Текст книги "Скепсофант, Скепсореал (СИ)"

Автор книги: Николай Фурзиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 38 страниц)

Маккефри пошла стандартным путем: она взяла идеального героя в лице командира крыла Вейра Бенден и затем сделала его предводителем. Он с легкостью проходит мимо властных соблазнов, справляется со всеми трудностями и решает все сложные вопросы, заодно поучая уму-разуму косных и недалеких по сравнению с ним лордов-владетелей великих холдов. Для этого его приходится оставлять живым и почти невредимым во всех сражениях с Нитями и поединках ("Полет дракона" и далее), что совсем не вяжется с немалыми потерями среди всадников. Так у него же на редкость ловкий дракон ("Странствия дракона", "Небеса Перна"), и сам он – непобедимый боец ("Полет дракона", "Странствия дракона", "Белый дракон")! Часто ли в жизни встречается такой весь положительный и невозможно везучий герой и как его идеализм сочетается с возможностью карьерного роста до поста предводителя Вейра – ответов Маккефри на эти вопросы мы уже не получим.

Совсем другой вариант рассмотрел Роберт Силверберг в романе «Стархевен», где некий богатый человек финансировал создание защитной оболочки вокруг первоначально холодной экзопланеты и формирование прекрасного искусственного климата внутри, а затем стал принимать на нее всех изгоев и преступников галактики, фактически установив там собственную диктатуру. Все законы на планете заменялись волей ее основателя, а правосудие сводилось к самосуду. Как показывает история, такая ситуация неустойчива и редко может сохраняться позже смерти диктатора, даже если он именуется другими титулами. Вот и в романе все заканчивается его убийством заговорщиками и формированием ими временного правительства в целях перехода к демократии и получения статуса легальной исправительной колонии. Такое правительство поначалу тоже может оказаться неустойчивым, потому что диктатор заботится лишь о сохранении своей личной власти и препятствует подготовке смены, отстраняя или уничтожая возможных преемников и выстраивая свое окружение по принципу личной преданности и послушания, а не квалификации и деловых успехов. Остальное население при этом, как правило, запугивается и оглупляется. Если диктатору удается прожить до преклонных лет, он теряет свойственные молодости любопытство и энергию и предпочитает полагаться на когда-то проверенные, пусть даже потерявшие со временем свою эффективность, методы, тормозя развитие. К этому добавляется то, что любая долго засидевшаяся власть неизбежно накапливает ошибки управления, не желая признавать их. Лучшего средства против этого, чем периодическая мирная сменяемость власти при более или менее стабильной подчиненной ей средней и низовой бюрократии, пока не придумано. И не стоит забывать о профилактике авторитаризма испытанным разделением властей, конечно же, подлинным, а не декоративным.

