Текст книги "Участковая для нечисти (СИ)"

Автор книги: Олеся Шалюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц)

– Еще немного, – сказал он тихо. И…

Это была, наверное, неудача. А может быть, и не только она. Лида, подняв голову, уставилась на высокие шпили виднеющегося впереди дворца, а на нее налетел какой-то русал. Ему даже не пришло в голову извиниться, хотя девушка от столкновения отлетела довольно далеко.

Невоспитанного русала интересовал только Рим и никто кроме него.

– Римушка! Римуся! Какие русалы соизволили посетить отчий дом. Неужели тебе хватило смелости перестать бегать? Говорят, ты даже у деда спрятался, только чтобы тебя перестали обижать. Маленького, такого, хорошенького.

Лида сжала кулаки, попыталась уговорить себя, что это не ее дело. К тому же, Рим не просил о помощи. Но тут взгляд говорливого остановился на ней.

– Ой, какая пусечка. Это кто, Римусик, твой новый зверек? Тебе было мало того, что тебя угораздило влюбиться в человечку, теперь ты человечку притащил в наш подводный мир? Откуда такие идиоты, как ты, берутся? И откуда берутся такие идиотские клуши, которые соглашаются опуститься под воду?

Терпение Лиды лопнуло сразу же, как мыльный пузырь. Ей даже показалось, что это было хорошо слышно в этом странном подводном городе.

Впрочем, судя по тому, как продолжил разглагольствовать незнакомый русал, окружающим понятно, что пора спасаться, – не стало. А стоило бы.

Потому что круто повернув к себе русала, Лида мысленно пожелала ему всех «неблаг» и ударила.

Если бы била в челюсть, обидчик недосчитался бы многих зубов, а так просто согнулся пополам, что-то шипя в сторону девушки.

А потом Рим только и успел крикнуть: «Лида, осторожно».

Но было уже слишком поздно. Незнакомец выпрямился. На девушку взглянули два омута цвета ржавой воды, и… мира вокруг не стало. Это был зов русалки.

Вначале пришла тишина. Бесконечная.

Не слышно ни слова, ни звука. Исчезло все.

Затем отказали глаза. Лида отдалась на волю воды, опускаясь на песок, слепо глядя в никуда, в молчащую бездну.

После этого появилось ощущение взгляда. Кто-то смотрел на девушку, изучая ее. Решая, что с ней сделать. И пришло понимание, что если она сейчас сдастся, то не будет ничего, все останется так, как было. Просто девушка Лида Скворцова, хорошая участковая, исчезнет в никуда.

Просто была и не стало.

Точно так же, как если бы она погибла в автокатастрофе. Или тогда ее все-таки сожрал бы лич.

«Не хочу!» – мысль была кристально-четкой.

Ясной. Лидиной.

«Не желаю становиться игрушкой зарвавшегося, так и не повзрослевшего ребенка. Я не для того становилась участковой. Я не для того пошла работать на свой собственный участок. И уж тем более, я не для того спустилась сюда вниз!»

Глаза Лиды полыхнули упорством. Белая пелена сошла, возвращая зрение. И наклонившемуся довольному русалу на этот раз прилетело прямо в зубы…

– Извиняться, – честно сказала девушка. – Даже не подумаю.

– И не надо. Я вволю поглумлюсь над твоим трупом, – прозвучало ответ.

Лида даже не успела опомниться. В руках русала закрутилось что-то темно-серое, острое и сорвалось в ее сторону.

Рим был быстр, хотя и не достаточно. Он сорвал девушку с места, роняя ее на песок. Капли крови с лица русала смешивались с водой, обагряя ее в темные тона. И вместе с его кровью в воде смешивалась кровь Лиды с порезанного плеча.

«Вот и породнились», – грустно шепнул мысленно Рим.

Девушка, подняв ладонь, погладила его по щеке.

«Не грусти. Из меня хорошая сестра».

«Не сомневаюсь в этом», – поймав в захват нежное запястье, русал как-то грустно и потерянно потер нежную кожу. – «Прости. Не стоило тебя сюда приводить».

