Текст книги "Участковая для нечисти (СИ)"

Автор книги: Олеся Шалюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 36 страниц)

И девушка, ойкнув от неожиданности, спряталась… за Мельника, потом выглянула и рассердилась:

– Лешка! Я тебя убью! Что же ты творишь?! Знаешь, что все на нервах из-за этого некроманта! Так еще и подкрадываешься так тихо.

– Его ты так не испугалась, – нахмурился Гусар, поправляя свой камуфляж.

Лида задумчиво подняла голову, посмотрела на Михаила, выглядящего абсолютно безразлично, и шагнула из-под его защиты к Лешке.

– Ну, знаешь! Он большой!

– А где связь?! – изумился Гусар, пока над макушкой Лиды Мельник тихо хмыкнул, отступил в сторону и растаял в переплетении ветвей ближайших деревьев, оставляя обоих наедине.

– Блин, Леш! Ну, голову включи! Он большой, понимаешь? За ним прятаться удобно!

Алексей с трудом сдержался от оценки мыслительных способностей невесты, потом протянул ей руку.

– Идем?

– Леш, команды запрещены, – напомнила она весело. – Да и что со мной станет, когда я под твоей защитой?

Напоминать про то, что рядом еще и Мельник Лида не стала. Как не упомянула она и о том, что на ее груди висит защитный артефакт, силы которого вполне достаточно, чтобы спасти ее от конца света. Не стала девушка говорить о том, что за ней двигался сейчас по пятам маленький юркий зверек, мышка-полевушка, которая в любой момент могла обернуться хоть львом. Снежный зверь самой Лиды, Дени была рядом.

На предплечье чуть пульсировал браслет, готовый в любой момент скользнуть в руку верным обрезом.

И не стоило еще забывать про каплю первородной магии.

Одним словом, девушка свято верила в то, что может встретиться с кем угодно и остаться в живых.

– Действительно, – вздохнул Гусар. – Скворцова, я забыл, насколько ты упряма.

– Фамильное.

– Вот уж точно. Мне и в голову бы не пришло, что ты внучка той самой генерала-лейтенанта Скворцовой!

– А я бы и не подумала, что вы и твои ребята будете так ее бояться!

– Так… – Лешка развел руками, – Скворцова, твое невежество меня пугает! Она… легенда всего северо-западного округа.

– Леш. Помолчи, – взмолилась девушка. – Я все это слышала, только в обратную сторону! Это про тебя говорили, что ты настоящая легенда. И вообще… что-то я Сашку давно не видела.

– Да вон он, – взяв Лиду за плечи, Гусар повернул ее вбок. Саня разговаривал с Мельником, помахал Лиде рукой, и она помахала в ответ. Здесь было все хорошо.

Леший качнул ветвями в стороне, подавая установленный знак – все было готово к проведению праздника леса.

В стороне с видеокамерами стояла съемочная группа местного канала. Эти ребята в последнее время повадились не только делать репортажи разной длительности, но еще и участвовать в празднике леса.

В стороне Марина Петровна – заведующая клубом, стояла у карты с рацией в руках. Эта при деле – сейчас по лесу наряду с полуночниками были и люди, которые выступали в качестве «квестоведущих», то есть тех – кто давал задания или проверял выполнение текущего. На пути следования также рассредоточились артисты, которые должны были выступать в качестве «нечисти» и «нежити», а настоящие полуночники, ехидно похихикивая, собирались показать класс самим артистам.

Все шло, вроде бы, по плану, но на душе было не то муторно, не то как-то тяжело. Недобрая туча нависла над игроками. Поглядывая на небо, где не было ни одного облачка, Лида жалела только о том, что не в ее власти отметить это мероприятие, не пустить никого в лес.

– Леш, я пройдусь перед началом, – пробормотала участковая.

– Скворцова, ты научишься когда-нибудь сначала отдыхать, а потом уже работать?

– Нет, – отрезала девушка, шагнув прочь.

Лешка остался стоять позади, растерянно на нее глядя.

А Лида покружила по поляне, раскланиваясь со знакомыми, обмениваясь последними новостями, пару раз вытаскивала свой планшет, а потом решила смириться с собственной натурой, и пошла к Мельнику на поклон.

