Текст книги "Леди Некромант (СИ)"
Автор книги: Ольга Булгакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц)
Глава 19
Воспоминания об уроках в кадетском корпусе становились с каждой минутой многажды проклятого ужина все ярче. Там преподаватели тоже изгалялись. Прохаживались по самым больным местам, по родственникам, по семейному наследию, а не только по личности самого кадета. Потому что итсенский офицер всегда хладнокровен. Всегда! Чтобы не доставить радости врагу. Не разболтать секрет. Не поддаться эмоциям. Не дать слабину! Только не слабость!
За каждый срыв, за каждый всплеск – наказание. Немедленно. Унизительное.
Эстас помнил только два случая, когда преподавателям удалось его довести. После выпуска такое не удавалось никому и никогда!
И эта разнаряженная леди Льессир уж точно не сможет. Не сможет! Главное – не давать ей шанс. Не дать почувствовать свою власть над ним, не дать победить.
Ужин закончился, но Фонсо понимал, что это была лишь первая схватка. Решающее сражение произойдет через полчаса в комнатах поверенной королевы.
Тэйка цеплялась за руку, молчала и только на пороге детской спросила, о чем гостья хочет поговорить.
– Думаю, о свадьбе, милая, – погладив дочь по голове, как мог спокойно ответил Эстас. – Ее Величество оказывает мне особую милость. Не каждый день королева устраивает чей-то брак.
– У нее короткие волосы, – вглядываясь в лицо отца, бросила Тэйка. – Это плохо. Это знак греха.
– Это всего лишь предрассудки, милая. Ты не должна относиться к ней плохо из-за них. Кроме того, для нас она всего лишь гостья. Самое большее, на три года.
– А потом? – девочка выжидающе подняла брови.
– А потом Триединая подскажет, как дальше жить, – улыбка, давшаяся ценой неимоверных усилий, была вознаграждена объятиями.
Дышать стало проще, в груди снова стало тепло, и на какую-то пару минут исчезла щемящая, горькая, вынимающая душу пустота.
Леди Льессир не оправдала ожиданий и не заставила опального командира ждать под дверью ни двадцать, ни десять, ни даже пять минут. Видимо, представление за ужином хоть сколько-то удовлетворило эту злобную женщину.
Гостевая комната, обставленная добротной, пусть и недорогой мебелью, за каких-то несколько часов успела пропитаться ароматом ландыша. Мало того, что запах духов поверенной мешал думать во время ужина, так еще и сейчас придется его терпеть.
Ее Сиятельство расположилась в кресле у камина, жестом милостиво пригласила командира сесть напротив и долго, пока тишина не стала отвратительно напряженной, просто смотрела на мужчину. Испытание молчанием было Эстасу Фонсо не в новинку. Да, неприятно, да, хочется уже как-то начать разговор или хотя бы изменить позу. Но будущих офицеров Итсена учили противостоять и этому давлению, оттого поверенная потеряла терпение первой.
– Ее Величество отказывает вам в удовлетворении ходатайства, – прозвучало так, будто леди Льессир подводила черту под долгими переговорами.
– Спасибо, что сказали. Не ожидал ничего другого. Значит, подам следующее, – холодно ответил командир.
– В следующей просьбе вам тоже будет отказано, – вздернув подбородок, сообщила женщина.
– Значит, пошлю еще с десяток ходатайств, – Эстас сильней сжал подлокотник кресла, чтобы сохранять невозмутимость.
– Их постигнет та же участь, – заверила леди Льессир и вздохнула: – Господин Фонсо, я понимаю, что жизнь в такой глуши довольно быстро отупляет.
Он стиснул зубы, промолчал.
– Осознайте, наконец. Число ходатайств ничего не изменит! Титул упразднен, – она говорила короткими фразами. Каждая из них – гвоздь в крышку гроба. – Утрачен. Раз и навсегда. Это окончательное решение. Его нельзя отменить. Баронетов Фонсо больше нет и никогда не будет. Нельзя вернуть прошлое.
– Есть прецеденты, когда старые титулы возвращали, – прозвучало глухо и как-то жалко, но Эстас Фонсо, последний в роду, не корил себя за это.
