Текст книги "Высшая дипломатия. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Ольга Вольска

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц)

Вольска Ольга

Высшая дипломатия. ДилогияНа службе церкви

   Ольга Вольска (Васильченко Ольга Александровна)

   Высшая дипломатия – 1. На службе церкви.

Влечение сердец рождает дружбу.

Влечение ума – уважение.

Влечение тел – страсть.

И только все три вместе рождают любовь.

Ананга Ранга «Ветви персика»

   Пролог

   "...Они были богами этого мира: духи леса, земли и воды, малый народ и живущие под холмами, и многие другие, не имевшие названия. Они хранили магию этого мира, и люди чтили их. Но в лето яркой звезды, пришёл новый Бог, и они вынуждены были отступить, затаиться и спрятать магию этого мира от людей. Столетиями жили они за хрупкой границей разделившей мир, долгие годы таились они, и, наконец, грянул гром. В лето 1985-е пала граница, разделявшая мир и грянула война, подобной которой ещё не знало человечество, ибо пробудилась магия этого мира, и древние народы напомнили о себе. И предначальная сила схлестнулась с верой, что называли истинной. Три столетия длилась война, изматывая противников, круша постулаты веры и губя магию этого мира. И в лето 2285-е заключено было перемирие, которое многие почитают лишь передышкой, столь необходимой противникам. И кто знает, будет ли конец этой войне между новым и вечным, ведь никто не помнит уже ответа на извечный вопрос: «Что есть Бог?»...

  Илар Де Элле захлопнул толстенную Хронику трехсотлетней войны и чихнул, вдохнув облачко книжной пыли, вылетевшей из корешка. Скучно. Скучно и тоскливо. Того и гляди сам пылью покроется, как этот увесистый том. Надо же, перемирие, к которому и он приложил руку, не длится ещё и ста лет, а уже наскучило хуже горькой редьки. Хотя, если подумать, война тоже. Это в первые двадцать лет была драма, надрыв и непредсказуемость, а в остальные двести восемьдесят – тоска смертная. Так и вечность, теряет большую часть своей привлекательности, когда становится реальностью, тягучей и нудной, словно налипшая на зубах ириска. Уж в чем, а в этом Слепая Гостья оказалась права... Взгляд досточтимого господина некроманта задумчиво скользнул по дубовым стеллажам, уставленным рукописями в тяжелых переплётах и тубами свитков. Уперся в запертую нишу под самым потолком. Потемневшие серебряные руны тускло поблескивали на тяжелой дверце. Де Элле задумчиво хмыкнул и прищелкнул пальцами, направляя ядовито-зеленую искру в центр рунескрипта. Ниша беззвучно распахнулась, и секунду спустя на столе водворился объемистый сверток, завернутый в плотную темную ткань.

   -Ты уверен, что стоит это делать? – вкрадчиво осведомился девичий голос. Илар невольно заозирался.

   -Да не вертись ты, словно на кнопку сел, – недовольно буркнула невидимая собеседница, – здесь я!

   Некромант замер и почтительно склонил голову в сторону соседнего кресла, которое ещё мгновение назад пустовало. Нынче же в нем, закинув ногу на ногу, вольготно расположилась курносая особа.

   -Ах, госпожа моя, – досточтимый господин Де Элле галантно поцеловал тонкую изящную руку, – я бы не был уверен, если бы не знал, что Вы поможете упрятать этого джина обратно в бутылку.

   -Льстец! – Слепая гостья поднялась из кресла и пересела на стол, опершись ладошкой об угловатый сверток. – Но... зачем тебе это?

   -Скука, госпожа. В последнее время люди совсем меня разочаровали. Когда-то, ещё на заре своей вечности, мне нравилось наблюдать за ними, а после они стали скучны. Скучны и серы. Погрязли в мелких незначимых проблемах и обесцветились, обесценились, словно затертый медяк.

   -А ты, значит, хочешь немного их раскрасить? – саркастически ухмыльнулась собеседница.

   -Что-то вроде того... – туманно откликнулся глава Высшего круга.

