Текст книги "Башни Анисана (СИ)"
Автор книги: Ольга Каверина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 42 страниц)
– Он исчез из волн!
Зоэ резко обернулся к нему, немного растерявшись:
– Как это: «исчез»? – спросил он, – Неужели… как все предыдущие?!
– Гиб Аянфаль, – серьёзно и даже со строгостью обратился к нему Хинуэй, – вам надо быть более осторожным со словами.
– К чему, мастер? – спросил Гиб Аянфаль, не в силах сдерживаться от одолевших его переживаний, – я чувствую, что вы знаете об этом, даже если Голос пока молчит! И консул Сэле знает. Что нам всем зря молчать?
– Я не это имел в виду, – уже более мягко ответил Хинуэй, – мастер Хосс упоминал, что вы бываете резковаты в словах. А сейчас мы имеем дело с непростым событием, которое Голос освещает медленно, дабы в волнах не поднялось паники.
– Так это правда? – обратился к нему взволнованный Зоэ, – волны доносили мне тревогу, но я совсем не полагал, что с мастером могла произойти такая беда!
– Правда, Зоэ, – ответил Хинуэй, – пока знают только старшие патриции. Вам, как патрицию младшему, полагалось узнать позднее, но вот Гиб Аянфаль не смог сдержаться…
– И правильно сделал! – проговорил Сэле, вставая между двумя архитекторами, – Я говорил с его старшим родичем: он молчал об этом всё утро, хотя был прямым свидетелем. Но в моей команде секретов быть не должно. Собственно, на этом нашу встречу можно и завершить: я позвал вас всех, чтобы познакомиться, оформить наш дальнейший труд. День сегодня непростой, поэтому я больше никого не задерживаю. Вам же, Зоэ, как старшему ученику мастера Альтаса я поручаю отыскать карту с его проектом. Она должна быть где-то в картотеке его обители.
– Хорошо, господин консул, – ответил Зоэ, – я… я сейчас же пойду туда. Простите, мне нужно узнать… поговорить с другими учениками!
И он, совершив поклон, поспешил покинуть залу едва ли не бегом. Хинуэй величаво и немного неодобрительно глянул ему в след, после чего обратился к консулу:
– Что ж, вероятно весть скоро откроется и разнесётся. Я пригляжу за небесными строителями, чтобы всё прошло более-менее спокойно. До встречи на соборе, консул.
Сэле только молча вскинул голову в ответ на его поклон, и Хинуэй легко воспарил в высь, исчезая в потолочном проёме. Гиб Аянфаль взглянул на консула и уже собрался пойти к выходу, когда Сэле обратился к нему:
– А вот ты подожди. Есть разговор.
В следующий миг волны, и так скудно заполнявшие залу, всколыхнулись и замерли в полной неподвижности, погружая пространство в ясную тишину. Едва она наступила, как Гиб Аянфаль первым заговорил, подступая к консулу:
– Я всё видел! Аба исчез у нас прямо на глазах! Это были пространственные волны, точно глубокая чёрная бездна, открывшаяся где-то рядом!
Он смолк, увидев, что Сэле предупреждающе поднял руку.
– Я знаю, Янфо, – ответил он, – Ае уже передал мне всю информацию, которую ему удалось задержать.
– Но… в прошлый раз вы говорили, что интересуетесь мнением неочевидных свидетелей, – заметил Гиб Аянфаль.
– Конечно. Именно поэтому я хочу расспросить тебя. Но не о том, что ты видел. Я хочу знать: предчувствовал ли ты это?
Гиб Аянфаль задумался, припоминая своё состояние в последние дни. День дождя, пугающие видения Гиеджи и странная печаль самого абы, его последние наставления, которые он передал ему вместе с проектом башни.
– Аба сам это знал, – горько выговорил он, глядя в глаза консулу и чувствуя, что он видит его горькие мысли, – он говорил со всеми нами… вчера. Хотел, чтобы мы оставались вместе после того, как он… уйдёт. Консул, скажите: он вернётся? Это возможно?
– Достоверно ничего не могу сказать – без тени улыбки произнёс консул, – Однако я надеюсь на благополучный исход. Это не погибель, Янфо. Мастер Альтас прошёл очень долгий жизненный путь и чего только не видал. Я думаю, он справится с этим испытанием.
