Текст книги "Дом горячих сердец (ЛП)"
Автор книги: Оливия Вильденштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)
Несмотря на то, что бокал не разбивается, огромная тарелка терракотового цвета, о которую он ударяется, трескается и алая жидкость выплескивается из бокала, забрызгивая её бордовое бархатное платье. Слуги, которые ещё не заметили моих пернатых компаньонов, кидаются к ней, держа наготове мокрые и сухие тряпки.
В отличие от Эпонины, её отец не издает ни звука, но его суровое лицо заметно напрягается. Он оглядывает моих охранников, а я тем временем оглядываю гостей из Неббы, которые сидят друг напротив друга. Они невероятно похожи: у них одинаковые зелёные глаза, узкие лица, каштановые волосы, отливающие золотом, узкие носы и высокие лбы. Голова одного из них украшена короной с золотыми шипами, а голова другой – головным убором, расшитым драгоценными камнями.
Сиб делает глубокий реверанс. Когда она видит, что я не следую её примеру, она тянет меня за запястье. Я не приседаю в почтительном благоговении, но киваю головой отцу и дочери.
Мне не удается хорошо разглядеть Эпонину, так как она сидит, но треугольная форма её торса ошарашивает меня. Но потом я вспоминаю, как Сиб рассказывала мне о том, что женщины из Неббы используют корсеты для сдавливания своих грудных клеток, чтобы мужчина мог обнять их за талию одной рукой. Я надеюсь, что Эпонина не планирует ввести эту варварскую моду в Люсе.
Женщина, одетая в белое, с закругленными ушами и волосами, доходящими ей до подбородка, выдвигает стул рядом с королём Роем и кивает мне. Маленькие волоски на моих руках встают дыбом, потому что мне не хочется сидеть рядом с человеком, которого прозвали палачом Неббы. Но если я откажусь, то это вызовет напряжение, а я хочу, чтобы всё прошло мирно.
К тому же женщинам разрешено быть солдатами в Неббе, так что репутация этого мужчины может быть незаслуженной.
Расположившись на предложенном мне стуле, я решаю сразу же начать с этой темы.
– Я слышала, что вы разрешаете женщинам служить в армии.
– Вы всё правильно слышали.
Пьер Рой разворачивается на своём месте, и его одежды изумрудного цвета слегка сминаются. Несмотря на то, что ему уже сто лет, его кожа едва ли покрыта морщинами.
– Всем женщинам?
– Всем, кто желает сражаться за Неббу.
– Даже полукровкам?
– Даже людям, мадмуазель Росси.
Он наклоняет голову, и его взгляд проходится по каждому сантиметру моего лица, словно он никогда не видел такой экзотической внешности.
– Как и ваш король.
Я смотрю мимо короля Роя на Данте, который начал садиться на стул во главе стола между отцом и дочерью.
– Ты разрешил женщинам служить?
Данте останавливается, не успев коснуться стула, и прижимает ладони к столу.
Пьер откидывается назад.
– Не думал, что вы всё ещё считаете короля фейри своим монархом.
Я понимаю свою ошибку, а Сиб ударяет меня ногой. Ради святого Котла, почему я подумала о Данте, когда Рой упомянул моего короля?
– У меня нет короля, – говорю я, наконец. – У меня есть королева. Вы когда-нибудь с ней встречались, Маэцца?
– Я однажды встречался с Прийей. Когда магическая защита была снята пару десятилетий назад, она нанесла мне визит и предлагала заключить союз. Я ей отказал.
– Могу я спросить почему?
– Она предложила объединить армии и свергнуть Регио, но отказалась предоставить мне ту единственную вещь, которую я хотел.
– И чего же вы хотели?
– Жену из Шаббе.
Его взгляд проходится по моему лицу.
– Связанную с ней кровными узами.
Мою спину начинает покалывать. Да, он добавил слово «узы», но всё, что я слышу, это слово «кровь». И хотя короли часто хотят жениться на ком-то с таким же статусом, как у них, я чувствую, что его желание жениться на ком-то из моего рода имеет отношение к той магической силе, которой обладают его представители, и не имеет ничего общего со статусом.
– Я слышала, что Мириам свободна, – любезно предлагаю я… ведь это может быть так удобно. – Вам, вероятно, стоит её найти, Ваше Величество.
