Текст книги "Весенние ветры (СИ)"
Автор книги: Ольга Романовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 44 страниц)
– Сеньор, как я понимаю, это Вы? – ее взгляд уперся в стоящего чуть поодаль офицера. Хоть она и не разбирается в знаках отличия, но еще может отличить старший командный состав от младшего. А перед ней, несомненно, полковник.
– Что я, Ваша светлость? – офицер сделал шаг вперед, заняв место рядом с градоначальником.
– Вы отвечаете за безопасность герцогства. Плохо отвечаете.
– При всем уважении к Вашей светлости, я считаю, что вправе обсуждать подобные вопросы исключительно с Вашим отцом, – отчеканил полковник.
– Как Вам будет угодно, – улыбнулась Зара, встала и направилась к двери. Поравнявшись с офицером, она остановилась и воспользовалась доступным ей способом получения достоверной информации. От э-эрри ничего не скроешь, не удалось и полковнику: под мягким нажимом чужой воли, окрасившим лазурью его глаза, он при свидетелях признался в получении взятки от Отолора Кастера. За круглую сумму вышеозначенный офицер снял на время посты возле Радеша и приказал солдатам закрыть глаза на подозрительную активность в приграничных территориях.
Разоблачение командующего объединенными силами герцогства произвело эффект взрыва шаровой молнии. По приказу бургомистра он был тут же заключен под стражу.
– А Вы были честны со мной, сеньор? – градоначальник вздрогнул и вдруг понял, что не в силах отвести взгляда от налившихся синевой дождливого неба и немного изменивших форму глаз сеньориты Зары Рандрин. – Правду и ничего, кроме правды, любезный градоначальник.
И он рассказал все, как есть. Девушка молча выслушала его и отпустила. Действительно, виновен лишь косвенно, потому что не поинтересовался причиной снятия постов и конных разъездов. В любом случае, не ей решать, а отцу.
– Всем спасибо, сеньоры, все свободны, – жестом истинной королевы, с удовольствием представляя, как это выглядит со стороны, Зара отпустила чиновников. Со словами: 'Да продлят боги годы жизни герцогини!' они поспешили удалиться, остался только бургомистр, чей кабинет она самовольно оккупировала.
Отобедав, как и в первый свой визит в Радеш, в доме градоначальника, девушка прогулялась по лавкам, не отказав себе в удовольствии заказать кое-что из одежды. Благоухая новыми духами, гордая разоблачением предателя, она довольная возвратилась в замок.
В гостиной на личной половине хозяев ее ожидал сюрприз в виде шушукающейся о чем-то с Сианаленом Апполины. Зара не удержала улыбки при мысли о том, что, выглядящий, как ее ровесник, эльф старше своей собеседницы почти в пять раз. А ведь нашли общий язык, беседуют, как равные. Может, для полукровок этапы жизни рассчитываются по другой схеме, а то ведь для обитателей Заповедного леса Апполина – еще ребенок. Во сколько они там обучение оканчивают? В сорок?
Осторожно проскользнув мимо сладкой парочки, девушка переоделась и зашла к отцу. Он был не один, выслушивал доклад какого-то человека. Заметил ее, кивнул, жестом разрешив остаться. Говорили об Отолоре Кастере.
– Слышал, ты разоблачила полковника Эснера? Не ожидал от него, думал, верность и честное имя значит для него больше денег, – герцог обернулся к дочери и попросил подойти ближе. – Пожалуйста, перескажи мне то, что он рассказал.
И она рассказала, стараясь не упустить ни одной детали, хотя и знала, что Рандрину уже давно все известно – о подобных вещах сообщают немедленно.
– Оттолор в герцогстве, – внимательно выслушав ее, сделал неожиданный вывод Советник. – Сеньор Анх, – почтительно замерший по ту сторону кровати человек поклонился, – думаю, мне не нужно Вам объяснять, как действовать в подобных случаях. Вы обладаете всей необходимой информацией, так что действуйте!
Сеньор Анх еще раз поклонился и вышел.
– Кто это был? – присев на краешек постели, Зара покосилась на дверь.