Критика правительства фантастами чаще всего заслуженная, хотя с налетом традиционности. Осуждаются устаревшие формы государственного устройства: «империи отличаются тем, что мало заботятся об эффективном использовании ресурсов и счастье индивидуумов; и то и другое обычно достигается вопреки экономическим ограничителям, в основном фаворитизму и коррупции, присущим системе» (Иэн М. Бэнкс «Игрок»). Властители обширной галактической империи "построили структурированную иерархию.., в которой народу по большей части отводится роль простого мяса, доля простого человека зависит от его субъективных качеств, а верхушка так удалена и оторвана от основания, что у них не существует ни морали, ни этики, ни какой-либо системы, за исключением власти". Конкурирующее с ней межзвездное объединение также не идеально: "Хотя некоторые из них и ведут роскошную жизнь, большинство прозябает в нищете и никогда не выберется из нее, а те немногие, кто находятся наверху, достигли этого положения за счет остальных" (Джек Чалкер «Демоны на Радужном мосту»). Правительственный аппарат "...не хотел модернизации. И как все иерархии мира, уклоняющиеся от открытой конкуренции, ...способствовал сохранению отсталости и застоя, извлекая для себя из существующего статус-кво выгоду, используя для процедурных целей цепочки команд, регламентации, предписания, установления, протоколы, аппаратные склоки и тому подобное" (Пол Андерсон «Флэндри с Терры»). Руководители государств и колоний солнечной системы, исходя из местнических соображений, не смогли обеспечить стабильность мировой экономики, сначала скрывая ее проблемы, а затем принимая сильно запаздывающие и некомпетентные решения, обрекая тем самым людей на разруху, голод, болезни и торжество хаоса и беззакония (Артур Кларк, Джентри Ли «Рама 2»). Неэффективно и страшно медленно действует охотно принимающая взятки бюрократия доживающей отпущенное ей время Транторианской империи (Айзек Азимов «Путь к Основанию», «Основание и империя»). Обычной борьбой за ресурсы, в том числе властные, заняты правительства последовавшего за этой империей первого Основания и ставших независимыми после распада империи колоний, королевств и союзов-конфедераций (Айзек Азимов «Основание», «Второе Основание», «Край Основания»). Отсутствие гибкости и неспособность правящих кругов первого Основания следовать за изменениями внешней обстановки тормозят развитие его общества и формирование межгалактического объединения (Айзек Азимов «Основание»). Привычка людей во всем полагаться на распространяемые телевидением мнения приводит к тому, что высшую государственную должность длительное время занимает робот (Филип Дик «Симулакрон»). Теократические государства используют религию как дополнительный рычаг управления: "Вера интересовала его... как способ управлять людьми, способ понимать их и манипулировать ими" (Иэн М. Бэнкс «Алгебраист»). Такой далеко не адекватный современности способ сейчас пытается испробовать российский государственный аппарат.

Правительство времен Политехнической (Галасоциотехнической, Торгово-технической) лиги изображено довольно слабым, забюрократизированным и неповоротливым. Его все время опережает активно действующая Лига, объединяющая межзвездных торговцев и предпочитающая улаживать разногласия путем переговоров и заключения соглашений, но при необходимости способная защитить свои интересы вооруженным путем, включая беспощадную борьбу с пиратами. Другие недостатки правительства традиционны: оно оказалось неспособным обеспечить социальное равенство и свободу граждан (Пол Андерсон цикл произведений о деятельности Лиги). Пришедшая через многие сотни лет на смену Лиге обширная империя страдает от некомпетентности и коррумпированности ее верховной власти, мздоимства наместников и злоупотребления ими своими полномочиями, пренебрежения интересами населения подчиненных планет. Трезвомыслящие люди поддерживают ее в основном из-за того, что иначе эту область галактики затопила бы волна необузданного варварства и отката цивилизации (Пол Андерсон серия «Доминик Флэндри»). Перенос в космос типовой последовательности освоения Сибири, образования США или колоний европейских государств: сначала новые территории открывают авантюристы и исследователи, затем туда проникают торговцы, а после всех приходит бюрократия с почтовым сообщением, налогами, полицией и прочими прелестями. Если коренное население при этом выживает, несмотря на навязываемый алкоголизм и занесенные болезни, от которых у него нет иммунитета, значит, ему крепко повезло. Сохранится ли эта схема до далекого будущего, или мы все-таки сможем измениться к лучшему, чтобы обходиться без разорения и неравноправного выкачивания ресурсов менее развитых сторон и играть в политико-экономические игры с положительным выигрышем хотя бы для большинства?

Даже внешне демократическое правительство может не устоять перед соблазном использования достижений технологии для развертывания непрестанной тотальной слежки за всем населением и укрепления своей власти. Лишь обширное и непрерывное информирование людей и длительная борьба за неприкосновенность личной жизни позволяют справиться с такими поползновениями (Боб Шоу «Свет былого»). В начавшемся конфликте с чужой цивилизацией правительство Всемирной Федерации поначалу готово без всяких условий уступить собственную колонию ради недолговечного иллюзорного перемирия (Пол Андерсон «Звездный лис»). Опасаясь утратить свою власть над людьми при массовом выходе людей в космос, правящие круги могут выступать против контактов с инопланетной цивилизацией, которая в состоянии содействовать такому выходу, и пытаться скрыть полученную от нее информацию (Пол Андерсон «Аватара»). В похожем случае совсем иное правительство с той же целью объединяется с представителями конкурирующей цивилизации, не заинтересованной в подобном выходе, опять же скрывая информацию о действительном положении дел (Пол Андерсон «Планета, с которой не возвращаются»). Схожими мотивами обычно руководствуется милитаристская власть (Пол Андерсон «Звездный зверь»). В приведенных примерах правильно подмечено, что главная задача деятельности многих правительств – сохранение и расширение собственной власти, и редкое из них остановится перед ее усилением, если граждане позволят это ему своим выбором или пассивностью. Горе тому народу, чья так называемая элита озабочена лишь собственными сиюминутными выгодами и в этих целях насаждает, к примеру, изоляционизм и самовосхваление. При этом основная часть населения оказывается отрезанной от полезных уроков развития других стран, барахтаясь между малообразованной наивностью и различными «измами», и отстает все дальше и дальше в материальном и социальном отношении. В таких условиях правящим кругам становится легко и выгодно поддерживать ничем не подтвержденный миф о собственной значимости и незаменимости, выдавать личные и групповые корыстные интересы за цели всего государства, замалчивать недостатки, приписывать себе заслуги и укреплять собственную власть. Их беспокоит инициатива не входящих в элиту людей, они всячески препятствуют ей, стараются ее подавить и подменить «патриотизмом», под которым на деле выступает соблюдение местнических и шкурных интересов все той же узкой группы. Из аналогичных соображений следует ожидать «возрастающего внимания правительства к вопросам „безопасности“, читай: „контроля“» (Уильям Гибсон «Страна призраков»). Подлинная безопасность страны при этом часто оказывается на втором плане, как случилось с Советским Союзом перед Второй мировой войной, или с нынешней Россией, не имеющей союзников.

Реже осознается и рассматривается необходимость будущего совершенствования и повышения эффективности управленческого механизма и бюрократии для успешного функционирования государства и общества в целом. Разве что отмечается минимальное по численности и функциям правительство Солярии с ее считанным населением и переизбытком роботов (Айзек Азимов «Обнаженное солнце», «Основание и Земля»). Правительства отсутствуют на экстерриториальном искусственном острове (Грег Иган «Отчаяние»), на будущей Земле, пресыщенной удовлетворением практически всех потребностей населения (Пол Андерсон «Звездный зверь»). Их нет на заселенной людьми, но так и не состоявшейся в промышленном отношении колонии на планете Пустошь (Шарон Ли, Стив Миллер «Дерзаю»), на внешне мирной изолированной колонии (Пол Андерсон «Ночное лицо»), на планете Гея с ее групповым сознанием (Айзек Азимов «Край Основания», «Основание и Земля»). Альтернативу представляет Иэн М. Бэнкс в цикле «Культура», где вымышленная обширная галактическая цивилизация будущего обходится без каких-либо правительств, их заменяют мощные искусственные интеллекты планет, астероидов, кораблей и орбитальных поселений. Они занимаются как текущим управлением, так и планированием будущей деятельности, действуют на основании всего прошлого опыта, юридических и моральных норм и способны в реальном времени обмениваться информацией между собой. Примерно то же напоминающее блокчейн-технологию горизонтальное управление используется в будущей Солнечной системе (Ким Стэнли Робинсон «2312», Чарлз Стросс "Акселерандо"). Подобная технология рассматривается как более эффективная и надежная, чем централизованное правительство или такой же искусственный разум. Национальные государства, как предполагается, начнут отмирать уже в недалеком будущем (Роберт Силверберг «Стеклянная башня», Артур Кларк «3001: Последняя Одиссея»).