«Разберемся, сейчас еще и этому зазнайцу покажем, где раки зимует. Вот сейчас он, свято уверенный в том, что мы без сознания подойдет поближе и тогда…»

Прозвучавшее в мысленном голосе предвкушение заставило Рима разве что невесело усмехнуться. Но охотничий инстинкт участковой, которая не раз и не два сталкивалась на работе с подонками такого рода, не подкачал.

Подплывший ближе незнакомец хорошо размахнулся, чтобы ударом хвоста пнуть обидчицу и ее защитника и попал впросак. Сильно оттолкнувшись от песка, Лида перекатилась в сторону вместе с Римом. Течение, едва ощутимое здесь, неожиданно пришло на помощь.

А когда девушка выпрямилась, на улице, так и остающейся все это время безрусалочьей и пустой, появился новый персонаж. И увидев, кто именно встал между ней самой и этим не представившимся русалом, Лиде захотелось выругаться.

Подводный город посетил Мельник.

И девушка почему-то была уверена в том, по чью душу он здесь.

– Миша…

– Помолчи, барышня.

Нервно задергался русал, под внимательным взглядом появившегося мужчины, и откуда только тот приплыл? Но предпринимать никаких действий не спешил.

Мельник же оглянулся на Лиду и Рима, оценил багровые расплывшиеся облака крови, растворенные водой, и усмехнулся:

– Минус один, Рим?

Русал молча развел руками.

– Вы о чем? – возмутилась Лида тому, что выпала из непонятного разговора.

– О своем, о мужском, барышня. Итак, теперь ты… – повернулся он уже к русалу, не в добрый час привлекшему внимание могущественного Мельника. – Чтобы с тобой сделать.

– Ничего с ним делать не надо. Рим. На ярмарке обычно проводятся разные потешные бои? – уточнила девушка. – Давайте, перенесем разборки туда. Что у вас такого интересного водится?

– Кулачные бои, магические бои и стрельба.

– Отлично, – потерла Лида ладони. – Вот если он проиграет мне…

– Нам, – поправил Рим ее.

– Хорошо, – не стала девушка спорить. – Итак. Если он проиграет нам три раза, будет извиняться при всех передо мной, перед тобой, перед всеми, кого обидел.

– Есть альтернатива, – предложил Мельник, видя, что русал не собирается благодарить за предоставленную ему возможность. – Станешь человеком, лишившись всех полуночных бонусов.

Русал сплюнул, даже не желая рассматривать всерьез такую возможность, и посерел.

Дуло обреза, упершееся ему прямо в живот, заставило его очень внимательно отнестись к следующим словам, произнесенным улыбчивой девушкой.

– И последний, третий вариант, я тебя пристрелю, прямо здесь. На месте. Видишь ли, какая несправедливость, это если полуночник убьет человека, его казнят на месте. А если человек поиграет в вершителя судеб, ему ничего даже не будет.

– Я не хочу, – разжал рот русал. – Не желаю участвовать на потехе публике в этом действе.

– Значит, выбираешь пулю?

– Ты не выстрелишь, пигалица, у тебя духу не хватит.

– Извини, – Лида пожала плечами. – Ты ошибся.

Прогремел выстрел.

Русал, медленно отползая по песку от девушки, смотрел на нее перепуганными глазами. Только стремительное движение Мельника спасло его от смерти. Выстрел прозвучал, но пуля ушла в воду вверх.

Лида вздохнула, подняла голову.

– И зачем, Миш? Ну, убила бы я эту рыбку, никто бы и не заметил.

– Не стоит. Он может быть полезен и сделает все, что ты скажешь. Прямо сейчас.

– Тогда пускай извиняется. Вначале перед Римом, потом перед всеми, кого обидел. И если не извинится перед всеми так, чтобы его простили, пусть с ним станет что-нибудь плохое.

Спрятать нотки не предвкушения, нет, спрятать нотки требовательной злости у Лиды не получилось, да она и не старалась.

Руки Мельника легли на ее плечи, чуть сжали.

– Ты понимаешь, что за такое желание я возьму с тебя плату, барышня?

– Я согласна, – просто ответила она. – Я заплачу соразмерную плату за свое желание.

– Умная барышня.

Взгляд мужчины, казалось, выпивает душу. А в памяти девушки неожиданно распахнулось новое воспоминание.

«Не видать счастья ни той, что будет выбрана Мельником, ни той, что сама выберет его».

