Текст книги "Дом горячих сердец (ЛП)"
Автор книги: Оливия Вильденштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)
Она поджимает губы и искоса глядит на кучу мокрой одежды на полу.
– Не обнадеживай себя, ладно?
Я пожёвываю губу, когда мы с ней возвращаемся в комнату, где Фибус всё еще спит мертвецким сном. Ну, по крайней мере, он остаётся. Я пытаюсь утешиться тем, что в королевстве Рибава у меня будет друг и союзник.
Когда я опускаюсь на кровать, Сиб исчезает в шкафу.
– Платье или штаны?
Её голос звучит приглушенно, словно она сейчас зажата между рядами невероятно плотной одежды.
– Ни то, ни другое.
Она появляется из каменного грота, держа в руках несколько вешалок, которые стучат друг о друга, словно кости.
Я качаю головой, что лишь усиливает пульсацию в моих висках.
– Я не надену ничего из этой одежды.
– То есть ты собираешься ходить в этом полотенце до конца дня?
Оно едва прикрывает мои интимные части тела. Я осматриваю комнату в поисках штанов Джианы, но не нахожу их.
– На одной из штанин было винное пятно, поэтому я их выбросила.
– Что значит, ты их выбросила? Куда?
– В твою стиральную шахту.
– Стиральную шахту?
Она кивает на шкаф.
– В этой стене есть дверца, которая ведёт в прачечную. Удивительно, что ты ещё не изучила свою новую комнату.
– Это не моя новая комната; это моё временное подземелье.
Сибилла закатывает глаза.
– Это самое прекрасное подземелье, которое я когда-либо видела.
– Это всё равно тюрьма.
– Зачем так громко спорить? Я сплю, – ворчит Фибус низким голосом.
– Действительно.
Сиб улыбается.
– Мы как раз собирались уезжать, Фибс. Я думала, что ты захочешь пожелать нам счастливого пути.
– Нет. Я просто хочу вернуться обратно в свой сон.
– Как грубо.
Сиб сдувает кудрявый чёрный локон с глаз. И хотя она ненавидит свои кудри, мне кажется, они делают её мягче.
– Итак, – она приподнимает два наряда, – платье или штаны?
– Полотенце.
Она бросает вешалки в изножье моей кровати.
– Какая же ты ворона.
Я завожу мокрые пряди волос себе за уши.
– И что это ещё значит?
– Что ты упрямая, – бормочет Фибс.
Краем глаза я замечаю его рубашку цвета зелёного яблока, и начинаю ковылять в её сторону.
– Ты же не возражаешь, если я одолжу твою рубашку?
– Единственное, против чего я сейчас возражаю, это ваша болтовня.
Я улыбаюсь.
Сиб морщит нос, когда я заменяю полотенце шёлковой рубашкой своего друга.
– Ты ведь понимаешь, что будешь пахнуть мужским потом весь день?
Фибус зарывается в помятые простыни.
– Я потею розовой водой.
Сибилла фыркает.
– Никто не потеет розовой водой, Фибс, даже чистокровные фейри.
Я нюхаю ткань, и, хотя она не пахнет, как розовый куст, она так же не так уж сильно пахнет мускусом.
Сибилла подходит к кровати, а затем прыгает на неё. Прямо на Фибуса, который начинает вопить.
– Я только хотела обняться. Ну на случай, если мы не вернёмся.
Я выпускаю ткань, которую всё еще нюхаю.
– Почему это вы не вернётесь?
Край рубашки проходится по мурашкам, которые покрыли мои бёдра.
– Ну, мы же помогли воронам вернуться.
Несмотря на то, что в голове у меня стучит, я окончательно трезвею и говорю:
– Вы также помогли Данте забрать трон.
Фибус заключает тело Сибиллы в объятия и помещает подбородок в изгиб её шеи. Он, вероятно, сдвинул свою челюсть, как он это часто делает, и только когда она вскрикивает и пытается отпрянуть от него, он понимает, что щекочет её.
– Если Данте коснётся хотя бы волоса на твоём теле, Фэллон натравит на него своего любимого ворона.
– У меня нет любимого ворона.
Он фыркает.
– Ложь-ложь. Как много лжи.
– Жаль, что она невосприимчива к соли…
Глаза Сиб сверкают, когда она прижимается щекой к груди Фибуса и смотрит на меня.
