Текст книги "Полет одной птицы (ЛП)"

Автор книги: Mona Lisas Nemo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

   Ламулэн, княжество незыблемых традиций и почитания предков разделилось на трое: Санкмиир – где традиции не чтились и Улис – не пожелавший ни той, ни другой крайности.

   Были ещё: Таркнак – княжество вечного состязания. Там самые искусные воины могли достичь вершин славы и почёта. Был Сумир – бедное и неблаговидное княжество. Армас-Ден-Тал – отличался своей службой Миру и его проявлениям. Там, в закрытых храмах, служители общались с Миром. Армас-Ден-Тал оставался княжеством малочисленным и мало кто захаживал туда. Ходили слухи, что именно здесь выращивают клановых убийц.

   Натаан – княжество старое, аристократическое, не пускавшее за свои стены ни одного не чистого кровью. Пышное и утончённое, всё в красном да в золоте, с чёрными деревьями вдоль аллей и роскошными конями цвета воронова крыла.

   Джейними – княжество с двумя равноправными князьями, считавшее своими достоинствами честь, доблесть и мужество. Распространённое во всём Алфаре кузнечное искусство как раз в Джеймини выросло до невиданных высот. Луки, стрелы, мечи, звёзды, так любимые убийцами, всё это выходило из-под рук великих джейминских мастеров. Княжество это было застроено вдоль да поперёк. Всё там образовывались новые группы да собрания. Не то что в Инмадуэне, где что ни человек – то отшельник. Где одна семья – уже княжество. Но славился Инмадуэн ещё и тем, что там под знамёнами серыми с ладонью, селились дети магов, отказавшиеся жить в центральном дворце.

   Последнее же княжество Кадмион было одним из самых малопривлекательных, ибо во имя порядка и благоденствия там дети доносили на родителей, а родители на детей. Окна всякого дома вечно закрыты, а избранные тем временем искали секрет вечной жизни, полагая, что только вечно живущий правитель сможет, в конце концов, установить мир и порядок во всём Алфаре. Тут же любили и делить мир то на воду, то на огонь, то вдруг принимались поклоняться небу. Тот, кто не родился в Кадмионе не придерживался здесь и месяца.

   В центре же возвышался дворец Единого Воплощения.

   Пока же все прибывшие из Элама находились в Райхале. Княжестве, готовом всегда принять чужеземцев. И многие приносили ему присягу, другие предпочли Улис, третьи – Верхэн, но не нашлось ни одного, кто бы вызвался служить Единому Воплощению и внимать Голосу.

   Оставляя позади приносивших присягу, Мэроу с интересом прошёл вперёд. Мутная пелена над головой так и не рассеялась, но к этому, как ему казалось, ещё предстояло привыкнуть.

   Целиком нагруженная короткими мечами завернула за угол телега, звенели воинственные голоса. Высокие дома с круглыми крышами выстраивались рядами вдоль широких улиц. Было здесь много трактиров, но ещё больше кузниц, и каждая со своим символом: у кого меч, у кого молот, у кого лук и стрелы, у кого шлем.

   Впереди, в самом центре круглой площади, возвышалась статуя. Высокая в пять-шесть человек ростом. Гладкая, так что хотелось провести по ней ладонью. Белая, высеченная некогда из цельного камня. Это была обнажённая человеческая фигура. Но то был ни мужчина и ни женщина. Бесполое создание, обращённое лицом на восток. Мэроу не владея собой, подошёл ближе не отдавая себе отчёта отчего сердце так быстро и болезненно забилось в груди. Одна нога статуи уже отрывалась от земли, между пальцами и постаментом оставалось так мало. Казалось, статуя готовиться взлететь.

   Ещё несколько шагов и позабыв обо всём, Мэроу обошёл статую, у которой не было лица.

   Взгляд скользнул вниз на высеченную в камне надпись: Путник Без Лица.

   Он вновь перевёл взгляд на гладкий овал лица, без глаз, без губ. Одна рука статуи была прижата к телу, другая приподнималась навстречу восходу.

   Из-за угла выскочил всадник на вороном коне и чуть не сшиб Мэроу, так что пришлось отскочить в сторону. Но никто не обратил на это ни малейшего внимания. Вновь сомкнулся людской поток, в большинстве своём укутанный в серые плащи.

