Текст книги "Участковая для нечисти (СИ)"

Автор книги: Олеся Шалюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 36 страниц)

– Да?

– Не делай глупостей, пожалуйста.

Если бы она могла, она бы совершила. Десяток, а то и два-три глупостей. Но тело, глупое тело предало свою хозяйку. Встать с дивана Лида бы не смогла, даже если бы ей очень захотелось. Поэтому она предпочла сделать вид, что ничего такого не планировала, не собиралась, в мыслях не имела, криво улыбнуться и пообещать, что будет хорошей девочкой.

Естественно, Мельник ей не поверил! Естественно, сделать он ничего не мог. И укоризненно вздохнув, вышел из дома, понадеявшись на то, что пусть не благоразумия, но все же осторожности барышне хватит, чтобы не попасть в еще одну беду.

Список тех, что висели над ее светлой головой Дамокловым мечом, и без того был более чем впечатляющим…

…Келпи был тяжело ранен. Черные крутые бока Шторма ходили ходуном, а не просто ручейки – реки крови могли бы ввести в состояние паники человека, куда более спокойного, чем Лида.

– Барышня, не бледней, – приказал Михаил, поймав ее за локоть. – Стой!

– Что?! Что это?!

– Это – последствия атаки могущественной бабы яги, – сообщил Мельник. – Неизбежное зло вчерашней ночи.

– Надо же что-то делать!

– Надо успокоиться.

– Валькирия! – проржал насмешливо келпи. – Со мной все нормально. Будет.

– Точно? – встревоженно уточнила Лида, потом закрыла лицо ладонями. Да что с ней такое происходит! Как будто действительно, внутри все местами поменяли, пошуровали активно шумовкой, а в результате получился не то пельмень, не то вареник, но точно какая-то несъедобная гадость!

– Точно-точно, – Шторм, подойдя ближе, фыркнул в волосы девушки, потом отстранился. – Только брата вашего, Валькирия, я не уберег. Не думал, что эта баба яга окажется такой могущественной. Сил и хватило только донести до заповедной поляны, а там его уже леший с водяным забрали. А я бабу ягу водил кругами, пока на моей спине была иллюзия.

– С Димкой? Что с ним?

– Я не знаю, барышня. Я сейчас отвезу вас…

– Нет, – Мельник, притащивший от дома огромную бочку с чем-то, сердито покачал головой, – ты никуда не отправишься. Ты останешься здесь, и, Шторм, это не обсуждается.

– Но!

– Не обсуждается.

От командного рыка затихли, вжав головы в плечи, и Шторм, и даже Лида.

Мельник оглянулся на девушку, смерил взглядом своего келпи. И четко повторил, чеканя слова.

– Никаких. Прогулок. Никуда. Ты остаешься даже не здесь. Вместе с Вьюгой я отправлю тебя на границу. Когда вернемся, приду – поменяю повязки.

Шторм тоненько и надрывно ржал, пока Мельник смывал кровь с его шкуры, что-то тихо приговаривая. Потом отступил, погладив по черной холке вздрагивающего коня.

– Шторм? – Лида, чуть пошатываясь, подошла ближе, погладила его по носу, пока Михаил пошел к воде, выманивать Вьюгу.

– Валькирия…

– Болит?

– Не очень, – келпи опустил морду ниже, положив голову почти на плечо девушки. – Просто жжет, под шкурой. Это пройдет.

– Обязательно. Вот увидишь.

Отпустив на волю коня, Лида тяжело оперлась на руку подошедшего Мельника. Хозяин границы просто прищелкнул пальцами, и двух прекрасных келпи на лугу не стало.

– Барышня?

– Я почти готова идти, – кивнула девушка. – Ты забрал медальон?

– Да.

И ни слова дальше.

Лида даже не знала, что думать на этот счет. Почему он не сказал ни слова? Потому что все совсем плохо? Можно ли в таком случае говорить что-то? Нужно ли?

Рядом с этим мужчиной она терялась в мыслях, в словах, терялась в том, что делать, что говорить, что думать. Вплоть до того, как жить!

– Барышня?

– Я вот думаю, – заставила себя Лида заговорить о чем-то отстраненном. – Почему так никто и не пришел?

