Текст книги "Полет одной птицы (ЛП)"

Автор книги: Mona Lisas Nemo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

   – Значит мы сами отправимся в Ураван!

   – Илии это запрещено,– тут же сурово отрезал государь, подходя к стоящему в центре залы круглому каменному столу.– Илиум также не может помогать злу. Это очевидно.

   – Тогда я...

   – Пойдёшь сам,– закончил за него Родер.– Я вижу отговаривать тебя бессмысленно. Снова рождаются Каэлы и нечто приплыло к нам из-за моря. Никто не видел лицо их предводителя, но маги склоняются к тому, что это тоже каэл и необычайно сильный. Сейчас нам нужно объединиться с Ураваном. Чтобы прогнать врага, а не затевать бойню. Если же мы и начнём её, то лишь после того, как расправимся со злом. Это понимаю я, это понимает Бероэн. Нам нужна вся сила, которую только удастся собрать. Эту войну оттянуть не получится. Они приплыли со своего мира не с благими намерениями. Уже уничтожен Риан-Ондим. Они испепелили те земли не пощадив никого и двинулись в разные части света, для чего – я не знаю. Раньше проход через два мира был закрыт, ни один корабль не мог пересечь море, не наткнувшись на подводные скалы и не затерявшись в тумане. Не один мореплаватель не мог выжить после столкновения с туманом. Сейчас же туман выполз на землю, а скалы расступились. Само ли то случилось, а может это сделала та могущественная злая сила, что скрывает своё лицо. На эти вопросы нам ещё предстоит искать ответы.

   – Я готов отдать вам все свои силы в этой войне, но прежде я отправлюсь в Ураван.– Твердо сказал Лант и в голосе его звенел металл.

   – Хорошо.– Родер кивнул, словно соглашаясь с его решением.– Сегодня состоится совет, соберутся все маги. Ты будешь там, а после решай – идти или не идти в Ураван. А если и идти, то как. Ступай.

   Таким образом дав понять, что приём окончен, Родер отпустил Ланта, следя внимательными глазами за трем, как молодой маг покидает залу. Затворились двери и государь повернулся к каменному столу на котором лежал доставленный из Илиума свиток. Там говорилось, что и илии ощутили появление каэлом. В самом Илиуме тех ещё не было, но что-то зарождалось не так далеко от моря. Потом это что-то пропало и вот появилось снова, как раз тогда, когда к берегам близ Риан-Ондима причалил корабль.

   – Он сделает всё возможное, чтобы спасти его,– проговорил государь и голос его, сильный и суровый, разлился по комнате.

   – Да,– человек вышел из-за укрытия и остановился.– Мы заберём его, если Лант успеет.

   – Но Лант нужен здесь.

   – Ты сам знаешь, Родер, что должен делать Лант и почему.

   – Если он успеет. И какое это имеет значение сейчас, после всего? Когда зло прибыло из-за моря и сила мага подобного Ланту, необходима!

   Закутанный в алую мантию маг с обручем на голове и сам походил на государя. Глубокие морщины залегли на лбу. Собрались под глазами тени омрачая взор.

   – То, что ты решил,– говорил маг,– того быть не должно. И если Лант примет это решение, я запрещу.

   – Он не станет более слушать тебя, Таламон. Ты, наверное, понимаешь – за время из мальчишки вырос мужчина и теперь ему самому решать на что идти.

   – Не тем путём ты, Родер, надеешься уберечь мир от краха.

   – У него благородное сердце. И ясный ум. Иного не требуется,– возразил государь.– Я не упрекаю тебя, Таламон. То, что каэл вырвался от вас, видно рок. Но теперь... теперь каэл на свободе. Яскар с юга собирает войско и увеличивает силы, не знает покоя Бероэн и ждёт свого часа зло, что охватывает мир.– Тревожно было на сердце у Родера и говорил он тяжело, как приговор звучало каждое слово.– Всё решиться после совета.

   – Всё то очень опасно,– в последний раз проговорил Таламон.– Мэроу.– Он замолчал.– Мэроу всё равно не выйдет живым из Уравана.

   – Посмотрим. И дай мир, чтобы каэл успел умереть до начала войны, иначе я не знаю, что нас всех постигнет. Ведь все мы знаем, кто прибыл из-за моря и для чего. И что нам грозит, если они встретятся.

   Таламон мрачно кивнул.