– Мой меч правосудия, – улыбнулся герцог. – Как погуляла? Навела шороху среди моих подданных? Бедный бургомистр устроил такой разнос подчиненным после твоего визита! Ты молодец, Зара, все верно сделала. И вела себя… Достойная наследница растет! Видимо, придется учить тебя разбираться в политике, вводить потихоньку в курс дела.
– Как ты себя чувствуешь? – она старалась не думать о том, что когда-то ей придется принять наследство отца.
– Спасибо, уже лучше. На простенькие бытовые заклинания сил хватает.
– Апполина здесь.
– Знаю. Они уже мучили меня на пару с Сианаленом. Один эльф – это еще куда ни шло, но два! – Рандрин рассмеялся.
– Она давно… приехала? – Зара не знала, как правильно назвать перемещение по пространственному порталу.
– Часа два назад. И не с пустыми руками. Наш любезный Отолор Кастер внеочередным заседанием Совета объявлен вне закона. Теперь у него всего два пути: либо в петлю, либо на плаху. Ну, еще к фрегойям можно сбежать, но для этого еще границу пересечь нужно.
– Отец, можно задать тебе нескромный вопрос? – ей было неловко, но слишком уж сильный эффект произвели на нее слова эльфа.
– Можно, мне даже интересно.
– Только не смейся, но сколько тебе лет?
– Понятно, Сианален проболтался. Ну да, несколько больше, чем кажется. Девяносто три, солнышко. И не надо делать такие глаза! Знаю, выгляжу я намного моложе, впрочем, это и логично: прожита только половина жизни.
– А маги, они, вообще сколько…
– Сколько живут? От магов зависит, вернее, от крови. Где способности приобретенные, то практически, как люди, где наследственные – дольше. Маги высшей категории, их немного, живут около двухсот, мне, наверное, столько же отпущено, может, чуть больше из-за наличия второй ипостаси. Истинные, то есть наследственные волшебники медленнее стареют, поэтому угадать их возраст очень сложно.
– А Элене сколько?
– Зара, спрашивать о возрасте женщины – бестактно. Если интересно, задай ей вопрос сама.
– Нет, не могу поверить! Ты в четыре с половиной раза старше меня!
– Тебя это огорчает? Мне следовало позаботиться о том, чтобы ты родилась раньше? Извини, не смог, встретил твою мать только в семьдесят. В утешение тебе: маги обычно женятся поздно, так что подобная разница в возрасте между детьми и родителями не редкость, моя сестра была гораздо более поздним ребенком. Но, если так трудно свыкнуться с моим истинным возрастом, можешь считать, что мне, скажем, сорок семь.
Глава 12
О том, что Отолора поймали, Зара узнала через пять дней, после обеда в тихом семейном кругу.
Герцог уже вставал, правда, передвигался исключительно в пределах личных покоев. Сначала только до столовой, придерживаясь рукой за стены или плечо Сианалена, потом эльфа заменила трость, а в маршрут были включены другие комнаты. Сегодня он обошелся и без нее.
Отныне Рандрин полдня проводил за столом в кабинете, а затем устраивался с какой-то книгой в общей гостиной. Апполина настаивала, чтобы он не сидел, а полулежал на диване, Рандрин не особо сопротивлялся, с видимым удовольствием вытягивая ноги на мягкой обивке и лениво наблюдая за тем, как племянница пытается оживить почивший в бозе музыкальный инструмент.
В такие минуты Зара пристраивалась на полу в изножье дивана и всячески пыталась проявить заботу о выздоравливающем отце. Тот терпел это ровно два дня, а потом не выдержал и со словами: 'Я не умираю, прекрасно могу сам дотянуться до книги' усадил ее на диван рядом с собой.
– Неужели еще существуют книги, которые ты не читал? – девушка с интересом взглянула на корешок переплета.
– Больше, чем тебе кажется.
– А это о чем? Или секрет?
– Почему секрет? Смотри! – заложив ладонью нужное место, он захлопнул фолиант, чтобы дочь могла прочитать название на обложке – 'Генеалогия древнейших родов и коронационные церемонии Антории'.
– А ты какую часть читаешь? – прищурилась девушка, пристраиваясь под боком Рандрина.