Только как оказалось, его еще надо было найти. Лида сделала по поляне один круг, второй. Остановилась в недоумении у дерева, и тут же над ее плечом зазвучало тихое:

– Не меня ли потеряли, барышня?

На этот раз Лида даже не испугалась, подняла голову и расплылась в улыбке.

– Миша!

– Что-то предчувствую я, барышня, что напрасно показался.

– Миш!

– Да, барышня? – вздохнул мужчина.

– А если мне очень-очень надо поговорить по телефону, но надо чтобы меня никто не услышал, это можно как-то устроить?

– Очень нужно?

– Очень-очень! – молитвенно сложила руки девушка.

Ее просьба была выполнена быстрее, чем она успела даже пояснить, что случилось и зачем ей это нужно. Мельник снова протянул руку, взял ее за предплечье, и мир вокруг изменился.

Воздух запах пряной горечью, закачались вокруг вместо привычных берез и осин – непривычные деревья. В стороне снова был виден уже знакомый Лиде баобаб, и свою власть над ней распростерла граница.

И хоть сейчас граница не казалась опасной, да и была здесь Лида не одна, все равно это место для приватного разговора девушке не понравилось, она взглянула просительно на Мельника.

– Барышня? – мрачно спросил он. – Когда ты начала вить из меня веревки?

– В детстве! – нашлась с ответом Лида.

– Действительно, – подтвердил Михаил с улыбкой. – Именно что оттуда.

На этот раз мир изменился не так быстро. Мельник опускался глубже, еще глубже.

Теперь над головой изменилось небо. По ярко-голубому полотну прошлись темно-синие прожилки, расстелились алые облака. И показалось, что там, в высоте бьется чье-то сердце. Качнулись колючие ветви, усыпанные бело-алыми цветами. Земля под ногами пружинила, словно болотная трава, но не было ни одного следа привычных девушке земных растений.

Воздух не пах ничем. Был вообще пресным, если можно так сказать. И где-то на границе видимости прочь метнулась темная тень.

– Вот тебе и граница, – проводила Лида эту тень взглядом. – Сдается мне, это был гость?

– Скорее, гостья. Некроманту глубокие слои границы недоступны. Обратно потом не выйдет. А вот баба яга могла бы зайти и выйти благополучно обратно. Удивительная у тебя интуиция, барышня.

– Не уверена, что это именно интуиция, – пробормотала девушка, потом огляделась по сторонам. – Давай взглянем, что она здесь делала?

– Сейчас начнутся соревнования, барышня. Если мы пойдем туда, ты потеряешь от старта два-три часа, здесь время идет по-другому. Уверена, что готова к этому?

– Ммм… Проиграю – придется идти с Лешкой на свидание. Но понять, что здесь делала баба яга – важнее.

«Придется?» – Мельник с немым вопросом в глазах взглянул на девушку, потом двинулся к огромному дереву. Только если в верхних слоях границы он представал как баобаб, то тут уже он принял свой настоящий вид. Огромный дуб, с узловатыми корнями, толстыми ветвями, шуршал на ветру тонкими, почти прозрачными листьями.

А около него на земле была расчерчена огромная пентаграмма.

Мельник бросил всего один взгляд на эту деятельность и рванул Лиду на себя.

– Не подходи!

– Миша?

– Стой, барышня, стой. Здесь, – велел мужчина.

Не понимая, что происходит, девушка послушно осталась там же, где ей и было сказано. В мужском голосе звучала не только власть, но еще и страх. За нее? Разве такие могущественные жители изломов могут бояться за простых людей? Этот почему-то боялся. Странный принц-медведь!

И она сама хороша. Чем вот думала, когда признавалась про свидание? И с чего вдруг на язык попросилось слово «придется»? Чего она вообще о себе думает? Как будто…

В сердце что-то царапнуло.

Та маленькая девочка, которой она была из прошлого, клялась, что никогда не разлюбит принца-медведя. А как только его выкинули из памяти, и в груди образовалась пустота, она заполнилась любовью к другому человеку, который был совсем не похож на Михаила. Разве что стальной стержень у них был похожий. И что-то еще. Что-то…

– Она здесь камлала.

– Что?!