Фибус тоже смотрит, но как будто в другую сторону.
– Если Данте на кого-нибудь из вас нападёт, Сиб, я гарантирую, что Лор ответит ему тем, что отрубит кому-нибудь голову или пару конечностей. Представь, что будет, если он решит отрубить Регио его член?
– Член – это не конечность, Фибс.
Голос Сиб становится глуше, как будто раздаётся из канализации.
Я бледнею, когда вспоминаю об отрубленной голове Марко, а затем я, должно быть, падаю в обморок, потому что как только мои ресницы взмывают вверх, я вижу Сиб и Фибуса, которые склонились надо мной, сидя на корточках, и гладят меня по волосам, щекам и рукам.
– О, Боги, Капелька. Ты в порядке?
– Очевидно, что нет. Она только что упала в обморок. Зачем ты вообще вспомнил об отрубленных частях тела?
– Потому что я не до конца проснулся.
Фибус помогает мне сесть и держит меня, пока Сиб проверяет мой череп на предмет повреждений.
– Никому не будут отрубать голову или конечности.
– Нам могут отрубить, если мы сломаем человека, который должен снять проклятие Лора.
Сиб втягивает губу, словно всерьёз верит в то, что это возможно.
– Я в порядке. Честно.
– Ты просто упала, словно мешок с картошкой, – говорит Сиб, как вдруг раздаётся стук в дверь. – Войдите!
– Нет, – шиплю я, потому что это может быть Лор. Или мой отец.
На Фибусе надето нижнее белье, а на мне нет. Мне, наверное, стоит его надеть. Я тяну за край рубашки, чтобы прикрыть свои ноги, насколько это возможно.
– То есть, не…
Дверь распахивается.
– … входите, – тихо заканчивает Сиб, глядя на моего посетителя, который отворил дверь кончиками своих пальцев.
ГЛАВА 6
– Твоя будущая спасительница в порядке, – Фибус сглатывает и прячет своё огромное тело за моей спиной.
Поскольку мой друг не является скромником, я решаю, что он боится кары со стороны мужчины, который стоит в проёме моей двери с угрюмым выражением лица, покрытого свежим боевым раскрасом.
– В полнейшем порядке.
Сибилла сжимает моё плечо, впившись пальцами в кожу.
– Так ведь, Фэл? Так ведь?
Смятение моих лучших друзей могло бы вызвать улыбку на моих губах, если бы не присутствие Имоген рядом с Лорканом. Я не разрешаю себе задаваться вопросом, проводят ли они время отдельно друг от друга. Как по мне, они могут проводить вместе каждую чёртову секунду каждой чёртовой минуты каждого чёртового часа.
Пальцы Лоркана скользят по двери с железными шипами, и хотя он не улыбается, его глаза как будто вспыхивают. Вероятно, это всего лишь игра света, потому что солнце, которое светит сейчас сквозь узкие оконные стекла, попадает прямо на его лицо.
– Твои друзья настаивают на том, что хотят попрощаться, прежде чем их доставят к их новому судну.
Он опускает руку, и его наручи мягко проходятся по железным доспехам.
– Как мило с твоей стороны, что ты решил передать мне это сообщение лично. А то я уже было подумала, что у короля есть занятия поважнее.
Уголок его губ медленно приподнимается.
– Едва ли. Тем более, что на сегодня я уже закончил обезглавливать людей.
Резкий вздох Сиб разносится по моим покоям.
– Он шутит, Сиб.
Фибус, должно быть, совсем в этом не уверен, потому что секунду спустя его горячее дыхание начинает ударять в мочку моего уха.
– Так ведь?
– Лоркана называли Алым Вороном. А поскольку его оперение не алого цвета, предполагаю, что он получил это прозвище по другой причине.
Я одаряю Лора холодной улыбкой, прижимаю ладони к гладкому полу, переворачиваюсь на бок, а затем встаю настолько грациозно, насколько это возможно для человека без белья и в мужской рубашке.
Улыбка Лора исчезает, когда я направляюсь к двери.
– Твоя одежда, Фэллон.
Я гляжу вниз на свои голые ноги.
– А что с моей одеждой?
– Твоему наряду как будто много чего не хватает.
– И всё же… это не так. Ты не против подвинуться, Морргот? Я хочу обнять друзей.