– Во-первых, не в Итсене, – подчеркнула поверенная. – Во-вторых, за выдающиеся деяния во имя короны. В-третьих, в обоих случаях титул возвращался посмертно.
Он знал это, поэтому только кивнул.
– У вас даже поместья не осталось, – с ноткой жалости добавила собеседница.
И это было правдой. Королевский указ лишил его и титула, и поместья. Дал только срок вывезти вещи. Большую часть картин и старинных гобеленов Эстас Фонсо продал через оценщиков почти сразу. Понял, что не сможет сохранить полотна. Ковры, почти вся мебель и библиотека переехали в крепость, непроданные фамильные драгоценности тоже.
Из-за этого Рысья лапа, покидать которую он не имел права двадцать пять лет после вынесения приговора, превратилась в нечто среднее между домом, памятником былой славе и кнутом, подстегивающим последнего Фонсо бороться за возвращение титула. Хорошо, что кроме Дьерфина в крепости никто больше не знал, что их командир аристократ. И не просто какой-то, а титулованный и лишенный всех привилегий высочайшим указом Мариэтты Справедливой!
– Но… – в усмешке леди Льессир появилась противная смесь лукавства и издевки: – у вашей будущей жены есть титул.
– Мне не нужен чужой. Я хочу вернуть свое! – отрезал Фонсо.
– Вы никогда, поймите, никогда не вернете титул баронета. Нечего возвращать, – заявила поверенная, и с ее правотой приходилось согласиться. – Но Ее Величество щедра и милостива. Потому желает женить вас на виконтессе Кэйтлин Россэр. Право Аттирса будет распространяться на вас обоих в полной мере. А это означает… – она многозначительно умолкла.
– Возможность развестись раньше, если одного из супругов уличат в измене, – холодно закончил за леди фразу командир.
– Это тоже, – кивнула собеседница. – Но я говорю о том, что вы три года будете считаться виконтом с двойной фамилией, а после развода, если такой состоится не раньше, чем через три года, вам отойдет треть родовых земель жены. Ее Величество особо прописала этот пункт. Также за вами сохранится наследуемый титул, пусть и с двойной фамилией. Но «Его Светлость виконт Фонсо-Россэр» звучит лучше, чем просто «господин Фонсо», не находите?
Командир задумался. Такой поворот был, конечно, неожиданным, но очень заманчивым для безземельного человека, который восемь лет бился за возвращение титула баронета, стоящего в табеле о рангах значительно ниже виконта.
– Ее Величество дает за леди Россэр приданое, – сухо сказал он. – Раз в этом возникла необходимость, дела ее рода плохи.
– У них были некоторые денежные сложности, но теперь предприняты меры, чтобы отремонтировать старый особняк и привести в порядок хозяйство, – заверила леди Льессир. – Королевский приказчик будет следить за выполнением работ и приложит усилия, чтобы поместье вновь начало приносить прибыль.
Она склонила голову набок и одобрительно улыбнулась:
– Мне нравится, что вы начинаете примеряться к земельному наделу.
После этих слов и тона Эстас Фонсо, задавший вопрос только с целью потянуть время, почувствовал себя особенно мерзко. Его покупали. Ему назначили цену, пусть и не малую – титул и кусок земли где-то на западе. Поместье следующие восемнадцать лет Фонсо сможет увидеть только на карте из-за запрета надолго покидать крепость, но все же надел будет.
А за это нужно прикрыть чужой позор, взять в жены остриженную развратницу! Наверняка еще и беременную! И чтобы каждая собака в округе знала!
– Честь моей семьи мне дороже, – отрезал он и твердо посмотрел в глаза поверенной. – Что нужно сделать, чтобы избежать брака?
– Это невозможно, господин Фонсо, – она хищно улыбнулась. – Приказ Ее Величества сформулирован совершенно четко. Не заставляйте меня предсказывать, что произойдет, если вы завтра в церкви случайно обмолвитесь и скажете «нет».
Он сильней вцепился в подлокотник:
– Вы разбудили мое любопытство. Если уж у вас открылся пророческий дар, я просто обязан спросить, что он вам подсказывает.
Леди Льессир переменила позу и теперь сидела чуть ли не вызывающе расслабленно.