– Камлание это путешествие по священной реке времени, когда будущее многовариантно, а прошлое – однозначно. По этой реке приходят души новорожденных, и по этой же реке уходят души умерших.

– Значит, – мгновенно выцепила Лида из архаичного объяснения самое главное. – Она хотела встретить чью-то душу?

– Не чью-то. Она хотела вытащить мертвых из-за порога смерти. И вернуть их в мир живых.

– То есть, живые мертвецы.

– Да, – Мельник кивнул, похлопал по карманам, вытащил свой нож и кинул его прямо в центр пентаграммы.

Грохнуло так, что заложило уши. Перед глазами почернело, волосы, кажется, встали дыбом! В воздухе повисло целое облако мелкой-мелкой черной пыли, мгновенно осевшей на двух незваных свидетелей.

– А вот теперь придется посетить родник, – вздохнул Мельник, напоминающий сейчас трубочиста. – Барышня, руку вашу прошу.

Девушка дернулась, потом положила свою ладонь поверх мужской руки, и в который раз за сегодня пейзаж вокруг изменился.

Это тоже была граница, только не та, где была территория Лиды.

Здесь был крутой берег и озеро с песчаным дном. И вода в озере была такой прозрачной, что видны были несколько мелких камушков, а вместе с ними видны были и выложенным камнем источники.

– Ночью здесь, конечно, лучше. Это горячие источники, – сказал Мельник, но Лида ему не ответила. – Барышня? – повернулся он встревоженно.

Лида молчала, остановившимся взглядом она смотрела на ровную гладь. И видела сейчас ее и не ее одновременно…

Луна бросала на водную поверхность свою дорожку, полнолуние очень важно для маленькой бабы яги, и девочка стояла на берегу, закутанная только в свои волосы. Недовольно фыркнула, словно сердясь сама на себя. Нет здесь никого!

Принц-медведь умчался на свою работу, строго-настрого наказав не выходить из дома. И келпи его чудесный, с которым так хотелось ей познакомиться, умчал своего хозяина прочь.

И в этом озере даже полуночники не жили. А она стоит тут мнется.

На шее сверкнул медальон, качнулся странный герб на верхней крышке, и, напомнив себе, что она уже взрослая девочка, Лида шагнула по ступенькам в воду. В прозрачной воде мелькнуло что-то темное, но девочка этого даже и не заметила, плывя к центру яркого лунного пятна.

Снова вокруг нее скользнули черные юркие тени, но не смогли даже коснуться, а потом тьма так и ушла прочь, даже не задев маленькую девочку.

Когда она вышла из воды, капли лунного света катились по ее коже, превращая малышку в серебряную статуэтку…

– Миш, кто жил в твоем источнике с горячей водой? – спросила Лида глухо.

– Маленькие кракены. Им нужна была передержка, – отозвался Мельник, умываясь. – Барышня, ты сейчас меня не чище, иди, отмывайся.

– Иду, иду… А кого бы они не тронули?

– Кащея только. Некроманта порвали бы сразу же, а бабу ягу притопили, чтобы на их территорию не заходила, я поэтому и говорил тебе, чтобы ты к озеру ночью в полнолуние не подходила. Вспомнила это?

– Да… – пробормотала Лида, подходя к воде.

Надо было внимательнее смотреть по сторонам, надо было не думать, что все вокруг неизменным осталось!

Потому что когда девушка потянулась к небольшому бортику, чтобы на него опереться, его рядом не оказалось, и с удивленным вскриком, Лида оказалась в горячей воде с головой!

– Барышня! – встревоженный Михаил подскочил ближе, протянул руку.

Лида взглянула на него, расцвела в совершенно шальной улыбке, и прежде чем мужчина успел сообразить, что огонь-девка что-то задумала, приняла его ладонь и рванула на себя, роняя в воду.

И над спящим озером зазвучал ее радостный смех…

Лесной квест Лида проиграла. Она проиграла даже Алексею, хотя и не собиралась. Но при этом ее ясный взгляд и улыбка делали все, чтобы сердиться на эту очаровательную девушку было попросту невозможно.