Следует учесть, что не оправдались наивные надежды, выраженные следующей цитатой: "Одним из неожиданных следствий электронной революции двадцатого века было то, что впервые в истории стало возможным устроить во всем мире истинно демократическое правление – то есть каждый гражданин мог высказать свою точку зрения по всем вопросам политики" (Артур Кларк "Большая глубина"). К сожалению, этот виток технической революции предоставил еще больше возможностей манипуляторам общественного мнения. Отдельному неинформированному гражданину сложно устоять в потоке манипулирующего вранья и еще сложнее противостоять ему. К тому же обычные потребности и интересы рядового человека зачастую ограничены. "Простой человек, Человек Заурядный – это такой малый, которому больше всего хочется, чтобы его никто не беспокоил, и жизнь кажется ему приятной только тогда, когда все его земное существование протекает совершенно гладко. Его идеалом является существование без болезней, когда много еды, развлечений и секса. Ему нравится, когда его обожают другие, не беспокоят оплатой счетов. Работать он хочет ровно столько, сколько требуется для того, чтобы не лезть на стенку от скуки. А главное – чтобы за него все время и обо всем думал и решал кто-нибудь другой" (Филип Фармер "Божье дело"). Если средства массовой информации контролируются правительством, оно вряд ли удержится от соблазна использовать эти особенности для усиления собственной власти и перекоса баланса в свою пользу, например, самовосхвалением или навязыванием собственной точки зрения перед важным голосованием. Здесь независимые СМИ имеют явное преимущество в объективности, представляя разные точки зрения. Справиться с манипулированием под силу тому же всеобщему искусственному интеллекту, управляющему всеми коммуникационными сетями планеты и ближнего космоса, итогом чего стало снятие многих отживших барьеров и формирование новых сообществ (Артур Кларк, Стивен Бакстер "Перворожденный"). Что ж, если не сами люди, то хотя бы искусственный интеллект оказался достаточно разумным для подобных действий. Но оптимизма в этом мало, такой вариант лишь подчеркивает социальную дремучесть самих людей.

Горький опыт фашистской Италии и нацистской Германии, а также стран бывшего социалистического блока обеспечил повышенный интерес фантастов к тоталитаризму. Его характерные черты – примат государства, архаизация, моноидеологическое мифостроительство, однопартийность, ограничения на доступ к информации, цензура, подавление инакомыслия, манипулирование общественным мнением, монополизация важнейших ресурсов, всесильная тайная полиция, слежка, включая коммуникационную, репрессирование несогласных и неблагонадежных. Как показала история, тоталитаризм быстро скатывается к той или иной форме войны с собственным народом, натравливая одну его часть на другую, и лишь иногда отвлекается на конфликты с соседними странами. К его установлению в современных условиях вполне может привести начинающееся с внешне безобидных призывов к укреплению порядка, морали, экономики и гарантий безопасности усиление роли государственного аппарата, особенно во время войн и после них. «Большое зло не блистательно, оно просто возникает из заурядного мелкого зла, если тому дать возможность вырасти. Выросшее, оно приводит к более страшным последствиям, но остается лишь суммой обыденной человеческой подлости» (Уильям Гибсон «Периферийные устройства»). Примеры – технологически развитый тоталитаризм (Пол Андерсон «Мы выбираем звезды», Чарлз Стросс «Железный рассвет»), «временная» диктатура (Пол Андерсон «Сугубо временно»), теократическая диктатура (Роберт Хайнлайн «Если это будет продолжаться»), «доброкачественный фашизм» (Ларри Нивен «Мир вне времени»). К схожему результату в альтернативной истории ведет постепенное расширение полномочий послевоенного правительства, явно сползающего к нацизму и не брезгующего импортом его высших чинов через туннель времени (Филип Дик «Симулакрон»). Недалеко от них ушел насильно распространяемый партийно-утопический коммунизм (Джек Чалкер серия «Колодец душ»). Дэвид Брин, вслед за Джеймсом Оруэллом, видел источник тоталитаризма в эгоизме: «Это была все та же философия доведенного до крайности эгоизма, которая породила неистовства нацизма и сталинизма» («Почтальон»).

