Текст книги "Зачем смерть давала шанс (СИ)"

Автор книги: Николай Садовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 57 страниц)

– А как же!!! И не только уху. Я даже мясо приготовлю с лимонным соком. Пока с утра будем ловить рыбу, мясо замаринуется.

– А мясо точно из морского котика?

– Нет, из болотных жаб, – пошутил Антон. – Конечно, из котиков. Нам с тобой уже трудно жевать другое.

– Ну, дружище, ты умеешь уговорить.

– Тогда пойдем готовить снаряжение. Завтра рано уйдем в море.

Шутя и посмеиваясь друг над другом, старики отправились в мастерскую Антона готовиться к пикнику. Остаток дня они провели в мастерской, и, поужинав, рано легли спать.

Утром, проснувшись еще до рассвета, Антон разбудил старшего сына. Еще раз, обговорив план действий, они направились в столовую. В столовой во всю хозяйничал Кари. Он накрыл стол холодными закусками, и даже успел вскипятить чай. Позавтракав на скорую руку и прихватив снаряжение, мужчины вышли из дома.

Над заливом стоял густой туман, солнце еще не взошло. С воды, ветерок нес сырую прохладу.

Поежившись от сырости, заторопились к берегу. Спустившись с откоса и подойдя к пристани, почувствовали тепло, исходящее от нагретой за ушедший день воды.

Погрузив провизию и снасти в лодку, старики, устроившись удобнее, взялись за весла. Отдав швартов, Дио оттолкнул лодку от пристани. Пожелав старикам удачного отдыха, направился домой.

А старики, смеясь и подбадривая друг друга, навалились на весла.

Когда солнце поднялось из-за вулкана, они были на середине залива. Отдали якорь, лодка проплыв несколько метров, замерла на месте. Антон подал Кари удочку и наживку, а сам взялся мариновать мясо для шашлыка. Кари с интересом наблюдал за действиями Антона, который обильно смачивал мясо морского котика лимонным соком и приправлял зеленью. Сам Кари, умевший неплохо готовить, так ни разу и не смог добиться такого результата, как у его друга.

Солнце поднялось над горой достаточно высоко. Кари достал из воды садок и, критически осмотрел его.

– Как думаешь, этого на уху хватит?

– Я думаю, хватит, – сказал Антон. – Даже кое-что можно запечь на углях.

– Сам пеки на углях, а я хочу уху.

– Не ворчи, старый бродяга. Будет тебе уха, я обещаю.

– Тогда сматываем удочки, и давай на тот берег.

– Что же, давай, – согласился с ним Антон.

Причалив к берегу, друзья стали выгружаться. Разгрузив лодку, они в первую очередь натянули тент, обеспечив себя и продукты хоть какой-то защитой от полуденного солнца.

Побродив по берегу, они насобирали дров, выброшенных приливной волной далеко на берег. Высохшие на солнце сучья и небольшие коряги горели жарко, без дыма, треща и раскидывая искры.

Друзья принялись чистить рыбу и готовить уху. Через час уха была готова, шашлык лежал на скатерти, укрытые большими листьями салата. Расположившись в тени под тентом, старики угощали друг друга обедом и неторопливо вели беседу.

Пообедав и отдохнув, решено было принять минеральные ванны. Для этого в ближайшем кустарнике нарезали веток низкорослых хвойных деревьев. Сделав из этих веток два хороших веника, направились к источникам, выбирая источник с подходящей для них температурой. Найдя такой, разделись и погрузились в воду, наслаждаясь горячей водой. Распарившись и став красными, как вареные раки, с наслаждением стали отхаживать себя вениками, вымоченными здесь же в горячей воде, стараясь при этом особенно распарить поясницу и суставы ног.

Хорошо напарившись и почувствовав учащенное сердцебиение, старики, прихватив одежду, заторопились к морю. Искупавшись в заливе и остыв, они легли в тень и задремали.

Остаток дня провели в праздном безделье, а, когда ближе к вечеру Антон заметил на крыше дома силуэт человека, понял, что там все в порядке и можно возвращаться. Повалявшись еще с час на песке, после чего, искупавшись в холодном источнике, друзья собрались в обратный путь, чтобы засветло успеть доплыть до дома.

