Текст книги "Дом горячих сердец (ЛП)"
Автор книги: Оливия Вильденштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)
– Я, вероятно, сказал ему, что Марко продал её за то вещество, растворяющее соль.
Я крепко сжимаю руки, и улыбаюсь.
– Ого. Забудь о моей ярости, – моя широкая улыбка сменяется смехом. – Он ощипает тебя, как фазана.
Лор скрещивает руки, его лицо окрашивают нотки веселья.
– О, ты в полном дерьме.
Из уголков моих глаз начинают капать слёзы.
Лор прислоняется к каминной полке, его губы приподнимаются в улыбке.
– Мне всего лишь придётся отвлечь его новостями о том, что ты предложила себя Пьеру из Неббы.
Мой смех исчезает, как и хорошее настроение.
– Чтобы найти Мириам, Лор. А не потому, что у меня возникли романтические чувства к этому ужасному мужчине. В отличие от тебя, я не спешу заключить выгодный брак, чтобы сделать этот чёртов мир лучше. А теперь убирайся из моей комнаты. Я неожиданно почувствовала себя уставшей, у меня пропал аппетит, и я больше не в настроении разговаривать с такими как ты.
– Я не знал, что обеспечение твоей безопасности – это настолько ужасная вещь.
– Ты держал меня в неведении, Морргот. А это значит, что ты мне не доверяешь.
Я сжимаю губы.
– Если бы ты мне доверял, ты бы раскрыл мне свой большой секрет. И ты бы позволил мне помочь.
Он отталкивается от каминной полки и подходит ближе.
– И как бы ты помогла? Восстановила дружбу со своим драгоценным маленьким принцем в надежде, что он проговорится, в какую часть туннеля он и Юстус переместили Мириам?
Я делаю резкий вдох.
– Мой дед?
– Юстус не твой дед.
Грубый тон Лора ещё больше меня раздражает.
– Я, мать его, это знаю.
Он хватает меня за подбородок, прижимает большой палец к моим губам и надавливает на них.
Я кусаю его за палец, сильно, после чего выплевываю его и отворачиваю голову, чтобы он не мог закрыть мне рот.
– Убери с меня свои пальцы или я их откушу. И не смей комментировать мой выбор лексики. Если я хочу ругаться, я буду, мать его, ругаться.
Он рычит и произносит вереницу слов на языке воронов.
– Юстус Росси разве не мёртв?
– Нет.
Ну, конечно, нет. И, конечно же, мать твою, Лор это знал. Он знает, мать его, всё, а я не знаю ни хрена. Ну, кроме того, что Мириам находится где-то в туннелях под Тареспагией.
– Туннели простираются от Исолакуори до Монтелюса.
– Эпонина сказала, что она в Тареспагии, значит они должны простираться дальше на запад.
– Эпонина тебе солгала.
– Это невозможно. Она проглотила соль.
Он вздыхает.
– Она не действует на представителей элиты Неббы, потому что в течение уже многих лет они глотают то вещество, что сбрасывают в море.
У меня отвисает челюсть, а затем захлопывается, издав щелчок.
– Мог бы и рассказать!
Раздаётся стук в дверь и внутрь заходит Имоген с тарелкой еды, которую я хочу забрать из её рук и перевернуть на Лора.
Она обменивается с ним парой слов, которые я – как обычно – не понимаю, потому что мои познания в родном языке моего отца слишком общие. Очевидно, поэтому они его используют.
Он испускает медленный вздох.
«Мы поговорим, когда я вернусь».
«Можешь не напрягаться».
«Я уверяю тебя, меня это никогда не напрягает».
Он идёт в сторону двери, которую раскрыла Имоген после того, как поставила тарелку на мою кровать.
Дверь закрывается, и я решаю, что наконец-то от него избавилась, как вдруг ледяной порыв ветра закручивается вокруг моего тела и наклоняет мою голову назад. Я смотрю в светящиеся глаза, которые смотрят на меня сверху вниз из облака клубящегося дыма.
«Твоя безопасность мой главный приоритет. Ты можешь не одобрять то, как я её обеспечиваю, но знай, что всё, что я делаю, я делаю, чтобы защитить тебя».
Я не расплетаю руки, хотя моё желание вцепиться в ледяные тени только разгорается.
«Значит, ты женишься на Алёне, чтобы меня защитить?» – бормочу я по мысленной связи, которая мне опять претит.
