Текст книги "Скепсофант, Скепсореал (СИ)"

Автор книги: Николай Фурзиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 38 страниц)

«Астероид представлял собой камень протяженностью чуть больше двух километров вдоль большой оси. Миллиарды лет назад он откололся от планеты» (Дэвид Брин "Опоздавшие"). Исходя из законов небесной механики и численного моделирования, современная астрономия утверждает, что мощное поле тяготения Юпитера не позволило находящемуся в астероидном поясе Солнечной системы исходному материалу образовать единое тело. Поэтому маловероятно происхождение астероида из когда-то существовавшей, а затем расколовшейся планеты.

Субсветовой межзвездный двигатель использует в качестве рабочего тела ртуть. Она ионизуется и поступает в термоядерный реактор. Подвергаясь действию мезонов, каждый атом превращается в чистую энергию, в свою очередь, преобразующуюся в пары протон-антипротон. Магнитные поля разделяют эти частицы, которые направляются в линейные ускорители. Распад материи с образованием плазмы создает электрические заряды, заряжающие каждое следующее кольцо ускорителей до десятикратного потенциала по сравнению с предыдущим. Скорость частиц на выходе последнего кольца составляет три четверти от световой, их истечение дает реактивную тягу (Пол Андерсон «Враждебные звезды»). Все смешалось в голове автора. Во-первых, сначала надо откуда-то взять мезоны, которые живут короткое время, на дороге не валяются, и их получают в ядерных реакциях с немалыми затратами энергии. Во-вторых, в среде обычной материи активно взаимодействующие с атомными ядрами отрицательно заряженные мюоны высоких энергий инициируют вполне стандартные ядерные реакции и даже в страшном сне не могут запустить реакцию собственной аннигиляции с полным превращением материи в энергию. В третьих, для рождения пары протон-антипротон требуется затратить очень высокую энергию, которую не выделяет ни одна обычная ядерная реакция с участием частиц материи. Автор, видимо, ошибочно посчитал, что отрицательно заряженные мюоны представляют собой частицы антиматерии. Но даже если бы это было верно, для производства нужного количества антиматерии потребовалось бы больше энергии в расчете на одну частицу, чем способен произвести описанный термоядерный реактор. Не получилось бы ни так, ни эдак.

Визуальные наблюдения через вымышленный прозрачный материал – магнитолюкт – обнаружили бродячую антинейтринную планету, прошедшую вблизи Земли. Изучение этого прохода привело к предположению о существовании антинейтринного Солнца и антинейтринной внутриземной планеты, край поверхности которой удалось увидеть ночью сначала на экваторе, а затем в более высоких широтах (Боб Шоу «Венок из звезд»). Для реализации такого сценария необходимо предполагать существование параллельной вселенной с небесными телами, совпадающими по расположению в пространстве с их аналогами в нашей солнечной системе. Последнее статистически маловероятно. Сложно вообразить такую параллельную вселенную состоящей исключительно из антивещества. Антиматерия, даже в виде слабо взаимодействующих антинейтрино, аннигилирует с материей, и антинейтринные звезда и планета давно с взрывом исчезли бы вместе с занимающими те же места телами. Составить какие-нибудь устойчивые атомные и тем более молекулярные структуры из одних лишь антинейтрино или нейтрино (Станислав Лем «Солярис») тоже не получится, для этого нужен более полный набор античастиц или частиц соответственно.

Малое число солнечных нейтрино, регистрируемое приборами на Земле, говорит о скором превращении Солнца в новую (Артур Кларк «Песни далекой Земли»). На момент создания романа исследователи не знали, что нейтрино могут быть трех взаимопревращающихся типов (Аластер Рейнольдс «Пространство откровения») и что их установки могли регистрировать лишь один из этих типов. Превратиться в новую Солнце тоже не может, будучи одиночной звездой средней массы.

«...Нейтрино и антинейтрино не имеют ни массы, ни заряда...» (Джеймс Блиш «Триумф времени»). Электрический заряд эти частицы действительно не несут, а вот конечную массу покоя, хотя очень и очень малую, все-таки имеют (Аластер Рейнольдс «Пространство откровения»).

Прекращение Сверхскорости при критическом истощении энергии вакуума (Чарлз Шеффилд «Сверхскорость»). Если бы энергия квантового вакуума действительно начала истощаться, во Вселенной стали бы происходить существенные и заметные для нас изменения: в ней все достаточно тесно взаимосвязано. Например, изменилась бы скорость разбегания удаленных галактик.