   В зале где проходил совет, было светло и просторно. Маги сидели за столом из камня. Стол был круглым, как и в тронной зале, только здесь на нём вырезана была звезда, четыре луча которой указывали в разные части света. Те маги, чьи волосы уже давно тронула седина, расположились за столом – другие, моложе, стояли за их спинами. Напряжённый и приглушённый гул владел залой до того как слово взял Родер. Речь его касалась деяний Яскара на юге, набегов разбойников на обозы, засад, что учиняли наёмники, отыскивая магов по велению Бероэна и похищая людей в рабство по велению Яскара. Говорил Родер об опустевшем крае Риан-Ондим и охотничьих степях на юго-западе. Когда дошло дело до причалившего корабля и без того серьёзные лица разом помрачнели.

   – Увы,– говорил Родер,– те, кто пришёл из-за моря, сумели скрыть совё присутствие. Корабль их отплыл и нам неизвестно: навсегда или же он ещё вернётся за ними. Они немногочисленные, но если сейчас Яскар отвернётся от своей войны и резни на юге, и обратит взор на север, иномирцы могут воспользовавшись этим.

   – Надо собрать все силы, всех магов и выступить на восток!– скрывающая лицо под капюшоном седовласая женщина впервые подняла голову, обводя всех долгим пристальным взглядом блеклых глаз.– Врага должно встретить открыто. Их мало, мы победим численностью.

   – Их предводитель каэл, почтенная Филона. Каэл столь сильный, что перед ними ложились десятки риан-ондимцев в битве. Настолько сильный, что наделял своей силой воинов с корабля. Нет, здесь нужна хитрость. Пока ещё Яскар сидит себе на юге, мы тихо отыщем врага...

   – Трусость!– Вскричала женщина.– Нам, магам, прятаться перед каэлом, когда мы смело должны выступить и показать – никогда злу не одолеть светлые силы!

   – Одолеть?– тут не выдержал другой маг, его Лант видел и прежде.– Кто сказал вам, почтенные маги, что сможем мы это...– Увесисто выговорил он.-... одолеть? Все вы ощутили, что за сила проникла в наш мир и какую угрозу она несёт. Где мы выступим? На какой земле? И как сподобимся то сделать открыто, если за стенами Брасьена придётся не только сражаться с иномирцами, но и обороняться от войск Бероэна! Лишь под прикрытием ночи, без мантий, можем мы добраться до врага.

   Лант стоял в стороне, о нём забыли или же так только казалось, потому что редкие взгляды всё же он успевал словить на себе.

   – Позвольте и мне сказать,– вышел вперёд Эмерет и поклонился собравшимся, прежде чем заговорить.– Все знаем, что открылся проход между двумя мирами. Расступились скалы, туман больше не убивает тех, кто идёт с той стороны. Не уверен я, что закроется он... Подождите, маги, не шумите!– Перекрыл поднявшийся ропот Эмерет.– Проход может больше никогда не закрыться и уже не южные земли должны беспокоить вас, прежде всего. Мы знаем, в таком случае народ с тех земель хлынет сюда, раз уже приплыл корабль. В их крови желание нас уничтожать и причинять зло. Если сейчас мы не настигнем каждого и не убьём предводителя – это будет начало конца. Что если он скликает каэлов, дабы нанести первый удар.

   – Я слышала, одного из них схватили воины Уравана.

   При этих словах Лант вздрогнул, однако никто за ним не следил и того не заметил.

   – Да,– подтвердил Родер и посмотрел на Ланта, так что большинство, невольно, проследили за взглядом короля.– Пришла и твоя очередь говорить, Лант.– Сказал государь.

   Смело ступив вперёд, Лант выпрямился, готовясь отражать любые нападки. Суровый огонь загорелся в его глазах, когда он прямо осмотрел собравшихся.

   – Каково бы ни было моё уважение ко всем присутствующим,– сказал он.– Я не изменю решения и отправлюсь в Ураван. Вы называете всех каэлов злом, а между тем я знаю того, кто никогда не был его частью и никогда в нём не было ничего злого. Родер, я обещал вернуться и отдать вам свои силы против всего, что надвигается на нас и я это сделаю.

   – Ты собираешься спасать каэла?!– Эмерет вытянулся так, что теперь казался раза в два выше и шире.

   – Что?!