– Парень, – взгляд Михаила тем временем обратился на русала. – У тебя ровно трое суток, чтобы извиниться перед всеми, кого ты обидел. На заре четвертого дня, море вышвырнет тебя на сушу и не будет тебе ни на земле, ни в воде, ни в воздухе покоя. Это мое слово, Мельника. И граница мне свидетель.

– В общем, – Лида показала на Рима. – Можешь начинать извиняться. Пока Рим тебя не простит, дальше можешь не двигаться. Миш… А он чего-то не двигается и кажется даже не дышит.

– Сейчас очнется, – сообщил Михаил равнодушно. – До него только что дошло, кому именно он перешел дорогу. Рим, я ее забираю. Ярмарку оставим на другой день.

– Все равно все испорчено, – кивнул Рим. – Лида.

– Да?

– Шоколад за мной.

– Спасибо, Рим! – улыбнулась девушка. – Я буду тебя ждать, ты же вернешься?

– Да. Я еще вернусь. К тебе… аурен.

Мельник, обхватив Лиду за пояс, оттолкнулся от дна, взмывая вверх. И пока ласковое течение поднимало их все выше и выше, разнося зов для келпи, мужчина пояснил:

– Аурен на языке русалок «маленькая сестра».

Лида кивнула, обняла Михаила за шею и закрыла глаза. И ощутила, как что-то в ее теле отзывается ласковому теплу моря. Ладони ослабли, ослабли руки…

И когда Мельник поднялся вместе с волной прибоя на песчаный берег, девушка в его руках спала. Морские приключения и история с зовом русалки была благополучно закончена…

Налетевший ветер бросил в лицо горсть желто-алых листьев. Близилась осень…

4. Браконьеры

Осень налетела в сентябре вихрем золотых и алых листьев. Задождило за окнами косыми струями, под ногами расползлась земля. На работу уже приходилось ходить в резиновых сапогах.

Верный велосипед стоял в сарае колесами вверх. Красавчика забирал то и дело отец, а Лида до работы добиралась пешком.

Мало-помалу брат приходил в себя, хотя первую половину сентября он пропустил в своем последнем выпускном классе. Справку ему оформил отец липовую, и Лида посмотрела на это сквозь пальцы.

С братом нужно было что-то делать. Димка ходил бледный, не подходил к своему компьютеру, да и вообще не походил сам на себя. Рим предупреждал, что этим дело и закончится. Человеку, которого спасли от зова русалки – легче станет не сразу. Должно пройти время, оно лучший лекарь.

Лида потихоньку пыталась растормошить брата, но заняться этим вплотную не получалось. Не хватало времени. А сегодня, когда у нее был выходной, вместо того чтобы провести время с семьей, девушка надела дождевик, высокие болотные сапоги и двинулась на небольшую поляну.

Рядом с ней оглашая воздух задорным лаем мчалась Дени. Дома красавицу-ретривера удалось легализовать на удивление легко. Кто-то выбросил на трассе, а Лида нашла и подобрала. Ошейника не было, чипа не было, никто ее не искал. Видимо, никому такое чудо было не нужно. Ну, а сама новоявленная хозяйка, могла только улыбаться, глядя на свою счастливую находку.

О приходе Лиды леший узнал заранее, поэтому ждал ее на поляне, подставив редким солнечным лучам морщинистое лицо.

– Батюшка лесовой, – девушка, не став садиться на предложенную ей скамейку из переплетений веток и листьев, присела на корточки. – Скажи мне, пожалуйста, а не происходило ли в твоем лесу, на территории тебе подотчетной чего-то странного в последнее время? Волки там, бешеные лисы и еноты не появлялись?

– Никак нет, матушка! – оскорбился леший. – Скоро же праздник Леса, на мою территорию люди придут. Я и волков отогнал подальше, и за лисами, и за енотами слежу внимательно. Какое бешенство? Я же хозяин этого леса. Все, кто в нем проживает, мне подотчетные, а благодаря тебе, матушка, у меня силы есть и чтобы гниль прогнать из корней деревьев, и чтобы болезни у зверья лесного вылечить.

Девушка кивнула.

– Значит, в лесу нет ничего, что ускользнуло бы от взора твоего?

– Ничего, матушка!

– А скажи тогда мне хозяин леса, почему ты про браконьеров ничего не знаешь? Или они от взора твоего ускользнули?