Я поворачиваюсь к королю Люса.
– Не сочтите за дерзость, но вы могли бы помочь своему будущему свекру найти и, – поскольку слово «спасти» не очень подходит, я заменяю его на другое, – изловить её, Данте?
Данте встречает моё предложение с каменным выражением лица. В отличие от Пьера Роя, который кажется изумлённым.
– Я точно знаю, что Лор вас поддержит, Маэцца.
Интересно, слушает ли сейчас Лоркан?
– Вы только подумайте, какой из этого может выйти союз!
Эпонина откашливается, и поскольку она ставит свой бокал на стол, я решаю, что игристое вино попало ей не в то горло.
Пьер закидывает руку на резную спинку своего кресла, и полностью поворачивается ко мне.
– У нас тут завёлся настоящий маленький дипломат, Данте.
Я смотрю на Данте, на челюсти которого медленно пульсирует мускул. Интересно, почему моё предложение так сильно его взволновало? Разве он не должен обрадоваться любой помощи в поисках сбежавшей ведьмы, которая совершенно точно желает ему скорейшей смерти? Он, может быть, и не заключал её в тюрьму самолично, но, как и сказал Маттиа прошлым вечером, она, скорее всего, точит зуб на каждого члена семьи Регио.
– Но я тут подумал, – Пьер наклонят голову, – зачем все эти сложности, когда правнучка Прийи сидит сейчас рядом со мной?
ГЛАВА 29
Слова Пьера заставляют меня так сильно напрячься, что, когда я сдвигаюсь на стуле, мои кости скрипят, точно старые половицы.
– О, я вам не нужна, Ваше Высочество. Я дефектная.
Пьер переводит внимание на мою пульсирующую сонную артерию. Лучше бы ему не представлять, как он перерезает её и использует то, что течёт по моим венам.
– Я совсем не обладаю магией.
Но мои слова не озадачивают его, поэтому я ставлю локоть на стол, наклоняюсь вперёд, хватаю слоеную булочку и, сжав её пальцами, подношу ко рту.
– И я ужасно неуклюжая. Я не создана для королевских приёмов.
Но прежде, чем я успеваю откусить кусочек, Имоген хватает меня за запястье и кусает булочку. Поскольку она не падает замертво, я впиваюсь в булочку зубами.
– Спросите Сибиллу, – говорю я с набитым ртом. – Она утверждает, что меня вырастили в логове змеев.
Мне это только кажется, или глаза Сиб так сильно округлились, что распространились на другие части её лица?
Я специально начинаю брызгать слюной. Лично я не могу представить ничего более отвратительного, чем когда кто-то брызжет слюной.
– А вот Мириам это прекрасный выбор.
Я начинаю громко глотать воду – после того, как Имоген пробует её – а затем поглощаю остатки булочки и вытираю руки о своё платье, чтобы смахнуть жирные хлопья.
– Её обучали хорошим манерам, так как она была наложницей деда Данте.
Несмотря на то, что он наблюдает за тем, как я ем, лицо Пьера Роя не искажается от отвращения.
– Какая ты очаровательная.
Эпонина снова закашливается. На этот раз она не отпивает вина, поэтому я решаю, что так она пытается скрыть свой ужас от того, что её отец может считать кого-то вроде меня – очаровательной.
Сиб улыбается натянутой улыбкой.
– У неё это бывает.
Она явно не верит тому, что говорит.
Улыбка Пьера становится только шире.
Я допиваю воду, после чего ставлю кубок на стол рядом со своим винным бокалом, который начинает наполнять та же женщина-полурослик, что выдвинула для меня стул из-за стола.
– Не надо вина, спасибо.
Мне нужно собраться с мыслями.
Полурослик перестаёт наливать вино, заполнив бокал только наполовину, и смотрит на Данте, словно ждёт, что он скажет по поводу судьбы моей печени. Когда он щёлкает пальцами, она отступает назад, после чего обходит стол и идёт в сторону Сиб.
– Как же сильно изменился мир благодаря вам, мадемуазель Росси.
Пьер переводит взгляд между Имоген и гигантскими чёрными птицами, которые усыпали каменную веранду.
– Но я удивлён тому, что не вижу с вами Рибава.
– Он занятой человек.
– Мы все занятые люди.
