Текст книги "Зачем смерть давала шанс (СИ)"

Автор книги: Николай Садовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 57 страниц)

Девушка заметила, что он пришел в себя, наклонилась к нему ближе и тихо сказала.

– Лежите спокойно. Мы сделали вам обезболивающий укол и поставили капельницу. Скоро вам станет легче.

– Девушка, милая, – прошептал, почти безжизненными губами Антон. – Найди возможность связаться с профессором Сомовым, он из военного госпиталя. Запомни номер телефона, – он продиктовал ей номер. Когда девушка повторила номер, продолжил. – Передай ему мои слова, Тарзан просит помощи. Скажешь ему эти три слова и не забудь сказать, где меня искать. И еще одно. Скажешь, что это покушение, подробности у таксиста, если не захочет говорить, то пусть попросят очень вежливо, – Антон назвал ей номер машины. – Все запомнила?

– Вы не беспокойтесь, я все сделаю как надо.

– Спасибо, родная, я верю в тебя. И последнее, если у тебя кто-нибудь спросит, то отвечай, что я не приходил в сознание и в бреду ничего не говорил. Это, милая, для твоей безопасности.

Девушка испуганно кивнула головой. Антон потратил слишком много сил на этот разговор, поэтому, увидев, что девушка кивнула в знак согласия, он слегка расслабился и вновь потерял сознание.

Придя в себя в следующий раз, он увидел, что находится в больничной палате. Рядом с его кроватью на стуле пристроился молодой парень с книжкой в руках. Антон по привычке оценил его спортивную фигуру и заметил, что у парня на боку через костюм выделяется кобура с пистолетом. Почувствовав на себе внимательный взгляд, парень посмотрел на Антона.

– Где я? – тихо спросил Антон.

– Не волнуйтесь, вы в госпитале у доктора Сомова. Хорошо, что пришли в себя, значит все в порядке, и скоро пойдете на поправку.

– А ты кто?

– Я ваша нелегальная охрана. Меня попросил об этом генерал Голованов. Мы тут с ним уже десять дней дежурим по очереди. Сегодня в ночь он заступит. Для всех мы официально находимся в отпуске. Вы простите меня, но вам еще рано разговаривать. Доктор сказал, что для вас сейчас главное сон, и ни каких волнений.

– Хорошо, я ему не скажу.

Антон вновь погрузился в сон. И только спустя две с половиной недели со дня аварии, Док разрешил посещение друзей, да и то ограничил во времени. Однажды, не выдержав, Антон напустился на доктора.

– Послушай, коновал. Ты, когда мне скажешь, в каком я состоянии нахожусь. Закатал меня всего в гипс и молчишь, а я тут лежу и гадаю, есть у меня руки и ноги, или одна голова осталась с языком.

– Не твоего ума дело. Лежишь, вот и лежи, не трепыхайся. Меньше будешь знать, крепче будешь спать. И прошу, болтай поменьше, не мешай людям работать. Когда ты вот так лежишь, многим спокойней живется. А то каждый раз от тебя ждешь какою-нибудь пакость. Ты ведь не можешь, как нормальные люди жить, обязательно вляпаешься в авантюру. Так что лежи спокойно. От тебя лежачего пользы больше, чем от ходячего.

– Ну, разошелся, самовар пузатый. Ты тогда хоть скажи, у меня осталось что-нибудь целым, или все отрезал.

– Основной орган целым остался, ты знаешь какой, а вот остальное все, что есть, ты умудрился переломать. Ну и так, внутри по мелочи. Сломанное ребро проткнуло легкое, разрыв печени, ну и еще кое-что по мелочи. Не буду все перечислять. Я вот о чем сожалею.

– И о чем, если не секрет?

– Мне жаль, что ты свой язык не повредил.

– Ладно, разговорился тут. Ты лучше дай мне таблетку, я спать буду, чтобы твою наглую морду не видеть. Кровосос чертов.

Спустя несколько дней в его палате вновь собрались друзья.

– Ну что, Антоха, как здоровье?

– Можете не радоваться, все равно не дождетесь. Как предсказала моя бабка, а я склонен доверять ее словам, проживу я больше ста лет. Так что, не надейтесь и не обольщайтесь, наследства моего вы не получите, не доживете.