Его слова немало ободрили Гиб Аянфаля. Мучившая его тревога немного притихла. Он даже присел на ступень, вдруг почувствовав усталость.
– Скажите, а когда волны известят об этом остальных асайев? Я просто не могу больше молчать!
– Скоро, так что можешь расслабиться. Как ты успел понять, я уважаю стойкость, которую ты проявил. Кстати, как тебе архитекторы? – спросил консул, подходя и садясь рядом с ним.
Гиб Аянфаль нахмурился, вспоминая ушедших патрициев.
– Это они теперь будут вместо абы Альтаса?
– Почему же «вместо»? Вообще-то, я призвал их, следуя рекомендациям твоего наставника. Видишь ли, Башня должна будет задействовать как небесные, так и глубинные силы, представителями которых являются Эйдэ и Хинуэй. Хинуэй – из верхов. Почти все его творения находятся в атмосферных обителях, где живут наши погодные мастера, большие любители обрушивать нам на голову ветра, ураганы, грозы и прочие стихии. А Эйдэ… Его успел пригласить ещё сам Альтас, потому как глубинных принято звать заранее. Деятельность таких, как он, протекает в самых недрах, где обители мало похожи на то, к чему мы привыкли тут. Ну и, как и все глубинные, Эйдэ поклоняется Ци. Четвёртой силе, сверхсуществу, погребённому глубоко под поверхностью твердынь. Поэтому порой с ним бывает сложно. Приходится проявлять чудеса учтивости, что, к слову, неплохо удавалось твоему абе. Немногие жители поверхности могут похвастаться таким количеством друзей на глубине, как мастер Хосс. По своей же воле я призвал только юного Зоэ.
Гиб Аянфаль поднял на него глаза. Он чувствовал, что Сэле сейчас довольно откровенен с ним и не прервёт разговор внезапно.
– А почему вы именно его выбрали? – задал он вопрос, волновавший его более всего.
Сэле улыбнулся:
– Причина проста! Зоэ – лучший ученик мастера Хосса в этом цикле, не считая тебя. Ты бы, кстати, поменьше сердился на него. Я не одинок в том мнении, что он получил свои энергометки слишком рано, и теперь ему приходится трудно. Он уязвим и нуждается в поддержке, которую ему мог бы оказать как раз такой, как ты.
Гиб Аянфаль потупил взор. За всю свою жизнь он привык тому, что патриции помогают ему, а не наоборот. И потому пока и не предполагал, каким же образом он может помочь другому ученику абы Альтаса, обладающему более высоким статусом.
– Я знаю, тебе потребуется время, чтобы ко всему привыкнуть, – тем временем проговорил Сэле, – но твой учитель хотел бы, чтоб ты, а не кто-то другой стал свершителем его начинаний. Ведь так?
Гиб Аянфаль поднял на Сэле глаза и согласился:
– Так.
Сэле смерил его взглядом, после чего поднялся. Стебли залы расступились, образуя огромный арочный проём от пола до потолка. Погружённое в сумрак помещение осветили лучи звезды. Сэле подошёл ближе к проёму и устремил взгляд наружу. Гиб Аянфаль замер на месте, внимательно приглядываясь. Консул будто бы совершенно утратил к нему интерес, и у Гиб Аянфаля возникало ощущение, что о его присутствии даже забыли. Конечно, он мог подняться и бесшумно уйти, но это казалось ему невежливым. А Сэле всё смотрел и смотрел куда-то вдаль.
Гиб Аянфаль осторожно приподнялся, тоже выглядывая наружу. Пустошь было видно, как на ладони: строители, выстроившись кружком, сбрасывали в чёрную прорву канала могучие волны строительной массы. Среди них высится и мощная фигура Багрового Ветра, управляющего процессом. Гиб Аянфаль почувствовал укол волнительной досады – он должен быть сейчас там, вместе со всеми…
– Мне, наверное, нужно идти, – произнёс он, немного помедлив.
Консул живо оглянулся на него.
– Ты все ещё здесь? – с удивлением спросил он, – Я думал, ты уже на полпути домой!
– Я собирался трудиться.