   Снова поднялся осиный гул и не смолкал он, пока Родер не возвысил голос, приковывая властно всё внимание к себе.

   – Таково решение Ланта из долины Нод,– Родер повернулся к Ланту как раз вовремя, чтобы увидеть потрясённое лицо того.– Ты, Лант нужен нам, а потому я готов не чинить препятствий. Его каэл молод, не старше его самого и не будет угрозой, если каэла держать среди магов. Другое дело, что открыто помогать ни я, ни кто бы то ни было другой тебе мы не можем.

   – Да что же вы такое говорите?!– Ударил кулаком по столу старый Одолом, что уже десяток лет ничего не видел и слышал то с трудом.– Что говорите вы? Люди. Одумайтесь! Вы каэла спасать хотите, кто убивает...

   – Он не убивает!– Лант резко обернулся ко всем, кто требуя ответа впивался в него горящим взглядом.

   – Каэл!– яростно вскинув руки, Филона поднялась с места.– Убийца! Предатель!

   – Хватит,– сказал Лант и было что-то настолько властное в его голосе, что женщина сразу осела.– К чему мне быть на этом собрании когда я и так знаю, что в любом случае мне придётся отправляться в Ураван одному.

   – А понимаешь ли ты, на что идёшь? Когда один пойдёшь к человеку, который магов ненавидит всего-то чуть меньше каэлов?– Вопрошал один из магов.– И стоит тебе войти в ворота Куладао-Ормалон, как обратного пути не будет. Маг в Ураване продержится не дольше, чем каэл.

   – Значит, так тому и быть.

   – Ради каэла?

   – Да.

   – Что же это творится, если уже и маги помогают этим тварям?!

   – Я дам тебе послание к Бероэну. Их маги сразу поймут кто ты, но ничего не смогут сделать до вручения послания. Что будет дальше, уже зависти от тебя. Так просто Бероэн каэла не отдаст, к тому же магу. Если это твоё окончательное решение.

   – Да,– в который раз сказал Лант.

   – Может ты его ещё на поединок архул вызовешь?– вскричал Саминод.– Может ты ещё государя Уравана на поединок вызовешь, чтобы спасти своего каэла? Клянусь Звёздой Озарения, этот юнец посмеет сделать и такое!

   Не обращая внимания на восклицания со всех сторон, Лант поклонился Родеру и направился к выходу.

   – В Ураван тебя доставит Лина от илий,– сказал ему вслед Родер.– Послание я отдам через час.

   Лант в последний раз поклонился и покинул залу, распахнув перед собою двери он вышел в широкий коридор. Миновал много пролетов и вышел на свежий воздух, очутившись на одной из тысяч смотровых площадок, похожих на те грибы, что растут на деревьях.

   Час спустя, как и сказа Родер, государь вручил ему скреплённое королевской печатью послание.

   – Будь осторожен Лант,– длинные пальцы Родера покровительственно легли ему на руку, когда он передавал послание.– Моё благословение с тобой. Может, Бероэн и становится безумен, но он всё так же дорожит честью и потому будет руководствоваться ею.

   Кивнув, Лант простился с Родером, в присутствии которого ему становилось чуть спокойнее и пошёл туда, где его уже ждала Лина. А вместе с ней и гигантская птица, похожая на орла, только белая.

   Повернув длинную голову, птица пронзительно вскрикнула и попятилась назад. Однако замерла у края, когда илия так же пронзительно что-то крикнула ей в ответ, отчего Лант чуть не зажал уши. Ему так никогда и не усвоить хорошо язык илий, который больше состоит на перепадах звуков. Такому нужно учиться с детства.

   – Что это?– Сделав шаг вперёд, Лант остановился подальше от птицы, с недоверием взирая на ту.

   – Это белая ара.– Пояснила Лина. В Илиуме на них летают те, у кого ослабли крылья и кто всё ещё не умер. И я.– Добавила Лина.– Я приготовила тебе затычки для ушей. В полёте ары кричат сильно и люди так просто на них летать не могут. Но я попрошу её быть тише. Она понимает.

   – Спасибо ей,– подходя ближе отозвался Лант, предоставляя себя на полное обозрение птицы: чей размах крыльев был в три его роста, а белые как отполированный камень умные глаза смотрели перед собой.

   – Как насчёт седла или там уздечки?– чуть помолчав, поинтересовался маг.

