Текст книги "Зачем смерть давала шанс (СИ)"

Автор книги: Николай Садовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 57 страниц)

– Хорошо, мы сейчас тебя подбросим, а сами еще заедем в медпункт, Наташа хочет взять сумку с медикаментами. Встречаемся у тебя дома.

На окраине села Тугай стал на лыжи, найдя лыжню, побежал по ней. Бежал он, как никогда еще не бегал. От напряжения сердце, предчувствуя беду, готово было выскочить из груди.

Через двадцать минут бешеного бега, он, наконец, увидел черное пятно на снегу не далеко от берега реки. Сердце его почти остановилось от ужасной мысли, что это может быть его любимый внучек.

Незадолго до этих событий, Егор с Наташей подъезжая к медпункту, встретили идущих им на встречу председателя с женой, парторга и учителя истории. Выяснив все обстоятельства дела, мужчины договорились, что пока панику поднимать не нужно. Егор предложил всем пока разойтись по домам и ждать его с новостями. В случае необходимости он предупредит их, тогда и соберут поисковую группу из наиболее сильных мужиков. Договорившись о совместных действиях, Егор с Наташей поехали на хутор Тугая, внимательно вглядываясь во все подозрительные предметы, встречающиеся им на пути вдоль дороги.

На протяжении всей дороги они не заметили ничего подозрительного, и, только въехав во двор, увидели лежащего на крыльце Антошку. Наталья Сергеевна с криком: «Антошенька!» – выпрыгнула на ходу из саней и бросилась к нему.

Антон услышал ужасный, раздирающий душу волчий вой. Ему казалось, что этот вой проникает в него и заполняет собой каждую клеточку его тела. Подняв голову, он открыл глаза. Вой прекратился. Невыносимо болела голова, казалось, она наполнена чем-то тяжелым, и эта тяжесть усиливается, грозя разорвать голову на сотню мелких частей. Мысленно напрягаясь, попытался отогнать эту невыносимую боль. Это у него немного получилось. Боль в голове слегка притупилась, но не совсем. Антон напрягся, еще пытаясь на этот раз понять, где он и что с ним, но услышал только звенящую от мороза тишину.

Тишина нависла над ним, придавив к земле. Боль от напряжения усилилась, голова упала на крыльцо, перед глазами замелькали картинки, как в калейдоскопе, медленно кадр сменялся другим.

Но вот перед ним появилась красочная картинка. Кадры перестали сменять друг друга. Вот он совсем еще маленький, бежит к мосту. На мосту оглядывается, зовет отставшую Вареньку. Повернувшись, столкнулся со старшими братьями. Он, конечно, знал их. Но знал и то, что вместе они не живут.

– Все из-за тебя, червяк. Ванька бери его за ноги, – схватив Антошку, они раскачали и бросили через перила моста.

Падая в воду, Антошка не видел ничего, и только прохладная вода, принявшая его в свои объятья, заглушила надрывный крик Вареньки. От испуга Антошка не успел закрыть рот, но инстинкт самосахронения все же сработал. Подгоняемый страхом, Антошка молотил руками. Это помогло ему преодолеть сопротивление течения, он вынырнул и успел сделать вдох, прежде чем течение воды вновь потянуло его вниз. Привыкший к постоянным ныряниям на мелководье Антошка задержал дыхание, но продолжал работать руками, стараясь вынырнуть на поверхность. Это у него плохо получалось, он был слишком мал, чтобы сопротивляется сильному напору воды. Наконец, стихия сжалилась над беспомощным ребенком, и мощная струя потока на изгибе реки вынесла его на плоский валун. Антошка судорожно хватался руками за край камня. Но счастье ребенка длилось недолго. Новая большая вода вновь потянула его вниз.

На следующем пороге поток, сильно ударив об большой валун, прижал его хрупкое тело к камню. На этот раз на поверхности была только голова, всю остальную часть тела тянуло вниз под камень. Превозмогая боль от удара об камень, Антошка, ладошками держась за камень, старался удержать голову над водой и перевести дух. Но вскоре поток воды ослаб, он не удержался и вновь погрузился в воду. Вынырнув в очередной раз, он почувствовал, что его уже не тянет так сильно под воду, а с большой силой несет по поверхности воды. Сумев удержатся на поверхности, Антошка старался работать руками, чтобы подплыть как можно ближе к берегу.