   -Хм, кажется, я смогу помочь тебе, друг мой. Заодно решу и пару своих проблем... – она замолчала, рассматривая украшенный резными карнизами потолок. – О, да! – воскликнула Слепая гостья, встряхнув головой. – Какая это будет история! Ах, какая будет история! Илар! – собеседница резко склонилась к господину Де Элле и что-то восторженно зашептала ему на ухо. Тонкие губы почтенного некроманта искривились в хитрой довольной усмешке.

   -О, да, моя госпожа, это будет ТА ЕЩЁ история.

   Туман лениво полз по старинным улицам, растворяя остатки снега, словно кипяток кусочки кленового сахара. Под ногами немногочисленных прохожих да редких экипажей чавкала противная мартовская жижа. Ранняя весна, робко приходившая в Будапешт днем, к вечеру боязливо отступала, давая отголоскам февраля вновь прихватить лужи тонким ледком, а островки грязно-серого ноздреватого снега – настом. Молочно-белая пелена уже полностью укрыла древнюю Буду, не решаясь пока форсировать черный холодный Дунай. Но никто не мог запретить ей сделать это. Так же, как зиме – отступать, а весне, пусть даже такой мерзкой, утверждаться в своих правах. Каждый год снег укрывал старинный город, чтобы после растаять, дав необходимую влагу возрождающимся деревьям, а зиму сменяла весна, даруя надежду на лучшее жителям. Последние десять лет мира это чувство воистину стало даром. Три века кровопролитной войны измотали вечных противников настолько, что непримиримые стороны протрубили отступление и сели, наконец, за стол переговоров, увенчавшихся перемирием – хлипким и шатким, что твой тын.

   Как водится, беда пришла, откуда не ждали. Человечество давно и прочно утвердившееся в мире, вдруг обнаружило, что оно в этом мире не одно, и более того, люди ему не хозяева. Дивные, волшебные существа, древние забытые расы и до поры спрятанная магия хлынули словно поток, ибо границы, скрывавшей их, больше не существовало. Кто говорил, что она истощилась и пала сама, кто – что её сломали древние, но последствий это не изменило. Не сумев понять друг друга, древние расы и люди сошлись в битве не на жизнь, а на смерть, на целых три столетия ввергнув мир в хаос войны. Рушились старые устои, распадались государства. Мир, будто повинуясь рукам безумного скульптора, лепил себя заново, причудливо перемешивая магию с наукой и создавая нечто новое, не принадлежащее ни одной из столкнувшихся сторон. И не было в этой войне ни победителей не проигравших. Высохший колодец требовал воды, и жарким кровавым летом 2285 года было заключено перемирие.

   Привычные границы исчезли, породив Территорию древних, покорившуюся старинным законам магии, крови и чести; Нейтральную зону, вобравшую в себя понемногу от каждого, и пестрым лоскутным одеялом пролегшую между бывшими врагами; и Людские земли, зиждившиеся на ортодоксальной вере, косности и вечном подозрении.

   Война смешала в себе не только магию и веру, народы и расы, но и христианские конфесии, впервые за много столетий, вернув былое единство и вместо множества породив одну Всеблагую и единую матерь церковь, которая обрела невиданную власть, потеснив мирских правителей. Отринув священную войну, церковники обратились в мирное русло дипломатии, предпочтя интриговать ценою малой крови.

   Дипломатический корпус при Всеблагой и единой матери церкви, учрежденный патриархом Николой перед самой своей смертью прочно обосновался в Нейтральной зоне, избрав центром средоточия своей власти Венгрию, как символ извечного слияния столь непохожих религий народов и миров. И Будапешт, древний город, издавна призванный быть местом единения прошлого и будущего, разных культур и религий, насквозь пропитанный магией и легендами, старинными и не очень.

   И если львов на Цепном мосту смело можно считать историей, то Специальный отдел при Дипломатическом корпусе Всеблагой и единой матери церкви вполне мог претендовать на звание легенды современной. Ибо его существование ещё поди докажи, а слухи, конечно же обоснованные, уж по всему городу расползлись.