Я высвобождаю голову из его хватки и убегаю в ванную, захлопнув за собой дверь. После чего иду к раковине и изучаю отражение в старом зеркале с пятнами. Моё лицо так сильно исказил гнев, что я едва узнаю девушку под всей этой злобой.
Девушку, которая, похоже, не заслужила доверия своей пары.
Удачи Алёне.
Пусть он сведет её с ума точно так же, как он делает это со мной.
ГЛАВА 47
Проглотив всю ту еду, что принесла в мою комнату Имоген – овощи на гриле и сыр всех мастей, вкус которого очень отличается от того, что я ела в землях фейри, что связано с добавлением соли – я устраиваюсь в кресле перед всё ещё полыхающим огнём и беру книгу.
И начинаю читать.
Я всё читаю и читаю. Я не понимаю больше половины из того, что расшифровывают мои глаза, но всё же продолжаю читать и в процессе чтения угадываю значения многих слов и выучиваю новые. Я преодолеваю двести из тысячи страниц какой-то исторической книги под названием «RAHNACH BI’ADH» – «Небесное королевство» – когда лавандовый рассвет окрашивает Люс.
Мне удаётся перевернуть ещё три страницы, прежде чем мои веки закрываются, и я отключаюсь.
Когда я просыпаюсь несколько часов спустя, море сапфирового цвета уже переливается золотом заходящего солнца. Я тру глаза, чтобы избавиться от ощущения песка, а затем стираю слюну с подбородка. После чего с трудом откидываю свои запутанные волосы назад и, моргая, осматриваю комнату.
И всё сразу же вспоминается.
Катриона.
Стрела.
Лазарус.
Змеи.
Ссора с Лором.
Я поднимаю тяжёлую книгу, которая упала рядом с креслом, разглаживаю её шелковистые страницы и осторожно кладу поверх остальных книг.
Сквозь запах холодного костра я ощущаю аромат солёного моря и гор, к которым я теперь привязана. Я улыбаюсь, потому что на этот раз я не заперта в Монтелюсе одна.
Я встаю с потёртого кресла и наклоняю голову из стороны в сторону, разминая шею. Я решаю, что готова найти Фибуса и вытерпеть его обвинения. Я подумывала найти его прошлым вечером, но была так разгневана и сосредоточена на самой себе, что было бы несправедливо встречаться с ним, когда я не могла уделить ему сто процентов своего внимания.
Сегодня он станет солнцем моей вселенной, луной моих приливов, и…
У меня определенно прибавилось энергии. Что, конечно, неплохо, ведь мне предстоит битва за его сердце.
Я надеваю новое платье серого цвета. Оно облегает мою грудь, но сидит свободно на талии и бёдрах. К нему, наверное, должен прилагаться пояс, но мне не охота перевязывать талию. К тому же я собираюсь покорять друга, а не любовника.
Когда я распахиваю дверь своей комнаты, я пугаю Ифу, которая как раз собиралась постучать. Я улыбаюсь ей.
– Привет.
– Я пришла проверить, жива ли ты.
Её брови хмурятся, когда она изучает моё выражение лица.
– Ты выглядишь…
– Счастливой?
– Я собиралась сказать – решительной.
Она наклоняет голову, словно под новым углом ей удастся разглядеть мои намерения.
– Собираешься сделать что-то хорошее или плохое?
– Когда это я делала что-то плохое?
– На прошлой неделе. Когда солгала, сказав, что Лоркан посчитал хорошей идеей выйти за пределы дома, чтобы обмануть Эпонину.
– Прошла уже неделя?
– Tà, Фэллон. Я думала, что ты умереть, и попрощаться в прошлый раз со всеми моими друзьями.
Её лицо, покрытое чёрным макияжем, совершенно белое, а глаза сверкают, и я вскоре понимаю, что в них стоят слёзы.
Меня накрывает волной стыда и чувством вины из-за того, какому стрессу я подвергла эту чудесную милую женщину.
– О, Ифа.
Я беру её руку и крепко сжимаю.
– Прости, что солгала. Я не хотела причинить тебе боль.
– Ha fios.
– Я знаю, что ты знаешь, Ифа, и я знаю, что извинения ничего не исправят, но я надеюсь, что ты сможешь меня простить.
Она испускает глубокий вздох и сжимает мои пальцы в ответ.