Леший открыл было рот, чтобы соврать и не смог.

– Ты правду отвечай, лесовой, правду мне говори! – прикрикнула на него девушка. – Почему я, на тебя понадеявшись, говорю начальнику, что никаких сигналов мне не поступало. А он мне на общем совещании говорит, что браконьеры у меня на участке завелись. И я не знаю – не справляюсь, значит! Поэтому и делать мне здесь нечего.

– Как нечего? – испугался Леший.

– А вот так, – пожала плечами Лида. – Раз не знаю, что у меня на участке браконьеры повадились, значит, и нечего мне делать здесь.

– Но как же так! Матушка, это же…

– Ты же знал. С самого начала должен был знать. Они у меня уже три недели на участке сидят, где-то отсиживаются. А ты молчишь. Зачем молчишь-то, лесовой?

Леший опустил голову. Лида смотрела на него с укором, и он понимал, что да – виноват. Но ведь он тоже хотел защитить матушку! Она такая… такая…

– Леший, тебе что Мельник велел замолчать о браконьерах?

Лесовой кивнул.

Участковая кисло усмехнулась.

– Начинаю сомневаться, кто именно из нас работает, а кто… занимается собственным предпринимательством. Так, лесовой, хозяин ты лесов, я тебе говорю первый и последний раз, тихая я только до того момента, пока меня не злят. Еще раз какую-то информацию затаишь, неважно из каких побуждений, я найду на тебя управу.

Леший вздрогнул, поднял голову, не веря.

Куда делась мягкая девушка с приятным голосом. На него смотрели холодные глаза ледяной статуи. Морозом продрало до самого основания, пятки, которыми Леший упирался в землю, покрылись изморозью.

– Матушка? – испуганно спросил он.

И все исчезло, Лида обаятельно улыбнулась:

– Мы договорились? Я здесь участковая, я закон и порядок. И мне не хотелось бы, чтобы на МОЙ участок прислали нового человека, которому будет на вас плевать. А я в свою очередь, если буду отсюда уволена, в деревне не останусь. Уеду. Поэтому, лесовой хозяин, мы друг друга поняли?

Леший кивнул, раз, второй, а потом закивал быстро-быстро.

– Ну, и отлично, – устроившись на скамейке, девушка вытащила из сумки каравай хлеба. – Это тебе, сегодня утром испекла. И бутылку молока принесла. А пока, рассказывай мне, лесовой хозяин, все, что знаешь о браконьерах. Когда появились, что в лесу забыли, где прячутся.

Посочувствовав Мельнику, тот, кажется, тоже не знал, что такое злая, очень злая участковая, хозяин леса заговорил:

– Они появились сразу же после праздника Воды. Двое мужчин, прошлись вдоль озера, обошли лес. Пристрелили мимоходом волка. Я его отправил за ними проследить, а он обратно не вернулся. Эти двое дошли до кладбища, а там исчезли. Потом появились снова. Поставили сетки и капканы.

– Что с ними случилось?

– Сетки порвал, капканы покорежил. Они ходили, три дня пытались их снова собрать и реанимировать, да так и не получилось. Так и пошло. Они ставят – я порчу. Они ставят – я порчу. Никого они в моем лесу поймать не смогли, обозвали его проклятым и ушли.

– Где жили?

– В заимке. Там где дальний лес.

– Значит, кого-то поймать пытались… – Лида задумалась. А точно пытались? Как-то не похоже это. Капканы на кого обычно ставят? На волков, да медведей. Лис приманивают, на енотов силки ставят. Но сетки с капканами? – Как они свое «оборудование» ставили?

– Капкан вниз, по краям несколько сеток. Как только кто в капкан попадется, все сетки вниз падали.

«Крупное животное, значит, ловить пытались. И не просто ловить, а чтобы не убить, но и сбежать не дать. Дени? Кто-то знает, кто-то лишнее увидел? Или просто это последнее место, где ее видели? И кстати, почему же ее в лесу искали?!»

– Хозяин лесовой, а в лесу странных зверей не появлялось в последнее время?

– Странных, матушка? Это каких же?

– Пахнет одним зверем, выглядит другим. Выглядит белкой, летает как голубь, а под землю зарывается как крот.

