Текст книги "Беззвучная нота (ЛП)"

Автор книги: Нелия Аларкон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Зачем я ввязываюсь в эту семейку?

Мама вышла замуж за Джарода Кросса, это не имело ко мне никакого отношения. Это был не мой выбор. Но это другое.

Это мой выбор.

Это личное.

Хочу ли я быть связана с этими опасными мальчиками, этими принцами, которые достаточно сильны, чтобы выведать самые темные, самые глубокие секреты незнакомца за один разговор? С этими королями, которые достаточно безжалостны, чтобы манипулировать полицией, чтобы убрать маму с дороги?

Ой, хватит думать. Неужели тебе никогда не бывает весело, Грейс?

Снова появляется Слоан, подпрыгивая рядом со мной, пока я иду вперед.

Только она могла бы назвать развлечением поход в логово льва с его свирепыми хищниками.

Двери часовни скрипят.

В темной комнате мерцают свечи.

Зейн стоит в конце прохода, одетый в черный смокинг, который выглядит так, будто соткан из теней и греха.

Одна рука согнута под углом и зажата в черной перевязке.

У меня перехватывает дыхание.

Он…красивый.

Но дело не в нем. И не в нас.

Я поставила одну ногу перед другой.

Для Слоан.

К лучшему или к худшему.

Ради справедливости.

Под звуки классической музыки, звучащие из скрытых динамиков, я иду по проходу, не сводя глаз с парня, который наверняка меня погубит.

ГЛАВА 6

Грейс

Я смогу пережить короткую свадебную церемонию, только полностью отключив свой разум.

Мысли типа:

Это безумие.

А что, если мама узнает?

А этот брак вообще законный? Мы ведь сводные брат и сестра, не так ли?

Все они оказываются охвачены покровом оцепенения.

Только когда я чувствую, как Зейн сжимает мою руку, прихожу в себя и понимаю, что священник подталкивает меня сказать: «Я согласна».

В течение долгой, содержательной паузы я обдумываю безумие всего этого. Все произошло так быстро. Несколько часов назад я лежала на больничной койке, размышляя о том, какое желе подадут в кафетерий на обед.

И вот я здесь.

В свадебном платье.

Перед Богом и Королями.

Чем дольше я тяну, тем выше поднимается бровь Зейна. Но мы оба знаем, что я не остановлюсь на этом.

Даже если ненавижу, когда мной помыкает Зейн Кросс, еще больше я ненавижу, что убийцы Слоан до сих пор не найдены.

– Я…согласна. – Слова царапают мое горло, словно острые гвозди, поднимающиеся по пищеводу.

В зале раздается коллективный вздох.

Зейн торжествующе ухмыляется, и если бы я была более мелочным человеком, если бы ставки не были так высоки, я бы сделала что-нибудь, чтобы стереть эту ухмылку с его лица.

Я… не хочу дышать твоим дурацким воздухом, ты, переросток, ненормальный Креон.

Священник повторяет жениху те же слова. Что-то о любви, чести и уважении. Пфф.

Зейн ничего не знает об этих словах.

Честно говоря, я тоже.

В любом случае, этот брак не подразумевает ничего из перечисленного.

– Да, – уверенно говорит Зейн, не отрывая взгляда от моих губ.

Но поцелуя нет.

По крайней мере, пока нет.

Вместо этого нас ведут к столику сбоку.

Там хранится свидетельство о браке.

Глаза Зейна следят за мной, пока я читаю строки, замечаю, что он ждет протеста.

Церемония бракосочетания – это одно. Юридический документ – это другое.

Но я не колеблюсь.

Я пишу свое имя на документе. От руки к ручке.

Вернувшись к часовне, принимаю кольцо, которое Каденс кладет мне на ладонь. Кольцо на палец.

Тело на автопилоте.

Взгляд устремлен на стену за головой Зейна.

Онемение – мое убежище.

Мой разум – мой побег.

Где-то рядом я слышу, как священник говорит:

– Вы можете поцеловать невесту.