– Я не злиться на тебя. Я злиться на себя. Я знала, что Катриона хотеть причинить тебе вред, но я не сделала, что должна была.
Я опускаю руку.
– И что бы ты могла сделать?
– Заставить её покинуть дом Антони. Заставить её говорить.
– То, что ты этого не сделала, вероятно, спасло мне жизнь.
– Как так?
– Даргенто нашел бы другой способ меня убить. Катриона, может быть, и была ему должна, но она оказалась достаточно сильной, чтобы отсрочить оплату своего долга. И она оказалась достаточно смелой, чтобы надеть парик, который должен был украшать мою голову.
Моё сердце издаёт глухой стук.
– Она пожертвовала собой, чтобы меня спасти.
– Ей следовало убить Даргенто, вместо того чтобы жертвовать собой. Так делают только трусы.
Я запрокидываю голову.
– Эта женщина умерла из-за меня. Ради меня. Она не была трусихой.
Ифа поджимает губы. Она явно не разделяет моего мнения, но ей хватает такта не спорить со мной об этом.
– Я собиралась найти Фибуса.
Я смотрю в коридор у неё за спиной.
– Не знаешь, где он может быть?
Она смотрит на окна моей комнаты и быстро темнеющее небо.
– В этот час ты, наверное, найдёшь его в Купальнях.
Я хмурюсь.
– И откуда ты знаешь расписание купальных часов Фибуса?
– Купальни – это общественные горячие бассейны. Ты не слышать о них?
– Нет.
– Я собиралась пойти к себе в комнату. Она по пути. Я покажу тебе.
Пока мы идём с ней бок о бок, Ифа ведёт себя нехарактерно молчаливо, но и я тоже. Мы обе вспоминаем о том времени, что провели в землях фейри. В какой-то момент она кивает на арку, которая настолько широкая, что в неё мог бы влететь ворон. Вероятно, такой и была задумка архитектора, который построил это королевство в облаках.
– Иди по лестнице вниз и найдёшь Купальни.
Когда она идёт прочь, я кричу:
– Когда наш следующий урок?
– Тебе всё ещё нужны уроки?
– Конечно.
– Завтра?
– Звучит прекрасно.
И хотя я немного подавлена, я приподнимаю губы в улыбке, которая остаётся на моём лице до тех пор, пока Ифа не заходит за угол.
Когда она уходит, я приподнимаю подол платья и начинаю спускаться по лестнице. У меня уходит почти пять минут на то, чтобы дойти до грота, заполненного паром, болтовней и большим количеством голых тел.
Это смущает и одновременно завораживает. Конечно же, большинство воронов находятся по пояс в воде, но многие отдыхают вокруг резервуаров – голышом.
Интересно, Лоркан тоже проводит здесь время?
Я осматриваю бассейны в поисках высокого блондина с заострёнными ушами. Фибуса должно быть несложно найти из-за светлой гривы, но здесь темно и бассейнов очень много, а ещё их разделяет множество каменных образований.
Уровень шума неожиданно падает, и я понимаю, почему. Сотни глаз обращаются на меня. Я делаю маленький шажок назад, решив подождать Фибуса там, где люди будут одеты, но затем я замечаю его и перестаю пятиться, так как вижу, каким взглядом он на меня смотрит…
Этот взгляд разбивает мне сердце.
ГЛАВА 48
Прекрасное лицо Фибуса охвачено гневом, скорбью и разочарованием. И все эти чувства он испытывает из-за меня. Я ожидала их все, но они всё равно меня потрясают.
Я прохожу сквозь пар к тому месту, где он стоит у стены с полотенцем на шее.
– Ты вернулась, – говорит он, и его тон такой равнодушный, что мне хочется расплакаться.
– Прости меня, Фибус, я была напугана.
Он переплетает руки на голой груди.
– И ты решила отправить меня назад без моего согласия?
– Здесь для тебя более безопасно.
– Это было не твоё решение, Фэллон. Не. Твоё. Решение.
– Я знаю.
Я откидываю волосы, но из-за влажности они прилипают к моим щекам.
– И я чувствую себя отвратительно.
– Если бы ты чувствовала себя отвратительно, ты бы вернулась раньше и извинилась бы.
– Я пыталась найти Мириам.
Он поворачивается.
– Мне неинтересны твои отговорки.
Я пытаюсь развернуть его и не попасть под струи воды, вырывающиеся из стены.
– Фибус, пожалуйста, прости меня.