– Был один такой, матушка, аккурат под праздник Воды появился. Только долго здесь не пробыл, пропал куда-то.

«Либо их два, – Лида прикусила губу, разглядывая темно-серое небо над головой, – и ловили второго, либо я в своей работе ничего не понимаю».

– Хозяин Лесовой, ты присматривай за своим участком, как только эти двое снова появятся – пошли мне вестника.

– Как появятся?! Матушка, они же ушли!

– Вернутся, – девушка, успевшая подняться со своего места, взглянула на лешего строго. – Они еще вернутся, и вот тогда мы внимательно посмотрим, что же это за браконьеры такие. И кого именно они так старательно поймать пытались.

– Но зачем же они вернутся?!

– Они не нашли того, что искали, а им найти это очень нужно было. Поэтому и вернутся.

– Но…

– Пойду я, хозяин лесовой, мне еще по дому делами заняться надо, с братом посидеть. Скоро праздник Леса, мне не до выходных будет.

Леший кивнул и уходящую Лиду он провожал расстроенным взглядом. Подвел матушку! Хотел защитить ее, а получилось, что лучше бы предоставил ей возможность самой решать, что для нее опасно, а что нет.

А Мельника ждет ее гнев! Ох, матушка на него ругаться будет!

…Леший ошибся. Лида, поймав себя на том, что ей действительно хочется направиться прямо на мельницу и сказать Михаилу все, что она думает о таких способах заботы, сама себя по лбу хлопнула.

Мельник он на то и Мельник, чтобы вмешиваться всюду, куда его не просят. А она сама хороша, доверилась ему невесть с чего. Надо было проследить, надо было клятвы стребовать с лешего, да водяного, чтобы всю информацию ей сообщали. Так нет же, понадеялась на них, решила, что раз они разумные, благоразумные, сами все знают. А они…

Девушка вздохнула.

Давненько ее не отчитывали так. При всех коллегах, как малолетку-школьницу. Но люди действительно о браконьерах ничего не знали, а тот, кто о них знал, постарался, чтобы его личность осталась скрытой.

Кто-то очень хотел, чтобы Лида лишилась своей работы.

Начальник, пригласив девушку к себе в кабинет, якобы для продолжения разноса, налил ей чашку чая, поставил конфеты и сказал:

– Странные дела на твоем участке происходят, Лидок. Ой, странные. И дело даже не в том, что ты про браконьеров не знала, анонимки на тебя приходят. Уже вот четвертая сегодня была. Что то ты на рабочем месте отсутствуешь, то опаздываешь, то пьешь.

Глаза девушки стали огромными-огромными, она даже чаем подавилась, закашлялась отчаянно.

Постучав ее по спине, Геннадий Аксенович вернулся за свой стол.

– Это еще не все, Лидок. Ко мне намедни, пару дней назад с бутылкой коньяка зашел начальник особого отдела. Говорил долго, все окольными путями. Но намекал на то, что было бы неплохо уволить тебя, а на твое место – взять специалиста из их отдела.

– Геннадий Аксеныч, как же так!

– Цыц, Лидок. Естественно, я ему отказал. Но зато не смог отказать ему в другой просьбе – вокруг твоего участка, сразу в трех соседних районах появились посты, на которых дежурят круглосуточно спецы особого отдела. Кого-то ловят, возможно. Чего-то ждут, тоже вполне вероятно.

Девушка опустила голову.

– А вы знаете? – спросила она тихо.

– Чем занимается особый отдел? Знаю. Молодым дураком был, попал вместе с ними на общую операцию. Как раз тогда упырей развелось, девяностые года лихие были, вот и лезли эти твари из всех щелей.

– Значит, когда вы Саню отправили, вы уже знали?

– Что на участке есть нечто, что не описано в человеческих законах? Знал. Но тебе говорить не стал, Лидок. Ты поверила в происходящее только после того, как сама все своими глазами увидела.

– Откуда знаете?

– Помимо своего начальства Саня мне рассказал о случившемся, ну и он мой протеже.

– Ваш?

– Да. Сын дальней родственницы. В обычной полиции ему скучно было, острой жизни хотелось, вот я ему и помог, по-родственному.

Лида усмехнулась.