– Догадайся! – хитро улыбнулся он. – Тебе, наверное, интересно будет: во время церемонии шлейф… неважно, кого, достигал тридцати футов.
– Значит, мне нужно шить платье с таким шлейфом, чтобы в нем могли запутаться все придворные дамы?
– Я же не обязываю тебе так издеваться над людьми! Кроме того, это давно не актуально.
– Послушай, так ты решил… – она не договорилась, наклонилась к нему и шепотом продолжила: – Ты свою коронацию продумываешь?
– Умная девочка! – отец с улыбкой взъерошил ее волосы и отложил книгу на стол. – Не сейчас, конечно, но на будущее. Пора узаконивать наше положение, а то все старания насмарку! Будешь очаровательной синеглазой принцессой.
– Служащей в Департаменте иностранных дел на самой низкой должности?
– Во-первых, это еще не сейчас будет, нужно почву подготовить, всех тайных недоброжелателей отловить, сделать так, чтобы Совет меня сам слезно умолял принять корону… И Арилана нужно привлечь, чтобы преемственность власти была. Идеально, конечно, через брачные узы… Ты замуж за него не хочешь? Вы ведь дружите, вернее, ты дружишь, а он влюблен по уши.
Зара покраснела и соскользнула на ковер.
– Понимаешь, – она осторожно подбирала слова, чтобы никого не обидеть, – он симпатичный, мне приятно проводить с ним время, но брак – это так серьезно! Поклонник, возлюбленный – это одно, а муж – совсем другое. Я ценю и люблю тебя, но замуж по указке не выйду даже за самого прекрасного и умного мужчину на свете. Я вообще не хочу замуж, мне дорога свобода.
– Я тебя и не принуждаю, просто спросил. Может, оно у вас все само собой получится…
– Отец! – Зара встала и отошла к камину.
– Успокойся, забыли! А то из-за меня ты сорвешь на мальчике злость.
Девушка промолчала, продолжая внимательно наблюдать за пляшущими языками пламени.
Брак, муж – ей казалось это таким нереальным и невозможным в ближайшие десять лет. Как минимум. Но это вовсе не означало, что эти десять лет она намеревалась прожить, заперев свое сердце на замок. Зара была не из тех женщин, для которых близкие отношения должны оканчиваться замужеством.
В это момент и вошел сеньор Анх.
– Ваша светлость, можно Вас на минуточку? – он замер на пороге, не решаясь нарушить досуг женской половины рода С'Эте.
– Заходи, докладывай здесь, они все равно уже в курсе, – герцог мгновенно стал серьезным. Раз – и книга испарилась из его рук, при всем своем желании Анх не успел бы прочитать ее названия.
– Мы поймали его, Ваша светлость. Как Вы и предполагали, пытался бежать к фрегойям. Парочку мы захватили, одного пришлось убить – слишком буйный был, второго приволокли сюда.
– Прекрасно! – Рандрин неожиданно быстро соскочил с дивана. Обернувшейся к нему Заре показалось, что зрачки отца немного расширены, как у э-эрри. Губы плотно сжаты, глаза потемнели. А ведь совсем недавно они считали этого человека больным – теперь же он с былой энергичностью перемещается по комнате. Верно говорят, некоторые эмоции придают сил. И не всегда светлые.
– Хотите сами допросить его? – Анх верно истолковал перемены в облике сеньора.
Герцог улыбнулся (нехорошая такая улыбка, скорее ухмылка) и кивнул.
– Я даю тебе полтора часа, чтобы подготовить нашего любезного Отолора, убедить его чистосердечно признаться во всем. Потом приду я. Скажи, что в интересах же сеньора Кастера рассказать все тебе, а не мне.
– Разумеется, Ваша светлость, – поклонился Анх. – А с фрегойем что прикажите делать?
– Заприте где-нибудь, пусть перебесится. С ним можете не церемониться – публичной казни устаивать не буду, но в ближайшие часа четыре он должен быть жив.
Зара вздрогнула, вникнув в истинный смысл произнесенных только что слов. Хотя, чему она удивляется? Девушка ведь видела, на что способен рассерженный отец, случай с консулами показал это во всей красе, а тут повод был куда серьезнее.
