Текст книги "Семена Распада. Том I (СИ)"

Автор книги: Олег Никольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Глава 15. Радость и разочарование

Высший Совет империи Алого Солнца собрался в полном составе. В этот раз всё происходило согласно обычаям: стражи Белой Тысячи – у дверей, писарь и чтец – по углам, император – на троне, пятеро советников – на своих местах. Единственным отступлением от правил оказалось присутствие Эжена, который не будучи коронованным правителем, не мог принимать участия в Совете. Однако по прямому императорскому приглашению он занял место за длинным столом напротив Линна.

Правитель заговорил, торжественно и многословно, как и полагалось:

– Я Тордэан IV Лиминэсс – император Алого Солнца, князь Эзерхэта, государь Амонии, Шохея и Санреса, защитник Роиана и Миллена, обращаюсь ныне к Высшему Совету за помощью в исполнении государственных дел. – Отчеканив вступление, он продолжил уже тихим голосом: —Как вам известно, мэйниры, тёмные порождения врага нашего Раукар вторглись в пределы империи. Однако, ныне славные вести прибыли в столицу. Послания от регента Этельдора и джайхэта Вейна Бессмертного. Seliri повержены в битве у города Мирьех, а в норинских горах найден и потушен Костёр. Зачитай, – приказал император молодому чтецу.

Кудрявый юноша, наследник одного из эзерских энхэтов, приняв благоговейно свитки, начал чтение красивым и чистым голосом. Первым шло письмо Этельдора. Чудом выживший в мирьехской бойне, чародей описывал в подробностях всё, что творилось в тот чудовищный день: свой тактический замысел, настроение людей перед битвой, омерзительных тварей, с которыми им пришлось столкнуться, а также вмешательство Светоносного, определившее исход битвы. Писал о наградах и почестях, что от имени архэта раздал победителям. Перечислял имена тех рыцарей и жрецов, что пали во имя империи. Послание казалось долгим и тяжким, как и сама битва, но закончилось оно так же – победой.

Письмо Вейна было куда короче. Бессмертный писал, что лично отправился на поиски Костра, взяв самых доверенных чародеев. Впятером они нашли его в горах близ границы и, вступив в схватку с девятью альхарскими изгнанниками, жрецами Раукар, смогли в итоге потушить. Особо Вейн выделил двоих соратников: заклинателя Разума, Циро, который смог захватить в плен одного из альхарцев, и заклинателя Света, Лейхте – бывшего служителя Каинен, скрывавшегося в Норине от правосудия Храма и Ордена. Именно этот богоотступник своим заклятием погасил Костёр и, более того, спас жизнь самому джайхэту. За это Лейхте попросил Вейна добиться для него императорского прощения и права возвратиться в родной Северный Шохей.

Советники выслушали всё это бесстрастно и безмолвно, так как не имели права говорить без позволения хэттонира. Когда чтец закончил, Тордэан произнёс:

– Вы всё слышали. Враг был силён, но он проиграл. Каинен Светоносный вновь восторжествовал над Искусителем! Теперь же настало время делать выводы и принимать решения. Пусть говорит советник Линн.

Тонхэт Грикул с готовностью поднялся, поклонился императору, затем ещё раз – Совету. И заговорил:

– Это не просто благие вести, государь. Империя не только отбилась от угрозы, но и одержала первую значимую победу со времён Нашествия. Однако, – он замолчал, выразительно оглядывая собравшихся, – если враг смог пробраться на земли союзника, и нанести столь дерзкий удар, то нам следует ждать новых нападений. Тем радостней слышать, что норинцам удалось взять пленника. Взломав его разум, чародеи выяснят замыслы служителей Раукар, узнают, где они скрываются. И тогда мы сможем ударить первыми.