– Тэйка милая девочка, – не сводя глаз с командира, обманчиво ласково начала поверенная. – Будь она дочерью виконта, она имела бы право поступить в столичный пансион и получить достойное дворянки образование. Своим «нет» вы не только лишите ее шанса на такую жизнь, но и привяжете к крепости и окрестностям. А здесь густые леса и много диких зверей.
Он медленно выдохнул, чувствуя, что одним пальцем прорвал обивку. Сердце колотилось так, что последние слова сидящей перед ним придворной гадины Эстас Фонсо не слышал, а разбирал по губам. Он знал, что она не шутит. Шантажировать жизнями близких Мариэтта Справедливая любила. Что ужасно, угрозы не были пустыми. Она действительно могла приказать убить даже ребенка.
– То есть, все, что от меня требуется – выполнить приказ и сказать завтра «да»? – едва шевеля губами, Эстас удивлялся тому, что голос не просто звучал, а звучал ровно. – И за это я получу наследуемый титул, кусок земли при разводе и будущее для дочери?
– В общих чертах, да, – подтвердила мучительница, медленно роняя слова. – Есть ряд дополнительных условий. Иначе титул достался бы вам слишком просто.
Фонсо сцепил зубы. Он не имел права поддаваться! Нельзя сорваться! Нельзя, чтобы леди Льессир и королева радовались тому, что им удалось унизить его, втоптать в грязь, изуродовать честь его семьи!
– О каких дополнительных условиях речь? – прозвучало глухо и сипло.
В улыбке поверенной добавилось яда, женщина взяла со столика договор.
– Список большой, было бы досадно пропустить какой-нибудь пункт, – во взгляде леди снова появилось предвкушение. – Итак. Преждевременный развод исключен. Никаких уличений в измене, никаких попыток отправить жену в город. Вы живете под одной крышей здесь, в крепости Рысья лапа, – твердо заявила женщина. – В случае преждевременного развода вы не получите ни титул, ни землю. Это понятно?
– Да, Ваше Сиятельство, – стараясь не представлять, сколько слухов пойдет из-за распутницы, кивнул командир.
– Мужья имеют право воспитывать жен, – гадливо проронила поверенная.
Презиравший подобных «учителей» Фонсо от понимания, что его уравняли с такими ничтожествами, прорвал пальцами обивку еще в двух местах. Леди Льессир, к счастью, не заметила.
– Но смерть после такого воспитания не будет считаться естественной, и тюрьмы вы не избежите. Разумеется, в таком случае тоже не получите ни титул, ни землю. Это понятно?
– Да, Ваше Сиятельство.
– В ближайшее время сюда или в Хомлен приедет дознаватель, чтобы опросить вашу будущую супругу.
– О чем?
– Мне не следует вам это рассказывать, – чуть понизила голос поверенная. – Тайна следствия и прочее. Но она связана с делом об убийстве кадета.
Эстас от злости скрипнул зубами, а леди Льессир успокаивающим тоном заверила:
– Но не беспокойтесь. Вашему браку эта история не станет угрозой. Пребывание здесь вполне можно посчитать тюремным заключением.
На сей раз после озвучивания очередного пункта командир молча кивнул. Сам удивлялся тому, что все еще сидел смирно и изображал бесстрастность. С досадой подумал, что слишком потрясен развитием событий, чтобы реагировать иначе.
– Ее Величество хочет, чтобы созданная ее стараниями семья была крепкой, – бросив взгляд на очередной пункт, леди Льессир подняла глаза на собеседника. – Она не хочет, чтобы развод вообще состоялся. Ее Величество хочет, чтобы в течение первого же года ваша супруга забеременела.
– Вероятно, это уже произошло и без моего участия, – не удержался от замечания Фонсо.
– У Ее Величества есть веские основания полагать, что на данный момент нет, – серьезно возразила поверенная. – Вам самому придется постараться. И в ваших интересах успеть за первый год.
– Почему, Ваше Сиятельство? – уточнил командир, еще не зная, хочет ли слышать ответ.
– Если успеете, а при соблюдении рекомендованной частоты сношений, это не должно стать проблемой, Ее Величество заплатит вам пятьсот золотых, – хищно улыбнулась леди Льессир.