Весь сценарий оставшегося дня разложился по полочкам. Помощника консула допрашивают без применения насилия, убеждают чистосердечно признаться и раскаяться в содеянном. Если он соглашается и подписывает бумаги, его передают в руки правосудия, выносят приговор и казнят. Публично и в Айши. Если Отолор упорствует, то на сцене появляется Рандрин и за пять минут выуживает из него нужную информацию о заговорщиках; о том, что при этом произойдет с сознанием арестованного, лучше не думать. А дальше – то же самое, только на плаху затащат уже калеку.
С фрегойем все проще – отец, очевидно, просмотрит его воспоминания и мысли и отдаст приказ о смерти. Хотя, может, герцог это и сеньору Кастеру прикажет.
Теперь улыбка скользнула по губам Анха.
– Разумеется, пока Вам будет угодно, он останется жив.
Герцог промолчал, лишь сверкнули ледяным блеском глаза.
Он стоял в человеческом обличии, но Заре почему-то казалось, что перед ней э-эрри. Или демон – воображение упорно рисовало на ковре тень от могучих крыльев.
Даже Апполина отвлеклась от музыкальных упражнений и с беспокойством смотрела на дядю. Как только сеньор Анх удалился, она неспешно подошла к Рандрину и, заглянув в глаза, произнесла:
– Ты поступаешь опрометчиво.
– Почему? – глаза герцога были снова наполнены синевой. – Чего вы так обе боитесь? За меня? Так у меня есть своя голова на плечах, магией пользоваться не буду. Ну, если только обстоятельства не заставят.
– Приляг, ты слишком взволнован.
– Не путай азарт и волнение, первый придает сил, последнее их отнимает. Я уж молчу о мести, Апполина, месть – это наисладчайшее блюдо, ради которого и мертвец встанет из могилы. Правда, Зара?
Девушка вздрогнула и недоуменно посмотрела на отца.
– Ты ведь тоже когда-то лелеяла в душе месть, благодаря ней добилась всего, что у тебя есть.
– Я не ненавидела, это другое… – пробормотала Зара, присев в одно из кресел. – Я просто хотела того, что было у других: заботы, внимания, тепла. Я ведь, когда была маленькая, так хотела тебя увидеть. Увидеть отца. Выходила на дорогу, всматривалась в пыль, не понимала, чем перед тобой провинилась. А потом, когда мама рассказала мне правду, – голос ее стал громче и тверже, – поняла, что меня для тебя не существует, что меня выбросили на улицу, как ненужный хлам. Тогда-то и родилась месть. Знаешь, – она усмехнулась, – я солгала: были минуты, когда я желала твоей смерти. Но не убила, хотя даже подружилась с вампиром, чтобы в случае чего…
Рандрин промолчал, подошел к ней и обнял.
– До сих пор? – тихо спросил он. – Конечно, до сих пор, такое так быстро не забывают. Что бы я ни делал, ты все равно будешь помнить ту девочку у дороги. Зара, ну откуда я мог знать, что у безграмотной провинциальной девицы может родиться такая дочь? Если бы знал, то сразу забрал бы в Айши, правда, – герцог грустно улыбнулся, – тогда бы ты не простила мне разлуки с матерью. Все, не надо вспоминать прошлое, успокойся! Не важно, что тогда, этого уже не изменишь, главное, что теперь. А теперь ты для меня самое дорогое и любимое существо на свете. Прости за то, что напомнил о детстве: не думал, что ты так болезненно на это отреагируешь.
Рандрин протянул руку к ее лбу, девушка отшатнулась:
– Этого еще не хватало! Не трать меня силы, я не истеричка, через пару минут буду в норме.
– Рад это слышать. Хочешь взглянуть на Отолора?
Зара кивнула:
– Разумеется. Он и мой враг тоже, а врагов нужно знать в лицо.
– Тогда я за тобой зайду.
Видя, что отец уходит, девушка поинтересовалась, куда он.
– Поработаю немного. Обещаю не перетруждаться. Минут на сорок, не больше. Просто пообщаюсь кое с кем из Совета и департаментов. Потом вернусь, дочитаю главу и оправляюсь беседовать с арестованными.