   – И как ты ей в клюв в уздечку сунешь?– Вопросом на вопрос ответила Лина.– Но если решишься, я с удовольствием на это посмотрю.

   – Как мне откусят руку?

   – Если повезёт.

   Недоверчиво покосившись на ару, Лант смело подступил к той. Однако руки протягивать не стал. Хоть и испытывал желание прикоснуться к мягким с виду перьям, которые плотно прилегали один к другому. Другие пёрышки, те, что были поменьше, шевелил восточный ветер. А впереди солнечный свет заливал голубое небо, где порывы ветра уже успели разогнать лоскуты облаков. Ясно впереди было, как бывает в раннее утро, сразу после рассвета. Только было уже далеко за полдень.

   Приглушённое небесное тепло ласкало кожу.

   В последний раз посмотрев на Ланта, Лина ловко заскочила на птицу и вполне комфортно устроилась на той.

   – Садись сзади,– приказала илия и Лант, хоть и неловко, последовал её примеру. Беззвучно он сказал птице, что не сделает ей ничего плохого и получил неясный ответ, говоривший – что то она не сделает ему ничего плохого.

   Ара поднялась на ноги и распрямила могучие крылья, отчего Лант сразу же схватился за Лину.

   – Вставь в уши затычки и держись за меня!– успела крикнуть Лина, прежде чем кругом взметнулся ветер и ара камнем сорвалась вниз, чтобы не долетев каких-то там ста шагов до земли и изрядно напугав толпу – снова взмыть ввысь.

   После того, как Лант всунул в уши затычки, вой ветра слышался приглушённым, почти не слышны были и взмахи крыльев. Но тут птица закричала и он сперва не поверил, что такой звук может издавать живое существо – настолько тот был громким и пронзительным.

   – И так будет весь полёт?!– заорал он на ухо Лине, пытаясь перекричать ветер и собственную глухоту.

   – Она начнёт кричать когда поднимемся выше,– крикнула в ответ Лина, впиваясь глазами в призрачные небеса и ясные переливы света среди потоков могучего ветра.

   – А это что тогда?!

   Ничего не ответила Лина, только улыбнулась себе, хоть Лант той улыбки не видел и тут же сосредоточилась на полёте. Ланту же оставалось крепко держаться за Лину, обхватив её руками и следить, чтобы сорвавшись с ары не улететь вниз.

   А там – невероятно далеко внизу – раскинулся Брасьен, отсюда казавшийся грибницей со своими куполообразными крышами. К концу дня заблестело в лучах уходящего солнца на севере Малое море, что отделяло Брасьен от Уравана. Наклонив одно крыло, ара опустилась чуть ниже и полетела севернее. После многих остановок, что приходилось делать, Лант более или менее привык сидеть на птице, однако после первого раза три шага он сделал как пьяный и казалось, земля уходит из-под ног.

   Четыре дня спустя они уже летели над Малым морем. Часто ара была недовольна, что вынуждена летать так низко только оттого, что на ней сидит человек. Лант отвечал ей мысленно, однако птица с большей охотой внимала Лине, с которой они одинаково перекрикивались и когда Лант закрывал глаза – не мог с точностью сказать, где кричит Лина, а где ара.

   Ещё чаще им приходилось останавливаться на попадавшихся мелких островках да скалах, чтобы юный маг успел отогреться. Уже и сама Лина, против воли Ланта, говорила птице снижаться. На земле они разводили костёр. И на призывы Ланта о потерянном времени Лина невозмутимо отвечала, что замёрзший и обессиленный он ничего не добьётся.

   – Ещё не поздно,– утром которого дня их пути, как всегда решительная и непонятная, Лина привычно ловко вскочила на ару.

   Он и сам знал, что ещё не поздно. Чувствовал.

   Белоглазая ара встрепенулась, ощутив на себе тяжесть двух существ и сделала несколько быстрых шагов. Взмахнула раз-другой могучими крыльями и оторвалась от земли. Покидая небольшой остров на котором они провели ночь, ара поднимаясь всё выше и выше. Невольно закрыв глаза, Лант услышал очередной пронзительный крик, но было что-то в этот раз в нём другое. Может, он ощутил, как крик охватывает Лину и дрожь проходит по её телу, а может – он и впрямь всё это слышал. Но кричала то не ара. Всё что илия держала в себе сейчас горько слилось с ветром, охватывая их со всех сторон. И ни в коме случае ничего нельзя было говорить.