– Священный Поход? – задумчиво спросил император, припоминая, что триста лет назад именно объединённые силы молодой империи смогли сокрушить одного из Сынов Раукар в его логове на землях нынешнего Южного Шохея. Быть может, упреждающим ударом можно было бы спасти и Мершвельд? Но в тот год Алое Солнце едва не погасло под напором полчищ мертвецов Альзара, империи было не до помощи своенравному соседу. Тогда мало кто мог смотреть на происходящее трезво, когда основной задачей для тысяч людей стало выживание. Но теперь, четыре десятилетия спустя стало ясно: два тёмных Бога решили поделить Джаарес меж собой. Файрэ и Раукар. Жадность и Тьма. Нежить и Seliri. Действовали они одинаково, вот только империя одолела своего противника, а Мершвельд перестал существовать. Тварей Бездны не пустили дальше красные драконы, не пришедшие на помощь гибнущей державе, но сохранившее сами её земли. Позже империя и Миллен заключили с драконами договор, взяв в свидетели Норин.

– Именно, государь. Наших сил достаточно, чтобы найти и уничтожить врага в любой точке Джаареса. В Мирьехе мы убедительно доказали Раукар бесполезность вторжений, но что если следующей жертвой будем не мы? Что если Тёмный Бог другой стране уготовил участь второго Мершвельда? Норин, Ольтрия, Миллен, Альхар? На кого нападут Seliri? Где откроют Костры? Мы не имеем права просто ждать этого, не можем позволить им окружить нас мершвельдами.

– Значит, нам в любом случае нужно ждать, чтобы иметь возможность действовать наверняка.

– Да, государь, ждать и готовится. Это всё, что я хотел сказать.

– Хорошо. Слушайте мой приказ: разослать архэтам Амонии, Санреса и Шохея повеление готовиться к Священному Походу. Это самый трудный из всех возможных путей, так что пусть лучше будут готовы к худшему. Отправить посланника Герэсиа Илле, Великому Князю Роиана, его войска тоже пригодятся нам. И конечно, написать Вейну. Впрочем, если он собрался в Амонию, то упомяните о нём в послании к Этельдору. Об Альхаре позже. И наконец, пусть драконоведы Тол-Юсэ отправятся в вулканические пустоши на переговоры с красными ящерами, хотя бы раз эти бездельники должны принести пользу. Теперь пусть говорит шетум Каинен.

Аврентий поднялся, огладил длиннополую шеэ. Заговорил, не скрывая гнева:

– Я согласен с доводами тонхэта. Мы и впрямь, как верные служители Каинен, в ответственности за уничтожение заразы, имя которой учение Раукар. Однако, государь, хуже врага может быть только изменник. Джайхэт Норина не просто покрывает отступника Лейхте, прикрываясь своими дикими законами, но и имеет наглость требовать для него прощения. Неужто в Норине мало заклинателей света? Нет, он взял с собой именно этого мальчишку-перебежчика! Я считаю, что это оскорбление для всех нас.

– Вы ослеплены злостью, шетум, и не видите главного, – строго заговорил император, – пусть на этом мальчике тяжкая вина, но он и впрямь искупил её. Погасить Костёр Раукар! Это сделает не всякий жрец, и вам это известно.

– Но, государь, он отступник!

– Я не спорю. Он хотел изучать чары для себя, а не во имя служения Светоносному. Свобода выбора – это опасное заблуждение. Однако норинский, как вы сказали, дикий закон избавил его от этих иллюзий. Своим поступком Лейхте доказал большую преданность Каинен, чем если бы остался обычным служителем.

– Великий Храм в любом случае не примет его, – отрезал Аврентий, глядя императору прямо в глаза.

– Я знаю. Но он и не просил об этом. У юноши знатная семья, я разрешу ему вернуться к ней. Что же до джайхэта Вейна, то я полагаю, что он и впрямь действовал с умыслом, но не мне сомневаться в мудрости человека, прожившего более трёхсот лет. Вам есть, что сказать ещё, шетум?

– Нет, благодарю, государь.