– А, это я знаю. Степан Викторович сказал. Гусар позвонил, сообщил, что у них все в полном порядке. Никому и в голову не пришло, что на самом деле в Луках происходит… такое. Уже прибыла служба зачистки и поддержки. Всех, кого не добили – добьют. Всех, кого нужно спасти – спасут. Память подчистят.

– Маленькие мальчики предпочитают маленькие машинки. Большие мальчики играют уже жизнями людей, – пробормотала Лида. Под ногами шумела трава. Где-то в стороне шумели машины. От реки тянуло пронизывающей сыростью. Но воздух пах свежестью, и голова, нывшая надрывно, вдруг затихла, словно боль заснула или решила найти себе другое пристанище.

– Барышня?

– Да?

– Все хорошо?

– Да, – ответила с улыбкой Лида. И на этот раз в ее словах было чуть больше правды, чем еще пару часов раньше. – Только, Миш… Как ты предлагаешь здесь передвигаться?!

– Вот так, – Мельник шагнул на воду и остановился, протягивая руку. – Не бойся.

Взглянув на воду, потом на мужчину, Лида снова взглянула на воду. Гладкая, ровная, стальная. Словно и не вода под ногами, а просто мокрый асфальт.

Сделав нерешительный шаг, девушка замерла, потом сделала еще шаг и наступила на воду. Поверхность оказалась не твердой, она пружинила, да еще так сильно, что испуганно дрогнув, следующий шаг Лида сделала куда размашистее и оказалась прижата к сильному телу посмеивающегося добродушно Мельника.

– Это!

– Не твердая поверхность, да. Пружинит. Нужно немного осторожнее.

Кивнув, Лида сделала еще шаг, еще.

А потом узнала!

Мельник уже приводил ее на такое вот поле, на такую площадку! Только тогда она не просто ходила, а танцевала, почти летала. А теперь боится даже шаг ступить. Ну, какая из нее участковая для нечисти?!

Стараясь не висеть на руке Михаила, а просто опираться на нее легко, девушка шла по воде.

– Барышня.

– Да? – вскинув голову, Лида вопросительно посмотрела на мужчину.

– Почему ты не отдала волхвам медальон?

– Тогда еще я считала, что он только мой. Что больше никому не принадлежит. А через пару часов я уже так не думала. Как только медальона не стало, что-то начало воздействовать на меня. А потом пришел ты, и все стало совсем-совсем плохо. Потому что ты забрал мою память. Хотя… я сама просила.

– Ты помнишь, почему?

– Я все время видела, как… вокруг меня тень. Я была уверена, что мне это кажется. Что это все… лишь только игра моего воображения. Но… тень действительно была.

– Была?

– Да. Я когда… сегодня… – Лида замялась. – Понимаешь. Я сегодня… была… где-то. В себе и вне себя одновременно. Я вспомнила что-то, но что-то даже и забыла…

– Не очень понятно, барышня.

– Прости… Я попробую понятнее. Немного. Если получится. Я видела сегодня свою память, но со стороны… То есть, я как бы была наблюдателем! Словно бы история была не моя, а чужая. Но я ее видела!

– Понятно, – кивнул Мельник. – Итак? Ты видела свою собственную историю, словно со стороны. И со стороны стало понятно, что?

– Эта тень была настоящей. Она действительно была. Не очень заметная, но… Она была. Кто-то постоянно сопровождал меня. А потом начал воздействовать. К тому моменту, как ты появился… все уже было закончено. Я не знаю, что это была за магия.

– Узнаем, – мужчина придержал Лиду за плечо. – Сейчас будет граница.

– Мне… к чему-то готовиться?

– Она может быть мягче, чем в прошлый раз, а может вообще тебя не пропустить. Ты должна быть готова… К тому, что может случиться все, что угодно.

– Сейчас уже ты меня пугаешь.

– Видимо, день сегодня такой, – Мельник хмыкнул, открывая границу перед Лидой. – Открывать новое. Познавать старое. Находить то, что давно считал потерянным… и сюрпризы там, где уже считал нет ничего…

Лида только и успела изумленно приоткрыть рот, а потом граница мягко притянула ее к себе и отпустила уже на заповедной поляне…

Заповедная поляна изменилась. Даже не так! Не то, что от нее что-то осталось, все было куда хуже. От прежней поляны практически ничего не осталось, зато сколько всего нового появилось!