Расстояние между мной и Зейном уменьшается. Толстые пальцы, мозолистые от многих лет владения барабанными палочками, обхватывают мой подбородок и поднимают мое лицо вверх.

Свет свечи мерцает на его скулах, подчеркивая линию подбородка, представляющую собой резкий срез углов и симметрии.

Я очень стараюсь не смотреть на рот Зейна.

Рот, который я попробовала.

Рот, который почувствовал вкус меня гораздо больше, чем следовало бы.

Когда он смотрит на меня темным, полуприкрытым взглядом, я удивляюсь, почему он тянет время. Просто поцелуй меня и покончим с этим.

Зейн незаметно качает головой.

Как будто он меня услышал.

Отказ.

Вместо того, чтобы заявить права на мои губы и закончить церемонию, одна большая рука обхватывает мою щеку. Его внимание переключается на мой висок. Как фигурист, скользящий по льду, он откидывает вуаль, которую я намеренно пыталась натянуть на как можно большую часть раны, насколько это вообще возможно.

Мое сердце колотится где-то в ребрах, а затем поднимается к горлу и забивается в учащенном ритме.

Воздух в часовне похож на огонь, на кислород, горящий на каком-то топливе, название которого я не могу назвать.

Который я хотела бы погасить.

Зейн наклоняется и нежно целует мой шрам, легкое прикосновение его губ к моей голове заставляет мою кровь пульсировать от чистого гнева и разочарования.

Как он смеет быть таким нежным, когда вся эта свадьба – демонстрация силы? Как он смеет заставлять меня чувствовать то, чего я не хочу? Как он смеет командовать этими странными реакциями моего тела?

Он ласкает кожу над шрамом, гнев согревает мои щеки. Мое тяжелое дыхание наполняет тихую часовню, и, поскольку я чувствую себя такой беспомощной и уязвимой, я задираю голову и встречаюсь с его шелковистыми голубыми глазами.

– Я тебя ненавижу, – говорю я одними губами.

– Нет, – отвечает Зейн, в одном касании от моих губ. – Ты просто хотела бы это делать.

Мои глаза сужаются.

Внезапно он обхватывает меня здоровой рукой за талию и притягивает к своему твердому телу. Его хватка груба, его прикосновение – ревущее пламя. Когда мой рот уже открыт, его язык имеет мгновенный доступ.

Дрожь пронзает меня, когда Зейн жадно целует. Я стону против своей воли, смакуя каждое прикосновение. Он целует меня без колебаний, без страха. Как будто у него есть все права в мире.

Учительница, ученик. Сводный брат, сводная сестра.

Он показывает миру один большой средний палец.

Его указательный палец упирается мне в скулу, когда он слегка сдвигает мое лицо. Отстраняется ровно настолько, чтобы сделать вдох, прежде чем снова сократить расстояние.

Мне показалось, что он вздохнул от удовольствия? Нет, это был определенно вздох облегчения. Как будто долгое путешествие подходит к концу. Как будто я наконец и полностью его.

Он ласкает меня медленными, мелодичными движениями.

Этот второй поцелуй отличается от всех, что у меня когда-либо были. С ним или с другими мужчинами. Он кажется интимным, становясь нежнее…более намеренным с каждой секундой.

Огонь потрескивает под моей кожей, искрясь каждый раз, когда он наклоняет голову, чтобы сделать глубокий глоток из меня. Его сердце колотится напротив моего, и я хотела бы держать его над ним, но я уверена, что мое сердце так же буйно.

Все в комнате исчезают.

На секунду, на один блаженный момент я чувствую себя живой.

Так же, как в ту ночь, когда мы встретились.

И снова я на танцах в Redwood Prep, где мы были все вместе в масках.

Часть меня хотела бы, чтобы так было всегда.

Но поцелуй заканчивается.

Зейн отходит от меня.

И реальность стремительно возвращается, отделяя нас друг от друга, как континент от океана.

Я моргаю.

Моргаю еще раз.

Продолжаю делать это, пока мир не перестанет вращаться.

Видимо, даже если я нахожу его высокомерие совершенно непривлекательным, мои низменные инстинкты весьма благосклонны к тому, чтобы Зейн ко мне прикоснулся.