На подведение итогов она появилась в джинсах и белой водолазке. Разговаривала со знакомым, поздравила искренне Мельника, хотя и не могла понять, как это жук, появившийся в игре спустя четыре часа после ее начала, умудрился взять второе место!!! В то время как она, зная досконально все эти места, получила только седьмое. В своем рейтинге Лешка был шестым, и по чистым показателям он Лиду тоже обогнал.

Впрочем, в обиде девушка не была.

Раскланялась с Макаром Никифоровичем, проверила, чтобы все было в полном порядке в деревне и на стоянке для награждений, и, прихватив с собой Шторма, отправилась патрулировать.

Остался последний вечер лесного осеннего праздника.

Патрулирование прошло без проблем, а вечером, когда у лесного озера вспыхнули костры и зазвучали гитары, Лида пришла на вечеринку.

Шумел смех, рассказы про сегодняшний день напоминали байки, но ручеек веры до сих пор еще не пересох, насыщая и лесного хозяина, и водяного для того, чтобы они могли подготовиться к зиме. Да еще и не стоило забывать про силу, которая лилась полноводной рекой от Лиды и с каждым днем становилась все устойчивее и чище – тоже.

Лешка был окружен своими ребятами, попытался вырваться пару раз, видя в стороне Лиду, но так и не смог. А она покружила по поляне, нашла Димку, задумчиво слушающего рассказ Сани, улыбнулась оперативнику и помахала рукой, но не подошла.

Расследование до сих пор было не закончено, но участковую от него отстранили, как только стало понятно, что дело складывается в целую цепь. С понедельника Саню и еще двух ребят из Лешкиного отряда приписывали к Лукам. Лиде было немного обидно, но в то же время она понимала, что будет обузой. В преступлениях полуночного мира она была еще новичком. И как правильно сказал Лешка – в ее знаниях были настоящие лакуны.

И пока бабушка здесь, а еще неделя и ее отпуск закончится, этим надо было воспользоваться! Во-первых, надо было все-таки стрясти с Миши, что там он накрутил с запечатыванием ее памяти, что до сих пор не может сказать! Во-вторых, надо было активно потрясти бабушку на предмет получения нужных знаний. Наконец, надо было объехать заповедник и заняться составлением его карты. К тому же, не лишним было бы составить список всех, кто есть на ее территории из полуночников и что им нужно будет весной для того, чтобы существовать.

А еще…

Найдя взглядом фигуру Мельника, сидящего у костра с папой и бабушкой, Лида прошла к нему и села рядом, привалившись к теплому боку, закрыла глаза, позволяя себе немного отдохнуть.

От крепнущего ветра ее скрыла теплая куртка, которую Михаил набросил ее на плечи, даже не заметив этого.

Потрескивал костер, в ветвях завывал ветер. Подошедший Димка что-то жарко рассказывал старшему поколению. Рядом посмеивался Мельник, глаза закрылись сами собой.

И видела во сне Лида свой собственный кабинет, сейф и хрустальный стакан, в котором плавал тот самый странный кусок земли. И один за другим, на ее глазах, от этого комка отрывались частицы грязи, таяли, освобождая из-под толстой корки грязи удивительно красивый венчальный медальон, состоящий из двух половинок, со знакомым гербом на верхней крышке. Гербом, который она видела совсем недавно в своих воспоминаниях о прошлом, гербом, который был известен в полуночном мире как родовой герб семьи Михаила Мельникова – Мельника…

6. Хозяин снежного зверя

Выспаться, как Лида втайне надеялась, в понедельник ей не дали. В точности оправдывая слова древних о том, что понедельник день тяжелый, примерно в десять часов с небольшим планшет разразился негодующей трелью, да еще так громко!

Искренне недоумевая, как такое возможно, совершенно растрепанная Лида свесилась с кровати, нашарила планшет и включила громкую связь.

– Да, – хрипло спросила она, еще пытаясь понять, с чего бы это вдруг связь соизволила к ней вернуться, хотя ночует она дома! В месте где вот уже полгода связь не появлялась в принципе!

– Скворцова! Ты еще спишь что ли?

– Блин! – девушка с трудом подавила первое желание нажать на отбой. – Леш, сдурел?! Что я могу делать в понедельник, первый выходной после прошедшего и, к счастью, закончившегося без эксцессов праздника леса?

– Готовиться к свиданию, – как ни в чем не бывало сообщил мужчина.