Аврентий понуро опустился на стул, следом по слову Тордэана поднялся лэйтир Ордена Рассвета. Иннэар казался похожим на одного из Небесных Ратников, какими их изображали в священных книгах: высокий и статный, со светлыми волосами и ярко-синими глазами. Более того, для своего чина он был и очень молод: ровесник императора.

– Мой государь, я бы хотел сказать о вэнире Бэррааре. Его храбрость во время битвы за Мирьех достойна всяческой награды. Не каждому из жрецов может явиться Меч-Сполох. Мне бы хотелось испросить для него высшей награды.

– Я распоряжусь. Он получит Знак Безупречности.

– Благодарю, государь. Орден Рассвета показал свою силу и преданность, вы можете рассчитывать на нас и впредь. Полагаю, что в случае Священного Похода на наши плечи ляжет ответственность за мир внутри империи. Уверяю, Орден готов, государь. Однако нам, боюсь, недостанет тех средств, что выделяет Тол-Кемира.

– Империя не может жалеть керов на свой верный щит. Шехэт Ирмонд, – Тордэан обратился к Кобу, чьё широкое лицо становилось всё более понурым с каждым произнесённым в этом зале словом, – я приказываю в полтора раза увеличить довольствие Ордена. Скажете ещё что-нибудь, лэйтир?

– Это всё, государь. Litu Kainen`eme!

– Litu Kainen`eme! Пусть говорит советник Коб.

Шехэт Ирмонд встал с неожиданной для его веса стремительностью, ему явно хотелось высказаться.

– Моя душа, государь, жаждет лишь одного – мира. Ибо война – это непомерные расходы, особенно та война, что не предполагает трофеев. У меня едва не поседели волосы, когда зачитывали письмо Этельдора. Какой урон! Какой чудовищный урон понесла бедная Амония! И я говорю не про одни разрушения. Сборы, размещение, снабжение войск, выплаты похоронных, награды победителям, перебои с торговлей, беженцы… И всё это бременем на казну! Нет, мэйниры, я даже представлять не хочу, что будет, если подобное повторится. Всё моё существо противится идее Священного Похода, но я готов поддержать его со всей самоотверженностью, на какую способен, если он позволит избежать подобных вторжений в дальнейшем. Тол-Кемира будет готова нести военные расходы, но я призываю… нет, умоляю! Государь и вы, советники, прошу, будьте благоразумны! Империи пришлось собирать себя по кусочкам после Альзара, и я не хочу, чтобы подобное повторилось. У меня всё, государь. – Он сел, вытирая шёлковым платочком выступившую испарину.

Император долго молчал, обдумывая эти простые, лишённые высоких смыслов слова. Коба не волновали игры Богов, не прельщала военная слава, повелитель монет не видел в них смысла. Тордэан не разделял этих взглядов, но в одном был согласен: мир – величайшая драгоценность для его страны.

– Благодарю, шехэт. Уверен, что беспокоиться не стоит. Нам не откажет священное чувство меры, при всём желании изгнать прислужников Раукар обратно в Бездну. Пусть говорит градоначальник Джарво.

Речь старого щёголя превзошла предыдущие краткостью:

– Дерзайте на любое начинание, государь, я сохраню ваш Эзер.

– Воистину, нет цены вашей верности, Ксит! – рассмеялся император, назвав энхэта по имени, что означало высшую степень одобрения. – Я услышал мнение Совета. Теперь же я прошу слова у нашего гостя, Лазурного Князя Миллена. Каков будет ваше мнение, энкеро?

В первое мгновение Эжен растерялся. Всё это время он внимательно слушал советников, обдумывал сказанное ими, сопоставлял с собственными взглядами, строил предположения о будущем, и как-то совершенно забыл, что приглашён не в качестве зрителя. Впрочем, он быстро собрался с мыслями: если уж назвали князем, нужно ответить соответствующе.

– От имени народа страны Небесного Дракона, я Эжен де Итель, Лазурный Князь Миллена, напоминаю о своей верности союзному долгу. В случае нового вторжения, войны или Священного Похода я обещаю лично привести десять тысяч воинов Бэльхаир – нового княжеского войска.