– А зачем мне это делать?
– Потому что я твой старинный друг.
– У меня множество старинных друзей. Некоторым даже больше ста лет.
– Я имела в виду, что мы давно дружим…
– Я знаю, что ты имела в виду. Но мне это неинтересно. Возвращайся к своим старым друзьям, которых ты не отправила на вершину этой горы.
– Фибс.
– Не надо меня так называть.
Он поднимает голову, закрывает глаза, и вода начинает стекать по его закрытым векам и напряжённой челюсти.
Мой пульс ускоряется. Я заслуживаю его гнева, но я не даю ему разгореться ещё сильнее. Говорят, что действия важнее слов, поэтому я захожу ему за спину и обнимаю его, прижавшись щекой между лопаток.
Я надеюсь, что мои объятия помогут мне достучаться до него.
– Я люблю тебя и буду всегда называть сокращенным именем.
Он не сбрасывает с себя мои руки. Я решаю, что это хороший знак.
– Пожалуйста, позволь своему доброму сердцу простить твою любимую деву.
– Деву? – фыркает он. – Ты почти проститутка.
Я щипаю его за сосок.
– Мне нравится, когда меня щипают за соски, так что зря стараешься.
Я морщу нос и начинаю смеяться, но затем останавливаюсь и просто продолжаю его обнимать.
– Я люблю тебя, Фибс. Я так сильно тебя люблю.
Вздох приподнимает его крепкую грудь, а затем его мягкая рука приземляется мне на предплечье и сжимает его.
– Скажи, что ты меня простил.
Он медленно поворачивается в моих объятиях и обхватывает моё лицо.
– Я тоже тебя люблю, Капелька. А что до моего прощения, то я тебя… Вообще-то…
Его губы приподнимаются в коварной улыбке.
– Тебе придётся отработать. Основательно.
Моё сердце медленно переворачивается – часть его испытывает облегчение, а другая его часть напрягается.
– Что ты готова сделать ради моей дружбы и моего прощения?
– Всё.
– Великолепно.
Его улыбка делается шире, а зелёные радужки вспыхивают, что идёт ему гораздо больше, чем любому другому земляному фейри.
Кроме бабушки.
– Для начала, ты разденешься и присоединишься ко мне в Купальнях.
Я сглатываю.
– Что?
– Ты сказала, что сделаешь всё что угодно. И первое, чего я желаю… раз уж я только пришёл и хочу услышать всё про Люс… это, чтобы ты разделила со мной восхитительно тёплую ванную.
Я расплетаю руки, которыми до этого обнимала его за талию и смотрю на обнажённую толпу.
– Я… эм… я…
– Дай я помогу тебе снять платье. Которое, между прочим, напоминает бумажный пакет без того кожаного корсета, который к нему прилагается.
– Я не нашла корсет.
– Я ты искала?
– Я решила поискать тебя.
– Ну, хотя бы ты начала носить одежду воронов.
Он приподнимает одну бровь.
– Из-за чего напрашивается вопрос… как давно ты вернулась, если у тебя было время зайти в свою комнату и переодеться?
– Похоже, я здесь уже неделю.
– Неделю?! – восклицает он.
– Я очнулась только вчера.
– Так, вот тут ты меня потеряла.
– В меня попали отравленной стрелой, когда мы плавали вокруг столицы с Эпониной.
– Прости… что?
– Мы с Сиб ходили на обед на Исолакуори, где она «сблизилась» с принцессой из Неббы.
Фибус моргает.
– Прости, что?
Я повторяю всё, что только что сказала, а затем добавляю: Эпонина помахала перед нами морковкой в виде Мириам, что привело к походу за покупками, а затем у Сиб появилась идея организовать обед с выпивкой, что в свою очередь привело к поездке на лодке и к стреле в моём бедре.
Я уже собираюсь рассказать ему о Катрионе, но останавливаюсь, потому что замечаю, что его челюсть опускается всё ниже и ниже, говоря о том, что мозг моего друга опасно перегружен.
– Королевский золочёный пир?! Ты получила приглашение на золочёный пир в честь своего бывшего любовника?
– Не только я.
– И ты планировала пойти?
– Мы планировали, пока не случилось это фиаско с дикаркой.
– Боги, кто ты такая и что ты сделала с моей Фэллон?