– Что ж, как хочешь. Ае сказал, что твоя сестра сегодня осталась в замке.
– Я пойду к Багровому Ветру.
– Ступай. И смотри, будь более бдительным на следующей встрече. Меня там с тобой не будет.
Сэле лукаво улыбнулся краем губ, после чего вновь отвернулся к арке. Гиб Аянфаль понял, что теперь-то разговор точно окончен. Он склонил голову за спиной консула и покинул залу.
Едва он вышел в коридор, как вход за ним с шуршанием затворился, образуя гладкую стену. Гиб Аянфаль прошёл несколько шагов и остановился, осторожно прислушиваясь к гулу волн. Они были наполнены новой тревожной новостью о том, что один из старших патрициев, великий мастер Альтас Хосс внезапно покинул волны Онсарры сегодня утром.
* * *
К вечеру о произошедшем знали не только на твердынях, но и на соседних Светилах. Гиб Аянфаль, вернувшись от Сэле, незаметно подключился к труду вместе с Хибой. Когда по волнам разнёсся вечерний зов, он собирался вперёд остальных строителей возвратиться домой, надеясь встретить там Ае, но Хиба неожиданно остановил его, схватив за плечи и притянув к себе.
– Эй! – недовольно воскликнул Гиб Аянфаль, поднимая на него глаза. Такой жест показался ему довольно грубым.
– Постой-ка тут со мной, – как ни в чём ни бывало сказал Хиба, отпуская его, – сейчас каждый ребёнок знает про то, что случилось, и про то, что ты – прямой свидетель. Многие жаждут услышать подробности из первых рук. Понимаешь, чем это чревато?
Гиб Аянфаль кивнул. Теперь ему не миновать всеобщего внимания. А он не хотел вновь и вновь переживать случившееся, постоянно вспоминая и рассказывая об этом. Он не без опаски взглянул на асайев из своей команды, которые действительно все как один обращали к нему исполненные печалью взоры. Впрочем, под строгим взглядом Хибы они ограничились лишь словами сожаления и сочувствия при прощании, после чего уходили. Только родичи Чаэ задержались несколько дольше, пообещав, что, как и прежде будут поддерживать его, когда команда разрастётся до сотни асайев. Когда ушли и они, Гиб Аянфаль остался наедине с Хибой.
– Как же я вернусь… – сокрушённо проговорил Гиб Аянфаль, – у нас в обители аба Альтас был мастером! Его там все любят и уважают, и теперь…
– Я бы посоветовал тебе укрыться где-нибудь до утра. А там я тебя заберу. Я бы даже сегодня мог это сделать, но, прости, неотложные дела. Завтрашний день Голос объявил днём отдыха. Вот мы и прогуляемся.
– Прогуляемся?
– Да. Тебе нужно отвлечься, иначе не годится. И тем более нечего сидеть в обители. А когда ты будешь со мной, то вряд ли кто-то решится к тебе подойти с любопытством, кроме патрициев. Но они, как правило, не задают лишних вопросов.
– Благодарю, – Гиб Аянфаль взглянул на Хибу, – но почему? Даже сейчас никто не задержался рядом с нами!
– У меня, так сказать, есть способность отстранять ненужных зрителей. Осталась от прежней рабочей точки. Пошли до ворот, а там разойдёмся.
Гиб Аянфаль хотел задать вопрос о том, кем же был Хиба, но тот прервал его:
– Скоро узнаешь. Имей терпение.
Они вышли в стороне от главных врат. Гиб Аянфаль устремил взгляд в их направлении и увидел вдалеке две чёрные фигуры стражей. Он давно уже заметил, что стражи находятся у ворот далеко не каждый день, но заранее предугадать, когда они будут, невозможно: внутренний голос упорно молчит. Хиба снова тихонько положил руку на его затылок, глядя в ту же сторону.
«Видишь там? Это Дэсти и Ховин. Мои бывшие коллеги. Дэсти так даже был у меня в учениках, прежде чем алый консул призвал его в свою обитель. На этом месте находится наблюдательный пункт за волнами Рутты, очень удобный».
Хиба отпустил его затылок. Изумлению Гиб Аянфаля не было предела.