На берегу их уже встречали сыновья Антона. Они помогли пришвартовать лодку к пирсу, выбраться старикам из лодки. Друзья, подшучивая, и толкая друг друга, поднявшись по косогору, направились в дому.

Очутившись в большом прохладном холле, Кари, отдышавшись, сказал:

– Я так сегодня хорошо отдохнул, что хочется где-нибудь прилечь, чтобы отдохнуть, – все вокруг дружно рассмеялись.

– Ты же весь день отдыхал, – сказал Антон.

– Наверно, мало, потому и хочется еще.

– Вот же неугомонный старик. Отдыхал целый день, а ему еще и мало.

– Такая у меня натура, – рассмеялся старик.

– Зуре – позвал Антон, – пойдем, проводим дедушку в его комнату, все равно до ужина еще целый час, пусть поваляется еще, раз он так устал.

Зуре подхватила дедушку под руку, повела его наверх. Антон шел за ними. Подойдя к своей комнате, Кари, хотел открыть дверь, но внучка потянула его дальше, сказав:

– Дедушка, здесь будет ремонт, а ты будешь жить в другой комнате.

– Ну, хорошо. Пойдем в другую, – согласился Кари, насторожившись при слове «жить».

Подойдя к другой комнате и открыв дверь, старик оказался в помещении гораздо большем, чем та комната, где он часто ночевал. Но поразил его не только размер комнаты, а то, что вся комната, аккуратно заставлена его домашней мебелью и вещами. Старик вопросительно посмотрел на Антона, потом на внучку. Зуре улыбнулась, отвернувшись в сторону. Старик снова посмотрел на Антона.

– Ты все это подстроил, старый буйвол? – кинулся он в бой.

– Ну да. Я же тебе слово дал. Ну, помнишь, еще перед свадьбой наших детей?

– И ты специально заманил меня на тот берег?

– Да, специально, чтобы дети могли спокойно перевезти твои вещи.

– А почему мне ничего не сказал?

– Тебе только скажи, ты бы сразу заупрямился как безрогий олень.

– Конечно, заупрямился бы.

– Вот поэтому тебе ничего и не сказали.

– Ну ладно, я еще на тебе отыграюсь, – пригрозил Кари с лукавой улыбкой в глазах.

– Будет возможность, конечно, отыграешься. А пока иди, отдыхай, и не забудь, что через час ужин. Вся семья будет тебя ждать, смотри не опаздывай.

Антон и Зуре вышли в коридор, оставив бурчащего себе под нос старика одного. Отойдя от двери, Антон сказал снохе:

– Зуре, что-то мне кажется, что дедушка не совсем доволен нашим сюрпризом?

– Ну что вы, отец. Он очень доволен. Все это напускная бравада, не обращайте внимание. Я ведь его характер знаю хорошо, лучше чем кто-либо. Дедушка очень стеснительный и сентиментальный человек. И знаете, если бы мы сейчас заглянули в его комнату, то увидели бы, что он сидит там и плачет.

– Тогда, может, мне нужно зайти и извиниться перед ним?

– Нет, не надо. Он просто будет плакать от радости, и не только за себя, нет, большей частью, за меня. Ведь он меня любит больше жизни. И, кроме того, у него никого больше нет кроме меня и вас.

– Ну хорошо. Пусть он побудет один, а мы спустимся вниз к остальным.

Через час вся семья собралась за столом, включая и дедушку Кари. Он встал и обратился к Антону:

– Антон, я от всей души хочу поблагодарить тебя, и в твоем лице, всю твою семью за все то, что вы делаете для меня и моей внучки.

Видя, как тяжело дается старику эта речь, Антон перебил его, сказав:

– Друг мой, давай не будем сейчас об этом. Мы ведь любим друг друга, и нам всем от этого только польза. А все что не делается, все к лучшему. Поэтому сделаем вид, что ничего не случилось.

Все хором закричали «Да».

– Тогда давайте ужинать.

– Но я, все равно тебе отомщу, – уже шутливо сказал старик, все дружно рассмеялись.

Так в нашей семье появился еще один член семьи.

Мысли Антона прервал шум шагов. Он посмотрел на дверь, в комнату вошел Кари, за ним Зуре и Лола.

– Привет, мой друг. Ты еще жив?

– Не дождешься, старый плут. Я еще и тебя переживу.

– Ну, если такой оптимизм, значит, идешь на поправку.

– А ты как думал?

– Ладно-ладно, не хорохорься. Давай лучше я тебя осмотрю. Ну-ка, девушки, брысь отсюда.

Девушки вышли из комнаты. Старик сбросил с Антона плед и начал ощупывать все тело, начиная с головы и заканчивая ступнями ног.

– Все даже очень хорошо, – сказал Кари, – кости срастаются, а мясо нагуляешь, когда встанешь.

– Неужели все так плохо?

– Нет-нет, друг мой, все прекрасно.

– Тогда почему у тебя такой озабоченный вид, будто ты меня хоронить собрался, а сам не знаешь где?

– Ну, ты тоже скажешь. Хоронить! И как только твой поганый язык посмел произнести такое?

– А что же я мог подумать, глядя на твою кислую физиономию?

– Да нет, что ты. Просто я подумал, что пришло время и мне над тобой поиздеваться, пока ты лежишь здесь беспомощный.

– Ах, вот значит как?!

– Да, так. А ты что, против?

– Конечно, против!!!

– А кто тебя спрашивать будет? Ты меня в свое время разве спрашивал?

– Ладно-ладно. Раздухарился тут как старая черепаха. Вот встану на ноги, точно поколочу тебя, будешь знать, как издеваться над больным человеком.

– Какой ты человек? Ты – кукла, которую я собрал в кучу и заштопал. У тебя ведь ни одной целой косточки не осталось, все умудрился переломать. Лучше бы ты голову свою дурную сломал, может, тогда меньше бы болтал языком.

– Ладно, сдаюсь. Только не бурчи больше. А лучше расскажи, что со мной было.

– Ну что рассказывать? Я даже не знаю, с чего начать.

В комнату вошли девушки и наперебой стали просить Антона:

– Отец, расскажи сначала, как так случилось, что ты встретился с этим огромным Ирунчи, а потом дедушка тебе расскажет, что было потом, когда тебя нашли у подножья дерева, а рядом лежал монстр.

– Хорошо. Я согласен. Только соберу в одну кучку собравшиеся мозги, которые змеехвост раскидал по всему лесу, и начну.

– Ну, пап. Рассказывай скорее, а то меня любопытство так и распирает, боюсь лопнуть, – сказала Лола.

– Что же, чтобы ты не лопнула, я, пожалуй, начну с того, как мы с тобой, Кари, договорились побывать в той дальней пещере. Ну, ты помнишь, наверное?

– А, где мы хотели набрать горной смолы для настоя? Конечно, помню.

– Ну, так вот. Ты ушел раньше меня, чтобы побыть в деревне у больного, а я пообещал придти туда чуть позже. После того, как ты ушел, я взял длинную веревку, немного продуктов на случай, если пришлось бы там заночевать, взял винтовку (на планете Юнона, огнестрельное оружие было только у Антона, ведь его он привез с собой, специально захватив, когда покидал Землю). По пути, я зашел на пасеку, там нужно было кое-что подправить...

– А что было дальше? – не выдержала Лола.

– А дальше, провозившись примерно с час, я по тропинке через лес направился в деревню. Уже на выходе из леса, на опушке, я заметил крадущегося Ирунчи. Сомневаться не приходилось, он на кого-то охотился. Выглянув из-за дерева, я стал осматривать окрестности, стараясь рассмотреть объект его охоты. И, ужас, я увидел двух десятилетних мальчишек, которые сидели на краю поляны и увлеченно играли с детенышами сурка, а сам сурок сидел неподалеку, и за обе щеки уплетал что-то вкусное, принесенное детьми. Сурчата совершенно не боялись мальчишек, видимо, те давно их приручили. Животные брали из рук угощение, бегали, кувыркались. Дети, в свою очередь, не замечая ничего вокруг, весело играли с ними и от души веселились.

В мгновение Антон оценил обстановку, выскочил из-за дерева, на бегу заряжая винтовку. Он громко закричал. Зверь остановился и повернул голову в сторону Антона. От его взгляда у Антона все оледенело, а по спине побежал пот. Страх, кажется, сковал его волю, но, собравшись, Антон стал прыгать из стороны в сторону, привлекая внимание к себе и давая возможность детям убежать.