Кожа под его татуировкой сдвигается, а затем дёргается, когда он смотрит вниз на глубокий V-образный вырез, в котором моя грудь кажется более оголённой, чем я привыкла.
«Я заполнил твой шкаф одеждой».
– Не мой шкаф, и не моей одеждой.
«Фэллон», – рычит он. – «Эта одежда была сшита специально для тебя. Она никогда не украшала никакое другое тело».
– Не хочу заставлять своих друзей ждать.
Он сжимает руки в кулаки, от которых начинает подниматься чёрный дым. Я ожидаю, что он перевоплотится в любую секунду, но, к моему удивлению, он остается стоять на двух ногах. И, что ещё более удивительно, он отступает назад, позволяя мне обойти его.
– Доброе утро, Ionnh Báeinach.
Имоген слегка наклоняет голову. И хотя её волосы заплетены в аккуратную косу, а макияж свежий, я вспоминаю о том, как она выглядела сразу же после своей… я бы назвала это работой, но Имоген не проститутка.
– Имоген, – говорю я и прохожу мимо её. – Приятно провела ночь?
– Да. Невероятно приятно.
Её взгляд скользит сквозь темноту в сторону её любимого короля.
Чья-то рука берёт меня за локоть. Почувствовав её знакомый вес, я перестаю быть той озлобленной девушкой, которой стала в этих стенах. Подумать только, скоро я не смогу коснуться этой руки. Я нахожусь в паре мгновений от того, чтобы начать умолять Сибиллу не уезжать, но я задумываюсь о её родителях и о том, как они, должно быть, переживают. Да, Джиана скоро будет дома, но одна дочь не может заменить другую.
Я соглашаюсь отпустить Сибиллу только под предлогом того, чтобы она достала мне мою одежду и проведала бабушку и маму. Может быть, я и застряла тут, но это не должно распространяться на неё.
– Я постараюсь получить аудиенцию у Данте, как только вернусь домой, – бормочет она. – Посмотрим, смогут ли они с Лорканом договориться.
– Договориться?
– Обеспечить тебе безопасность, чтобы ты смогла свободно гулять по Люсу.
Я не хочу лишать Сибиллу её оптимизма, но Лор никогда не разрешит мне покинуть эти стены. До тех пор, пока магический барьер не будет уничтожен.
– Сиб, если тебе удастся поговорить с Данте, обязательно скажи ему, чтобы он не доверял Даргенто.
Она кивает, а мы тем временем подходим к воздушной гавани, или как там они называют это трехэтажное помещение с узким стеклянным куполом, который должен будет скоро открыться. Я запрокидываю голову и смотрю на ярко-голубое небо. Я позволяю ему напитать меня и смыть всю серость этих неприступных стен.
И, конечно же, здесь уже стоят Маттиа, Риккио, Антони и Джиана в окружении нескольких воронов. Единственная, кого я узнаю, это Ифа, которая смеётся над какой-то историей, которую рассказывает ей Риккио. Её смех стихает, когда она замечает мои мокрые волосы и неподобающий вид.
Джиана подходит ко мне и начинает переводить свои серые глаза с меня на точку над моей головой. Я предполагаю, что это Лор, потому что эта точка находится слишком высоко для Имоген. Если только это не Фибус. Я решаю обернуться, и мой взгляд падает на Короля воронов. Несмотря на то, что его тело окутано дымом, очертания его шеи и напряжённой челюсти очень чёткие.
Он довольно сильно напряжён для человека, который блудил всю ночь. Я не планировала помещать эту мысль в его голову, но именно туда она и отправляется.
«Блудил? Ты, должно быть, перепутала меня с мужчиной, которому я готов выклевать глаза».
Моя шея хрустит из-за того, как быстро я поворачиваю голову к своим друзьям. Я замечаю Антони, который пялится на мои ноги.
– Течения разворачиваются, Греко, так что быстрее прощайтесь.
Голос Лора отражается от серых камней. Он такой же мрачный как то облако, в которое он медленно превращается.
– Я бы не хотел, чтобы твоё новое судно прибило к Шаббе вместо гавани Тарекуори.
Я втягиваю ртом слишком много воздуха.
«Ты им угрожаешь?»
«Я, конечно, могу быть собственником, Behach Éan, но ты скоро узнаешь, что я не настолько мелочный».