   – Лант,– Мэроу подозвал друга. Восседающий фыркающем коне всадник в красно-золотой мантии, гордо откинул капюшон и на голове его был обруч, такой же, какой носил Марин.– Они из одного рода.– Сказа Мэроу не поясняя, но Ланту и так было всё понятно.

   – Извините, что это за род?– Лант обратился к первой попавшейся женщине, с копной непослушных тёмных волос.

   – Это род Тэрэс.– Пояснила женщина ничуть не удивляясь неосведомлённости чужестранцев.– Он один из самых почитаемых и богатых. Осторожнее с ними. Станете на дороге у Тэрэс – следующего рассвета вам уже не видать.

   И ушла, поспешно накинув на голову серый капюшон.

   Мэроу продолжал всматриваться в бледное лицо, окружённое золотыми волосами. Как гордо всадник держал голову, плечи. Как спокойно и жёстко сложил руки. И обруч, один в один как у Марина.

   – Из одной семьи,– Мэроу отвёл взгляд, когда всадник заметил его явное любопытство.

   Алфарец спрыгнул с коня и тот остался смирно стоять на месте. Сам сделал несколько шагов по направлению к ожидавшему его посланнику из другого княжества. Тот, другой, выглядел менее изящно и пышно, но не менее гордо, в широких глазах то и дело плясал ледяной огонь.

   Когда между ними осталось двадцать шагов и второй уже готов был приветственно кивнуть, в толпе быстро – подобно тени птицы – мелькнул тёмный плащ. Взмах руки и вот уже в шее аристократа торчит стальная звезда и кровь бежит по белой коже. Ещё один плащ, ещё одно движение, и кинжал занесён для второй жертвы.

   Не думая Мэроу метнулся вперёд и прежде чем убийца осуществил свою цель – метнул звезду, вышиб у того звезду из рук. Убийца выхватил новые звёзды и Мэроу сделал тоже, но тут подоспела стража и таинственный убийца, весь облачённый в тёмно-коричневые одежды, тут же скрылся в толпе.

   Стража окружила тела, другая её часть расселялась по толпе, тщетно выискивая убийц.

   Самым странным было то, что люди нисколько не удивившись происшедшему, постояли минуту-другую и стали расходиться кто куда. Мэроу же пришлось волей-неволей остаться на месте. Поскольку стража никого не найдя тут же окружила его.

   Сперва показалось, что за убийцу примут его, один из воинов Алфара выхватил меч и остановился напротив. За спиной выхватил меч и Лант, спеша вперёд. Мэроу приготовился защищаться. Воин взмахнул мечом, зазвенел металл о металл, и звёзды упали к ногам Мэроу. Выпущенные в него убийцей с одной из крыш.

   – Тебе бы теперь поосторожнее,– посоветовал стражник и убрав меч в ножны обратил, наконец, взгляд к Ланту. Хоть тот и пытался поспешно спрятать свой меч.

   Теперь уже пришёл черёд замирать в изумлении толпе, ибо змеистый клинок, расширяющийся к основанию, с белой рукоятью знали все от мала до велика. Знали все и то, что такие клинки носят великие маги с алыми мантиями. Маги, что жили во дворце в центре Алфара, что помогали оборонять город, маги, что сами разговаривали с Голосом.

   Лант в мгновение напряг мышцы. Мэроу подошёл поближе к нему, так что теперь они стояли спина к спине, ожидая атаки. Краем глаза Мэроу заметил поражённые взгляды ещё не разбредшихся эламцев, недоумение и растерянность которых вовсю отразились на лицах.

   Стражник примирительно сделал шаг назад и вместо того, чтобы напасть, низко поклонился и выпрямился. И с почтением обратился к Ланту:

   – Единое Воплощение будет радо появлению нового мага в Алфаре. И это хороший знак,– сказал он уже толпе.– В Алфар Мир привёл мага!

   Лант недоумённо уставился сперва на стражу, потом на расплывшихся в довольстве людей, каменные до недавнего времени лица которых, казалось, не могли выражать ничего кроме отстранённого холода.