Эстас Фонсо почувствовал себя племенным быком и одновременно наемником, которому заплатили за изнасилование. От сравнения было тошно, начали предательски дрожать пальцы, перехватило дыхание, а эта ужасная женщина все не останавливалась.
– Если ваша жена забеременеет позже, денег вы не получите, а будущего супруга для вашей дочери подберет Ее Величество. Если ваша жена не забеременеет вовсе, и вы доведете дело до развода, то получите только землю, но не титул, а ваша дочь не сможет поступить в столичный пансион. Это понятно?
– Понятно, Ваше Сиятельство, – выдавил командир, молясь Триединой, чтобы условия на этом закончились.
– И последнее, – возвестила леди Льессир, а у Фонсо сердце заколотилось в предчувствии особой подлости. – Учитывая обстоятельства этого брака, Ее Величество настаивает на праве годи.
Эстас вздрогнул, встретился взглядом с поверенной, приберегшей самый унизительный пункт напоследок.
– Поскольку действует право Аттирса, у вас есть целых три ночи, чтобы склонить жену к близости. Если не сможете сами, то за консуммацией брака на четвертую ночь проследит священник и… благословит этот союз, – придворная гадюка не скрывала злорадства.
– Я согласен на все пункты, кроме этого, – едва слыша собственный голос за биением сердца, выпалил Фонсо.
Леди Льессир отрицательно покачала головой:
– Либо вы принимаете договор целиком и без изменений, либо начинаете оплакивать дочь.
Он заставил себя дышать ровно, снова посмотрел в глаза поверенной. Нужно было догадаться, что королева с подругой постараются унизить его так, как только возможно. И они знали, что ради одного лишь титула Эстас Фонсо на весь этот кошмар не согласится, а потому шантажировали Тэйкой.
– Я должен прочитать, что подписываю, – сухо бросил он.
– Конечно, – леди Льессир протянула ему договор.
Кроме обычного в таких случаях пункта о неразглашении условий, в документе нашлось еще одно положение, которое поверенная не упомянула. Эстасу временно запрещалось рассказывать жене и ее горничной о титуле баронета, о трибунале, о том, что на самом деле произошло в Хомлене и Рысьей лапе восемь лет назад. Также он должен был проследить за тем, чтобы в первые три месяца никто из жителей крепости и Хомлена об этом не заговаривал. Учитывая, что здесь правду знал только Дьерфин, а в город виконтесса не ездила бы сама, условие было вполне выполнимым.
– Это не просто договор на бумаге, господин Фонсо, – наблюдавшая за ним леди Льессир, дождалась, когда командир дочитает до конца. – Это магическая клятва.
Эстас кивнул, соглашаясь. Так надежней. Не хотелось бы, чтобы Ее справедливое и милостивое Величество «позабыла» о своих бумажных обязательствах.
Поверенная сняла с пальца золотое кольцо с крупным голубым топазом:
– Это кольцо Ее Величества. Я носила его, чтобы у него появился мой отпечаток посредника.
Обычный прием, к которому прибегали в подобных случаях, не насторожил. Кроме того, Эстас знал, что, благодаря особым формулам магов-артефакторов, даже неодаренные почувствуют, если данная для подтверждения клятвы вещь принадлежала не тому человеку. Поэтому нащупал на шее тонкую цепочку с символом Триединой:
– Мой залог, – оборвав ее, Фонсо протянул поверенной сияющий золотом оберег.
Ладонь холодом и подлостью жгло кольцо с топазом, подписи красовались на документах. Дело сделано, договор заключен. У всего есть цена, особенно у того, что никогда не собирался продавать.
Глава 20
– Как прошел ужин? – любопытная Джози ждала под дверью и просто изнывала от нетерпения.
– Так же, как и знакомство, – ответила я, пригласив подругу в комнату. – Холодно, чопорно. Леди Льессир – это леди Льессир, вела себя с командиром так же, как и со мной.
– Он-то, в отличие от вас, это заслужил, – мстительно буркнула Джози.
Я с сомнением покачала головой:
– Не знаю, что и думать. Будь все так просто, мне бы показали полный протокол трибунала, а не какие-то куцые выдержки. Нужно попросить Артура поискать в архивах.
– Это хорошая идея, – подруга согласно закивала.