Добившись, таким образом, полного внимания зверя, Антон уже успокоился и хладнокровно стал подходить к нему. Зверь, шипя, стал приближаться к Антону. Приблизившись на расстояние десяти шагов, он глубоко задышал так что, Антон почувствовал на себе его горячее, пахнущее чем-то тухлым дыхание. Вскинув винтовку, стал ждать. Зверь, подняв еще выше голову, стал приближаться. Антон выстрелил. Он целился так, чтобы пуля попала в нижнюю часть головы и, пробив мозг, вышла через затылок.

Выстрел попал в цель. Антон это хорошо видел. Но он не увидел того, что могло стоить ему жизни.

Зверь, откинув от выстрела голову вправо и назад, начал заваливаться на спину. При этом тело его повернулось. Но не только тело. Его длинный хвост, покрытый жесткой чешуей, развернулся и с огромной силой ударил Антона в грудь. Антон хоть и был осторожен и сконцентрирован, ожидал чего-то подобного. К тому же, пульсирующая боль у основания шеи предупреждала его об опасности. Но в этом случае реакция Антона оказалась не на высшем уровне, сказывалось отсутствие ежедневных многочасовых тренировок, да и возраст уже давал о себе знать, хотя тело Антона старело в три раза медленнее нормального человека, но все же старело. Все это и привело к тому, что Антон не успел увернуться, и был за это жестоко наказан. Он первый раз в жизни пропустил такой жесточайший удар.

А удар был такой силы, что Антон, пролетев метров двадцать по воздуху, спиной ударился о дерево. В глазах потемнело, он потерял сознание.

– Больше я не помню ничего, – закончил свой рассказ Антон.

– Это ужасно! – всхлипнула Лола. – Теперь твоя очередь рассказывать, дедушка Кари.

– Рассказывать нечего, может Антону и будет интересно, вы же и так все знаете.

– Нет-нет, нам тоже интересно послушать – воскликнули девушки хором.

– Только не перебивать, а то я вас знаю, стрекозы вы этакие.

– Мы будем молчать как рыбы, – заверила его Лола.

– Так я тебе и поверил, – для вида пробурчал Кари.

– Клянусь, что если хоть раз перебью вас, то лишусь на ужин сладкого – торжественно пообещала Лола.

– Ну что же, ты меня убедила. Слушайте, что было дальше.

Я находился у постели больного, когда услышал крики на улице. Выбежав из дома, я увидел двух мальчиков, бежавших в деревню со стороны леса. На их лицах читался неподдельный страх и ужас. Они что-то кричали, перебивая друг друга, но разобрать ничего из их выкриков было нельзя.

Родители постарались их успокоить. Из их сбивчивого рассказа мне удалось разобрать лишь несколько слов о том, что Ирунчи убил пришельца, а тот убил зверя.

– Ты ведь знаешь, Антон, что весь народ, включая и детей, за глаза тебя до сих пор называют пришельцем?

– Я это знаю, – вяло ответил Антон, – я ведь для всех вас действительно являюсь пришельцем из другого мира, – с грустью закончил он.

– Так вот, выслушав детей и поняв, что произошло, мы все бросились к лесу. Добежав до первых деревьев, мы обнаружили ужасающую картину. Ты, а вернее то, что от тебя осталось, лежал у подножья дерева, весь переломанный, подвернув под себя руки и откинув голову назад, и весь в крови. Метрах в двадцати от тебя на боку лежал огромный зверь, он был мертв.

Оставим на короткое время наших героев, и дадим короткую характеристику этому кровожадному монстру, убитому Антоном.

Толстое его туловище было похоже на динозавра, а голова и хвост, как у огромной змеи. Хвост его был длинным и покрыт крупной чешуей, похожей на рыбью, при этом очень жесткой. Когда Ирунчи сгибал хвост, чешуя издавала такой скрипящий звук, напоминавший трение камней друг о друга. И поэтому, наверное, интуитивно зверь во время охоты ровно тащил его за собой, чтобы скрипом не вспугнуть свою жертву. Все остальное туловище и часть длинной шеи было покрыто твердым наростом, создавая зверю защитный панцирь и делая его практически неуязвимым, за исключением небольшой части живота, которую охотники не могли достать, так как живот касался земли, и достать его было невозможно.