Там «скачет» постоянная Планка (Чарлз Шеффилд «Выход за пределы»). Изменения постоянной Планка (Грег Бир «Эон»). Изменить эту постоянную крайне сложно, значение ее, как и других космологических величин, задается в первые моменты существования Вселенной. После этого она остается стабильной мировой константой, что подчеркивается ее названием. Надеяться на ее изменение можно лишь в условиях, близких к началу инфляционной стадии, когда только намечался распад единого первичного взаимодействия на пять основных.

«Эффект Доплера только подтверждает наши утверждения о том, что отдаленные звезды и галактики сближаются с нами» (Брайан Олдисс «Сад времени»). Эффектом Доплера называется кажущееся изменение частоты (длины волны) излучения при движении приемника относительно источника этого излучения. Многие авторы соблазняются возможностью изобразить сдвиг в фиолетовую сторону излучения звезд, лежащих впереди на пути космического корабля, и его «покраснение» для тех звезд, мимо которых корабль уже пролетел. Реликтовое фоновое микроволновое излучение можно с некоторой натяжкой рассматривать как крайний результат доплеровского понижения частоты супергорячего первичного излучения Вселенной вследствие ее расширения и соответствующего остывания. В действительности, знак галактического эффекта Доплера – однозначное свидетельство того, что наша Вселенная расширяется, а не сжимается.

Наполовину живая, наполовину кристаллическая псевдоизгородь защищается от нападений на нее ультрафиолетовым лазерным излучением (Алан Дин Фостер «Приговоренный к Призме»). Живая природа Земли действует при малых локальных отклонениях от термодинамического равновесия и не использует лазерное излучение, обязательно связанное с существенным неравновесием хотя бы на одной паре энергетических уровней. А будет ли так же в случае смешанной бионеорганической эволюции? Химический способ накачки такого выдуманного устройства, скорее всего, отпадает, а накачка импульсом электрического тока вполне возможна, по аналогии с диодными лазерами и известными случаями запасания электроэнергии живыми существами.

Возможность питания лазерно-лучевого оружия солнечным излучением при искусственно вызванной вспышке местного солнца (Билл Болдуин «Защитники»). Боевые лазеры должны выдавать мощность, измеряющуюся, как минимум, многими мегаваттами в непрерывном режиме или гигаваттами в длинных импульсах, чтобы так успешно, как изобразил автор, бороться с защищенными военными космическими кораблями противника. Если местное солнце принадлежит к спокойным желтым звездам средней массы, как предполагается в романе, то излучаемая им в видимой и близкой к ней части спектра энергия без ее долгого предварительного аккумулирования совершенно недостаточна для питания подобных лазеров. Даже на редкость интенсивная вспышка на таком солнце (Алан Дин Фостер «Наблюдатель»), как мы знаем из земного опыта, не даст заметного прироста этой энергии, а приведет лишь к увеличенному выбросу составляющих подавляющую часть звездного вещества протонов (Роджер Желязны, Томас Т. Томас «Вспышка»), от которых мало пользы при запитывании светового оружия. Резко увеличить поток видимого и ультрафиолетового излучения при относительно небольшом внешнем воздействии способны лишь отдельные быстропеременные звезды, которые при этом просто выжгут жизнь на собственных планетах, точнее, не дадут ей возникнуть и выжить. Если местное солнце вдруг начнет превращаться в такое (Артур Кларк, Стивен Бакстер «Солнечная буря») – тут не до лазеров, успеть бы ноги унести, да и продолжать жить на его планетах не получится.

Мощный лазерный эффект в выбросе вещества местной звезды (Ларри Нивен «Мир-Кольцо» и следующие романы серии). Наружные слои звезд типа Солнца состоят из сравнительно холодной и термодинамически равновесной плазмы с температурой в несколько тысяч градусов. Без тепловой подпитки со стороны горячих внутренних слоев выброшенная в околозвездное пространство плазма будет быстро остывать. Проявится ли при таком охлаждении термодинамическое неравновесие на какой-либо паре энергетических уровней, необходимое для действия лазера? Скорее всего, нет, особенно с учетом преобладания в этой плазме не имеющих дискретных уровней энергии свободных протонов. Во всяком случае, во всех астрономических наблюдениях известен лишь единственный намек на лазерное действие в звездной атмосфере, хотя работающие в радиодиапазоне звездные мазеры наблюдаются часто, благодаря большому времени жизни соответствующих энергетических уровней молекул и легкости достижения инверсии населенности на их некоторых парах. Для действия лазеров нужна аналогичная инверсия населенности электронных уровней, достичь которой уже гораздо сложнее. А сохранение подобного неравновесия в течение хотя бы минут и тем более пары часов, необходимых для формирования выброса и его нацеливания («Инженеры Кольца») – это чересчур сильное допущение, столько времени возбужденные электронные уровни в плазме не живут. Необходимый для лазерного эффекта удлиненный выброс строго прямой формы тоже непросто сформировать, потому что действующие в звездной плазме магнитные поля дают сложную картину силовых линий, но только не прямых.

«Они не пользовались радиосвязью, потому что радиоволны распространяются во все стороны и только лазер может послать узкий пучок света на большое расстояние» (Грегори Бенфорд «Темный заповедник»). В первом приближении расходимость пучка электромагнитного излучения определяется отношением его длины волны к поперечному размеру излучающего элемента. Поэтому радиоволны также могут распространяться направленными пучками, например, в случае радаров. Вынужденное радиомолчание может объясняться тем, что даже лучшие остронаправленные антенны излучают не только основной узкий пучок, но некоторую часть энергии в боковых направлениях.

Воздушные сани строителей Кольца представляют собой плоские металлические платформы поперечником свыше нескольких метров. Их вместе с пассажирами и грузом поднимает высоко в воздух и движет магнитное поле, создаваемое токами, которые текут по расположенным внутри скритовой подложки Кольца высокотемпературным сверхпроводникам (Ларри Нивен «Трон Кольца»). «Инженеры Кольца проложили в его основании сеть из сверхпроводящих кабелей. Эта своеобразная решетка обеспечивает... магнитную подвеску по всему Кольцу. Средства передвижения на такой подвеске могли подниматься на любую высоту» (Ларри Нивен «Дети Кольца»). Магнитное поле убывает с расстоянием от источника обратно пропорционально квадрату этого расстояния. Поэтому необходимая для подъема массивных тел интенсивность поля достигается лишь вблизи сверхпроводников. Так, действующие на Земле поезда-магнитопланы двигаются над проводящими ток и генерирующими поле рельсами-направляющими на высоте несколько сантиметров, и у них практически нет возможности подняться выше. Мечта автора о подъеме воздушных саней на десятки и сотни метров над поверхностью Кольца требует столь сильных полей, что в них вряд ли выживут люди или другие гуманоиды (Ларри Нивен «Подарок с Земли», «Защитник»). Конечно, если такие поля удастся создать без нарушения сверхпроводимости и разрушения самих сверхпроводников магнитными силами. «Любая высота» движения над создающей магнитную подвеску структурой – это небрежность. Точно так же трудно надеяться на реальное конструирование летающих ковриков, способных двигаться в воздухе на высоте десятков метров и даже километров от поверхности при управляемом взаимодействии вшитых левитационных нитей с магнитным полем Земли или другой планеты (Дэн Симмонс серия "Песни Гипериона").

«Гравитация близ поверхности сферических миров подчиняется обратной квадратичной зависимости. Однако ландшафт Кольца плоский. Если подниматься над его поверхностью на высоту в сотни тысяч миль, гравитация не уменьшается. То же можно сказать и о центробежной силе, и о магнитных полях – пока Кольцо выглядит как плоскость, а не как лента» (Ларри Нивен «Дети Кольца»). Не всякий сможет до такого додуматься! Обратная квадратичная зависимость гравитации от расстояния универсальна, она не зависит от того, сферично порождающее ее тело или нет, это было понятно еще Ньютону. Огромная масса Кольца распределена тонким слоем, поэтому гравитационное воздействие на любой предмет на поверхности Кольца или вблизи от нее невелико, а вклад его удаленных частей мал как раз из-за квадратичного убывания взаимодействия. Этот вклад почти не меняется с высотой подъема над Кольцом, что, возможно, послужило основой фантазий автора. Но причина не том, что зависимость не квадратичная или Кольцо плоское, а в том, что оно страшно тонкое по сравнению с его длиной. Из-за незначительности собственной «размазанной» гравитации создателям Кольца потребовалось раскрутить его, чтобы обеспечить привычные условия завезенным обитателям мира с нормальным тяготением путем его имитации действием центробежной силы. Эта сила пропорциональна расстоянию от центра вращения, что тоже не совпадает с утверждением автора. По магнитному полю см. предыдущий абзац. Кстати, в подобной кольцевой ленточной структуре легко возникают скручивающие колебания.

Мощные магнитные поля, которые генерируются токами сверхпроводников в скрите Кольца, инициируют выброс огромной плазменной струи с местной звезды. Эта струя производит чрезвычайно интенсивный лазерный импульс, уничтожающий приближающиеся к Кольцу с высокими относительными скоростями метеориты и другие тела (Ларри Нивен «Инженеры Кольца»). Расстояние Кольца от звезды составляет, согласно автору, немногим более 150 млн км. На такой дистанции на Кольце никак не ощущаются гораздо более сильные магнитные поля, существующие внутри самой звезды, потому что они ослабевают обратно пропорционально квадрату расстояния от источника. С какой же стати автор полагает, что относительно слабое магнитное поле токов самого Кольца, заметное лишь поблизости от его поверхности, способно произвести описываемое воздействие на звезду? Сверхпроводящие кабели проложены шестиугольниками поперечником в девяносто шесть с половиной тысяч километров («Трон Кольца»), видимо, для того, чтобы поля соседних кабелей не мешали друг другу. Это и есть установленный самим автором и все равно очень завышенный предел дальности действия поля такой системы кабелей, а вовсе не сотни миллионов километров. Усилить поле за счет большей силы тока тоже трудно, быстрее наступят предел разрушения сверхпроводимости сильным током или предел прочности кабелей. Тем более что в других своих произведениях автор отмечает смертельное для людей и других живых организмов действие сверхмощных электромагнитных полей (Ларри Нивен «Подарок с Земли», «Защитник»), что должно еще сильнее ограничивать их интенсивность на поверхности Кольца и делать ее ничтожно малой возле звезды. И с этой стороны звездный лазер не «выстраивается». От Кольца до звезды свет или другое электромагнитное поле идут восемь минут, на обратный путь нужно столько же времени, около двух часов требуется на формирование плазменного выброса и лазерного действия («Трон Кольца»). С такой медленной реакцией можно надеяться разрушить не сворачивающий со своего пути метеорит, но не маневрирующий корабль, который по ориентации формирующейся плазменной струи способен определить место будущего лазерного удара. А быстро переориентировать вытянутый плазменный шнур магнитными полями Кольца не получится по той же причине, что с его формированием. Поэтому, как оружие, этот способ малопригоден после первой же его демонстрации, которая к тому же невероятна.

«Я рассчитал, что солнце, вероятно, можно передвинуть. Плазменная струя может действовать как газовый лазер, превратившись в фотонный двигатель для самой звезды» (Ларри Нивен «Инженеры Кольца»). Не самая продуктивная идея. Выбрасываемая из звезды плазменная струя сообщит отдачу, намного более значительную, чем любое лазерное излучение, которое можно получить с помощью этой струи. Причина в том, что плазма состоит из частиц, обладающих массой покоя и, следовательно, заметным импульсом, приобретаемым в ходе выброса. Закон сохранения импульса требует, чтобы импульс звезды при выбросе струи изменился на такую же величину, но направленную в противоположную сторону, что порождает отдачу. Фотоны, из которых состоит электромагнитное излучение, в том числе лазерное, имеют нулевую массу покоя, и отдача при их испускании минимальна (Джон Кэмпбелл «Трансплутон»). Поэтому нет смысла суетиться с ничтожной прибавкой от лазерного эффекта, лучше продолжать выбрасывать плазменные струи.

«СДВИГИ» ПРОСТРАНСТВА

«Пространственно-временная метрика, включая лежащий под всем илем, растягивается и слабеет, постепенно доходя до разрыва... Илем – ткань самой реальности, основа всего» (Дэвид Брин «Небесные просторы»). «Частицеподобная» иерархия материи, как полагает современная физика, заканчивается на кварках. Кварки и более сложные частицы, являющиеся их комбинациями, можно представить в виде возбуждений одномерных объектов – струн, формирующих квантовый вакуум, из флуктуаций которого родилась наша Вселенная. Воображаемая попытка растянуть подобную струну привела бы к рождению новых частиц при некоторой приложенной энергии, но не к ослаблению и разрыву метрики. Построение точных моделей пока затрудняется, в частности, сложной математикой и неоднозначностью предсказаний теории струн. Если под илемом автор имел в виду такой вакуум, то он действительно послужил основой всей наблюдаемой нами Вселенной. Но в вакууме нет ни времени, ни пространства, они возникают только в моменты квантовых флуктуаций.

«...Плоский вакуум...» (Грег Иган «Лестница Шильда»). В квантовом вакууме невозможно определить время и пространство, они проявляются только при флуктуациях метрики. Поэтому плоским вакуум быть не может, и неплоским тоже.

Рождающиеся из одного и того же центра раздувающиеся вселенные вложены друг в друга в пространстве с числом измерений семь и более (Иэн М. Бэнкс «Эксцессия»). В теории струн однозначно ограничен выбор общего числа первоначально возможных измерений пространства-времени, оно должно быть равно 26 в «бозонном» варианте или 10 в суперсимметричной версии (11 с учетом бран). Правда, применение этой теории к процессу рождения вселенных из квантовых вакуумных флуктуаций только начинается.

В пятимерном пространстве существует множество четырехмерных вселенных, подобных нашей. Можно получать энергию от трения вселенных, можно создавать искусственные вселенные, отделяя пограничную часть известной вселенной и создавая из нее замкнутую гиперсферу вращением вокруг оси в пятимерье. Поворот гиперсферы через пятое измерение делает из нее межпространство, где нет времени. Эти континуумы можно использовать для накопления энергии, их можно взрывать по сигналу некоего луча. «Пятимерное пространство – и все, и ничто; и нуль, и предел бесконечности... Все это значит, что энергия бесконечна во времени. У нее нет фактора времени, а время – это фактор силы, значит, сила будет бесконечной. Однажды возникнув, энергия окажется беспредельной... Конечно, она будет внеформенна. Это не свет, не тепло, не вещество, не движение, не любая другая известная форма энергии. Но она может стать чем угодно. Она будет стремиться превратиться во что-то, обрести форму. Ее можно будет превратить во что угодно» (Клиффорд Симак «Космические инженеры»). По распространенным на сегодня мнениям, вводимые теоретиками дополнительные измерения могут существовать во встречающихся ныне условиях только в свернутом состоянии, поэтому воображаемый поворот вокруг одного из них вовсе не приведет к созданию гиперсферы, даже не говоря о возможности отделить часть вселенной где-то на ее краю, которого тоже не бывает. И гипотетической беспредельной энергии вместе с искусственной гиперсферой приходят неизбежные кранты, несмотря на авторский оптимизм.

Спасаясь от последствий аннигиляции первичных космологических струн, цивилизация планеты Дуссарра смогла переместить свою планету от своего древнего солнца к удаленной звезде планетной пары (Боб Шоу «Беглые планеты»). Если имеются в виду квантовые струны из моделей ранней эволюции Вселенной, то они могли «свернуться» давно, в самые первые моменты ее развития, в современных условиях их не наблюдают в свободном состоянии, для которого, возможно, нужны уровни плотностей энергии порядка наблюдавшихся при рождении Вселенной.

Наше пространство шестимерно, и его поворот на прямой угол (или смещение на некоторое расстояние) по любой оси координат порождает параллельный мир (Роберт Хайнлайн «Число зверя»). Шестимерность нашего мира ничем не подтверждается, более того, при отличном от трех количестве измерений невозможно устойчивое существование планетных и более грандиозных гравитационно-связанных систем, как показал Пауль Эренфест еще сто лет назад. Второе предположение исходит из неправомерной абсолютизации координатных осей, как будто они являются неотъемлемой частью пространства-времени. На самом деле, подобные воображаемые оси вводим исключительно мы сами для нашего собственного его описания, измерения расстояний, удобства, в конце концов, но не больше. Эти оси не привязаны к какой-то точке пространства-времени или направлению в нем, их можно провести как угодно и откуда угодно, поэтому мысль о возможности рождения другого эквивалентного мира в результате поворота вокруг таких воображаемых, искусственных и относительных объектов выглядит необоснованной. Прямой угол точно так же не выделен среди прочих, повороты на другие углы ничуть не хуже в смысле возможности попасть в параллельный мир. Еще немного фантазии, и в такие миры можно будет попадать, покрутившись вокруг собственной оси, чего, конечно, не случается, если не воображать возникающее головокружение признаком параллельных миров. Точно так же не выведет в подобные миры произвольное смещение по какой-либо координатной оси, даже если для таких смещений или поворотов использовать изобретенную в романе фантастическую машину – континуумоход. Упомянутое минимальное смещение такой машины – на один квант – из всего известного современной науке может соответствовать лишь планковской длине, то есть примерно 10^(-35) м. Такое расстояние находится вне возможностей любой современной и, наверное, будущей техники на много лет вперед.

В поисках спасения от возможных звездных взрывов обнаружена пятимерная макросфера, вход в которую ведет через червоточины в некоторых нейтронах (Грег Иган «Диаспора»). Согласно упомянутому выше выводу Пауля Эренфеста, гравитационно-устойчивым является только мир с тремя пространственными измерениями, любые другие миры этим свойством не обладают. Непохожестью или, в более узком смысле, индивидуальностью могут отличаться лишь макроскопические предметы, к описанию микрообъектов это свойство неприменимо.

Встреченные на Орфее, планете Веги, плавающие в толще океана живые «ковры» на самом деле простираются в шестнадцати измерениях (Грег Иган «Ковры Вана»). В инфляционных сценариях рождения нашей Вселенной вся она возникла из первоначально малой и пространственно-связанной области, поэтому ее видимое четырехмерное строение должно быть всеобщим. Все прочие измерения, если и были когда-то, сейчас свернуты.

Часть фантастов полагает, что о геометрии иных пространств или отличии их метрики можно судить по изменению числа «пи» (Роберт Хайнлайн «Астронавт Джонс», Грег Бир «Эон», Чарлз Шеффилд «Выход за пределы», Боб Шоу «Астронавты в лохмотьях», «Беглые планеты», Артур Кларк, Стивен Бакстер «Око времени», «Перворожденный»). Но это число входит в суммы многих числовых рядов и произведений, например, сумма по n от единицы до бесконечности величин, обратных квадратам чисел 2n-1, равна одной восьмой квадрата «пи»; такая же сумма для четвертых степеней – одной девяносто шестой четвертой степени «пи»; произведение от единицы до бесконечности разностей единицы и величин, обратных квадрату удвоенного числа натурального ряда, есть 2, деленное на «пи», и т.д. В конечном счете, отличное от стандартного значение «пи» означает нарушение равенства 1+1=2 (Клиффорд Симак «Космические инженеры»). Все это значит, что числа и геометрические постоянные взаимоувязаны друг с другом, и об этом нельзя забывать в фантазиях о метрике.

Десятки искусственных космических артефактов исчезнувшей цивилизации Строителей с пространственно-временными аномалиями, их особенностями и параметрами (Чарлз Шеффилд «Летний прилив»). Свертка Торвила обладает макроскопическими квантовыми свойствами, чудовищным образом искажающими пространственно-временной континуум. Внутри нее разумные существа могут находиться в смешанном макроскопическом квантовом состоянии. Путешествие к ней может занять и пять лет, и два-три дня. Корабли, входящие в одном и том же месте, могут выйти в разных местах. Объекты внутри Свертки могут меняться местами. В так называемом «провале» отсутствуют гравитационное и электромагнитное поле, а также энергия (Чарлз Шеффилд «Выход за пределы»). Подобные вымышленные аномалии можно приписать лишь отклонениям от статистически наиболее вероятных усредненных макроскопических состояний, наблюдаемых в нашей Вселенной. Так как отклонения достаточно велики для обнаружения даже «невооруженным глазом», вероятность их реализации, да еще всех сразу, пренебрежимо мала. С Уильямом Оккамом автор точно не советовался.

Перед концом Вселенной корабль-планета стремится достичь метагалактического центра, чтобы там породить новый Большой Взрыв (Джеймс Блиш «Триумф времени»). Такого центра нет, в масштабе Вселенной положение любой точки относительно.

«Корабль получил временную передышку, пока пересекал область чистого пространства в центре... галактики» (Пол Андерсон «Тау ноль»). В ядре нашей галактики звезды настолько тесно расположены друг к другу, что превращение одной из них в новую и тем более сверхновую вызовет взрыв соседней звезды, и так далее (Ларри Нивен «В ядре»). Накапливающиеся астрономические данные и развитие физических моделей позволяют предположить, что в центрах большинства спиральных галактик, включая нашу, располагаются сверхмассивные «черные дыры» (Айзек Азимов «Край Основания», Ларри Нивен «Мир вне времени»), поглощающие окружающую материю (Питер Гамильтон «Дракон поверженный»).

Система распределенных телескопов наблюдает с хорошим разрешением континенты и облака планеты в Туманности Андромеды (Чарлз Шеффилд «Холоднее льда»). Для этого потребуется общий размер телескопов, пожалуй, больше нашей солнечной системы и очень длительное время наблюдения для сбора одиночных фотонов и их фильтрации из шумов. Облегчить подобные наблюдения могли бы гравитационные линзы между Землей и Туманностью Андромеды, но пока их не обнаружили. Если в качестве такой линзы использовать, скажем, Солнце, то в этом случае телескопы нужно относить в космос на значительное расстояние и как-то отфильтровывать мешающее прямое излучение самого Солнца.

Чтобы выполнить точные астрономические измерения, научный работник направляется с обращающегося по орбите вокруг планеты искусственного астероида на саму планету с плотной атмосферой (Айзек Азимов «Немезида»). Для астрономов атмосфера – это неоднородная среда с непрерывно и непредсказуемо меняющимся по всем координатам пропусканием и рассеянием, что ограничивает возможности наземных инструментов (Артур Кларк «Прелюдия к космосу»). Полностью компенсировать ее влияние не удается даже с помощью адаптивной оптики и мощных современных методов обработки данных. В некоторых диапазонах электромагнитных волн вообще невозможны наблюдения с поверхности планеты, так как атмосфера сильно поглощает излучение на этих длинах волн. Поэтому действительная ситуация как раз обратная: при одинаковых инструментах наиболее точные астрономические наблюдения выполняются вне атмосферы. Это подтверждается теми возможностями, которые получила астрономия с выводом на околоземные орбиты автоматических обсерваторий и запуском межпланетных зондов. Например, стали реальностью систематические поиски экзопланет, ультрафиолетовая спектроскопия звезд и галактических ядер, снимки планет и спутников Солнечной системы с близких расстояний, о чем в эпоху наземных наблюдений нельзя было и мечтать. Конечно, размеры внеатмосферных инструментов пока гораздо меньше, чем наземных, но у Айзека Азимова такого ограничения нет, в распоряжении астрономов там находится астероид, измеряемый километрами. Совсем не сложно рассчитать и учесть движение этого искусственного спутника планеты, которое якобы мешает точным измерениям. Его малое тяготение снимает прочностные и деформационные ограничения на размеры астрономических инструментов, а стабильная окружающая температура минимизирует проблемы, связанные с тепловым расширением элементов.

Ближайшая к Солнечной системе вымышленная звезда Немезида видна как светящееся небесное тело девятнадцатой величины из-за расположенной перед ней туманности, иначе ее звездная величина равнялась бы восьми. С другой стороны, с орбиты Немезиды Солнце видится самой яркой звездой на небе (Айзек Азимов «Немезида»). Если согласиться с первым, то второе предложение неверно, поскольку туманность должна точно так же примерно в две тысячи раз ослаблять идущий к Немезиде свет Солнца, и оно должно выглядеть оттуда намного слабее похожей на него по светимости и расположенной на схожем расстоянии альфы Центавра.

На огромной населенной планете Маджипур есть Замковая Гора высотой 48 километров (Роберт Силверберг «Замок Лорда Валентина»). Форма большинства планет – это близкий к шару геоид (Пол Андерсон «Форпост Империи»). Такую форму обеспечивает им собственная гравитация, выравнивающая заметные отклонения от шара. Отличия геоида от него в основном связаны с действием собственного вращения планеты, но не с неровностями поверхности. Столь большая высота горы маловероятна даже на ранних стадиях эволюции крупных небесных тел, хотя прямой связи между высотой гор и размером планет нет. Ларри Нивен комментировал вид, правда, еще более грандиозной, но полой горы: «Настоящая гора такой высоты тут же рухнула бы под своей тяжестью» («Мир-Кольцо»). Образование атмосферы дополнительно запускает мощные механизмы природной эрозии, которые с течением времени разрушают наиболее высокие пики и сглаживают рельеф поверхности планеты (Айзек Азимов «Основание и Земля»). На Маджипуре не описаны движение тектонических плит и связанные с ним извержения вулканов, что в сумме могло бы вызвать появление высоких молодых гор. Такие же сомнения можно высказать по поводу глубин океана на планете Чалдерскол, достигающих 160 километров и более (Джеймс Уайт «Скорая помощь»), если на этой планете есть суша.

Назад к карточке книги "Скепсофант, Скепсореал (СИ)"