В этой неравной борьбе между ребенком и мощной стихией, последняя стала одерживать верх. Ребенок сильно устал, руки его стали грести воду медленнее, голова все чаще погружалась под воду.

В это время река делала очередной изгиб. Течение изменило свое направление, оно несло ребенка прямо на выступающий мыс. Вынырнув в очередной раз, Антошка увидел перед собой лежащее в воде дерево, ветки которого преграждали ему путь. Погрузившись в очередной раз, гребя из последних сил, он успел схватиться за одну из веток. Наконец, в душе ребенка появилась надежда, что с помощью дерева он сумеет выбраться на берег.

Воодушевленный надеждой, подтянулся к толстому стволу, но и здесь стихия сыграла с ним злую шутку. Дерево, почти не державшееся за берег, вдруг оторвалось и, увлекая за собой мальчика, в считанные секунды оказалось на середине реки. Антона вновь охватила паника и страх. Он еще сильнее ухватился за ветки. Теперь, держась за ветки, ему было легче плыть. Благодаря широкой кроне дерево устойчиво держалось на поверхности. Эта неравная гонка продолжалась несколько минут.

За это время Антошка слегка успокоился и пришел в себя. Отдохнув немного, стал перетягивать себя с одной ветки до другой, сумел все-таки забраться на дерево. Найдя для себя удобное место между двух толстых веток, он устроился на них. Сначала осмотрелся, потом стал кричать, зовя на помощь. Но вокруг было все пустынно, к тому же голос его заглушал шум потока.

Шло время, Антошка перестал кричать, поняв, что его уже никто не услышит, устроился удобнее, обхватив ручками толстый сук, и постарался согреется. Одежда на нем за это время уже высохла, но солнце ушло за горы, и на воде стало прохладно. Сильно болело все тело, особенно голова, после того, как он сильно ударился об камень.

Вскоре темнота поглотила всю округу. Ребенок, сжавшись в комочек, со страхом вглядывался в скалистые берега. Ему казалось, что там на берегу, в кромешной темноте, горы превращаются в огромных великанов, протягивающие свои огромные руки прямо к нему. Холодея от страха, он еще сильнее сжимал ветку дерева, за которую держался. Он закрыл глаза и стал ждать, когда его великаны схватят, но этого не происходило. Так он провел в страхе и холоде всю ночь.

Утром первые лучи солнца согрели его. Замерзший, измученный страхами, согревшись первыми лучами солнца, забылся в бредовом сне.

Очнулся он уже во второй половине дня. Вокруг все также было пустынно и безлюдно. Мальчика мучила жажда и голод. Зачерпывая ладошкой из речки, напился, но чувство голода не проходило. Остаток дня был очень жарким. Но вслед за жарким днем наступила прохладная ночь. Все повторилось снова: те же призраки и страх. Боль в голове усилилась. Ближе к утру над водой навис плотный туман. Антону стало немного теплее, но призраки не отпускали его. Наконец, обессиленный и измученный он уронил голову на руки и потерял сознание.

Антон пришел в себя. Что за странный сон, подумал он, и почему я лежу здесь.

Антон попытался встать, но острая боль пронзила все тело. Где-то вдалеке доносился голос погонщика:

– Но, милая, поспешай родная, – но это уже его не беспокоило, кружение в голове немного успокоилось, по телу растеклась теплая волна, он почувствовал полное безразличие к окружающему миру.

Въезжая во двор, Егор обернулся, следом за ними подъехали председатель с учителем. Как потом позже узнал Егор, они, расставшись, встретили участкового, который пьяный разъезжал по деревне в поисках спиртного. Председатель отругал его, пообещал утром еще добавить, забрав у него лошадь, поехал следом за Егором.

– Антоша, миленький, – с надрывом кричала Наталья Сергеевна, подбегая к ребенку.

Подбежав, присела рядом, и попыталась перевернуть его на спину. Антошка от причиненной боли застонал и приподнял голову.