– Так ты был…
– Да, именно им, – с самодовольным задором ответил Хиба, – поэтому завтра я тебя найду, где бы ты ни находился. Бывай, Янфо.
Он усмехнулся, а затем быстро понёсся бегом вдоль ограды замка, всё ускоряясь. Волны всколыхнулись, и он исчез, переместившись в пространстве так же, как Лийт.
Гиб Аянфаль некоторое время смотрел ему вслед. Известие о том, что один из его строителей в прошлом был чёрным стражем, немало ошеломило его. Аба Альтас всегда относился к охранителям порядка настороженно и предпочитал не говорить о них, кроме каких-либо исключительных случаев, так что Ае порой упрекал его в предвзятых взглядах. Гиб Аянфаль разделял это мнение, но только потому, что знал о стражах мало и только то, что говорил аба.
Уже начинало темнеть. Гиб Аянфаль огляделся и направился к своей обители, пробираясь через лес в стороне от дороги, дабы никого не встретить. Что удивительно, разум его был спокоен. Голос Ганагура взял его под опеку, ограждая от непосильных потоков информации, которые непременно обрушились бы на сознание от всех заинтересованных асайев.
В замке самым надёжным местом для убежища могла стать старая башня. Но, пробравшись тайком в сад, Гиб Аянфаль увидел на лужайке вокруг неё целое собрание. Никто сегодня не хотел уходить на покой. Замок был наводнён асайями из чужих обителей, привлечённых трагическим происшествием. Среди них было много патрициев, которых строителю иногда доводилось видеть на трапезах – это были как друзья абы Альтаса, так и его старшие ученики, уже ставшие архитекторами. Исчезновение мастера повергло многих в глубочайший шок. Прислушиваясь к их разговорам и мыслетокам, Гиб Аянфаль узнал, что все без исключения искренне жалеют мастера Хосса и испытывают чувства, похожие на его собственные. Некоторые даже не могли сдержать слёз, как и сам Гиб Аянфаль. Над обителью и её окрестностями в волнах нависло тяжёлое информационное облако скорби, которую разделял всякий, попадающий под его действие. Что удивительно, это всеобщее горе несколько утешило Гиб Аянфаля, смягчив болезненную горечь потери. Но подойти к соседям он боялся, чувствуя, что это лёгкое утешение будет в миг разрушено многочисленными вопросами. Ае, как назло, ещё не вернулся с собора, и Гиб Аянфалю пришлось самостоятельно искать место для уединения. Погрузившись в волны, он попытался найти в обители Гиеджи, помня о словах консула. Отыскать её не получилось, но волны подсказали ему, должно быть с веления Ае, что сестра находится в заповедном садике. Там, вероятно, сейчас тихо, и она может пребывать в покое от посторонних. Гиб Аянфаль хотел пробраться к ней, но его остановило то, что пройти незамеченным у него не получится. Решив, что лучше навестить Гиеджи с утра, когда, быть может, публика хоть немного успокоится, Гиб Аянфаль принялся искать себе убежище на ночь.
Держась вдали от публичных мест, Гиб Аянфаль осторожно обошёл замок, подойдя к нему с северной стороны. Тут была глухая покатая стена, образованная плоскими стеблями. Внутренний голос подсказал, что сегодня он не найдёт лучшего места. Гиб Аянфаль быстро забрался наверх, обустраиваясь у самого основания уходящего вверх шпиля обители. Здесь тихо и никто не побеспокоит. Зато сам Гиб Аянфаль мог наблюдать за тем, что происходит в замке, прислушиваясь к внутреннему полю стен.
Гиб Аянфаль лёг на спину, устремляя взгляд в небо. Там, за полосками твердынных колец, за нитями рассеянных в бесконечном пространстве звёздных вихрей скрываются врата, которые упоминал Лийт. Лишь счастливое знакомство с ним позволило ему достоверно узнать это. Быть может, взгляд его сейчас устремлён туда, где в невообразимой дали находится вход в бездну, которая по чьей-то непостижимой воле могла раскрыться в мирном пространстве Онсарры. Гиб Аянфаль погасил глаза и углубился в волны, надеясь услышать хоть что-нибудь, что дало бы ему надежду.