Я его задела. Наконец-то. Я решаю продолжать в том же духе.
– Только вот вы, сир, в отличие от него не были мертвы для мира в течение пяти сотен лет, а затем ещё около двадцати.
Я ожидаю, что это мужчина рассердится и задерёт подбородок так высоко, как это любят делать высокопоставленные остроухие фейри, но вместо этого Пьер снова широко улыбается, обнажив свои зубы, такие же белые, как корпус его корабля.
– Женщины Люса так восхитительно энергичны в отличие от тех благовоспитанных разинь, что мы растим в Неббе. Прошу прощения, Данте. Я очень старался воспитать Эпонину, но её мать, Котёл упокой её душу, старалась ещё сильнее.
Я запрокидываю голову, когда слышу то, как он оскорбил свою дочь и мёртвую жену в одном предложении. Правда, Эпонина пока не сказала ни слова, так что она вполне может быть скучной, но Пьер ведь её отец. А отцы по определению обязаны считать своих отпрысков необыкновенными.
Он поворачивается к Данте и кивает.
– Ты был прав.
Я перевожу внимание с одного короля на другого.
– Насчёт чего?
Он одаряет меня улыбкой, из-за которой мне отчаянно хочется протереть свою кожу солью.
– Что я буду рад с тобой познакомиться, моя дорогая.
– С чего это вы должны быть рады познакомиться со скацца вроде меня?
– Потому что Неббе нужна королева.
Моё сердце пропускает удар. Неужели я правильно истолковала его слова?
– Если бы ты перестал убивать своих королев, Пьер, тебе бы не понадобилась новая.
Я резко поворачиваю голову в ту сторону, откуда раздается низкий голос, который только что заговорил.
Лоркан стоит во главе стола, прямо напротив Данте, полностью облачённый в железные доспехи.
– Ты пригласил меня на обед, но не оставил для меня места, а теперь ещё пытаешься выдать замуж одного из моих воронов вражескому королю? Где твои манеры, Регио?
Данте застывает точно воротник его золотых одежд.
– Мне сказали, что ты в Глэйсе.
– Я там был. Дочь Владимира передаёт тебе горячий привет.
Данте делает жест рукой, приказывая принести кресло для третьего короля, и втягивает щёки.
– Ты уже выбрал дату и место для своей свадьбы?
– Влад и я всё ещё обговариваем условия нашего союза.
Лор опускается на кресло между мной и Сиб, и воздух темнеет, когда его заполняют тени стражников, которых он привёл с собой.
– А вы с Эпониной выбрали дату своей свадьбы?
Челюсть Данте двигается из стороны в сторону. Поскольку он так и не прикоснулся к слоёной булочке на своей тарелке, я решаю, что его язык разъедает не еда, а раздражение.
– Они поженятся в течение двух недель, – отвечает Пьер.
– Как чудесно. Я постараюсь не занимать это время, чтобы посетить празднество. Свадьбы фейри всегда такие весёлые. Кстати, о свадьбах.
Лор откидывается на стуле.
– Тебе придётся поискать жену в другом месте, Пьер, так как на данный момент никому не позволено просить руки мисс Бэннок.
Пьер прищуривает глаза.
– Почему нет, Лор?
Этот мужчина определённо ничего не боится.
– Разве она обручена?
Зрачки Небесного короля сужаются.
– Пока магический барьер не падёт, место Фэллон – подле меня.
– А когда он падёт? – спрашивает он.
Я так пристально смотрю на Лора, что мне удается проникнуть в его сознание, и я слышу, как он шипит: «Тогда же, когда падёшь и ты».
Поскольку он смотрит на Пьера, я решаю, что его мысли направлены на Короля Неббы, а не на меня.
– Когда барьер падёт, она сама выберет свою судьбу.
– Чудесно.
Пьер заставляет бутоны цветов, стоящих на столе, расцвести, а затем завянуть.
Я оглядываю стол, учащённое сердцебиение заставляет мой язык и грудь запульсировать, и я почти восклицаю, что не желаю выходить замуж за кого бы то ни было, а в особенности за мужчину, который известен как Палач Неббы, даже если он бросит связанную Мириам к моим ногам. Но затем я на секунду задумываюсь об этом.
Если Мириам повяжут, это станет ответом на бóльшую часть моих молитв и на все молитвы Лора.