Главные слова прозвучали. Он долго обдумывал это решение. Раздирался между нежеланием начинать правление с войны и пониманием того, что это едва ли не лучший способ сплотить страну и проверить в деле новое войско. Кроме того, империя должна быть уверенна в обязательствах Миллена.

– У меня не было и тени сомнения, энкеро, – Тордэан позволил себе мимолётную дружескую улыбку. – В свою очередь и империя напоминает о своей верности союзу. И если Миллен подвергнется нападению, то воины Алого Солнца, не раздумывая встанут на его защиту. – Он на несколько мгновений замолчал, после чего вновь обратился к Совету. – Я благодарю вас за откровенность и мудрость. Однако, на сегодня Seliri – не единственная наша забота. Я говорю об Альхаре. Меня всё более беспокоят вести с юга, мало того, что Старая и Новая Ольтрия опять начали воевать, чем испортили нам всю торговлю, так и султан Азиз опять перекрыл границу. В письме Улладжар рассыпается в любезностях, а свой поступок объясняет обычной проверкой и необходимостью уничтожить запрещённый к ввозу товар. Но что там происходит на самом деле… О, эти энфиты себе на уме, конечно, могущественные маги! Но без торговли с нами их города давно пришли бы в упадок. Мне казалось, что при новом султане они наконец поняли пагубность обособления от мира, однако они снова берутся за старое. Теперь я не уверен даже, что смогу рассчитывать на их верность в случае войны. Опять же, эти жрецы Раукар тоже были альхарцами… Да, изгнанниками, слугами поверженного Хусаина, но всё равно – одна кровь. В конце концов, именно Азиз в своё время отпустил их, а не казнил. Значит, вина за Мирьех косвенно лежит и на нём. Мэйниры, мне бы не хотелось раздора ещё и с Альхаром, но союзнику необходимо напомнить о долге. Что предложите вы?

На этот раз он ни к кому не обращался напрямую, и Совет притих, размышляя, в воцарившейся тишине было слышно, как скрипит по бумаге палочка-чиэ в руках писаря.

– Эта задача не кажется мне сложной, государь, – как не странно первым взял слово Вьюрок. – Что бы о себе эти маги не думали, они всё-таки люди с вполне человеческими слабостями и желаниями, а значит, у каждого их поступка есть причина, и если они решатся на предательство, то лишь в том случае, когда оно будет полностью оправдано. Сейчас явно не это время. От династии Хусаинов энфитам досталось тяжёлое наследство, нынешний Альхар не выдержит ни войны, ни торгового противостояния с империей. Однако нужно убедиться, что он не попробует начать такое противостояние впредь. Было бы неплохо привлечь энфитов к союзу против Раукар в возможном Священном Походе. Однако маги Альхара очень себялюбивы, поэтому нужно заставить энфитов поверить, что они, помогая империи, в первую очередь делают лучше для самих себя. Например, известно, что магов более всего манят знания, и редкий альхарец устоит пред искушением познать тайны Бездны.

– Не слишком ли много чести этим безбожникам, энкеро? – напрямую спросил у де Ителя Аврентий. – Азиз должен быть благодарен империи, что мы простили ему деяния предшественника.

– Возражаю! – Поднялся со своего места Грикул Линн, и, внимательно глядя на Вьюрка, произнёс. – Между Эзером и Атор-Хотэ был подписан союзный договор, империя не может действовать в нарушение него. Если союзник показывает заблуждение, то… необходимо вразумить его. Мягко. Князь прав: стоит учитывать, с кем мы имеем дело.