Зверь никогда не ложился на бок. Короткие кошачьи лапы не давали ему возможности лечь на бок, а тем более потом встать на них. На концах лап были по пять двадцатисантиметровых когтей, изогнутых и очень острых. Лапы хоть и были похожи на кошачьи, но с небольшим отличием. Все звери кошачьей породы прячут когти внутрь лап и выпускают их во время охоты или драки. А у Ирунчи они были выпущены всегда. Удлиненная прямоугольная голова животного покоилась на длинной толстой шее, которая при необходимости еще и удлинялась в три раза, если жертва попадалась большего размера. Но было еще одно уязвимое место. Это небольшой участок шеи у самого основания головы, которое зверь всегда прикрывал раскрывающимся как у кобры капюшоном, покрытым прочным наростом. Но слабость зверя была в том, что во время возбуждения и охоты капюшон непроизвольно открывался, делая зверя слегка уязвимым. Добавим к этому то, что у него было не так уж много врагов, с которыми он мог бы сразиться на равных, а более слабых он повергал в ужас и ступор не только своей уродливостью и размерами, но и своим длинным, раздваивающимся как у змеи, языком, постоянно находящимся в движении. Жертва, увидев этот язык, уже не могла оторвать от него взгляда. И становилась легкой добычей для монстра.

Но вернемся к нашим героям.

– Как ты его убил, в то время я так и не понял. Да и не до него было в тот момент. Нужно было быстро заняться тобой.

– Да все было, по-моему, довольно просто, – сказал Антон. – видимо, мой выстрел был точным, и пуля, попав в основание черепа и пробив мягкую ткань под нижней челюстью, вошла внутрь черепа, а полукруглая и довольно твердая пуля, срикошетив внутри черепа, перемешала весь его мозг, поэтому зверь мгновенно умер, а ты так и не обнаружил на нем ран.

– Может, ты и прав, не буду ничего утверждать, я к нему больше не подходил.

– А что стало с этим зверем дальше? – спросила Зуре.

– Позже селяне разрубили его на части и вывезли. Сбросили в заброшенную шахту, в которую они скидывают весь мусор, чтобы не отравлять гниющим запахом всю округу.

– Да черт с ним с этим зверем. Ты лучше рассказывай дальше, что было со мной, – сказал Антон.

– А с тобой дела обстояли гораздо хуже. Ты лежал на земле, похожий на кусок мяса, издававший глухой стон. Для меня, да и для тебя, наверное, хорошо было то, что ты лежал на животе, это дало мне возможность осмотреть тебя, не переворачивая. Ощупав и осмотрев внимательно голову, я не нашел явных повреждений. Это меня вдохновило. Я быстро разрезал одежду на спине и внимательным образом ощупал позвоночник, он был цел. Кроме ссадин я ничего не заметил. Тогда я аккуратно разрезал остальную одежду. Кости ног были сломаны во многих местах, с помощью добровольных помощников я постарался вправить на место сдвинутые кости и, обработав мазью ссадины и царапины, наложил шины, вырезанные из молодого бамбука. За это время молодые ребята из того же бамбука сделали длинные носилки, положив их рядом с тобой, мы аккуратно перевернули тебя спиной на носилки. Ты громко продолжал стонать. Это вселяло в меня надежду. Осмотрев руки, я обнаружил только один вывих левой кисти. Попросив подержать тебя за локоть, я рывком вправил сустав, и наложил тугую повязку. Все было бы хорошо, если бы не твоя грудь.

– А что с ней было не так? – спросил Антон.

– Да все было не так, – огорченно сказал старик. – С этого все и началось. Мы ведь тебя потом чуть не похоронили.

– Как, чуть не похоронили? Я что умер, а потом возродился вновь что ли?

– Да так и было. Я даже сам поверил в твою смерть, не говоря уже о других.

– Но что же случилось со мной?