Я не знаю, как контролировать этот голод, поэтому есть только одно реальное решение этой проблемы: мне нужно, чтобы он никогда больше ко мне не прикасался.

К сожалению, Зейн борется за совершенно противоположное.

И сейчас у него преимущество.

Прохладный воздух касается моей кожи, пытаясь укротить жар в моей крови. В комнате раздаются аплодисменты и крики от семьи Зейна. Но его глаза не на них. Они на мне, темнее, чем я когда-либо их видела, полуночно-черные зрачки просачиваются в синеву.

Зейн Кросс разрушит все, что ты построила, Грейси.

Слова мамы эхом отдаются, когда в глазах Зейна вспыхивает одержимость. Это невротично. Почти безумие.

– Я представляю вам мистера и миссис Кросс! – заявляет священник.

Аплодисменты становятся громче.

Зейн улыбается, легко контролируя себя, как будто поцелуй, который взорвал мой мозг, не значил для него абсолютно ничего. Его пальцы смыкаются вокруг моих, и он тянет меня к проходу.

Мы женаты.

Меня это внезапно осеняет.

Я спотыкаюсь на ногах, как раз когда мое сердце замирает в груди. Но рука Зейна – это устойчивое присутствие. Он продолжает тянуть меня вперед.

Пузыри плывут по воздуху. Каденс и Виола ухмыляются, когда они выдуваются. Датч, Финн и Сол выглядят довольными.

Они все ликуют, как будто это не конец для меня.

Моей репутации.

Моего социального статуса.

Моих отношений с мамой.

В этот момент я рискую всем, а они празднуют.

Моя вуаль скользит по моему голому плечу и развевается в сторону. Должно быть, она манит их, потому что они выходят из своих скамеек и следуют за нами через дверь, громко болтая, окружая нас.

Теперь это моя семья, совсем не такая, какой она была раньше.

Я смотрю на камень на пальце, а затем на Зейна. Он смотрит на меня собственнически.

Мой муж…

Нет.

Боже, нет. Все это нереально. Это просто игра. Как дети с богатым воображением, дающие жизнь Барби и Кену.

Я никогда не буду считать это настоящим браком.

Срываю вуаль и пихаю ее в грудь Зейна, моя хмурая физиономия очевидна.

Все улыбки исчезают. Разговоры резко прекращаются.

– Я сделала то, что ты хотел. Теперь сдержи свое обещание.

Вот. Вспышка разочарования. Он быстро ее скрывает, и ухмылка возвращается, идеально к месту.

– Ребята, – говорит Зейн, все еще не сводя с меня тяжелого взгляда, – могу ли я на минутку поговорить с женой?

Я ощетиниваюсь.

Ребята проходят мимо нас.

– Поздравляю, – шепчет Виола, сжимая мою руку.

Каденс улыбается мне.

Датч приветливо кивает.

Сол с любопытством переводит взгляд с меня на Зейна.

Финн толкает своего лучшего друга, который идет медленнее остальных, очевидно, пытаясь подслушать нас.

Когда мы остаемся одни, Зейн тянет свой галстук.

– Ты голодна?

– Нет.

– Сначала нам нужно поесть. Нас ждет долгая ночь.

В этих словах звучит ленивая нотка угрозы, некоторые части моего тела становятся все горячее с каждым изгибом его глупых губ вверх.

– Если ты думаешь, что я займусь с тобой сексом только потому что мы подписали какие-то бумаги, то это у тебя травма головы. – Мои ноздри раздуваются. Гнев. Это единственное оружие, которое у меня есть против него. Это единственный способ не сдаться. – Когда ты сможешь назначить встречу?

– Сначала я посмотрю, как ты будешь себя вести во время нашего медового месяца.

Я застываю, когда в моей голове всплывают образы Зейна, толкающего меня в постель, чтобы завершить наш брак. Вместо того чтобы отталкивать меня, это возбуждает.

Я ненавижу себя.

По-настоящему, глубоко ненавижу себя.

Я отступаю.