Эжен слушал речь Линна, всё более убеждаясь, что страхи Миоры не были напрасными: этот человек обладал воистину поражающей способностью перестраивать всё вокруг на свой лад, так и сейчас, ухватившись за предложение де Ителя, он выдал на-гора готовое решение:

– Сухопутная торговля останавливается не в первый раз, мне уже случалось посылать людей из деффского Тол-Фатимэ в Хезеф. Однако теперь, я думаю, стоит отправить посольство к самому султану. Да, пусть он управляется с чарами разума, как мечник со своим клинком, но я могу поручиться, что пара сметливых посланников донесёт до Улладжара вашу волю, государь. Поверьте, если мы поступим таким образом, то султан убедится в нашем уважении. Хоть альхарцы надменны и хитры, но за века затворничества они успели изголодаться по признанию в чужих глазах. Каким бы искушённым магом не был Азиз, дайте ему почувствовать себя равным вам, и он сделает всё, что пожелаете.

– Но как вы собираетесь провернуть всё это? – спросил император, и в его словах звучало не недоверие, а скорее ожидание чуда. За годы, что тонхэт Грикул заседал в Совете, правитель убедился: для него нет нерешаемых задач. – Граница на замке. Ольтрийцы воюют друг с другом, и не пропустят вооружённый отряд. Отправлять же посланников без охраны – невероятная глупость.

– Нет нужды беспокоиться, государь. Мои люди выйдут из Деффа, но отправятся не через Хезеф или Новую Ольтрию, а через пустыню Фер-Арун, охрану же обеспечит мой доверенный наёмный отряд. Этот крюк поможет им выйти к северной границе Альхара, а там – рукой подать до столицы.

– Великолепно! Я и не сомневался, что вы найдёте решение. Нет ли у Совета возражений?

Советники промолчали. А де Итель подумал, по-прежнему не отводя взгляд от Линна: «Прости, родная, но я не самоубийца. Похоже, что у этого человека может быть только один достойный противник – старость».

***

– Как же тебя всё-таки зовут, красавица? – любовно проворковал Эжен, лицом зарываясь в каштановые волосы эзерской прелестницы.

– Господин, вы будете смеяться… – неуверенно ответила та.

– Ну, дорогая моя, это несерьёзно! Твоя работа – исполнять мои желания, а я желаю знать твоё имя.

– Родители нарекли меня Витенией, – наконец сообщила девушка.

– Витения… красиво, – протянул Вьюрок, и провёл языком по губам, будто пробуя имя на вкус. – Так ведь звали мать нашего любимого императора, если я не ошибаюсь?

– Да, господин. Это не слишком-то подходящее имя для моего ремесла…

– Тебя никто не заставлял идти трудиться в «Мечту», ты сама сделала свой выбор, и не говори мне, что тебе здесь не нравится!

– Не буду, господин… работать здесь лучше, чем быть какой-нибудь швеёй, кухаркой или прачкой. В щедрости моим гостям не откажешь, но далеко не все так нежны, как вы, господин, некоторые обращаются со мной… весьма грубым образом.

– Я вижу, – Эжен провёл пальцами по свежим синякам на запястье девушки, коснулся красных полос на её спине, оставшихся после ударов плетью. – Это ужасно, Витения, в моей стране за подобную дикость полагается казнь. Однако… ночь коротка, а мы многое должны ещё успеть…

Вьюрок с привычным сладким замиранием в груди хотел поцеловать любовницу, но его намерения оказались прерваны громким стуком в дверь и взволнованным голосом слуги:

– Энкеро! Что-то случилось! Император хочет видеть вас! Прямо сейчас! За вами уже пришли! Двое гвардейцев! Ждут в внизу! – Жан говорил отрывисто, сильно запыхавшись, должно быть, услышав императорский приказ, он молнией взвился по лестнице на третий ярус дома удовольствий

– Сейчас! – откликнулся Эжен, учтиво, но твёрдо отстраняя от себя Витению.

Вьюрок быстро накинул на голое тело абэйль, натянул штаны, в спешке подпоясался и кинулся к двери, на ходу застёгивая эшабэ. Его голова в эти мгновения напоминала встревоженный улей, в котором подобно диким осам роились тревожные мысли.

Быстро расправившись с дверным засовом, он нос к носу столкнулся с взмокшим и раскрасневшимся Жаном. Слуга, казалось, был напуган не меньше, а может и больше своего господина. Почтенного в нём, по крайней мере, осталось мало, даже усы нелепо топорщились вместо того, чтобы подчёркивать его мужественный подбородок.

– Энкеро…

– После! – отрезал де Итель, с недостойной чистокровного абэ поспешностью припуская вниз по обтянутым красной тканью ступенькам. Жан еле поспевал за ним. В приёмной зале их встретили двое суровых щитоносцев из Белой Тысячи, и перепуганный распорядитель, сжавшийся за стойкой.

– Владетель, император желает говорить с вами. Пожалуйста, следуйте за нами, – твёрдо проговорил один из рыцарей. Он был наголову выше напарника, и держал щит, украшенный искусным травлением в виде бегущего кабана.

Эжен оглянулся: лакей натужно пыхтел позади, седовласый распорядитель выглядывал из своего ненадёжного убежища. Вьюрку почему-то вспомнилась Витения, в спешке он с ней даже не попрощался, конечно, она всего лишь жрица вздохов, но…

– Владетель, пойдёмте с нами, – на этот раз обратился к нему второй гвардеец, чей герб пересекала летящая стрела.

«Хм… может я и зря всполошился?»

Эжен решил не искушать судьбу и, встряхнув рыжими волосами, покорно направился к дверям, попутно подмигнув облегчённо вздохнувшему распорядителю.

***

Император принял его не в тронном, как ожидалось, а в совещательном зале. Кроме монарха там находились лэйтир Иннэар и верховный жрец Аврентий, на поясе которого сверкали и переливались пять металлических солнц.

Когда Эжен тихой мышкой проскользнул в залу, Тордэан стоял у витражного окна и с задумчивым видом глядел на зелень дворцового сада. Его приближённые сидели на тех же местах, что обычно занимали во время заседаний Совета.

– Жерар де Онир мёртв, – вместо приветствия устало сообщил император, оборачиваясь к гостю.

Эжен несколько мгновений переваривал услышанное, перед глазами мелькали картины: сморщенное лицо старого князя, его нервно дёргающийся глаз и капелька слюны, стекающая из безвольно раскрытого рта… Высокий Дом, сложенный из рыжеватого кирпича, его надменные обитатели… плащ цвета полуденного неба и корона из драконьего клыка…

– Государь, – наконец выговорил он, и спросил: – какие ещё вести?

Император промолчал, за него ответил лэйтир Ордена Рассвета, приподнимаясь с резного деревянного седалища:

– Минуло уже полдекады, новости из Миллена, как вы знаете, доходят до Эзера с опозданием. Однако, основное нам известно. Давняя болезнь взяла над ним верх. Уже остывшее тело обнаружили под утро слуги. Естественно, столь важное событие не могло не вызвать бурных волнений: шестёрка постоянных заседателей Высокого Дома предприняла попытку захвата власти. Они намеревались посадить на трон внука покойного, Шарля, от которого Лазурный Князь отказался, считая юношу неполноценным умственно. Не слишком-то обдуманный шаг на мой взгляд. Это действие нельзя было расценить иначе, как предательство и неподчинение последней воле, а потому все участвовавшие в заговоре эниры и вайлэ были схвачены и помещены под стражу. Вы были объявлены новым Лазурным Князем, а управление столицей временно возглавил наэмир Драконьей Стражи Пьер де Блейн, который, как я слышал, ваш близкий друг.

Эжен молчал.

Годы, долгие годы, всё шло к этому. Великая цель и не было цены, которую он не согласился бы заплатить! А теперь? Он Князь?! Правитель страны Лазурного Дракона! А его враги теперь заточены в темницу, как он и мечтал. Неужто всё так просто?

