Текст книги "Беззвучная нота (ЛП)"
Автор книги: Нелия Аларкон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)
ГЛАВА 24
Зейн
В первый раз она прижимает руку к окну, стучит, стучит, стучит. Как будто она умоляет один из грузовиков снаружи о помощи.
Но помощь не приходит.
Нет никакого прекрасного принца со светлыми волосами, скачущего галопом, чтобы спасти ее.
Есть только я.
Злодей. Тот, кто требует полной капитуляции. Кто не предлагает пощады в ответ.
В конце концов, ее кулаки разжимаются. Пальцы скребут гладкое стекло в поисках опоры, скользят вниз и делают длинные, инопланетные взмахи сквозь туман на поверхности.
Звуки, которые она издает, тоже чужие.
Некоторые – тонкое хныканье. Некоторые – страстные гортанные. Некоторые – грубые и чувственные, словно не принадлежащие ни к какой конкретной слуховой категории.
Это ее собственная музыка. Песня, созданная для меня.
Во второй раз она…ну, не готова.
Но, по крайней мере, она не так удивлена. Ее тело пылает, спина выгибается идеальной дугой, когда она смотрит на крышу машины, а ее рот складывается в маленькую букву «о». Ее руки обхватывают мою шею, а мои никуда не делись, исчезнув между ее бедер.
В третий раз я не даю ей передышки, и это перерастает в драку. Она хватает в кулак мои волосы и царапает плечи. Укусы и поцелуи переплетаются, одно принимается за другое. Она работает бедрами так, будто у нее ко мне одна женская вендетта.
Возможно, так оно и есть.
Ее улыбка, по крайней мере, та ее часть, которую я могу видеть, пока мои глаза закатываются назад, является завершенной. Как будто она поставила перед собой задачу доставить мне удовольствие.
Я выкрикиваю ее имя, она присоединяется ко мне, словно поняла приказ.
После этого Грейс прижимается ко мне, ее лицо устраивается в ложбинке на моей шее. Горячее, тяжелое дыхание бьет по моей коже, как барабанный бой. Я лениво улыбаюсь, когда ее пальцы пробегают по моим волосам, бездумно массируя кожу головы.
Слегка поворачиваю лицо и целую ее в висок.
– Поговори со мной.
– Дай мне…сначала перевести дух, – говорит она, отстраняясь.
– Я приму это за хороший знак.
– Не будь самодовольным.
– Быть самодовольным – это мое умение, тигренок. Среди прочих. Но ты это знаешь. Очевидно.
– Ты…, – шепчет она.
– Лучший из всех, что у тебя были?
– Очень раздражаешь.
– Это кодовое слово для «лучший в твоей жизни»?
Я чувствую облегчение, когда она улыбается мне. Облегчение, когда закрывает глаза и выпускает длинный, удовлетворенный выдох. Ее дыхание прохладное, оно сталкивается с горячим потом, стекающим по моей коже и прилипающим к футболке.
Я не снимал её, усвоив урок той ночи. Но Грейс, похоже, нравилось лапать мою грудь, так что придется купить несколько маек, которые легче держать в слинге.
Она закрывает ноги и садится боком ко мне на колени. Я прижимаю ее ближе, но не для того, чтобы снова войти в нее. Только чтобы почувствовать ее кожу на своей. Ее тепло. Как ее длинные тугие локоны щекочут мой бицепс.
Я никогда не знал, что человек может быть таким драгоценным. Если бы я мог, носил бы ее в заднем кармане, как барабанную палочку. Брал ее с собой везде, куда бы ни пошел.
– Зейн? – шепчет она.
– Хм? – Я глажу ее по волосам и прижимаюсь щекой к ее макушке.
– Спасибо.
Во мне одновременно вспыхивает тысяча солнц.
Я и не знал, что у меня есть сердце.
Но черный уголь в моей груди плавится от этих двух простых слов Грейс Джеймисон.
Тишина затягивается.
Неужели она заснула?
Я смотрю на нее снизу вверх, откидывая кудри, которые использовал, чтобы уложить ее на место.
Она не спит. Пока не спит.
Моя кожа гудит от адреналина.
Я чувствую себя нервно, и Грейс, должно быть, это чувствует, потому что она швыряет в меня.
