Текст книги "Скепсофант, Скепсореал (СИ)"

Это привело к тому, что постепенно внутри Лиги сформировались три коалиции. Базирующиеся в основном в Солнечной системе крупные корпорации практически слились с правительством галактического содружества и превратились в монополии, ограничивающие конкуренцию, добивающиеся налоговых льгот и нужных квот, регулирующие зарплаты и цены, контролирующие образование, культуру, внешнюю политику, поддерживающие бесполезные, но обеспечивающие нужные итоги голосования социальные программы. Другие компании, вытесненные на окраины содружества, сумели приобрести там немалое влияние, в том числе в провозглашенных независимыми от содружества колониях, играя в них схожую роль. Третью фракцию представляли наиболее крупные частные торговцы, сохранившие свою независимость. Интересы трех фракций постепенно разошлись настолько, что часть членов Лиги, преследуя свои узкие интересы, помогла чужой дышащей водородом цивилизации создать мощный военный космический флот и временно оккупировать ряд планет, населенных людьми и другими инопланетянами. В результате Лига фактически перестала существовать как единое целое, хотя формально еще сохранялась некоторое время («Обитель мрака»). Такая судьба Лиги противоречит содержанию относящихся к более поздним временам повестей «Быть трусом» и «Лакомый кусок», где она предстает еще более обширным и мощным объединением, на которое работает вооруженный Патруль с многочисленными военными кораблями и огромным бюджетом.

Будущая экономика, в том числе межзвездная, действует на рыночных принципах и конкурентна, эти черты обеспечивают ей успех. В этом не сомневаются ни Андре Нортон в серии «Королева солнца», ни Боб Шоу в серии «Орбитсвиль», ни Шарон Ли и Стив Миллер в серии «Лиад», ни Пол Андерсон в своих произведениях о Политехнической лиге. Того же мнения придерживается Алан Дин Фостер в романе «Приговоренный к Призме», где случайно открытая планета с разнообразной органосиликатной жизнью становится своеобразным призом для многих галактических корпораций. Конкуренция возникает также между различными цивилизациями, сталкивающимися на этапах освоения перспективных планет (Пол Андерсон «Планета, с которой не возвращаются»). Она заставляет находить лучшие решения, что стимулирует развитие. Неконтролируемый космический монополизм может приводить к хищническому уничтожению разумных инопланетных культур (Брайан Олдисс «Градгродд», сборник «Суперигрушек хватает на все лето»). Как и на Земле, очень крупным галактическим компаниям сходят с рук даже серьезные нарушения закона, просто из-за того, что их невыгодно уничтожать (Алан Дин Фостер «Приговоренный к Призме»). Монополизм может подтолкнуть к разорению соперников методами биологической войны (Паоло Бачигалупи «Заводная», "Специалист по калориям"). Защита конкуренции нужна как для предотвращения таких нарушений, так и для устранения зависимости от ошибок управления в распространяющихся на всю экономику монополистических организациях. Вместе с тем укрупнение до определенных пределов полезно повышением производительности и эффективности (Клиффорд Симак «Наследие звезд»). Действительно, здесь необходимо находить тонкую равновесную грань между столь противоречивыми требованиями. С другой стороны, инопланетянам земная экономика может казаться переусложненной, особенно ее реклама (Алан Дин Фостер «Квози»). Хм, она непроста для нас самих. Более высокую эффективность экономики гипотетически обеспечивают прямые горизонтальные связи между производителями и потребителями при пренебрежимо малой задержке производства. Такую структуру проще создать вне Земли из-за вынужденной экономии ресурсов и отсутствия сопротивляющегося нововведениям населения (Ким Стенли Робинсон «2312»). Пессимисты даже указывают на возможность почти тотальной национализации экономики (Филип Фармер «И в торгашестве присутствует оттенок благородства», Ларри Нивен "Мир вне времени"). Поэтому и здесь желательно иметь возможность выбора оптимального варианта.

В стремлении победить в конкурентной борьбе корпорации могут начать имитирующие войну соревнования между собой (Дэвид Брин «Глина»), включая привлечение профессиональных наемников, а затем наемных убийц. Попытки правительств помешать этому проваливаются, и корпорации перехватывают политическую власть. В результате военные расходы признаны ненужными, имитационные соревнования становятся популярным спортом, но независимое предпринимательство при этом оказывается принесенным в жертву корпоративной экономике (Роберт Асприн «Холодные финансовые войны»). Это пример того, как субъективная расстановка приоритетов оказывается важнее одной из основных целей. Сами корпорации часто изображаются преследующими одну лишь прибыль и на этом пути пренебрегающими опасностью для жизни своих сотрудников и даже всей Земли (Алан Дин Фостер «Чужой»). Если в отношениях с другими планетами Земля сосредоточится только на экспорте и навязывании излишков продукции своей промышленности и сельского хозяйства, это может вызвать межпланетные столкновения и войны (Боб Шоу «Стой, кто идет»). А каким же колониям это может нравиться, если в результате они не могут встать на ноги, развивая собственную экономику?

Концентрация экономики исключительно на прибыли почти полностью выбивает из межзвездной коммерции молодые цивилизации, только-только вышедшие в космос, так как у них редко находятся такие товары, которые могли бы заинтересовать других. Иными словами, у них мало капитала, чтобы на равных конкурировать с более развитыми экономиками. В этом случае может помочь межзвездная благотворительность, когда группе молодых цивилизаций в совместное исключительное пользование на некоторое время передается вновь открытый ресурс, необходимый всем из-за достигаемых с его помощью преимуществ и его незаменимости. Правда, этот ресурс после его публичного раскрытия становится слишком привлекательным для более крупных игроков, чтобы они устояли перед соблазном поставить его под свой контроль (Пол Андерсон «Путеводная звезда»). Прозрачный намек на то, что увлечение одной лишь прибылью может оказаться разрушительным и поэтому должно быть чем-то уравновешено. Например, моральными ценностями и идеалами, существование которых может объединять самые разные существа (Пол Андерсон «Сезон прощения»).

Экономика колонии октопауков основана на биологических процессах и социальной оптимизации, как отдельных проектов, так и функционирования колонии в целом. Ее повседневная цель – максимизация всех ресурсов колонии, включая разумных существ, как в краткосрочной, так и более длительной перспективе с использованием их количественной квазиденежной оценки. Поэтому руководители колонии носят звание оптимизаторов (Артур Кларк, Джентри Ли «Рама явленный»). Такой предельный случай распространения понятия «ресурс» на самих разумных существ может привести к подмене гуманности целесообразностью, к принятию решений, касающихся многих жизней, исходя из антигуманных целей. Например, жители некоторых удаленных от Земли колоний наладили бойкую торговлю выдаваемыми за андроидов похищенными и прооперированными человеческими детьми (Джон Браннер «Работорговцы в космосе»). Не стоит также забывать о печальном опыте России после 1917 года, нацистской Германии, фашистской Италии, оккупационных войск Японии периода 30-40-х годов прошлого века, Китая времен японской оккупации, гражданской войны и «большого скачка», Кампучии под властью «красных кхмеров».

Иногда циклическая модель развития современной экономики, согласно которой за периодом подъема следует стагнация, сменяющаяся спадом с вызреванием в нем следующего подъема, сближается с циклами социальных процессов в будущих межзвездных цивилизациях, где достижение стадии зрелости должно сигнализировать о грядущих потрясениях. Спад при этом утрируется до угасания межзвездной торговли и скатывания экономик провинций и отдельных планет к примитивному уровню, аналогично региональным земным культурам древних и средних веков. Следующий подъем рисуется через достаточно долгое время, необходимое для восстановления технологий и налаживания нарушенных межпланетных торговых коммуникаций (Брайан Олдисс «Галактики как песчинки»). При этом в самом начале восстановления при отсутствии должного образования населения возможно даже придание религиозного статуса сохранившимся высоким технологиям. При дальнейшем развитии на первый план выходит стандартная торговля, не обремененная излишними догмами (Айзек Азимов «Основание»). Религиозные ограничения, типичные для теократических форм правления, способны помешать успешному экономическому развитию колоний (Брайан Олдисс «Осторожно: сутаны!», Джон Барнс «Миллион открытых дверей»).

Механический перенос существующих экономических тенденций слишком часто не оправдывает себя, в основном из-за неточности прогнозов и субъективных предпочтений авторов. Вспомним хотя бы схематичное отображение США начала XXI века Робертом Силвербергом в романе "Лагерь Хауксбилль", далеко не совпадающее с наступившей действительностью. То же самое можно сказать о фантастическом коммунистическом обществе (Стругацкие "Полдень. XXII век"), ведь нам уже известен неудачный результат его построения развалившимся Советским Союзом.

МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И ГРЯДУЩИМ

Более накатанный путь – изображение молодых колоний на других планетах. Там нехватка техники вследствие изоляции от метрополии либо сознательного отказа от передовых технологий в пользу идеализированного пасторального псевдосредневековья должны возвращать экономику к состоянию, похожему на когда-то уже пройденное человечеством на Земле (Кристофер Сташефф серия романов о жизни колонии на планете волшебства Грамарий, сага Джорджа Мартина «Песнь льда и пламени»).

По этому пути пошла Энн Маккефри в своем пернском цикле, изображая типичный пример такой технологически и экономически регрессировавшей колонии. Достаточно подробно описанная аграрная экономика планеты Перн основана на феодальном поместно-рентном типе хозяйствования. С одной стороны ее представляют занимающиеся сельским хозяйством и защищенные от падений опасных Нитей поселения-холды, которые подчиняются одному из нескольких великих холдов, выполняющих, помимо ведения немалого собственного хозяйства, функции административно-территориальных центров. С другой стороны добавляются действующие на территориях холдов автономные ремесленные цехи, в которые входят мастерские и отдельные самостоятельные ремесленники. Каждый цех независим, специализируется в своей области ремесел и является общепризнанным монополистом в ней, но отдельные мастерские, включая главные, таким правом не обладают и частично конкурируют между собой. Поэтому у холдов есть некоторая свобода выбора поставщика изделий или услуг («Небеса Перна») и они могут не опасаться чересчур высоких монопольных цен.

Жизнь большинства холдеров определяется правами на землю, предоставляемыми им по достижении совершеннолетия в соответствии с играющей роль конституции хартией лордом-владетелем великого холда (или управляющим от его имени) в обмен на обязательство возделывать надел, содержать семью и уплачивать десятину. Новоиспеченный держатель права может начать обработку земли и постройку собственного малого холда на полученном наделе или отказаться от прав в пользу других наследников. Эти права даются один раз. Такие права на ранее занятые и обрабатываемые южные земли должны были аннулироваться при вынужденном переселении колонистов на северный материк, иначе невозможно было бы повторно получить наделы на севере («Хроники Перна: первое Падение»). Малые семейные холды ведут хозяйство, немногим отличающееся от натурального, обрабатывая землю, собирая урожай, разводя скот, отдавая десятину и лишь изредка приобретая самые необходимые товары на регулярных ярмарках в великих холдах или у передвигающихся караванами торговцев. Последние занимаются закупками, перевозками и реализацией материалов и изделий ремесла и обеспечивают обмен продукцией между холдами и мастерскими. Великие холды собирают установленную лордом десятину с подчиненных малых холдов, помогают основанию новых малых холдов, предоставляют место для работы расположенных на своих территориях цеховых мастерских и ремесленников, снабжают их материалами, а также уплачивают причитающуюся десятину Вейрам – постоянным лагерям защищающих холды и цехи от падений Нитей всадников и их драконов. За исключением десятины малых холдов, другие похожие на налоги изъятия не упоминаются. Десятина, доставляемая Вейрам, налогом не является, фактически это снабжение полувоинского «цеха» всадников за их услуги по защите Перна. Форма уплаты, судя по составу десятины Вейров («Хроники Перна: первое Падение», «Глаз дракона», «Полет дракона», «Запечатление»), натуральная.

Периниты пользуются деньгами, в их денежной системе применяются металлические и мелкие деревянные монеты, но соотношение достоинства монет из разных металлов («История Нерилки», «Отщепенцы Перна») не указывается. Право на чеканку денег от своего имени имеют цехи и Вейры. Холды предоставляют ремесленникам материалы, условия для работы и оплачивают ее результаты («История Нерилки», «Мастер-арфист»), поэтому выпуск цехами собственных денег не оправдан и должен вызывать инфляцию. В отношении Вейров ситуация похожая, потому что хотя денежная часть десятины не упоминается, наиболее влиятельный Вейр Бенден выпускает свои деньги («Небеса Перна»). Нет ответа на вопрос, выпускали ли фактически деньги другие Вейры, в том числе Древние. Маккефри увязывает выпуск денег исключительно с влиятельностью цеха или Вейра, слишком наивно и вольно забывая экономические причины. Ее способ не может ответить даже на простой вопрос: как периниты измеряют эту влиятельность, чтобы знать, сколько монет отчеканить? И с какой стати теряющим влияние цехам и Вейрам соглашаться с уменьшением своих квот на чеканку – они же все независимы? А стоит им не согласиться – снова инфляция! Регулировка выпуска путем ограничения приема необеспеченных денег не сработает, потому что на планете много отдаленных малых холдов, где плохо знают, «кто чем дышит». К тому же металлы на Перне дефицитны, и, в крайнем случае, «плохие» монеты можно переплавить. В цехах и тем более в Вейрах нет лишней продукции, которая могла бы служить обеспечением эмиссии денег, хотя Маккефри пишет, например, что монеты ткачей прекрасно обеспечены («Небеса Перна»). Интересно, чем? В то же время такие излишки накапливаются в великих холдах при сборе десятины с подчиненных им малых холдов. Поэтому выпуск денег великими холдами выглядел бы правильнее с экономической точки зрения, однако их монеты в цикле не упоминаются.

При принятом на Перне двукратном отличии номиналов монет требуется их большее количество в обращении, чем при типичных распределениях таких номиналов на Земле. Еще больше их нужно выпускать и носить с собой из-за различной обеспеченности, от которой зависит, примут деньги в оплату или вместо них потребуют другие («Мастер-арфист», «Небеса Перна»). О бумажных и безналичных деньгах, а также о существовании банков хотя бы в самом примитивном виде, нет никаких сведений. Чем определяется, от чего зависит и как регулируется выпуск денег, обесцениваются ли они со временем, не поясняется. Лишь по одному разу говорится о торговом кредите («Глаз дракона») и оплате вперед яйцами файров за последующую поставку тканей («Барабаны Перна»). При полном отсутствии банков и более простых кредитных структур торговые караваны, видимо, вынуждены возить с собой денежные суммы, достаточные для немедленной оплаты приобретаемых ими товаров, что должно делать их желанной целью для шаек грабителей и разбойников, несмотря на возможные жестокие наказания в случаях поимки («Отщепенцы Перна»). Не обсуждается страхование товаров и грузов, другого имущества (рисков их утраты или порчи), ответственности. А все эти детали важны для безостановочной слаженной работы экономического механизма. Впечатление такое, что для Маккефри пернские деньги так и остались всего лишь разнообразными металлическими или деревянными кружочками, которые периниты передают из рук в руки по привычке или по причине их неизбывной алчности, почти вне связи с ценностью работ и услуг. Она с явным осуждением описывает потребовавшего плату за ночлег скаредного хозяина малого холда, в котором заночевал арфист Робинтон, в других таких же случаях расплачивавшийся за это одним исполнением песен и баллад («Мастер-арфист»). Подлинные причины и инфраструктура выпуска и обращения денег для нее, видимо, были не то злом, которого нужно избегать, не то лишним звеном в экономике. Полнейший наивняк, иначе не скажешь. Желательно было бы сначала разобраться, как действует средневековое хозяйство, прежде чем писать о нем.

Кроме ярмарочного сбора за право торговли на подготовленных местах («Барабаны Перна»), иные торговые пошлины не отмечаются. Какие-либо взносы или отчисления с личных доходов ремесленников и прочих перинитов не указаны. Как, например, формируется казна цеха, если контракты заключаются с отдельными ремесленниками («Глаз дракона», «История Нерилки», «Мастер-арфист»)? А без такой казны как может хозяйка главной мастерской цеха разбираться с пришедшими счетами («Скороходы Перна») и оплачивать их? Скорее всего, контракты заключаются в первую очередь с мастерскими («Странствия дракона», «Небеса Перна»), которые должны получать основную оплату за работы и услуги, выполняемые и оказываемые холдам ремесленниками. Тогда называемые контрактными денежные вознаграждения и прочие привилегии отдельных ремесленников («История Нерилки», «Мастер-арфист»), видимо, представляют собой лишь дополнительные индивидуальные премии за добросовестное или превосходное выполнение своих обязанностей. В этом случае хотя бы часть продукции цеховых мастерских или дохода от них достается великим холдам, на территории которых они расположены, так как мастерские и самостоятельно работающие ремесленники наверняка отдают таким великим холдам часть своей продукции в обмен на их снабжение всем необходимым для работы («Странствия дракона»). Подтверждение – главная мастерская рыбаков и крупнейшая судоверфь западного побережья, находящиеся на территории великого холда Тиллек, приносят ему основной доход («Мастер-арфист»). В этой схеме понятны хотя бы основные каналы обращения товаров и денег, которые Маккефри не наметила.

Неясность с формированием общей казны цехов все же остается, что показывают следующие примеры. Ткачи и кожевники поставляют ткани, одежду, обувь, ковры, гобелены главной мастерской арфистов («Певица Перна»). Как арфисты рассчитываются за эти поставки? Неужели просто штампуют деньги-марки со своим собственным клеймом («Мастер-арфист») и отдают их в оплату? Зачем в этом варианте цеху вообще нужно что-то делать, если достаточно выпустить свои деньги? Или такие поставки оплачивает великий Форт-холд, где расположена эта главная мастерская, и затем передает ей купленные товары, обеспечивая ее работу («История Нерилки», «Мастер-арфист»)? Начавшийся уже в первые годы колонизации бартер, с симпатией описываемый автором как способ обойтись без денег («Заря драконов», «Полет дракона», «Странствия дракона»), спасает далеко не всегда: для него каждая сторона сделки должна иметь запас товара, нужного другой стороне, либо одна из них предоставляет другой торговый кредит. Многосторонний бартер требует более или менее постоянного учета взаимных прав и обязательств и, в конце концов, приводит к необходимости денег, как, видимо, со временем случилось на планете. С неудобствами бартера и необходимостью банков даже на только что колонизованной планете, кстати, полностью согласен Роберт Хайнлайн («Достаточно времени для любви, или жизни Лазаруса Лонга»). И как быть на Перне с теми же услугами, где реальных товаров не бывает, а общецеховые расходы могут быть весьма значительными? Скажем, целители заполучили новую современную главную мастерскую (Энн Маккефри «Небеса Перна»), но откуда они взяли средства для оплаты строительства и закупки дорогостоящего оборудования, произвести которое стоило большого труда другим цехам? Маловероятно, что снова подсобил великий Форт-холд, где расположена эта мастерская. Или наштамповали монет, поставили свое клеймо и раздали, как арфисты? Как во всем этом определяется цена уникального оборудования, которое никто из живущих в данное время перинитов никогда раньше не делал? Откуда арфисты, целители и другие цехи берут дефицитные металлы для монет? Объяснить написанное может оказаться сложнее, чем придумать.

Организация обсерватории на неосвоенном западном континенте планеты для предупреждения об астероидной или кометной опасности начинается в складчину, когда великие холды и цехи выделяют людей, корабли, материалы, Вейры – всадников с драконами («Небеса Перна»). Однако для такого способа нужно, чтобы великие холды, цехи и Вейры имели свободные резервы, которые далеко не бесконечны, особенно во времена регулярных падений Нитей.

Попытки детального описания работы пернских цехов и ремесленников тоже вносят немало путаницы. Выплавка металлов – занятие то кузнецов, то рудокопов («Все Вейры Перна»), которые выплавляют из железной руды металлические слитки, отправляемые в цех кузнецов для изготовления изделий («Глаз дракона», «Небеса Перна»). Тем не менее, из копей великих холдов Кром и Телгар в главную мастерскую кузнецов вновь доставляется руда («Странствия дракона»), хотя гораздо удобнее переплавлять ее в Кроме – там рядом залегает качественный уголь («Глаз дракона»).

Маккефри неоднократно то упоминает цех целителей, то считает главного мастера целителей рядовым мастером цеха арфистов, возможно, из-за соседства двух цехов и их происхождения от единого колледжа («Глаз дракона»): свою главную мастерскую целители собирались строить только после окончания шестого Прохождения. Однако уже в то время у них был собственный главный мастер, обладающий достаточными полномочиями для введения всепланетного карантина («Морита – повелительница драконов»), а в относящемся к тому же времени другом романе целители и арфисты имеют отдельные мастерские с широким двором между ними («История Нерилки»).

Таким же образом, хотя и реже, автор то смешивает, то разделяет цехи кузнецов и стеклодувов («Белый дракон», «Все Вейры Перна»). Упоминаются профессия («Полет дракона», «Песни Перна», «Певица Перна», «Барабаны Перна», «Все Вейры Перна») и звание ремесленника пекарей («Певица Перна»). Однако не указано, к какому цеху они относятся: цех поваров не отмечен, и по их описанию они ближе к рядовым наемным слугам («Глаз дракона», «История Нерилки», «Полет дракона»), а мальчишку-поваренка автор прямо называет низкорожденным («Странствия дракона»). Не указывается цеховая принадлежность гончаров («Песни Перна»), но их хотя бы можно отнести к каменщикам («Белый дракон», «Все Вейры Перна»), входящим в цех рудокопов («Дельфины Перна»). Тем не менее, дамбы и плотины, где без каменных работ сложно обойтись, строят кузнецы («Все Вейры Перна»)!? Наличие и расположение главной мастерской цеха торговцев неясно, хотя существование их цеха не подвергается сомнению.

Из автономии и равноправия цехов, специализирующихся в своих областях ремесел, формально должны следовать их монополизм и отсутствие конкуренции между ними. Полностью выполнить эти требования не удалось. Капитаны морских кораблей самостоятельно торгуют с находящимся на другом континенте Южным холдом, а также с другими великими холдами. В идеале это допустимо лишь в том случае, когда эти капитаны входят в цех торговцев. Но это противоречит условиям фрахта судна в цехе рыбаков («Скороходы Перна») и тому, что, например, капитан Рамнези является моряком и владельцем нескольких судов, а не их фрахтователем. Он опасается вызвать неудовольствие стоящего над ним главного мастера рыбаков, а также лордов великих холдов, слишком явным нарушением установленного конклавом запрета на торговлю с южным материком («Отщепенцы Перна»). Возможно, морская торговля с самого начала была выведена из цеха торговцев и отдана цеху рыбаков, но подтверждения этого в цикле нет. Монополия цеха торговцев подрывается также ярмарочными продажами своих изделий ремесленниками других цехов и их занятиями скупкой и перепродажей товаров («Певица Перна»). Общий проект избавления от Нитей тем более заставил ремесленников различных цехов, и не только их, во многих случаях действовать совместно, не особенно соблюдая предписываемое принадлежностью к цеху разграничение работ («Все Вейры Перна»). Здесь Маккефри верно отразила реальную жизнь, в которой неоправданно строгие правила так или иначе обходятся или отвергаются со временем.

С точки зрения концентрации специалистов монополизм цехов также ограничен. Трудно сомневаться в профессионализме букмекеров и игроков в азартные игры («Глаз дракона», «Все Вейры Перна»), с которыми лорд великого холда Битра заключает официальные контракты («Глаз дракона»), но к какому цеху их приписать? А стражников, которые тоже профессионалы («Полет дракона») и тоже заключают контракты с нанимателями («Глаз дракона», «Полет дракона», «Отщепенцы Перна»)? Управляющих, экономов («Белый дракон»), их помощников? Слуги и неквалифицированные чернорабочие работают по контрактам («Глаз дракона», «Отщепенцы Перна»), но в какой цех они входят? По своей работе они ценятся заметно ниже дипломированного ремесленника-художника («Глаз дракона»), но по какой причине: недефицитной профессии или почему-то еще? Или принадлежность к цеху на Перне означает не только специальность и наличие навыков ремесла, но и членство в своеобразном профсоюзе, куда берут далеко не всех, а только прошедших учебу и определенную проверку человеческих качеств и выдержавших квалификационные испытания, но зато предоставляют определенные гарантии и защиту? Монополизм, репутация и заступничество цехов вполне могут обеспечивать ремесленникам лучшие условия контрактов по сравнению с не входящими в цехи перинитами. Последним, видимо, предлагаются только индивидуальные контрактные условия, и наверняка худшие, чем у имеющих звание ремесленника. В таком случае заметную разницу в оплате, привилегиях и статусе можно понять, хотя об этих причинах в пернском цикле не говорится.

Музыка и пение могут помогать преподаванию, но совсем нерационально сводить значительную часть образования к песням и балладам, потому что обычный язык слишком избыточен и неоднозначен, особенно для точных наук и связанных с ними ремесел, где этим качествам не место. Не зря же мастер-звездочет Вансор при объяснении уточненных графиков падений Нитей пользуется формулами («Белый дракон»), а не выпевает способ расчета. Преподавание изображено делом одних лишь арфистов, что оставляет открытым вопрос о том, кто и как учит учеников и подмастерьев прочим ремеслам в других цехах. В одном из первых романов пернского цикла Маккефри использует месяцы длительностью по 30-31 день («Морита – повелительница драконов»), затем, в частности, в последнем – тринадцатимесячный год («Небеса Перна») с одинаковыми месяцами по 28 дней («Белый дракон», «Небеса Перна»). Не исключено, что на таком различии сказалась длительная жизнь на родине предков в Ирландии, куда она переехала в 1970 г.: жители США стараются избегать числа тринадцать (Роберт Хайнлайн «Неприятная профессия Джонатана Хога»), а ирландцы могут поступить наоборот, бросая вызов судьбе.

Идеализация полуфеодальной экономики имеет свои пределы. Оказалось, что задачу полного избавления планеты от угрозы Нитей можно решить, только допустив переход Перна к намного более высокому технологическому уровню. Он становится возможным лишь под руководством и при постоянных подсказках невероятным образом уцелевшей на южном континенте и вновь заработавшей мощной диалоговой компьютерной системы первых колонистов. При этом специализированные слабо взаимодействующие цехи, годящиеся для поддержания почти не меняющихся со временем простых технологий и навыков, обнаруживают свою негибкость и неприспособленность по отношению к быстрым изменениям, что очевидно при описании противодействия ремесленников-стеклодувов всему новому или сопротивления части целителей прогрессивным методам лечения. Немногим помогает появление новых цехов, например, изготовление пары сотен космических скафандров для всадников потребовало длительного и упорного совместного труда ремесленников нескольких цехов, включая только что образованные («Все Вейры Перна»).