Глава 10. Хиба
Пробуждение было резким – Гиб Аянфаля насильно вырвали из волновой дали, в которую он унёсся ночью, оставив замершее тело одиноко лежать на стеблях купола. Он задёргался, чувствуя, как голова отзывается неприятной болью из-за слишком быстрого возвращения. На лбу у него лежала чья-то рука, и это прикосновение было причиной всего.
Гиб Аянфаль открыл глаза и увидел над собой лицо Хибы.
– Что ты делаешь? Отпусти меня! – воскликнул он, стараясь освободиться. Хиба, усмехаясь, убрал руку.
– Любишь далеко улетать, я вижу! – заметил он.
Гиб Аянфаль сел, поправляя на себе одежду и успокаивая разогнавшуюся пыль. Ему вспомнился вчерашний день. Он ещё не решил, стоит ли ему идти с Хибой, но то, что Багровый Ветер уже явился, не оставляло выбора. Волны носили рядом обрывки информации, которую он не успел воспринять, но едва Гиб Аянфаль попытался прислушаться, как ему в лоб снова упёрся палец и доступ к волнам оказался перекрыт.
– Что ты там так выслушиваешь? – бесцеремонно поинтересовался новый друг.
Гиб Аянфаль взглянул на него с удивлением. Немногие асайи способны затмевать чужое волновое зрение, используя всего лишь прикосновение.
– Я, кажется, видел Эртань-Онсарру, – ответил он, – Сейчас ведь многие наблюдают за ней.
– Да, – согласно хмыкнул Хиба, – а я даже прикидываю: не покинуть ли в будущем мать-Онсарру? Мы в неё много вложили: не даром арены на всех твердынях были скрыты – вся энергия направлялась туда, а для неподготовленных асайев опасно приближаться к таким сильным потокам. А тебе, между прочим, какой оборот?
– Восемьдесят четвёртый идёт, – ответил Гиб Аянфаль.
Хиба усмехнулся, окидывая его проницательным взором с ног до головы.
– Ясно. Значит, арены не видел, – проговорил он, – поди и за пределами твердыни никогда не был?
– Успею, – ответил Гиб Аянфаль, недовольный очередным намёком на «незрелость», – аба Альтас говорил, что строителю не следует слишком спешить со странствиями. Перво-наперво он должен трудиться там, где пробудился, а странствовать только если у него есть цель.
– Основательная философия, – усмехнулся Хиба, – а на арену взглянуть хочешь?
– Ты же говорил, что они скрыты.
– Скрыты, но это не значит, что их совсем нельзя посещать. Нужно только уметь содержать сознание в покое рядом с мощным потоком, и тогда покров не станет для тебя преградой. Я сам там часто бываю, даже не один. И, если хочешь, могу провести и тебя под защитой.
Это предложение немало заинтриговало Гиб Аянфаля. Он припомнил своё робкое прозрение на Торжестве Праматери и недавнее празднество в их обители… Он так хотел увидеть танец и его поток со стороны, и сейчас у него была возможность.
– Ну, если так, то я согласен! – ответил он.
– Вот и прекрасно, – поддержал его Хиба, – пойдём. Заодно раскрою тебе часть своего прошлого.
– Мы на трансфере?
– Нет. Покажу тебе способ получше. Смотри только, держись крепче, а то ненароком потеряешься по дороге.
Он крепко взял Гиб Аянфаля за локоть и стремительно помчался вверх по покатому стеблю, удерживающему своды крыши. Гиб Аянфалю ничего не оставалось кроме как нестись за ним. А когда Хиба рванулся, прорезая собой пространство, ноги Гиб Аянфаля оторвались от стеблей, и он безвольно полетел следом за своим товарищем. Разгорячённые волны раздвигающегося материального пространства с силой хлестали его, и он не имел ни малейшего представления о том, куда они мчатся.
Но вот его ноги резко ударились о твёрдую поверхность. Они пробежали ещё некоторое расстояние, прежде чем остановились окончательно. Гиб Аянфаль растерянно огляделся – вокруг поле, покрытое короткой травой, а на горизонте едва виднеются белые громады городских обителей. Хиба взглянул на него и, похлопав по плечу, сказал:
– А ты неплох! Тяжёлый, конечно, как и всякий строитель, но прошёл легко. А я уж приготовился тебя тащить! Никогда не совершал таких скачков?