Я улыбаюсь, когда он называет меня «своей Фэллон», но затем моя улыбка исчезает, потому что я вспоминаю о том, как была загублена жизнь Катрионы. Острые черты лица Даргенто затмевают прекрасное лицо моего друга. И как бы мне не нравилось, что бывший капитан прервал наше воссоединение, пока его сердце не перестанет биться, он всегда будет находиться рядом.
Я вздыхаю.
– Мне надо рассказать тебе кое-что ещё.
– Не сомневаюсь, но давай поговорим об этом, пока мы отмокаем.
Он кивает на ткань, которая прилипла к моему телу.
– Снимай платье.
– Оно и так уже испорчено. Я могу поплавать в нём.
– У тебя нет ничего такого, чего нет у половины этих людей.
Я осматриваю заполненный паром грот. Несмотря на то, что женщины-вороны не такие же роскошные как фейри, все они сильные. А я мягкая и костлявая, что немало озадачило швею, которая снимала мерки для пира Эпонины.
И хотя я тогда напоминала себе, что иду на это празднество, чтобы убить короля, мои щёки покраснели от её комментария.
– Фибс, я…
Я убираю прядь волос, прилипшую к моей щеке.
– Что ты?
– Мне… мне некомфортно раздеваться перед… – я закусываю губу, – таким большим количеством незнакомцев.
– Тело это всего лишь плоть, Фэл. Ну, для некоторых ещё и перья, но в данный момент, это в основном кожа. Мы все сделаны из кожи.
Я начинаю жевать губу.
– Ты красивая, Фэл. Для женщины.
Он подмигивает.
Его попытка меня расслабить не успокаивает моё сердце.
– Капелька, никто не станет тебя осуждать. Избавься от своей проклятой неуверенности в себе.
– Это не…
– Серьёзно?
Он так низко наклоняет голову, что его подбородок как будто врезается в его длинную шею.
– Посмотри мне в глаза и скажи, что ты не по этой причине не хочешь снимать своё платье.
– Ты прав.
Я набираюсь решимости, хватаюсь за подол платья и снимаю его через голову.
– Хорошая девочка.
Мои щёки вспыхивают, влага окутывает обнажённую кожу. Я сбрасываю туфли, а затем, не переставая облизывать нижнюю губу, подцепляю пальцами резинку своего нижнего белья и стягиваю его.
***
– Не могу поверить, что я моюсь голой на людях.
Мой восторженный шепот поглощает шипение пара и плеск воды.
Фибус прислонил голову к каменному бортику одного из самых маленьких бассейнов.
– Разве это не божественно?
Вода такая горячая, что это действительно восхитительно.
– Где ты ночуешь?
– Лоркан выделил мне комнату недалеко отсюда.
– И как к тебе относятся эти люди?
– Со смесью осторожности и доброты. Доброты обычно больше, чем осторожности. А его мать учит меня выращивать растения без использования магии.
– Ты скучаешь по своей магии?
– Да.
Он поднимает голову.
– Но жизнь без магии не настолько ужасна.
Я слежу за струйкой пара, пока та не растворяется в дымке.
– Это потому, что ты знаешь, что она вернётся, как только ты отсюда уедешь.
Он долгое время молчит.
– Не могу поверить, что Данте сделал вид, что Мириам освободилась.
Его комментарий расшатывает метафорический нож, который воткнули в меня окружающие меня мужчины.
– И я также не могу поверить в то, что Лоркан не заставил короля фейри заговорить. Интересно, чего он ждёт?
Лезвие погружается ещё глубже, потому что, конечно же, Лоркан не поделился этим со мной. Я провожу ладонями по мягкой поверхности воды. Я ненавижу пребывать в постоянном неведении.
– Лор наверняка пытается выиграть время, чтобы удос… Привет.
Фибус так широко улыбается, словно к нам подошёл ворон, который ему очень нравится.
Я оглядываюсь через плечо, готовая поприветствовать этого человека, но мои слова умирают на языке вместе с моей улыбкой.
ГЛАВА 49
Взгляд золотых глаз Лоркана приковывает меня к каменному сидению, на котором я находилась большую часть последнего часа.
– Наслаждаешься нашими Купальнями, Behach Éan?
– Мне надо… эм…
Фибус откашливается.
– Пойти приготовиться к ужину. Ты же знаешь, как долго мне приходится укладывать волосы.
Я моргаю и перевожу взгляд с лица Лоркана на Фибуса, который отплыл к дальнему краю бассейна.