В этот раз Джози отнеслась к подсказкам некромантского чутья с большой долей скепсиса. Она считала рассказы горничной леди Льессир, те слухи, которые она помнила о случившемся в Хомлене, и мои слова о подшивке более соответствующими истине. Мои сомнения она с горечью объясняла тем, что я, как и любой человек в таком положении, просто не хотела верить в вопиющую подлость и низость навязанного мужа.
К сожалению, за все время пути чутье не окрепло. Надежды на то, что Артур найдет в архивах хоть какое-то оправдание действиям Эстаса Фонсо восемь лет назад, все сильней напоминали зыбкие мечты. Они казались совсем несбыточными, когда я вспоминала бесстрастное лицо будущего мужа и горящий злобой взгляд.
– А что рыси? Как им внезапная женитьба командира? – я немного поменяла тему, даже догадываясь, что в лучшем случае рассказ о моем даре людей напугал.
Джози потупилась, вздохнула.
– Марика, которая цвет глаз хорошо разглядела, уже, кажется, всей крепости разнесла, что за леди-ведьма сюда приехала, – с неодобрением и даже обидой сказала подруга. – Так что на меня с опаской поглядывают. Со служанкой леди Льессир и то приветливей себя ведут, а она задается невозможно, нос задирает.
– Ты же теперь пособница темной колдуньи, – усмехнулась я. – Привыкай.
– Никогда не думала, что ко мне могут так относиться, – Джози задумчиво хмурилась. – Вам тогда каково…
– Я привыкла за много лет, – почти не соврала я.
Можно научиться ждать, что человек в страхе отшатнется, увидев необычный цвет глаз. Можно воспитать у себя привычку улыбаться, когда случайный прохожий «защитится» знаком Триединой. Можно приучить себя пропускать мимо ушей оскорбительные высказывания о некромантах. Можно.
Но привыкнуть к тому, что ожидание таких реакций всегда оправдывается, я за столькие годы так и не смогла.
– Я немного про вашу работу порассказывала за обедом. Люди слушали внимательно, а вот о себе говорить не хотели, – задумчиво отметила Джози. – И про волосы ваши сказала, что вам призраки в схватке косу отрезали. Ахали, понятное дело, все, кто в комнате был, но, кажется, никто не поверил.
– Людям сложно верить в то, чего они не видели и вряд ли увидят, – я даже не особенно огорчилась, не ожидала ничего другого. – Спасибо, что пыталась. Я очень это ценю.
– Может, потом они поймут, леди Кэйтлин, – она, утешая, погладила меня по плечу. – Людям нужно время, чтоб привыкнуть. Вы постарайтесь выспаться. Завтра будет трудный день.
Я кивнула, пожелала ей доброй ночи. О том, какой будет моя следующая ночь, я старалась не задумываться. Нужно привести мысли в порядок, начертить круг, вызвать Артура, дать с его помощью Нинон знать, что я благополучно добралась до Рысьей лапы. А о том, как Эстас Фонсо, пронизывающий меня полным ненависти взглядом, отреагирует завтра на белое платье в сочетании с обрезанными волосами, я решила не думать вообще.
Зачарованный мел, речитатив заклинания, усиливающего руны, которые я выводила на полу. Артур далеко, поэтому и временный круг нужно наполнить энергией. Магия уходила, ее отток усугублял усталость и противную, дымно-едкую пустоту.
Долгое путешествие вымотало непривычным бездействием и постоянным, все еще преследующим меня ощущением движения. Общение с леди Льессир истощило больше, чем хотелось бы признавать. Знакомство с будущим мужем и вымученный обмен короткими репликами, который сложно назвать разговором, кажется, отравил сердце. Иначе отчего оно билось так болезненно и натужно?
Стена, которую Тэйка выстраивала, чтобы отгородиться от будущей мачехи, била по чувствам на магическом уровне. Сильный заслон наводил на мысли о том, что у девочки может быть пока спящий дар. Хорошо, что до пробуждения еще три года, и забота о ребенке с особенными способностями не ляжет на мои плечи – я успею к этому моменту развестись.
Наконец, чуть более прозрачная, чем обычно фигура Артура появилась в круге. Мой дорогой очкарик улыбнулся:
– Как ты, Кэйтлин?