– Когда я осмотрел твою грудь, то увидел, что не только сломаны ребра, но крестец самой грудной клетки так же сломан и впал внутрь груди. Ты сам понимаешь, чем это грозило тебе. Не выдержав удара, крестец сломался и придавил край легких и слегка повредил их. Я заметил у тебя на губах немного крови смешанной с пеной. А это, как ты знаешь, первый признак ранения легкого. К тому же у тебя было затруднено дыхание. Нужно было что-то быстро делать, потому что в таком положении ты был уже не жилец. Тогда мы приготовили два куска толстой коры того дерева, об которое ты ударился. Эти куски коры точно повторили изгиб твоего тела. Приладив их с двух сторон, у нас получилось что-то вроде корсета, и по моему сигналу мы с моим помощником одновременно нажали с двух сторон на бока, ты, конечно, скорее всего, получил еще какие-то повреждения от сломанных ребер, но все-таки грудная клетка приподнялась и приняла правильные очертания. После таких процедур, которые с натяжкой можно назвать хирургическими, ты еще сильнее застонал, затем глубоко вздохнул и тихо выдохнул. Весь ты как-то обмяк, голова повернулась в сторону, ты перестал дышать. Припав ухом к твоей груди, я долго прислушивался, но ударов сердца не услышал. Мы тогда решили, что ты умер.

– А как же я оказался живой?

– Ну, это совсем другая история. Может ее расскажет Лола?

Лола покраснела, закачала головой и смущенно отвернулась. Зуре обняла свою юную золовку, прижала ее голову к своей груди, чтобы та могла скрыть свое смущение.

Дедушка хотел сказать что-то еще, но, встретив суровый взгляд внучки, споткнулся на полуслове. Отвернувшись от них, он спросил:

– Тебе все рассказывать?

– А ты думаешь, что я удовлетворюсь только половиной?

– Ну, как знаешь, я не хотел тебя расстраивать, ты еще не достаточно окреп для таких разговоров.

– Ты не заговаривай мне зубы. Я ведь болен телом, а не душой.

– Как прикажешь, мой друг.

– Вот и не томи, а продолжай.

Посидев в задумчивости несколько секунд, старик нехотя стал продолжать.

– Несли тебя от самого леса на руках, ведь во всей округе ты пользуешься огромным уважением, и люди решили в знак уважения отдать последние почести умершему. Мы же считали тебя погибшим. Чтобы не трясти тебя на телеге, решили нести носилки на руках. Когда мы дошли до твоего дома и вошли во двор, первой встретили твою старшую сноху Роше.

Увидев такую похоронную процессию, она издала жуткий крик. Я такого за всю свою жизнь не слышал. На ее крик стали сбегаться все обитатели дома. Мужчины задавали какие-то вопросы, а женщины плакали и причитали. Ты можешь представить, что стало твориться во дворе.

– Не знаю, не могу представить. Я ведь не мог видеть свои похороны.

– Да ты еще и шутишь? – воскликнул Кари.

– А что мне остается делать в таком положении, – ответил ему Антон.

– А вот нам тогда было не до шуток, – с укоризной заметил старик.

– Извини меня, друг, хотел тебя подбодрить, а получилось как-то неудачно. Еще раз извини меня.

– Ладно, чего уж тут, – проворчал, тронутый вниманием, Кари.

– Продолжай, – попросил Антон.

– Когда через какое-то время страсти немножко улеглись, стали советоваться, когда, где и как хоронить. Но не тут-то было. Услышав это твоя Лола устроила нам истерику с криками и кулаками. Она, как раненая тигрица, защищающая свое потомство, бросилась на нас, уверяя всех, что ее отец жив и умереть не может. Что она не позволит его хоронить, а сама станет лечить, и никому не позволит близко подойти к тебе. Видя такое яростное сопротивление и боясь потерять не только мужа, но и дочь, Юна приняла решение отнести тебя в эту комнату, положить на кровать, а к похоронам готовиться через три дня, дав, таким образом, дочери время успокоиться и осознать безысходность ее поведения, и принять как должное, что отца больше нет.

Старик замолчал, молчали и все присутствующие, осмысливая услышанное ими.

Через минуту Антон спросил:

– Тебе неприятно об этом вспоминать? Тебя что-то гнетет?

– Да, – грустно ответил старик. – Я испытываю чувство вины перед тобой.

– Это за что же?