– Государь, энхэты, – Вьюрок почтительно поклонился, сначала охваченному мрачными думами императору, затем Иннэару, чей алый плащ скрепляла литтиновая заколка в виде солнца, и наконец, безмолвствовавшему Аврентию. – Я знал, это должно было произойти, догадывался и о грядущем заговоре. Мои друзья в столице не подвели меня. Теперь же, после коронации, я смогу подтвердить обещания, данные мной на Совете, не как наследник, но как истинный Лазурный Князь.

– Мы понимаем, что теперь каждое мгновение – драгоценность. Однако, ещё остались вопросы, которые нельзя перекладывать на послов. Мы здесь затем, чтобы помочь вам решить их, энкеро, – в первый раз обратился к нему шетум Светоносного.

– Хорошо сказано! Но что же это за вопросы?

– Раукар вновь возвратился из Бездны, энкеро. Третий Исход начался. Империя показала, что способна защитить себя и готова ответить, но вот Миллен… Тонхэт Грикул упомянул на Совете падение Мершвельда, скажите, вам известно, что стало его причиной?

– Вас удивит, если я отвечу «Seliri»? – усмехнулся Вьюрок, он не любил обыкновение некоторых людей задавать наводящие вопросы.

– О, бросьте! Вы поняли, что я имел в виду, – не поддержал шутку Аврентий.

– Известны ли мне причины падения Мершвельда? Моя страна воевала с королевством Пепельной Пустоши на протяжении трёх столетий. За это время мы узнали друг о друге всё, что только можно узнать. В последней войне тэссбэйн погубили наших драконов, но мы, марбэйн, уничтожили их войско и правителя. От этого поражения Мершвельд уже не оправился, и когда пришли Seliri, то он не смог объединиться для отпора.

– Всё верно, – верховный жрец сплёл пальцы в замок, – однако вы упустили кое-что ещё, у них не было единства, потому что не было единого Бога: дворяне-меченосцы почитали Нарэ Неустрашимого, судьи и чиновники поклонялись Хэлке Лукавому, а в каждом из городов вовсе чтили своего Tere: в Фэре – Нэксана Мыслящего, в Гирьяне – Арога Сотворяющего, в Доррэхе – Триединого Бога-Дракона. А ещё был Джаралам, в котором приносили жертвы самому Раукар, с этого города и началось истребление Мершвельда.

– Пять Богов никогда не победят одного, ибо не смогут договориться, – подхватил мысль шетума Иннэар. – Если Миллен хочет выжить в грядущем противостоянии, то ему необходимо сплотиться вокруг единого Бога.

– Марбэйн не откажутся от Драконьего Пути, – твёрдо ответил Вьюрок, он предполагал, что этот разговор настанет, но не думал, что столь рано, ещё до коронации.

– А мы и не призываем к этому, – заговорил Тордэан, продолжая смотреть в окно, – моя прабабка, императрица Фиеза, разрешила двоебожие Роиану, а я расширил права ведунов-обберитов за вклад в победу над Альзаром. Каинен милостив, он не преследует культы, что не враждебны ему. Однако, энкеро, ты сам позволил жрецам Светоносного проповедовать своё учение в Миллене, а это значит, вновь приобщённым нужна возможность объединиться под знаменем Светлого Бога.

– Вы хотите создать в Миллене Луч Ордена Рассвета?

– Нет, – снова взял слово Аврентий, – Орден Рассвета – это, в первую очередь, община заклинателей Света, в Миллене же мы хотели бы действовать с опорой на простой люд, на всех, кто захочет признать власть Бога. Это должен быть новый Орден, верховным жрецом которого мог бы стать я, а главой – вы сами, как Лазурный Князь. Вместе, поверьте, мы оказались бы способны защитить страну Лазурного Дракона от любой опасности извне.