«Даже не смей, Behach Éan».
Но я не слушаю его.
– Доставьте Мириам Лоркану, и я отдам вам свою руку, Пьер Рой из Неббы.
Тишина, которая наступает после моего заявления, становится такой полной, что я слышу, как ветерок колышет перья на стражниках-воронах и то, как Лор скрипит своими зубами.
Или этот звук издают его загнутые когти о подлокотники кресла?
ГЛАВА 30
Пьер первым приходит в движение и переводит взгляд на своё предплечье, нахмурив брови. Я сомневаюсь, что он выискивает катышки на своём зелёном велюровом кафтане, надетом поверх чёрной рубашки с высоким воротником. Я решаю, что он удивлён тому, что моя сделка не отобразилась на его коже.
«Фэллон», – рычит Лор.
Я притворяюсь, что не слышу разъярённого монарха рядом со мной, от которого поднимается столько дыма, сколько не поднималось от костра, у которого я сидела в Раксе в ту ночь, когда Бронвен послала меня на эти безумные поиски диких гусей – ой, простите – воронов.
– Почему твоя сделка не появилась на моей коже?
– Потому что я не фейри?
– Вороны и шаббианцы могут заключать сделки, – говорит он. – Любое магическое существо может.
Эм. Это отвечает на один из очень многих моих вопросов.
– Значит, это из-за того, что моя магия заблокирована. Но я даю вам слово.
Король Неббы отрывает взгляд от своей руки, и один его глаз прищуривается чуть больше другого.
– Только вот я не знаю, какова цена твоему слову.
– Мне кажется, вас интересует только цена моей крови.
«Фэллон, ради святой Морриган, перестань уговаривать этого мужчину. Он нам не нужен».
Я не обращаю внимания на Лоркана.
– Чем быстрее мы найдём Мириам, тем быстрее мои вены наполнятся магией.
Сиб начинает хрипеть, как будто она случайно проглотила огромное насекомое. Данте и Лор молчат и застыли, точно каменные столбы, окружающие нас. А Эпонина… она моргает и смотрит на меня такими же огромными глазами, как у Минимуса.
– Мадемуазель Амари, – Пьер кладёт локти на мозаичный стол, – слову вашей подруги можно верить?
Сиб вздрагивает, когда её просят во второй раз рассказать о моём характере.
Я бросаю на неё умоляющий взгляд, который, как я надеюсь, кричит ей: Подыграй мне. Нам нужна Мириам.
– Фэллон ещё никогда не нарушала данных ею обещаний.
Я уже готова с облегчением выдохнуть, как вдруг она добавляет:
– Но вы действительно хотите жениться на женщине, которая однажды сможет перевоплощаться в птицу с железными когтями и клювом? На вашем месте, сир, я бы оставила её Лоркану.
Что.
За.
Чёрт?
– Рибаву? – Пьер фыркает. – Он женится на дочери Владимира, разве нет?
– Определённо, – живо отвечаю я.
Сиб удерживает мой взгляд.
– Я хотела сказать, что я бы оставила её любому другому ворону, который её желает. Или шаббианцу, так как железо на них не действует.
Дым Лоркана начинает ползти по моим ключицам.
– Тебе потребуется разрешение Прийи, чтобы жениться на её правнучке, Пьер. И разрешение отца Фэллон.
Я отгоняю от себя его тени, и приглаживаю мурашки, которыми покрылась моя кожа.
– Единственное разрешение, которое ему нужно, это моё, Морргот.
– Знаете, что, мадемуазель Росси, я составлю для нас контракт. И когда я получу на нём вашу подпись – кровью – я отправлю своих лучших сыщиков, и мы прочешем все три королевства, чтобы найти вашу бабушку. Вас это устроит?
– Устроит.
Тени Лора снова обволакивают мою кожу, но на этот раз они так сильно прижимаются ко мне, что начинают напоминать ладони.
– Не могу дождаться, чтобы сообщить Кахолу о твоём желании выйти за человека, который отравляет моря, Фэллон.
Я уже готова нарушить данную мной клятву не использовать связь, чтобы накричать на него за то, что он касается меня, но его слова замораживают мой крик раньше, чем тот успевает проникнуть из моего сознания в его.