«И это говорит человек, который был готов выклевать кому-то глаза. И – ещё раз повторю – я не твоя».
Между нами повисает тишина, полная невысказанных фраз.
«Твои друзья будут в большей безопасности на Шаббе, так что это не угроза».
Джиана берёт мою руку, приподнимает её и крепко сжимает.
– Пообещай вести себя хорошо.
Меня поражают её прощальные слова.
Выражение моего лица, должно быть, выдает моё разочарование, потому что она вздыхает.
– Я знаю, как сильно ты хочешь отсюда уехать, но, пожалуйста, не надо.
Она говорит это тихо, но я не сомневаюсь, что окружающие нас вороны могут её слышать. Ведь их слух не имеет себе равных.
– Ещё столько всего надо сделать, мне не хотелось бы беспокоиться о тебе, помимо всего прочего.
На чьей она вообще стороне? Точно не на моей.
– Тогда не надо обо мне беспокоиться.
Я высвобождаю свою руку.
Её серые глаза вспыхивают серебром, когда она слышит мой резкий ответ.
– Фибс остаётся. Он сделает всё, чтобы она не попала в беду.
Сибилла сжимает мою руку, а затем отпускает её.
– Я вам не какой-нибудь непослушный ребёнок, – бормочу я.
– Да, Фэллон, ты именно такая.
Моё эго плюхается к моим ногам. Я, может быть, и юная, но это не моя вина. А что касается моего непослушания…
– Джиа хотела сказать, что ты бойкая и немного упрямая.
Сиб сердито смотрит на свою сестру, которая только пожимает плечами.
– Береги себя, Фэл.
Антони слегка сдвигается на зеркальной поверхности гладкого каменного пола, словно раздумывает над тем, стоит ли ему приближаться к непослушному ребёнку.
Я решаю проигнорировать обидный комментарий Джианы.
– Я буду скучать по тебе, Антони.
И хотя я говорю это не для того, чтобы позлить Лоркана, я чувствую недовольство Короля воронов сквозь нашу мысленную связь.
Боги, как мне от неё освободиться? Интересно, должна ли она ослабеть сама по себе, или мне придётся активно работать над тем, чтобы научиться блокировать от него свои мысли?
К нам подходят ещё два человека. Мужчина мне незнаком, в отличие от женщины.
– Спасибо за всю твою помощь, Бронвен, – Джиа касается плеча женщины. – Желаю вам много счастья и блаженства с Кианом.
Мой кислое настроение моментально приподнимается, когда я вслед за ней перевожу взгляд на мужчину, стоящего рядом с Бронвен – на её пару и своего дядю.
Несмотря на то, что Киан выглядит таким же холодным, как каменный пол под моими босыми ногами… у меня, тем не менее, есть дядя.
И он женат на женщине, которая сбила меня с толку.
«Она не сбивала тебя с толку».
«Она сказала, что я буду править Люсом вместе с Данте».
«Она сказала, что ты станешь королевой. Она никогда не упоминала Данте».
Двое грузных мужчин с чёрными полосами на лицах и небольшим пером, вытатуированным на щеках, превращаются в птиц.
– Фэл.
Маттиа и Рикио приподнимают два пальца к своим лбам, салютуя мне, после чего забираются на своих пернатых скакунов. Поднявшись в воздух, Маттиа широко улыбается, а на щеках Риккио проступает румянец.
Сиб и Джиа садятся на спины сестёр-оборотней.
Сиб несколько раз переводит взгляд с меня на люк.
– Мне лучше остаться.
Я качаю головой.
– Я обещаю, что буду вести себя хорошо.
– И что будешь носить нормальную одежду?
Она кивает на мой наряд.
– Когда она вернётся из стирки.
– Я имела в виду…
Ворон-Имоген – или это Ифа? – взмахивает крыльями, прервав речь моей подруги и заставив её затаить дыхание, но лишь на мгновение.
– Я имела в виду одежду из твоего шкафа! Люблю тебя, Фэл! – кричит Сиб прямо перед тем, как исчезнуть в отверстии люка.
Антони осмеливается подойти ко мне. Я решаю, что он собирается меня обнять, но, бросив взгляд мне за спину – видимо, на Лоркана – он останавливается. Неужели таким будет моё будущее? Ни один мужчина не сможет теперь меня обнять? Ну, кроме Фибуса.