«Конечно, потому что самый страшный враг уже внутри!» – раздражённо подумал Эжен. Если жрецы так давят на него уже сейчас, то что же будет дальше? Впрочем, Миллен знавал времена господства книжников и колдунов. Во времена правления династии де Нуаров огромную власть имело Братство Искр – общество заклинателей разума, иначе называемых кзари. Каждого энира опекал свой советник из Братства, а возглавлял их обычно сам князь-колдун де Нуар. Их власть поддерживали и кэаси – мудрецы, толкующие драконью волю. Однако и тех, и других истребил первый же правитель новой династии, воспользовавшийся тем, что с гибелью драконов кэаси и кзари утратили влияние на знать.

Теперь обещанный Аврентием Орден метил на место нового Братства. Вьюрок не мог допустить ослабления власти князя, установленной с таким трудом. Но он не мог и отказать империи в праве защищать новых поклонников Каинен. Решение виделось только в одном: разрешить создание Ордена, попутно вернув из изгнания оставшихся в живых кзари. Пусть Орден Света и Братство Разума соперничают между собой, выслуживаясь перед княжеским престолом, Миллен лишь выиграет от их подковёрной борьбы, ведь и те, и другие будут пытаться доказать свою незаменимость.

– Безусловно, это благая цель. Уверен, среди милленского народа ваши чаяния найдут горячий отклик, шетум, мне лишь остаётся издать соответствующий указ. И, поверьте, я не заставлю себя ждать.

– Благодарю, Эжен, – первым обратился к нему император, облегчённо вздыхая. – Я счастлив, что ты верно понял наши намерения.

– И я благодарю вас за доверие, энкеро. Клянусь Светоносным: империя всегда защитит своего союзника! Новый Орден будет служить Миллену, с тем же тщанием, что мы – Алому Солнцу! – Поддержал правителя Иннэар, торжественно поклонившись.

Дольше всех молчал Аврентий, не ожидавший, что уговоры подействуют так быстро. Наконец заговорил и он:

– Kainen limeorus demeh deno!* – напутствовал Вьюрка верховный жрец, используя высокое наречие Serch Terea.

*Да осветит Каинен твой путь!(ST)

Настрой покидающего столицу де Ителя был мрачен. И хоть впереди его ждало осуществление заветной мечты, он всё равно кидал полные свербящей боли взгляды на постепенно удаляющуюся махину дворца. Его мучило не только принятое под давлением жрецов решение, но и тяготило расставание с сестрой, которая попрощалась с ним весьма холодно, видимо, так и не простив Вьюрку, что он ничем не смог помешать Линну.

«Подумать только, кому я в этой жизни нужен?! Никто не хочет любить меня бескорыстно: Витении нужны мои деньги, Тордэану – воины, а Миоре…».

Со вздохом Вьюрок откинулся на мягкое сиденье одноколки, решив впредь не забивать голову мыслями о сестре. Пытаясь отвлечься, он представил предстоящий путь, такой же ясный, как и солнце, что украшало щиты сопровождающих его конных гвардейцев. Почётную стражу навязал ему Тордэан, заявивший, дескать, не престало Лазурному Князю передвигаться по неспокойным имперским дорогам без надлежащей охраны.

Их Эзера выехали на рассвете, переправились паромом через окутанную утренним туманом реку Иреш. Далее их путь лежал в сторону Сердцеграда, столицы Шохея. Этот город называли ещё Asol en Jaares – Сердце Востока. Эжен бывал там лишь однажды, и эти дни навсегда остались в его памяти. Вот и сейчас, закрывая глаза, он видел точно наяву: бескрайняя гладь озера, окружавшего город, высокие стены, сложенные из глыб песчаника, устремлённые вверх мечи, что украшали крыши храмов, зеркальный блеск купола Тол-Кивэль – училища Изящных Искусств, улыбка девушки, скрасившей дни его пребывания в городе…

После Сердцеграда они отправятся на северо-восток к границе, где Вьюрку предстоит попрощаться с рыцарским конвоем и встретить новое сопровождение в лице людей владетеля Эн`Марни. С ними он дойдёт до столицы, где его торжественно облекут в регалии из драконовой кости.

Но перед этим у него оставалось ещё одно важное дело.