– Что имел в виду Лоркан?
Эпонина берёт свой бокал с вином.
– Я думаю, что он имеет в виду вещество, которое нейтрализует соль в наших водах.
На поверхность моего сознания всплывает воспоминание. Данте как-то рассказывал мне, что каналы Исолакуори ежедневно посыпают химическим веществом, производимым в Неббе, которое уменьшает концентрацию соли.
Она подносит металлический кубок к своим тёмно-красным губам и опорожняет его содержимое. Икнув, она добавляет:
– Папин ведущий учёный придумал, как сделать это вещество возобновляемым.
Она прижимает изящные пальцы к своим скривившимся губам, цвет которых совпадает с цветом лака на её ногтях.
Взгляд темно-зелёных глаз Пьера становится более жёстким, как и выражение его лица.
– Заберите вино у моей дочери. Ей уже хватит.
Потому что она поделилась секретной информацией, или потому что он считает, что она пьяна?
– Спасибо за заботу, отец, но я оставлю себе свой бокал.
Эпонина больше не икает.
– В наполненном виде.
Она стучит по краешку бокала.
– Ещё.
Полукровка с графином колеблется.
– Ты моя служанка, Лиора; не его. А теперь прислуживай мне.
Данте молчит, так как знает, что ему лучше не вмешиваться в их конфликт.
Пьер наклоняется и шепчет что-то на языке Неббы Эпонине, что заставляет мелкие волоски у меня на шее встать дыбом.
Я складываю салфетку и кладу её на декоративную тарелку, на которой нарисован виноград.
– Каким образом регенерируется вещество, уменьшающее концентрацию соли?
Пьер отрывает глаза от своей дочери и переводит их на меня, но мне отвечает Лор.
– Это вещество не просто уничтожает соль, оно ей питается.
Эпонина поправляет головной убор, украшающий её голову.
– Судя по тому количеству, что выбрасывается в наши моря, они перестанут быть солёными до наступления Йоля. Представляешь? На твоём месте, – она стучит по крылу своего носа, как будто собирается поделиться со мной секретом, – я бы начала рисовать эскизы для купальников, так как все фейри и их правнуки сразу же займутся плаванием.
Я хмурюсь.
– Но ведь змеи-то останутся.
Она фыркает.
– А ты думаешь, змеи могут…
– Эпонина, сходи узнай, почему повара так долго несут еду, – говорит Данте ледяным тоном.
Обжигающая и липкая тишина растягивается между ними, точно расплавленный сахар.
Наконец, её стул отодвигается, и она встаёт.
– Конечно, микаро.
Она покачивается, и её отец что-то ворчит.
– Слишком резко встала.
Ходили слухи, что Эпонина была слегка травмирована психологически. И хотя я не очень доверяю слухам, будущая королева, похоже, не просто так заслужила свою репутацию.
– Синьорина Амари, вы не проводите меня до кухни?
– Я…
– Она наш гость, Эпонина, – говорит Данте.
– Но мне нужен костыль, – хнычет она, – а её рост идеально подходит.
Сиб моргает, глядя на Эпонину.
– Я… эм…
– Мы только на минутку. Ты не пожалеешь, Бибилла.
Бибилла? Я так сильно нервничаю, что мои губы растягиваются в улыбке.
– Вообще-то меня зовут Сибилла, – бормочет моя подруга, вставая, и моя грудь сжимается от смеха.
«Сейчас не время, Фэл, не время», – укоряю я саму себя, изо всех сил сосредоточившись на винограде, нарисованном на моей тарелке.
– Мне жаль твоих питомцев, синьорина Росси, – говорит Эпонина.
Моё веселье испарятся.
– Питомцев?
Будущая королева Люса обхватывает пальцами предплечье Сиб.
– Твоих змеев. Я, может быть, и не шаббианка, но меня волнует природное равновесие нашего мира.
Пошатываясь, она направляется в сторону лестницы.
– Лучше бы тебя волновало твоё собственное равновесие.
Пьер выглядит так, словно готов насадить её на клюв какого-нибудь ворона.
И хотя он произносит это низким голосом, она не выказывает никакой реакции, хотя я не сомневаюсь в том, что она его услышала. Ведь у неё заострённые уши.
– Почему Эпонине жаль…
Я поднимаю руку к губам, и моё сердце подступает к горлу.