– Мамочка, мне очень больно, но ты не плачь, пожалуйста, я поправлюсь.

Антошка и раньше называл Наталью Сергеевну мамой. Лишенный материнской ласки, в те редкие минуты, когда она прижимала его к себе, гладила по голове, он всегда называл ее мамой.

Как любой врач она привыкла в экстренных случаях брать ответственность на себя. Глядя на стоящих в нерешительности мужчин, начала отдавать распоряжения.

– Егор, ты с ружьем беги быстро навстречу Тугаю, мало ли, что может случиться, а вы мужики берите Антошку и аккуратненько несите в дом. Да берите его, не причиняя боли, он, видимо, сильно ранен.

Председатель с учителем бережно занесли ребенка в дом.

– Не кладите его на кровать, положите прямо на стол, нужно его сначала раздеть, а потом осмотреть, неизвестно какие у него повреждения.

Мужчины бережно положили Антошку на стол и отступили, давая возможность Наталье Сергеевне заняться своим делом.

– Так, теперь слушайте меня. Вы, Петр Ильич, посмотрите на печке, там должна быть горячая вода. Возьмите таз, хозяйственное мыло и приготовьте теплый раствор. Вы, Петр Николаевич, будете помогать мне. Берите нож, будем резать одежду, думаю у него слишком большие раны. Смотрите, он весь залит кровью, надо спешить.

– Вы что ищете?

– Ищу нож, как вы велели.

– Да вон смотрите, у него на руке висит. Снимите ремешок с руки и дайте мне, я сама попробую.

Расстегнув ремень, она острым, как бритва ножом легко разрезала ватник. В это время в комнату ворвался Тугай, а следом за ним Егор.

– Наташа, что с ним?

– Пока не знаю. Вот пытаемся раздеть его, вон посмотри, он весь залит кровью и ватник разорван в клочья. Это что, волки его так?

– Да, здесь недалеко от дома. Два матерых волка, оба зарезаны, других следов не нашел. Ну, а как Антошка?

– Пока живой, но без сознания, он, видно, много крови потерял, посмотри, он весь просто пропитан кровью. И вот еще смотри на голове какая гематома, здесь без сильнейшего сотрясения мозга не обошлось, и, по-видимому, переохлаждение. Давай быстро раздевайся, будешь помогать – от тебя больше толку, чем от остальных. А вы все отойдите и не мешайте нам.

Тугай ловкими движениями разрезал остатки одежды. Вся голова и тело до пояса было залито запекшейся уже кровью. Увидев разорванное в клочья плечо и часть руки, Наташа ужаснулась

– Как же эти звери не загрызли его насмерть, – и принялась мыльным раствором смывать запекшуюся кровь.

– Господи, он что, один справился с двумя волками? Может, ему помог кто?

– Если бы ему и помог кто-то уж, наверняка, занес бы в дом, а не бросил на крыльце. Нет, там никого не было. Я очень внимательно осмотрел все следы. И с уверенностью могу сказать, что Антошка вовремя их заметил. Он не стал убегать, а поступил так, как должен был поступить любой опытный охотник, попавший в такую ситуацию.

– А что он мог сделать, он ведь ребенок еще. А тут два матерых зверя?

– Вы, Петр Николаевич, плохо его знаете, он уже не ребенок. Он хоть еще и не мужчина, но уже сейчас может дать фору любому в нашей деревне. И поверьте мне на слово, он уже настоящий охотник. Если не верите мне, то вам может подтвердить мои слова Егор Селантьевич. Не знаю, как в такой ситуации поступил бы простой человек, но Антон поступил правильно. Заметив волков, он остановился и утрамбовал лыжами твердую площадку. Таким образом, оказался на удобной твердой поверхности. А вот волкам пришлось нападать по мягкому рыхлому снегу. Результат всего этого: один лежит на столе, а двое мертвые на снегу. Антон хоть и вышел из этой борьбы победителем, но победа ему досталась очень высокой ценой. Еще неизвестно, чем все это ему обернется.

Тем временем Наташа обработала раны на руке и наложила легкие повязки.

– Тугай, приподними его немного, мне нужно обработать плечо, видишь, как оно искусано.

– Подожди, Наташа, давай сначала проверим его позвоночник. Я опасаюсь, нет ли там каких повреждений.

Ощупав позвонки и не найдя в них изъяна, постоял озадаченный немного, потом хлопнул себя ладонью в лоб.

– Я старый дурак, видел же, что он отталкивался левой ногой, и забыл об этом. Получается, что у него повреждена правая нога.

– Понятно, давай я обработаю плечо, сделаю пару инъекций, потом займемся его ногой.

– А инъекции зачем?

– Ты что, на старости лет совсем ума лишился? Мало ли какую заразу они могли на своих зубах занести в рану. Нужно обязательно сделать укол от столбняка, потом от бешенства. В отличие от тебя у меня нет уверенности, что звери были здоровы. Ты лучше займись его ногой.

Тугай с испугом переглянулся с мужиками и поспешил заняться делом. В первую очередь нужно было снять унты. С левым он справился легко, но как только взялся за правый, Антошка застонал. Боясь причинить еще раз боль, Тугаю пришлось разрезать унт по швам. Закатав брюки, увидел большую опухоль выше щиколотки. Осторожно ощупав ее, покачал головой.

– Наташа, посмотри, у него вот здесь перелом. Скорее всего, не перелом, а трещина кости.

– Похоже, что так, кости не сдвинуты, зарастет быстро, это не смертельно. Но вот чего я сильно боюсь, так это переохлаждения, посмотри на градусник, 35,4, нужно срочно его согревать. У тебя есть вино?

– Нет, а зачем?

– Тогда давай медовуху, согрей ее и добавь травяного чая, пусть горячего выпьет, это поможет ему согреется. И придумай, как на ногу шину наложить.

Через пару минут все было готово. Тугай принес большой кусок березовой коры, подрезал, где было нужно, и обмотал ногу. Получился жесткий сапог. Пока Наташа ставила капельницу, Тугай приготовил напиток. Наталья Сергеевна смочила вату в нашатырном спирте и поднесла ее к носу Антошки. Вскоре Антошка стал морщить нос, потом открыл глаза.

– Тише, сынок, ты ведь меня слышишь?

Антон слегка кивнул головой.

– Тогда не говори ничего. Я сейчас подниму тебе голову, а ты постарайся выпить горячий чай, он хоть и противный, но его надо выпить, – и поднесла кружку к его губам.

Пил Антошка медленно, маленькими глотками, каждый глоток стоил ему огромных усилий. Вскоре обессилел и закрыл глаза.

– Хорошо, теперь перенеси его на кровать. Принеси несколько бутылок, будем наливать горячую воду и обкладывать его со всех сторон.

– А нам что делать? – спросил Егор.

– Вы, наверное, поезжайте домой, а завтра утром ты, Егор, приедешь проведать. Но сперва заедь в медпункт, возьми банку с гипсом и бинты. Я Антошке гипс наложу. Поезжай, надеюсь, без меня справитесь, а мы с Тугаем по очереди будем дежурить.

Егор ушел, а Тугай, не находя себе места, ходил по комнате взад и вперед.

– Ты что так мечешься, как зверь в клетке? Сядь, успокойся, все будет хорошо. Главное сейчас для него – это крепкий сон и покой. Ты видел на его голове шишку?

– Видел, это он, наверное, когда с берега спускался, ударился головой об камень. Вот это меня и беспокоит.

– Вот это и есть результат сильного сотрясения. Он поэтому теряет сознание, но ничего, полежит несколько дней, желательно подольше, и все придет в норму. И кому я все это рассказываю, ты и сам лучше меня об этом знаешь.

– Надо ему дать обезболивающее.

– Уже дала и не только обезболивающее, но и немного снотворного, теперь он должен до утра спать спокойно.

– Это я во всем виноват. Ну почему я не вышел хотя бы на полчаса раньше, и все было бы хорошо.

– Да перестань ты во всем всегда винить только себя. Невозможно в жизни все предусмотреть. А вот этих обормотов наказать нужно. И не только за то, что они устроили над ребенком судилище, но и за то, что проигнорировали предупреждение Петра Николаевича и отпустили его одного в степь, зная наперед, что в округе свирепствуют волчьи стаи. Но пусть даже не рассчитывают, что это так сойдет им с рук. Егор с председателем это так не оставят. Если не сумеют их упрятать в тюрьму, то сделают все возможное, чтобы они не смогли больше жить в деревне. Да и народ все равно их не простит. Сам подумай, с их-то репутацией им все равно в деревне больше не жить. А Егор приложит к этому руку, я в этом уверена. Ты его видел, каким он стал, после того как увидел Антошку?

– Да, я таким его только на фронте и видел, вот и боюсь, не перегнул бы палку.

– Не перегнет, – с уверенностью сказала Наташа. – Он прекрасно понимает, что давно уже не на войне, и может держать себя в руках.

– Наташа, посмотри, кажется, Антошка стонет.

Наталья подошла, проверила температуру, и, убедившись, что все в порядке, села на свое место.

– Ничего страшного, лоб уже теплый, и покрылся испариной. Значит, согревается, а глюкоза поможет ему восстановить потерю крови. Пусть спит спокойно, утро покажет, как обстоят дела.

– Ох, будем, наедятся, что все обойдется, и не будет последствий.

– Ты вот что, прекрати стонать, я сказала, что все будет хорошо, значит так и будет. Иди лучше подкинь дров в печку и отдохни немного. На тебя самого больно смотреть. Ближе к утру сменишь меня.

Тугай послушался, но сон все равно не шел. Пролежав несколько часов, он встал, сменил Наташу. Но и рядом с кроватью внука он долго сидеть не смог. Ему нужно было чем-то занять себя, чтобы не истязать себя душевно. Тогда он принялся за домашние дела. Время пошло гораздо быстрее.

Они с Наташей уже завтракали, когда в двери показался Егор в огромном тулупе, весь покрытый инеем, он и, правда, был похож на огромного медведя.

– Привет. Как самочувствие Антошки? – шепотом, в первую очередь, поинтересовался он.

– Ты, что там бубнишь себе под нос, медведь косолапый. Говори громче, ничего ведь не слышно, – отчитала его Наташа.

– Да я чтобы не разбудить Антошку.

– Ничего страшного. Ему пора уже просыпаться. А так пока без изменений, вот проснется, тогда будет немного яснее.

– Ну, слава богу, хоть нет ухудшения.

– Ты привез то, что я просила?

– Конечно, привез. Вон в сумке все лежит.

– Садись, пей чай, продрог, наверное? А я проверю, что ты там привез нам, – она открыла сумку, достала гипс, бинты. – А вот за это тебе действительно спасибо, – доставая судно для лежачих больных, сказала Наташа, – я про него совершенно забыла.

– Я, когда гипс искал, случайно его увидел, вот и вспомнил, как в госпитале мучился с таким же. Подумал, что пригодится, вот и прихватил с собой, – смущенно сказал Егор.

– Ну и молодец, что привез, – похвалила она. – Ой, посмотрите на него, засмущался-то как. В кои-то веки жена похвалила мужа, да?

– Ну, понеслось, хватит уже ехидничать. Говори, что нам с Тугаем делать?

– Что вам делать? – задумчиво переспросила она. – Ты поезжай домой пока, у тебя и дома дел хватает, а заодно и Тугая прихвати, довезешь до кузницы. Пусть на работе себя немного займет, а то посмотри на него, ходит по дому на смерть похожий. А я здесь пока останусь.

– Хорошо, я тогда утром завтра приеду.

– Не утром, а вечером. Отвезешь меня домой, я переоденусь, кое-что прихвачу с собой, а ты меня привезешь обратно. Дня три-четыре я побуду здесь, а там видно будет.

– Наташа, может не стоит, у тебя ведь семья большая, за ними ведь тоже смотреть надо, – стал отказываться от помощи Тугай.

– Ты за моих не переживай. У меня кроме детей и мужиков, еще и сноха с дочерью есть, они без меня со всем справятся, да и Егор будет дома. А вот тебе действительно помощь нужна. Егор будет приезжать проведывать, если нам что понадобится, он привезет. Вот ему как пенсионеру и развлечение будет, а то смотри, какой бурдюк отъел, уже в дверь скоро пройти не сможет. Да, Егорушка, ты согласен со мной?

– Да солнышко, я полностью с тобой согласен, – улыбнулся он ей. Отвернувшись, он подмигнул Тугаю, и тихо прошептал: – Попробовал бы я не согласиться, она бы меня за три дня в муку перемолола бы.

– Не ворчи косолапый, допивай свой чай и быстро отправляйтесь по своим делам. А то вон у меня в углу ухват стоит, как возьму, быстро на улице окажетесь.

– Ты Егор поезжай, а я пойду на другой берег, нужно Антошкину лыжу найти. Ночью я одну нашел, а вторую искать не стал. Да и с волками нужно что-то сделать, не оставлять же их там.

– Лыжу, конечно, найти надо. А насчет волков не беспокойся, я еще ночью, когда возвращался, специально поехал на прямую. Нашел, конечно, ну и матерые. Хочу тебе сказать, что чуть спину не сорвал, когда грузил в сани. Привез в деревню, думаю, пусть в санях полежат до утра, да не тут-то было. Я только въехал в деревню, как собаки уже учуяли, и такой лай подняли, что всю деревню разбудили. Пришлось мне ехать на ток. Там мы с дедом Евсеем сгрузили их в дальнем складе. Когда появятся заготовители, мы их сдадим.

Мужчины ушли, оставив Антошку на попечении Натальи. Тугай вскоре нашел лыжу, только потом ушел на работу. В кузнице действительно было много работы. Кроме разбитых саней, лежала огромная куча борон, которые ждали ремонта. А ведь посевная уже не за горами, к тому же нужно отремонтировать и телеги, не зря же говорят: готовь сани летом, а телегу зимой.

Глава 15

Егор не поехал домой, а направился прямо в правление колхоза. Решив застать председателя на месте, и обсудить происшествие. Нельзя такое оставлять на самотек, нужно принимать меры.

Подъехав к правлению, увидел председателя, разговаривающего о чем-то с понурым участковым. Разговор, по-видимому, не особенно радовал Григория.

– Здравствуй, Петр Ильич – поздоровался Егор.

– О, Егор Селантьевич, хорошо, что ты сам приехал, я уже хотел посылать за тобой. А раз ты здесь, тогда прошу вас в мой кабинет. Не будем торчать здесь на крыльце, разговор предстоит нам серьезный, не стоит привлекать к нему лишнее внимание.

Зайдя в помещение, председатель попросил раздеться и пригласил к столу, предупредив секретаря, что вопрос серьезный, и лишних пускать не следует. Председатель, собрав на столе бумаги, сложил их в стопку. Задумавшись на минуту, обратился к Егору:

– Егор Селантьевич, я вот по какому вопросу хотел с тобой поговорить. Хочу поручить тебе организовать хорошую бригаду охотников. Думаю, человек пятнадцать должно хватить, пора покончить с этим волчьим беспределом.

– Вот по этому вопросу я и ехал к вам. Хорошая идея создать бригаду, но нужно обязательно согласовать с райкомом партии и поставить в известность районный отдел милиции.

– Я уже с утра решил этот вопрос. Позвонил первому секретарю прямо домой и доложил, мол, слишком много развелось волков. Говорю ему, что несем большие убытки в сельском хозяйстве. Волки, мол, до того обнаглели, порой не боятся заходить в мелкие села. Доложил, что стаи нападают не только на скот, но было несколько нападений и на людей. В соседнем поселке насмерть загрызли женщину, она поздно возвращалась с фермы домой. Теперь животноводы вообще боятся по одному выходить из поселка. Кстати ты, наверное, еще не в курсе, сегодня ночью нападение было не только на Антошку, но и на табун лошадей. Помнишь тот, что пасется за третьей бригадой?

– Знаю, я там недавно был.

– Так вот, сегодня ночью там стая отбила небольшой косяк, и пять голов как небыло. Пастухи ничего сделать не смогли. Хорошо хоть пятью отделались, по их рассказам, стая насчитывала не меньше пятидесяти голов. Можешь себе представить, что они могли бы натворить, не будь у одного из пастухов с собой ружья.

– Представляю, лишились бы не только лошадей, но и людей.

– Все это я обрисовал секретарю, он мне приказал в ближайшее время скомплектовать бригаду охотников, все равно, мол, зимой мужики сидят без работы, а так и польза будет, ну и денежное вознаграждение еще никому не помешало.

– Хорошо, завтра с утра я объеду всю деревню, думаю, мужики не откажутся. Если за день подготовимся, то послезавтра можно будет выступить. Я думаю, хорошая охота получится.

– Егор, – перешел председатель на дружеский тон. – Я вижу, ты меня не совсем понял, мне не завтра нужно, а еще вчера, ты понял? Сегодня и только сегодня бригада должна быть готова к выступлению. И, пожалуйста, бери только надежных людей и самых опытных. Твоя задача собрать людей. К вечеру соберитесь, проработайте план всей охоты. Предупреди людей, что все это мероприятие займет несколько дней, а может и недель, пусть люди подготовятся. Со своей стороны, я обеспечу вас подводами и дам к каждой подводе возчика, они будут у вас на подхвате. Ваша задача только охота. Следующее, я сегодня постараюсь обеспечить вас продуктами, но сильно не рассчитывайте, из дома тоже возьмите, лишними не будут. А вот завтра вы все, как один, должны собраться в правлении. И еще, секретарь пообещал связаться с военкомом и попросить его обеспечить вас военными карабинами и хорошим запасом боеприпасов. Так что, Егор, жди, завтра утром придет машина с оружием. Тебе, как старшему, придется принять его согласно описи. Отвечать за него придется тоже тебе.

– Да, Петр Ильич, ты и, правда, затеял моштабную войну против волчьего племени.

– Пойми, Егор, уже накипело, ведь они до того распоясались, что скоро к тебе в дом входить начнут. Я ведь не однократно обращался в район, но они все думали да совещались, как всегда. А сегодня я наехал плотно на секретаря, припугнул, что буду просить помощи у области. Как видишь, подействовало.

– Я тебя понял, пока в округе и за ее пределами не останется ни одного волка домой нам путь заказан.

– Ты меня всегда понимал с полуслова, и, я надеюсь, что ты сделаешь все зависящее от тебя. К вечеру жду от тебя новостей.

– Ну что же, пока порох у нас есть в пороховницах, старая гвардия будет воевать до победы.

– Других слов я от тебя и не ждал. С этим вопросом ясно. Теперь предвосхищая твой очередной вопрос, скажу. Разговаривая с секретарем, я упомянул о нападении на Антошку. Он потребовал подробностей, пришлось все сказать, как было, и назвать виновных.

– Что на это сказал секретарь?

– Приказал как можно быстрее отправить Мироныча в район. Я перед твоим приходом был у него, но не застал. Техничка сказала, что Мироныч с утра сильно ругался, и, собравшись, уехал в район жаловаться. Видишь, как повезло, даже отправлять не нужно, сам уехал. Да и еще, секретарь спросил меня, кого прислать на место Мироныча, я отказался от нового человека.

– Я бы тоже отказался, у нас есть свой директор, Петр Николаевич. Его и люди уважают, и школьники любят, чем не директор.

– Я тоже самое сказал. Первый не стал возражать, сказал, что мне на месте виднее. Главное, сказал он, чтобы польза была.

– Вот это правильно, он свой местный. Родился и вырос у нас на глазах, и я уверен, он за нашу школу горой стоять будет. Да и тебе спокойно жить не даст. Ожидай теперь требования ремонта, нового оборудования, ну и так далее, тебе виднее, что там нужно. А что он добьется от тебя всего, что ему понадобится, я даже и не сомневаюсь.

– Ничего страшного, поможем. Я ведь не слепой и вижу, во что превратилась наша школа, убожество, да и только. Думаю, что ради наших детей правление выделит нужные средства. Мы ведь и раньше выделяли средства, и не малые, а что толку. Таким руководителям никаких денег не хватит. Такие как Мироныч все по ветру пустят, даже вспоминать его противно. А вот насчет этого, – председатель кивнул в сторону вальяжно развалившегося участкового, – оставили на наше усмотрение. Первый сказал, как мы решим, так с ним и поступят.