   ***

   Рыбацкий бастион полностью утонул в белом мареве, поблескивая влажной брусчаткой. Приземистые башни едва угадывались, а галереи полностью исчезли в тумане. Даже темная громада собора Святого Матяша, нависавшая над площадью почти растворилась в мелких капельках заполонивших воздух. Вечерня давно закончилась, и собор спал, кутаясь в туман, как в одеяло. Лишь в кабинете главы специального отдела при дипломатическом корпусе Всеблагой и единой матери-церкви, несмотря на позднее время, горел свет. Да и то не в самом соборе, а в примыкавшем к нему трехэтажном здании, соединенном с готической постройкой Новой галереей.

   Сама госпожа кардинал Злата Пшертневская восседала за столом в окружении своих сотрудников и пыталась привести к завершению внеплановое собрание, длившееся уже не первый час и всё с тем же нулевым результатом. В свои двадцать восемь она добилась гораздо большего, чем многие добиваются к пятидесяти, но сейчас предпочла бы вести тихую адвокатскую практику, где-нибудь в глубинке, а не заниматься судьбами мира. Запустив тонкие пальцы прическу и приведя её в ещё больший беспорядок, она потерла слезящиеся от усталости глаза. В кабинете, после очередного этапа бурных обсуждений, повисла гнетущая тишина. Дольше затягивать c принятием решения не имело смысла, Рубикон перейден. Молодая женщина откинула упавшую на глаза прядь длинных каштановых волос и, окинув собравшихся взглядом покрасневших глаз, остановилась на сидящем в кресле священнике средних лет, темные волосы которого на висках уже начинали седеть:

   –Ну, а вы, Профессор, что вы думаете по этому поводу? – обратилась она к нему.

   Вилдар Криэ, он же Профессор, он же епископ Ольстерский, он же преподаватель теологии в Венском университете, неторопливо выбил пепел из погасшей трубки и, так же неторопливо произнёс:

   – Пани Злата, я уже не раз говорил вам, что ваши решения всегда оправданы. Уж в этом вы с вашим покойным батюшкой похожи, что две капли. Если вы считаете, что нам нужны маги, значит, они нам нужны... – и Профессор принялся с невозмутимым видом вновь набивать трубку, деловито приминая табачные листья в потемневшей чаше.

   Госпожа кардинал позволила себе на секунду расслабиться – один голос "за" она уже отвоевала. Теперь бы получить ещё три из четырёх оставшихся.

   – Итак, уважаемые господа дипломаты, продолжим голосование...

   – Кг-м... – кашлянул высокий худощавый мужчина с пепельными, неровно остриженными волосами, до этого момента просто лениво подпиравший стену. Черная простая сутана сидела на его нескладной долговязой фигуре, как на старой вешалке, попеременно перекашиваясь то в одну, то в другую сторону.

   –Отец Рид, вы что-то хотите сказать? – чуть раздраженно осведомилась Злата, живо припоминая, что предыдущий виток полемики начался именно с такого вот деликатного покашливания долговязого священника.

   – Скорее спросить, – мужчина, поименованный отцом Ридом, отклеился от стены и, поправив ежеминутно съезжающие очки, пытливо осмотрел аудиторию, – к какому из нам Высоких домов вы планируете обратиться? Ди Эроен слишком горды, да и магические способности у них специфические, а своим флотом корпус пока ещё не обзавелся. В Ди Амбер слишком много эльфийской крови, вряд ли они пойдут на сотрудничество. Дом Скрипто – это скорее учёные, нежели маги. А остальные, либо не лояльны церкви, либо находятся у лешего на куличках...

   – Рид не утруждайте себя воспроизведением сего длиннейшего списка. – В голосе Пшертневской скользнули нотки сарказма. – Вы прекрасно знаете, что были рассмотрены все доступные варианты. Но остановила я свой выбор... – госпожа кардинал выдержала паузу, – на Высоком княжеском доме Ди Таэ.

   – Ди Таэ?! – прокатилось по кабинету.

   – Злата, ты уверенна? – отец Рид едва успел подхватить все-таки слетевшие с носа очки. – Вряд ли то, что от них осталось можно считать полноценным домом.