Змеи не могут жить без соли! Избавив море от соли, Данте и Пьер также избавят его от змеев.
– Вы не можете этого сделать! – восклицаю я.
Солдаты, скрывающиеся в зелени, придвигаются ближе к Пьеру. Неужели они обеспокоены тем, что я соскочу со своего стула и расцарапаю его лицо своими вполне себе человеческими ногтями, которые, конечно, стали чуть острее, чем были, но всё равно не такие же эффективные как железные когти?
– Мы короли; мы можем делать всё, что угодно.
Пьер Рой протирает корону с золотыми шипами своим длинным большим пальцем.
– К тому же мы увеличим запасы питьевой воды.
«Всё ещё собираешься отдать свою руку этому человеку?» – мягкий тон Лора ещё больше разжигает мой и без того уже вспыхнувший гнев.
Я сердитого смотрю на него.
«Почему бы тебе не побеспокоиться о своей собственной чёртовой свадьбе?»
Его губы изгибаются в мрачной улыбке, которая как будто говорит: «Вот ты и нарушила свою клятву – никогда не говорить в моём сознании». А, может быть, его скривившиеся губы говорят мне: «Вот и наслаждайся теперь этой мерзкой ситуацией, в которую ты сама себя поставила».
– А что думаете вы по поводу вещества, растворяющего соль, Морргот? – резко говорю я.
Лор отодвигает своё кресло, словно собирается встать, но не встает. Он только закидывает ногу на колено и отклоняется назад, устраиваясь поудобнее.
– Воронам не нужна ни соль, ни змеи, так что меня это мало заботит.
– Но есть одно «но», – я отвечаю на его ухмылку холодной улыбкой, – я всё ещё нужна вам. Вы сами это сказали.
– До тех пор, пока не найдут Мириам.
Чёрные струйки начинают подниматься от его железных наплечников.
– И это скоро произойдёт, благодаря Данте, который поручил эту работу своим лучшим сыщикам. Как здорово, что наши цели совпадают.
Взгляд Лора перемещается на короля Люса, который выпрямился на своём стуле и ничего не говорит.
– Мы оба хотим, чтобы в этом мире не было преград. Как же это будет чудесно, когда шаббианцы смогут свободно ходить там, где им вздумается.
Лор ставит локоть на подлокотник и кладёт подбородок на два согнутых пальца, ногти на которых превратились в когти.
– Верно, Регио?
Почему мне кажется, что Лор издевается над Данте?
Украшения в косичках Данте звенят, когда он распрямляет плечи.
– Разве найдётся тот, кому не захочется, чтобы шаббианцы снова могли ходить там, где им вздумается?
Эм… он…
Когда прислужница подходит к нам, балансируя тарелками, накрытыми золотыми крышками, я отрываю взгляд от раздражённых монархов.
Если еду уже принесли, то где тогда Сибилла и Эпонина?
Страх начинает разрастаться у меня в груди, когда я осматриваю окрестности замка в поисках двух женщин в нарядных платьях. Действительно ли принцесса из Неббы отвела мою подругу на кухню, или она повела её в какое-нибудь подземелье?
ГЛАВА 31
Когда наши декоративные тарелки заменяют на тарелки, наполненные едой, Лор говорит:
– А вообще, Пьер, если не брать во внимание поиски Мириам, брак с Фэллон может оказаться выгодным союзом для двух наших монархий. Если ты всё ещё заинтересован в том, чтобы связать себя узами брака с дочерью Зендайи, мы можем составить предварительный договор после обеда.
– Я очень в этом заинтересован.
Взгляд короля Неббы скользит по тем немногим частям моего лица, что он может видеть, хотя я полностью повернулась к Лору, чтобы показать ему, как я рассержена.
«В отличие от тебя, у меня нет намерения связать себя узами брака ради собственной выгоды».
Я встаю со стула.
– Боюсь, мне стало дурно из-за жары. Спасибо за такую вдохновляющую встречу, Маэцца. Не подскажете, где я могу найти Сиб и Эпонину?
Данте кладёт руки по бокам от своей тарелки, тонкие косички рассыпаются по его золотому камзолу, когда он смотрит налево и направо.
– Отличный вопрос. Стража, куда ушли женщины?