– Ну, понесло Остапа, а раз так, значит, жить будет. Вот только знаешь, Тарзан, нам в последнее время стало надоедать. Нет, чтобы собраться всем где-нибудь на природе под шашлычок с коньячком, мы почему-то собираемся здесь, в этой клинике. Если ты заметил, то повод всегда один. Ты лежишь, а мы сидим рядом с тобой. Не знаю, как тебе, но мне от этого становится грустно.

– Да, я уже это заметил и без твоего напоминания, – серьезным тоном сказал Антон. – И еще я заметил, что ты вот сейчас разговариваешь со мной, а мысли твои очень далеко. Ты давай не темни, а выкладывай, что случилось.

– Да ничего не случилось, с чего это ты взял, – отводя взгляд в сторону, сказал Сокол.

– Ты кого собираешься обмануть? Ты часом ничего не попутал? Ты еще не успеваешь подумать, а я уже знаю, о чем. Так что, выкладывай и не томи.

– Ну, Антоха, тебя и правда не проведешь, – вмешался Док. – Ему есть от чего расстроится. Его, если прямо сказать, без всяких выкрутасов, просто выперли из армии. Поверь, без всяких там объяснений, просто нагло отправили на пенсию, вот и все.

– Ты хочешь сказать, что в царстве мертвых мыши правят бал? Я правильно понял?

– Ты правильно понял, – ответил Сокол. – Мыши правят балом, и по-другому не скажешь. В армии идет планомерная чистка. Появляются новые люди. Их поддерживает контора. Не зря ведь этого демагога (намекая на Горбачева) в свое время Андропов вытащил в ЦК. Теперь они все под их властью. Теперь они стараются, под шумок, убрать неугодных, особенно это касается старой гвардии. На наше место назначаются нужные им люди. Наверху, в кулуарах, стали поговаривать, что, наконец-то, у нас тоже появилось либеральное общество. Ты ж понимаешь, если либералы захватят власть, то на нашей державе можно будет поставить крест. Мы из истории знаем, к чему они привели страну в феврале семнадцатого года. Это по их вине произошла октябрьская революция. А результат? Страна разрушена и поставлена на колени. Либералы – это такое сословие, которое не интересует ни народ, ни родина. Их интересует только собственная выгода. Они только и могут, что кричать с высоких трибун о всеобщем благе, а сами запросто продадут себя любому, кто больше заплатит. Что-то я разговорился. Надо заканчивать о политике. Сдается мне, что здесь тоже есть у них уши, как бы нам всем не загреметь как в прошлые времена, в какой-нибудь ГУЛАГ. От них и такое можно ожидать.

– Не отчаивайся, Сокол, и на пенсии можно жить

– Особенно глядя на тебя. Ты и на пенсии из больнички не выходишь, хотя уже к армии никакого отношения не имеешь. Видим, как тебе на пенсии хорошо живется. Тебе и в школе покоя не дают. И где ты их находишь, не понимаю.

– Так вы, что, знаете в какую лужу я вляпался?

– Конечно, знаем. Ты ведь четко медсестру со скорой помощи проинструктировал.

Когда они привезли тебя в «Склифосовского», она смогла незаметно связаться с Гришкой, и передала ему весь ваш разговор. Док связался с нами, а сам поехал выручать тебя. В Склифе он настоял, чтобы операцию делали только в его присутствии. После операции мы посовещались и решили тебя забрать в наш госпиталь.

В Склифе, естественно, не хотели тебя отдавать, приводили множество доводов, но надо знать нашего доктора. Доктор не стал с ними ругаться, просто позвонил кому надо, и вот ты теперь лежишь, как у себя дома.

Нам сразу стало ясно, что на тебя открыта охота, и оставлять тебе одного в твоем положении было нельзя. Василек договорился со своим помощником. Они взяли отпуск и стали дежурить у тебя по очереди. И как оказалось не зря.

Док погрузил тебя в искусственную кому, опасаясь, чтобы у тебя не случился болевой шок. Так вот, хоть твоя палата и находится в дальнем углу при подсобных помещениях, а твое пребывание здесь не афишировалось, тем не менее, твои враги уже знали, где ты и в каком состоянии. Так что, уши у них есть везде.

А теперь представь себе, что через пару дней, в середине дня к твоей палате подходят два доктора. Они были в белых халатах с масками на лицах. Вели себя естественно, как и положено докторам. Своим видом они могли ввести в заблуждение любого, но не Васькиного помощника. Не зря его зовут Сова. Он, читая книгу, прогуливался с тростью по коридору. Самозванцы приняли его за больног, и, не обращая на него внимания, вошли в твою палату.

Войти-то они вошли, вот только сделать свое черное дело и уйти не успели. Сова успокоил их так, что врачам потом долго пришлось приводить их в чувство. Док не мог оставить этот случай без огласки, слишком много было свидетелей, и вызвал милицию. Естественно, милиция забрала их, составили какой-то протокол, но, как оказалось, их потуги пропали зря. Уже к вечеру парочка оказалась на свободе, я узнавал. Так вот, это оборотни, хотели вколоть тебе какую-то гадость. Док, как она называется?

– Это какой-то синтетический препарат, от которого смерть наступает мгновенно. И, что характерно, сам препарат распадается в организме буквально за десять минут. Так что, при вскрытии его просто не могут обнаружить. И заметьте, такой препарат у нас не производится. Это заграничный.

– Ну вот, – продолжил Сокол, – нам это очень не понравилось. Тогда мы решили найти таксиста, о котором ты упоминал. Пока Сова охранял тебя, мы с Васильком мотались по городу и вскоре вышли на него. Он, конечно, немного поломался, но у нашего Василька и мертвый заговорит, когда тот в гневе. Он рассказал нам все, что знал и даже больше того. Поэтому мы и знаем все в подробностях.

Мы на время изолировали его, чтобы не было утечки информации. Сами в тот же день, ближе к полуночи, взяли с собой еще пять человек. Васька выбрал самых надежных. Подъехали на тот заводик, посмотреть на шоу. Шоу нашим парням понравилось, вот только публика была не восторге от нашего присутствия. Мне кажется, что мы надолго отбили у них охоту к этому виду времяпрепровождению.

Очень сильно это не понравилось персоналу, зато нашим парням так понравилось, что они там устроили соревнование. Мы с Васильком пытались как-то заставить их играть по правилам, но это у нас плохо получилось. В результате игры, оказалось, семь «двухсотых», а поломанных костей никто не считал. Ребята, зная за кого им предстоит постоять, так разошлись, что мы с Васильком силой их увезли оттуда. Шум, конечно, пошел, что во время соревнования в спортзал ворвалась огромная толпа черных дьяволов и начала без предупреждения расстреливать публику, а у нас не то чтобы оружие, даже простых ножей не было. Но это в основном жирная публика постаралась, но, видимо, их приструнили, и все стихло. По крайней мере, к нам еще с вопросами никто не обращался.

– Я надеюсь, что вы там не наследили?

– Ты за кого нас принимаешь? Мы там были все как братья близнецы. Все в спортивных костюмах и в подшлемниках. Машины были угнаны в тот же вечер. Отпечатки мы стерли, так что, наше присутствие там будет очень трудно доказать.

– Сокол, я беспокоюсь за девушку. Она связалась с Доком, не будет ли у нее проблем.

– За нее не беспокойся. Она умная девушка, после твоего инструктажа ей нечего боятся. Мы тоже подсуетились немножко. Мы пустили слух, что в это время, пятью минутами позже, мимо аварии проезжал Василек. Он узнал твою машину и сообщил всем нам. Так мы прикрыли твою спасительницу.

– Все это хорошо, но что мы дальше будем делать. Особенно это касается меня.

– Тебе сейчас нужно как можно быстрее поправиться. Потом подумаем, куда тебя спрятать, да как можно подальше от Москвы. Нужно, чтобы они на время потеряли тебя из вида. Ты теперь гражданский человек, и им будет труднее напасть на твой след.

– Ну, это не проблема. Уеду на родину в Читу. Думаю, что там найдутся люди, которые еще помнят меня. Там и работа найдется для меня.

– Тихо, – прижав палец к губам, прошептал Василий. – Кто-то за дверью. Он встал и уже начал открывать дверь, как в это время в палату заглянула молоденькая медсестра.

– Профессор, вас просят к телефону, – скромно потупив взор, тихо произнесла она.

– Спасибо, сейчас буду.

– Вот вам и уши, – сказал Василий.

– Не может быть, – удивился Док. – Хотя с чем черт не шутит, мне кажется, что в нашем отделении такой нету. Минутку, – доктор выскочил в коридор. Спустя пару минут, он вернулся. – Как сквозь землю провалилась.

– Я же вам говорил, что это уши, – ворчал Василий.

– Узнать бы, что она успела услышать.

– Да что гадать без толку. Она, в любом случае, доложит куда надо. Давайте лучше закончим этот разговор, а когда Тарзан поправиться, мы на природе, вдалеке от посторонних, обо всем переговорим. Васька, ты долго еще сможешь протянуть на своей должности?

– Нет, не очень. Максимум до конца отпуска. Я уже слышал намеки в мой адрес, поэтому уже рапорт приготовил. Не хочу дожидаться, пока меня попрут, хочу уйти по собственному желанию. На днях передам рапорт в кадры, пусть готовят документы.

– Да тут, ребята, как я погляжу, у вас полномасштабная война началась. В таком случае не только мне, но и вам пора сматываться из Москвы. Я не думаю, что после ваших отставок, на вас будет гонение, но береженого и бог бережет. Ты, Васек, как только я смотаюсь, бери своих и переезжай в Загорск. Квартира все равно остается пустовать. Здесь на время и затаитесь, а там видно будет. Соколу тоже надо уйти из поля зрения. Док, скажи, мне еще долго придется у тебя валяться?

– Не очень, но с месяц, думаю, придется.

– А раньше никак нельзя?

– Почему, можно, но только в гроб.

– Док, ты меня не понял. Я с удовольствием лежал бы на казенных харчах, но я переживаю за ребят. У них своих дел выше головы, а им приходится сиделкой у меня быть. Я хочу знать твое мнение, когда я сам смогу за себя постоять, чтобы освободить ребят.

– Если честно, то твой организм справляется довольно быстро. Ноги у тебя целы, а остальное зарастет. Для тебя сейчас самым главным является не напрягаться. Не забывай, у тебя повреждены внутренние органы. Кости на руках срастутся быстро, а вот с твоим ливером нужно быть аккуратнее. Шов на груди уже не разойдется, его хорошо затянуло, ты вполне можешь вставать на прогулки. Через недельку снимем гипс на руках. Ну а вообще, полежать тебе у нас лучше всего с месяц, не меньше.

– Вот и прекрасно. Это все, что я хотел от тебя услышать. Значит так, ты держишь меня здесь до полного выздоровления. Я со своей стороны обещаю не доставать тебя насчет досрочной выписки. Уйду, когда ты мне скажешь сам, что я здоров как бык и готов к любви и подвигам. А ребята пусть прекращают свои дежурства. Думаю, что в ближайшее время они оставят меня в покое. Так что, несколько дней у нас есть в запасе, а там глядишь и сам смогу постоять за себя.

Договорившись о следующей встрече, друзья, попрощавшись, ушли. Док, проводив их до выхода, вернулся в палату.

– Антон, почему ты отказался от охраны? Ведь они могут повторить попытку. Я, конечно, могу еще кое-что, но этого недостаточно. Я не могу все время быть рядом с тобой. Пойми, у меня работа. Я каждый день буду отвлекаться на операции и не смогу вовремя тебя защитить.

– Гриша, все, что сейчас произошло, все это только ради денег. Они хотели на мне заработать, но у них не получилось. Не забывай, что ребята, тоже неплохо там поработали. Они, хотели избавиться от меня, как от ненужного свидетеля. Если эта девушка, которая подслушивала, доложит кому следует, что я собираюсь уезжать, а я думаю, что тот человек, который всем руководит, знает, куда я поеду, он захочет именно там со мной поквитаться. Пока я буду здесь рядом с ними, это будет их раздражать, а так, я уеду, и все станет на свои места. Возможно даже, что они и мстить не захотят.

– Ну, хорошо, тогда отдыхай, а я пойду, потрясу свой персонал, чтобы в будущем были внимательней, когда по отделению ходят посторонние люди, хотя я думаю, что это мало чем поможет.

– Слушай, Док, а почему я не вижу Марию? Она в отпуске?

– Она уволилась и больше у нас не работает.

– А почему она уволилась, не сказала? И вообще, где она сейчас работает?

– Где работает, не знаю, а вот почему ушла, скажу. Беременная она была. Быстро вышла замуж и ушла. А во всем ты виноват. Скотина ты, Тарзан. Испортил девчонку, а сам в кусты.

– Не ори на меня. У тебя найдется десять минут?

Антон поведал другу историю, связанную с Марией. Закончив рассказ, он попросил друга узнать по своей линии о судьбе Марии. Док обещал выполнить его просьбу.

Глава 37

Антон провел в госпитале еще почти месяц. Он, как и обещал, терпеливо ждал, когда Доктор разрешит ему выписаться. Вот и настал тот долгожданный день. Док сообщил, что Антон полностью здоров и может ехать домой. Но предупредил, что сильные нагрузки еще противопоказаны ему.

Зная, что Василия задержали с увольнением на несколько дней, Антон позвонил ему на работу.

– Привет, Васек. Чем занимаешься?

– Да вот, сейчас подпишу последние бумажки, и свободен как птица.

– Может, по этому поводу пикничок устроим?

– А ты что уже дома?

– Нет, меня только завтра выпишут. Слушай, завтра у нас пятница. Я предлагаю собраться всем, и в субботу уехать на рыбалку дня на три. Посидим с удочками, порыбачим, сварим уху. Короче, вы отдохнете от городской суеты, а я от больницы.

– Отдыхать едем с семьями?

– Нет, Вася, отдыхать едем чисто мужской компанией. Надо наедине поговорить.

– Добро. Я тебя понял. Сейчас позвоню Соколу и договорюсь. Твоя задача вытащить Гришку из этого вертепа, а то он уже зеленый ходит от этой больницы.

– Обещаю, завтра еще созвонимся, – Антон положил трубку.

Договорившись, о предстоящей встрече на рыбалке, Антон даже в кошмарном сне не мог себе представить события, которые произошли в эту черную пятницу.

Забегая вперед, скажу, что ближе к полудню, жена Сокола приехала на дачу. Сокол сидел в своем любимом кресле-качалке в саду. Он был мертв. Врачи обнаружили у него на шее странное желтоватое пятнышко, похожее на укол. Вскрытие показало, что смерть наступила в результате обширного инфаркта, поэтому пятнышку не придали значения.

В то утро, когда Антон ехал на автобусе домой, его друг Василий умер в гастрономе, стоя в очереди за продуктами. Он с Наташей закупал продукты на предстоящий отдых. Наташа как раз шла к нему от соседнего отдела, где также стояла в очереди.

Василий у нее на глазах резко обернулся и тут же опустился на пол. Причина смерти та же. Обширный инфаркт. В тот же вечер погиб доктор Сомов. Не далеко от дома его сбила машина, когда он возвращался домой после работы.

По словам очевидцев, машина на большой скорости выскочила на тротуар и, сбив пешехода, умчалась дальше, не сбавляя скорости. Милиция, узнав у многочисленных свидетелей номер автомобиля, быстро нашла ее, в нескольких кварталах от происшествия. Но результат был нулевой.

Доктор скончался в машине скорой помощи по дороге в больницу, не приходя в сознание.

Антон в это солнечное утро не знал о надвигающей беде. Он, весело насвистывая, подходил к своему дому.

У подъезда стояла милицейская машина. На крыльце стояли местный участковый Сережа и начальник районной милиции Виктор Симбирцев. Антон хорошо знал их обоих.

– Привет, мужики, что могло случиться в нашей обители в мое отсутствие?

– Слава богу, пока ничего. Просто у прокуратуры появились к тебе вопросы, – в это время из машины вышли трое в штатском.

– А ты, Витя, что им в охрану записался? Могли бы повесткой вызвать, я бы пришел и на все их вопросы ответил.

– Следователь прокуратуры Березняк Иван Петрович, а вы, надо полагать, Ли Антон Максимович?

– Да, это я. Что вам угодно?

– У нас к вам несколько вопросов есть.

– А сопровождение зачем? – засмеялся Антон. – Чтобы безопаснее нести ответы. Я правильно понимаю?

Он уже догадался, что не за ответами они пришли, а за его арестом. Для этого и эскорт взяли из МВД. Они сделали правильный расчет, в присутствии сотрудников милиции Антон не станет препятствовать аресту.

– Ну, зачем так, вопросы – это еще не первое, чем мы займемся. У нас есть санкция на обыск в вашей квартире.

– Ну, если обыск, то это очень серьезное мероприятие, прошу вас, заходите в дом, гости дорогие. Вообще-то могли бы и раньше это сделать, не дожидаясь меня из больницы. Вам было бы намного проще, и мне без хлопот.

– Почему это? – вдруг заинтересовался один из напарников следователя.

– Ну, как почему? Я бы вам не мешал своим присутствием производить обыск. Вы спокойно все осмотрели бы. Потом позвонили бы мне в больницу, что бы я не утруждал себя, добираясь, домой, а сразу ехал в изолятор. Вы бы спокойно сидели у себя в кабинете, с найденными у меня на квартире уликами и поджидали, когда я приеду.

– Ну да, жди тебя, а ты лыжи навостришь, и ищи ветра в поле.

– А что, если вы сейчас рядом со мной, то это может меня остановить? Не льсти себе, молодой человек. Если я захотел бы сбежать, то меня и взвод таких, как ты, не остановит. Мне и сейчас ничего не стоит положить вас здесь и спокойно уйти, – видя его удивленные глаза, сказал, – не веришь, спроси хотя бы у майора.

– Что он там несет? – обратился тот к майору.

– Можешь ему верить, – за майора ответил участковый. – Антон Максимович – инструктор школы ГРУ, если это о чем-то вам говорит.

– Может, хватит разговоров. Время не терпит, – повернувшись к своим помощникам, строго сказал. – А вас прошу замолчать и не высказывать глупых рассуждений, – потом тихо добавил, – господи, с какими дебилами приходится работать.

Антон повернулся и направился в подъезд. Все остальные последовали за ним. Открыв дверь, он внимательно осмотрелся вокруг. Потом также осмотрел остальные комнаты. Затем прошел на кухню и достал бутылку лимонада их холодильника.

– Я попросил бы ничего не трогать.

– Да замолчи ты уже. От твоего писклявого голоса у меня в ушах звенит. Хочу напомнить, что пока я не арестован, я являюсь хозяином своего лимонада. Хочу пью, захочу в унитаз вылью. Сережа, – обратился он к участковому, – поищи, пожалуйста, понятых. Позвони, возможно, соседи дома. Эти из прокуратуры явно не собираются делать это, того и гляди, начнут переворачивать все без понятых, а потом еще будут заставлять тебя протокол подписывать.

– Да, да, пригласите понятых, – запоздало попросил Березняк.

После того, как в квартиру вошли соседи Антона Людмила и Андрей, следователь дал команду своим помощникам приступить к обыску. Пока служивые осматривались с чего начать, Антон остановил их, обращаясь к следователю.

– Постойте. Иван Петрович, вы допустили ошибку. Вы не предложили мне выдать вам все запрещенные предметы, находящиеся в доме. Это первое. Второе. Прошу вас, не переворачивайте все кверху дном. Хочу заметить, что квартира эта принадлежит генералу Голованову, к тому же герою Советского Союза и все, обстановка и вещи, принадлежат ему. Можете не верить моим словам, тогда поверьте соседям, они подтвердят мои слова. Моих вещей здесь очень мало. Я человек походного характера. Давайте договоримся, я буду вам показывать, где искать, а вы со своей стороны постарайтесь деликатнее обращаться с чужим имуществом. И вообще, мне кажется, что вы лучше меня знаете, что и где искать.

Следователь не ответил на его слова, только засопел, кусая собственные губы. Его помощники с удивлением и, в то же время, с улыбкой на лицах, смотрели то на Антона, то на своего шефа. Им за свою службу еще ни разу не доводилось видеть столь странный обыск.

Не дождавшись ответа со стороны следователя, он обратился к майору.

– Виктор, ты обрати внимание на тот факт, что меня не было в квартире без малого два месяца. Через открытую форточку налетело так много пыли, что ею покрыта вся мебель, пол и потолок. А теперь обрати внимание на шкаф и на некоторые другие места. Видишь пятна стертой пыли, вот и подскажи следователю, где надо искать. Мне кажется, что им не стоит переворачивать все.

Виктор стоял, насупившись и, молчал. Было видно, что все это не по душе ему. Он много лет отдал оперативной работе, считался одним из лучших оперативников в городе. Виктор понимал, что если сейчас они найдут в доме что-нибудь, то такой, циничной и заказной подставы, он не встречал еще в своей практике.

Помощники все-таки послушались Антона. Они аккуратно переставляли вещи с места на место, делая вид, что тщательно ищут улики.

Первой находкой оказался белый порошок, найденный в тумбочке с нижним бельем. Порошок был расфасован в четыре небольших пакета. Следователь в это время все тщательно записывал в протокол. Он увлекся записью так, что не сразу понял, что сказал Антон, видя эту находку.

– Витя, обрати внимание, вот тебе и героин чистейшей пробы, кто бы сомневался, что его найдут.

– Это кокаин, уточнил следователь, продолжая писать.

– А как вы это определили, Иван Петрович?

Следователь чуть не поперхнулся от понимания того, что только что допустил грубейшую ошибку. Откашлявшись, он взял себя в руки, и с достоинством ответил.

– Это видно и так.

– Виктор, – не унимался Антон, – ты обратил внимание, какие сейчас специалисты в прокуратуре работают. Они с одного взгляда могут определить, где героин, а где кокаин. А то, что это может быть или стиральный порошок, или мука, а может и сахарная пудра, они это не берут в расчет. У них сразу готов ответ. Кокаин, и баста.

Следователь молчал и продолжал писать свой протокол. Он давно уже понял, что Антон просто выводит его из себя. Это очень сильно действовало ему на нервы. Ему приходилось прикладывать максимум усилий, чтобы держать себя с достоинством, но это у него получалось плохо, и он допускал одну ошибку за другой.

А Антон, как ни в чем не бывало, продолжал давать свои наставления.

– Ребята, не лезьте вы туда, где много пыли, я же вас уже предупреждал, что там ничего нет. Вы смотрите там, где стерта пыль, и не надо делать вид, что вы не знаете, что ищете. Быстрее доставайте, все, что положено, и закончим этот балаган.

Вскоре в одной из книг оказалось несколько купюр американской валюты.

– Ой, что это? – вскрикнула Людмила.

– Это, Людочка, американские деньги, долларами называются, – пояснил Антон. – Вить, а я не ожидал, что они к кокаину еще и доллары подбросят. Я подумал, что после наркотиков, должен появится пистолет, как минимум. А долларов могли бы и больше подложить, а не позорится десятью бумажками по одному доллару. Да будет тебе известно, гражданин следователь, что в моих карманах в былые времена, лежали сотни таких бумажек. Поверь, я ведь не всегда был школьным учителем. Я во многих странах служил военным советником, и командировочные мне выплачивали в разных валютах. Так что, насчет валюты вы, ребята, перегнули палку. Для меня это не преступление. Я могу сказать, что столь мизерную сумму не обменял в банке, а оставил себе, как сувенир. Если вы подложили еще и английские фунты или франки, или кроны, да какая разница, что вы там положили, то уверяю, что сделали вы это совершенно напрасно. Мне кажется, что вам пора уже доставать что-нибудь посерьезней.

Следователь, весь красный и потный, продолжал старательно вписывать номера купюр в свой протокол.

– Сережа, – обратился Антон к участковому, – будь другом. Вот тебе пять рублей, сходи в магазин, купи сигарет и чаю. Да ты лучше меня знаешь, что нужно сидящим в камере. Не удивляйся, у следователя не только есть санкция на обыск. В его портфеле лежит и ордер на мой арест. Он просто не стал раньше времени предъявлять его. Он прекрасно понимал, что если я появлюсь дома раньше их хотя бы на пять минут, то они ничего бы не нашли. А теперь, он закончит свою писанину, и со спокойной совестью покажет всем ордер.

– Не стоит, лейтенант, я не позволю ему взять с собой ничего, кроме сменного белья и туалетных принадлежностей.

– Иди, Сережа, – подтолкнул его к двери майор. – А вы, Березняк, прекратите кривляться. Я тоже догадываюсь, что у вас запасен ордер на арест. Если так, то вы должны знать, что задержанному разрешается иметь при себе курево и небольшой запас продовольствия. И вообще, заканчивай весь этот цирк. Вы и так опозорили меня перед подчиненным своими безграмотными действиями. Скоро об этом весь город будет знать.

– Хорошо, если вы так настаиваете, то мы закончим обыск. Эй вы, доставайте все, что осталось, я уже все записал в протокол. Понятые, можете подписать протокол.

– Я, что идиот, или ты считаешь, что мы с женой похожи на идиотов? – возмутился всегда молчаливый Андрей. – Люда, пошли дамой, пусть он сам подписывает свою мазню, а мы не будем позориться перед людьми на старости лет, – он взял жену за руку и повел к двери.

– Люда, – остановил их Антон, – ты позвони, пожалуйста, Василию, пусть приедет и закроет квартиру. Мне кажется, что эти проныры считают, что здесь все мое, конфискуют ненароком чужие вещи под шумок.

– Хорошо. А лучше дай мне свои ключи. Вы уйдете, а я закрою за вами, а потом передам ключи Васе или Наташе.

Следователь по закону обязан был изъять ключи и опечатать квартиру. Но он промолчал. Он понял, что у этого парня, действительно за душой, кроме сменной одежды и мундира с наградами, ничего нет. Он одного никак не мог понять, почему его заставили так грубо состряпать дело, к тому же столь непрофессионально.

– Ты, Иван Петрович, не переживай по поводу понятых. Поставишь сам любые закорючки, все равно твой протокол никто проверять не будет. По-моему, он даже никому не нужен.

– Чернов, – спросил следователь одного из своих помощников, – пистолет нашли?

– Нашли, Иван Петрович.

– Тогда собирайтесь, пора выезжать.

– Гляди, Виктор, – даже обрадовался Антон, – и пистолет нашли. А я что тебе говорил? Представь, а если бы они поковырялись еще, то глядишь и парочку иностранных агентов нашли бы под кроватью. Что ты так на меня смотришь? Вон, следователь, даже не зная, что нашли пистолет, знает о нем, и уже в протокол записал. Иван Петрович, ты скажи нам, может, ты туда и парочку пулеметов записал?

– Хватит болтать, ребята, наденьте на него наручники, и поехали.

– Ну, уж хватит надо мной издеваться! – не выдержал Виктор. – Мало вам того, что вы здесь балаган устроили. Унизили меня, унизили своим незаконным обыском уважаемого человека. Вам кажется, что этого мало, так вы решили продемонстрировать свою власть над ним, проведя его в наручниках по всему городу. В нашем городе я начальник милиции, и я представитель власти в своем городе. Я не сомневаюсь в подлинности ваших документов, но вывести Антона Максимовича в наручниках на обозрение всему народу, я не позволю.

– Но он арестован, и поедет, как все арестованные, в наручниках.

– В таком случае, я лично повезу его в своей машине, и буду лично нести за него ответственность. Вы скажите, куда его доставить, и можете сопровождать нас.

– Не надо, Витя. Эти люди, никому и ничего не прощают. Они обязательно припомнят тебе твой порыв помочь мне.

– Пусть припоминают. Майор Симбирцев никогда не праздновал труса. И сейчас они не дождутся этого от меня. Собирайся, Антон, поехали.

– Не надо, Витя, – громко, чтобы слышал следователь, сказал Антон. – Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Я задержанный, и должен ехать с конвоем.