– Укладывать волосы? Серьёзно? – шиплю я. – Подожди.
– Нет, нет, оставайся.
Он уже обошёл Лоркана, который заблокировал узкий проход.
Я совершенно точно не собираюсь оставаться с полностью одетым монархом, от тела которого исходит такое же количество пара, как от воды, которая обжигает сейчас мою кожу.
Когда Фибус начинает подниматься по лестнице, я вскакиваю на ноги, но забываю, что вода доходит мне до пояса, а это значит, что я выставила грудь на всеобщее обозрение.
Не то, чтобы кто-то на меня смотрел.
Не то, чтобы тут вообще кто-то был.
Где все?
«Ушли».
Односложный ответ Лоркана приземляется между моими висками.
Когда я чувствую его взгляд на своей груди, я снова погружаюсь по шею в воду. Я знаю, что он уже видел мои груди, и что они совсем не заслуживают дифирамбов, но мне, похоже, было недостаточно появиться в его спальне голой и раздеться перед парой дюжиной незнакомцев, чтобы избавиться от неуверенности в себе.
– У тебя в комнате есть ванная, Фэллон.
Я вспыхиваю.
– Я искала Фибуса, а Фибуса не было в моей ванной. Я не думала, что мне надо разрешение, чтобы окунуться в общественные ванные. Ведь это общественные ванные.
Края Лоркана начинают исчезать, но не его нахмуренное выражение лица. Оно остаётся неизменным и чётким.
– Плохой день на работе, Морргот?
Он наклоняет голову из стороны в сторону, и его шея издаёт хруст, который слышно даже сквозь плеск воды.
– Бывало и хуже.
– Какой ты позитивный.
Мой голос звучит резко и отражается от воды и камня.
– Прости, что держал от тебя секреты, и прости, что держался от тебя подальше.
– Мне, мать его, плевать, держался ты от меня подальше или нет.
Его брови сдвигаются вместе.
– Судя по тону твоего голоса, это не так.
Я издаю очень мерзкий смешок.
– Я тебя умоляю.
И закатываю глаза.
– Ты был занят; я была занята. Как там Алёна? Уже всё перевезла?
Полуулыбка приподнимает один из уголков его губ, и у меня появляется желание чем-нибудь ткнуть ему в глаз. В оба глаза.
– Хорошо, что мы встретились в Купальнях. Так у меня меньше шансов, что меня проткнут.
Боги, как же я ненавижу то, что он так свободно перемещается в моём сознании.
– А с чего ты решил, что оружие не спрятано где-нибудь на мне?
Его глаза опускаются на моё тело, которое, как я надеюсь, скрывает тёмный и влажный воздух.
– Мне кажется, острый клинок может быть довольно неудобно прятать на своем теле.
Румянец покрывает мои щёки, потому что я прекрасно понимаю, что Лор намекает не на то, что лезвие может быть прикреплено к моему бедру.
Моя растерянность заставляет его глаза засверкать.
«Tàin».
Его полуулыбка становится шире.
– Я смотрю, ты расширила свой словарный запас.
Один из наручей падает на пол.
– Что ты делаешь?
– Мне отчаянно необходима ванная.
Когда на пол падает второй из наручей, я возвращаю ему его слова.
– У тебя в комнате есть ванная. Иди и используй её.
Он уже расстегнул доспехи и начал снимать их через голову.
– Я не купался здесь целую вечность.
Когда он хватается за край обтягивающей черной рубашки, я перевожу взгляд на каменный бортик и начинаю идти к нему.
– Попридержи своих воронов. Я ухожу.
– Почему?
Я смотрю на него, раскрыв рот.
– Потому что, Лор.
– Потому что?..
Он медленно снимает рубашку, обнажая кубики пресса, испещрённые шрамами.
Я снова отвожу глаза.
– Потому что мне надо одеться перед ужином. Пожалуйста, отвернись, чтобы я могла выйти.
– Ужин не начнётся без меня.
– Мой начнётся.
Я пристально изучаю щель в каменной стене.
– Отвернись.
– Почему тебе так не терпится сбежать?
У меня изо рта вырывается рычание, и я резко перевожу на него взгляд.
– Потому что я уже помылась.
– Ты помылась, или боишься мыться со мной?
– Боюсь?
Я закатываю глаза, чтобы подчеркнуть, что я совсем не боюсь.