Антони протягивает мне руку. Поскольку мы с ним никогда не пожимали друг другу руки, я смотрю на неё слишком долго. Наконец, я протягиваю руку и беру его ладонь, которая кажется очень сухой, словно…
О…
Мои глаза округляются, когда я понимаю, что я касаюсь не его кожи.
– Скоро увидимся, Фэл.
И хотя он даже не моргает, я считываю его предостережение о том, что мне стоит молчать о записке, которую он мне только что передал.
Я высвобождаю ладонь из руки Антони и сжимаю её в кулак. Завитки дыма Лоркана закручиваются вокруг моей шеи и ключиц.
«Не трогай меня».
Свободной рукой я отмахиваюсь от паутины его магии, но готова поклясться, что всё ещё чувствую её прикосновение к своей коже.
«Мои руки при мне, Behach Éan».
Я поворачиваюсь и сердито смотрю на него.
«Никакой частью своего тела».
«Тогда не трогай других мужчин».
Несмотря на то, что я хочу разорвать эту мысленную связь как можно скорее, мои зубы и губы так плотно сжаты, что я не в силах вымолвить ни слова.
«Кого я трогаю – тебя не касается. К тому же это было рукопожатие. Вряд ли это стоило того, чтобы распушать перья».
Золотые глаза Лора осматривают Антони с ног до головы, но его внимание приковано к моей спине, что заставляет меня распрямить плечи.
– Твоё золото и поместье ждут тебя, Греко.
– Поместье? – восклицаю я.
– В Тарекуори.
Антони бросает долгий взгляд на короля, которого он помог воскресить.
Интересно, жалеет ли он об этом?
«Вероятно, да, но я сомневаюсь, что он жалеет о своём новообретенном богатстве».
Когда Антони забирается на гигантскую птицу, Лоркан говорит:
– Имоген будет у тебя дома завтра вечером, чтобы обсудить твой визит в Ракс. Я так же наказал ей свести тебя с Вансом.
– Кто такой Ванс?
– Негласный лидер ракоккинцев, – объясняет Лоркан, а ворон тем временем поднимает Антони в воздух.
– Счастливо добраться, Антони! – кричу я, когда ещё один мой друг улетает прочь.
Как только движение в воздухе прекращается, и я оказываюсь наедине с Лорканом, Кианом и Бронвен, я прохожусь взглядом по их лицам.
– Что конкретно вы запланировали?
– Союз, – говорит Лоркан.
– Вы решили заключить союз с людьми? – спрашиваю я.
– Им не помешал бы друг в этом мире фейри, не находишь? – голос Киана не такой низкий, как у моего отца, но он точно так же гремит и грохочет.
Прежде, чем я успеваю ответить на его вопрос, который, конечно, был риторическим, Бронвен испускает резкий вздох.
– Что такое, ah’khar? – Киан разворачивается в её сторону.
– Пьер Рой направляется сюда.
ГЛАВА 7
– Пьер Рой, король Неббы? – спрашиваю я Бронвен, веки которой широко раскрыты.
– Или палач Неббы. У этого мужчины много имён.
Лор придвигается так близко, что тепло его кожи и мрачное настроение передаются моему телу.
Я смотрю на резкие очертания его лица, которые кажутся ещё резче из-за чёрных полос, которые его украшают.
– Это уже становится тенденцией среди королей.
Лор улыбается, хотя в этой маленькой шутке нет ничего смешного, а после спрашивает у Бронвен:
– Он едет за своей дочерью?
– Нет.
Капельки пота покрывают светло-коричневые и розоватые пятна на лице Бронвен.
– Он едет на свадьбу своей дочери.
Губы Лора вытягиваются в линию.
– Поправь меня, если я не прав, Бронвен, но я отчетливо помню, как оторвал голову её жениху.
Желчь подступает к моему горлу, потому что я тоже это помню.
– Эпонина выйдет за Данте.
Мои пальцы разжимаются, и маленькая записка, которую передал мне Антони, падает на пол.
– Данте?
Белые глаза Бронвен сияют, как две луны.
– Да.
Мой пульс ускоряется… пошатывается… спотыкается.
Данте женится на Эпонине?
Несмотря на то, что моя любовь к королю фейри прошла, мысль о том, что он женится на женщине, которая должна была стать его снохой, кажется мне нелепой.