– Какому еще свиданию? – вздохнула Лида, затягивая планшет на кровать и устраивая на подушке рядом с тобой. – То ли я плохо с утра соображаю, то ли ты не очень понятно объясняешь.

– Скворцова… Не тупи, родная.

– Леш, по утрам – я не человек, особенно когда позади такая нагрузка, и я не успела выспаться! Я тебе об этом уже говорила.

– Да? Давно?

Девушка опешила настолько, что глаза, которые открываться не хотели, распахнулись быстрее, чем ей этого бы хотелось.

– Да, не особо. Еще когда на последнем курсе была, ты надо мной смеялся. Леш… – голос Лиды стал сердитым и недовольным. – А сколько моих писем ты вообще читал? То, что ответил ты сам хорошо если на три-четыре из них, с этим я уже успела смириться. Но сколько ты читал?

– Половину. Наверное.

– Леш!

– Ну, что? – Гусар вздохнул. – Скворцова, ты плохо представляешь себе сущность работы полуночного отряда оперативного реагирования. Мы… вокруг постоянно была грязь. Мне не хотелось даже открывать их. Я берег, ждал… но…

– Леш. Достаточно. Будем считать, что в этом вопросе я благополучно тебе поверила, и на этом мы закроем тему.

– Такая самодостаточная невеста – сущее наказание. Слышишь, Скворцова, ты – мое наказание.

– Ты мне говорил.

– Да? – растерялся Лешка, – а это когда было?

– В старших классах… Ты говорил. Да ты много чего говорил. Что я твой личный кошмар, что я тебя раздражаю. И вообще, Леш. Если ты закончил, дай я спать вернусь, а?

– Скворцова, когда ты успела настолько измениться?

– Я?! – настала очередь Лиды терять дар речи.

– Ну не я же.

– Да нет, Леш, как раз ты здесь больше всех изменился.

– Я просто повзрослел.

– И поэтому продолжаешь называть меня по фамилии?

– А это уже из чувства ностальгии, чтобы вспомнить те дни, когда я был глупым мальчишкой, и не знал о мире полуночников… Тебя это обижает? – тихо уточнил Алексей.

И Лида задумалась.

Он всегда ее так называл. Быстрее было дождаться свиста рака с горы в четверг под дождичком, чем услышать от Лешки ее имя. Но действительно ли ее это обижало?

Вот в устах Мельника звучит это «барышня» – мягко-медово, раскатисто. Хочется глаза закрыть и слушать, слушать. А когда Лешка…

Девушка вздохнула.

Дальше думать было опасно.

– Да нет, Леш, не в этом дело. Просто… вроде взрослые люди. Жених и невеста, хотя ты сам сказал, что невеста из меня настоящее бедствие. Но, тем не менее, когда ты меня по фамилии называешь, у меня такое ощущение, что мы чужие люди. Хотя, с тем учетом, сколько мы не виделись… может так оно и есть?

– Нет уж!

– Что нет?

– Ты моя.

– И где связь?! – потеряла смысл происходящего Лида.

– Прямая. Если ты надеялась, что я скажу, что да – мы так давно не виделись, не общались, стали совсем чужими и от тебя откажусь – ты ошибаешься. Ты моя невеста. И никакому Мельнику я тебя не отдам! И заезжим операм – тоже!

– Добавь сюда еще случайно заплывшего в нашу заводь русала, – засмеялась девушка. – Лешка, ну, ты же не был таким ревнивым. Собственником, да, был всегда. Но твое «мое» всегда звучало как клеймо. Что изменилось?

– Ты.

Простое слово прозвучало тихо и определяюще.

Лида могла бы сказать, что она совсем не изменилась! Но… это было бы ложью. Она изменилась. Изменения начались с появлением в ее жизни не Мельника – снежного зверя.

Все происходило так быстро, что Лида не успевала опомниться. Полуночники. Существование тех, в кого она никогда не верила. Появление Мельника. Рима. Правда о матери. Правда об отце. Устройство этого мира. Помолвка с Мельником. Бабушка. Возвращение Лешки…

Мир, который еще недавно был простым и понятным, стал многогранным, в котором все для нее было неизвестным, непонятным. Потому что не помнила саму себя.

