Текст книги "Полет одной птицы (ЛП)"

Автор книги: Mona Lisas Nemo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

   – Нас обещали кормить,– чуть ли не равнодушно ответил Лант.

   Алма хмыкнула.

   – Так вас и кормили. Ишь какие прожорливые... может вам, князья, барашка зажарить, дичь нафаршировать, аль чего изволите поизысканнее...

   – Просто поесть будет достаточно,– Лант говорил спокойно и так уверенно, что и без того красное лицо хозяйки сделалось совсем тёмным.

   – Нет, ну вы посмотрите. Мы их приютили, на ночлег пустили, одели, накормили. Кто бы вас ещё к себе то пустил, приблудышей? Пришли грязные, еле ноги волочили. Не знамо откудава. Деревня у них сгорела! А то знаем мы таких! На руки, на руки то своим гляньте, из деревни они. А ручки беленькие, пальчики в жизни землю-то не копали, дрова не кололи. Что, не видно, да?! Знамо дело, из деревни. Сопельки нам утрите, пожалейте сироток. А сами, небось, чего учудили, сами дом чей и сожгли, скотину мож замучили, али деву чью попортили!..

   В углу сонно завозился хозяйский сын. Приподнялся с деревянного, нагретого очагом пола, потёр глаза и отлёжанное ухо, посмотрел на мать и снова умостился на руку.

   Алма чуть притихла, медленно поправила волосы, которые тут же вновь разметались во все стороны.

   – И теперь ищут вас, родители то ваши, иль не ваши.

   – Может и так,– Лант нарочно говорил куда глубже.– Может и ищут.– Он сделал пару шагов, смотря в глаза Алме, так что та не выдержала да и отвела взгляд в сторону.– А может и нет. Но мы согласились поработать несколько дней, а вы, в свою очередь, дали согласие за это кормить нас, и не как дворовых щенков. Так что выполняйте свою часть соглашения. А иначе сегодня мы у вас переночуем, а завтра ничего делать не будем.

   – А еду где возьмёте?

   – А у вас и возьмём, в качестве награды за труд.

   – Чего?!– Алма чуть не поперхнулась, таково было возмущение, заполнившее всю грудь, да готовое задушить. Нет, вы посмотрите на них. Стоит, наглеющий, а глаза... глаза какие... никакие! Ничего в глазах. Стоит себе и в ус не дует. И усов то нет ещё!.. А второй, второй то! Алма открыла, было, рот. У того глаза такие же, и ничего за ними. Тоже стоит, выпрямился, смотрит. Не деревенские, сразу видно. В деревни пацан лишний раз боится перечить. Отец за уши так оттаскает, что мало не покажется. А отца нет, так все за воспитание и возьмутся...

   – Дайте нам еды,– Лант невозмутимо улыбнулся, точно доброй подруге.

   – Да я на вас...

   – Мы поедим. Пойдём спать, а завтра сделаем всё, что должны,– голос его сделался вкрадчивым и успокаивающим.

   – Нет, ну вы...

   – Только не забудьте разбудить нас пораньше, быстрее управимся.

   – Я...

   Они уже стояли рядом. Алма потянулась рукой к пряди волос и начала бестолково накручивать её на палец. Губы сами растянулись в не менее бестолковой улыбке, а глаза тем временем продолжали хоть и растерянно, но зло сверкать. Колючие такие глаза, недоброжелательные.

   – Ладно, идите, налейте себе супа, картошки можете взять, грибы не трогайте. Дорогие они, увижу что хоть на ложку меньше стало – прибью.

   – Хорошо.

   И она быстро ушла. Не оборачиваясь на наглющего, наглющего, совсем стыд потерявшего мальчишку. И его молчаливого приятеля с лицом как маска, и ничего за ней. Два горящих глаза в полумраке...

   – Тьфу!

   Вскоре Алма вышла во внутренний двор, прошла мимо колодца, кинула быстрый взгляд на курятник. Сын остался спать в трактире, а очаг почти догорел... Но Алма чтобы разбудить паршивца не вернулась. Она тихо отворила двери, по привычке прикрыла их за собой. Миновала небольшую комнату, некогда та была кухней – теперь же служила гостиной. Гостиная, вот у господ из далёких земель есть, чем она хуже? И у неё есть...

   Нужно пол подмести и скатерть голубую подобрать, к шторам...

   Алма вошла в супружескую спальню, где уже спал под одеялом муж. Да храпел так привычно, уютно даже. А в небе мерцали мутные, смягчившиеся звёзды. И не звёзды словно, светлячки на тёмной паутине.

   Глаза закрылись, и зажурчал тихим ручейком сон.

   – Вкусно было,– последняя наколотая на вилку картошина исчезла во рту Ланта.

   – Думаю, они не очень расстроятся, если мы немного одолжим.– Мэроу вяло поднялся с табуретки.

   Сперва Лант ничего не ответил. Некоторое время он молча размышлял, иногда поглядывая на низкий свод кухни. А в левом углу, как раз над сложенными мешками, жил себе паучище, сейчас его не было видно. Мэроу так и не пожелал разрушить жилище, с таким трудом возводимое. А хозяин ничего не сказал, не заметил...

   – Завтра утром.

   Мэроу кивнул.

   Утро выдалось колючим. Неправильное летнее утро, промозглое, как ранняя осень. Лежишь как на мокром и дыхание, отражающееся от собственной руки – тоже мокрое. И неприятно, неприятно то как. Мэроу просыпался нехотя, через силу. Алма звала их, не пожелав зайти в амбар. Лант то поднялся быстро, точно и не нуждался во сне.

   Мэроу упёрся рукой в на удивление сухую солому.

   – Она сказала тебе чистить трактир, я должен принести некоторые приправы от Керамы, это на том конце деревни, тот самый маленький дом. Я быстро принесу и вернусь. А ты останешься там, подождёшь меня. Пойдём к лесу.

   – Значит на восток, на восток...

   Мэроу снова упал на солому и, просыпаясь, с силой провёл руками по лицу.

   – И сначала позавтракаем. Идти долго.

   Запасы они приготовили ещё вчера. Взяли два из множества мелких мешочков. Одолжили сухарей, немного вяленого мяса, сыра. И флягу для воды. Лант всё ходил сам не свой, пока Мэроу наполнял мешочки, недовольно поглядывал на плоды его трудов.

   – Нехорошо...– только и сумел он выдавить из себя.

   – Мы столько сделали, хозяин сам обещал помочь нам. Но ему такая работа нужна. Денег платить не будет, еды даёт мало. Ему это подходит. А нам нужно уходить.

   Чем дальше – тем лучше. Этого Мэроу не сказал, но всё и так видно было по его лицу.

   Жаль, одежду так и не нашли, а просить обратно опасно – ещё гвалт поднимут на всю деревню и уйти не удастся. Без плащей будет холодно, но один плащ на двоих всё же есть, и меч с кинжалом.

   – И маг,– добавил тем же вечером Мэроу.

   Как оно часто бывало, Лант промолчал. Маг. Таламон – маг. Тиена – маг. Тиена... Марин – маг. А он что? Маг ни во что не посвященный, практически ничего не знающий. Он и алой мантии лишился. Простой мантии, простого символа. Но Лант промолчал, смотря как друг завязывает мешочек с припасами.

   Хозяин трактира бодро умывался в приготовленном супругой тазике. Проспавший в трактире ночь мальчишка угрюмо направлялся к тощей собаке, видно поделиться своими горестями. Алма где-то пропадала спозаранку. Успела наспех раздать срочные указания, и тут же скрылась по своим делам.

   – А, ребятки. Ну, умывайтесь, умывайтесь. Особенно ты, чёрненький. Чумазый какой!– трактирщик принялся весело посвистывать. Сегодня должны были появиться многие заезжие. Пусть только ребятки комнаты уберут, подушки собьют.– Сыро сегодня, сыро, да ничего. Чем сырее на дворе, тем теплее у меня:

   Пусть огонь в камине вьётся,

   Гроза мечет, пусть смеются.

   Пусть вопит шальная вьюга,

   А у нас нектар по кругу.

   Усы мочим, глазу радость...

   – Пиво – редкостная гадость,– закончил за него Мэроу. Чем вызвал широкую ухмылку на мальчишеском лице. Мальчонка улыбнулся, да тут же скрыл ухмылку грязной рукой. Мало ли чего, отец ещё рассерчает. Потом по ушам надаёт.

   – А? Чего?– трактирщик обернулся.– Чего сказал, малец?

   – Поперхнулся он,– ответил за друга Лант.– Мы пошли.

   И они прошли вверх по улице, чтобы миновать площадь, свернуть два раза на лево и выйти к маленькой неказистой хижине, где жила старая травница.

   И не было ничего удивительного, что Лант надел плащ в такую погоду. Сыро ведь, неприятно.

   Хозяйский сын подался вперед. Ему показалось, что под плащом мелькнуло эдакое, как меч... он нахмурился, как перед великим открытием. А если они бандиты? И на всю деревню обрушится опасность. А он первый предупредит... Его будут... Его все назовут... он уже сделал несколько шагов вперёд, желая на всякий случай удостовериться в правдивости своего наблюдения. Но тут обладатель плаща обернулся и та-а-ак внимательно посмотрел, что мальчишка резко нырнул вправо и затих во дворе. И не бандиты они вовсе, так, два неприятных верзилы. А ему что, а ему ничего.

   Мэроу шёл бодро. Сон совсем покинул его и тело сразу наполнилось готовностью идти и идти. И не останавливаться. Он с жадностью во все глаза глядел на людей. И в глаза заглядывал, и лица изучал, ведь скоро они покинут деревню. Осталось только дойти до дома травницы. А впереди – дикая равнина.

   Они дошли до площади. Маленькая деревенская площадь, хоть и выложенная камнем, такая же простая, как и всё здесь. Кругом добротные домишки с низкими крышами, кое-где из труб валил негустой дым.

   А солнце в небе слабо светило через сырую пелену. Того и гляди могли наползти тучи.

   – Но ведь приличная девка была,– женщина с белой смирной курицей в руках разговаривала со своей приятельницей, от удивления так и разинувшей рот.– Матери по дому помогала, за братьями малыми следила.

   – И чего?– другая женщина с разинутым ртом сокрушительно выпучила глаза.

   – Сбежала!

   – Кулья?!

   – Да Кулья, Кулья!

   Вокруг деревенских сплетниц уже начала собираться любопытствующая толпа.

   – А чего й то она?– тут же спросила подошедшая старушка с одним единственным острым зубом во рту.

   – А не знает никто. Говорят, в последние недели всё у окна сидела, глядела куда-то, а не перед собой. Всё глядела, мать говорит, а двора не видела.

   Кто-то грубо рассмеялся. Это уже к женщинам присоединился такой же беззубый старичок, с огромным поясом на тонкой рубашке:

   – Что ж такого видела?

   – А кто его знает,– вещала женщина со спокойной, порядочной курицей.– Потом, говорят, в степь уходить начала, травы собирать. Собирала всё собирала, а потом отцовскую одежду украла, под себя подшила. Еду в котомку и давай дёру ночью со двора!

   – Врёшь!

   – Ко-ко-ко!– Белая курочка затрепыхалась в руках хозяйки, точно негодуя от такой безнравственности.

   – И ищи свищи теперь,– выдохнула рассказчица, не забыв важно надуть и без того круглые щеки.

   – Что творится, а, что творится?– и старичок тяжело потёр рукой переносицу.– Раньше то что было? Порядочные все были. Отец-мать говорит: "Из дома ни шагу". И сидят, приданое прядут, миски стругают. И ведь занятие всем было, по вечерам собирались, стишки сочиняли, а с утра пораньше работать. Сватались потом, женились, детишек когда надо рожали. И всё было как у людей...– И старичок тяжело вздохнув, вызвав скупую слезу на морщинистых щеках старушки.– Не понимаю я. Девка ведь нормальной росла.

   – Да кто ж их теперь поймёт...

   – Безобразие...

   – За косы и домой!

   – Ты найди сперва!

   – Собак спустить...

   – Ага, травля и позор на всю деревню. Ой позор, лучше пусть пропадёт, чем возвращать теперь.

   – И то правда.

   Сплетницы перебивали одна другую, дружно ахали и тут же качали головами. Заслушавшийся было Мэроу уже готов был сделать очередной шаг. До конца площади оставалось всего ничего – как неожиданный свист заставил его резко повернуть голову. И тут же стрела вонзилась в деревянный столб у самого его уха. Несколько мгновений Мэроу просто смотрел на эту стрелу, затем перевёл взгляд в том направлении, откуда её должны были выпустить.

   И увидел охотников – у каждого сокол на плече – и даже того из охотников, что вчера пьяным воспевал прелести своей любимой. Он то и стоял с луком.

   – А ведь попал!– торжественно закричал охотник и тут же пошатнулся.– Попп-а-ал.– Уже громче загорланил он.– Кто говорил Острый Клык не попадёт?! Кто говорил, рука дрожит, коли в брюхе бочка хмельного?

   – Дурак ты, Клык, дурак.– И раздосадованный Коговиц попытался усмирить разумным словом разбушевавшегося Острого Клыка. Но чем больше Коговиц говорил, тем больше тот распалялся.

   – Меня не брать, меня отсыпаться?!

   – Да уймись, уймись, говорю.– Вмешался Акнер. Надевший сегодня куда больше амулетов, чем накануне.

   – Рука дрожит! Да вы посмотрите. А коли не верите, друзья дорогие, я вам повторю.– И с трудом державший в руках лук охотник быстро достал стрелу из колчана, так же быстро положил её на тетиву.

   Мэроу живо пошёл вперёд. На равнодушном лице глаза горели, точно два угля в костре.

   – Вам делать нечего?!– Выпалил он прежде чем успел подоспеть Лант. Острый Клык, до того продолжавший держать лук наготове, медленно опустил его, смотря в глаза охамевшему мальчишке.

   – Клык не прав, не протрезвел.– Седой Лис сурово сдвинул тонкие брови.– Но и ты почёт старшим знай. Мы – охотники.

   – И?– Мэроу напрягся.

   – И?– Седой Лис подался вперёд и его тут же пропустили. Длинный лук за спиной, походная одежда, утеплённая безрукавка и сапоги до колен. Пояс с ножами разной длины и для разного предназначенные.

   – Мы извиняемся за нашего брата, но смотри, не дерзи. Как бы не пришлось твоему спутнику извиняться за тебя.

   – Что?!– Глаза загорелись ещё ярче. Видно было, как вдруг наползший гнев душит изнутри, как побелело и без того бледное лицо.

   Но тут Лант стал перед Мэроу, не давая тому выпалить ещё что-нибудь неразумное.

   – В следующий раз, следите за ним.

   – И ты за своим.

   – Что?!– Мэроу отодвинул Ланта, а Острый Клык отчего-то сделал шаг назад. Сделал и тут же разозлился на себя за это. А особенно на этого негодника, чуть ли не пускавшего дым ушами.

   Лант взял Мэроу за локоть и попытался сдвинуть с места, но тот упорно стоял, с трудом сдерживаясь, что бы не высказаться.

   Теперь уже сплетники начали наблюдать за ними. Одна пара глаз, другая, приостановились бегающие туда-сюда оборванные дети.

   – Привлекаешь внимание,– Лант наклонился к самому уху Мэроу.– Нам нужно идти.

   Ещё несколько мгновений Мэроу стоял на месте, обуздывая гнев, постепенно тело немного расслабилось.

   – Пойдём.

   Наблюдавший за всем Седой Лис грозно повёл бровью, другие охотники с неодобрением смотрели то на Мэроу, то на Острого Клыка.

   – Я тебе сопляк дам, так просто уйти!– Вдруг закричал Клык.– Я тебе дам... – И замолк, так и не найдя, в чём бы упрекнуть мальчишку.

   Все надолго замолчали.

   – Проучить!– крикнул кто-то из толпы.

   – Так ведь...– начал было кто-то, но его тут же заткнули.

   – Не можем вас так просто отпустить,– заговорил Седой Лис.– Мы здесь люди уважаемые и честь свою, стало быть, должны отстоять.

   – Вы извинились, мы извинились,– Лант поправил плащ.– На том и разойдёмся.

   – За что извинились?– Не выдержал Мэроу.– Он в меня стрелял.

   – Я, сопляк, старше буду...

   – Что с этого?– вскинув голову, с вызовом бросил Мэроу.

   – Ах ты...

   Охотника удержал его добродушный друг. Стиснул плечо железной хваткой, не дал сдвинуться с места.

   – Неуважение к другим не делает чести.– Сказал до того молчавший Лютам, чьи белые волосы струились по узким плечам. Среди всех он был самым молодым, однако меж тем выглядел куда старше и Мэроу, и Ланта.

   Всколоченный Острый Клык не заставил себя долго ждать. Под любопытствующие взгляды односельчан он пересадил сокола на торчащую из земли палку, служившую факелом по ночам. Снял со спины лук и протянул его Мэроу. Тот, сперва, недоумённо взирал на Лиса, но всё же потянулся за луком.

   – Видишь ту цель,– и Седой Лис указал крючковатым пальцем на треугольную верхушку сложенной избы, где виднелось вырезанное изображение встречающего рассвет петуха.– Если твой глаз так же меток, а руки так же тверды, как остр язык – тебе не составит ни малейшего труда попасть в цель. Если точнее попадёшь – Клык извиниться перед тобой. Если ж Клык будет вернее – тебе извиняться при всех на площади и просить прощения. Согласен?

   – Я ни перед кем, никогда не буду просить прощения,– сказал Мэроу, однако лук Клыку не вернул.– Но если проиграю – извинюсь.

   Кажется, Седой Лис усмехнулся или то налетевший ветер сдвинул длинные усы. Так или иначе, а старый охотник отступил на шаг назад.

   Толпа собралась плотная, малые ребятишки пытались на четвереньках пробиться через частокол взрослых ног, то и дело переминающихся на месте в ожидании интересного зрелища. Почти вся деревня собралась на площади.

   – Он пьяный,– Мэроу обратился ко всем охотникам, смотря на Клыка.

   – Пьяный, да я тебе возле уха стрелу и приложил!– Клык чуть не подавился собственным возмущением.– Пьяный аль трезвый охотник, но охотник Степного предела в цель попадёт и с завязанными глазами...– На этом довольный Клык радостно вскинул руки, призывая деревенских поддержать его и те радостно загалдели в ответ.

   – Так их!

   Лант недовольно посматривал на толпу.

   – Если так и дальше пойдёт, можем сами вернуться в долину и сдаться наёмникам и их предводителям. Даже если они нас больше и не ищут.– Тихо сказал он Мэроу.

   – Я и так всё прекрасно вижу, можешь не уточнять.

   – С чего ты так взъелся?

   Мэроу сверкнул глазами да и только, в следующее мгновение он уже стоял против дома с его изображением петуха: большой хвост, разинутый клюв, полукруг солнца с лучами и голова маленькая, того самого петуха.

   Голова и была целью.

   К приготовившемуся Мэроу подошёл Острый Клык, хмель точно по команде выветрился. Вялость движений, омрачённая гневом, тоже испарилась. Глаза сделались блестящими и колючими, звёзды в небе , что ни говори. Один уверенный шаг, другой, и остановился гордый, прямой как палка с луком в длинных, стальных руках. На ладонях проступали синие жили, а кожа была сухой и грубой. Почему эти жили так привлекли Мэроу? Некоторое время он просто смотрел на них, затем с трудом оторвался и перевёл взгляд на цель. К счастью, глаза у него были зоркие.

   – Давай первый,– скомандовал Клык и в одном его голосе уже слышалось обещание победы.

   Ветер слабо трепал волосы. Толпа затихла. Только любопытные глаза словно и не мигая, не отрывались от фигур в центре. Как лягушки. Большие неподвижные лягушки с огромными, выпуклыми глазами. Правда, не квакают...

   В этот момент какой-то раздосадованный тем, что не может пробраться да посмотреть за происходящим ребятёнок, обиженно пискнул. И получилось это так громко, что долетело и до ушей Мэроу, тот невольно усмехнулся.

   – Ты стреляй, потом скалиться будешь,– поторопил его Клык.

   И Мэроу поднял лук с натянутой тетивой. Постоял так мгновение-другое, вслушиваясь в силу и направление ветра. Чуть опустил стрелу, так что её наконечник смотрел правее. Малость лишь ему, да стоящим рядом заметая. И разжал пальцы.

   Стрела взвилась и молниеносно впилась в левый край петушиной головы.

   Острый Клык без беспокойства посмотрел на довольное лицо Мэроу. Старая прядильщица Глала, и та смятенно захлопала ресницами. Часто-часто, походя на молодую девицу перед женихом.

   – Я попаду ему в глаз,– не удержался Клык.– В самый его глаз.– Не слыша себя пробормотал он, прицеливаясь. А прицеливался он не в пример Мэроу быстро. Руки его будто срослись с луком и стали продолжением стрелы – простой и ничем не украшенной. Такой же, как и сам Клык. Охотник выпустил её быстро и наблюдал за полётом вместе с остальными. Непроизвольная улыбка выступила на сухом лице, ещё до того как стрела попала в цель.

   В отличие от других, Мэроу уже не смотрел на украшавшего крышу петуха. Он смотрел на лицо, на тёмные глаза, мирно отмечающие путь своего продолжения, выразившегося в простой стреле. Мэроу засмотрелся и лишь восторженные окрики заставили его обратить внимание на стык двух досок, где под ними виднелись две стрелы, близко торчащие друг от друга.

   – Да, близко стали, да далеко как, а?– Проговорил охотник с круглым добрым лицом и Мэроу, и Лант поняли его. Как, впрочем, и остальные охотники. Особенно довольным остался Острый Клык, к которому враз вернулся и невесть откуда вынырнувший хмель, и пелена на зоркие глаза. И руки враз ослабели, устраивая лук за спиной.

   – Мала синичка велику птичку не что?– Повернулся он весело, одним оборотом на сапогах, к Мэроу.– Не клюнет.– Победоносно добавил Клык.

   Стрела охотника попала точно в глаз петуху.

   Лютам подошёл к Клыку и что-то сказал ему на ухо, отчего тот несколько помрачнел и приубавил свою радость, меж тем Седой Лис обратился к Мэроу:

   – Хорошо луком владеешь. Я своего приемника так ещё не обучил. Видно, был у тебя хороший учитель.

   – Хороший,– Мэроу невольно посмотрел на Ланта и Лис с точностью хищника отследил этот взгляд.

   – Ты, значит. Тоже стрелять умеешь?– обратился старый охотник к Ланту.

   – Умею,– был короткий ответ.

   – Покажешь, может, своё умение. Мы здесь к чужым талантам любопытны, всегда готовы узнать что новое.– Седой Лис так и сверлил Ланта своими узкими, но оттого не менее суровыми глазами. Несомненно, старик мог быть, и бывал очень строг, но по справедливости.

   – У нас нет времени,– коротко ответил Лант. Первые мгновения, пока размышление тенью легло на лицо старика, выдались томительными как никогда. Старик мог настоять, чтобы Лант стрелял – а тогда придётся расставить руки и меч, и два мешочка с провизией, и фляга станут видны. Их обвинят в воровстве. При этой мысли Лант с трудом удержал спокойствие на лице.

   – Промахнуться боишься?– вмешался Акнер.

   – Я никогда не промахиваюсь,– возразил Лант и тут же пожалел о сказанном. Глаза не только вспыльчивого Клыка, но и всех охотников загорелись опасным огнём.

   – И он подтвердит свои слова делом,– Мэроу стал перед Лантом, протянул лук его владельцу, Клыку. Неугомонный летний ветер всё теребил волосы, теребил жалкую одежду, выдававшую в нём бродяжку.– Куда вы идёте?

   – В степь.– Ответил Лис.– Ну что ж. Разбоя нынче всякого много расплодилось. Не хотят честным трудом себе хлеб добывать.

   – Ты о чём, Седой Лис?– даже Коговиц, мрачный и молчаливый, заинтересовался последними словами старика.

   – Возьмите нас с собой,– Мэроу говорил твёрдо и уверенно.– Вы видели, что я неплохо стреляю из лука. Я умею обращаться с ножами, как и мой друг и мы сможем помочь вам. А вы убедитесь, что он не лжёт

   – Всегда попадаешь,– Седой Лис не стал подозрительно прищуриваться, ни один мускул не дрогнул на его отточенном лице.– Мне, признаться, стало очень любопытно. Услышать такое заявление от... тебя. Хотите, идите с нами. Мы отправляемся в степь, на охоту. И вернёмся через пятнадцать дней. И это мы сможем защитить вас, синицы, от непогоды. А не вы нас.

   – Защищать нас удумали?– Лютам расхохотался.– Забавные вы, ребятки. А отчего не взять, возьмём, особенно тут такое обещают, "никогда не промахивается".

   Растерянное выражение на лице Острого Клыка сменилось лёгкой обидой:

   – Да что вы, братцы, а как же... так я же,– неясно залепетал он, слишком тихо, что б его разобрали всё ещё толпящиеся неподалёку люди.– Я ж победил. Пускай теперь извиняется, как и условились. Оно слово держать надо.

   И Мэроу извинился, однако с таким видом, точно сам принимал извинение. И все видели, как напряжённо заходили желваки на узком лице Клыка, как сжались пальцы.

   – Извинился он! Как же, извинился!– Ещё долго был слышен недовольной рокот Клыка, пока он, охотники и вместе с ними двое юнцов не скрылись за крайними домами.

   Деревенские ещё некоторое время постояли, помололи острыми языками, высказали своё веское мнение по поводу случившегося, да и разошлись по делам.

   В этот день травница так и не дождалась визита от мальчонки, которого обещала прислать Алма из трактира "Заячья Нора". А сама Алма и её муж до конца недели поминали недобрым словом своих недавних работников, успевших прихватить с собой кое-что из еды, да флягу в придачу.

   И что осталось им? Вычищенные полы, курятник... да одежда этих же самых работником. Не долго думая, на рассвете следующего утра, Алма торжественно спалила её, не забыв плюнуть в костёр.