Участковый уставился на них удивленным взглядом. Он, страдая от похмелья, вообще не слышал, казалось, о чем они говорили. Теперь, когда дело коснулось непосредственно его самого, он с большим трудом разжал пересохший рот, и, выдохнув большую порцию перегара, произнес:

– На какое такое ваше усмотрение. Вы случайно ничего не перепутали, у меня свое начальство имеется, вот они за меня могут все решить, а вы не имеете права.

– Да нет, Григорий, – с грустью в голосе сказал Петр Ильич, – извини, по батюшке называть не буду, не заслужил. А насчет начальства, ты уж не обессудь, нет его больше у тебя. Теперь, выходит, мы твое начальство.

– Как это вы, и за какие такие коврижки вы стали моим руководством, позвольте вас спросить. И за какие такие грехи меня могут снять с работы, мне не понятно.

– Брось ты, Гришка, здесь ломать комедию. Ты думаешь, что я не знаю, чем ты в деревне занимаешься? Люди на тебя неоднократно жаловались, хамишь, не только молодым, но и старикам. Посмотри, на кого ты стал похож, ходишь по деревне вечно пьяный. Находишь у людей какие-то мелкие недостатки, угрожаешь, выманивая при этом самогонку. Все уже забыли, когда последний раз видели тебя трезвым. И вообще, ты, наверное, и сам забыл, когда последний раз занимался своими прямыми обязанностями. Да если я начну все перечислять, то целого дня не хватит. Ты себя последний раз, когда в зеркале видел? Приди домой и посмотрись. Ты ведь не на милиционера похож, а на бродягу с большой дороги. До чего же ты, Григорий, опустился, мало того, что вечно пьяный ты не следишь за собой, ходишь обросший небритый, форма помята, нестираная давно, да и сам забыл, когда в последний раз был в бане. От тебя уже не только люди, но и собаки скоро шарахаться будут, от тебя за версту несет перегаром и запахом немытого тела.

– А вот стыдить меня не надо, я уже большой мальчик и могу сам решить, где и когда мне мыться, и хватит меня воспитывать, сам могу решить, что и когда мне делать. Кроме этого у меня свое начальство есть, вот они пусть меня и воспитывают.

Гришка разгорячился, соскочил со стула и еще, наверное, мог бы много чего наговорить, но его тираду прервал Петр Ильич.

– Замолчи, не на базаре находишься, и гонор свой спрячь, мы здесь не пацаны перед тобой. Посмотрите на него, критика ему не понравилась. С тобой сейчас старшие товарищи разговаривают. То, что ты не моешься, мне глубоко наплевать, это действительно твое дело. Но ты здесь представитель власти, и будь добр вести себя соответственно своему статусу. А теперь, что касается начальства. Ты правильно говоришь, твое начальство в районе находится, но не забывай, что ты еще и член правления нашего колхоза. Ничего не поделаешь, участковый по должности обязан входить в правление. Так вот получается, что ты также подчиняешься руководству колхоза. Теперь слушай еще внимательней. Через два дня соберем правление, и ты обязан будешь явиться. И заметь, придти ты должен в обязательном порядке трезвым и опрятным. Будем рассматривать твое личное дело. А вот завтра с утра поедешь на хутор к Тугаю, и будешь просить прощение у него. Ты понял меня?

– Что? – вскипел Гришка. – а что бы я перед каким-то там косоглазым китаезой извинялся? Да главное за что, за то, что я вчера поговорил немного с его выродком? Пусть спасибо скажет, что я его не арестовал, но если ему свобода не нравится, то я могу это исправить, и быстренько определю ему места нестоль отдаленные.

– Что ты там бормочешь, – взревел Егор, и, перегнувшись через стол, тучей навис над Гришкой, – ты посмел своим поганым ртом так отзываться о моем лучшем друге, да я тебя... – схватив Гришку за грудки рывком перебросил его через стол. Поставив перед собой, замахнулся на него своим огромным кулаком, больше похожим на футбольный мяч, чем на кулак, – Да я тебя, сморчок плюгавый, сейчас как ржавый гвоздь одним ударом кулака в пол вобью.