Пока Михаил остановился на краю заповедного места, оглядываясь практически в шоковом изумлении, Лида только отметила, что обстановка изменилась и кинулась к огромной водной линзе, в которой был… Димка.

Оба хозяина: и водяной, и лесной – были здесь же. Сидели, привалившись друг к другу, около почти пересохшего источника силы и выглядели исключительно потрепано. Если бы полуночники старели, можно было бы сказать, что оба могущественных хозяина перепрыгнули разом несколько столетий в своей жизни. Или не перепрыгнули, заплатили ими за что-то.

Димка был не жив и не мертв, тот самый сон, который в сказках называли смертельным. Он напоминал Белоснежку, разве что вместо хрустального гроба была водная линза, удерживаемая в вертикальном положении с помощью многочисленных лоз: тонких, толстых, зеленых, коричневых, покрытых листьями, цветами, ягодами и по-зимнему лишенных какой-либо растительности.

– Матушка… – лесной отвлек Лиду от разглядывания линзы с братом. – Прости, Матушка. Не уберегли мы твоего брата. Не хватило сил…

Лида, снова взглянув на серо-землистое лицо Димки, кивнула, отвернулась от него и начала осматриваться на поляне уже куда более внимательно. Она проигнорировала и лешего, когда он попытался снова заговорить.

Следовало вначале понять, что вообще тут такое происходит. Или происходило. Вряд ли что-то хорошее.

Когда она только попала сюда, в самый первый раз, здесь было голо, пусто, изувечено. Сейчас все снова было изувеченным, искореженным. Вот только как-то… не с тем вектором.

Пропали светлячки силы, пропали капли от волшебного родника. Молодая поросль, которая оживляла поляну, превратилась в мощные узловатые корни, которые заплели поляну по кругу, целиком, словно бы заключая ее в подобие чаши. С другой стороны этой чаши корни проросли шипами. И больше всего это напоминало защиту, на особый полуночный лад, конечно, да и очень агрессивную защиту, но что есть, то есть.

Сюда определенно ломились, от души, используя и огонь, и что-то вроде тарана – сразу в нескольких местах сплетенный из корней круг был серьезно продавлен. Но справился со своей задачей, так никого и не пропустив внутрь.

Изменились очень сильно цветовые тона поляны. Там, где была нежная зелень, сейчас топорщились темно-коричневые, покрытые мхом, узловатые корни. Там, где были цветы, еще тонкие, совсем слабые, появились угольно-черные шипы.

Земля потускнела. Родник почти пересох, вода в нем помутнела и отдавала болотной тиной. Из белых камней, которые облицовывали это место, получились замечательные куски не то угля, не то чего-то черного и слоистого. Узнать навскидку Лида не смогла. Ну, не слишком она разбиралась в геологии и минералогии. Правда, когда дело не касалось амулетов, артефактов и травничества.

– Итак… Она сюда ломилась, да? – пробормотала Лида. – Когда поняла пришлая баба яга, что гонялась за обманкой, она догадалась, куда на самом деле делся мальчишка.

– Она не пришлая, матушка, – водяной, приманив к себе еще капельку воды из родника, грустно посмотрел на нее – отравленную силой той, злобной, алчущей крови и души мальчишки. Они с лешим даже не думали. Столько времени старались не попадать этой вздорной старухе на глаза, а тут подумали, как будут говорить матушке, что не уберегли ее брата… и не смогли, кинулись мальчишке на помощь.

И в результате… сил не хватило.

– Так, а теперь, – Лида, осмотревшись по кругу, нашла то место, где корни появились в последнюю очередь, и двинулась туда. – Скажите мне, пожалуйста, что с Димкой?

– Наша ошибка, матушка. Наша самонадеянность, не подумали, что не сможем загородить поляну от яги этой… И спасти вашего брата.

– Она в него попала?

– Д… да… – пришел на помощь запнувшемуся лешему водяной. – Да, матушка. Смертельным проклятьем.

– Он должен был умереть?

– Да.