Отолор оказался коренастым мужчиной средних лет. Выглядел он посредственно, как и полагается человеку, который несколько дней не спал, спасаясь от погони. На скуле красуется свежий синяк. Спрашивать об его происхождении Зара не стала, просто присела позади отца на принесенный солдатом стул.
Они находились на первом этаже замка, в одном из караульных помещений.
– Жив! – с нескрываемым сожалением пробормотал помощник консула, заметив в дверном проеме высокую фигуру герцога.
– Как видишь! – усмехнулся Рандрин, устраиваясь в кресле. Как король. – Сколько же денег ты потратил – и все в пустую! Недооценил ты меня, просчитался. Эгенов фрегойи посоветовали нанять?
Допрашиваемый усмехнулся и чуть изменил положение тела, чтобы веревки не так больно врезались в запястья. Его конечности были связаны, руки дополнительно привязаны к спинке стула.
– Ничего, вижу, Вам досталось.
– Все это лирика, Отолор. Анх уже ознакомил меня с моим предложением?
– Сделать чистосердечное признание? Не дождетесь, Рэнальд Рандрин, я до последней капли крови буду верен республике!
– Сколько пафоса! Республика – это Консулат? Те трое дегенератов, которые мешали нам жить?
– Ключевое слово: 'нам', – сверкнул глазами пленник. – Всегда знал, что нельзя обличать властью магов. Если бы господин Теодор вовремя прислушался ко мне, то ничего этого не было, а Вы, Советник, понесли бы заслуженное наказание.
Рандрин рассмеялся:
– Ну и глупец ты, Отолор! Наказание… Да я спасение для этого королевства! Чуть что, твои любимые консулы, поджав хвост, бежали ко мне, и я каждый раз вытаскивал их из дерьма, в которое они умудрялись вляпаться. Но благодарности не видел. Ты не находишь разумным, что пришло время, и мне это надоело? Но Консулат был слеп, закостенел и не желал перемен. Он хотел править, но не нести ответственность. Нужен ли королевству подобный паразит? Их не стало – и что, что-то изменилось, так ли они были нужны? Так что кончай свою демагогию по поводу мести за поруганную республику! Так и скажи, что виной всему личная неприязнь.
– Да, провались ты к демонам, я тебя ненавижу! – Отолор резко подался вперед, грозя опрокинуть стул. – При Теодоре у меня было все, а кто я теперь – обыкновенный мелкопоместный дворянин!
– Как мелко, Отолор: деньги, старые обиды… За сколько ты фрегойям продался? Надеюсь, не продешевил?
Зара и не заметила, как отец принял облик э-эрри.
Арестованный хотел что-то возразить, новая порция желчных слов уже сорвалась с его языка, когда он увидел глаза герцога. В его собственных промелькнул страх, но было уже поздно: синева наполнила все пространство радужки, подавила волю, полностью подчинила себе.
Отолор сидел с открытым ртом, резко побледневший, с расширившимися зрачками, а Рандрин считывал нужную информацию из его мозга. Прошла минута, другая, и бывший помощник консула начал кричать, замотал головой, пытаясь разорвать связь, но хватка э-эрри железна.
По губам Советника скользила улыбка, он упивался реакцией своей жертвы, чьи глаза стали цвета раскаленного полуденного неба.
Резкий, судорожный вскрик – и голова Отолора безвольно падает на грудь, тело сотрясают конвульсии.
– Предатель! – сквозь зубы презрительно бросил герцог и встал. Он снова принял человеческое обличие, но Зара почти физически ощущала исходившие от него волны опасности. Ощущала не только она – солдаты прижались к стенам и испуганно провожали взглядом фигуру сюзерена.
В дверях Рандрин обернулся и приказал:
– Привести в чувство и этапировать в Айши.
– Так он жив? – девушка сама не узнала своего голоса. Она тоже боялась смотреть на вроде бы близкого и знакомого человека.
– Я не настолько глуп, чтобы позволить чувствам взять вверх над разумом. Его будут судить за измену и публично казнят. Так и быть, просто отрубят голову. Его дружок-фрегой так просто не отделается.