– Помог бы кто мне, разобраться с происходящим…

– Справишься, Лидок, ты девчонка умная, глаз у тебя острый. Да и на твоем участке, Саня говорил, матушку любят. А сама не сможешь найти причину происходящего, мы подключимся, да подскажем.

– Спасибо, Геннадий Аксенович.

– За что, Лидок?

– За то, что не отдали спецам мой участок, за то, что рассказали и за чай тоже спасибо. Конфеты были очень вкусные.

Начальник улыбнулся и кивнул. Девушка вышла в коридор с уныло-расстроенным видом, ответила на ободряющие пожатия и похлопывания и отправилась к центральному выходу, спиной ощущая жгучий взгляд.

И вот теперь, сидя дома, Лида сама себе сочувствовала. И тому, что не подстраховалась, и тому, что напрасно понадеялась, и многому другому.

Дени вилась под ногами, выпрашивая свою порцию ласки.

На кухне ворочал сковородками домовой, что-то напевая. После того как его начал видеть еще и Димка, и поверил заскочивший на тему поиграть Лешка, сил у Тимофея прибавилось. И зная, что Лида обычно на обед домой не возвращается, а мужчинам – отцу Лиды и брату есть в обед хочется, домовой вплотную занялся готовкой.

Завтраки были по традиции на Лиде, ужин готовили вместе, а вот обедом теперь занимался исключительно Тимофей.

– Вот скажи, – устроившись на кухне с картой своего района и приготовив бумажные флажки и булавки, Лида подняла голову к домовому. – Ты про браконьеров знаешь?

– Что за браконьеры, матушка? Далеко ли?

– Не знаешь, – кивнула девушка. – Ладно. Это хорошо, что не знаешь. Тимофей.

– Да?

– Пообещай мне, что ты от меня никакую информацию скрывать не будешь.

– Как можно, матушка. Вы участковая, вы наша последняя защита от мира людей. Вы наша заступница. К кому как не к вам со своими бедами бежать? А если леший да водяной о чем замолчали, вы на них не сердитесь. Они ребята хорошие, только людям совсем отвыкли доверять.

– Придется им привыкать заново, – сурово сказала Лида и улыбнулась. – В конце концов, пока я здесь участковая, их никто тронуть не посмеет! А я на их стороне буду, пока…

– Пока, матушка?

– Да. Пока они в меня верить будут. И еще кое-что… Тимофей.

– Да, матушка?

– Сделай, пожалуйста, чашечку кофе? Так как его варишь ты – я не умею!

Домовой, обрадованный доверием, засуетился вокруг хозяйки. Лида остановившимся взглядом смотрела на карту. В ее центре было белое пятно. Место, о котором она до сих пор ничего не знала…

***

Карандаш в мужской руке сломался почти пополам.

– В твоих же интересах сказать, что я услышал тебя неправильно.

– Простите, хозяин. Ни у кого не получилось ее убить. Мы старались, вы же знаете, но… Она как заговоренная! Кошмаров, что мы выпустили, кто-то перестрелял. Когда ее топили, невесть откуда появился молоденький русал и вытащил ее. В лесу мы к ней даже подойти не смогли, как водил кто кругами! А потом она вообще исчезла! Мы по этому лесу бродили-бродили, бродили-бродили, и все бесполезно!

– Мертвых пробовали?

– Двоих натравливали. Одного она сама застрелила, второго кто-то еще.

– Кто-то еще? Откуда еще кто-то взялся?

– В деревне Мельник поселился, – пробормотал гость кабинета, втянув голову в плечи. – И опер особого отдела в деревню рвется, уже заявление на отпуск подписал. Мы его пытаемся не пустить, да куда там…

– Что он забыл в деревне?

– Девка… девка засекла появление снежного зверя. И хоть мы глушили ее телефон, она все же ему сообщила. И вот он собирается сюда приехать.

– Вот дрянь! Что ж ей не живется-то тихо и спокойно. Уже устроили ей проблемы по всем направлениям, сидела бы курица дома и не рыпалась. Так нет же…

– Что делать-то, хозяин?

– Убить девку надо, убить. Обязательно. Она со своей добротой никчемушной все планы порушить может.

– А… Хозяин… У них еще… праздник Леса намечается.

– Это еще что за беда?