– Если ты хотел секса по каждому требованию, выбрал не ту невесту.

Он останавливается и смотрит на меня так, словно я забавная.

Это самая раздражающая часть Зейна.

Эта самонадеянность. Как будто он уже знает, что мир у его ног.

Я качаю головой, аргументируя свою точку зрения.

– Я вышла за тебя замуж, не имея ничего, кроме потенциального обещания. Дай мне что-нибудь, или я уйду из этого брака так же быстро, как и вступила в него.

Зейн смеётся, темный, опасный звук, от которого у меня мурашки по спине. Он надвигается на меня.

Я отступаю, пока не упираюсь в стену.

Его большая фигура вдавливает меня глубже в бетон.

Я борюсь, борюсь, чтобы выскользнуть, но он прижимает меня к месту своими бедрами. Чем больше извиваюсь, тем сильнее твердеет его тело. Я задыхаюсь, тепло разливается по моим венам, и осознание сгущается вокруг меня с каждым прикосновением наших тел.

Очень быстро становится ясно, что спасения нет. Борьба бесполезна.

Я все еще пытаюсь.

Зейн наклоняется вперед, я втягиваю губы в рот. Это инстинктивное движение, основанное на моем собственном выживании.

Но он не пытается меня поцеловать.

Вместо этого шепчет мне на ухо.

– Я предупреждал тебя, тигренок… – его тон мягок, но произносится с легким рычанием. Это предупреждение – больше, чем просто силовой прием. Это обещание. – Если я возьму твою руку, я никогда ее не отпущу.

Мои глаза расширяются. Он имеет в виду ту ночь на скалах, когда мы сидели на краю. Я протянула ему руку, чтобы он не поскользнулся и не врезался в камни внизу.

Он отверг меня.

– Если я возьму эту руку, я ее не отпущу.

– Зейн…

– Я не отпущу тебя, Грейс. Так что убери руку, если не можешь с этим справиться.

Я смотрю на него, осознавая каждое движение его ресниц. С его широкими плечами, затянутыми в черный смокинг, с его свободным галстуком и расстегнутой верхней пуговицей, он растрепан как вампир. Черный цвет хорошо смотрится на его бледной коже. Может быть, потому что тьма распознает тьму.

– Ты меня не пугаешь.

– Я никогда не хотел, чтобы ты меня боялась, Грейс. – Он целует меня в ухо, а затем тянет за мочку. По мне пробегает дрожь. – Дай мне себя сегодня ночью, и я отвезу тебя прямо к Славно.

Его рука рисует чувственный круг на моем запястье. Мой взгляд становится полуприкрытым от давления.

Вдох.

Выдох.

Должна ли я это сделать?

Да! К черту, «да»! Поверь мне, Грейс. Ты хочешь провести ночь со своим горячим татуированным мужем. Что в этом плохого? Теперь ты замужем. Одна плоть и все такое. Ты принадлежишь ему. А он принадлежит тебе. Садись на лошадь и скачи, ковбойша.

Голос Слоан – словно ангел на моем плече. Тот, который толкает тебя на все неправильные поступки.

Так что, может, и не ангел.

По крайней мере, не в хорошем смысле.

Зейн отодвигается назад и смотрит на меня, его взгляд томно перемещается от моих глаз к моим губам, к моей груди, которая качается с каждым вдохом. Его взгляд задерживается на моей груди немного дольше, чем нужно, и пылающий жар прокладывает путь под юбкой моего свадебного платья.

Он не пытается скрыть свою жажду меня – не то чтобы мне требовались какие-то дополнительные доказательства, кроме тех, что были приложены ко мне минуту назад, – но теперь я знаю, что он действительно думает, что загнал меня в угол.

Он ошибается.

– Как только я возьму у тебя все, что мне нужно, я подам на развод.

– Можешь попробовать. – Он кивает, как будто его это не беспокоит.

– Отлично.

Его взгляд встречается с моим. Пугающий вид синего. Не испорченный цветами вроде зеленого и золотого. Просто кусочек чистого неба, запертый за проклятым черепом.

– Но только потому что я все равно предложила тебе одну ночь, – бормочу я, словно уговаривая себя выполнить нежелательную работу.

Его глаза скользят в сторону, а затем сужаются, словно он нашел воспоминание. Это был день моей последней встречи с «The Kings» по поводу «Благодарного проекта». День, когда парни намекнули, что больше не могут помогать мне выслеживать убийцу Слоан.

Зейн проводил меня до двери и настоял на продолжении расследования со мной. Вместо того, чтобы подарить поцелуй в знак благодарности, я предложила себя. Ради нас обоих. Последняя ночь, чтобы выкинуть это из головы и двигаться дальше.

– Назначь встречу в тюрьме. Сегодня вечером. Как только я буду уверена в встрече, позволю тебе делать со мной все, что захочешь.

– Это опасное обещание. – Он больше не вторгается в мое пространство, и все же эта фраза хрипло вырывается из его горла и почти отбрасывает меня обратно к стене.

Огонь в моей крови искрится электричеством. Мое сердце колеблется, пытаясь оставаться спокойным, несмотря на противоречивые чувства внутри него.

– Завтра я хочу встретить Славно.

– Продолжай говорить о другом мужчине, и я начну ревновать, тигренок.

– Хватит валять дурака. Я же говорила, что не стала бы этого делать, если бы он не стоял на кону.

Шаги грохочут в некогда пустом коридоре. Они звучат намеренно громко, как будто кто-то идет, чтобы мы знали об их приближении.

– Эм…ты порядочный? – кричит Каденс.

– К сожалению, – кричит Зейн.

– Рик только что прислал сообщение. Он закончил с мамой Грейс. Она сейчас же вернётся сюда.

Игривая улыбка Зейна превращается в безмятежную ухмылку, давая понять, что он скрывает свои истинные мысли.

Я моргаю, шокированная собственной интерпретацией. Я начинаю узнавать его улыбки. Когда мы успели так сблизиться?

– Переодевайся и встретимся на парковке, – говорит Зейн.

– Что? Почему?

Но он уже уходит.

– Зейн!

– О, и придумай оправдание для своей мамы, – добавляет он.

– Как я должна это сделать? Зейн, куда мы едем?

Он останавливается и слегка поворачивается, так что я могу видеть высеченный угол его профиля.

– Эта маленькая кровать в твоей больничной палате не выдержит всего того, что я собираюсь с тобой сделать, тигренок.

Жар хлещет мою грудь, словно кнут.

Я настолько ошеломлена, что даже не могу говорить.

Зейн смеется надо мной, сверкая серебристым языком, он облизывает губы, а затем исчезает из виду.

ГЛАВА 7

Зейн

Я не могу достаточно быстро сбросить с себя этот смокинг.

Финн бросает мне дорожную сумку из багажника Датча, я роюсь в ее содержимом, пока не нахожу свою футболку и мотоциклетную куртку.

– Все прошло лучше, чем ожидалось, – бормочет Сол, стоя только в брюках и кроссовках.

Я вижу все от его талии и выше. Синяки от нашей драки с Холлом все еще видны на его спине и боку.

Датч ворчит, я интерпретирую это как согласие.

Финн читает на скамейке, прислонившись спиной к шкафчику медсестры с табличкой «СТЕЙСИ». Думаю, это она, та, с кем мы флиртовали, чтобы попасть в эту комнату. Или я могу ошибаться. Я никогда не был тем, кто запоминает имена. Теперь, когда я женат, мне не нужно запоминать никаких других имен, кроме одного.

– Вы все сильно недооцениваете мое обаяние, – говорю я, расстегивая оставшуюся часть рубашки.

– Нет, – отвечает Датч, – мы недооценили, насколько сильно мисс Джеймисон хочет раскрыть убийство своей подруги.

Я комкаю рубашку и бросаю ее в него. Датч ловит обеими руками. Его обручальное кольцо блестит на свету. Мое делает то же самое. Хм. Никогда не думал, что женюсь, но странно, как хорошо это кольцо сидит на моем пальце.

– По крайней мере, меня пригласили на эту свадьбу, – бормочет Сол, искоса поглядывая на Датча.

Мой близнец пожимает плечами. Сол в ответ напрягается. Я смеюсь, вставая между ними. Однажды Датч и Сол схлестнутся. Но не здесь. Не в день моей свадьбы.

– Свадьба не означает, что все наши проблемы волшебным образом решатся. Нам все еще нужно найти парня, который пытался убить Грейс в скалах. Он где-то там, и теперь, когда она объявила войну «Благодарному проекту», тот, кто начал эту программу, будет еще больше стремиться заставить ее замолчать.

– Не забывай о папе.

– Как я мог? – Я закатываю глаза на своего близнеца. У нас с папой остались незаконченные дела. Мне нужно отплатить ему за то, что он манипулировал Грейс и утащил меня, из-за чего я не смог вовремя ее защитить. Датч надевает футболку и смотрит на меня своими золотистыми глазами.

– Ты что-нибудь слышал от него?

– А что?

– Это ты тот, кого он постоянно берет с собой на прогулку.

Я хмурюсь, прекрасно понимая, что отец продолжает загонять меня в угол, потому что считает семейным неудачником и самым слабым звеном.

– Папа сейчас прячется. – Наступает задумчивая пауза. Я заканчиваю шнуровать свои армейские ботинки.

– Скоро кто-то умрет, – говорит Финн. От его слов в воздухе витает жуткий холодок, хотя, возможно, мы все так и думали.

– Думаешь, это будет кто-то из нас? – спрашивает Сол, оглядываясь по сторонам.

Датч хмыкает. Финн ухмыляется, словно мысль о смерти его возбуждает. Иногда мне интересно, что происходит в голове у моего брата. Но в такие моменты я понимаю, что на самом деле не хочу знать, о чем думает Финн.

– Я бы предпочел, чтобы он пришёл за мной, а не за Грейс, – говорю я.

– Почему ты так уверен, что ее имени нет в списке отца? – возражает Датч.

– Точно так же, как ты уверен, что имени Кейди нет в этом списке.

Датч отводит взгляд. Не то чтобы мы действительно верили, что папа не причинит вреда нашим женщинам. Просто мы должны в это верить. В наших головах нет места для мыслей о том, что может быть причинен вред тем людям, за которых мы готовы умереть.

– По-моему, тебе следует больше бояться Джарода Кросса, чем тех, кто стоит за «Благодарным проектом», – говорит Сол, вставая и ставя кроссовки на скамейку, чтобы завязать шнурки. – Когда Датч был единственным, кто мог получить наследство, твой отец сошел с ума. Год еще не закончился, а теперь в гонке участвует и Зейн. Он почувствует это давление.

Я позволяю предупреждению Сола впитаться и покручиваю пальцами здоровой руки невидимую барабанную палочку. В этот момент я обычно отпускаю шутку, что-то вроде того, что у меня превосходные навыки зачатия детей. Но это не повод для смеха. По крайней мере, когда в этом замешана Грейс. Сол замечает, насколько мы трезвы, и нервно улыбается.

– Или нет. Может, ему все равно.

– Ему не все равно, – спокойно говорит Финн, конечно. – Но папа пока не собирается вмешиваться.

Мы все смотрим на него.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я.

Он перелистывает страницы своей книги.

– Что Джарод Кросс ценит превыше всего.

– Деньги, – выпаливаю я.

– Силу, – рычит Датч.

– Славу, – говорит Сол.

Финн переворачивает еще одну страницу.

– Ничто из этого не является семьей.

– Что это значит?

Финн смотрит вверх, как будто это очевидно.

– Он будет ждать, чтобы увидеть, разорвем ли мы друг друга изнутри.

Я хмурюсь.

– Что?

– Ты хочешь сказать, – Датч всегда первым понимает Финна, – что он ожидает, что мы с Зейном будем бороться за наследство.

– Кейди пока не беременна, – говорит Финн как ни в чем не бывало, и я вижу, как Датч сжимает кулаки. – Наследство – существенная сумма, и нет пункта, который гласит, что вы должны разделить ее между нами. Папа будет ждать, когда кто-то из нас предаст друг друга. Даже если мы не ударим друг другу ножом в спину, нас могут отвлечь подозрения.