Зара невольно снова опустилась на стул и искоса взглянула на недвижное тело Отолора. Он был бледен, глаза навыкате, видны молочные, в алых прожилках сосудов белки. Над ним склонился один из солдат, вроде, щупает пульс.
Взгляд снова скользнул на Рэнальда Рандрина. Что она знает о нем и знает ли что-то вообще, кроме того, что записано в Гербовнике? Кого она называет отцом? У него сейчас такие глаза, такое выражение лица…Как с консулами. Может, это и есть его истинный облик, проскальзывающий в обыденной жизни лишь в холоде кристаллов синевы в глазах? Жесткий, безжалостный, скорее не человек, а демон. В ней ведь тоже временами проскальзывает что-то такое, а в нем же течет чистая кровь. И он умеет убивать взглядом – одно это многое говорит об его личности.
Но как тогда быть с той нежностью, которая временами скользит в его глазах? Советник ведь умеет беспокоиться, переживать… 'Но, опять-таки, не так, как положено', – с горькой усмешкой подметила девушка.
– Зара, что с тобой? – звук его голоса вывел ее из состояния болезненной задумчивости. – Пойдем, нам здесь больше нечего делать.
Зара неохотно поднялась и, стараясь не оглядываться, вышла вслед за отцом.
– Солнышко, в глаза мне посмотри. Больно не сделаю, просто хочу понять, что такого страшного ты обо мне подумала.
Они остановились посреди коридора, напоминавшего слепую кишку: ни одного окна, заканчивается тупиком, ни единого украшения, только камень и редкие двери. Герцог взял дочь за руку – она непроизвольно дернулась. Вздохнув, он приподнял ее подбородок, так, чтобы ее взгляд пересекся с его взглядом.
– Не надо тратить на меня силы, я и так расскажу.
– Хорошо, так даже лучше, – Рандрин отпустил ее голову. – Только я и так догадываюсь. Решила, что я чудовище, которому нравится мучить людей? Так вот, этот… человек, Отолор, предал родину. Ради того, чтобы поправить свои дела, он передал фрегойям все секретные сведения, которыми обладал. Что касается меня, то мое убийство выгодно как ему, так и им, но по разным причинам. В свое время я не позволил Отолору занять один важный пост – провалил его кандидатуру на заседании Совета, отговорил консулов, с тех пор он меня недолюбливает. Кроме того, Теодор вывел его в люди, ему он обязан свой карьерой – а тут я… Да и не любит Отолор магов и принимал непосредственное участие в разработке закона, который пытался заставить меня подписать Консулат. Что до моих методов, то они еще достаточно гуманны. В соседних государствах применяют еще более изощренные пытки, это нормальная практика. Политика, равно как и управление государством, – грязное дело. Если хочешь, можешь вернуться к себе, пока я присутствую на допросе фрегойя.
Зара покачала головой.
– Если станет плохо, сразу уходи. Нечего тебе на это смотреть, успеешь еще. Не приведи боги, конечно, но в жизни всякое бывает.
Фрегойя держали в подземелье – самой старой и зловещей части замка, где воздух звенел от магии. Девушка заметила, с каким удовольствием отец купается в ее незримых волнах, впитывает ее в себя – значит, это волшебство его рода, и оно тоже может восстанавливать резервы организма. Надо будет запомнить, на случай чего, хотя, можно утверждать это почти со стопроцентной вероятностью, местная магия дружит только с главой герцогского дома, с Хозяином.
– Вы уверены, что хотите сами это сделать? – откуда ни возьмись рядом с ними возник сеньор Анх.
– Смотря, что, – глаза Рандрина блеснули фиолетовым отливом грозового неба. – Мигель уже там?
– Да, со всеми инструментами. Не мне Вам указывать, Ваша светлость, но Вашей дочери не стоит на это смотреть.
– Она и не будет.
– На что я не буду смотреть? – подала голос Зара.
– На искусство Мигеля выбивать признания. Но начало я тебе посмотреть разрешаю, будем считать это практикумом по ведению допросов.
Фрегой, примерно одного возраста с Отолором, как и виденные ею в соотской пустоши его соотечественники, блондин, был прикован на руки к стене узкой прямоугольной комнаты. Рядом с ним стоял мускулистый бородач, позвякивая ключами от низкой дверцы в торце комнаты. При виде герцога он низко поклонился и пнул кулаком под ребра пленника. Изо рта того не вырвалось ни звука, только злобный звериный взгляд скользнул по лицам вошедших, дольше других задержавшись на Рандрине.