– Что вы сделали? – Лида, сама толком не понимая, что делает, провела ладонью над корнями. Посмотрела на свою ладошку, потом на корни, снова на ладошку и уже укоризненно на корни. Снова провела рукой над коричневыми узловатыми сплетеньями, и чудо случилось!

Мало-помалу корни начали сматываться и прятаться в землю. Не умершие, не застывшие, готовые снова в любой момент прийти на помощь и закрыть заповедную поляну от любого чужака. А сейчас отпускающие один за другим и цветы, и нежную поросль молодых деревьев. Светлела поляна, пока по потемневшей земле расплескивалась серебристо-зеленая трава. Светлел и родник. И к тому моменту, как Лида трижды обошла поляну по кругу, внутри уже снова появились первые светлячки, сотканные целиком из магии.

– Так, – напомнила девушка, пока и леший, и водяной смотрели на нее, полностью потеряв дар речи, – я вас слушаю, хозяева леса и реки. Надо же мне знать, что случилось и что со всем вот этим делать.

– Я тоже могу ответить, – сообщил негромко Мельник, появляясь за спиной Лиды. И девушка в который раз изумилась тому, насколько тихо и бесшумно он может ходить. – Они нескоро тебе ответят.

– Почему?

– Ты еще сама не поняла, что сделала, – Михаил кивнул, – я тебе потом объясню. Собственно, глядя на линзу, ты и сама могла бы понять, что случилось. Но не будем терять времени. Перед тобой – редкое явление, вливание силы полуночника человеку. Тот самый ритуал, который однажды будет проходить твой знакомый оперативник Александр.

– Саня?

– Да. Ему тоже придется пройти такую процедуру. В данном случае, вливались силы сразу двух полуночников – земного и водного.

– Хозяин лесной и водный? – уточнила дотошно девушка, протянув руку и прижав на мгновение ладонь к линзе, где спал ее брат. От легкого касания по водной глади промчалась рябь и стихла, погаснув на древесной основе.

– Да, барышня, именно так, – Мельник одобрительно кивнул. Видимо, придется снова напомнить девушке некоторые прописные истины. Но именно – напомнить, в памяти это было. Конечно, прежде чем память станет снова естественной частью барышни, пройдет немало времени. – При этом сил не хватило у обоих, чтобы окончательно повергнуть проклятье, зато вдвоем – получилось его блокировать. Но не получилось сохранить человечность.

– То есть Димка теперь полукровка?

– Да. Один из самых интересных для жизни между двух миров. Таких полукровок создают только случайно, намеренно полуночники на это не идут.

– И? – нахмурилась Лида. – Что… как… как он будет жить?

– Он сможет жить и в воде, и на земле. Появятся некоторые ограничения. Например, каждое новолуние – он обязан будет встречать на земле, а каждое полнолуние – строго в воде. Вдобавок ко всему, не стоит забывать о затмениях. Лунные затмения – на земле, солнечные – в воде. Впоследствии все это можно изменить. И, кое-что еще, барышня. Чтобы пробудить твоего брата, понадобится сила нейтральной бабы яги.

– Это? Разве возможно?

– Да. Правда, это только недавно создали такую классификацию. Раньше называлось немного по-другому. Есть светлые – как твоя бабушка. Есть темные – как, например, та… баба яга, которая и устроила все эти неприятности. А были нейтральные, сочетающие в себе силу и светлого полюса, то есть силу баб ежик, ведьмину силу, скажем так, с силой кащеев или мельников.

– Разве это возможно?! – изумилась Лида.

– При определенных обстоятельствах, да, было возможно. Не в угоду кому-то, а исключительно ради жизни. Других. Например, когда баба яга принимает дар кащея от побратима, мужа или кровного родственника, с тем, чтобы впоследствии передать дар своему ребенку. Решаются на это очень немногие, во многом и потому, что после такого «хранения» дара, баба яга теряет свою светлость, становится нейтральной.

– И для того, чтобы вывести Димку из такого состояния… Точнее не так, для того, чтобы вывести из подобного анабиоза будущего полуночника, нужна нейтральная баба яга? А когда ее не было, как поступали?

– Очень просто. Бралась баба яга светлая, бага яга темная и мельник или кащей для стабилизации их. Чаще – мельник, а дальше все шло так же, как и при нейтральной бабе яге.