– Она пытается вернуть веру в нечисть. И у нее это получается. Водяной своими силами речку начал чистить. Она туда рыб запустила, а он за ними присматривает, выращивает. Она праздник воды провела, так из-за кратковременной веры там… полянку… заповедную… восстановили. А проникнуть туда, чтобы снова ее уничтожить у нас не получилось.

Хозяин даже не разозлился, посмотрел только задумчиво, покатывая между пальцев несколько хрустальных шариков.

– Она была на заповедной поляне?

– Мы не знаем… Но пахнет от нее магией…

– До чего же… – мужчина неожиданно расхохотался. – Ну, кто бы знал, что эта тихоня может стать такой занозой. Ладно, сроку вам до конца этого самого праздника. Делайте что хотите, но сорвите его. Человеческие жертвы не ограничены. Если будет спец из особого отдела – устраните его, только без смертей. С этими зверями лучше не связываться, когда они мстят за своих. У них крышу срывает мгновенно.

– А девка?

– Если сможете – убейте ее. Не сможете, пусть живет. Попробуем дотянуться до нее человеческими методами. У меня есть парочка должников, которая не откажется вернуть давний должок.

– А если и у них не получится? – спросил тихо гость кабинета.

Хозяин задумался, барабаня пальцами по столу, потом пожал плечами:

– Я заплачу Мельнику. Он, конечно, не особо любит «мокрые» дела, но он изначально нейтрален, и еще я не слышал о том, чтобы он когда-то отказался убить человека. Он их мусором считает. Так что…

– Но ведь!

– Он может изображать любые чувства, делать вид, что он заинтересован в этой девке, – мужчина едва заметно улыбнулся. – Но не надо обольщаться. Он не считает людей за равных. А в мусор Мельник не влюбляется. А девка… как бы дело не повернулось, жить ей осталось недолго.

– Вы так думаете?

– Я в этом уверен…

***

Выходной промелькнул, девушка даже не успела насладиться им в полной мере. Димка перестал от нее шарахаться, и весь вечер она с братом проиграла в монополию. Не компьютерную – а самую настоящую настольную.

Третьим был Лешка, а четвертым затащили Тимофея. Домовой долго упирался, сомневался, смущался, а потом втянулся, а в конце так вообще партия закончилась его безоговорочной победой.

Утро девушка встретила у плиты, а на работу бежала почти вприпрыжку, наслаждаясь ясным солнцем.

Дени путалась под ногами, звонким лаем распугивая пичуг.

На заборе Марьи Ивановны сушились банки, да сама она сидела на крыльце, глядя на небо.

– Плохая погода сегодня будет после обеда… – пробормотала она, поднимаясь с кряхтеньем. – Доброе утро, Лидочка.

– Доброе утро, Марь Иванна!

– А тебя там кавалер ждет.

– Где?

– В участке, вестимо. Я ему предбанничек открыла, чтобы не замерз болезный, а то примчался, трясется, зубами стучит. В своей куртяшечке тоненькой. Кто такие вещи в такую холодрыгу носит? Вот и поплатился.

– Кто же это такой, – изумилась Лида, поднимаясь по крыльцу, потом остановилась, выглянула обратно из-за угла. – Марь Иванна, будете со мной чай пить?

– Нет, Лидочка, пойду в магазин схожу, да глава наш просил зайти за чем-то, а ты иди, чай кавалер совсем заждался.

– Совсем заждался, – повторила девушка, открывая предбанник. Дени, почему-то не любящая старушку-соседку и прячущаяся под крыльцом, первая скользнула внутрь. Лида вошла следом, и до Марьи Ивановны донесся ее удивленный голос: – Саша?!

Что уж там за кавалер прибыл, слушать досужей старушке было некогда. И посетовав на отсутствие времени – такая интересная сплетня пропадает, Марья Ивановна двинулась в магазин и на почту. Почтальонка звонила, что от внука письмо пришло, заказное, в толстом пакете. Вдруг что-то мальчику надо, а она тут время теряет.

В участке же Саня развел руками.

– Ну, у тебя и холодина здесь, участковая.

– Какая есть. Могу печку затопить, если хочешь.

– Да, не надо! Я свитер надел, потеплее будет.

– Тебя какими судьбами сюда принесло то, Саша?