– Ты планируешь изрезать мою кожу своими железными когтями?
– Тебя может это удивить, – он тянет за шнурки своих кожаных штанов, – но я не любитель кровавых бань.
Я пытаюсь найти такой выход, чтобы мне не пришлось его обходить, но единственный вариант уйти от Лоркана – это взобраться на один из валунов, а так как я скользкая и голая – то это не лучшая идея. Я решаю подождать, когда он зайдёт в бассейн. Тогда я смогу проплыть мимо него и вылезти из воды.
Ленивая улыбка, приподнимает уголок его губ, и мою спину начинает покалывать. Я скрещиваю руки, а он начинает мучительно медленно снимать свои сапоги.
– Тебе следовало искупаться в обличье птицы. Это было бы быстрее.
– Думаю, что с приятными вещами не стоит торопиться.
– Ты находишь раздевание приятной вещью?
Он продолжает улыбаться и зацепляет пальцами резинку своих трусов.
Я перевожу взгляд на валун, который не дал мне уйти из этого бассейна. Ну, почему Фибус завёл меня так далеко в грот? Ах, да. Потому что я настояла на том, чтобы сидеть в самом безлюдном месте. Чёрт бы его побрал за то, что он меня послушал.
Вода идёт рябью, когда Лор заходит в неё. Я искоса смотрю на него, сначала недолго, чтобы убедиться, что всё прилично. И когда я обнаруживаю, что ничего не видно, я полностью к нему поворачиваюсь. Я жду, когда он отойдёт в сторону, чтобы не коснуться его при выходе из бассейна. Я может быть и худощавая, но мне надо лишиться пары костей, чтобы пройти мимо него, не коснувшись его какой-нибудь конечностью.
Не был бы он таким… огромным.
Не обращая внимания на моё желание сбежать, он садится, набирает в руки воды и поливает её на своё жилистое плечо, а затем на второе. Каждое его движение продумано. Выверено.
Он определенно решил меня позлить.
– Вон там вода теплее.
Я киваю на дальний край бассейна, где вода точно такой же температуры, как и везде.
– Как хорошо, что мне нравится более прохладная вода.
– Там ещё и чище.
– Тогда я лучше останусь здесь, а то вода станет из-за меня грязной.
Я сжимаю зубы.
Так вот в какую игру он решил поиграть? Ну, хорошо. Не сводя с него глаз, я двигаюсь вперёд, а затем смотрю по левую и по правую руку от него, решая, какой из проходов шире.
Я кидаюсь вправо.
Он расставляет руки.
– Ты серьёзно? – бормочу я.
– Какие-то проблемы?
Он закидывает руки на каменные борта, заняв ещё больше пространства. Всё пространство.
Я начинаю пятиться назад, чтобы перегруппироваться.
– В отличие от тебя, я не умею летать…
– Жаль.
– … так что, если не хочешь, чтобы я тебя подвинула, посторонись.
Его золотые глаза вспыхивают, как у хищника, который загнал свою жертву в ловушку.
– Сделай одолжение… подвинь меня.
Какой наглец!
– Ладно.
От меня не укрывается то, как на его челюсти начинает пульсировать мускул, когда я вскакиваю на ноги и подаюсь вперёд. Я ударяю его руками в левое плечо и ставлю ногу на погруженный в воду каменный выступ, на котором он сидит. Когда камень сдвигается под моей ногой, я с ужасом понимаю, что наступила на его бедро.
Моя нога соскальзывает, и я теряю равновесие, но, прежде чем я успеваю шлепнуться спиной в бассейн, он обхватывает меня за талию, и я приземляюсь на его крепкое бедро, которое я приняла за сидение.
Это кажется первый раз в моей жизни, когда меня ошарашивает не падение, а приземление. Мой пульс начинает колотиться о мои рёбра и шею, заставляя их отчаянно пульсировать и сотрясать всё моё тело.
Я начинаю ёрзать, чтобы слезть с его коленей, но Лор растопыривает пальцы и сжимает меня, не настолько сильно, чтобы оставить синяки, но достаточно сильно, чтобы я почувствовала себя рыбой, пойманной на приманку.
Чёрные точки в его глаза пульсируют так же сильно, как кровь в мои венах.
– Не двигайся.
Его хриплое рычание заставляет меня замереть и начать осматривать темноту в поисках угрозы. Поняв, что во влажном и теплом воздухе ничего не двигается кроме пара, я бормочу:
– Почему?