   Молча Мэроу посмотрел на Ланта, тот же пожал плечами давая понять, что теперь следовать за стражей всё равно придётся и приветственно кивнул говорившему стражу.

   И они пошли вперёд вдоль образовавшегося людского коридора, замерших телег и всадников, мимо пышных суровых домов и домишек неприметных. По широкой каменной улице. И шли долго, пока не приблизились к воротам самого дворца, теряющегося в сырой дымке над головами. Стража с обеих сторон даже не глянула на тех, кого подвели к входу, только открыли малые ворота и оттуда дохнула густая темнота.

   Мэроу не сразу разглядел слабый свет факелов. Как он узнал позже, у самого входа начинался смертельный лабиринт. Из которого ещё не выбрался ни один вор или убийца – нужно было знать путь до конца, чтобы выйти к огромной круглой зале, где и располагался трон Единого Воплощения.

   Но в этот раз их не вели к Голосу. Мэроу шёл за Лантом, а того почтительно уводили всё дальше, по нескончаемым коридорам и пролётам. В темноте шелестели плащи, вспыхивали алым факелы и вот, наконец, забрезжил дневной свет.

   Комната оказалась просторной и круглой. Справа был широкий балкон, с которого можно было рассмотреть границы трёх княжеств. Тёмный бардовый ковер, расстеленный по каменному полу смягчал шаги, а ветер то и дело касался кожи. С полок выглядывали потёртые корешки различных фолиантов.

   Мэроу подошёл ближе к балкону и глянул вниз, с удовольствием затаив дыхание. Никогда ему ещё не доводилось бывать так высоко. В то время как Лант остался стоять на месте.

   Хозяин комнаты был суров, с множеством белых шрамов на лице и белыми прядями в волосах. Он откинул алую мантию и принялся рассматривать Ланта. В маленьких глазах вспыхнуло и погасло любопытство. Жилистые руки и лицо, отстраненное и умное. Коварное и вместе с тем приятное, так подумал Мэроу со стороны изучая мага, которого, в свою очередь, нисколько не интересовал.

   Маг вытащил меч из ножен, змеистое лезвие, белая рукоять и разрушенный колодец. Вытащил и вставил обратно.

   – Позвольте,– и он протянул руку Ланту и тот, в свою очередь, продемонстрировал меч.

   – Великолепно,– маг кивнул Ланту с ещё большим почтением и стража незаметно удалилась, оставив их одних в комнате, полной света, высоко над землёй.– Моё имя – Силидин.– Сказал маг.– И я первый из советников Воплощения – Королевы.– Добавил он по-прежнему не сводя глаз с Ланта.– Насколько вы знаете, Алфар расположен недалеко от моря, это плохое место, но так уж выходит, что стоял он здесь ещё до того времени, когда здесь стало плохо.

   – Моё имя Лант, это...

   – И я несказанно рад приветствовать вас,– перебил Ланта маг.– Насколько мне известно, вы прибыли из Элама. И подданными Элама ты не являешься, Лант. Ты не принёс присягу княжеству, это хорошо. Надеюсь, ты принесёшь присягу Единому Воплощению.

   Лант кинул быстрый взгляд на Мэроу.

   – Мы пришли в Алфар не для того чтобы служить кому-то.

   – А что же тогда, или вы не знали куда шли?– Усмехнувшись, возразил маг.– Сейчас тяжёлые времена для Алфара и каждый сильный воин или маг, живущий здесь, возьмёт в руки оружие. У нас и дети от восьми лет сражаются. Ты маг, Лант, сильный, очень сильный. Да так, что и сам пока не понимаешь. И на что хочешь потратить свою жизнь, против себя пойти?

   – Я не собираюсь идти против себя...

   – Вот и я о том.– Серьёзно согласился Силидин.– Ни один маг не может спокойно отсиживаться, пока такое происходит в мире, но ты и сам со временем увидишь. Да и куда тебе идти, дальше стен Алфара схватят или думаешь добраться до Брасьена?

   – Почему его схватят?– Мэроу впервые обратился к магу, сделал это привычно и легко, ещё помня их вольные беседы с магами долины.

   Силидин впервые посмотрел на спутника Ланта: бледное лицо, вытянутый, сразу видно – в бою один на один не выстоит. Подобие открытости, одетое вмиг на лицо. Что он не маг, Силидин мог сказать с уверенностью, да что там, поклясться мог. Но Мэроу ждал и Силидин ответил. Тем более, ему сразу стало очевидно, что молодой маг ещё ничего не знал о Ураване.

   – Пол года назад умер наследник престола Уравана Лоэл. Дело в том, что государь Уравана, Бероэн Четвёртый обвинил в его смерти магов нашего ордена, ордена Разрушенного Колодца. После смерти сына Бероэн отдал приказ убивать всех магов нашего ордена. Он собрал у себя полчище наёмников и стражи, одевшись, так же как и те дикари, все отправились в разные концы мира, искать нас и истреблять тут же.

   – Но в чём мы виноваты?– Лант подался вперёд и с тревогой всматривался в глаза Силидина.– Как маги могут быть виновны в смерти сына короля?!

   – Дело в том, Лант, что Бероэн когда-то давно держал совет магов нашего ордена, но после совет был распущен. Прошло больше семнадцати лет, и Лоэл вдруг скончался. После чего гнев Бероэна пал на магов. Не знаю, что там произошло на самом деле, тем более мне с трудом верится, что мы причастны к трагедии короля, но скажу: Бероэн всем сердцем ищет мести и он ни на миг не усомнится в своей правоте.

   Признаться, эта его уверенность и не дала Брасьену запретить убийство магов. Тем более что Бероэн пока действовал тайно, с помощью наёмников. Теперь же он выступил открыто.

   – Так это правда?– Не удержался Лант, в голосе его тугой тетивой звучал гнев.– Мы виновны?

   – Бероэн уверен в этом всем жаром своего упёртого сердца.– Был невозмутимым ответ Силидина.– Но разве ты считаешь, что мы можем так просто напасть?

   Лант промолчал. Восприняв его молчание за согласие, Силидин вдохновенно продолжил:

   – В Брасьена сейчас собираются выжившие. Но это за месяцы пути, через Мэр-Мэра, через рыщущие дозоры Уравана, да и одичалые наёмники к тому же, на дороге кочующий народ и разбойники, в конце-концов. Куда ты пойдёшь? Тем более, как я посмотрю, взялся ты и его защищать, неужели потащишь своего друга за столько-то земель, лишь бы удовлетворить свои прихоти?– Понимая, на чём играет, маг довольно поздравил себя с победой.

   – Мы уж как-нибудь справимся,– заносчиво возразил Мэроу и поднял бровь, нисколько не смущаясь великого Силидина, главенствующего над магами Алфара, первого советника Единого Воплощения и просто страшного воина.

   Мэроу криво усмехнулся как всегда усмехался, когда был зол. Лицо так и натянулось.

   – Нет, Мэроу, он прав...

   – Я могу защитить себя. Лант сам далеко не слаб и потому мы можем выжить по пути в хоть в Брасьен, хоть так прогуляться.– Уверенно говорил Мэроу.– И потому не стоит рассказывать ему, что ради чего-то там вам выгодного, он должен присягнуть вашему Воплощению и просто так отдать свою жизнь. Тем более, не стоит давить на дружбу, это подло. Нет?– Мэроу продолжал смотреть в лютые глаза Силидина. Разом в комнате стало мрачно, как в сумерки.

   Тем не менее, Мэроу не смутился, распрямил плечи и принялся с выжидательным спокойствием смотреть на мага.

   – Мы останемся здесь на столько, на сколько посчитаем нужным,– размеренно проговорил Лант.– Но я не буду участвовать в распрях.

   – Время покажет,– маг продолжал гневно смотреть на Мэроу и неудовольствие обоих тяжёлым одеялом наваливалось на плечи.

   – Но я не только об опасности от людей говорил,– уже умиротворённо сказал маг.– Хорошо. Оставайтесь, тем более когда всё начнётся, ты.– Обратился он к Ланту красноречиво понижая голос.– Ты не сможешь остаться в стороне.

   На что Лант ответил мрачным взглядом.

   – Стража, проводите гостей города в Райхал!

   Уважаемый Касимес Райхалский взмахнул руками досадуя на оплошавшего помощника. Выпучив и без того выпуклые водянистые глаза, алхимик сложил руки за спиной и приподнялся на носках.