– Скворцова?

– Леш. Ты вообще зачем звонил? – вспомнила Лида о первоначальной цели своего молодого человека.

– Пригласить тебя на свидание. И не в плебейское кино, а в нормальный театр. Потом в ресторан.

– Такая программа подразумевает, что мы не вернемся вовремя, – заметила Лида.

– Снимем люкс в отеле.

– Ты разбогател?

– Знаешь, у моей работы есть один плюс. За нее платят достаточно. Я не хотел, чтобы это звучало именно так… Скворцова, давай переедем?

– Что?

– Я зарабатываю вполне достаточно, чтобы ты могла ни в чем себе не отказывать. Переедем в город. Если хочешь – в Брянск. Хочешь – в Москву. Купим квартиру, новую машину. Если захочешь – даже личный самолет персонального класса!

– Леш…

– Я не хочу, чтобы ты была участковой для нечисти, не хочу, чтобы ты была их «матушкой». Я хочу, чтобы моя жена была здоровой, молодой и красивой, а главное – живой.

– Лешка!

– Скворцова. Ну, подумай что ли головой! Некромант на Земле… да что там на Земле, в России – далеко не один. И тварей, которые пойдут на все, чтобы поживиться силой «матушки» полуночного народа, тоже много. Давай мы все бросим? Я могу уволиться. Отработаю срок по контракту и все. И достаточно. Устроюсь на работу. Или открою свое дело. Только бросай! Бросим все и сбежим. Давай?

– Я тебя не узнаю.

– Я не хочу тебя терять. Я не хочу тебя лишаться. Я готов на все, я готов даже убить страшного большого медведя, только чтобы тебя никому не отдавать.

В сердце кольнуло.

Что значит убить?! Что значит большой и страшный? Он ведь на Мельника намекал, да? Нельзя! Нельзя-нельзя-нельзя!

– Скворцова, – судя по долгому молчанию, Лешка хотел сказать, куда более грубее, и ему пришлось подбирать выражения более мягкие и… деликатные. – Не делай из меня чудовище, а? Я защищаю добропорядочных граждан, а не убиваю их вместо развлечения. Ревность не повод расчехлять табельный револьвер.

– Леш, мне бы это и в голову не пришло!

– Да?

– Да! – передразнила сердито Лида, садясь на кровати. – Я не хочу.

– Что?

– В отель не хочу.

– Значит, я привезу тебя домой. Наверное, так даже будет лучше. И безопаснее.

– Вот про безопаснее ты точно подметил. Лешк… А может, ну его? Этот театр, ресторан? Посидим дома, посмотрим DVD? Я сделаю…

– Нет, – перебил мужчина, даже не дослушав предложение до конца. – Я помню, что ты научилась готовить пирожки. Это письмо я читал. И про то, что вы купили широкоформатную плазму – тоже помню. Но какое же это свидание, если ты полдня проведешь у плиты, а?

– Обычное…

– Обычное свидание будет, когда уже… Неважно. Этот вариант отпадает, самым решительным образом!

– Лешк…

– Так, мы идем в театр. На Дездемону. Потом мы идем в ресторан. Потом я привожу тебя домой. Заеду за тобой в шесть тридцать. Моя карета будет хоть и черной, но чисто вымытой. И… Скворцова…

– Леш, если ты скажешь хоть слово насчет моего внешнего вида или манеры одеваться, я тебя стукну. Больно.

– И в голову бы не пришло такое! – вздохнул Гусар. – Я хоть и… далеко от тебя был, но кое-что не забыл. В том числе и то, что рука у тебя тяжелая!

– А обиды то сколько!

– Скворцова! Женщину должен защищать мужчина! А тебе дай в руки твой пистолет и что? От тебя надо защищать окружающих!

– Леш. Прекрати, – попросила задетая за живое Лида.

– Больше не буду, извини. Но могу я надеяться на положительный ответ?

– Но почему именно сегодня?!

– Потому что потом ты откажешься! Придумаешь десятки отговорок.

– Я?!

– Почтальон Печкин, Скворцова. Не строй из себя блондинку. По части отмазок ты в школе была лучшей, никто из пацанов тебя перещеголять не мог, хотя попытки были.

– А ты завидовал!