Спрятавшись за спиной у отца, Зара со смесью любопытства, презрения и неприязни рассматривала фрегойя. Да, они все красивые, как эльфы, только эта красота исчезает, стоит гримасе злобы исказить их лица. Длинные волосы растрепались, пряди слиплись, свалялись от пота. На обнаженном до пояса теле – следы побоев, целый узор из красных и синих полос.
– Что, анторийская тварь приползла, чтобы поглазеть на меня? – прошипел фрегой, буравя глазами герцога. – А я думал, что ты сдох.
– Плохо просил свою хозяйку, жрец, – скривил губы Рандрин. – Ничего рассказать мне не хочешь? Тогда, так и быть, умрешь быстро и безболезненно. Ну же, твой дружок уже проболтался.
– Отолор? – рассмеялся пленник. – Лжешь, иначе, чем колдовством, ты из него показания не выудил.
– Значит, говорить ты отказываешься? – герцог подошел вплотную к фрегойю, будто дразня. Тот беспомощно дернулся, повис на цепях, до предела напрягая мышцы.
– Отказываюсь. Гнить твоим костям в земле, Рэнальд Рандрин.
– Уж не раньше, чем твоим.
Желваки заходили по вискам фрегойя, и он произнес какую-то фразу на темном наречии. Глаза Советника мгновенно стали чернее ночи, и, вырвав из-за пояса Мигеля плеть, он наотмашь ударил обидчика рукоятью по зубам. Кровь мгновенно брызнула из разбитого рта.
– Будешь следить за своим языком, шелудивый пес! – рявкнул Рандрин и кивнул Мигелю. Тот с готовностью отворил низенькую дверь и скрылся в утробе освещенного только пламенем очага небольшого помещения.
– Что, значит, силу свою все-таки растерял, раз на палача надеешься, – сплевывая сгустки крови, злорадствовал фрегой.
– Как бы ты не просчитался! – усмехнулся герцог. – Любая пытка по сравнению с тем, что я могу сделать, может показаться тебе благом.
Сделав вернувшемуся с раскаленным прутом Мигелю знак отойти, Рэнальд обернулся к Заре:
– Уходи, побереги свои нервы.
– Что, девчонку свою жалеешь? Еще одна шлюшка растет, будет, кому…
Он не договорил, истошно закричал, задергавшись в судорогах. Тело будто растягивали на дыбе, все жилы ясно проступили под кожей. Фрегой рвался из своих оков, перемежая крики боли с проклятиями, а потом вдруг начал задыхаться.
Даже не видя глаз отца, девушка могла бы поспорить на что угодно, что сейчас он принял обличие э-эрри и с садисткой усмешкой терзает свою жертву.
– Ну, как тебе? Понравилось? По-прежнему желаешь молчать?
– Это и все, что ты можешь? – голос фрегойя стал тише. – Такую боль я смогу вытерпеть.
– Что ж, терпи. Я уважаю чужой выбор.
В пальцах герцога затеплилось заклинание – небольшой огненный шарик, пущенный создателем в грудь пленника. Тот завыл, прокусив губу. Запахло паленым мясом.
– Ты сдохнешь, жрец, это я тебе обещаю. Сдохнешь, как любой представитель твоего народа, которого я встречу. А твою душу я подарю Темной госпоже. Ты же ее так любишь, давай сделаем ей приятное? – елейным голоском предложил Рандрин, заготовив очередное заклятие, на этот раз боевое. После подпитки магией рода сил у него ощутимо прибавилось, хотя по-прежнему было недостаточно для прежнего полноценного существования. Но герцог, казалось, не думал об этом, им овладел азарт охотничьего пса, наконец-то загнавшего добычу. Оставалось только растерзать ее.
Разряд молнии пронзил тело фрегойя, страшной судорогой сведя пальцы рук.
Безжалостный взгляд э-эрри вновь впился в глаза пленника, парализовав его.
– Преступай, Мигель, только на меня не смотри, – приказал Рандрин. – А ты, Зара, иди. Не хочу, чтобы тебе потом по ночам кошмары снились. Можешь сказать Апполине, что еще один из народа убийц ее родителей отправился к праотцам.
Девушка и так хотела уйти, поэтому с радостью попятилась обратно в коридор. Едва за ней захлопнулась дверь, как замок потряс душераздирающий крик, который не смогли погасить даже толстые каменные стены.
Она быстро шагала, почти бежала прочь, стараясь не думать о том, что сделали с фрегойем, но воображение упорно рисовало перед мысленным взором сцены, одна страшнее другой. И везде была кровь. Потом кровь исчезла, и на смену ей пришли остекленевшие глаза. Почти как у Отолора, только на этот раз в них вовсе не будет жизни.
Помнится, когда-то девушка боялась того, что отец может тоже оказаться э-эрри и уметь убивать взглядом. Теперь она знала, что он им был, и он умел. И только сейчас Зара поняла, насколько это страшно. Убить без единого прикосновения, без единого заклинания, которое можно было бы попытаться отбить, нейтрализовать – просто посмотреть в глаза и приказать. Тот полуслепой маг из Соота утверждал, что э-эрри уничтожают душу, получается, что взгляд ее высасывает, или как? Может, растворяет? Или душа, повинуясь команде, просто покидает тело?
Наверное, э-эрри и убивать умеют по-разному, вызывая то сердечный приступ, то асфиксию, то инсульт. Благодарение богам, это поистине страшное умение дано единицам!
Апполина сидела в библиотеке и что-то старательно переписывала из потрепанной книги в зеленой обложке. Девушка присела поодаль от нее и, не в силах чем-либо себя занять, уставилась на сложенные на коленях руки.
– Что-то случилось? – кузина, почувствовав ее беспокойство, оторвалась от своего занятия и пристально взглянула на нее. – И где дядя?
– Остался наблюдать за допросом. Вернее, даже не наблюдать, а активно участвовать. Он велел тебе передать, что фрегой умрет.
– Он с ума сошел! – всплеснула руками Апполина. – О чем он только думает?! В его состоянии занятия магией противопоказаны, да и раны не до конца зажили. Зара, как ты могла позволить ему…
– Когда он кого-то спрашивал? – вздохнула Зара. – Ему нравится, он с упоением мучил их обоих, обернувшись э-эрри. Я и не думала, что это может быть так…неприятно.
– Именно поэтому я не люблю присутствовать на допросах, только в случае крайней необходимости. Предпочитаю появляться только в суде. А вы, э-эрри, и вовсе можете натворить такое, что волосы встанут дыбом. Прости, но я не одобряю подобные методы и ту жестокость, к которой склонны некоторые маги. Где сейчас дядя? Я немедленно иду за Сианаленом и водворяю его в спальню. Взрослый человек – а ведет себя так опрометчиво!
– Он не так опрометчив, как ты думаешь, Апполина, он воспользовался энергией предков: ее пропитано все пространство подземелья.
– Резервный источник? – нахмурилась полуэльфийка. – Я ничего об этом не знала. Но все равно дядя и так перетрудился на сегодня. Приготовь ему укрепляющий настой, а я постараюсь воззвать к его разуму.
Зара пожала плечами, искренне сомневаясь, что кто-то может помешать Рэнальду Рандрину довести начатое дело до конца. Подождав, пока кузина выйдет, она встала, подошла к столу и взглянула на книгу, которую читала Апполина, – один из вариантов Травника, только с дополнениями в виде заклинаний. Наверное, эльфийских: девушка не могла прочитать письмена. Пора снова браться за образование, заодно, и в работе пригодится.
– Интересуетесь эльфийским?
Зара вздрогнула и подняла глаза. На нее, чуть щурясь, смотрел Сианален.
– А я думала, Вы помогаете Апполине образумить герцога.
– У него есть своя голова на плечах, да и баланс сил и свободной энергии он хорошо чувствует. Что до уговоров, то я не смею указывать Его светлости, это чревато, – улыбнулся эльф, присаживаясь рядом. – Э-эрри опасны, когда сердятся, или их отвлекают от убийства.