– Снежными. Ты же сама писала, что снежный зверь где-то рядом мелькнул. Ну, я все сводки забрал, заявление на отпуск написал и к тебе. К тому же, праздник Леса, мне тоже поучаствовать хочется. Про него уже столько всего успел послушать.

– Ты что, заядлый грибник?

– Не, как городской житель, – пройдя вслед за Лидой в ее кабинет, мужчина устроился на диване, – грибы я видел только на картинке. И даже плохо представляю, как их там искать надо, собирать, что вообще с ними делать нужно.

– А что ж тогда на празднике ты забыл?

– Гостей. Обещаются очень уж интересные гости.

– Ты сейчас о чем? – спросила девушка, включая телефон. – Кто-то особенный?

– Например, начальник нашего отдела. А он, скажу я тебе, ненавидит какие бы то ни было поездки. Терпеть не может общественные мероприятия, а еще боится транспорта. Но уж если он решился приехать…

– Можешь не продолжать, что-то грядет. А ты хочешь быть в центре происходящего или просто в курсе дел?

– В курсе дел. К тому же, я до сих пор чувствую себя виноватым, что там, на кладбище, ничем не смог тебе помочь.

– Думаю, там вряд ли бы кто-то помог. Хотя я до сих пор не знаю, кто именно на меня там напал и почему.

– Попытаемся выяснить.

– Попытаемся, – со вздохом согласилась Лида. – Ну, опять остановишься у меня?

– Нет, – Саня покачал головой. – Не хочу вам мешать, да и… по деревне погулять бы надо, а у тебя брат глазастый, да и отец очень интересный.

– Чем же?

– А про него никто ничего не знает. Скворцова Степана Викторовича, пятидесяти трех лет от роду, – не существует.

– Что? Как?! Подожди, ты меня специально сейчас путаешь?

– Нет, Лида, – мужчина покачал головой. – Я специально все проверил. Проверял осторожно, правда, даже в спец архив забрался. Но такого человека никогда не было. Возможно, его действительно зовут Степан Викторович и фамилия действительно Скворцов. Но ему точно не столько лет.

– Ладно. Этот вопрос я проясню… Следовало его еще в тот раз задать, когда мы Димку вытаскивали.

– Ага, Димка. Лида.

– Да?

– Ты уверена, что он бросился к матери сам по себе?

Это было сродни нокауту. Девушка открыла рот и закрыла.

– Ты хочешь сказать…

– Я не уверен, сама понимаешь, в таких делах уверенным быть на сто процентов невозможно, но есть такая вероятность, что выманить из деревни хотели тебя. Кому-то ты мешаешь, но вот чем.

– Чем… – эхом откликнулась Лида.

– Это очень интересный вопрос, – закончил за нее Саня. Потом подался вперед. – Твоя соседка.

– Марь Иванна?

– Она комнату мне не сдаст? Можно просто постой без питания. Сможешь с ней договориться? Я присматривать буду за тобой днем, а ночью за участком. Если игра пошла по крупному, то вполне возможно, что кто-то решит устроить диверсию, используя твой участок.

– Мне это не нравится!

– Мне тоже, – согласился Саня с Лидой. – Мне тоже, поверь. Но все это началось здесь, все крутится вокруг тебя и праздника Леса.

– А еще браконьеров.

– Каких еще браконьеров?!

– Вот меня тоже этот вопрос интересует. Ладно, сделаем так, – девушка взглянула на часы. – Посиди тихонько, займись чем-нибудь. Марь Иванна вернется, я тебя к ней определю. Она бабушка добрая, внук у нее примерно в твоих годах. Так что возражать, думаю, не будет. К тому же она на язык подвешена, знает почти все, что происходит в деревне. Сможешь найти к ней подход – она тебе много чего расскажет. И…

Телефон на столе зазвонил и, снимая трубку, Лида шепнула:

– Только одно, пожалуйста, не мешай мне работать!

И уже в трубку сказала:

– Участок номер сто девяносто девять, Скворцова слушает.

И пошла работа. Отвлекаться на Саню было некогда. Когда вернулась соседка, Лида определила к ней оперативника на постой и занималась своим. Бумажки, дела, рутинные проверки и неожиданные отчеты – все это было достаточно привычно.

Но обыденность разбилась на осколки, когда уже за несколько минут до обеда раздался звонок из местного дома культуры. Лидию Степановну просили срочно подойти.