– К лекарю, – объявляет один из мужчин в белых одеждах. – Принцесса почувствовала себя нехорошо из-за погоды.
Данте щёлкает пальцами.
– Сопроводите синьорину Росси туда, и убедитесь, чтобы ей дали что-то от головокружения.
Пьер поднимается с места.
– Мадемуазель Росси.
Он улыбается мне елейной улыбкой и берёт меня за руку.
– Почту за чес…
Неожиданно между мной и Пьером появляется тёмная форма и резко отрывает его пальцы от моих, что заставляет меня опрокинуться назад.
Чёрные мечи появляются из ножен, а на каменной террасе раздается оглушительное карканье, которое заставляет все мои внутренности сжаться, а пульс ускориться.
Темнота, окутавшая моё тело, такая плотная и абсолютная, что я предполагаю, что все пять воронов Лоркана загородили меня, хотя не я являюсь целью этих обсидиановых лезвий.
– Прекратить! Всем прекратить! – кричит Данте. – Я не позволю проливать кровь на своей террасе. Мы заключили соглашение, которому я намереваюсь следовать. Хотите войны – идите воюйте на земле Неббы, но Люс останется нейтральной территорией. Пьер, Лор, отзовите своих воинов немедленно!
Требуется несколько мгновений, чтобы стражники из Неббы вложили своё оружие в ножны. А затем ещё несколько, чтобы вороны приземлились, а Лор перевоплотился.
Но он уже не сидит. Он стоит. Прямо передо мной. А его тело окутано дымом.
– Никто не смеет тебя касаться, Фэллон Бэннок.
Он медленно поворачивает голову и оглядывает всех присутствующих фейри, как будто пытается донести до них эту мысль.
– Я не собирался пускать ей кровь, злобный ты канюк, – ворчит Пьер.
Золотая ткань над моим сердцем всё ещё приподнимается. О, Боги, неужели именно это он и собирался сделать?
«Этот человек психопат, так что – чёрт его знает. А теперь уходи отсюда, пока ты не предложила себя ещё какому-нибудь монстру и не заключила другие глупые сделки».
Моя голова откидывается назад, словно он дал мне пощечину, а руки сжимаются в кулаки.
«Я только хотела помочь нашему делу, так что – пошёл ты, надменная пернатая задница!»
«О, ты просто невероятно помогла. А теперь возвращайся в дом Антони, и я прошу тебя, начиная с этого момента, постарайся не играть в игры, с правилами которых ты не знакома, потому что у меня и так предостаточно проблем».
И у него еще хватает, мать его, наглости! Я, мать его, здесь из-за него!
Когда я разворачиваюсь, чтобы убежать прочь, я решаю в последний раз использовать нашу мысленную связь:
«Убедись в том, чтобы мой брачный контракт оказался для меня финансово выгодным. У меня никогда не было много денег, и я слышала, что Пьер Рой очень богат».
Доспехи Лора скрипят, когда он поворачивает голову и бросает на меня испепеляющий взгляд.
Несмотря на то, что меня подмывает выдвинуть ещё пару требований только для того, чтобы его позлить, я решаю, что это будет мелочно, а мне хватает гордости не быть такой. Поэтому я сжимаю в кулаки блестящий материал своего платья и сбегаю по лестнице террасы в сопровождении Имоген, которая с побледневшим лицом бежит за мной.
Когда над моей головой появляется облако из эльфов, я поворачиваюсь.
– Данте, отзови свой воздушный флот!
– Они здесь ради твоей защиты, Фэллон.
Я жестом указываю на пять воронов, которые погружают эльфов в темноту.
– Меня защищают эти птицы, так что это перебор.
Я задерживаюсь на мощёной дорожке, ожидая, что Данте отдаст приказ и докажет мне, что он не использует своих людей для слежки за мной.
И хотя проходит несколько мгновений прежде, чем он заговаривает, он действительно отдаёт приказ своей небесной эскадрилье проводить меня до порта Исолакуори, а затем оставить в покое.
– Спасибо.
– Не благодари меня, Фэл. Я действительно отправил их ради твоей защиты.
– Защиты от кого, Данте?
– От тех, кто хотел бы, чтобы мой брат всё ещё сидел на троне Люса.
– Не лучше ли тогда держать их рядом с собой?