– Матушка! – леший, наконец, справился с изумлением, взглянул на Лиду вопросительно. – Матушка, как же так? Вы же…

– Вернула свою силу, – пояснила Лида просто. – В результате, кое-что нашла, кое-что потеряла, но с этим будем разбираться немного позднее. Так… Главное, забыла! – круто повернувшись, девушка низко поклонилась, слова пришли на память сами собой. – Хозяин лесной, хозяин речной, здравы будьте, поступок ваш – по достоинству мной оплачен будет, в двойной мере, уже за то, что поступок вы совершали, о вознаграждении не думая.

Мельник хмыкнул. Полуночники потеряли дар речи вторично. Лида прислушалась к себе, убедилась, что все сказала правильно и снова посмотрела на спящего брата.

– Миш, как мне его будить?

– Своей силой, барышня. Помнишь, как к ней обращаться?

– Я бы не сказала, – расстроилась Лида.

– Тогда повторим урок, – Михаил огляделся, – но вот заповедная поляна для этого не очень подходит.

– Вернемся обратно?

– Нет, перейдем отсюда на границу, а потом вернемся, – покопавшись в карманах, Михаил неожиданно вытащил несколько шариков с зеленым и голубым дымом, взболтал их, добиваясь того, чтобы внутри все засветилось, и кинул полуночникам. – Это часть оплаты, – пояснил он негромко, потом протянул руку Лиде. – Барышня.

– Да? – не став выяснять отношения, было дело поважнее, Лида положила свою ладонь поверх ладони Мельника.

На мгновение отведя взгляд, мужчина просто повелел, и картина вокруг изменилась. Изнанка поляны вся представляла собой переплетенье корней: зеленых, черных, коричневых.

– Твоя сила, – сообщил Михаил, осторожно пригнув голову Лиды, чтобы она не ударилась о корень. – Точнее ее проявление. Ты – приняла силу, ты добровольно приняла эту землю. Когда встретимся с волхвами, мало того, что за тобой будут полуночники этой земли, за тобой будет вся земля разом. Но теперь и ты ее охраняешь, ты бережешь ее покой.

– Не… не понимаю, – растерялась Лида.

– Это разговор не на несколько минут, а куда более долгий. Баба яга обычно держится на расстоянии от земли, она пользуется ее силой, ее дарами, защищает по мере возможности свой небольшой участок земли, но она никогда не принимает ее. Мельники же защищают только границу. То есть равновесие – баланс, ты же…

– Весьма необычная зверюшка, – хмыкнула Лида. – Я поняла, Миш.

– Барышня, – укорил Михаил. – Не стоит так говорить, это неправильно.

– Зато правдиво. И очень правдиво. Не только ты, даже бабушка не очень понимает, что я собой представляю. И волхвы тоже.

– С волхвами мы поговорим отдельно, – помрачнел Михаил. – Что-то люди, которые даже смену века не успевают увидеть, стали позволять себе слишком много. Поговорим с ними, но тоже позднее. Пока же давай займемся твоей магией. Без этого выходить к волхвам – сущее безумие. Пусть они не так сильны, как ты сама, но зато их много. Уже одного этого более чем достаточно.

– В бою льва с гиеной, каким бы старым ни был лев – он в любом случае победит. Но когда соберется стая гиен, проиграть может даже молодой лев, полный сил.

– Верно, барышня. Качество порой пасует перед количеством. В данном случае, такое тоже может случиться. Поэтому займемся практическим курсом изучения магии. И баб ежек и кащеев тоже.

– Кащеев-то зачем?!

– Думаю, – Михаил притянув Лиду к себе, провел мимо какого-то растения, распустившего во все стороны жадно трепещущие серебристые жгутики, а потом почти тут же отпуская. – Все дело в том, что ты – дочь кащея. То, что твой дар восстановился, но не в полном объеме, знак того, что есть что-то еще. Мы уже разговаривали об этом. Сейчас взглянем на практике. Баба яга по сути дела – это защита, лечение, восстановление. Кащей – это уже поддержка и атака. Силой бабы яги тебе имеет смысл защищаться, а вот с помощью силы кащея – атаковать по необходимости.

– А она… будет?!

– Мы не знаем, зачем тебя позвали волхвы. Вряд ли для того, чтобы извиниться. Поэтому будет лучше и спокойнее, если в дополнение к твоему браслету с оружием, у тебя будет оружие, которое невозможно заблокировать. То оружие, которого от тебя не будут ждать. А значит, не смогут ничего противопоставить. Теперь продолжим. Бабой ягой ты уже была, ты уже знаешь, что это значит быть ей, тебе необходимо просто вспомнить ту силу, которая была в тебе и которая в тебе есть по-прежнему.

– Звучит очень так… просто, но вот непонятно совершенно! – расстроилась Лида.

– Давай на практике, барышня, – Михаил задумался, – в данном случае, это будет немного проще… Только как бы тебе показать?

– Показать что?

– Силу и ее отличие друг от друга. Даже для того, чтобы ее увидеть, нужно приложить определенным образом усилия… – могущественный Мельник даже растерялся, задумавшись на тему того, как показать то, что показано быть не может в принципе. Это было слишком тонким, слишком эфемерным, чтобы можно было с легкостью показать. – Барышня…

– Миш, а кто меня учил? Когда я была маленькой?

– Я же и учил, – вздохнул мужчина, – вот только, барышня, тогда все было проще.

– Почему?

– Принц-медведь был… – задумавшись о том, как напомнить о тех временах, Михаил остановился.

Лида, чтобы не столкнуться, уперлась ладонью в его плечо и вдруг – снова накрыло, подгребло под собой приливной волной такого живого воспоминания, как будто на мгновение провалилась в прошлое.

Где тихо шумел камыш у реки, и уже не ребенок – уже девочка-подросток сидела на мостике, болтая в прохладной воде ногами. Михаил сидел рядом с удочкой, в ведерке рядом была не рыба. Ловили «кочующие» водоросли, один из ингредиентов полуночных зелий.

Лида еще не умела пользоваться своей силой, поэтому могла только помогать на подхвате, а вот оперировать пространством над водой – уже нет.

– Почему у тебя получается? А у меня нет? – наконец, рассердилась она от души, отбрасывая за спину непокорную косу.

Мельник, на мгновение обернувшись, пожал плечами:

– Да откуда мне знать, барышня? Видимо, делаешь ты что-то неправильно.

– Все делаю так, как бабушка рассказывала и показывала! А… не… не получается! – шмыгнула носом девочка.

– Только сырости мне тут не разводи, барышня. Хорошо? Давай посмотрим, что у тебя не получается.

– А как?

– Я же Мельник, всемогущий и дальше по тексту.

– Ты не мельник, ты мой принц-медведь! – Лида прижалась лбом к широкому теплому плечу и расплылась в улыбке. Как же она без него скучала. Днем ли, ночью, вечером, утром, каждый раз, когда она останавливалась на мгновение, когда жизнь замирала на секунду, все мысли юной бабы яги были только о ее женихе. Она думала о нем постоянно, может быть, именно поэтому у нее ничего не получалось с магией? Магия расколдует принца-медведя и сказка закончится.

– Так, барышня, – Михаил вздохнул, положил тяжелую ладонь на макушку девочки, погладил. – Давай по порядку. Что у тебя не получается?

– Я не могу ее увидеть. Я не могу увидеть тот мир, который видишь ты. Бабушка. Который видят ребята из ее отдела. Я… Вижу только тот мир, который видят люди.

– А граница?

– Я же попадаю туда, только когда меня с собой берешь ты.

– Но ты же ее видишь?

– Да. А какая связь?!

– Прямая. Граница – это тоже магия, барышня. Это та тоненькая полоска могущества, которая есть в каждом из нас. А заодно это барьер, который не дает смешаться миру реальному с тем миром, который создали люди… и не люди тоже. Граница – это могущество только с одной стороны. С другой стороны – это очень неприятная обязанность, барышня. Но уже то, что ты видишь границу – говорит, что магию ты видишь тоже. Ты не видишь ее только в этом мире.

– А есть в чем-то разница?

– Да, – Михаил кивнул, создав на правой руке зеленый шарик. Левая рука – осталась пустой. – Видишь что-нибудь?