– Привет, Артур, спасибо, все замечательно. Добрались быстро и без сложностей, – отчиталась я, изображая воодушевление. – Передай это, пожалуйста, от меня Нинон.
– Как жених? – друг глядел исподлобья настороженно, явно не ожидая ничего хорошего.
– Интересный человек, это бесспорно, – честно ответила я. – Пожалуйста, напиши Нинон, что мы неплохо поладили.
– А на самом деле? – Артур сложил руки на груди.
– На самом деле пока здесь леди Льессир, ничего толком понять нельзя, – вздохнула я. – Она может довести до белого каления любого за минуту общения, сразу видно мастера. У меня за время пути выработалась некоторая устойчивость, а обитатели крепости еще не привыкли. Когда поверенная уедет и перестанет изводить всех окружающих, будет несравненно легче. Я в этом уверена.
– И как долго ждать?
– Не знаю, – я пожала плечами. – Она не говорила. У меня к тебе важная просьба, Артур.
– Разгромить что-нибудь в доме этой леди? – догадался друг. – Не проси, не надо.
Заметив, что я отрицательно покачала головой, тут же вставил:
– И не отговаривай! Бессмысленно. И вообще, я это для себя сделаю, а не для тебя! – хмыкнул он и отвернулся, задрав подбородок.
Подумав, что Артур бывает иногда таким мальчишкой, решила не отговаривать. Тогда было больше шансов, что он остынет и сам откажется от затеи. Только попросила:
– Главное, не слишком усердствуй. Чтобы она мэтра не позвала. Он сможет вычислить тебя, разыскать и развоплотить.
– Не развоплотит. Он встанет на мою сторону! – уверенно заявил Артур. – Ты его единственная ученица! Он не может за тебя не переживать!
Интересный довод, который мне раньше как-то не приходил в голову. Но он действительно служил Артуру хоть какой-то защитой и немного меня успокоил.
– Я хочу тебя попросить поискать кое-какие документы в архиве, – глядя в глаза другу, начала я.
– Хорошо, – с готовностью ответил он.
– Они касаются Эстаса Фонсо, моего мужа с завтрашнего дня, – осторожно продолжила я.
Артур нахмурился, но кивнул.
– Искать нужно сведения о городе Хомлен и крепости Рысья лапа. О событиях восьмилетней давности, – медленно роняя слова, я все не могла сказать главное, а друг нетерпеливо на меня поглядывал.
– Нужные документы хранятся в архиве военного трибунала, – выдохнула я.
– Что? – будто не верил ушам, переспросил Артур. – Тебя выдают замуж за преступника? Кэйтлин! – он сорвался на крик. – Останови это!
– Я не могу, – уже жалея, что попросила, ответила я. – Не могу отказаться, Артур. И все объяснить тоже не могу. Магическая клятва, сам понимаешь.
Он сновал в круге, как дикий зверь в клетке. Резко взмахивал руками, бухтел что-то ругательное под нос, но успокоился довольно быстро.
– Нинон, видимо, знала о клятве, – хмуро заключил он.
– И о леди Льессир тоже. Она мне письмо положила в коробку в парке. Просила тебе передать, ее подруги говорят, что Ее Величество не рада тому, что ты пойдешь под венец в белом. Говорят, у королевы были на тебя другие планы. Поэтому Нинон написала тебе вот это.
Артур шагнул к самому краю круга и обеими руками развернул узкий листок. Там под короткой припиской сестры длинной строкой тянулась формула.
– Ты должен был сказать, что держишь предмет, – пожурила я, поспешно доставая тетрадь и карандаш. – Он же тебя истощает.
– Ничего, зато новости узнал, – мрачный призрак хмурился, зло шевелил челюстью и ждал, пока я перепишу символы.
– Спасибо, дорогой мой, – выдохнула я, напоследок сверив обе формулы, и сердечно заверила. – Ты очень помог!
– Рад, что хоть чем-то… – он сердито сложил руки на груди.
– Пожалуйста, напиши Нинон, что я без сложностей доехала и что у меня все будет хорошо.
– Это же неправда, – хмыкнул Артур.
– Это не неправда, а намерение. Я постараюсь, и у меня все будет хорошо, – улыбнулась я.
Он с очевидным сомнением покачал головой, но пообещал и написать Нинон, и в архив военного трибунала забраться.
Отпустив Артура, я стерла круг и вчиталась в формулу, которую передала заботливая сестра. Нинон умница, догадалась, где посмотреть. Теперь главное, чтобы хватило резерва и умения работать с потоками.
Удивительно, но привычка не разбудила меня в дорассветную рань. Я выспалась, чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Джози, как мы и договаривались накануне, принесла завтрак в комнату, чтобы невеста не виделась до свадьбы с женихом. Следование таким традициям, учитывая характер моего брака, я считала странным и в чем-то забавным. Но Джози была настроена серьезно и решительно, вплоть до запихивания мне в левую туфлю золотой монеты.
Придирчиво оглядывая висящее на вешалке платье, Джози то и дело косилась на стоящий на столе небольшой утюжок. Но благодаря переданному Нинон заклинанию, на ткани не было заломов и мелких пятнышек.
– Вы такая красивая, леди Кэйтлин, – восторженно всплеснула руками подруга, когда я была полностью готова.
Главное достоинство платья, не вычурного и не очень дорогого, отражалось в цвете. Заслуженно белое, символ целомудренности и чистоты. Кружево лифа и рукавов придавало образу хрупкости и в самом деле украшало. Хотя чувствовала я себя в платье донельзя странно, будто меня вытащили из защитной скорлупы. Даже пожалела, что нельзя венчаться в привычном черном.
Я – не нежный, трепетный цветочек, отражающийся в зеркале. Я – некромант, ужасная ведьма, олицетворение опасной силы.
Собственный внешний вид меня смущал, поэтому я поспешила надеть привычный черный плащ и запахнуться. Уже через минуту выяснилось, что плащ был одним из самых удачных решений в моей жизни – горничная леди Льессир, отпрянув от распахнувшейся двери в мою комнату, высыпала на меня целый совок золы.
Джози разошлась не на шутку, принялась распекать девушку. Я только улыбнулась этой мелочной попытке испортить мой и без того сомнительный праздник. Положив руку Джози на плечо, я остановила подругу:
– Бедняжка выполняла приказ, – прозвучало спокойно и веско, как непреложная истина, а горничная поверенной, до того извинявшаяся, вмиг стала пунцовой. – Я сама поблагодарю леди Льессир за то, что она учла старинный свадебный обряд южных провинций. Зола – прекрасное удобрение. Желая невесте счастья и здоровых детей, ей высыпают под ноги золу.
Горничная отшатнулась и, выдавая свою хозяйку-северянку, несколько раз посмотрела в сторону
лестницы. Без сомнения, леди Льессир стояла там. Джози, тоже глянувшая в том направлении, начала хихикать. Пришлось сильней сжать ей плечо, чтобы она не выпадала из образа.
Спокойно заперев дверь, я стряхнула с черного кожаного плаща, полностью скрывавшего платье, незаметный слой золы и невозмутимо пошла в сторону лестницы. Нарочитый стук каблуков – поверенная королевы сделала вид, что только спустилась на мой этаж. Реверансы, непринужденный разговор, обмен комплиментами – в сочетании с ребячливой, даже детской попыткой напакостить эта великосветская церемонность казалась невозможно глупой.
Мой будущий муж, лекарь Дарл и Тэйка уже выехали в город. Когда я в полдень спустилась во двор, у двух больших крытых повозок толклись люди – все те, кто хотел и мог поехать в город на праздник. Солдаты в парадной форме, кухарки, служанки замерли, стоило поверенной и мне показаться во дворе.
Я чувствовала на себе множество взглядов; знала, что смотрят на волосы; ощущала волну презрения, которое могла вызывать падшая женщина, продающая свое тело. Это отношение не повлияет на истину, не повлияет на меня, если я не позволю. А жизнь научила меня отгораживаться от чужих представлений о себе.
Почтительный кучер подал руку леди Льессир, потом мне. Дверца закрылась, карета тронулась, и следующие полтора часа я исключительно многословно рассказывала о брачных обрядах юга. Не хотелось давать поверенной возможность свести разговор к очередным оскорблениям.