Услышав мой комментарий, он поджимает губы, хотя я не собиралась его задевать.
– Думаю, ты права, – соглашается он, наконец.
– Хорошего дня, Ваши Величества.
По пути к лекарю в сопровождении фейри и воронов, я не свожу глаз с золотых туфель, которые я подобрала к платью: с их заострённых носков из блестящей кожи и толстых ремешков, украшенных декоративными золотыми шипами. Ранее они казались мне красивыми, но теперь они напоминают мне о глазах Лора, которые я совсем не нахожу милыми.
Его назидательные слова звенят у меня в голове.
«Глупые сделки, твою мать», – бормочу я себе под нос.
Я, может быть, и ввязалась в неравный бой, но я хотя бы пыталась наносить удары. Разве это не должно было чего-то стоить, кроме презрения?
Я чувствую строгий взгляд Имоген на своём лице. Я не сомневаюсь в том, что она тоже считает меня дурой.
– У Роя было пять жен, – говорит она. – Он убил их всех.
– Может быть, они следили за замком не так, как ему хотелось бы?
– Это не причина убивать свою супругу.
– Святой Котёл, – бормочу я. – Я пошутила, Имоген.
– Разве убийства – повод для шуток?
Я поворачиваюсь к ней, моё настроение совершенно портится, вторя моим расшатанным нервам.
– Ты права. Это дурной вкус. Этот человек долбаный монстр.
– И ты всё равно предложила себя ему?
– Я не могу заключить сделку, я предложила это только для того, чтобы отправить ещё больше людей на поиски Мириам. Иногда мне кажется, что я единственная душа на этой земле, которая хочет найти свою сбежавшую родственницу. Разве всех остальных не должно заботить то, что она разгуливает на свободе? Разве Данте не должен отправить за ней все свои батальоны? Разве Лор не должен… ну, я не знаю, – я выбрасываю руки в воздух, – делать что-то ещё помимо посещения фейских обедов и планирования своей свадьбы с иностранной принцессой?
Взгляд чёрных глаз Имоген задерживается на моих раздувающихся щеках.
– Не стоит недооценивать нашего короля.
– Твоего короля. Не моего.
Мои ногти врезаются мне в ладонь, оставив на ней полумесяцы, когда я возобновляю шаг.
– Наверное, ты права. Пока на твоей щеке нет пера, ты ненастоящий ворон.
Я начинаю скрипеть зубами, но решаю не ввязываться в этот разговор, так как спор о ценности татуировки на коже ничего мне не даст.
– Мой отец уже вернулся?
Несмотря на то, что Имоген смотрит вперёд, от меня не укрывается то, как начинает пульсировать вена на её виске.
– Нет.
– Он всё ещё ищет мою мать?
– Нет.
– Тогда что он…
– Я не могу обсуждать это с тобой.
– Он мой отец, Имоген. У меня есть право знать…
– Ты не ворон и не часть Siorkahd. У тебя нет никаких прав. Будь моя воля, мы бы не тратили столько людей, которых и так не хватает, на защиту капризной девушки, которая предпочла бы иметь заострённые уши.
– Святой Котёл! Ну давай, выскажи мне всё, что ты обо мне думаешь, – ворчу я.
– Я только что это сделала.
Я прибавляю шаг.
– Это всего лишь выражение. И к твоему сведению, меня полностью устраивает форма моих ушей.
Мы пересекаем ещё пару мостов в полнейшей тишине.
И только когда мы начинаем обходить кругом какие-то кусты, Имоген снова ко мне обращается:
– Когда Лоркан вернётся, он, вероятно, ответит на твои вопросы.
Но тогда мне придётся сидеть и разговаривать с ним.
– Я скорее отправлюсь в Неббу вместе с Пьером.
Она издаёт шипение, и я решаю, что она восприняла мою шутку всерьёз, но она не смотрит на меня. Она смотрит на двух воронов, которые отделились от стаи у нас над головами и приземлились на дорожку, по которой мы идём.
Когда они перевоплощаются в людей, мой пульс припускает, точно комета, а сердце заходится в груди.
– Что происходит?
– Тебе лучше держаться подальше, так как нам приказано пронзить твоё сердце, как только ты приблизишься к Фэллон на расстояние вытянутой руки, – рычит один из моих телохранителей.