– Не двигайся.
Я замираю.
Прикусив нижнюю губу, смотрю в окно. Невозможно видеть, когда стекло затянуто конденсатом, но я могу различить поток машин, который становится все тяжелее на дороге.
Грейс снова легко дышит. Ее грудь вздымается и опускается поверх моей.
Нервы связывают мой желудок в узлы.
Я не беспокоился об этой части своих обязанностей мужа. Заставить женщину стонать в экстазе для меня проще простого. Перетрахав тонны девушек, я отточил свое мастерство на практике. Снимай и действуй. Это была моя фишка. Никаких объятий. Никаких поцелуев. Никаких обязательств.
Но в этот раз все по-другому.
С этой женщиной все по-другому.
Грейс намеренно не замечает моих чувств к ней. Я хочу, чтобы она знала, что я серьезно отношусь к нам. К нашему браку.
Этот момент кажется идеальным, чтобы признаться жене в любви.
Это должно быть совершенно очевидно. Учитывая обстоятельства. Но нет ничего лучше, чем произнести эти слова вслух.
– Грейс, вообще-то…Я хочу тебе кое-что сказать.
– Не за что?
– Э-э…нет. Я…
– Держу пари, это не первый раз, когда женщина благодарит тебя за службу, – сонно бормочет она. – Неудивительно, что девчонки всегда хихикают над тобой в классе.
Я замираю и смотрю на нее сверху вниз.
Какого черта?
Она говорит «спасибо»… Я думал, она проявляет уязвимость и признается, что чувствует себя в безопасности со мной. Что это за Ринго Старр?
– Ты благодаришь меня…за мою службу?
Ее глаза распахиваются, и она откидывается на спинку, на лице появляется выражение вины.
– Прости. Это прозвучало так по-деловому. Я не имела в виду, что ты проститутка или… то есть…
– Не проститутка. Просто шлюха, верно? – огрызаюсь я.
– Зейн, я не это имела в виду.
Нет, она имела в виду именно это.
Я не очень аккуратно усаживаю ее на сидение и снова натягиваю боксеры. Мое тело тут же протестует, требуя, чтобы я снова уложил Грейс с ее идеальными бедрами на себя, но вместо этого застегиваю молнию брюк.
– Почему ты так расстроен?
Ее глаза следят за тем, как я двигаюсь.
– Я не расстроен.
– Ты дуешься, как ребенок.
Каждый мускул в моем теле напрягается. Она снова называет меня ребенком.
Не успев додумать мысль до конца, я выпаливаю:
– Если я ребенок, то кем же тогда являетесь вы, мисс Джеймисон?
Ее выражение лица тут же замирает. Она похожа на те цветы, которые закрываются, когда к ним прикасаешься.
Только я не просто прикоснулся к ее чувствительным местам. Я растоптал ее.
Сожаление мгновенно захлёстывает меня.
Я знаю, что не прав.
Я знаю, что мы не такие.
Знаю, что сравнивать нас с чем-то настолько отвратительным, когда наши отношения и так тяжелы для нее, – это просто удар ниже пояса.
И я хотел бы взять свои слова обратно.
– Грейс…
Прежде чем я успеваю извиниться, она пару раз моргает, и на ее лице появляется эта дурацкая маска. Я почти чувствую вкус пластика.
Пошатнувшись, она заставляет себя улыбнуться.
– Не могли бы вы выйти из машины на минутку, мистер Кросс? Мне нужно переодеться.
Вся барабанная установка давит мне в грудь. Слова «мне жаль» вертятся на кончике языка, но она, вероятно, не примет их, если я скажу их ей сейчас.
– Мистер Кросс?
Я снова «мистер Кросс». Прошла целая вечность, прежде чем эта женщина стала называть меня Зейном, а теперь мы снова вернулись к этому холодному языку.
Вы начали первым, назвав ее мисс Джеймисон.
Я быстро моргаю.
Несмотря на это, мне хочется, чтобы она на меня накричала. Бросалась кулаками. Врезалась бы лицом в окно.
Я заслужил это.
Но я имею в виду…что это за ложное спокойствие? Что это за стена, которую она возводит, которая стала в десять раз выше, чем была до того, как мы переспали?