   Сердито склонив голову, Лина сказала птице лететь ещё быстрее.

   Ветер ударом налетел с севера. Скользя между его потоков ара лавировала, раз от раза заставляя Ланта всё сильнее сжимать руки, прижимаясь к илии. Как-то птица стрелой полтела вниз.

   – Ли-и-ина!

   Опустилась к воде и снова полетела вверх. Каждый взмах крыльев отзывался в теле.

   – Ей тоже нужно есть,– был короткий ответ.

   В цепких когтях билась пойманная рыба.

   – А мне дышать,– кажется, она улыбнулась.

   Лант нехотя ослабил хватку.

16 Гнев Короля

   Толпа ревела, стража с трудом сдерживала напирающий с двух сторон людской поток. Быстро ехала телега по мощённой камней дороге так, чтобы никто не успел прорваться к пленнику в ней. Среди яростных выкриков слышались проклятия. Не жалея голосов своих люди кричали, словно разъярившийся пчелиный рой. Они стекались отовсюду, старые и малые, лишь бы собственными глазами увидеть каэла. Были здесь все: в простой рабочей одежде и представители знатных родов, купцы и торговцы. Каменотёсы сбежались – кто так и сжимал инструменты – и стояли в коричневых рубахах. Подоспели и воины в вычищенных латах. Мужчины и женщины в ужасе содрогались, когда впервые им удавалось увидеть край белой кожи. Кто-то запустил камнем, и он с шумом ударился о телегу.

   Ударила барабанная дробь.

   Тогда Халнор отдал приказ ехать и не обращать внимая, если кто окажется на пути. Подгоняемые кони взвились и рванули вперёд. Стоящие на дроге ураване кинулись в разные стороны. В сполохе утреннего зарева розовой полосой озарилось небо, когда открывались ворота дворца Уравана. Скрип раздвигающихся засовов приглушил гул водопадов, что распущенными косами спадали вниз со скал, поросших зелёной травой.

   Мэроу успел увидеть россыпь домов, что стояли на отшибе того или иного склона, окружённые невысоким забором. Развешенное на верёвке белое бельё хлопало на ветру. Воины стояли плотным кольцом. Готовые отразить любой натиск толпы. Однако та не приближалась к касающемуся облаков дворцу.

   Ещё несколько камней полетело во вслед каэлу. Один из них, небольшой, ударил в затылок.

   Думброд невольно бросил взгляд на лицо Мэроу и тут же отвернулся. Тут же подоспевшие воины и стащили Мэроу вниз, и он упал, не сумев сделать ни шагу.

   – Развяжите ноги,– приказал Халнор.

   Рыжеволосый воин быстро перепилил ножом верёвки и немедля отошёл в сторону, точно боясь подхватить заразу. Мэроу попытался встать, ноги не слушались. Тогда он уперся руками в пол и поднимался медленно. Никто его не торопил. Как он заметил, с ним вообще предпочитали не разговаривать. Всё тело ныло от застоявшейся боли, в груди полыхало огнём. В голове беспрестанно стучало при каждом вдохе.

   Он шёл в центре конвоя, весь в оборванной одежде, с запекшейся кровью, со спутанными волосами. Озарённые светом зала за залой оставались позади.

   Отряд миновал пролёты, вышел под открытое небо. Толпа требуя крови всё ещё ревела внизу.

   Тронная зала была открыта. Со всех сторон её окружал один сплошной круглый балкон. С него просматривался весь Ураван. Серые стены смыкались острой пикой над головой. Гладкий отшлифованный пол, всё здесь было просто и сурово. Грубый трон из камня возвышался в самом конце залы. А перед ним, скрываясь за длинной чёрной мантией, стоял Бероэн Четвёртый, государь Уравана. Шаг за шагом его мощная фигура приближалась к Мэроу. Бероэн не был ни высок, ни низок, у него были широкие плечи, тёмные как древесная кора глаза. Глубокие морщины прорезали лоб и переносицу. Жилистые руки говорили о недюжинной силе. Это был воин, упадок сил которого ещё не начался и король, правление которого было в самом расцвете.

   Глаза ледяным огнём обожгли лицо.

   Стража расступилась.