– Подозреваю, что Король Глэйса, Владимир, не будет слишком рад этому развитию событий.
Комментарий Лора возвращает меня обратно в глубокий каменный колодец, куда проникает солнечный свет, но не его тепло.
– Учитывая послужной список Бронвен с её предсказаниями, – бормочу я, – этого может и не случиться.
Несмотря на то, что Бронвен слепая, она поворачивает ко мне свое лицо.
– Все мои предсказания сбылись, девочка.
– Но вот же я стою перед вами – без короны и без страны.
Бронвен открывает свой уродливый рот – видимо для того, чтобы меня осадить – но вместо этого её резкий вздох сотрясает воздух.
– Ah’khar?
Киан обхватывает её лицо руками, напоминающими лапы.
– Они всё видели.
Она проводит кончиками пальцев по лбу, коснувшись мелких тёмных волос, которые начинают отрастать на её побритой голове.
Её слова заставляют меня вспомнить о том, что случайно рассказал мне Лоркан во время нашего путешествия. Он рассказал мне, что Бронвен заключила сделку с шаббианцами: они используют её глаза в обмен на её способность видеть будущее.
Мысль о том, что какой-нибудь житель розового острова может следить сейчас за нами, заставляет всё моё тело покрыться мурашками.
– А вы знаете, кто наблюдал за нами? – спрашиваю я.
Она устремляет взгляд на Киана, и, хотя я могу ошибаться, но мне кажется, что они разговаривают без слов. После почти целой минуты, она отвечает:
– Нет.
Мне это только кажется, или она действительно слишком долго молчала?
Киан проводит руками вниз по лицу своей пары, после чего поворачивается к Лоркану, который заполнил воздух между нами клубами чёрного дыма.
– Киан, собери Siorkahd.
Король воронов разворачивается, но не сразу идёт в сторону тёмного коридора. Его взгляд проходится по моему поднятому вверх лицу, а затем опускается на каменный пол рядом с моими ногами.
Он приседает, и моё сердце резко останавливается. Он подцепляет сложенную записку Антони средним и указательным пальцами и поднимает её.
Я ожидаю, что он прочтёт её, конфискует или… ну, я не знаю, проглотит.
Но он просто держит её на весу.
Когда я не беру её, он обхватывает моё запястье пальцами, которые кажутся такими же прохладными и мягкими, как его дым, и вкладывает листок пергамента в мою ладонь.
«Ты даже не заглянешь в него?»
Он сгибает мои пальцы вокруг записки с такой нежностью, словно это что-то хрупкое.
«Я тебе доверяю».
«Но ведь Король воронов никому не доверяет».
Когда он устремляется прочь по освещенному факелами коридору, слившись с тенями, я выкрикиваю:
– С каких это пор?
Не удостоив меня даже взглядом, он отвечает:
«С тех пор, как ты вошла в мою спальню без одежды. Ты сказала, что это было символично, и что это значит, что ты не причинишь мне вреда. Я решил тебе поверить, Behach Éan».
Краска ползёт по моим ключицам, заливает шею и щёки.
«Это было не по-настоящему!»
Я жду, что он ответит мне колкостью, произнесённой его привычным бархатистым тоном, но всё, что я получаю, это гудящую тишину. Когда я поворачиваюсь, Бронвен и Киана уже нет рядом, я осталась одна.
Наедине с запиской Антони.
Что имел в виду Лоркан, когда сказал, что доверяет мне?
Он надеется, что я её не прочитаю? Или что я не утаю от него её содержимое?
Смяв записку в кулаке, я возвращаюсь в свою камеру на онемевших ногах, которые слишком долго стояли на ледяном каменном полу.
Можно было бы подумать, что летом Небесное королевство должно прогреваться, но из-за высоты, на которой оно находится, и из-за узких окон тепло Люса не может проникнуть сквозь серые каменные стены.
Когда я приближаюсь к своей двери, она раскрывается как по волшебству. Только это не магия. Всё дело в Фибусе, который появляется в дверях с голой грудью.
– Я решил пойти и поискать еду.
А я-то ожидала найти его погребенным под подушками.
– Еду или приятную компанию?
– Если повезёт – и то, и другое.
Он игриво подмигивает мне, а я качаю головой и улыбаюсь, чего я не делала уже очень давно.
– Послушай, Фибс…
– Да, Капелька.
– Спасибо, что остался со мной, пусть и только ради… еды.
Он усмехается.
– Я остался ради тебя. Еду можно найти где угодно.
– Принесёшь мне немного?
– Тебя это может удивить, но мне плевать, если я в итоге останусь евнухом.
– Эм, что?
– Потерять семейное достоинство…. Хотя, если подумать, это же моё достоинство, так как…
– Я знаю, что такое евнух, но почему тебя должны кастрировать за то, что ты принесёшь мне еды?
– О, я думал, что ты говорила про приятную компанию.
Его комментарий заставляет меня рассмеяться.
– Тебя это может удивить, – повторяю я его слова, – но я не имела в виду секс втроем.
Он улыбается, из-за чего очертания его красивого лица кажутся ещё острее.
– Значит, только еды?
– Да. Только еды.
– А вина?
– Не надо вина.
Я прижимаю ладонь к животу.
– Всё, что я проглочу, и так уже должно замариноваться, учитывая количество выпитого мной вчера.
Громко захохотав, Фибус удаляется. Когда он скрывается из виду, я закрываю дверь и подхожу к узкому оконному стеклу, которое выходит на Марелюс. На поверхности голубого ковра из волн виднеется деревянное судно, полностью раскрашенное в чёрный. Я пытаюсь разглядеть своих друзей, так как заключаю, что это их лодка, но я нахожусь слишком высоко, а они – слишком далеко внизу.
Записка Антони ещё больше сминается у меня кулаке. Наконец, я разворачиваю её и читаю написанные им слова.
Я моргаю, потому что это стихотворение.
Не то, чтобы я считала капитана неспособным сочинять стихи, но я-то ожидала увидеть нарисованную от руки карту уязвимых мест Небесного королевства.
Мечты-мечты.
У королевства Лора, вероятно, нет уязвимых мест.
Ты вонзилась в моё сердце,
Точно острый нож в столешню,
Но, похоже, друг мой, Фэллон, ты совсем не для меня.
Рождена ты стать свободной, это точно знаю я.
Сядь за стол со мной сегодня, выпей рюмку в мою честь.
Завтра уж меня не станет, но любовь моя всё ещё здесь.
Моё сердцебиение ускоряется, наполнив вены таким количеством крови, что я могла бы прислониться к стене и остаться в этом положении.
Что мог сделать Лоркан, если бы прочёл это? Я, конечно, ему не принадлежу, но этот Король воронов ужасный собственник. Стал бы он наказывать Антони за такое сентиментальное прощание?
Я прижимаю ладонь к непробиваемому стеклу.
– Какой же ты сумасшедший. Зачем ты рисковал жизнью и признался в своих чувствах, когда ни одному из нас не суждено развить их в нечто большее?
Не то, чтобы я стала их развивать, когда у меня была такая возможность. Я была так одержима Данте, что убедила себя в том, что моя единственная цель в жизни – усадить его на трон. Я даже отдала этому неблагодарному фейри свою девственность. К счастью, девственная плева – это не приз, но всё же. Я отдала Данте всё. Только вот мой язык слишком острый, а уши недостаточно заострённые.
Я представляю его стоящим на пристани. Он наблюдает за тем, как корабль из Неббы подходит всё ближе к его берегам. Длинные косички, украшенные драгоценностями, ударяются о его белоснежную униформу. Если только он не носит сейчас золотые одежды, как Марко.
Я меняю белый цвет на золотой, закрываю глаза, и снова его представляю. Моё воображение такое яркое, что даже добавляет запахи к этой картине – лимон, соль, эвкалипт – и звуки – ровный голос Данте, воздушный голос Габриэля. Когда мой мозг добавляет к ним голоса Таво и Сильвиуса, я раскрываю глаза. Несмотря на то, что я очень не хочу находиться здесь, я совсем не хотела бы оказаться там.
Я подхожу к не заправленной кровати и распрямляю простыни с аккуратностью военного, которой меня научила бабушка, и которую я отчаянно пыталась привить Фибусу, но этот мужчина не испытывает никакого интереса к заправлению кроватей, или к уборке в комнате, или… Единственное, что интересует Фибуса, это всевозможные удовольствия, доступные фейри.