   – Та-ак-с, Шнурик, и что на этот раз?

   Бедный забившийся в угол Шнурик испуганно смотрел на гневающегося алхимика, боясь сказать хоть слово в своё оправдание. Глаза мальчишки беспокойно перебегали с предмета на предмет: с клубившегося дыма над колбами, до высушенных лап летучих мышей, со старинных книг, единственных во всём мире, на всевозможные картины, купленные в Верхэне, у знатока искусства Агрануса.

   – Почему не принёс туманник?– алхимик подался вперёд, так что Шнурик был вынужден попятиться вдоль стены, по-прежнему не рискуя смотреть прямо на уважаемого Касимеса. Пятясь и спотыкаясь, Шнурик почти добрался до выхода, окончательно уверившись в своём желание бросить к такому-то духу эту проклятущую работу по сбору трав. Вернуться к семье в Кадмион и жить себе как все. Однако, прекрасно видя, что сейчас твориться в голове у мальчишки, алхимик ещё грознее скрестил руки и весь вытянулся, так что Шнурик замер, точно перепуганный до смерти кролик.

   – Я не хотел,– жалобно протянул он, впервые поднимая глаза.

   – Что не хотел?– стоя на месте прорычал алхимик.

   Шнурик проглотил комок в горле и заговорил, на этот раз ещё тише:

   – Я хотел...

   – Так уже хотел?– Касимес многозначительно поднял тонкие брови.

   Шнурик ещё сильнее съёжился и принялся теребить края затёртой дырявой рубашки. Холодный пот выступил по всему телу. Все в Райхале знали недобрый нрав уважаемого Касимеса, его вспышки гнева, под которые и попасть ни один не пожелает врагу. Шнурик терпеть не мог, когда в глаза алхимика наползала тьма вместо привычного презрения. Так его и так ваше рассякое пренебрежение... Мальчишка мигом прервал ход своих мыслей – мало ли. А вдруг этот слышит... А сколько уже всех приходило сюда в поисках роботы, платят много, всего-то надо травку собирать, так нет, оно попробуй.

   Шнурик снова сглотнул и боязливо протянул:

   – Там же лес близко, как я туманник...

   Но его лепет ни произвёл совершенно никакого впечатления на Касимеса, чей голос, пусть тихий, вкрадчиво заполнял помещение.

   – О простите меня, уважаемый Касимес. Простите, пожалуйста, ибо я старался как мог, но ужасный туман всё ближе и ближе подкрадывается к городу, а никто не выживет после тумана. Так?– Не ожидая ответа, Касимес продолжил:

   – А у меня семеро братьев и три сестрички-лапочки, и всех кормить нужно, они ведь голодненькие... у-тю-тю. Может мне ещё расплакаться?!– Чуть ли не кричал алхимик.– Я ведь старался, я ведь вам и лаптник приносил, и далаванники, и всё-всё, а вот то, что действительно нужно – страх как боюсь. И к лесу подходить нужно, а там эти поганые дикари живут, в тумане ведь живут, у моря самого...

   При последних словах мальчишка так вжался в стену, точно хотел срастись с ней. Лицо мигом стало белее полотна, руки сжали рубашку.

   – Туман всё ближе и ближе, место это гиблое, нельзя же ходить в сторону моря, это и младенец знает?– Уже спокойно и презрительно закончил Касимес.– А кто просил тебя, щенок трусливый, на работу наниматься? Я вывеску какую повесил? Только смелых! Гадёныш, ты у меня не только к лесу, к самому морю побежишь да ракушек мне натаскаешь.

   – Пожалейте, я...– мальчишка начинал всхлипывать.

   – Да я тебя сам ради такого дела потащу...

   Уважаемому Касимесу пришлось прерваться, ибо в этот самый момент дверь со скрипом отворилась и в его лавку вошёл другой мальчишка, старше того, что сейчас размазывал слёзы по лицу. Одет вошедший был хорошо, сразу видно – не бедняк, но и не богач. Чёрный плащ, тёмная одежда. Спокойно оглядев скорчившегося у стены Шнурика, он перевёл взгляд на Касимеса.

   – Вам нужны сборщики трав?– спросил вошедший и остался стоять на месте, нисколько не смущаясь видом наказания провинившегося – ждал ответа.

   Расправив сгорбленные плечи, алхимик сперва окинул его долгим оценивающим взглядом, долго смотрел в глаза, но тот так и не опустил взгляда. Лицо спокойное, но за хорошо представленным равнодушием алхимик разглядел какой-то нахальный огонёк, не то что даже нахальный – дерзкий. Такой и старшего выше себя не признает, и уважать за звание не будет.

   Касимес задумался.

   – А знаешь, куда идти придётся?– наконец спросил он.

   – Вы скажите, буду знать,– был ответ.

   Шнурик принялся переводить взгляд с одного на другого. С перепугу плохо разбирая, что происходит.

   – А идти придётся к границе с лесом,– невозмутимо протянул алхимик и стал ожидать соответствующей реакции, которой, к его большому разочарованию, не последовало.

   – Я согласен.

   Он согласен. "Это Я согласен",– хотел поправить парня алхимик, но удержался. Сейчас, в середине зимы, мало кого удастся нанять в помощники. Да и мало ещё кто согласится опять же, зимой, идти к лесу и собирать вечно зелёный туманник, хоть, на сомом деле, у травы этой был белый цвет.

   – Если станешь на меня работать, я выдам тебе пропуск за стены. За пучок туманника плачу по серебряной монете, за остальное – медными и смотря по ценности, что принесёшь. Ну, как?

   – Подходит.

   – А ты хоть в травах разбираешься.

   – Я знаю очень много трав. И если вы мне покажете как выглядит ваш туманник – буду знать как выглядит и он.

   Касимес уважаемый против воли усмехнулся. Тем временем уличивший момент Шнурик рысью бросился к двери и миг спустя уже его и след простыл.

   – Иди зам ной,– алхимик повернулся спиной к парню и подошёл к тяжёлой шторе, отодвинул её и по спиральной лестнице спустился вниз, где и готовил все свои зелья да травы с бальзамами. Одних склянок здесь набралось на три стола, не говоря уже о шкафах, а сколько всего висело на стенах. Ступая по деревянному полу, с выложенной красно-синей мозаикой в центре, Касимес обернулся к Мэроу.

   – Я здесь всякими барахлом не торгую, амулетов и талисманов не держу. Заговоров не выдумываю и прочим не балуюсь. Так что смотри, что не то сделаешь – тебя больше работать в Райхале никуда не пустят. Понял?– Не дождавшись ответа, Касимес продолжил:

   – Вот это,– он подошёл к самому плотному и тяжеловесному шкафу. Снял с шеи узорчатый ключ и открыл замок.– Это и есть туманник.– Тонкие закаменелые белые стебли переплетались меж собой подобно змеям. Редкие синие вкрапления проглядывались то тут, то там. Алхимик бережно уложил туманник на место и запер шкаф.

   – Его, на самом деле, у границы с прибрежным лесом не так уж и мало. Знаю, есть там и поляны, где туманника полным полно, но никто почти не рискует приближаться к тому месту. Дикий народ, знаешь ли, это ещё пол беды, с этим отродьем ещё мириться можно, а вот туман от моря, вот это уже хуже не найдёшь.

   За прошедшее время Мэроу уже не раз слышал о диком народе, сперва он перепутал его с кочевым, но, как оказалось, зря. Дикий народ жил в тонкой полоске леса, что отделяла Алфар от моря. Ходили легенды, что те люди селятся в дуплах деревьев и редко спускаются на землю. В Алфаре дикий народ называли не иначе как "поганым" и считали их всех умалишёнными.

   – Жить у моря, как же так можно?– пробормотал алхимик и Мэроу не стал уточнять, что там, где он уже успел побывать, ненормальными как раз считали алфарцев, умудрившихся поселиться недалеко от моря.

   – По рукам?

   Мэроу кивнул.

   Касимес выписал ему пропуск и напоследок грозно посмотрел на нового сборщика трав, и отпустил надеясь, что в этот раз не придётся лицезреть размазанные по лицу слёзы с соплями.

   – По крайней мере, это не тот, что плакать станет,– пробормотал алхимик после того как Мэроу скрылся в толпе алфарцев княжества Райхал.

   Так дни в Алфаре сменялись днями. Вот уже как два месяца Лант постоянно пропадал во дворце, каждый день проводя с Силидином. Маг взял Ланта к себе не то чтобы в ученики, как говорил сам Силидин. Но неформально так оно и было. Теперь Ланту приходилось вновь учиться тому, чему его учили маги долины, вновь корпеть на свитками. Правда в этот раз на него – а через него и на Мэроу – посыпались всевозможные знания обо всём мире, что окружал их. Теперь они знали и об истории Алфара, и о Риан-Ондиме, и о королевствах Брасьене и Ураване. Лант приносил под вечер кучу свитков об учениях эламских магов и магов земель, которых уже и нет.

   – Если ты и не принёс присяги, то уж точно не откажешься совершенствоваться как магу. Мы ведь против себя не идём, так?

   "Не хочешь же быть беспомощным, когда людям понадобиться твоя помощь",– говорил Силидин. Лант, конечно же, не хотел.

   И пошли тренировки и магические, и воинские. Уставший под вечер Лант возвращался в снимаемые им с Мэроу комнаты и так и засыпал, не поужинав.

   Силидин взял его к себе в помощники и тех денег, что платил за эту помощь маг, вполне хватало на жизнь.

   Однако Мэроу не собирался целыми днями ничего не делать и тратить чужие деньги. И вскоре он начал поиски заработка. Почти два месяца ушло у него на то, чтобы всё же найти этот самый заработок. Ни в одной лавке, трактире, кузне или где ещё, не желали брать к себе того, кто раз оказал чёрную услугу клану убийц. И вот, наконец, осталась последняя возможность – лавка алхимика.

   За ворота его пропустили без возражений, стража и взглядом не удостоила того, кто пошёл в сторону леса. Мэроу шёл по направлению к возвышающимся далёким горам, что уходили в море. Ближе к четырём часам дня показались высокие толстые деревья с чёрными стволами и блеклой редкой листвой. Деревья росли далеко друг от друга, но чем дальше – тем гуще становился лес.

   Травы он собирал тщательно, выискивая пресловутый туманник, который всё никак не хотел отыскиваться. Мутная дымка впереди ползла как живая по земле, клубилась. Ещё дальше Мэроу видел туман, однако благоразумно к нему не приближался. Ещё живя в долине он слышал множество историй о гиблом море и том, что море убивает всё живое близ себя. Однако люди, дикий народ как их называли, жили же там в чаще. Как говорили на деревьях, сбрасывая мёртвых вниз.

   Много часов ушло на то, чтобы найти поляну с туманником. Это скрюченное растение, больше походившее на камень и жёсткое на ощупь, росло здесь на двадцать шагов кругом.

   – По крайней мере, не на один пучок хватит,– сказал сам себе Мэроу, хоть и не имел обыкновения вести с собой задуховные беседы. Но было здесь так тихо, и тишина тяжёлой пеленой сковывала сердце. Что-то тревожное и неуспокоенное металось в тумане.

   Он слышал истории об оживающих мертвецах в тумане. О монстрах, которых довелось видеть некоторым алфарцам и страже, что стояла в дозоре. О том, как с каждым годом жить здесь становилось всё сложнее и сложнее.

   Собрав туманник, Мэроу бережно уложил его в специально приготовленную сумку и пошёл к городу. Отныне, на многие недели, это было его основным занятием.

   Вечером когда Лант вернулся из дворца, Мэроу рассказал другу о своей работе. Ланту эта затея не понравилась.

   Здесь, в просторной комнате, в постоялом дворе, было тепло и удобно. Гладкий деревянный пол местами был выложен различными мозаичными узорами. Высокие окна уходили чуть ли не под потолок. Над дверью красовался небольшой белый щит с гербом Алфара. Два скрещённых меча висели, прикреплённые над широким столом. Узкие и твёрдые кровати стояли в разных углах. Кровать Мэроу располагалась как раз под окном, что выходило на улицу, по которой часто проезжали всадники. Чаще всего цокот копыт слышен был как раз ночью, когда Алфар начинал жить с удвоенной силой.

   Ночью шпионы княжеств выслеживали да вызнавали что у врагов к чему. Ночью одни аристократические рода затевали смертельные поединки с другими и те, кто не мог встречаться днём, украдкой давали друг другу знаки и обеты под покровом темноты. Ночью выходили из своих укрытий клановые убийцы.

   И потому ночью же, все желавшие сохранить шкуру в целости и сохранности до утра, предпочитали отсыпаться в каких никаких кроватях.

   Повесив алую мантию на крючок, Лант устало опустился на стул. Мэроу помнил тот момент, когда друг вновь одел её, как вмиг лицо Ланта сделалось спокойнее и увереннее, точно всё вернулось на круги своя.

   Лант откинулся на спинку стула.

   – Мне это не нравится,– решительно проговорил он.– С чего тебе понадобилось ходить туда, где так близко туман?

   – Мне же нужно зарабатывать?– вопросом на вопрос ответил Мэроу.– К тому же, больше меня нигде попросту не принимают. И попробуй объясни, что второй попытки убить меня от клановых не будет. Они боятся.

   – Так.– Молодой маг положил меч возле себя.– А туман? Кто сейчас рискнёт ходить к лесу?– Лант недовольно усмехнулся.– Кроме тебя, конечно. Ты знаешь, что мне каждый день приходится выслушивать от Силидина про плохое влияние некоторых, и теперь ещё возле тумана... не нужно было тебе ему хамить тогда.

   – Я не хамил, я правду говорил. А твой маг, по всей видимости, давно забыл, что это такое. К тому же, что это за способ уговаривать: иди с нами – это хорошо, если не присягнешь, это плохо. Бред!– решительно заявил Мэроу.– Так что, великий и сильный маг ты наш, не разговаривай со мной как с беспомощным мальчишкой.

   – Да знаю я что ты не беспомощный,– отмахнулся от Мэроу Лант.– Просто это дурость. Вот и всё.

   – Ага.– Напряжённо ответил Мэроу.

   – Ладно. Делай что хочешь. Только не забывай поглядывать по сторонам. Я сегодня целый день только и делал, что прислушивался к себе. Это Силидин говорит, что чтобы понять мир, нужно понять сперва себя, и наоборот. Сидишь день на месте, не думаешь. Молчишь, прислушиваешься всё глубже.

   – И как?

   – Да я тебе завтра покажу.

   Лант встал со стула и приготовился ко сну. Вот уже сколько времени как он каждый день чуть ни рассвет должен был идти к Силидину, который всегда оказывал ему излишнее почтение. Сперва они разговаривали о чём-то несущественном. Затем маг переводил разговор на сущность каждого мага и его долге перед людьми. И Лант соглашался, ибо не просто знал, а чувствовал это. Было у него некое глубинное знание, что да – помощь и защита людей, вот к чему он всегда стремился и не может иначе. "Таковы все маги",– говорил Силидин.

   – Не успеешь,– сказал в ответ Мэроу,– сам знаешь.

   – Да...– Лант замялся. И в самом деле, завтра, как только забрезжит солнце, ему уже нужно быть во дворце. На этот раз Силидин собирался преподать очередной урок истории. После Лант должен сделать кучу лечебных настоек, перебрать запылившиеся свитки.

   И с каждым днём люди, видевшие его, всё чаще кланялись магу. А может, и просто алой мантии – свидетельствовавшей, что Лант и впрямь маг. Всё чаще Силидин брал его на встречи, водил по Алфару, словно нарочно демонстрируя людям. Всё чаще приговаривал, насколько Лант силён как маг и сколько хорошего он может сделать миру и людям.

   Защищать Алфар, помогать, Лант всё больше уверялся, что так и будет жить. Что останется здесь и, скорее всего, примет присягу. Единственное, в чём ему оставалось убедиться, что его не будут использовать для княжеской распри или в каких бы то ни было других тёмных делах.

   Мэроу потушил свечу и зарылся под одеяло, напряжённый его взгляд блуждал по потолку. То ли это и в самом дела была тревога, то ли тревожное ожидание. Он не мог разобрать и потому всю ночь только и делал, что переворачивался с бока на бок. То подлаживал руку под голову, то в который раз выкручивался, пытаясь заснуть. Всё без толку.