Текст книги "Падальщик"
Автор книги: Ник Гали
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 31 страниц)
– Слушай же меня… Слушай…
Глава VI
Какое облегчение – это был всего лишь сон…
Телефонный звонок впился в мозг. Из-под одеяла высунулась худая смуглая рука, нащупала на тумбочке телефон и, слов но мурена добычу, утянула под одеяло. Самуэль.
Ли-Вань сбросил звонок. Он никого не хотел слышать. Зеленый младенец из сна… Он повернул голову под подушкой и вдруг почувствовал резкую боль в затылке. Он застонал, – не от боли, а потому что вспомнил, что действительно случилось накануне ночью в Кройдоне.
Заведение, куда он вчера направился было в четырех кварталах от борделя, – полиция знала и о нем, но рейд туда пока не планировался.
В Он заплатил за двух девушек сразу. Потом взял еще двух. Память с садистским наслаждением вновь и вновь поднимала за волосы голову, раздвигала веки, прокручивала перед глазами ужасное кино. В комнате, где все происходило, отблески кроваво-красной лампы лежали на оконном стекле, – и он точно помнил, как кто-то смотрел на него сквозь эти отблески. Ли-Вань, к удивлению проституток, то и дело поднимал бутылку виски и приглашал смотрящего за окном выпить вместе с ним… Когда все началось, девушки закричали, попытались убежать… Он не помнил, что было дальше. Он не помнил, было ли «дальше». Его ударили сзади по голове. Он очнулся ранним утром в ледяной воде в придорожной канаве возле въезда в Кройдон – без документов, без денег, без коммуникатора, – с затылком, липким от спекшейся крови…
Снова настойчиво зазвонил на тумбочке телефон.
Ли-Вань откинул одеяло; приподнявшись на локте, взял трубку.
– Ли!.. – голос Самуэля ужалил, словно пчела, – Ли, ты Меня слышишь? У тебя все в порядке?
– Да, – хрипло ответил Ли-Вань, – все… в порядке.
– Не ври – не ври! – крикнул ему Самуэль. – Не все с тобой в порядке – я слышу! Ты уже говорил с Хранителями? Ли-Вань поперхнулся.
– С кем?!.
– Ли… Я…
В трубке захрустело.
– Что! Что!! – закричал Ли-Вань в трубку.
Из трубки неслось несвязное:
– Геня… Вчера родила… Анжич за границей… Болен… Врачи не знают… Хранители…
Опять раздались шумы. Последнее, что услышал Ли-Вань, до того как связь оборвалась, было:
– Госпиталь Святой Марии на Пэддингтон…
Глава VII
Лондонское утро, серебряный зверь
Подняв ворот синего плаща, Ли-Вань шел, почти бежал к метро. Июньское лондонское утро было совсем не страшное – в меру серое, в меру теплое, в меру пахнущее кофе…
Ли-Вань бежал мимо открывающихся дверей ресторанов, мимо очередей на автобусных остановках, мимо стопок свежих, влажных газет в киосках; и словно во сне, – или как в кино, или как из-за стекла, – смотрел на людей, идущих ему навстречу. Вот два улыбающихся школьника, – один из них, рыжий с веснушками, что-то на ходу увлеченно рассказывает другому и изображает стрельбу, поднимая над головой согнутые руки. Вот девушка в аккуратно перетянутом поясом желтом плаще, – она поворачивает голову и мельком смотрит на свое отражение в витрине… Вот два парня обгоняют Ли-Ваня – наверное, опаздывают на поезд. Оба парня в куртках с капюшонами и с увесистыми рюкзаками за спиной; один из них со спины похож на обезьяну. Вот не он, а другой, словно чувствуя на своей спине взгляд Ли-Ваня, на секунду оборачивается…
Ли-Вань ахнул.
– Станислав!..
Оба капюшона, не сговариваясь, бросились бежать, придерживая руками тяжело прыгающие на спинах рюкзаки.
– Станислав! Постой!.. Мне надо тебе сказать!..
Ли-Вань пошел, потом побежал за ними по мостовой. Но югославы вдруг разделились – Батхед шмыгнул в боковой переулок, а похожий на обезьяну его спутник, растолкав людей на автобусной остановке, вскочил на подножку отъезжающего даббл-деккера. Ли-Вань замедлил шаг и остановился; в грязной луже отразилось вышедшее на миг из облаков солнце. Прикрыв глаза рукой от солнечных лучей, Ли-Вань смотрел вслед отъезжающему автобусу. Автобус доехал до угла улицы и взорвался. В сторону откинулась красная крыша, брызнуло вверх стеклами, креслами, телами людей… С опозданием хлопнуло по ушам, задребезжал и по асфальту падающие с неба железные части; через откинутую крышу автобуса повалил густой черный дым.
Вся улица пришла в движение – все закричали, побежали куда-то; из брошенных посреди улицы машин выскакивали люди. Кто-то ложился на землю, кто-то застывал на месте с открытым ртом, кто-то снимал происходящее на мобильный телефон… Не в силах сдвинуться с места, Ли-Вань смотрел на пузырящуюся от жара, кипящую, словно кровь, краску на бортах автобуса – из покореженного остова, неуклюже толкаясь, крича, выбегали, вылезали, выпадали окровавленные люди….
– Ли-Вань!..
Он обернулся – в пяти шагах позади него остановился серебристый «Роллс-Ройс».
Посреди всеобщей сутолоки, гари и крови, машина была похожа на спустившегося с небес волшебного зверя. Тонированное стекло задней двери было опущено, в окне показался профиль с орлиным носом и жесткими складками у рта.
В изумлении Ли-Вань смотрел на позвавшего его человека.
– В машину! – крикнул тот. – Быстрее! У нас нет времени!..
Словно во сне, Ли-Вань подошел к «Роллс-Ройсу», забрался внутрь и закрыл за собой дверь. В тот же момент, чиркнув колесами по асфальту, серебряный зверь рванулся с места.
Глава VIII
Север и Юг
– Как это возможно?! – Ли-Вань был не в состоянии вместить в себя происходящее. – Вы не погибли…
Серые глаза спокойно смотрели на Ли-Ваня.
– Катастрофы над Атлантикой не было, – Девин потер рукой подбородок. – Лиза и работники проекта после презентации в школе не покидали Англии.
Вытаращив глаза, Ли-Вань сглотнул. Не находя слов, повернулся к другому человеку в салоне:
– Вы…
Сухой старик оперся на костяной набалдашник высокой трости, которую держал между ног и, подняв вверх острый подбородок, объявил:
– Барон Фон Рихтхофен. Великий Магистр Ордена Хранителей.
От неожиданности Ли-Вань поперхнулся:
– Я…
Фон Рихтхофен сделал нетерпеливый жест рукой.
– Не перебивайте, не удивляйтесь. Время дорого. Еще позавчера мы сами не подозревали, что принадлежим с вами к одному братству.
– К одному?…
– Да, – кивнул острым подбородком барон, – вы же Хранитель тайны Яхи, не так ли? Наш Орден тоже уже много лет ждет прихода на землю Главного Хранителя.
Он задумчиво перебрал пальцами на костяном набалдашнике трости. Тускло сверкнул на пальце изумруд в массивном перстне.
– Раскол, по всей видимости, случился в момент разрушения Города Завоевателем, – Фон Рихтхофен снова потянул шею из жесткого воротничка. – Я коротко расскажу вам. Все случилось около семисотого года до нашей эры, в тот самый момент когда Врата пропали. Почти все Хранители тогда были убиты, но несколько уцелевших братьев после катастрофы перебрались морем в западные земли. Орден, основанный ими, сегодня насчитывает несколько сотен членов; две наши главные ложи располагаются в Лондоне и Вашингтоне.
Барон остановился; водянистые глаза внимательно смотрели на Ли-Ваня:
– За прошедшие века нашего главной целью было отыскать Небесные Врата и хранившиеся в них когда-то золотые пластины…
– …с Откровениями Яхи, записанными Первым Светлым Учителем… – прошептал Ли-Вань.
– Да, да, – поднял с трости морщинистую руку де Фон Рихтхофен. – Дело в том, что братья, возродившие Орден на Западе, не были глубоко посвящены в знание Лилы. Им были известны только общие законы игры. Таким образом, чтобы выполнить миссию, нам нужно было обязательно восстановить Знание, отыскать пять первозданных Откровении.
Ли-Вань сделал слабое движение рукой.
– Но в письме дяди Дипака говорилось, что золотые пластины заказал он…
Тонкие губы барона сжались в нитку.
– Забудьте о том, что вы читали в письме дяди Дипака. Письмо поддельное. Все, что было написано в нем – ложь.
Ли-Вань с ужасом смотрел на сидящих в машине людей.
– А тетрадь? Libro W? Пятое Откровение Яхи и Правило Истинной Веры?
Вместо ответа Фон Рихтхофен нетерпеливо повернулся к Девину. Тот вздохнул:
– Эта тетрадь не легендарная Libro W, как вы думали, – Девин легонько кашлянул, – но она подлинная в том смысле, что действительно была написана Томмазо после его бесед с Леонардо… Однако лишь Пятое Откровение было взято из оригинальной тетради. Текст Шестого Откровения – Правила Истинной Веры – мы написали сами два года назад.
– Что?!. – прошептал Ли-Вань.
Рука начала инстинктивно нащупывать ручку двери.
– Выслушайте нас, – Фон Рихтхофен взял его за локоть. – Я уверен, вы поймете, почему мы так поступили.
Отрывисто произнося фразы, он принялся рассказывать:
– Как вы знаете, золотые пластины первоначально хранились в созданном Первым Светлым Учителем алтаре – в Небесных Вратах. Пластины путешествовали вместе с народом, – в пустыне. Однажды ночью Первый Светлый Учитель втайне вынул пластины из алтаря и передал их ближайшему из своих учеников. Ученика этого звали Тутмоз – истории он известен как пропавший без вести старший брат фараона-еретика Эхнатона. Как мы потом выяснили из текстов гимна, чудом сохранившихся на развалинах храма Эхнатона, Тутмоз позже тайно вернулся с пластинами в Египет и был там схвачен…
Барон поднял трость и слегка ударил ей об пол: – Вероятно, план Тутмоза был спрятать пластины в Египте но мы долго не догадывались об этом! Веками мы занимались поисками пластин в землях, окружавших Город, – мы увлеклись этим… А ведь был и другой способ восстановить Откровения Семеро Светлых Учителей, приходящих к людям в равные промежутки времени, могли передать нам части знания Яхи. Однако всякий раз мы узнавали об Учителях слишком поздно – все они кроме Седьмого, пришли в земли, далекие от нашей… Лишь Леонардо появился в Европе; последний из семерых, он встретился с нами. Для того чтобы дать Хранителям знак о себе, Леонардо готовился, подобно Будде, творить чудеса, – но ему не пришлось ни поворачивать реки, ни строить мосты, ни летать… Его славы художника хватило сторицей; достаточно было увидеть его картины, чтобы понять: лишь знающий о Лиле мог творить так. Магистр Хранителей, принявший имя Томмазо Мазини, лично направился к Седьмому Учителю из Англии (там к тому времени обосновался Орден). Долгие годы он жил и работал бок о бок с Учителем, и, наконец, открылся ему. Леонардо рассказал Томмазо о готовящемся приходе Падальщика, он же создал для Хранителей специальный труд, в котором описал тайные правила Игры Цветов в телах людей. Зная эти правила, избранные могли до прихода Яхи легко менять светящиеся одежды по своему желанию и от того, двигаясь в мирах вверх, становится счастливыми. Леонардо объяснил, что Правила Игры Цветов не подменяли собой Правило Истинной Веры, но могли позволить избранным дождаться прихода Яхи, достаточно долго сохраняя свои тела незамутненными, что должно было позволить избранным отличить Яхи от Падальщика. Леонардо даже создал специальную модель тела человека, позволяющую наглядно показать, как излучения человеческого тела взаимодействуют друг с другом и как они влияют на его судьбу. Уже много позже Седьмой Светлый Учитель специально для Хранителей создал портрет никогда не существовавшей женщины, – портрет, излучавший золотое сияние. В надежде передать его Хранителя он в последние годы жизни повсюду возил его с собой. Комбинация свечений этой картины зрительно воспроизводила идеальную комбинацию свечений тел человека; она была призвана служить для Хранителей ориентиром для восстановления Врат…
Ли-Вань вытер рукой вспотевший лоб.
– Получается, что Томмазо никогда не был в Индии…
– Нет, – покачал головой барон. Ли-Вань никак не мог собраться с мыслями:
– Ну хорошо, положим, историю про дядю Дипака и «золотого человечка» вы придумали. Но откуда у реального дяди Дипака появилось богатство?.. Ведь он был – и этому есть доказательства – очень богат…
Фон Рихтхофен наполовину прикрыл глаза.
– Ягджит Сунанилла, был душевно больной человек. Всего лишь душевно больной человек. Все деньги «миллиардера Сунанилла» принадлежали Ордену.
– Но зачем?.. – не понимая, выдохнул Ли-Вань.
Барон потянул шею из манишки:
– Это было необходимо. Чтобы объяснить наши мотивы, нам придется снова вернуться в прошлое – на этот раз на двести лет назад. Как я уже сказал, на протяжении многих веков Орден разыскивал золотые пластины с Откровениями Яхи в окрестностях Города, но – безрезультатно. Лишь в начале 19 века, после расшифровки языка иероглифов, мир узнал о странной религии, придуманной фараоном-еретиком Эхнатоном. Содержание гимнов его новой религии; а также исторический срок правления Эхнатона – не оставляли сомнений: царь-еретик завладел пластинами с Откровениями Яхи. Могила Эхнатона, почти наверняка, была уничтожена еше в древности – царя при жизни ненавидели. Найти захоронение сменившего его на троне пасынка Тутанхамона было гораздо проще. Известно, что в Египте многие ценные вещи впавших после смерти в опалу фараонов перекладывались в могилы их детей. В 1922 экспедиция Ховарда Картера и Лорда Карнарвона нашла гробницу Тутанхамона. Тайно посланные с экспедицией Хранители вошли в склеп одними из первых и в нем обнаружили прислоненными к саркофагу пять золотых пластин. Наконец-то Орден получил необходимое Знание – теперь мы могли выполнить свое предназначение – воссоздать по оригинальным инструкциям на пластинах Небесные Врата и, изучив Откровения, подготовиться к встрече Яхи. И вот, мы начали работу.
Фон Рихтхофен остановился и, вскинув острый подбородок, посмотрел на Ли-Ваня.
– Строительство Врат, – сказал он строго, – заняло больше времени, чем мы предполагали. В начале прошлого века в Европе, – в разных странах – сразу несколько групп ученых проводили исследования, результаты которых меняли привычные представления людей о мире. Каждая группа ученых, не ведая того, отрабатывала отведенный ей фрагмент инструкции на пластинах. Поток попадавшей в общество информации удалось, к счастью, быстро остановить…
Фон Рихтхофен откинулся на мягкую спинку кресла из белой кожи и снова потянул шею из тесного воротника.
– Научные исследования нам, конечно, приходилось щедро финансировать. Долгое время мы успешно запутывали источники средств, но в конце концов руководство научно-исследовательского центра ФБР (там в последнее время сосредоточилась основная работа по воссозданию Врат) активно заинтересовалось тем, кто финансирует исследования. Шутить с профессиональными сыщиками было опасно, – чтобы отвести подозрения от Ордена, мне пришлось разыграть душевную болезнь, а все средства Ордена были переведены на счета отца Самуэля.
– Да, – кивнул старик, увидев замешательство Ли-Ваня, – сэр Пол к тому времени также стал рыцарем Ордена. Потомственный лорд, человек вне подозрений, он легко объяснил спецслужбам свой интерес к проекту Лиза давней дружбой с Ректором Вестминстерской бизнес-школы и своей любовью к альма-матер (исследования официально проводились по заказу школы).
Фон Рихтхофен чуть заметно усмехнулся:
– Мне же роль душевнобольного принесла неожиданную выгоду. С помощью замаскированного под игровую приставку модема я получил возможность днем и ночью следить за процессом создания Лизы, а позже удаленно контролировал ее работу.
Барон помедлил, перебирая сухими тонкими пальцами на набалдашнике трости.
Ли-Ваню наконец удалось сосредоточиться:
– Зачем?.. – прошептал он. – Зачем вы придумали свое собственное правило истинной веры, не дождавшись Яхи?
Фон Рихтхофен выпрямился:
– Выслушайте, и вы поймете. Как вы знаете, Хранители в приход Падальщика не могут открыться избранным и рассказать им об Откровениях, Лиле и Яхи. Потомкам левиев в это единственный раз надлежит самим решить, как открыть Врата и как отличить Яхи от Падальщика. Именно опасаясь того, что избранные могут сделать неправильный выбор, Леонардо вместе с Томмазо в деталях восстановили для них Пятое Откровение – учение о выборе мыслей, об управлении излучениями человеческого тела. Это учение – крыльцо к проходу под землей к свету; и его в этот раз Яхи позволил Леонардо увидеть так ясно, как никогда раньше не позволялось ни одному Учителю.
Старик помедлил, – тонкие губы его двигались без звука, – он словно репетировал про себя то, что должен был сказать дальше, снова в матовой тишине салона зазвучал его голос:
– Найти семерых избранных для нас не составило труда: Лиза (точно знала, где находится каждый из вас. Но когда мы узнали, кто вы, мы пришли в шок: все семеро избранных к моменту, когда мы закончили строительство Врат, были еще детьми, да еще детьми из разных стран, с разных континентов! Мы потеряли покой. Что случится с вами в течение жизни? Кто-то из вас родился в нищете. Кто-то, наоборот, рос в обществе, полным соблазнов. А молодые люди так нестойки… Что если развращенный и погрязший в эгоизме мир к моменту, когда придет Яхи, окажет настолько сильное влияния на ваши излучения, что даже правила Пятого Откровения не позволят выровнять их в нужной степени к моменту прихода Яхи и Падальщика? Мы приняли решение активно влиять на ваше развитие, оградить вас от пороков и воспитать из вас людей праведных, лучащих прозрачный белый свет… После того, как машина указала нам на вас, мы послали членов Ордена к каждому избранному – следить за тем, как происходит его развитие. Для начала мы хотели убедиться, что на вас не будет дурных влияний; мы намеревались, если что-то пойдет не так, своими силами направить ваши мысли и желания в русло чистых и благих намерений. В нескольких случаях обстоятельства нам благоприятствовали. К примеру, вы, Ли-Вань, уже в раннем возрасте оказались в буддийском монастыре. Мы были довольны: учение Будды, одного из Семерых Светлых Учителей, не могло сформировать в вас дурных мыслей и наклонностей…
Он замолчал и выжидательно посмотрел на Ли-Ваня. Тот молчал.
Фон Рихтхофен продолжил:
– Просто и надежно был устроен с рождения мир Станислава. У себя на родине он воспитывался в любви и уважении к своей стране. Национальные традиции, любовь к Родине, мудрость народа, выработанная веками, – чем не лучшая основа для истинной веры?
– Также относительно просто оказалось сформировать основные мысли и желания у другого избранного – Теодора Звеллингера. Этот американец обожал своего отца. Позже отец его расстался с его матерью, но продолжал заботиться о сыне, – помог ценой собственных бессонных ночей, бесчисленных докторов, на которых не жалел денег, остановить развивавшуюся у ребенка нервную болезнь. Конечно, он не мог знать, что под видом докторов провинциальных клиник Теодора лечили лучшие профессора планеты… Звеллингер успел перенять у отца веру в американскую демократию, в общество с равными возможностями, в свободный рынок. Мы сочли эти ценности вполне надежными и правильными для будущего контакта с Вратами.
Девин, сидящий напротив Ли-Ваня и все это время внимательно слушавший барона, кашлянул в кулак.
Фон Рихтхофен кивнул ему.
В кабине зазвучал мягкий баритон:
– Отчим Звеллингера – старинный член Ордена. Но даже без его влияния, Теодор, еще учась в Университете, начал сотрудничать с ФБР – в качестве идейного агента-осведомителя. Уже приехав на учебу в Англию и не зная, что действует в интересах Ордена, он получил задание прибыть на Пхукет, в монастырь Бань-Тао. Звеллингеру поручалось под видом туриста проникнуть в монастырь и установить в нем прослушивающие устройства. Все это делалось, конечно, чтобы больше узнать о вас, Ли-Вань и найти способ привлечь вас в Лондон. Хоть по правилам Лилы избранные в конце цикла должны так или иначе оказаться у Врат, – кто знал, будут ли правила вполне работать в приход Падальщика?
Девин чуть заметно улыбнулся:
– Технически провалив задание, Звеллингер, по сути, выполнил его блестяще.
Он понизил голос:
– Другой наш агент на днях все-таки установил в Бань-Тао прослушивание. Так вчера мы узнали о существовании южного братства…
Ли-Вань все молчал.
– Я продолжу, – вновь вступил Фон Рихтхофен, – еще одним избранным оказался Самуэль, сын обедневшего английского аристократа. Я нашел способ сблизиться с его отцом. Вскоре сэр Пол был посвящен в Хранители. Воспитанием Самуэля я занялся сам – труды лучших философов и мистиков, благородные традиции древнего аристократического рода должным образом готовили избранного к высокой миссии…
Машина качнулась в пробке, Фон Рихтхофен оперся рукой о сиденье.
– С девушками возни оказалось больше, – он озабоченно нахмурился. – Катарина в детстве показалась нам чувствительным домашним ребенком. Мы решили, что залогом ее благой жизни станут семейные ценности. Родной отец ее в какой-то момент начал много пить и стал уделять ребенку слишком мало внимания. Мы сочли, что это опасно. Слегка ускорив то, что само собой должно было случиться, мы познакомили мать Катарины с человеком, занимавшим хорошее положение в обществе. Этот человек, как нам было известно, имел искреннее намерение создать крепкую семью… Все получилось как нельзя лучше.
Фон Рихтхофен перебрал пальцами на набалдашнике.
– Вторую девушку мы с детства приобщили к науке. Родной отец Евгении отлично подходил для нашей цели. Все мысли и желания избранной оказались сосредоточены на достижениях в областях наук точных. Мы лишь чуть-чуть подтянули ее результаты на выпускных экзаменах в школе; потом немного помогли в занятиях в университете… Там и тут Евгения находила случайные намеки на пути решения сложных задач, подсказки… Но поймите нас правильно, мы лишь развивали в Евгении те способности, что были даны ей от природы…
Фон Рихтхофен помолчал, потом слегка поморщился:
– Дипак Бангари – вот кто из всех вас оказался самым неуправляемым. С детства он не желал признавать никаких авторитетов, учился как попало, убегал из дома, бродяжничал. Его поведение убедило нас еще больше в том, как опасно было отдать открытие Небесных Врат на откуп случайной вере. – Буйную и неуправляемую энергию Дипака нам удалось усмирить и направить в правильное русло, лишь внушив ему мечту о богатстве. Страсть к деньгам, конечно, не лучшее качество, но все же в мыслях о добропорядочном получении богатства скрыто, по нашему мнению, много позитивного. И вот, мы возвращаемся к его дяде – именно для того, чтобы развить в Дипаке стремление к деньгам, мы создали миф о богатстве дяди.
Фон Рихтхофен потянул пальцем воротник.
– Хотя мы и запретили душевнобольному Ягджиту Суннаниле общаться с семьей, в один из своих светлых моментов он упросил нас разрешить оставить своей семье хотя бы какое-нибудь наследство. Мы согласились – с условием, что наследником будет его племянник, избранный Дипак Бангари. В наследство мы включили некоторое количество дешевых и весьма рискованных акций молодых неизвестных компаний, купленных по ошибке одним из наших брокерских домов в Европе – их ворох тогда стоил не много. Дядя сделался смирен – с тех пор даже чудачествами, рожденными в нем болезнью, нам удалось управлять таким образом, чтобы то и дело напоминать семье Дипака о его якобы несметном богатстве. В целом, затея удалась – Дипак заразился желанием разбогатеть.
Фон Рихтхофен вынул из нагрудного кармана пиджака белоснежный платок и вытер ими уголки рта. Затем продолжил:
– Мы было забыли обо всей этой истории с наследством… Но потом пришло известие, что Дипак, единственный из всех избранных, не проявил интереса к презентации Лизы, – и мы вспомнили о наследстве, решив сыграть на желании Дипака разбогатеть. Мы не могли отменить первое наследство, – о нем было известно официальным поверенным, – но мы могли добавить к первому наследству второе. Так возникла идея двух лотов.
Барон торжествующе посмотрел на Ли-Ваня:
– В итоге Дипак загорелся желанием попасть на презентацию, и его было уже не остановить. Мы же внимательно следили за процессом. Евгения оставила в раздевалке пригласительный билет на Лизу – и мы немедленно направили туда и Дипака, послав якобы случайный CMC Звеллингеру, и Станислава, надеясь что один из них обнаружит билет. Повезло Станиславу, впрочем, и Дипак тоже добился своего.
Ли-Вань вытер рукой пот со лба.
– И в завещании вы дали Дипаку в качестве подсказки имя Одра Ноэль, открывающее Врата?
– Никакие слова не могут открыть Врата, – строго покачал головой старик. – Врата открываются только совместными излучениями тел семерых левиев.
– Но машина просила «повернуть ключ»…
Фон Рихтхофен пренебрежительно поднял руку с растопыренными пальцами и сделал движение в воздухе, будто поворачивал что-то:
– Пароль «Леонардо» был искусственно вмонтирован нами в Лизу. Избранные, по нашей мысли, должны были находиться под постоянным контролем – для этого и был разработан план под названием «Алгоритм Счастья». После исчезновения Лизы и придуманной смерти Девина и Леона, в секретной лаборатории Вашингтона десятки операторов-аналитиков, оснащенных самой мощной вычислительной техникой, двадцать четыре часа в сутки ожидали поступления от вас запросов о планируемых вами действиях. Получив от вас очередной запрос, они анализировали его и сопоставляли с текущими и прошлыми данными, которые были известны о вас. По специальной схеме каждое ваше действие приводилось к цифровому эквиваленту; затем сложная модель рассчитывала, как действие, о котором вы запрашивали Лизу, скажется на запасе вашей прошлой безопасности и будущей радости. В конце концов вам от имени Лизы присылался совет-рекоммендация. Мы полагали, что если с помощью точного расчета уравновесить грузы будущего и прошлого избранных, вы, действительно, станете счастливы. Счастливые же люди неизбежно излучают – совместно со всем тем, о чем думают – прозрачный белый свет.
– Вы следили за нами!..
– Двадцать четыре часа в сутки, – деловито кивнул Фон Рихтхофен, – я лично присутствовал в ту Рождественскую ночь, когда случилось цунами, в комнате Самуэля – в соседней с кабинетом спальне. Слушая ваши разговоры, я понял, что несмотря на все подсказки, вы не можете догадаться о пароле к Алгоритму. Досадуя на вашу несообразительность, я сбросил на пол несколько книг – и из них специально одну – с репродукциями да Винчи Самуэль, войдя в спальню, даже не посмотрел на книги, но, по счастью вы, – Фон Рихтхофен чуть поклонился Ли-Ваню, – с утра догадались поднять эту книгу и прочитать ее заглавие в зеркале. Путь к Алгоритму Счастья оказался для вас открыт…
Ли-Вань недоуменно поднял брови:
– Но зачем вообще понадобилось вмонтировать в Лизу пароль?…
– Одна из очевидных причин – защита ваших сайтов от проникновения на них посторонних. Но были причины и более веские. Мы опасались влияния на ваши излучения интенции языка в момент вашего захода на сайт. Поэтому мы решили поступить так, как поступал Седьмой Учитель – мы зашифровали доступ к вашим сайтам в его перевернутом имени. Вам надо было самим догадаться о правильном пароле – тогда язык не смог бы повлиять на вашу интенцию. Подсказка Одра Ноэль и загадка Леонардо показались нам вместе достаточными указаниями на то, как именно следовало повернуть ключ к Алгоритму Счастья.
Ли-Вань опять растерял мысли. Он потер пальцами лоб.
– Но ведь Дипак был близок к тому, чтобы не отгадать загадку? Весь ваш план мог провалиться…
– Все было продумано до малейших деталей, – не скрывая гордости, сказал старик. – Рыцарь Ордена, адвокат Аннимира, в любом случае вручил бы Дипаку тетрадь, а не деньги. Ведь избранный не знал, какую именно из коробок он получит в том случае, если отгадает загадку.
Ли-Вань с тяжелым вздохом откинулся на спинку кресла.
– Поверьте, мы сами сожалеем о том, что случилось, – лицо барона сделалось печально. – И теперь я перехожу к главному. Мысль сочинить самим Правило Истинной Веры и придумать легенду про Алгоритм Счастья пришла нам, когда мы увидели, что несмотря на все наши усилия, многое в развитии левиев пошло не так, как мы рассчитывали. Риски получить крайне разбалансированные свечения не становились меньше. Мы видели, к примеру, что Евгения вдруг охладела к науке; что Самуэль стал тяготиться поисками истины и ищет себе новое увлечение; что Катарина, кажется, вовсе не собирается создавать семью… Вы сами, – барон уставил сухой тонкий палец на Ли-Ваня, – внезапно, по непонятным для нас причинам покинули монастырь Ват-Утон и перешли в монастырь, который нам тогда показался сектой. Мы подумали, что ошиблись в том курсе, который выработали для каждого из вас. И мы решили начать корректировать этот курс. Но что нового мы могли придумать по сравнению с тем, что было сделано раньше? Если мы не справились сами, единственный выход был обратиться к лучшему опыту людей. И вот, чтобы на это раз действовать наверняка, мы придумали дополнить тетрадь Томмазо последним Откровением – Правилом Истинной Веры – избранные должны были неукоснительно следовать правилам, традициям и верованиям, выработанным на земле до них праведными общинами людей. В конце концов мы даже сами помогли некоторым из вас найти их общину.
Магистр кивнул на Девина:
– Томас, к примеру, под маской испанского кабальеро познакомился с Евгенией на балу в Рэйвенстоуне, а на следующую ночь привел ее в церковь.
– Что вы наделали… – прошептал Ли-Вань. – Я… – он вдруг все понял. Костяшки пальцев, сжимающих ручку двери, побелели. – Дав нам ваше правило, вы умертвили нас; сделали для него кормом… – Посмотрите, – он поднял лицо, голос его задрожал. – Посмотрите, что случилось. Мы смотрим на витраж, и он вдруг сверкает нам изумрудной искрой, – той частью его, которой мы призваны стать. Мы разбиваем витраж, и вдруг случайно находим на земле именно тот осколок прошлого, который сверкнул нам. Но этот осколок мертв без других вокруг него, сам по себе он не имеет в себе красоты. Когда он был в витраже, он вспыхивал для нас, словно звезда, он был нашей Целью, он вел нас, – но мы разбили витраж, и вот начинаем, склонившись над потускневшим осколком, домысливать и договаривать окружающие его фрагменты… Правила, традиции, верования…
Наступило молчание. Фон Рихтхофен опустил голову.
– Да, мы ошиблись, – наконец сказал он. – Но ведь… – он поднял глаза. – Из записей разговоров монахов в Бань-Тао, мы узнали, что вам известна тайна Падальщика. Значит, еще не все потеряно… Вы знаете, в чем его тайна? Что именно надо повернуть, чтобы открыть Врата правильно?
Ли-Вань зябко обнял себя за плечи.
– Нет, нет…. Я не знаю тайны Падальщика… Я не знаю, как и что надо повернуть… Я пытался, но я лишь догадался о вашем ненужном пароле; у меня ничего не вышло.
Черное окошко, отделяющее кабину водителя от салона, бесшумно опустилось.
– Включите телевизор, сэр, – послышался из кабины голос шофера. – Я подумал, что вы захотите это услышать.
Фон Рихтхофен нажал кнопку на пульте в подлокотнике кресла, – с потолка салона бесшумно опустился экран портативного телевизора.