– Всегда.

– Если ты сейчас пошутил, то мне – не смешно.

– Да над чем здесь смеяться то? Сам дурак, – самокритично заметил Гусар, потом вздохнул. – Чтобы от тебя что-то получить, нельзя давать тебе опомниться. Поэтому пришлось прибегнуть… Как ты это называла? Методы повышенной несправедливости.

– И запомнил же! – изумилась Лида. – Это было в одном-единственном письме!

– В котором ты жаловалась на своих подруг. Одну мастерицу по интуиции, вторую любительницу парней по татами катать. Три сестрицы. Видишь, я помню. Я не настолько безнадежен, как могло бы показаться с первого взгляда.

– Ты еще добавь, что ты хороший!

– А вот это, – пафосно заметил Лешка, – я предпочту услышать от тебя. Ну, так что? Да?

– Ну, хорошо, – уступила Лида. – Да, да, да.

– Чудесно. Заеду в шесть тридцать, о моя принцесса!

– Хорошо хоть не золушка, – добавила девушка, когда в ухо ударили гудки отбоя. Счетчик высветил, что разговор длился двадцать две минуты сорок семь секунд. Сна не осталось ни в одном глазу.

Кровать была мягкой, такой привлекательно-притягательной и можно было в нее вернуться, укутаться в мягкое покрывало и заснуть, но… собственный организм девушка успела изучить досконально еще за годы учебы. Раз проснулась – назад ложиться бесполезно.

Можно было бы дойти до Мельника, ночевавшего в комнате с папой, и напроситься на какое-нибудь заклинание сна в его исполнении, но… пользоваться силой Миши в таких лично-коварных целях Лиде не хотелось.

Хотя к нему хотелось.

Хотелось снова испытать, как он накладывает заклинания. Даже не сами заклинания то, а когда стоит рядом, близко-близко, так близко, что сердце колотится, как пойманная птица.

Забравшись в кровать, Лида зажмурилась и позволила себе помечтать. Интересно, свидание с Мишей, каким бы оно было?

Безусловно, и речи идти не могло о том, чтобы он куда-нибудь ее пригласил, но… но… Каким?

Он очень спокойный, мягкий и деликатный.

Добродушный и большой.

Но ему не очень нравятся люди.

И не очень нравятся полуночники.

Ему и там и там не то, чтобы некомфортно, а как-то… погранично что ли. Он настолько привык к тому, что и там, и там ему нет места, что больше сам не оставляет его в своей жизни.

Мысли снова зашли на опасную колею, и Лида, потянувшись к расческе, тихо позвала:

– Тимофей…

Домовой появился в комнате с подносом, на котором стояла чашка с кофе, тарелочка с ватрушками. На его лице пополам со смущением играла яркая улыбка.

– Доброго утречка, матушка!

– А как же… Как?! – выдохнула Лида.

– Мельник сказал, матушка. Что проснулись вы, и кофе сейчас попросите сделать.

Лида закрыла губы ладонью, но все равно они разъехались в шальной улыбке.

– А сам Миша?

– Уехал, матушка. Сказал, что у него дела есть, а вы сегодня заняты будете. И бабушка ваша сегодня встала рано, с ним уехала.

Сердце снова кольнуло.

«Ты помнишь, кто здесь твой жених?» – сделала себе Лида суровое внушение, потом улыбнулась Тимофею:

– Спасибо за кофе и ватрушки! С апельсиновым джемом?!

– Да, матушка. Ваш брат сказал, что вы среди прочего его любите.

– Ну, Тимофей, удружил!

– Рад стараться, матушка.

Домовой поклонился с чувством собственного достоинства и пропал.

Лида, расчесав непослушную копну волос, перебралась за стол.

Все было хорошо, а почему-то неожиданно захотелось плакать.

Вчера закончился праздник леса. Они просидели за костром не так уж и долго, не то до трех часов, не то немногим больше, а потом все разошлись по домам.

Были потушены костры, затихли гитары, и пакеты с мусором были вынесены на свалку.

Впервые за праздник не произошло вообще никаких эксцессов. С обывателями. И полуночниками тоже. Дети благодаря бабушке, хозяевам лесному и водяному были в безопасности и не помнили ничего о том, что случилось. Взрослых защищало их неверие в мир полуночников, а вместе с ним отряд элитных спецназовцев. Лида и Мельник пережили убойное проклятье. К счастью, пережили.