Одно из ожидаемых и худших последствий таких режимов, включая сформировавшихся в экзопланетных колониях, – монополия на информацию (Боб Шоу «Ночная прогулка»), в том числе жизненно важную биотехнологическую (Пол Андерсон «Флэндри с Терры»). С этим граничит другая характерная особенность тоталитарно-полицейских государств – утрата накопленных знаний, вплоть до их намеренного уничтожения (Клиффорд Симак «Наследие звезд», Роберт Шекли «Мнемон», Рэй Бредбери «451 градус по Фаренгейту»). Едва ли не больше всего тоталитаризм боится знания и правдивой информации. Большую опасность представляет проникновение тоталитарного государственного аппарата в экономику. Оно приводит к угнетению конкуренции, господству монополий, падению эффективности, сращиванию политической и экономической верхушки и созданию препятствий на пути изменения сложившегося положения. Поощрение тоталитаризма и диктатуры в любой форме чревато лишь их усилением и попытками захвата ближайших планет в космосе (Пол Андерсон «Сдвиг во времени») или территорий соседних стран, как на Земле это пытался делать Саддам Хусейн, поставивший террор и аннексионизм на уровень государственной политики.

Джек Уильямсон привнес в фантастику гротескную пародию на тоталитаризм – автономных человекоподобных машин-гуманоидов, в качестве основной директивы которых их изобретатель ввел служение людям, заботу об их безопасности и здоровье, не очертив границы этого служения. Широко и демагогически интерпретируя эту директиву, машины принудительно изымают из человеческой жизни риск, конкуренцию, науку, основную часть созидательной деятельности. Они манипулируют людьми, преследуют и подавляют любые попытки сопротивления, дают людям успокаивающие наркотики, обрекая их на отупляющее убивание времени и устанавливая собственное верховенство («Гуманоиды», «Прикосновение гуманоидов»). Исключительно верно подчеркнуто, что современные авторитаризм и тоталитаризм предпочитают действовать не только грубой силой, но и манипулирующей пропагандой и демагогией, якобы поступая каждый раз всецело в интересах большинства, спекулируя на чувстве принадлежности к чему-то якобы более важному.

На одном из начальных этапов массы убалтывают "подменой понятий: вместо сострадания – сентиментальность, вместо сотрудничества – агрессия" (Иэн М. Бэнкс "Игрок"). Следующий этап – навязывание лжи. "Мечтающие стать тиранами, вот кто... У них существует для этого извечный набор методов: манипулирование простым человеком, ложь, уничтожение в человеке веры в себя... Это называется "большая ложь"... Главное – делать вид, будто ты разбираешься в том, о чем толкуешь, и приводишь подлинные факты. Болтай без умолку, сплетай клубок лжи, разоблачай мнимые заговоры и повторяй свои домыслы снова и снова. Те, которые ждут оправдания собственной ненависти и клевете, – возомнившие о себе невесть что слабаки – ухватятся за любое самое примитивное объяснение вселенского устройства" (Дэвид Брин "Почтальон"). В своем стремлении к власти у домогающихся ее людей даже не возникает вопрос о том, допустима ложь или нет. Подобная пропаганда оказывает самое разрушительное действие: "когда духовное здоровье исчезает, любая цивилизация может быть уничтожена гораздо надежнее и в более ужасной форме, чем вследствие самой немыслимой войны или эпидемии" (Мюррей Лейнстер "Запрещенная планета"). Обработанных таким образом людей легко натравить на других, прививая ненависть и ксенофобию, заглушая моральные нормы и скрывая истинное положение вещей. "Демократия умирает в темноте", как каждый раз в своем выпуске повторяет интернет-газета "Вашингтон пост". Поэтому лучше всего противостоит тоталитаризму открытое общество: "В открытом обществе действуют надежные системы, охраняющие и очищающие организм нации" (Дэвид Брин "Глина"). С этой точки зрения крайне опасным представляется неконтролируемое использование тоталитарными правительствами огромных накапливаемых информационных массивов, позволяющих знать многое о каждом человеке.