Перечитав записку Антони ещё раз, я прячу её под матрас. Мне, наверное, стоило выбросить её в унитаз, но это моё первое любовное письмо, и хотя я не влюблена в капитана, мысль о том, что у меня хранится любовное письмо – кажется мне такой романтичной.
Как бы я хотела поделиться этим с мамой. Она так любит любовные романы.
Я прерываю свои фантазии.
Агриппина не моя мама.
Сжав руки в кулаки, я поднимаю глаза на остров, который как будто плывёт над океаном, точно земляничное желе.
Место рождения моих предков.
Колдуньи…
Мне хочется содрогнуться при мысли о том, что я произошла от женщины, которая использовала кровь для своих заклинаний.
Думаю, когда-нибудь, капля того, что течёт по паутине моих вен, заставит всех бояться меня. Утешением служит то, что Фибус, Сиб и остальные прекрасно знают, кто я такая, и всё ещё не отвернулись от меня.
Желание узнать побольше о моём происхождении и о том, как разблокировать мою магию, побуждает меня проникнуть сквозь стену, за которой находится Лоркан – или выйти из двери и зайти в его дверь. Я не сомневаюсь в том, что он утаит от меня правду, потому что в тот день, когда моя магия проявится, я стану восприимчива к обсидиану, и меня выбросит из Люса.
А это проигрышная ситуация для Короля воронов.
Да я и сама вряд ли что-то выиграю, если только…
Поскольку я только наполовину ворон, может быть только часть меня способна превратиться в камень? Но это тоже неидеально.
Если моя нижняя часть превратится в кусок обсидиана, можно попрощаться со свободным передвижением. А если моя верхняя часть превратится в камень… Ну, это уж совсем неидеально.
Лоркан, должно быть, знает, что может произойти с полукровками.
Пол накреняется. Каменные стены растворяются в воздухе.
Неожиданно я оказываюсь в комнате, заставленной огромным количеством книг. На их толстых кожаных корешках видны позолоченные надписи. Я могу разобрать некоторые из заглавий, но остальные явно написаны не по-люсински, так как прямо посередине слов там встречаются косые чёрточки и апострофы.
Я разворачиваюсь. Где я, чёрт побери? Я почти теряю равновесие, когда мой нос проходится по чёрной кожаной ткани, и крепкая рука ложится мне на спину. Я запрокидываю голову и сглатываю, потому что встречаюсь со взглядом знакомых золотых глаз.
ГЛАВА 8
– Никак не можешь оставить меня одного, Behach Éan?
Его запах слегка касается кончика моего носа: солнечный свет на ветру и летние грозы.
Я как можно сильнее закатываю глаза и надавливаю ладонями на крепкую кожаную ткань, которая покрывает ещё боле крепкую грудь.
– Отпусти.
Его рука так быстро меня отпускает, что я сразу же падаю назад и ударяюсь копчиком о книжный шкаф.
– Почему я здесь?
– Внутри моей головы? Потому что ты моя пара.
– В твоей голове библиотека?
Я стараюсь проигнорировать вторую часть его ответа.
Медленная улыбка приподнимает уголок его губ.
– Когда я не сплю, моё сознание находится там же, где моё тело. А когда я сплю, моё сознание пребывает там, куда уносят меня мои сны.
Эм-м.
– И как далеко простирается эта мысленная связь?
– Парная связь.
Я бросаю на него испепеляющий взгляд, который, как я надеюсь, даст ему понять, что я думаю об этой парной связи.
Его улыбка становится шире.
– Тебе ресница в глаз попала?
Я хмурюсь.
– Твой левый глаз начал маниакально дергаться.
Я широко раскрываю глаза и поднимаю подбородок, после чего одариваю его очередным взглядом, который, однако, не заставляет его улыбку исчезнуть.
– Как далеко, Морргот? Сосредоточься. Как далеко простирается эта мысленная связь?
– Парная связь.
– Мысленная связь.
Моё упрямство только ещё больше его забавляет.
– У неё нет ограничений. Пока наши сердца бьются, мы можем проникать в сознания друг друга.
Мерда.
– Тогда почему Кахол не может проникнуть в сознание Зендайи?
Мой вопрос стирает улыбку с его лица. Он становится мрачным, и чёрный дым начинает сгущаться вокруг него. Завитки дыма заполняют воздух между нами, закручиваются вокруг моих голых икр и лодыжек.