– Да за то, что сразу не поверил твоей дочери, да и самому себе, имея такой опыт врачевания. Я не смогу никогда простить себя за то, что не отличил живое тело от мертвого, не дал себе возможности усомниться в правильности поставленного мною диагноза.

– Да не переживай ты так, все ведь обошлось как нельзя лучше, – попытался успокоить старика Антон.

– Но все могло обернуться совсем по-другому, и похоронили бы живого человека.

– Это ошибка, которую может совершить любой человек, даже такой как ты.

– Это меня не извиняет. Это ведь касалось жизни человека, а не какой-то там курицы. Как я теперь смогу констатировать смерть другого человека, если я допускаю такие ошибки.

– Просто теперь будешь трижды или четырежды проверять свою гипотезу. Прежде чем станешь на сто процентов уверен в смерти. Вот и все.

– Но чувство вины остается.

– Никакой твоей вины в этом нет. Просто в тот момент ты был сильно расстроен и напуган.

– Но я должен...

– Ничего ты не должен. А должен рассказать все, что происходило потом. Смотри, я уже весь истлел от любопытства и нетерпения.

Старик вздохнул, улыбнулся и продолжил.

– После того как тебя отнесли в комнату, я почувствовал резкую боль в сердце. Меня отвели в мою комнату и уложили в кровать. Зуре напоила меня отваром и не позволила мне вставать, так что в постели я провел почти двое суток, а девочки в отсутствии меня делали тебе компрессы в местах переломов, а раны смазывали мазью.

Первое, что я сделал, когда встал, это посетил тебя. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что твои раны не загнивают, как у трупа, а наоборот, стали затягиваться и подсыхать, кровоподтеки на переломах стали бледнеть, опухоль спадала. Я постарался объяснить девушкам, что ты действительно жив, но находишься в состоянии комы. А это для тебя в данный момент самое лучшее, и приводить тебя в чувство пока не нужно. Так как если ты придешь в сознание, твой организм может не выдержать болевого шока. А мы, в свою очередь, должны помочь ему справиться с болью, продолжая накладывать компрессы и два раза в день понемногу наливать тебе в рот поддерживающий настой с примесью снотворного. Таким образом, мы дали возможность твоему организму возможность самому все решать за тебя.

– Получается, вы все это время поили меня снотворным?

– Нет, что ты. Только первые десять дней. Мы дали твоим внутренним ранам зажить, чтобы от твоего пробуждения они не доставили тебе боли. Мы же тогда не знали, что тебе захочется еще два месяца лежать здесь без сознания.

– Простите меня, я не хотел.

– Не хотел, но пролежал, и правильно сделал. Пока ты был в коме эти два месяца, повреждения, которые были у тебя внутри, зажили, можно даже проверить – попробуй с усилием покашлять.

Антон напрягся и закашлял.

– Ну как, где-нибудь больно?

– Нет, все в порядке.

– Вот видишь, у тебя внутри все зажило, кости может и не совсем, но срослись. Это мы проверим, когда ты начнешь вставать.

– А когда ты разрешишь мне встать?

– Можно, конечно, и сейчас, но не будем торопиться. Пару дней еще полежи. Регулярно, через каждые два часа, принимай пищу в ограниченном количестве, желательно в жидком виде, чтобы ослабевший желудок мог с ней справиться, занимайся гимнастикой, мышцы должны вспомнить все свои функции.

– Я все понял и постараюсь соблюдать все твои предписания.

– Что-то мне верится с трудом.

– Ну вот, опять начинается...

– Ничего не начинается, просто я подумал, что не следует мне тебя оставлять надолго без присмотра.

– Я же обещал.

– Знаю я тебя, девочки тебя не удержат долго в кровати.

– Удержим, удержим, – хором сказали девушки. – Мы не позволим ему вставать. Можете нам доверять.

– Хорошо. Мне нужно посетить больного вождя племени из дальней деревни, это займет всего два дня. За это время ты, Антон, постарайся все же придерживаться режима, а девочки тебе помогут.

– Хорошо, дедушка, можете спокойно ехать. Мы обещаем, что все будет хорошо.

– Я вот что сейчас подумал...

– Что?

– Когда я вернусь, мы вчетвером отправимся на другой берег залива к источникам. Там проведем дней десять-пятнадцать. Антон за это время окрепнет, да и нам купание в источниках пойдет на пользу. Ну, как вам моя идея? Не против?

– Мы согласны, – весело закричали девушки, целуя друг друга.

– А ты, Антон?

– Я выполню все, что ты прикажешь.

– Вот и славно. Теперь я спокойно могу уехать, а вы, девочки, к моему приезду постарайтесь приготовить продукты и все, что нам может понадобиться.

– Да мы знаем все, что нужно, не переживай так, – сказала Зуре.

Попрощавшись с Антоном и девушками, старик вышел из комнаты. Оставшись одни, Зуре и Лола помогли Антону умыться и накормили его свежесваренным супом. Позавтракав с большим аппетитом и отпив немного своего любимого гранатового сока, Антон откинулся на подушки.

В комнату зашел Саша.

– Папа, я принес тебе помощников.

– Да у меня уже есть два юных создания.

– Это не такие, вот смотри, – Саша показал отцу две свеже-выточенных трости. – С ними тебе будет легче ходить.

– Спасибо, сынок. С ними я, действительно, буду ходить самостоятельно, не утруждая девочек.

– Папа, да нам не тяжело, – сказала Лола.

– Это тебе не тяжело, а ты подумай о Зуре, как ей придется.

– А что с ней не так?

– Ну, молодец дочь, ты, что до сих пор не заметила? Я, лежа здесь и то, увидел что наша Зуре беременна.

Лола с изумлением взглянула на сноху:

– И ты до сих пор молчала? Тоже мне подруга называется, – обиделась Лола.

–Извини меня Лолочка, мы с Сашей не хотели говорить пока папа болен, – смутилась Зуре и прижалась к мужу.

– Ну, вы подружки разберетесь и без меня, а мне нужно заняться делами. Пока папа, поправляйся быстрее.

– Иди сынок, еще раз спасибо тебе за костыли.

Саша вышел из комнаты, за ним побежала и Зуре, чтобы проводить мужа, пообещав, вернутся и составить Лоле компанию.

Глава 7

Антон лежал неподвижно, слегка прикрыв веки, он наблюдал за дочерью. Лола сидела на стуле, устремив взгляд через окно куда-то в даль. Лицо ее при этом было сосредоточенное и строгое. Она подергивала кончик своего уха, а это, был первый признак того, что она что-то задумала и не знает, как поступить в данной ситуации. Хорошо зная свою дочь Антон с удовольствием за ней наблюдал, по опыту зная, что Лола долго безмолвно не усидит, и сейчас взорвется целый вулкан страстей.

Поэтому Антон старался не привлекать ее внимание. Но время шло, а Лола продолжала безмолвствовать. Это шокировало Антона. Не выдержав, он все же нарушил молчание дочери.

– Ну, и о чем задумалась моя принцесса? По какому поводу кручина? Ну, улыбнись. Солнышко, выбрось все лишнее из головы. Не надо много думать, а то все передумаешь за один раз, а на завтра, ничего не останется. Что потом делать будешь?

Лола взглянула на отца и, смутившись, тихо спросила:

– Папа можно тебя о чем-то спросить?

– Конечно, милая спрашивай, не стесняйся, говори, что тебя беспокоит?

– Папа, все часто тебя за глаза называют пришельцем с другого мира, ведь это правда?

– Да доченька, я действительно родился на другой планете и зовется она...

– Я знаю, папа, ее зовут Голубая Земля, – перебила она отца. – Но я не об этом хотела тебя спросить.

– Тогда спроси, о чем хотела, и я с удовольствием отвечу на любой твой вопрос.

– Ты прилетел сюда с другой планеты и так долго живешь здесь, разве тебе никогда не хотелось вернуться обратно на свою родину? Там, где ты вырос, где твой народ.

– Ты права, милая, я действительно долго живу здесь и естественно, как любой нормальный человек, я скучаю по своей родине, но не так сильно, как тебе кажется, ведь у меня на родине никого не осталось, о ком я бы очень сильно скучал. Ни тебе врагов, ни тебе друзей. Из родных, только одна двоюродная сестра, но лучше бы мне не знать ее. А потому, я не испытываю большой настольгии по родине.