– Он думает, что может уничтожить нас, не пошевелив и пальцем, – шепчу я.

– Чёрт, он дьявол. – Сол дрожит от страха.

– Я могу ошибаться. Никто на самом деле не знает, о чем думает отец.

Финн пожимает плечами и возвращается к чтению своей книги, как будто он только что не изложил в кристально чистых подробностях злодейский план нашего отца.

Я думаю, папа хотел бы, чтобы мы причинили друг другу боль, но также знаю, что папа из тех, у кого всегда есть план действий на случай непредвиденных обстоятельств. Он не будет просто сидеть и ждать. Это не в его стиле.

Но старому доброму папе не придется беспокоиться обо мне и наследстве. Сомневаюсь, что у меня будет шанс, чтобы заполучить деньги.

Датч и Кейди сошлись, потому что любят друг друга и постоянно трахаются, но Грейс хочет меня так же сильно, как и ненавидит. И она ненавидит меня…сильно. Принуждение ее выйти за меня замуж, вероятно, не принесло ей никаких очков или не заинтересовало ее в чем-то большем, чем страстный трах с ненавистью.

Меня это вполне устраивает, за исключением того, что я точно знаю, что если она не полюбит меня, то она никогда не родит от меня ребенка.

У Сола звонит телефон, и выражение его лица мгновенно напрягается.

Я обращаю внимание.

– Кто это?

– Никто, – он вешает сумку на плечо.

Датч встает.

– Ты не останешься на прием? – Все удивлены приглашением, пока он не заканчивает: – Кейди надеялась, что мы все сможем там быть.

На лице Сола появляется хмурое выражение.

– Что-то произошло.

– Это как-то связано с Холлом? – равнодушно спрашивает Финн.

Сол замирает и на секунду выглядит виноватым.

– Нет, а что?

Финн не отвечает.

– Тебе стоит остаться, Сол. Сегодня день моей свадьбы.

– Ну и что? Тебе нужно, чтобы я сегодня вечером посмотрел, как ты ругаешься с мисс Джеймисон? Мне дать тебе указания?

– Отвали, – я игриво бью его кулаком.

– Я уже говорил тебе. В отличие от тебя, мне не интересно видеть моих учителей голыми. – Сол толкает дверь, а затем позволяет ей захлопнуться, прежде чем повернуться и посмотреть на меня. – Хотя, если какой-то учитель и может изменить мое мнение, то это мисс Джеймисон.

Я мчусь вперед.

Сол издает хриплый смех и выбегает наружу, захлопнув дверь перед моим лицом.

– Я проломлю ему череп, – рычу я.

– Встань в очередь, – бормочет Датч.

Финн закатывает глаза, молча переворачивая страницу.

– Ты действительно собираешься оставить Холла в живых? – спрашивает меня Датч.

– Моя жена попросила меня соблюдать закон.

– И?

– И ты знаешь, как говорят: счастливая жена – счастливая жизнь.

Финн отрывает взгляд от книги, словно я отвратителен.

Датч хмурится сильнее, чем я когда-либо видел.

– Как часто ты собираешься втиснуть слова «моя жена» в одно и то же предложение?

– Моя жена? Ты имеешь в виду мою жену? Грейс Элизабет Джеймисон? Моя первая и единственная жена в этой жизни? Эта жена?

Датч делает вид, что его тошнит.

Я ухмыляюсь братьям.

– Еще не решил.

Финн указывает на него, не отрывая глаз от книги.

– Не веди себя так, будто ты был лучше, когда женился.

Я смеюсь, глядя на бессвязное лицо Датча.

И тут мне приходит сообщение.

Грейс: Я готова.

Довольный, я отвечаю:

Иду.

Я бы пошутил, но в том, что произойдет сегодня вечером, нет ничего смешного. Я просто надеюсь, что Грейс готова к тому, что должно произойти.

Ад…

Надеюсь, мы оба.