Тоталитаризм или полудикие племена – не самые привлекательные альтернативы бюрократическому правительству. А другие? Отсутствие регулярного правительства может спровоцировать попытки занять его место тайно готовящейся полувоенной диктатурой (Шарон Ли, Стив Миллер "Агент перемен", "Дерзаю"). Еще одна возможность – разгул варварской анархии, как в России после 1917 года или у Пола Андерсона в серии "Доминик Флэндри", у Шарон Ли и Стива Миллера в романе "Дерзаю" – не внушает оптимизма. Могут встретиться случаи прихода к власти мафиозных структур (Артур Кларк, Джентри Ли "Сад Рамы", "Рама явленный"), немногим отличающиеся от тоталитаризма и приносящие пользу лишь правящей верхушке и ее окружению. Во всех этих вариантах, как показывает история, социальное, а часто и экономическое развитие обществ и территорий ограничено. Возможная замена правительства прямой властью корпораций вряд ли будет оптимальным решением, она благоволит экономике в краткосрочном периоде (Пол Андерсон "Коэффициент прибыли"), но может резко ограничить права людей в пользу близоруко понимаемой экономической эффективности (Роберт Асприн "Холодные финансовые войны"). Авторитарные режимы – тем более не выход, как мы знаем из истории, они склонны сползать к тоталитаризму, для них этот переход смазан (Пол Андерсон "Чувствительный человек"). И уж совсем нереальная утопия вконец растерявшегося человека – это возвращение к безвластной пасторали с примесью обеспечивающего чудеса доморощенного божественного элемента (Филип Фармер "Божье дело"). Остается "демократия – самая худшая форма правления, если не считать всех остальных", как верно заметил Уинстон Черчилль. Ее притягательность очевидна даже авторитарным властителям, вынужденным маскироваться под демократию имитацией выборов, существованием карманных парламентов, послушных судов и ряда других неполноценных институтов.

Застарелой болью человечества являются вооруженные конфликты и войны, представляющие собой крайний случай властного подчинения, насилия и одновременно самую примитивную и жестокую форму конкуренции. По мнению многих фантастов, избежать их не удастся даже после выхода людей в галактический космос. К столкновениям и войнам ведут давно известные причины: споры между соседними государствами (Роберт Силверберг «Время перемен»), религиозные различия и разногласия (Брайан Олдисс «Галактики как песчинки», Дэвид Вебер, Стив Уайт «Крестовый поход», Джон Барнс «Миллион открытых дверей»), идеологическое противостояние (Грег Бир «Эон»), экономические трения (Боб Шоу «Стой, кто идет»). Запалом войны отлично служат претензии на гегемонию (Дэвид Вебер цикл «Хонор Харрингтон», Элизабет Мун серия «Луиза Эсмей», Билл Болдуин серия «Рулевой», Алан Дин Фостер серия «Проклятые», Иэн М. Бэнкс цикл «Культура»), упорное отстаивание национальных и расовых различий (Брайан Олдисс «Галактики как песчинки», Грег Бир «Смертельная схватка», Ларри Нивен «Воители»). Вот еще одна причина: «Люди обычно ведут войны не столько для защиты своего собственного образа жизни, сколько для навязывания его другим» (Джек Чалкер «Полночь у колодца душ»). В точку: именно в этом заключается цель большинства агрессоров.

К похожим итогам приводят восстание против угнетения метрополии (Саймон Грин «Охотник за смертью»), борьба за независимость (Гордон Диксон «Тактика ошибок») с захватчиками и оккупантами (Андре Нортон серия «Колдовской мир», Лоис Буджолд цикл «Барраяр»), желание аборигенных жителей покончить с засильем колонизующих их родную планету других рас (Роберт Силверберг «Валентин Понтификс»). Войну могут вызвать стремление обеспечить себе преимущества после всепланетной катастрофы (Ларри Нивен, Джерри Пурнель «Молот Люцифера»), противоречия между вчерашними союзниками (Аластер Рейнольдс «Пространство откровения», Джек Чалкер "Девяносто триллионов Фаустов"). Кровопролитной может оказаться даже вполне оправданная борьба с работорговлей и пиратством (Роберт Хайнлайн «Гражданин галактики», Энн Маккефри, Элизабет Мун «Планета пиратов», Дэвид Вебер «Дорога ярости»). Не стоит списывать со счетов заинтересованность профессиональных военных (Гордон Диксон цикл «Дорсай») и самый обыкновенный милитаризм, потому что «милитаристское государство не может позволить себе мир, праздность и процветание; народ его может начать задумываться. Поэтому правительство ищет завоеваний за его границами,– неважно, нужны они или нет,– чтобы поддерживать контроль над военными, нужна война» (Пол Андерсон «Звездный зверь»). Более фантастическими мотивами являются восстание обманутых в своих надеждах андроидов (Роберт Силверберг «Стеклянная башня»), борьба с самовоспроизводящимися механическими врагами разумной жизни (Фред Саберхаген цикл «Берсеркер»), нашествие на Землю кровожадных инопланетян (Дэвид Герролд серия «Война против Хторра», Джон Ринго серия «Послины»). Последние два автора отражают отчасти те разнообразные страхи, которые живут в людях, отчасти эксплуатацию этих страхов ради раздувания военных бюджетов и последующего их освоения, что особенно постыдно из-за прекрасной осведомленности о существовании барьера скорости света и практической невозможности прилета инопланетян.