Проведя рукой по волосам пару раз, я выхожу из машины.
Слышу, как Грейс шаркает там. Надевает трусики. Бюстгальтер. Юбку-карандаш. Блузку учительницы из Redwood Prep.
Прислонившись затылком к запотевшему окну, я кручу воображаемую барабанную палочку туда-сюда.
Черт.
Я все испортил.
И я не знаю, как это исправить.
ГЛАВА 25
Грейс
Зейну восемнадцать.
Мы женаты.
Это не неправильно. Это не неправильно.
И все же после нескольких резких слов Зейна все соломенные домики, которые я построила, рухнули, и теперь стыд рвется обратно.
Мои пальцы дрожат, когда я заново застегиваю блузку и заправляю концы в пояс юбки-карандаша.
От нас исходит запах, и я жалею, что не могу открыть окно, чтобы впустить свежий воздух. Запах становится сильнее, когда я подношу руки к носу. С чувством вины хватаю дезинфицирующее средство для рук и намазываю его.
Я чувствую себя…грязной.
Опустошив дезинфицирующее средство, я наношу еще. На краткий миг задумываюсь, не попробовать ли мне отмыть заднее сиденье. Мы устроили беспорядок, и мы же не просили разрешения использовать машину Датча в качестве импровизированного номера для молодоженов.
Сердце колотится, я подношу руки к волосам и нащупываю колтуны. Вьющиеся волосы – не лучшее место для того, чтобы перебирать их руками, а Зейн не очень-то заботился о сохранении моих кудрей, когда дергал меня за волосы и пыхтел мне в шею.
Я наливаю немного воды из мини-бутылочки, которую держу в сумочке, размазываю ее между ладонями и пытаюсь собрать волосы в хвост.
Пряди зацепляются за обручальное кольцо и дергаются. Ощущение такое же острое, как когда Зейн взял меня за волосы и сделал то же самое. Я нетерпеливо отсоединяю кольцо от волос и смотрю на него.
Глупый камень ярко подмигивает мне в ответ, словно выражая свое одобрение.
Я идиотка.
Сняв его, бросаю кольцо обратно в сумочку.
Если ты решилась раздеться с ним, то должна хотя бы гордиться этим, говорит Слоан.
Я поднимаю взгляд и замечаю, что она сидит на переднем сиденье. Ее шея вывернута, она смотрит на меня сузившимися глазами.
– Ты вернулась.
Да, но я бы хотела, чтобы это было не так. Все эти «ой, я ужасный человек, раз трахаюсь с мужем», она делает драматическое лицо, это как-то жалко, Грейс.
– Спасибо, Слоан. Это как раз то, что мне сейчас нужно услышать.
Я достаю свой мобильный телефон.
Что ты делаешь?
– Я думала, что призраки могут все видеть?
Она надувается.
Это подло.
Она не ошибается.
Я немного смягчаю свой тон.
– Я вызову машину и уеду отсюда.
Ты идешь по пути Золушки?
– Может, мне прыгнуть со скалы и присоединиться к тебе в каком-нибудь межпространстве?
Ее брови напрягаются.
Разве ты не должна быть полна эндорфинов прямо сейчас? Зейн сделал это неправильно?
Я отвожу взгляд, потому что то, как Зейн заставлял меня чувствовать себя, было так хорошо, что это должно было быть неправильно.
Это было бы обидно. Он не похож на эгоиста.
– Он не такой, – бросаю я, не понимая, почему так защищаюсь.
О? Бледные пальцы Слоан обхватывают подголовник. Знаешь, я каждый день узнаю о тебе что-то новое, Грейс. Она шевелит бровями. Например, то, что ты втайне авантюристка.
– Авантюристка? Я?
Может, я и проморгала, но я была там достаточно долго, чтобы понять, кто и что инициирует. Она поджимает губы, протягивает руку и изображает ужасную пародию на Оливера Твиста. Пожалуйста, сэр. Можно мне немного…
– Закончи это предложение, и я найму экзорциста.
Она смеется надо мной.
В этот раз было так же приятно, как и в прошлый?
Лицо пылает от жара, я смотрю на что угодно, только не на Слоан и не на тень спины Зейна за окном.
Ну же. Я умираю от желания узнать.
– В шутку?
Не меняй тему.
– Все прошло, как и ожидалось.
Я заказываю машину и заканчиваю завязывать волосы в хвост, чтобы не смотреть на нее.
Не корми меня этой ерундой. В прошлый раз у тебя была кровать. А у него были обе руки, так как же он умудрился оказаться на заднем сиденье?
– Поверь мне, одной руки было… достаточно. – Ее глаза блестят. – И это все, что ты получишь. Мы не будем обсуждать Зейна… – Я заикаюсь, подбирая слова, и Слоан открывает рот, чтобы снабдить меня, несомненно, кучей грубых описаний, поэтому я быстро добавляю: – и ситуацию. Почему ты вообще здесь? Обычно ты не появляешься так быстро после своего исчезновения.
Хм. Слоан складывает руки на груди. Может, это потому, что ты такая раздражительная? Кажется, я появляюсь чаще всего, когда у тебя плохое настроение. Что для меня отстой.
Мои глаза расширяются от осознания. Разговоры со Слоан всегда помогали мне чувствовать себя лучше, когда она была жива, и, похоже, сейчас эта модель продолжается.
– Думаешь, именно поэтому ты являешься мне? Ты… мой ангел-хранитель?
Слоан разражается смехом.
Я хихикаю вместе с ней.
Мы с тобой оба знаем, что я была бы худшим ангелом на свете.
Я улыбаюсь чуть шире.
– Кем бы ты ни была, я рада, что ты здесь.
Я тоже. Слоан отворачивает голову. О, смотри. Твоя машина здесь.
Проверяю свое приложение и понимаю, что она права.
Когда выхожу из машины, дует прохладный ветер. Облака вдалеке выглядят темнее, обещая дождь.
Отлично. Теперь, когда я не нуждаюсь в штормовой погоде, небо наконец-то готово сотрудничать.
– Грейс? – раздается голос Зейна, когда я шаркаю к другой машине. Мой водитель опускает окно.
– Джеймисон?
– Это я.
Я открываю дверь.
Зейн захлопывает ее. Поднимаю голову, стараясь смотреть только на его полные розовые губы, покрытые моим тонированным блеском. Помада испачкала правую сторону его шеи и внутреннюю сторону ладони. В памяти всплывает воспоминание о том, как он зажимал мне рот, приказывая вести себя тихо.
Мои ноги дрожат, и я быстро отворачиваюсь.
– Куда ты едешь? – требует Зейн.
– Не твое дело.
– Ты не можешь вот так просто уехать.
– Могу и уеду.
– Грейс.
Я двигаюсь к машине и останавливаюсь. Покрутившись на месте, нащупываю в сумочке влажную салфетку и протягиваю ее Зейну.
– Вытри лицо.
Он принимает от меня салфетку.
– Леди, вы едете или нет? – настаивает водитель.
Зейн берет меня за руку.
– Давай поговорим дома.
– Не трогай меня. Люди смотрят.
Я вырываю руку.
Его глаза темнеют, как гроза в небе, только эти грозовые тучи гораздо ближе, чем те, что над нами. Зейн делает шаг вперед, губы твердеют в знакомой непокорной манере, и я понимаю, что он собирается устроить шоу для всех, кто смотрит.
Я быстро ныряю в машину и запираю дверь.
Зейн дергает за ручку и бьет в окно.
– Грейс, открой.
– Поехали, – кричу я. – Поехали, поехали, поехали!
Широко раскрыв глаза, водитель уезжает.
Я опускаюсь на сиденье и закрываю глаза.
– Преследователь? – спрашивает водитель. Не отвечаю. – Этот парень кажется мне знакомым, – размышляет он.
Я молчу, надеясь, что мое молчание говорит о том, что я не хочу об этом говорить.
К сожалению, водитель делает мысленное открытие и щелкает пальцами.
– Теперь я вспомнил. «The Kings». Я видел их на EDM-фестивале прошлой весной. Дети Джарода Кросса, верно? Я обожаю Джарода Кросса. У меня есть все его альбомы. Но его дети были великолепны сами по себе. Я отлично провел время. – Я издаю звук, не выражающий согласия, но вежливый. – Этот парень – барабанщик, верно? Мы с приятелями смеялись, глядя, как девушки бросают в него свои лифчики. Его барабанная установка была похожа на стойку для нижнего белья.
За этим утверждением следует смех.
У меня сжимается челюсть.
Слоан встает рядом со мной.
Ты слышала это, Грейс?
Я хмуро смотрю на нее.
Осторожнее, а то я могу подумать, что ты ревнуешь..
– Я не ревную, – огрызаюсь я.
Водитель замолкает и бросает на меня обеспокоенный взгляд в зеркало заднего вида.
– Виноват. Вы его девушка?
Поправка. Жена.
– Нет, я его совсем не знаю.
– Точно. Верно. – Его тон говорит о том, что он мне не верит, но, к счастью, меняет тему. – Так вы направляетесь в холмы?
Он постукивает по своему планшету, чтобы уточнить местоположение.
Я колеблюсь. Я ни за что не вернусь в особняк «The Kings», но и ехать к маме тоже не стоит.
Слоан наклоняет свое лицо к моему.
Едь домой. Супруги не должны ложиться спать злыми.
– Просто отвезите меня в ближайший отель, – говорю я.
Слоан закатывает глаза.
В этот момент у меня пищит телефон.
Я игнорирую его.
Слоан вздергивает обе брови.
Разве ты не собираешься ответить?
Я качаю головой: «Нет». Вероятно, это все те люди, с которыми я не хочу разговаривать. Сейчас в этом списке только Зейн, мама и Джинкс.
Уф. Джинкс.
Несомненно, у анонимного хакера руки чешутся спросить, почему я сегодня сбежала с Зейном. Кто-то наверняка видел нашу машину, припаркованную на шоссе. Не похоже, что мы были так далеко от Redwood Prep, когда мы…..
Я провожу рукой по лицу. С моей стороны было большой глупостью делать что-то с Зейном так близко к Redwood Prep. Если бы я была в здравом уме – а это очевидно, что нет, – этого бы никогда не случилось.
Мой телефон продолжает звонить.
Даже водитель смотрит на меня с вопросом в глазах.
Стыдливо я достаю телефон, намереваясь отменить звонок.
Но номер не Зейна, не мамы и не Джинкс.
С опаской я отвечаю.
– Алло?
– Мисс Джеймисон!
Выпрямляюсь, сразу узнав этот голос.
– Пожалуйста! – Младшеклассник, который напал на меня на задних ступеньках Redwood Prep и сломал запястье Зейну после танцев, кричит мне в ухо. – Мне нужна ваша помощь. Пожалуйста. – Шаги отчаянно стучат на заднем плане. – Пожалуйста.
– Теодор, что происходит?
– Мне страшно. Я не знаю, кому еще позвонить.
Я обмениваюсь обеспокоенным взглядом со Слоан.
Она качает головой и говорит:
Не делай этого.
Крепко сжимаю мобильный телефон и борюсь с собой. Холл может быть грубияном, но он все еще мой ученик, моя ответственность.
– Тео, сбавь скорость и скажи мне, где ты находишься.
ГЛАВА 26
Зейн
Дождь хлещет по лобовому стеклу быстрее, чем дворники успевают его отгонять. Я замедляю ход машины.
Что за дерьмовая буря.
И я не имею в виду погоду.
Я потерял Грейс, и теперь она может быть неизвестно где.
Сердито бью кулаком по рулевому колесу. После того, как она сбежала, я намеревался сесть в машину и погнаться за ней, но высокотехнологичная машина Датча отказалась заводиться и настояла, чтобы мне нужен ключ. Поскольку я открыл его грузовик с помощью пароля, ключа не было.
К тому времени, как я нашел способ обойти эту противоугонную сигнализацию и завести машину, было уже поздно. Грейс исчезла.
Что опасно.
На свободе разгуливает убийца.
Дела с «Благодарным проектом» стали хаотичными, но я не забыл, что кто-то испортил тормоза у машины Грейс. Я не забыл, что она не могла спать из-за страха, что убийца вернется. Я не забыл предупреждение отца о людях, с которыми мы связались.
Славно больше нет.
Но настоящий убийца где-то рядом.
И у меня есть смутное подозрение, что они выжидают подходящего момента для удара.