– Нет, что ты! Я не умею, – ответил Гиб Аянфаль, – где мы?
– На восточной окраине Рутты. Арена тут недалеко. Из-за последних событий её, похоже, полностью скрыли, но я знаю, куда идти.
– А Голос позволит?
– Тебе – вряд ли. А я волен пройти. Поэтому со мной ты тоже сможешь, только делай то, что я буду говорить.
Гиб Аянфаль согласно кивнул и последовал за своим другом на широкое поле. Тщетно он старался при помощи пространственного чутья отыскать хоть какие-то городские строения. Поле не покрывало ничего, кроме травы. А Хиба всё шёл и шёл, пока не остановился без видимой причины.
– Мы пришли, – объявил он, – до того, как стать чёрным стражем, я был распространителем волн, танцующим. С такой точкой пробудился. Вселенские информационные потоки, связывающие Кольцо Светил и пробивающие дикие пространства, исходят от управляемых звёзд. Их тоже формируют танцующие, трудящиеся с энергиями звёзд. Твердынные намного тоньше и обладают меньшей мощностью, поэтому используются в основном для целей местного значения. Но при творении светил бывает так, что потоки объединяются для многократного усиления.
– И это где-то совсем рядом?
– Да. Техники волн тщательно скрывают поток, дабы он не тревожил жителей окрестных городов. Когда войдём, не вслушивайся в волны. Я закрою тебя от них.
Он положил ладонь на макушку Гиб Аянфаля и увлёк его за собой. Гиб Аянфаль шёл, ощущая, что их охватывают всё более плотные волны. Пыль в его теле с каждым шагом начинала течь медленнее, отчего двигаться становилось нелегко. Багровый Ветер же чувствовал себя прекрасно, оба его глаза были погашены. А волны сгущались, пока вдруг внезапно не отступили. Гиб Аянфаль зажмурился, закрываясь рукой от ударившего ему в лицо белого света.
Хиба остановился.
– Смотри, – произнёс он.
Глаза Гиб Аянфаля привыкли к свету, и он рассмотрел впереди воронку величиной с небольшое асайское поселение, уходившую вниз. Из её глубин в небо устремлялся широкий столп света, несущий в себе срединные волны. Они с Хибой стояли на широкой кольцевой стене из серебрянных стеблей, окружающей это строение.
«Примерно так выглядят со стороны танцы на великих празднествах. Ты вряд ли выныривал из них раньше всех», – прозвучало в мыслях.
Гиб Аянфаль как заворожённый смотрел на поток, уходящий далеко за пределы твердынь звезды Онсарры. Даже сквозь защиту Хибы он ощущал, как быстро пульсируют волны. Пыль откликалась на эту пульсацию болезненным дрожанием, но он старался не обращать на то внимания, продолжая смотреть. Ему хотелось подойти к краю воронки, ограждённой серебристым стеблем, и заглянуть вниз. Она, наверное, доходит до уровня верхних недр. Но Хиба не двигался с места, и Гиб Аянфаль тоже оставался стоять.
«Тут есть асайи?» – мысленно спросил он.
«Да. Танцующие – в самом низу и в глубине потока. А вокруг скрыты кольцевые залы, где находятся техники волн, направляющие всю эту красоту. Там же когда-то полагалось находиться и зрителям, которые приходили либо полюбоваться танцами, либо понаблюдать за соревнованиями, которые танцующие частенько устраивают между собой в спокойные времена».
Гиб Аянфаль только рассеянно кивнул. Рука Хибы начинала постепенно нагреваться и вместе с тем волны потока понемногу задевали сознание неприятными всплесками. Юный асай не мог отвести взора от слепящего света, ощущая, что чувства его начинают спекаться в один общий ком под давлением напряжённых волн. Мысли спутались, а сияющий свет растворял в себе всё, что существовало вокруг, в том числе его самого. Гиб Аянфаль схватился руками за друга, чтобы удержаться от падения, забыв о принятом этикете. Хиба, кажется, что-то сказал ему, после чего сущее окончательно растворилось в ослепительной белизне.
* * *
Когда Гиб Аянфаль пришёл в себя, они были в саду одного из городских замков. Он лежал на траве под раскидистым пасочником, сквозь листву которого на него падали тёплые лучи Онсарры. Звезда уже успела миновать зенит, что означало, что он провёл во сне-забытьи довольно длительное время. Хиба сидел рядом, глядя на него со снисходительной горделивостью.
– Понравилось? – тут же спросил он и протянул Гиб Аянфалю гроздь рыжих пасочных ягод, – это тебе для подкрепления.
Юный асай ошеломлённо взглянул на него, беря ягоды.
– Никогда не видел ничего подобного! Но… Как мы тут оказались?
– Я тебя принёс. Маловато увидели, но ладно. Нужно было раньше выйти из крайней зоны потока, но когда вижу танцы распространителей так и хочется порой пойти кружиться с ними, вспомнить раннее время. Немного не учёл, что ты-то совсем новичок и тебя может крепко заглушить волнами. Потому сейчас немного отдохнём.
Хиба лёг на траву, заложив руку за голову. Глаза его чуть погасли. Гиб Аянфаль принялся за ягоды, обдумывая увиденное. Ему местный поток показался чудовищной силой. Страшно представить, что творится в волновых порталах, соединяющих воедино Кольцо Светил.
– Хиба, а почему ты сменил рабочую точку? – спросил он.
Хиба некоторое время лежал, задумчиво рассматривая видневшиеся даже на дневном небе кольца Четвертой и Шестой твердынь, после чего начал:
– Это долгая история. Первоначально я был доволен тем, что имею. У дела танцующего есть свои перспективы. Вообрази, каково быть мастером, контролирующим потоки от Светил? Это асайи, полностью освободившиеся от дел на твердынях, их уже не назовёшь танцующими. Сидя здесь, под лучами Онсарры, трудно даже представить их труд. К такому я бы мог стремиться. Однако подобные мечты закончились для меня на пятой сотне оборотов. После я стал только разочаровываться в своём пути.
Перво-наперво мне перестал нравиться сам мой вид. Танцующие выглядят очень изящно. Волосы их постоянно развеваются, улавливая волны, одежда лёгкая, чтобы не стеснять движений. Мне же всегда хотелось выглядеть более весомо, так что со временем мне стало неудобно в моём собственном пурном теле. Но главная причина, по которой я начал приходить к мысли о смене рабочей точки, вот какая: меня начала не устраивать одна существенная деталь – постоянная необходимость находиться в коллективном сознании с другими асайями. Даже для создания малого твердынного потока нужен сверхразум, состоящий из отдельных умов тысяч асайев. Конечно, есть танцующие, открывающие потоки в одиночку. Но это не тот масштаб, да делают они это только для того, чтобы показать красоту танца. Когда сливаешься с другими – забываешь себя, растворяешься в коллективном. А я только больше убеждался в том, что я – индивидуалист и хочу чего-то иного, что танец, сколь бы он ни увлекал меня, – не то, ради чего я сотворён. Я отчаянно возжелал чего-то более значимого и… опасного.
Третьим важным пунктом для меня стали размолвки с самыми близкими сотрудниками любого танцующего – техниками срединных волн. Не знаю, заметил ты это или ещё нет, но я, откровенно говоря, их недолюбливаю. И если те техники, кто трудится с тонкими волнами Причин или пространственно-временными волнами Основ, ещё ничего, то техники срединных волн – волн Силы – самые беспринципные асайи, которых я только встречал. Они, конечно, делают так называемое Общее дело, которое важно для всех твердынь Онсарры, но я считаю, что имею право на нелестное мнение. У них есть своеобразные объединения, которые они создают вместе с белыми матерями, называемые кланами. Так вот, есть кланы, которые открыто поддерживают неслышащих – это в первую очередь клан Макках. Я их даже немного уважаю: они, по крайней мере, честно обозначают свою позицию. Есть и другие, которые стоят на стороне Голоса – это кланы Фарах, Аяши, небесные Сильхи, да свободные техники. Но самыми опасными, пожалуй, будут те, кого зовут ламехтидами. От этих правды не жди.