   – Ди Таэ – единственный Высокий дом держащийся особняком от остальных и не побоявшийся бросить вызов инквизиции. Этих аргументов для меня вполне достаточно, чтобы считать их полноценными, – отрезала госпожа кардинал. – К тому же, они единственный Высокий дом в окрестностях Будапешта.

   –А если они откажутся? – продолжал занудствовать Рид.

   –Не думаю. Я предложу им такие условия, что они просто не смогут отказаться. Итак, отец Рид, озвучьте ваше мнение и покончим с этим!

   –С точки зрения церкви или разума? – снова попытался он увильнуть от ответа.

   –С ВАШЕЙ!!!!

   –Мммм... А почему бы и нет? – наконец сподобился выдавить нерешительный святой отец.

   –Ладно, с вами всё ясно. Дальше. Виктор?

   Субъект, к которому в этот раз обратилась госпожа кардинал, меньше всего походил на священника, резко контрастируя с Профессором и отцом Ридом. Сутана, надетая на голое тело, прихваченная на талии проклёпанным, кожаным ремнём, была распахнута на груди, демонстрируя оную во всём мускулистом великолепии. Резко очерченное лицо, копна длинных чёрных густых спутанных волос, трёхдневная щетина. Довершали эту картину байкерские перчатки с обрезанными пальцами, обтягивающие кожаные штаны и мощные армейские берцы. Ни дать ни взять, романтик с большой дороги, облачившийся в разнородное шмотье своих последних жертв. Пшертневская частенько спрашивала себя, почему она до сих пор терпит в своей вотчине этого оболтуса, потом переводила взгляд на широкий рукав кардинальской накидки, где прятался миниатюрный легкий арбалет, и со вздохом констатировала – за мастерство. "Оболтус", при всех своих заморочках и похабных шуточках был отличным оружейником, способным собрать нечто убийственное из любого подручного мусора прямо на коленке лишь при помощи ножа и такой-то матери.

   Виктор, сидевший на подоконнике, с хрустом потянулся, всем своим видом показывая, что плевать он хотел на приличия и субординацию. Злата брезгливо поморщилась, чем вызвала у лохматого сотрудника кривую, но весьма довольную усмешку.

   –А чё мне? Ну, маги и маги, чего я в них не видел. По мне, так хоть чёрта нанимайте, – лениво отозвался он, давясь зевком, – лишь бы дело делал...

   Госпожа кардинал кивнула. В ответе Виктора она не сомневалась – несмотря расхристанный внешний вид и вызывающее поведение, он лояльно относился ко всем, будь то церковь, маги или древние расы, упирая на постулат: "Лишь бы сволочью не был".

   –Миласа? – не то чтобы мнение смотрительницы Малого архива корпуса было так уж важно, но госпожа кардинал предпочитала иметь побольше союзников перед закономерным финалом.

   –Я согласна с Виктором, – мелодично прожурчала миниатюрная женщина-бенедиктинка, ровесница Златы, тряхнув выбившимися из-под монашьего платка волосами.

   –Вот и хорошо... – госпожа кардинал устало закрыла глаза.

   –А моё слово для вас уже ничего не значит?! – на средину комнаты выдвинулся ладно сложенный, высокий парень в плаще пилигрима. Золотисто-русые волосы, стянутые в пучок на затылке, резко контрастировали с тёмными бровями. Точеное лицо перекосилось от ярости, превратившись в злобную маску.

   А вот и закономерный финал. Пшертневская обреченно вздохнула – она-то думала, что этот непримиримый идеалист выдохся за вечер.

   –Хьюго, мне известна ваша позиция! – резко откликнулась Злата, – Но у нас нет другого выхода. В ходе последней операции отдел потерял тринадцать человек из восемнадцати! И одной из причин катастрофы стало то, что среди нас не оказалось мага! Отдел не распустили только потому, что я пообещала главе корпуса найти нужных людей в кратчайшие сроки.

   –Но это ещё не повод устраивать здесь приют для крыс!

   –Вы слишком холите свою ненависть, отец Хьюго, таковое не должно священнику! – повысив голос, вмешался отец Рид.

   –А такая тварь, как ты, вообще не имеет права носить крест! – взбеленился тот, – госпожа кардинал, неужели вам мало одного выродка, что вы хотите нанять ещё?!

   –Что ты сказал? – пепельноволосый священник одним неуловимым движением оказался напротив Хьюго, – Повтори! – серо-голубые глаза Рида мгновенно растеряли привычную добродушность и недобро сузились. Воздух между мужчинами едва не искрил от напряжения.

   –Хватит! – звенящий голос госпожи кардинала разорвал тишину. – Отец Рид, отец Де Крайто, прекратите!

   Выдохнув сквозь сжатые зубы, Хьюго молча развернулся и вышел вон, хлопнув дверью.

   –Рид?.. – Злата подошла к застывшему посреди кабинета священнику и тронула его за плечо.

   –Всё в порядке... – выдохнул он, расслабляясь и поправляя вновь съехавшие очки. – Господь заповедал прощать.

   ***

   Старые камни, местами выщербленные, местами покрытые мхом, складывались в причудливый грубоватый узор, украшавший стены особняка, помнившего ещё времена Австро-венгерской империи. Плющ и дикий виноград льнули к нему, стараясь согреть в ночной холод и укрыть от дневного зноя. Старые деревья вокруг давно превратились из ухоженного некогда парка в маленький лес. Люди из предместий называли усадьбу на окраине Будапешта Варажлатошшарок, то есть Колдовской угол или просто Варажлатош. К немногочисленным жителям относились с уважением и опаской, стараясь не беспокоить их понапрасну. Но утреннему солнцу, карабкавшемуся на небосвод и озарявшему самые потаенные уголки, было позволено все, даже вторгаться в святая святых Высокого дома Ди Таэ, заливая теплым светом мрачноватое здание и напоминая его обитателям, что они ещё живы.

   Княжна Ди Таэ лежала поперек кровати, неловко подвернув под себя одну руку и свесив над полом вторую. Светлые волосы спутанной копной укрывали подушку. Тонкая сорочка сбилась, обнажив бледное плечо, расцвеченное парой темных синяков. Стройную ногу, выглядывавшую из-под скомканного одеяла, украшала плотная повязка и несколько ссадин.

   Темные портьеры, подсвеченные льющимся снаружи светом, надежно хранили обитательницу комнаты от солнечного вторжения. Тяжелая дверь приоткрылась, и в спальню совершенно бесшумно проскользнула пухлая остроухая карлица с охапкой чистого белья и выглаженной одежды. Главное, не потревожить госпожу.

   Анну разбудил не лучик, пробившийся сквозь щель в портьерах и отнюдь не шорох ткани. Она проснулась раньше, чем Тори, её старая нянька, дошла до средины спальни.

   Говорят, малый народец ходит так тихо, что даже зверю не под силу учуять их, но после трансформации ощущения княжны обострялись в десятки раз на несколько часов к ряду.

   –Доброе утро, госпожа, – поняв, что таиться больше нет смысла, Тори положила белье на тумбу и раздвинула портьеры – в спальню хлынул золотистый солнечный свет, – как спали?

   – Не помню, – Анна рассеянно провела ладонью по волосам, пытаясь пальцами распутать сбившиеся пряди – как-то спала, наверное...

   Вчерашнюю ночь она помнила ровно до того момента, как после трансформации с горем пополам взобралась в седло, а дальше, как отрезало. Но, судя по тому, что проснулась она в своей постели, а ссадины и царапины были должным образом обработаны – недобитые стрыги (буде таковые остались в том проклятом яру) не растащили её на гуляш, и домой она все-таки добралась. Возможно, даже без лишних приключений.

   – Помочь вам одеться, госпожа?

   – Нет, Тори, я не настолько, ох, слаба, ай, и далеко не в том, ох, возрасте... ох-ой... – княжна с трудом привела себя в сидячее положение. Тело болело так, будто ей всю ночь кости завязывали в узлы.

   Не смотря на протесты и душераздирающие постанывания своей госпожи, Тори все же помогла девушке одеться, заново обработала синяки, расчесала и уложила длинную шикарную гриву бледно-золотистых волос, вившихся крупной волной.

   – Господин Эрик велел спросить, спуститесь ли Вы к завтраку?

   – Завтрак? О да! Спущусь... Может быть, даже без травм... – прокряхтела Анна, ковыляя в коридор

   С горем пополам спустившись в столовую и кое-как доплетшись до стола, княжна в изнеможении рухнула на мягкий, оббитый гобеленом, стул. Брата ещё не было. Девушка безвольно растеклась по сиденью.

   – Привет бойцам невидимого фронта! – весело донеслось с лестницы, и в столовую, заложив крутой вираж, влетело грави-кресло. Сидящий в нём мужчина, резко затормозил уже возле самого стола.

   – Привет, Эрик, – простонала Анна, – пытаясь привести себя из растёкшегося положения в исходно сидячее.

   – Как спала, сестричка? – брат подлетел к ней.

   – Как убитая и чувствую себя так же...

   – А если так? – он взял её за руку и на секунду прикрыл глаза.

   Анна почувствовала, как по телу разливается целительная энергия и боль утихает.

   – Ну? – Эрик отпустил её руку.

   – Шикарно! – улыбнулась девушка, – прекрасно, когда старший брат является целителем в статусе мастера...

   – Анна, – глаза мужчины посерьёзнели, – тебя вчера никто не видел?

   – Нет, – покачала она головой, – кому придёт в голову соваться в кишащий стрыгами овраг? Их было слишком много, – предупреждая следующий вопрос, добавила княжна, – не уйди я в боевую трансформацию, ещё неизвестно, кто бы там кем поужинал.

   – Ладно, – с деланной беззаботностью кивнул брат, – если уж тебе достался халявный дар, грех его не использовать.

   – Дар? – глаза девушки наполнились болью. – Это моё проклятье, Эрик! Крёстному следовало хорошо подумать!..

   – Анна, у него не было времени думать, на кону стояла твоя жизнь!

   – На кону стояла моя жизнь, – эхом откликнулась она, воскрешая в памяти картины далёкого детства...

   ...на особняк князей Ди Таэ напали ночью. Пятнадцатилетний Эрик, сам без пяти минут боевой маг дрался плечом к плечу со своими родителями – князем и княгиней Ди Таэ, лучшими боевыми чародеями Нейтральной зоны, пока отец не приказал ему забирать младшую сестру – пятилетнюю Анну, и уходить из дома через тайный ход в стоявшую рядом с особняком часовню.

   ...отец Арден вас защитит...

   Погоня настигла их у самого хода. Впихнув малышку в лаз, Эрик приказал ей бежать, а сам остался прикрывать отход.

   Дальше Анна помнила всё в ореоле кровавой пелены. Кажется, её взяли на меч. Отец Арден опоздал лишь на сотую долю секунды. А потом... образ то ли ангела с карающим мечом, то ли демона хаоса ещё долго преследовал её в кошмарах. Она и не подозревала, что сама однажды станет таким кошмаром. Отец Арден, друг семьи, их с Эриком крёстный был архангелом, представителем древней малочисленной расы. Чтобы спасти крестницу, он залечил нанесённую ей смертельную рану, поделившись своей кровью. Никто и подумать не мог, что однажды кровь архангела пробудится и сделает девочку отчасти подобной ему. Когда это случилось, Анне было уже пятнадцать лет. С тех пор она уже никогда не верила в ангельскую добродетель.

   – Анна, – Эрик тронул её за плечо, вырывая из воспоминаний.

   – Семь лет, – проговорила она, – семь лет прошло, с тех пор, как это случилось впервые.

   – Я долго думал, почему способности проявились так поздно, – сказал брат, – в смысле, через десять лет после ранения.

   – Ну?

   – Думаю, катализатором послужила гибель крёстного. Смерть одного спровоцировала пробуждение другого – иного объяснения я не вижу.

   – Да, наверное, так оно и есть, но мне от этого не легче. Эрик, я боюсь, что однажды не смогу вернуться из трансформации.

   – Боишься смерти?

   – Нет, – Анна грустно взглянула на брата, – однажды я уже умирала, если ты забыл. Просто хочу уйти человеком.

   – Тогда прекращай раскисать! Ты боевой маг или кто?! В конце концов, тебя никто не заставляет раз за разом отращивать клыки и крылья! А ещё раз услышу эти упаднические речи, на правах старшего брата надеру тебе задницу! – Эрик погрозил сестре пальцем.

   – Ой ли?! Это ещё кто кому надерёт! – откликнулась княжна, пытаясь перехватить руку брата, но уже через пару секунд сама оказалась в жестком захвате.

   –А, садюга, пусти! – давясь смехом, простонала девушка.

   –То-то же... – усмехнулся мужчина, выпуская её руку и занимая, наконец, своё место за столом.

   Анна невольно залюбовалась слаженностью движений брата.

   ...как же всё-таки ловко он управляется с креслом... – подумала она, – ловко... ловко?! – горечью отозвалось в голове, – если бы не это кресло его ловкости можно было бы найти более достойное применение!

   ...это произошло в ту же ночь, семнадцать лет назад, когда сама она едва не погибла. Эрика нашли под утро, там же у тайного хода, с подрубленными коленями и переломанным позвоночником, в окружении десятка трупов.

   Высокий княжеский дом Ди Таэ выстоял против элитного отряда рыцарей святой инквизиции. Но слишком дорогой оказалась цена, уплаченная за победу: князь и княгиня Ди Таэ погибли, старший наследник тяжело ранен и неизвестно выживет ли... Выжил. Благодаря целительским способностям отца Ардена не только выжил, но и сохранил магический дар. Единственное, чего не смог священник, так это сделать так, чтобы юноша вновь начал ходить. Раны на ногах оказались сложнее, чем можно было предположить. Оружие, которым их нанесли, было смазано какой-то едкой дрянью. Целитель понял это слишком поздно, и разрубленные сухожилия уже невозможно было восстановить.

   До столь необходимого всем сторонам перемирия оставалось семь лет. Но последняя кровавая дань войне для многих оказалась непосильной ношей, оставив после себя лишь выжженную пустошь.

   Молодым наследникам дома Ди Таэ ничего не оставалось, кроме как жить, ведь известно, что боги очень скупы на второй шанс. А жизнь, пусть и покрытая рваными шрамами, всё же намного приятнее смерти.

   С того момента и до сегодняшнего дня молодой князь Высокого дома Эрик Ди Таэ передвигался исключительно с помощью гравитационного кресла собственной конструкции не единожды переработанного и усовершенствованного.

   Будучи ограниченным в возможностях боевой магии Эрик сделал упор на свои целительские способности и уже не первый год носил заслуженное звание целителя в статусе мастера.

   Анна задумчиво продолжала наблюдать за братом. Эрик Ди Таэ был красив, очень красив. Длинные, до лопаток, волосы цвета белого золота, зачёсанные назад и сколотые замысловатой заколкой, насмешливые зелёные глаза, тонкие черты лица, подтянутая жилистая фигура, затянутая в белый гольф и чёрное с серебряной вышивкой кимоно. Девушка тихонько вздохнула – картину портило только это чертово кресло. Впрочем, от недостатка женского внимания молодой князь отнюдь не страдал. Дам тянуло к нему словно магнитом, чем Эрик бессовестно пользовался, снискав себе славу, если не казановы, так героя-любовника уж точно.

   – Эй, о чём задумалась, сестрёнка?

   – А? Мм... хм... о вечном, о футболе...

   Эрик расхохотался:

   – За едой принято думать о еде. О вечном думают, мм... немного в другом месте. Кстати, великая мыслительница, ты не забыла, что сегодня мы приглашены на какой-то светский раут в честь чего-то-там-такого-непонятного.

   – Ах да! Чопорные дамы, галантные кавалеры, микроскопические бутерброды и скрипачи-виртуозы... – поморщилась княжна, представив, как её помятые ребра будут затягивать в корсет бального платья.

   –Угу, – согласно хмыкнул старший брат, воздавая должное свежей булочке с джемом.

   –Да, помню, – Анна уныло поболтала ложечкой в чашке, – ненавижу скрипку...

   ***

   Госпожа кардинал Злата Пшертневская, глава специального отдела дипломатического корпуса приводила в порядок свой туалет перед высоким зеркалом в резной раме. Сегодня ей предстояло посетить Благотворительный весенний бал в городской ратуше – один из последних в этом сезоне светских раутов, что проводились в городе для увеселения знати. Госпожа кардинал, сама будучи благороднорожденной, отнюдь не пылала любовью к подобного рода развлечениям. Увы, по неписаным правилам, подобные сборища являлись не только способом убить время по вечерам, но и поводом для обсуждения и заключения деловых сделок. Именно эту цель Злата и преследовала сейчас. Информаторы Профессора, (и где он только находит таких ушлых?) все как один клялись и божились, что вечер почтят своим присутствием ни много ни мало, сами князья Ди Таэ.

   Расправив складки пелерины и одернув подол красного кардинальского платья, женщина отвернулась от зеркала, задумчиво хмуря брови.

   –А где отец Рид? – наконец спросила она у поджидавшего её Профессора.

   –Сейчас придёт, – невнятно отозвался Вилдар Криэ, раскуривая трубку. Злата неодобрительно покачала головой.

   Дверь распахнулась, и в комнату ввалился запыхавшийся священник. Госпожа кардинал поперхнулась готовыми сорваться словами, ибо в данный момент её неофициальный заместитель больше всего напоминал огородное пугало: парадная сутана была помята и местами перепачкана в извёстке и паутине. Паутина же запуталась и в растрёпанных волосах.

   –А-апчхи! – чихнул священник, пытаясь поймать слетевшие с носа очки.

   –Господи Всевышний, святой отец, где вы умудрились так изгваздаться?! – в один голос возопили Злата и Профессор.

   –А-апчхи, ой... решил перед выходом заглянуть в книгохранилище, взять что-то почитать – на этом приёме наверняка будет чрезвычайно нудно... И как водится самые лучшие книги оказались в самой запущенной части хранилища, поэтому я слегка измарался и...

   –Рид, я беру вас с собой не для того, чтобы Вы подпирали там стены! – прервала его возмущенно-оправдательное словоблудие Злата.

   –Ну, что вы, госпожа кардинал, я буду поддерживать вас морально! Это же Вульгата, на божественной латыни! – Рид потряс в воздухе распухшим от времени талмудом, – изучая данный шедевр, я призову небесную благодать, и всё пройдёт с благословения Божия!

   При упоминании латыни Пшертневская брезгливо поморщилась, отнюдь не разделяя благоговейного Ридова пиитета.

   Профессор поперхнулся смехом пополам с дымом и раскашлялся, утирая выступившие слёзы. Злата только вздохнула. Рид, чтобы хоть как-то искупить свою неуместную выходку с книгой, почтительно набросил госпоже кардиналу на плечи подбитый мехом плащ и распахнул двери в коридор.

   –Ладно, идёмте. Святой отец, почиститесь по дороге. Карета ждет.

   ***

   Большой бальный зал старинной ратуши Будапешта сверкал огнями хрусталя и электрических свечей. Блики играли на натёртом до блеска паркете. Гости чинно курсировали взад вперёд, подметая и без того отполированный пол длинными подолами шикарных одежд. Бархат, корсеты и кринолины снова были в чести у пола женского, а кафтаны и дублеты всех мастей обтягивали кому плечи, а кому и брюшко у пола мужского. За окнами уже сгустились сырые мартовские сумерки, щедро сдобренные холодным мелким дождем, обещавшим к следующему утру окончательно смыть остатки снега во вздувшийся Дунай.

   Госпожа кардинал зябко потирала стылые руки, скользя взглядом по огромному залу. Подле неё задумчиво перебирал четки Профессор – курить в бальном зале не разрешалось. Рид, умудрившийся по прибытии оступиться на ступенях и загреметь носом в землю, был отправлен в ближайшую уборную – чиститься.