– Да. Зеленый шарик, – Лида протянула палец, дотронулась до овеществленной магии, улыбнулась: – щекотно! А на второй руке?

– Шарик, сотканный из силы границы. Ты сейчас смотришь взглядом человека, а теперь…

Лида только испуганно взвизгнула и вцепилась крепче в рукав Михаила, когда мир вокруг изменился. Вместо мостика – была гладкая шкура кого-то, очень похожего на кита, и вместо реки расстелилось озеро. И на шкуре этого «полуночного» кита сейчас сидели Мельник и Лида.

Та ладонь, в которой был зеленый шарик – оказалась пустой, а вот на второй ладони был серый шарик, с черной паутиной, которая билась внутри в такт биению сердца огромного кита.

– Это то, как ты смотришь на мир, когда на границе. Твоя человеческая суть уступает место сути бабы яги.

– А что нужно сделать, чтобы видеть их одновременно?

– Смотреть в мире людей глазами бабы яги. Дать ей немного власти.

– Так бывает?

– Конечно, – Мельник повел рукой, растворяя оба шарика, мир вокруг снова дрогнул и вернулся к нормальному виду. – Давай я тебе помогу.

– Поможешь?! Это возможно?

– Конечно, – согласился мужчина, – принцы еще и не такое могут.

– Не такое? – переспросила Лида, а потом Мельник повернул ее к себе, так, что девочка оперлась спиной на его горячее тело, и закрыл ей глаза ладонями. – Это не очень просто объяснять, проще показать. Не бойся ничего.

– Миша? – удивилась девочка, а потом… глаза немного резануло. Это не было больно, просто словно песка в глаз насыпали, а когда ее принц-медведь убрал руки и словно бы в косвенных объятиях создал перед ней два шарика: зеленый и серый. – Видишь?

– Как ты это сделал?!

– Я обманул твои глаза. Они уверены, что сейчас на границе, они уверены, что видят именно тот мир. Точно так же работает и твоя сила. Она видит совмещение миров. То, что делает их едиными. Ты же баба яга и человек одновременно, то, что ты видишь магию – не делает тебя меньше человеком, чем ты есть. То, что ты не видишь магию, никак не влияет на то, что ты баба яга. Вот, смотри, – протянув руку, Михаил вытащил цветочек в земле, придвинул к Лиде. – Коснись.

– Я? Хорошо… – протянув руку, девочка коснулась белых лепестков и засмеялась, когда ромашка распушилась и кокетливо подмигнула яркой сердцевинкой.

– Видишь? Это – твоя сила.

– Но почему я тогда не вижу? – Лида резко замолчала, найдя ответ.

Михаил снова провел перед ее глазами, забирая свою силу, но уже зная, как она должна видеть, что собой должно представлять это видение мира там и там, она уже смогла воспроизвести его сама.

– Ой!

– Барышня?! – Михаил круто повернулся, придерживая заваливающуюся на него Лиду. – Что с тобой, барышня?

– Голова… закружилась… – пробормотала девушка тихо. Голова действительно кружилась, глаза едва уловимо резало, словно песка насыпали, а мир вокруг дрожал и качался, не желая быть в единых пределах, и то и дело пытаясь что-то поменять и что-то изменить. Словно бы… Очертания словно бы двоились!

Голова закружилась сильнее, ноги стали ватными, и Лида начала падать. Далеко не получилось упасть, Михаил, сообразив, что происходит что-то не то, притянул ее к себе, обнял за плечи и… ничего не спросил.

Лида, цепляясь за него, удивляясь сама себе, пыталась собрать себя воедино, получалось не лучшим образом, но, по крайней мере, она могла сказать, что старалась это сделать.

Каким он был теплым. Надежным. Уютным. Настоящий принц-медведь, из тех, про кого Лида десятки раз думала: «Почему такие не существуют в реальности?» Вот он – существует, только легче от этого нисколечко не было, потому что… потому что.

Михаил молчал, молчала и Лида, потом подняла голову, когда приступ слабости прошел:

– Когда-то, когда я еще… еще… неважно. Когда-то ты делал два шарика. Один шарик был серым, второй – зеленым. Можешь создать для меня их еще раз?