Остерегаться их я стал, ещё будучи начинающим танцующим, хотя это было необычно. Многие танцующие, если ты спросишь их, дружат с техниками. Однако, чем больше я познавал свой жизненный путь, тем больше видел, что многие техники обращаются с танцующим с позиции власть имущих. Для других это было в порядке вещей, но я чувствовал, что сотворён для большей воли, и это обстоятельство не давало мне покоя. Волны, порождаемые движением пыли в глобальных океанах твердынь, очень сильны, но имеют хаотичную структуру, не подходящую для мыслетоков и другой осознанной информации. Танцующий творит поток, преобразовывая их и наделяя иными частотами. Его движения порывисты и сильны, но лишены направления. Многих танцующих объединяет ведущий, возглавляющий танец. А уже техник берёт под контроль творимый ими поток и направляет его подобно руслу, создавая все известные волновые образования: от мыслетоков до барьеров. И уже потом за дело берутся вестники, наполняющие всё это великолепие необходимой информацией. Сами техники никогда не творят волн, они придают структуру тому, что уже существует вокруг них, будь то их собственное внутреннее поле, или же поток, открытый миллионами танцующих.
Направляя потоки, техники тоже танцуют. Но они, в отличие от ведущих, всегда находятся вне, всегда твёрдо стоят на поверхности твердыни. Их движения стелющиеся, медленные и плавные согласно веянию волн. Между прочим, точно так же они участвуют и в общих торжествах, где приходится направлять энергии объединённого сознания. Но если обычные асайи попадают под их влияние только во время торжеств, то танцующие находятся во внимании техников практически всё время. До конца проявить свою власть им мешает только то, что они почитают консула Гейст, а танцующие пользуются благосклонностью Гэрера, как асайи созидательного труда. Соответственно, они находятся под покровом разных сверхсуществ. А когда имеешь дело с волнами, то принадлежность к тому или иному сверхсуществу играет большую роль. Некоторые поговаривают, что много циклов тому назад, главы танцующих сами перешли под покровительство Гэрера, чтобы избавить консула Гейст от полного контроля над волнами и тем самым поправить дисбаланс сил, существовавший тогда в обществе Онсарры. Если это так, то это было мудрым решением. Думаю, находись мы, как и техники под покровом Гаэ, их власть над нами была бы куда большей. А так Ганагур не позволяет им глубоко проникать в сознание танцующего, когда он творит поток.
Я решил сменить труд на что-то кардинально иное, где я мог бы действовать один, полагаясь на себя самого. Как раз в то время мне посчастливилось повстречаться с мастером Караганом, который тогда ещё только начал восхождение среди чёрных стражей. Он пригласил меня в ряды защитников порядка, и я согласился.
Танцующие редко идут в чёрные стражи, хотя их рабочая точка практически идеальна для того, чтобы преобразовать её в боевую. У них лёгкие и прочные тела, быстрая пыль, пластичные и устойчивые волновые отражения – всё, что нужно воину. Разве что миролюбивый и мягкий нрав трудно изжить. Но я особой покладистостью никогда не отличался, потому воспринял своё преображение довольно легко. И я действительно стал тем, кем желал. Стражи свободны несмотря на то, что призваны пребывать в постоянной бдительности. Среди них ценно спокойствие единоличного ума. Когда я был стражем, я мог действовать в одиночку – у мастера Карагана хватало заданий, которые мог совершить только один асай, и он предоставлял их мне, уверенный, что я справлюсь. Это была увлекательная жизнь, хотя и опасная. Жаль, я многого не могу рассказать тебе, так как ты ещё слишком молод, а Пламя до сих пор велит мне сохранять секреты. Многие считали, что для меня это идеальная рабочая точка, но, как видишь, всё переменилось. Я не хочу долго оставаться одинаковым, и потому уже начинал свою жизнь заново. И вот уже три тысячи оборотов я познаю строительное искусство.
Гиб Аянфаль с удивлением взглянул на него, ожидая пояснения последних слов, но его не последовало. У него в воображении развернулась масштабная картина. Он представил себя таким же, как Хиба. Как будто бы он управляет волнами вместе с другими асайями, сквозь них видит бесчисленные новые твердыни, пространства, ещё никем не покорённые. Или напротив он вступил на нелёгкий, скрытый за плотной завесой тайн, но такой захватывающий путь чёрного стража.