Следует учесть, что для современных агрессоров на Земле не характерно открытое объявление войны, они маскируют военные действия словами "оборона", "защита", приписывая жертвам свои собственные намерения, применяя против них силу чужими руками, привлекая наемников, финансируя частные военные компании, воюя в киберпространстве. Правильный ответ часто можно получить, посмотрев, на чьей территории ведутся эти войны, и кто несет основной ущерб в их результате. Кстати, войны начинаются с их подготовки, и одной из форм такой подготовки служит пропаганда оружия, приукрашивание и оправдание войн, в том числе через фантастику, через авторов, уверяющих читателей в их неизбежности и легальности, в необходимости отражения агрессии, и через предпочтения издательств в пользу такой литературы. Дальше оказывается, что генералам и адмиралам остро не хватает стреляющих и взрывающихся игрушек для отражения выдуманной и распропагандированной внешней агрессии, и надо непременно увеличить военные расходы ради их производства. Конечно же, произведенные изделия требуют испытаний, сначала на полигонах и учениях, а затем обязательно в реальных условиях, то есть в ходе участия в какой-либо войне. Если таковой нет, нужно затеять ее под патриотичными предлогами, чтобы ускорить продвижение своих карьер. Потраченные недешевые игрушки, разумеется, необходимо как можно быстрее возместить, а еще лучше – превзойти по количеству, новыми, усовершенствованными и более дорогими, с дальнейшим ростом военного бюджета. Этот цикл может раскручиваться дальше и дальше, потому что аппетиты военщины не знают предела, как всякой бюрократии, получающей выгоду от концентрации ресурсов в своих руках. Прикормленных таким образом военных можно использовать даже против собственного народа.

Другая опасность связана с утратой общественного контроля над действиями военно-промышленной верхушки и растущими оборонными расходами из-за ползучего, расширяющегося засекречивания. Доводы, что военные расходы полезны для совершения технологических рывков, устарели даже по отношению к развитым странам, в которых технология развивается тем быстрее, чем шире и свободнее рынок ее применения, и по этим причинам однозначно выбирает потребительский сектор. Попытки последующей конверсии в России, скорее всего, будут такими же неудачными, как в Советском Союзе, из-за заранее предопределенной закрытостью более высокой прибыльности военного производства и невозможностью обеспечить такой же ее уровень в отличающемся большей конкуренцией гражданском секторе. Огромные ресурсы вновь будут потрачены на изготовление множества ненужных смертоносных изделий, а остальной экономике и большинству населения от этого не будет никакой пользы. Растущие доходы от экспорта военной техники все равно останутся невысокими, без постоянной бюджетной поддержки их будет недоставать даже для поддержания на плаву соответствующих производств.