Что случилось Лиде не сказали, но и бабуля, и сам Миша в один голос сказали, что ночевать сегодня будут не на Мельнице, а в доме Степана Викторовича.

И вместо того, чтобы сразу отправиться домой, на часах было без четверти четыре, Лида отправилась в участок.

Когда в четыре утра вернувшись домой, она упала в кровать, Миша и папа с бабушкой еще сидели на кухне. Тимофей внимательно слушал разговор, да время от времени подливал им в кружки свежий чай.

Остаток ночи прошел без тревог. И это было добрым знаком.

А сама Лида, в отместку родным, не сказала ни слова о том, зачем ездила в участок, верхом на келпи Шторме, вместо того, чтобы сразу отправиться спать.

Она надеялась, что сон, приснившийся ей у костра, был в руку! И медальон в ее сейфе действительно освободился от грязи. Но, увы… Сон поманил надеждой, но не сбылся. На пару кусков грязи стало меньше, но действительно ли это нечто было приснившимся медальном, сказать было до сих пор нельзя. А Лида так надеялась!

Планшет еще лежал на краю кровати, приветливо высвечивая полную антенну связи. И, решившись, девушка потянулась к клавише быстрого вызова, на которую пару дней назад добавила Мельника.

«Ты не имеешь права!» – рассердилась Лида сама на себя. Протянутая рука зависла в воздухе и упала на стол. Чуть обиженно звякнуло блюдце, брызги горячего кофе попали на руку. И стало не до звонков и не до собственных душевных метаний.

А потом Лида напомнила себе, что она девушка гордая – это раз; она понятия не имеет, как Мельник к ней относится – это два; у нее есть жених – и это три; она сама не знает, как относится к Мише – и это контрольное «четыре».

Пожалуй, вот это «контрольное» и было самой большой бедой.

Прежде чем что-то желать от окружающих, следовало разобраться в себе.

Безусловно, ее к нему тянуло, как магнитом. Обаяние Миши, наверное, было такой силы, что перед ним никто вообще не смог бы устоять. К тому же, он был ее бывшим женихом, ведь помолвку то тогда разорвали. Значит, бывший. Только принцем-медведем для Лиды он оставался по-прежнему.

И… Щеки залило лихорадочным румянцем, наверное, всего на самую малость, на чуть-чуть, она была в него влюблена.

А любила Лида, конечно же, Лешку.

Пусть даже он такой…

Далекий. Чужой.

«Кого я люблю?» – пришло в голову резкое. – «Я люблю того мальчишку из детства, но этого незнакомого мне человека любить я не могу! Я ведь ничего о нем не знаю. Чем он жил, как он жил, чем занимался, как работал. Он не читал половину моих писем, и… не знает огромный пласт из моей жизни. Мы сейчас два незнакомца, которым только предстоит познакомиться сначала. Но он в отпуске, у Лешки не так уж и много времени на это. А у меня работа, полуночный мир. Человек, меня хорошо знающий, никогда не предложил бы мне бежать от того, что составляет важную часть моей новой жизни! Ведь я… я…»

На смену резкому настрою пришла грусть.

Она не знала этого.

Лида больше не знала, кто она. Человек. Несостоявшаяся Баба яга. Дочь женщины, попробовавшей плоть русалки. Матушка полуночного мира. Участковая для нечисти. Валькирия по характеру, как называл ее Шторм.

Кто она?

Ни то, ни се.

Поэтому и была недостаточно хороша для Миши.

Поймав мысль за краешек хвоста, Лида рассердилась сама на себя.

Можно подумать, это самое важное!

Можно подумать, нет…

«Нет, так не пойдет», – отставив в сторону опустевшую кружку, Лида подошла к зеркалу, взглянула на себя. – «У тебя сегодня свидание с Лешкой. Театр и ресторан. А на улице осень, а вечером холодно, и твое осеннее вечернее платье нуждается в глажке, а ты сама – в ванной с молоком и травами, а то похожа безо всякого полуночного волшебства на натуральную бабу ягу. Марш приводить себя в порядок!»