   Губы короля искривились в подобие улыбки. Мэроу тоже смотрел ему в глаза, и не желая видеть бушующей в них ненависти, и принимая вызов. Эти глаза всё жгли. Их ненависть была настолько сильна, что Мэроу сжался внутри, тут же ощутив ответную ярость. И выпрямился. Теперь его взгляд был всего то немного яростнее взгляда Бероэна. То был конец любой надежды. Стоило Мэроу всего раз посмотреть на Бероэна – и ему всё сразу стало ясно. А потому не было и страха. Только злость волнами билась внутри.

   Государь подошёл ближе.

   – Расступитесь!– рокочущий низкий голос прокатился по зале.

   Ещё ближе. Они стояли друг против друга. Оборванный каэл, смотрящий зверем на человека. И человек.

   – Уходите.

   Стража, все как один, развернулись и двинулись прочь, выстроившись на балконе.

   – Давно я ждал этой встречи,– сказал Бероэн.– Как же давно.– И жестоко усмехнулся. Чтобы тут же лицо превратилось в вылитую из металла воинственную маску, полную решительности и не знавшего долгого выхода желания.

   – Каэл, встречи с которым я искал долгие годы.

   – Ты не знаешь меня.– Смело выговорил Мэроу.

   – Тебя я знаю,– Бероэн кинул быстрый взгляд на связанные руки того.– Тебя я знаю, каэл. Тебя я проклинал, тебя мечтал встретить, чтобы отплатить! Тебя я не знаю?– Очередная злая ухмылка исказила благородное лицо.– Ты похож на мать.– Наблюдая, как поражённо смотрит на него каэл, вымолвил Бероэн.– Да и на отца.– Добавил он после некоторого раздумья.

   – Что?..– Мэроу ступил вперёд, не в силах совладать с тем безумным овладевшим им неверием. Ты не можешь...

   – А знаешь ли ты, что скоро минует девятнадцать лет, как спустя многие годы после падения Морка, в моём государстве родился каэл?– Казалось, и самому государю тяжело было произносить проклятые слова.– А знаешь ли, тварь, что этот каэл родился в семье одного из моих подданных и потому о нём вскоре прознали маги? И эти мерзавцы, обуреваемые тщеславием решили, что могут подчинить себе каэла и не дать тому творить зло, ради которого он и родился! Они посмели не сообщить мне о твоём рождении. Они вовлекли моего сына в свой ритуал и погубили его! Они посмели втянуть его, пытаясь отворотить тебя от зла.

   Из-за тебя мой сын... мой сын мёртв из-за тебя! И по их вине! Это они забрали каэла прочь и спрятали его. Это они скрывали тебя. Всё желали превзойти мир в своём величии, да только ничего у них не вышло!

   – А если это не я?!– вскричал зло Мэроу.

   – Таламон,– как гром среди ясного неба, имя вырвалось из уст короля.– Таламон тебя прятал, не так ли?– И видя по каэлу, что оказался прав, Бероэн тяжело стиснул руки, точно готовясь ударить.– Они посмели скрыть от меня рождения каэла, зная, что я тут же убью того. Они посмели решить, что могут быть могущественнее и сильнее мира и своим тщеславием погубили моего сына. Ты убил его!

   – Я никого не убивал!– отчаяние и ярость взметнулись в одном крике.

   – Тварь!– Бероэн в порыве выхватил меч и приставил острие к Мэроу, приподнимая лезвием его подбородок.– Вы несёте зло и смеете ещё то отрицать?!

   – Я никого не убивал,– не смотря на лезвие рванулся вперёд и не ощутил, как то оставляет тонкий след на коже.

   – Они провели ритуал только ради того, чтобы доказать своё превосходство и погубили чистое благородное сердце, и что же? Я вижу ты как все они. Посмотри на себя, что в тебе есть от человека? Лишь зло и горе ты и такие как ты несёте миру. Вы, порождения мрака, дети зла. Вы достойны лишь позорной смерти.

   – Это не тебе решать!

   – Не мне?! Вас всегда истребляли, одного за другим. Всех вместе, вас рубили мечами ещё в колыбелях. Несчастные родители. Опозоренные вашим рождением сами несли вас на казнь. Вы вырастаете и начинаете терзать каждого, кого встретите на пути! Не знаете жалости, вам не ведом свет, наполняющий людские сердца пред угрозой тьмы. Вам не услышать отчаянного крика матерей, детей которых истребляете. