Текст книги "Весенние ветры (СИ)"
Автор книги: Ольга Романовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 44 страниц)
– Зара, прошу тебя, не убегай! – герцог шагнул к ней; по радужке разлилась небесная лазурь. – Честно говоря, я не надеялся, что ты придешь, думал, догадаешься.
– Так история с письмом – ложь? – прошипела девушка, борясь с нестерпимым желанием отрастить крылья и обратиться в э-эрри.
– Ты сердишься на меня? – вкрадчиво спросил Рандрин, попытавшись до минимума сократить разделявшее их расстояние.
– Нет, сеньор Советник, как я могу? – в голосе клокотала плохо замаскированная под официальную вежливость злость. – Скорее, это Вам впору сердиться на меня за то, что два года назад я, безродное отрепье, осмелилась разрушить размеренность Вашей жизни. Но, будьте уверены, я осознала свою вину и свое место и отныне не стану докучать Вам своим присутствием. Да продлят боги годы, Советника!
Сделав реверанс, она направилась к двери, но отец удержал ее, ухватил за руку и прижал к себе.
– Зара, ты неправильно меня поняла, я вовсе не хотел, чтобы ты ушла. Как я мог этого хотеть?!
– Не нужно лицемерить, Ваша светлость, – Зара попыталась вырваться, но он лишь крепче прижал ее к себе, погладил по волосам и поцеловал в макушку.
– Зара, ты моя дочь и всегда ею останешься. Перестань обращаться ко мне, как к чужому человеку, прошу тебя! – Рандрин попытался поймать ее взгляд, но девушка упорно отворачивалась. – Ты сердишься на меня, солнышко, я знаю, что не должен быть так вести себя, но твой поступок… Я ведь действительно не понимал, зачем ты позвала ее, мне и в голову не могло придти, что в детстве ты так нуждалась в полноценной семье. Из меня отвратительный отец, хуже, наверное, не бывает, но я тебя люблю. Да, успел привязаться за эти два года. Когда ты тогда сбежала, ночью, в бальном платье, я ведь пробовал тебя искать, разослал по городу слуг, потом решил, что ты у Бланш…
– Я ночевала в другом месте, – сухо ответила она. – Да и Бланш что-то не упоминала о том, что ты справлялся обо мне.
– Я не был у них, решил дождаться утра и через начальника дворцовой стражи поинтересовался у Авеста Мавери. Но он сказал, что ты у них не появлялась…
– Зря беспокоился, отрывал других людей от дел, если беспокоился вовсе, твои фамильные драгоценности в целости и сохранности, а меня никто не изнасиловал и не ограбил.
– Этого еще не хватало! – ужаснулся он, невольно сжав ее руку. – Поверь, я волновался, да хотя бы у Апполины спроси, она не солжет! Зара, ну прости меня, я часто бываю несдержан, могу сказать что-то в запальчивости или, наоборот, промолчать, показаться безразличным, но внешние проявления эмоций ничего не стоят. Возвращайся домой, солнышко, если хочешь, чтобы я извинился, я извинюсь, только впредь обещай мне быть со мной честной и откровенной.
– Хотела бы я услышать, как звучат извинения в исполнении Рэнальда Хеброна Рандрина! – усмехнулась девушка. Тон ее глаз потеплел: интуиции подсказывала, что отец искренен, во всяком случае, в его голосе было столько нежности и тревоги. Хотя, он же мастер словесного обмана!
– Зара, я виноват перед тобой и признаю, что в минувшую ночь вел себя отвратительно, но если я оскорбил и обидел тебя, то сделал это ненамеренно. Если не веришь словам, можешь заглянуть в мои мысли – их я не смогу подделать. Я готов искупить свою вину, выполнив любое твое желание, даже, – герцог тяжело вздохнул, – поговорить с твоей матерью. Только, умоляю, больше не убегай из дому!
– Я не требую от тебя таких больших жертв. Считай, что я тебя простила. Скажи, а ты действительно всю ночь не спал, беспокоился за меня?
– Действительно. И отменил заседание Совета. Я ждал тебя. Бланш Мавери была моей последней надеждой, ведь ты гордая, могла этим же утром уехать из города, – обнимая, Рандрин гладил ее по волосам; в его движениях было столько тепла, что сердце Зары поневоле смягчилось, а разум отрекся от принятого за час до этого решения. Отец у нее все же есть.
Улыбнувшись, она подняла глаза на его сосредоточенное лицо, хранившее отпечаток ночных волнений, привстав на цыпочки, коснулась губами его щеки и прошептала:
– Я тоже наговорила много лишнего. Радуйся, я остаюсь твоей Зарой Рэнальд Рандрин.
Напряжение спало, Рандрин усмехнулся, еще раз поцеловал ее и провел дочь в свой кабинет, приказав дожидавшейся за дверью приемной окончания разговора Элене принести им две чашечки мятного чая и чего-нибудь перекусить: тревожась за судьбу Зары, Советник сегодня не завтракал.
Глава 5
Зара просидела у отца несколько часов, окончательно уверившись в том, что он действительно волновался за нее прошлой ночью. Было приятно и одновременно необычно, что ради нее Рэнальд Рандрин отложил все свои дела. Вернее, просто не принимал в них участия, перепоручив заботам своих помощников. Сдается, что Эведер и Элена отнюдь не рады прибавлению текущих заданий, но Советнику не было до этого дела. Пока его секретарь с сожалением сообщала посетителям разного ранга о том, что герцога нет на месте, он разговаривал с дочерью в своем кабинете.
– Зара, я тебе поражаюсь: решить, что я выгоняю тебя из дома? – качал головой Рандрин. – Я сказал, что ты вольна уехать, но не прогонял.
– У тебя было такое лицо, такой взгляд… Ты смотрел на меня, как на преступницу.
– Брось, просто ты меня рассердила. Согласись, твой поступок был… необдуманным.
Улыбнувшись, девушка кивнула, придвинулась к отцу, сидевшему рядом с ней на диване, и положила голову ему на плечо. Герцог рассеянно погладил ее по волосам и заботливо поинтересовался:
– Ты-то сегодня завтракала?
– Увы, да, – Зара подняла на него лазурные глаза. – Выходит, я люблю тебя меньше, чем ты меня.
– Да любишь, иначе бы не простила, а закатила грандиозный скандал, – Рандрин потянулся за чашкой чая.
Не желая стеснять его движения, девушка выпрямилась и отстранилась, раздумывая над тем, не соблазниться ли ей этими ароматными булочками с корицей.
– Соблазнись, соблазнись, на твоей фигуре это никак не скажется, – прочитав ее мысли, сказал герцог. Защита была снята, и Зара не сопротивлялась попыткам проникновения в свой разум: он так переживал, так беспокоился, места себе не находил, пусть успокоится, уверится, что инцидент исчерпан.
После минутного колебания, девушка взяла одну булочку и с удовольствием надкусила. Завтрак был так себе, с утра она была не в том настроении, чтобы наслаждаться пищей. Сейчас – совсем другое дело. Сидит, нежится в любви и тепле, на которые сеньорита Рандрин и не надеялась.
– Расскажи, что случилось после моего ухода.
Это была уже вторая чашка мятного чая и, судя по всему, не последняя.
– Твой отец сходил с ума от беспокойства, только и всего. Это с одной стороны. А, с другой, порадовался, что моя дочка освоила телепортацию, – усмехнулся герцог, заботливо пододвигая к ней тарелку с бисквитами. От дочери не ускользнуло, что он на миг нахмурился, мотнул головой и пробормотал: 'Не сейчас, я занят. Если что-то срочное, обратитесь к Элене'. Пространственное зеркало?
– Я тебя отвлекаю? – что-то она засиделась у Рандрина и, волей-неволей, застопорила работу государственной системы. Из-за нее отменили заседание Совета, только что отказался с кем-то разговаривать…
– Ни в коей мере. Зара, ты ведь не ночевала у Мавери, не была и у Одели… Понимаю, – виновато улыбнулся он, будто предвидя бурную реакцию дочери на свой вопрос, – что это не мое дело, что я сам говорил тебе, что не стану вмешиваться в твою жизнь, я и не стану, просто…
– Не беспокойся, – девушка погладила его по руке, – я не провела ночь на улице. Я ночевала у знакомых.
– Или знакомого? – Рандрин одарил ее лукавым взглядом, вогнавшим ее в краску. – Ты предупреди меня заранее, если один из таких знакомых захочет поговорить со мной с глазу на глаз. Я как-то не очень люблю сюрпризы.
– Обещаю, что первому сообщу тебе, если вдруг соберусь выходить замуж, – боясь поднять на него глаза и дивясь проницательности отца, пробормотала Зара. – Но ты напрасно думаешь, что этой ночью сбежала к любовнику. К твоему сведению, у меня его нет.
Герцог пожал плечами, подошел к столу и, щелкнув пальцами, материализовал из воздуха какой-то документ. Одним глазом наблюдая за смущенной дочерью, другим он скользил по гербовой бумаге.
Было самое время уйти, и девушка поспешила покинуть кабинет Советника. Он не стал ее задерживать, лишь спросил, ждать ли ее к обеду. Зара ответила утвердительно и проскользнула в приемную. Следовало, наверное, поставить защиту, не очень приятно, когда пусть даже самые близкие люди вторгаются в твое личное пространство.
В коридоре второго этажа Зара столкнулась с Ариланом. За последний год он стал намного увереннее, приобрел некий лоск – словом, стал похожим на принца. Девушка одарила его любезной улыбкой и легким поклоном.
– Рад видеть Вас, сеньорита Рандрин! – юноша улыбнулся в ответ и отвел ее к окну. – Вы к Советнику приходили?
Несмотря на все изменения в своей жизни, он по-прежнему относился к Рэнальду Рандрину с трепетом и почтением. Что и неудивительно – всем, что у него было, Арилан Сеговей был обязан Советнику.
– Да, у него. Как поживаете, Арилан? Учителя не слишком усердствуют?
Принц рассмеялся и покачал головой. Не станешь же жаловаться такой обворожительной девушке, как ему тяжело было учиться, проходя два года за один. Особенно в его возрасте, когда все другие люди уже получили диплом и заступили на службу. Да и об учебе в этом возрасте совсем не думаешь – больше о другом…О том, что пахнет утренней свежестью, ходит, едва касаясь земли, смеется, как речной ручеек. Невольно идешь и провожаешь каждое такое создание глазами, впитываешь в себя его образ, мечтаешь и надеешься… А тут книги – какое уж учение, когда девушки перестают быть абстрактными!
И присутствие на заседании Совета и многочисленных комиссий никто не отменял, так что свободного времени почти не оставалось. Летом, безусловно, лучше – на неделе выдаются свободные часы, а сегодня так вообще замечательный день – Советник отменил сбор Совета, сам о том не думая, подарив принцу несколько лишних часов отдыха.
– Вам, наверное, тяжело? Я помню свой первый год в школе – это был сущий кошмар!
От Зары не укрылось выражение лица, с каким на нее смотрел молодой человек: она ему, определенно, нравилась. Что ж, он тоже симпатичный, с такими удивительными, подернутыми поволокой глазами. Эти глаза пользовались большой популярностью среди девушек – печальный прекрасный принц. Ей они тоже нравились – глубокие, загадочные, притягательные…
Девушка попробовала на вкус его фамилию – 'Сеговей', вспомнила о длинной родословной, наполненной коронованными особами, внимательно скользнула по лицу Арилана… Да, приятный, красивый молодой человек, немного застенчивый, но ведь это проходит! Еще год-два – и он будет ничем не отличаться от других юношей, которых она постоянно встречает в свете.
Какие же, все же, у него выразительные глаза! И брови. Чувствуется порода. От такого легко потерять голову. Когда он повзрослеет, то, наверняка, сможет на равных соперничать с Рэнальдом Рандрином на поприще покорения женских сердец.
А еще у Арилана была потрясающая грация, в полной мере проявлявшаяся в танцах и на уроках фехтования. Она как-то видела, как он занимается с учителем – будто кружево линий плетет. В технике проигрывает, в силе – тоже, но пластика! Этого ничем из человека не вытравишь, девушка по себе знала.
– Зара, Вы очень заняты?
– Нет, – она одарила его лазурью глаз, с нетерпением ожидая того, что последует за его вопросом.
Покосившись на одного из сановников, всем своим видом показывая, что не желает с ним разговаривать, принц увлек ее к лестнице.
– Куда Вы меня ведете, Арилан? – Зара была заинтригована.
– Подальше от назойливых придворных, – подмигнул Арилан. – Надеюсь, Вы согласитесь выпить чашечку кофе вместе с моей матерью? Конечно, если я кажусь Вам слишком назойливым…
– Что Вы, Арилан, я никогда не считала Вас назойливым!
Девушка еще ни разу не была в королевских покоях и теперь смотрела во все глаза.
Они вышли во внутренний дворик и через сад прошли к затерявшемуся в зелени жилищу Арилана. Тут было тихо, только пение птиц нарушало тишину. Магия. Догадка подтвердилась, когда девушка кожей уловила звенья специального заклинания, призванного оберегать покой монаршей особы.
Некогда Сеговеям принадлежал весь комплекс дворцовых построек, ныне принцу и его матери, вдовствующей леди Амасфеее Сеговей, принадлежала лишь малая часть бывших личных покоев, та, что не успели переделать для нужд государственного аппарата.
У дворца во дворце был собственный вход, не менее строгий и величественный, чем у Дворца заседаний: темные вертикали столбов, высеченные в камне рельефы с изображением герба Сеговеев. На башне реет полотнище королевского флага, но не одно, а вместе с флагом королевства – свидетельство того, что монарх подчиняется государству.
Миновав двух гвардейцев, охранявших покой Его высочества, они поднялись на высокое крыльцо и, миновав жерло тяжелых резных дверей, вступили в вытянутый поперек холл с рядами банкеток. Тут тоже дежурили гвардейцы. Арилан увлек свою гостью направо, туда, где была лестница – массивная, достаточно широкая для такой старинной постройки. На межлестничной площадке блестели в тусклом свете факелов (солнечный свет сюда не попадал) какие-то доспехи.
Королевские покои напомнили Заре замок отца – оформлены в том же стили, такое же чередование камерных и масштабных объемов, хаотично разбросанных по четырем этажам основного здания и еще двух башни. На большинстве из них лежала печать забвения – никто давно не пользовался ни помпезной столовой, ни двусветным бальным залом.
Арилан занимал третий этаж, его мать предпочла поселиться в башне – за годы изгнания успела привыкнуть к простоте. Принц тоже предпочел жить там же, но, к сожалению, не хватило места.
– У Вас, наверное, лучше, – смущенно пробормотал юноша, наблюдая за реакцией гостьи, с интересом осматривавшей комнату за комнатой. – У Советника ведь такой замок, да и дворец не хуже.
– Перестаньте, Арилан, мне все нравиться. Тут чувствуется дух времени, незримое присутствие прошлых хозяев.
– И не только прошлое, – вздохнул принц. – Я их иногда вижу по ночам.
– Кого? – не поняла девушка.
– Призраков мертвых королей. У них неприкаянные души.
– Это серьезно, Арилан, Вам просто необходимо позвать жреца Шеар-Хэ, пусть он вернет мертвых мертвым.
– Я уже позаботился об этом. Надеюсь, – он улыбнулся, – на этом ночные вылазки духов закончатся. Вы не подумайте, я не боюсь, просто неприятно.
Они устроились в камерной гостиной на половине принца. Позвонив в колокольчик, он попросил сообщить матери, что пришла дочь Советника, и осведомиться, не выпьет ли она вместе с ними чаю.
Амасфея Сеговей соблаговолила.
Это была уже немолодая, испещренная бороздками морщинок женщина, чрезвычайно высокая и стройная. Одета она была просто, но держалась с достоинством, какое и подобало женщине ее круга.
Вежливо приветствовав Зару и даже поклонившись – свидетельство признания более высокого статуса гостьи, первой дамы королевства, леди Сеговей взяла на себя заботу по наполнению чашек. Руки ее лучше всяких слов могли поведать о том, как она провела последние двадцать лет жизни. Она была задумчива и молчалива, скромно сидела в сторонке, по привычке вздрагивая от каждого звука. Девушке стало ее жалко, и, в то же время, она удивлялась тому, как много благородства сумела сохранить в себе эта женщина и передать своему сыну.
После чая Амасфея Сеговей извинилась и, сославшись на головную боль, удалилась к себе. Когда она ушла, сын по секрету рассказал, что всерьез опасается за ее здоровье.
Леди Сеговей и вправду выглядела больной – нездоровый цвет лица, тени под глазами, резко обозначившиеся скулы. Побывавший у нее врач не сказал принцу ничего определенного, но он догадывался, что это мать запретила говорить ему о своем истинном состоянии.
Амасфея Сеговей не держалась за этот мир: ее сын был в безопасности, вернул себе титул, снова стал полноправным членом высшего общества – что еще ей нужно от жизни? Она не могла ему больше ничего дать, Арилан в ней не нуждался, а посему весь смысл ее существования остался в прошлом, вместе с убитым супругом. Ей хотелось снова оказаться рядом с ним, ведь они были любящей парой, и Амасфея не цеплялась за тонкие ниточки жизни. Что ж, если она серьезно больна, если здоровье ее подорвано лишениями, недоеданием и физическим трудом, то она проживет столько, сколько ей отпущено, и не станет просить богов продлить ее дни. Там ее ждет Сорей, ее нежно любимый Сорей.
Сидеть в душных комнатах летом не хотелось, да и у Зары были намечены на этот день кое-какие дела (за прошедшие сутки ее планы успели поменяться трижды), поэтому она с готовностью поддержала предложение Арилана выйти в сад. Ему нужно было на урок фехтования, ей – домой, чтобы привести себя в порядок и успокоить Апполину, если та беспокоилась. Что-то теперь непонятно, кто из тех двоих: дяди и племянницы – больше за нее переживает. И, вообще, есть ли у эльфов эмоции? Допустим, сеньорита Апполина Рандрин – эльфийка всего наполовину, но уж точно не от мира сего.
Девушка заметила, что принц не спешит уходить, с горячим энтузиазмом проводит для нее урок ботаники (смешно: мальчик – а разбирается в цветах!), и пристальнее присмотрелась к нему. Так и есть – пытается понравиться, то руку подаст, то ветку кустарника придержит. Приятно.
Промелькнула мысль о том, что отец не был бы против, если бы они породнились с Сеговеями. Зара мысленно хмыкнула: ему надо, пусть на Амасфее Сеговей женится! И тут же рассмеялась, не удержавшись, представив эту картинку. Нет, Рэнальд Рандрин такой же противник обручальных колец, как она сама, он предпочтет вступить в схватку с демоном с любым цветом ауры, пусть даже багряной, чем позволит затащить себя к алтарю. Зато с таким легче: не станет ограничивать свободу ее личной жизни.
За разговорами они оказались в публичной части внутреннего сада вблизи подъезда Дворца заседаний.
Взгляд Зары случайно упал на площадку перед лестницей – Меллон Аидара! Стоит, вертит что-то в руках, с нетерпением посматривает на тяжелые двери.
Глаза на миг потемнели, от нахлынувшей злости и обиды девушка больно прикусила губу.
Наверняка, ждет ее. Ну, так вот, баронет, напрасно теряете время, она оскорблений не забывает.
Поборов в себе желание подойти и высказать ему в лицо все, что думает о нем и его постыдном поведении прошлой ночью, Зара на пару минут отошла вглубь сада, чтобы собраться с мыслями и успокоиться. Нет, ничего говорить ему здесь не нужно, ее позор не должен стать достоянием общественности, но безнаказанным поступок вероломного возлюбленного не останется. Она усмехнулась и накинула на зрачки пелену лазури. Он не достоин того, чтобы он нем так переживать, он отныне никто, просто один из.
– Зара, с Вами все в порядке? – встревожено поинтересовался принц.
Девушка хотела попросить оставить ее одну: тяжело разбираться со своими чувствами при посторонних, – когда боковым зрением уловила, что Меллон смотрит на них. Услышал ее имя? Наверное, понял, что она в саду, и теперь направился в ее сторону. Нерешительно – что, совесть проснулась?
У нее было два варианта: либо попытаться открыть телепорт и постыдно сбежать, либо с глазу на глаз объяснить, где и как она видела его после всего того, что случилось. Но Зара Рандрин выбрала третий вариант. Пленительно улыбнувшись Арилану, она беспечно сообщила, что потеряла колечко и пыталась его найти. Разумеется, принц тут же предложил ей свои услуги, а девушка, мысленно сплетя сеть заклинания, перенесла к клумбе с пионами первое попавшее колечко из своей комнаты. Просто диву даешься: на экзамене двух слов связать не можешь, а тут запросто такие перемещения вещей в пространстве проделываешь! Жаль, что никто не оценит! Хотя, Меллон бы сумел – почувствовал бы магию, но Арилан не волшебник, у него перед носом можно и не такое проделать.
Естественно, кольцо было найдено принцем – стоит ли говорить, что сеньорита Рандрин лишь изображала поиски, на самом деле незаметно не сводя глаз с застывшего в паре десятков ярдов несостоявшегося любовника. Присутствие Арилана явно не входило в его планы, и Меллон не спешил подходить. Девушка тоже ощущала его взгляд, его нервозность, молчаливую просьбу подойти, но активно делала вид, что не замечает присутствия в саду еще одного человека.
– Спасибо, Арилан, чтобы я без Вас делала! – она благодарно улыбнулась юноше и забрала пропажу из его рук. Забрала не просто так, на мгновенье удержав подушечки пальцев на его ладонях. И, взмахнув ресницами, одела кольцо на безымянный палец.
Как заправская актриса, Зара разыгрывала сцену так, чтобы единственному зрителю было все хорошо видно и слышно: и ее кокетливые взгляды, и полет ресниц-бабочек, и лазурь глаз, обволакивавшую принца, и полуулыбки, ее подчеркнутый интерес к оживившемуся в море такого внимания молодому человеку.
– Ах, Арилан, все девушки Айши, наверное, от Вас без ума! – и, мысленно, другому: – Что, не нравится? Привыкай, милый, ты не единственный мужчина на свете, есть красивее, знатнее, умнее и заботливее тебя.
– А от Вас – все мужчины, – галантно ответил принц, предлагая ей свою руку. Разумеется, сеньорита Рандрин согласилась – у нее ведь с утра так устали ноги.
Снова улыбка, снова взмах ресницами.
Желая еще больше уколоть, растерзать, она наклонилась к уху своего спутника и прошептала:
– Вы настоящий светский лев, Ваше высочество, год назад Вы были совсем другим.
Принц смутился, а ей это было на руку – богатое поле для размышлений о Меллоне.
Беззаботно расспрашивая Арилана о его занятиях, планах на ближайший месяц, Зара прошла мимо напряженного баронета Аидары, равнодушно чиркнула взглядом по лицу и на ходу сухо поздоровалась, так, будто они едва знакомы.
Меллон хотел ей что-то сказать, подался вперед, к ней, но девушка уже повернулась к нему спиной и гордо передернула плечами. Он правильно истолковал ее жест и остался стоять, где стоял.
А Зарин смех колокольчиком разносился по двору…
Проводив принца до фехтовального зала, сеньорита Рандрин обещала как-нибудь с ним поужинать – приятный юноша, почему бы ни принять предложение? – и распрощалась.
Она боялась, что Меллон караулит ее, но ошиблась: баронет не стал унижаться. И правильно сделал – Зара не одарила бы его ничем, кроме презрения.
Девушка вернулась домой, переоделась, перебросилась парой слов с Апполиной: оказывается, ту взволновало исчезновение кузины, и она принимала активное участие в травле совести Рэнальда Рандрина. Бедный отец, несложно представить, каким изувером в собственных глазах изобразила его племянница!
Зара во всех подробностях выслушала рассказ о том, что творилась во дворце прошлой ночью, заверила Апполину, что они с герцогом помирились; так незаметно пролетело время до обеда.
Вернулся из Дворца заседаний Рандрин, сели есть. Советник, видимо, не был до конца уверен, что его дочь не собирается променять родной дом на прелести самостоятельного существования, потому что пару раз бросил на нее обеспокоенный взгляд. На каждый девушка ответила улыбкой.
После обеда все разошлись: герцог вернулся на службу, Апполина тоже решила наведаться в свой департамент, чтобы, по ее словам, помочь с одним делом, а Зара поспешила успокоить Бланш: она ведь беспокоиться, переживает.
Дом семьи Мавери – оплот тишины и спокойствия, наверное, они счастливая семейная пара. Если и дальше все так пойдет, то стоит ожидать прибавления. Бланш по секрету сказала ей, что мечтает о ребенке. Зара ее не понимала: она была равнодушна к детям, пусть даже от любимого человека; для нее они были чем-то непонятным, неуправляемым и бесполезным. Прибавьте к этому девять месяцев тошноты, отеков, утиную походку и кучу других специфических женских проблем – стоит ли игра свеч? А потом не спать ночами, следить, чтобы это существо ничего не учудило… Нет, не разделяла она любви подруги к этим 'головастикам', но вслух, разумеется, своего мнения не высказала: у Бланш своя жизнь, у нее – своя. Хочет детей – пусть заводит, главное, чтобы была счастлива.