Его веки закрываются, ноздри начинают раздуваться. Если бы на нас вот-вот должны были напасть, он бы не стал закрывать глаза, а это значит…
Что-то проходится по задней части моего колена, и… о боги, неужели в этих бассейнах водятся угри? Вообще-то я не боюсь угрей, но я слышала, что они могут обездвижить взрослого мужчину одним взмахом хвоста. А я и так уже достаточно обездвижена.
Когда я снова чувствую, как он касается моей ноги, я вскрикиваю и погружаю руку в воду, чтобы отогнать его. Интересно, почему Лоркана совсем не смущает то, что кто-то плавает так близко от его…
Я застываю, когда моя ладонь касается…
Лоркан содрогается, и поскольку наши тела соединяются во многих местах, эта дрожь передается мне и заставляет меня начать сотрясаться так, словно я наполовину змей. Я выдёргиваю руку из воды, всё ещё чувствуя прикосновение его… его…
– Угря? – помогает мне Лор.
Моё лицо начинает гореть, и хотя его губы лишь слегка приподнимаются в улыбке, моё лицо становится совершенно хмурым.
– Прости меня, Фэллон… – большой палец, прижатый к нижней части моей грудной клетки, скользит по выпирающей кости, – но прошло больше пяти веков.
– С тех пор, как кто-то называл твой член угрём?
Хозяин воронов не просто улыбается; он начинает смеяться, и вибрации его смеха сотрясают меня от самого сердца до кончиков ресниц.
Я задерживаю дыхание, а затем резко выдыхаю.
– Лор, это…
Я обхватываю пальцы на своей талии и пытаюсь оторвать их от своей кожи, как вдруг его бедро сдвигается и… о, святая Мать воронов.
«Что, Behach Éan?»
Он снова сдвигается, и тёплое покалывание в моём теле становится интенсивнее.
– Это… это…
Его мышцы сокращаются, затвердевают, становятся острее, а затем расслабляются, и снова сокращаются.
Святой Котёл…
– Тебе надо… – я закусываю губу, чтобы не начать тяжело дышать, – остановиться. Лор. Перестань.
– Почему? – его хриплый голос обдает мою челюсть.
Когда его лицо успело так сильно приблизиться к моему?
Он снова сдвигается подо мной, и у меня перед глазами всё становится белым, словно грот волшебный образом наполнился тысячью костров. Я с силой ударяю его в грудь ладонью, которая касалась… которая касалась той части его, которой не имела права касаться.
«Ты моя пара, Фэллон».
Он проводит ногой вдоль меня, словно ножом по точильному камню, и от этого прикосновения все мои мысли исчезают.
«Ты вправе касаться моего тела; так же, как и я в праве касаться твоего».
Его слова падают, точно галька в моей голове. Они проникают глубоко в меня, впечатавшись в самое нутро.
– Лор, – хрипло говорю я. – Это неправильно. Ты…
Не мой.
Его губы касаются моего подбородка снизу, а его рука ещё сильнее сжимает мою талию, придвигая меня ещё ближе, и его стальное бедро проходится по моей пульсирующей плоти. Где-то далеко у себя в голове я кричу той тряпичной кукле, в которую я превратилась, чтобы я перестала тереться о ногу этого мужчины.
Женатого мужчины, ни больше, ни меньше!
Клятвы многое значат для меня. Они должны что-то значить и для него тоже.
Если я кончу у него на коленях, я буду не лучше тех девочек в «Кубышке». Мурашки стыда пробегают по моей дрожащей спине.
– Лор, прекрати!
Он останавливается, но уже слишком поздно, потому что жёсткие волоски на его бедре проходятся по возбужденному бугорку, и наступает мой конец.
ГЛАВА 50
Я всхлипываю, когда кончаю. Из глаз начинают тихо капать слёзы, меня оглушает стыд. Он такой же оглушительный, как тот хлопок моего внезапного удовольствия. Я прикусываю нижнюю губу, чтобы не дать ей задрожать.
Что я наделала?
Мне противно.
Я противна самой себе.
– Прости, – хрипло произношу я, хотя это отчасти его вина.
Ведь если бы он не прижал меня к своим коленям…
Если бы он не начал двигать своей ногой…
– Фэллон, посмотри на меня.
Он убирает прядь волос с моей щеки и заводит её за ухо.