– Конечно, только, барышня…

– Нет! – Лида замотала головой. – Нет. Не отпускай меня. Я… мне еще немного, еще чуть-чуть постоять.

Михаил вздохнул. Девушка вела себя странно, словно пыталась соединить в себе прошлое и настоящее, никак не могла понять, что с чем связано, что из чего следует. Хотя… он и сам понять не мог, что теперь со всем этим делать. Не то, что «куда бы ей», но… они были в равном положении.

Венчальный медальон жег руку, когда он прикасался к карману. Его собственный венчальный медальон волхвы не смогли найти. Мельник просто не дал им такой возможности. Отправил свою самую главную драгоценность на границу, а потом забрал. И сейчас его медальон был на мельнице, в сейфе, под охраной… много под чей охраной.

И сейчас бы разжать руки, отпустить Лиду, но ее плечи дрожали, и она сама – сейчас доверилась, отчаянно прося не о помощи, всего лишь о тепле. Гордая, умная, умелая, смелая и все же слабая. Только вот кто видел ее такой?

– Все, – Лида заставила себя отстраниться. – Спасибо. Думаю, я уже смогу стоять на своих ногах.

– Барышня…

– Да, Миш?

– После того, как от волхвов вернемся – поговорить нужно будет.

– Конечно, – согласилась Лида, даже не вслушавшись толком в его слова. В голове билось набатом: «до первого снега». А до первого снега было уже так близко, уже он был совсем рядом. Уже пахло в воздухе грядущей зимой. И уже вот-вот обещались запорхать в воздухе колкие кристаллики замерзшей воды.

Михаил, взглянув на Лиду, сжал кулаки, разжал и предъявил Лиде два шарика: зеленый и серый.

– Какой цвет видишь, барышня?

– Оба, – улыбнулась Лида устало. – Оба, Миш.

– Тогда ты на шаг ближе к тому, чтобы помочь твоему брату. Теперь продолжим, нас ждет следующий этап – необходимо тебе вспомнить, как нужно аккумулировать силу и направлять ее во что-то еще. Банально, как создать вот такие вот шарики силы. Не переживай, если у тебя что-то не получится сразу. Можно будет попробовать снова и снова. К тому же, я тебе всегда смогу подсказать, если что-то не получится.

– Снова и снова? – повторила Лида и кивнула. – Хорошо. Что мне нужно делать?

– Найти в себе источник силы, отщипнуть кусочек и переправить этот кусочек в другое место, например, в свои ладони. Очень осторожно, очень аккуратно. Затем придать кусочку силы – другую форму. Сделать ее плотнее, четче.

– Это звучит не очень понятно!

– Я могу показать тебе, как обращаться с силой, на примере моей собственной.

– Разве это возможно?

– Имеются определенные технические сложности. К тому же, от тебя потребуется доверие.

Лида проглотила явную фразу, что про доверие можно было не говорить. В конце концов, уже одно то, что она осталась с Мельником на мельнице, вопреки всему, особенно собственному лживому знанию и незнанию – говорило о том, что она ему доверяет.

И не только об этом.

– Хорошо, что нужно делать?

– Дай руку, барышня.

Порядком удивленная, неужели такие вот окольные пути потребовались лишь для того, чтобы… подержаться… за руки?!

Михаил не просто взял Лиду за руку, он переплел свои пальцы с ее, так тесно, что стало больно. Не в руке – в груди. Это ранило больше чего-либо еще, это ранило так сильно, что хотелось плакать.

– Барышня?

– Итак, – нарочито веселым голосом осведомилась Лида: – что именно мне нужно делать?

– Для начала, успокоиться и перестать прятать от меня глаза. Как будто, этого будет достаточно, чтобы я не увидел лишнего. Барышня, что случилось? – подушечкой большого пальца Михаил смахнул тонкую слезинку. – Ну, что с тобой такое?

От мягкого голоса только еще больше захотелось реветь, потому что сил терпеть – уже не было, не осталось. Слишком много всего, не успело все обдуматься, улечься хотя бы в голове. Вообще было ничего не понятно, а уже пришлось снова срываться с места и опять спасать – самого близкого, что было только еще больнее, еще страшнее…