В динамиках автомобиля раздается гудок. Я отвожу взгляд от дороги, изучая гигантский интерфейс на панели приборов, пока он звонит на телефон Грейс. Через мгновение автоматический голос говорит мне, что я должен оставить сообщение.
– Чёрт возьми, – на этот раз я бью по рулю сильнее.
На приборной панели тут же загорается звонок от Датча.
Стиснув зубы, готовлюсь к резкой критике и принимаю вызов.
Но голос Датча спокоен, когда он говорит:
– Где ты?
– Направляюсь домой.
– С Грейс?
– Грейс… – я прочищаю горло. – Я один.
Со стороны Датча раздается резкий шепот, а затем мой близнец говорит:
– Короткий вопрос: ты знаешь, что большинство медовых месяцев проходят в отеле? – У меня перехватывает дыхание. – Есть ли причина, по которой ты решил забрать мою машину? – добавляет Датч.
Я бью по тормозам, моя грудь врезается в руль с силой валуна. Я кашляю.
– Я буду ездить на Ламбо, пока ты не отгонишь мой грузовик на мойку.
– Все ли…?
– Ага.
– Ой.
– Кейди разочарована в тебе. – Он делает паузу. – Она хотела, чтобы я передал это.
Я могу представить, как моя невысокая невестка сверлит взглядом телефон, пока Датч читает мне нотацию. Но это звучит очень мило с ее стороны. Если я правильно помню, Кейди потеряла свою V-карту Датча на кухонном столе рядом с сэндвичем.
– Это было не идеально, – признаю я.
Датч ждет.
Я больше ничего не говорю.
– Ты в порядке, братан?
Фразы «мы облажались» и «я облажался» сейчас применимы ко мне, так что да. Я чертовски в порядке.
В тишине Датч бормочет:
– Слушай, я не согласен с Кейди. Вы двое сделали то, что должны были сделать. Предпочел бы я, чтобы ты сделал это у Финна? Да, но это все равно хорошо.
Нет. «Все хорошо» – это когда я отвожу жену домой, держу ее за руку, время от времени подношу ладонь к губам, чтобы поцеловать ее. Это когда она улыбается мне, пока мы спорим о том, кто контролирует музыку, – конечно, я бы настоял, чтобы она включила наш последний сингл. Я бы поддразнивал ее тем, что она живет в дни без интернета, а она бы поправила меня, перечислив все ныне неработающие сайты социальных сетей, которые были популярны раньше.
Вместо этого я один.
Убогий.
И я все еще чувствую запах духов Грейс, что делает все еще хуже.
Датч улавливает мою мрачность, потому что спрашивает снова.
– Зейн, ты уверен, что все в порядке?
– Увидимся дома.
Я завершаю разговор.
Я хочу выпить.
Черт, я хочу выпить с самой свадьбы. Каждый день нашего брака был стрессом.
Я бы уже давно ушел в запой, но Грейс не нравится, когда я пью. Плюс, она предпочитает вкус вина, когда мы целуемся.
Все это означает, что я теперь почти не прикасаюсь к этой штуке.
Заставив себя сосредоточиться на других вещах, я возвращаю машину на дорогу.
Откуда Датч уже узнал обо мне и Грейс? Достаточно секунды, чтобы вспомнить нашего дружелюбного соседского шантажиста. Следовало бы догадаться, что сплетни уже распространятся. Заниматься любовью с Грейс так близко к Redwood Prep было почти приглашением для Джинкс посеять хаос.
Но даже так я об этом не жалею.
Жалею ли я о том, что сказал потом?
Да, черт возьми.
Эта часть.
К тому времени, как наступит наша первая годовщина, я постарею на десять лет. Если мы вообще доживем до этой отметки.
Я думал, что брак все облегчит. Думал, что моя любовь к Грейс в конце концов ее измотает. А если нет, то секса должно быть достаточно, чтобы заставить ее вернуться. Но потрясающий секс не помешал всему взорваться у меня на глазах. И его недостаточно, чтобы спасти брак. Если я не избавлюсь от этого гигантского клина между нами, забудьте о месячной годовщине.
Я теряю Грейс навсегда.
Приехав домой, паркуюсь в гараже и вхожу в дом, звоня Грейс по телефону. На этот раз оставляю голосовое сообщение.
– Грейс, не будь такой. Дай мне хотя бы знать, где ты и в безопасности ли ты.
Раздается звуковой сигнал голосовой почты.
Смущающе.
Эта женщина заставляет меня умолять ее, как идиота.
На грани, я плетусь в винный погреб и хватаю бутылку с самой нижней полки, не заботясь о том, что она из маминой винтажной коллекции. Пью прямо из горлышка, когда раздается звонок в дверь.
Сердце колотится, я бегу в фойе, думая, что Грейс могла забыть ключи. Звук дождя, хлопающего по крыше, становится громче, когда дверь открывается, и появляется курьер.
Разочарование быстрое и жестокое. Я не пытаюсь скрыть свое кислое выражение лица, оглядывая курьера с ног до головы. Он одет в забрызганные дождем брюки цвета хаки и серую рубашку под пластиковым плащом. Черная кепка низко надвинута на его голову, придавливая черные волосы до подбородка. Молния сверкает позади него, освещая стройную фигуру, словно прожектор.
Я не удивлен его присутствием. С тех пор как Виола и Кейди переехали к нам, они занимаются интернет-шопингом, как будто это олимпийский вид спорта. Я, наверное, мог бы построить форт из всех коробок, которые бросают в сарае.
Я автоматически протягиваю ему руку, чтобы забрать посылку.
Моя ладонь висит в воздухе.
Ожидаю.
Проходит секунда.
Вместо того чтобы вручить мне коробку с косметикой, навести порядок на полках или заняться какой-нибудь ерундой, которую Кейди и Виола увидели в социальных сетях, в дело вступает курьер.
Беспокойство вцепляется в меня, обостряя мое внимание. В мгновение ока я снова его осматриваю. Черная кепка. Длинные черные волосы.
Опущенная голова. Плащ-дождевик.
Кроме…
Прямо под воротником его форменной рубашки видна черная линия.
Как будто татуировка выползает из его груди.
Парень делает еще один шаг ко мне.
В вечернем небе раздаются раскаты грома.
Я отступаю назад и опускаю взгляд на его руки.
Они очень бледные.
Но меня это не задевает.
Дело в том, что эти руки пусты.
Он здесь не для того, чтобы приносить посылки.
Время замедляется, пока не становится ползучим, вялым и густым. Незнакомец тянется за чем-то под пальто, его мускулы подтянуты, а движения настолько отработаны, что я знаю: что бы ни случилось, оно закончится, прежде чем начнется.
Я реагирую неуклюже, отступая назад. Это инстинктивно. Остатки инстинкта выживания, восходящие к временам, когда людям приходилось охотиться на монстров вдвое больше их.
Изнутри дома доносится шум. Что-то вроде поворота дверной ручки. Стук шагов.
Кто-то входит из гаража.
Грейс?
Я мысленно возвращаюсь в тот кошмарный момент, когда у Грейс отказали тормоза, и она потеряла управление на шоссе. Помню, как черная машина появилась из ниоткуда и врезалась в нее, раздавив металлический каркас ее грузовика, словно жевательную резинку. Я чувствую привкус крови, которая затопила мой рот, когда я прикусил язык, наблюдая, как ее машина съезжает с дороги.
Нет. Больше не будет. Больше никогда.
Меняя стратегию, хватаюсь за ручку и пытаюсь не пустить курьера, но он бьет рукой по двери, удерживая ее открытой.
Шаги приближаются.
Мое сердце сжимается в кислотных тисках.
Я оглядываюсь назад, как идиот, переводя взгляд с жуткого курьера на человека, который, как я очень надеюсь, не Грейс.
Краем глаза чувствую движение. Курьер пользуется моей рассеянностью. Его рука скользит под пальто как раз в тот момент, когда Финн бежит к нам.
Руки брата отбрасывают меня в сторону. Я ударяюсь бедром о богато украшенный стеклянный столик, который Кейди украсила глупыми музыкальными безделушками и фотографией в рамке с одного из наших концертов.
Рама теряет равновесие. Она дважды качается вперед и назад, прежде чем отдаться гравитации и рухнуть на землю. Я слышу грохот за секунды до того, как по дому разносится еще один раскат грома.
Поморщившись, я поднимаю взгляд.
Финн передо мной, колени слегка согнуты, а руки подняты в боевой стойке. У курьера одна нога в доме, а другая на крыльце. Он наклоняет голову в сторону, позволяя свету осветить нижнюю половину его лица. Он чисто выбрит, но это все, что я могу о нем сказать.
Его рука медленно отстраняется от того, к чему он тянулся.
Плащ-дождевик надевается на место.
Поднявшись на ноги, я присоединяюсь к брату у двери. Я не могу помочь с одной рукой на перевязи, но, между мной и Финном, это три руки. А три руки лучше, чем две.
Напряжение в плечах незнакомца спадает, и он хрипло смеется.
– Извините. Не тот дом.
В его словах чувствуется намек на акцент, напоминающий мне сильный акцент Финна, когда отец привел его домой после его первой поездки с извинениями: «Извините, я чуть не убил мать и ее детей, водив машину в нетрезвом виде».
Мои брови поднимаются, когда курьер убегает обратно в ночь. Вскоре двигатель урчит, оживая, и две фары пронзают мокрый снег.
Финн выпрямляется и оглядывает меня.
– Ты в порядке?
Я киваю, мои глаза прикованы к улице, пока изучаю подъездную дорожку. Квадратный грузовик доставки с ревом проносится по улице, срезает угол и исчезает из виду.
– Кто, черт возьми, это был?
Финн напрягает челюсти.
– Не курьер.
– Это было очевидно.
Я вздрагиваю, перенося вес с одной ноги на другую, чувствуя пульсацию в бедре.
Острый взгляд Финна улавливает мое выражение.
– Ты ранен?
– Стеклянный стол немного пострадал, но я выживу. Нам нужно позвонить Датчу. Скажи ему, чтобы изменил маршрут. Я не думаю, что девочки будут в безопасности здесь сегодня вечером. Может, лучше отвезти их в домик у озера.
– Где еще меньше безопасности?
– Как ты думаешь, наша охрана на входе и несколько камер смогут остановить этого парня, если он вернется?
Финн сверлит дыру в полу. Это самое раздражающее, что я видел с тех пор, как…ну, сегодня утром. Между нами говоря, я могу действовать Финну на нервы с точностью, и я нахожу это лично полезным. Но могу сказать, что происходит что-то большее, чем просто раздражение моими предложениями.
– Как ты узнал, что с ним что-то не так? – спрашиваю я, следя за лицом Финна в поисках подсказок.
Он пожимает плечами.
Я жду большего.
Больше он ничего не говорит.
Я тщательно обдумываю свои следующие слова, размышляя о том, как лучше всего заставить Финна говорить. Что-то в том, что он сделал у двери, терзает меня. Не могу избавиться от ощущения, что мой брат что-то скрывает.
– Когда ты сегодня вернулся домой? Почему ты не воспользовался входной дверью?
Финн сужает глаза до щёлок.
– Я позвоню Датчу. – Я кладу руку ему на плечо.
Он поворачивает шею, глядя на меня. Моя решимость, должно быть, видна на лице, потому что Финн выпаливает раздраженное объяснение.
– Шел дождь, поэтому я пошел через гараж, но кто-то оставил дверь открытой. – Он бросает на меня выразительный взгляд, и я смущенно сглатываю, потому что всегда забываю запереть эту дверь. – Сначала я поднялся наверх, но услышал твой голос. Что-то подсказало мне проверить, что происходит. Я изменил направление и увидел, как ты смотришь на кого-то снаружи.
– Ты увидел, как я пялился, и просто… понял, что этот парень – гад?
– Где твоя жена? – Его выразительный взгляд говорит мне, что он намеренно меняет тему и одним махом выводит меня из себя.
– Я иду наверх, – ворчу я. Проходя мимо Финна, делаю первый шаг и оглядываюсь.
Финн смотрит на входную дверь, его губы сжатые в тонкую линию, а ноздри раздуваются.
Он определенно что-то знает.
Но сейчас я ничего не могу сделать, кроме как набраться терпения. Я слишком хорошо знаю своего брата.
Финн будет защищать нас всех ценой своей жизни…
… И он не заговорит, пока не будет готов.