Ее что-то терзалоо, грызло изнутри при виде улыбающихся супругов – Авест заглянул на пару минут проведать жену. Он со дня на день должен был заступить на новую должность в муниципалитете – заведовать городской стражей. Это компромиссное решение устраивало и его самого, и родителей его супруги.
Будущий начальник стажи Айши чмокнул жену в щечку и ушел, вслед за ним поднялась и Зара, которую снова накрыла горячая волна чувств. Совсем недавно и ее целовали, но, как выяснилось, не любили. Морочил голову целый год, чтобы потом нанести самое изощренное из оскорблений!
Захотелось разбить что-нибудь, запустить во что-нибудь огненным шаром, но девушка сдержалась: ни вещи, ни прохожие не виноваты в том, что произошло.
Покусывая губы, машинально отвечая на обращенные к ней приветствия, Зара брела домой – а перед глазами стояла картина чужого счастья. Что ж, утешала она себя, любовь – вещь несерьезная, из нее не может выйти толк. Нужно было задушить ее занятиями, задуматься о карьере, а не мечтать о чьей-то благосклонности. И ладно, если бы он был принц (этот, кстати, и так в нее влюблен) – а то какой-то первый помощник главы департамента магической обороны! Он ее не стоит, он неблагодарная скотина, он еще пожалеет!
– Зара, ты сегодня специально меня игнорируешь?
Она чуть не подпрыгнула, услышав его голос. Стоит перед дворцом Рандринов, за спиной – корзина роз.
Девушка скривила губы в ухмылке и нарочито отвернулась. Волна холодного презрения накрыла Меллона.
– Зара, ты все неправильно поняла… – он сделал шаг к ней, оглянулся на розы.
– Я все правильно поняла, Меллон Аидара, можете не утруждать себя объяснениями, – сквозь зубы процедила Зара, непроизвольно сжав кулачки. Глаза балансировали на тонкой грани между синим и темно-серым. Она так и стояла к нему спиной, гордая и неприступная. – Между нами все кончено. Хотя, – девушка усмехнулась, – между нами ничего и не было, не так ли? Спасибо, что удосужились сообщить мне об этом, а то бы я до сих пор пребывала во власти иллюзий.
– Зара, прости меня! Мне следовала поступить иначе, вообще не допускать этого…
– Я Вас больше не задерживаю, Меллон, идите, а то отец еще увидит, начнет интересоваться, кому Вы приволокли этот веник, – Зара кивнула на корзину с розами. – Какой-нибудь девушке из департамента подарите, она оценит.
– Герцог уже меня видел и одарил сочувственным взглядом.
– Вот видите, даже отец считает Вас жалким. Всего хорошего, баронет Аидара!
Резко развернувшись на каблучках, девушка шагнула к лестнице, но Меллон преградил ей дорогу.
– Зара, как Вы жестоки! Что, что мне для Вас сделать?
– Исчезнуть. Прямо сейчас. Или мне позвать дворецкого?
Он низко опустил голову и прошептал:
– Прости меня, я действительно не хотел, я думал, так будет лучше…
– Меньше надо было думать, – отрезала Зара и, воспользовавшись его апатичным замешательством, скрылась за дверью.
Прислонившись спиной к стене, она почему-то никак не могла отдышаться, ощущая знакомое покалывание в горле и глазах. Прощения он пришел просить, цветы принес! Да он так и не понял, чем и как ее обидел!
Не желая, чтобы кто-нибудь видел ее в расстроенных чувствах, Зара поспешила к себе в спальню, где, запершись, целый час недвижно пролежала на кровати, вперив взгляд в потолок. Слезы она нашла в себе силы подавить – не дождется!
Когда девушка пришла к себе и отперла дверь, на пороге ее дожидалась знакомая корзина роз. Даже не взглянув, была ли в ней записка, Зара отнесла ее Апполине – кузина любит цветы, пусть с ними и возится.