С середины прошлого века и даже ранее впечатления первой и второй мировых войн переносились на фантастическую почву, но в сильно приукрашенном и отлакированном виде, положив, в частности, начало жанру космической оперы. Обычно в нем человечество или его представители с помощью чудесного оружия почти всегда сражаются за правое дело, отражая нападение захватчиков или непримиримых ксенофобов, помогая освободиться покоренным цивилизациям и проявляя при этом храбрость, отвагу и великодушие к побежденным. Конечно, настоящие военные действия совсем не похожи на такую героико-слащавую фантастику или созданные на ее основе фильмы. Они представляют собой смертельное, разрушительное и далеко не праведное занятие. "Война – это кровавый кошмар" (Аластер Рейнольдс "Ковчег спасения"). Гарри Гаррисон в повести "Абсолютное оружие" выразился почти столь же кратко, но метко: "Выбросьте из головы мысль, будто в войне есть что-то благородное и прекрасное". В романе "Алгебраист" Иэн М. Бэнкс писал: "Невинные умирают так же грязно и в таких же количествах в справедливых войнах, как и в несправедливых.., войн следует избегать едва ли не любой ценой, потому что они умножают ошибки, увеличивают просчеты". Войны неизбежно приводят к гибели людей, уничтожению материальных ценностей, расстройству экономики, обнищанию населения и, как правило, наносят ущерб природе. Особенно это заметно по сравнению с мирными государствами и обществами: "Воюющие народы приносят больше вреда планете, чем те, которые спокойно обсуждают, как лучше ухаживать за общим садом" (Дэвид Брин "Риф яркости"). Значительная часть воюющего населения становится "...продуктом обычного топорного принуждения, принятого среди военных, и процесса промывания мозгов, разрушающего личность и превращающего ее в полезно-послушное полуавтоматическое устройство, испытывающее симпатию только к ближайшим друзьям и подчиняющееся только холодной цифровой комбинации..." (Иэн М. Бэнкс "Алгебраист"). Имперская политика, ориентированная на вооруженный захват избыточных территорий, нежизнеспособна даже в краткой перспективе (Пол Андерсон "Лакомый кусок"). "Империи, сложившиеся путем завоеваний, недолговечны... Они быстро прогнивают изнутри от жадности правителей и неистребимой тяги к завоеваниям" (Джон Скалци "Последняя колония"). Война развращает людей будущего, ведущих ее ради безуспешного навязывания прошлому той модели развития, которая вытекает из их идеологии (Пол Андерсон "Коридоры времени"). Военные действия неэффективны как средство разрешения противоречий (Роберт Асприн "Холодные финансовые войны", см. также Ожидания катастроф). Их отдаленные результаты могут оказаться тяжелее прямого ущерба. Чудовищные войны, бушевавшие в Галактике и ее окрестностях на заре становления могучих цивилизаций, сформировали из выживших долгоживущую машинную расу Подавляющих, которые не хотят повторения таких конфликтов. Ради этого они отслеживают развитие биологических цивилизаций и силовыми способами пресекают их чрезмерное развитие и неограниченную экспансию, чтобы те не могли достичь сравнимого технологического уровня. Этими мерами, ориентированными на минимизацию последствий будущего столкновения нашей Галактики с Туманностью Андромеды, объясняется редкость разумной жизни в наблюдаемом нами космосе (Аластер Рейнольдс «Пространство откровения», «Ковчег спасения»). Другой пример связывает недавнее прошлое с нашим настоящим. Вооруженное вторжение Советского Союза в Афганистан вызвало резкий рост местного производства наркотиков, используемых для финансирования сопротивления, их употребление контингентом вторжения, постепенное проникновение этих наркотиков на территорию страны через практически неконтролируемые военные транспортные каналы и демобилизованных, последующее распространение ВИЧ-инфекции среди наркоманов, переход к ее половому распространению. В результате география распространения наркомании и ВИЧ-инфекции совпадает, а средства, выделяемые на их лечение и профилактику, минимальны. Носителями ВИЧ является 1,7% от всего населения Иркутской области, 1,6% в Свердловской области, в Оренбургской области к середине 2017 года инфицировано 30350 из менее чем 2 млн жителей. В этих регионах, а также в Кемеровской, Самарской, Тюменской областях, в Новосибирске превышен официально установленный эпидемический порог, и это при учете только тех, кто прошел обследование. Всего же в России в 2016 году выявлено более 103 тысяч новых зараженных, за первую половину 2017 года – еще почти 53 тысячи, причем число таких случаев растет с годами, тогда как в большинстве других стран ВИЧ-эпидемия постепенно идет на спад. Общее число выявленных случаев инфекции превышает 1,16 млн, из них уже умерли почти четверть.

Назад к карточке книги "Скепсофант, Скепсореал (СИ)"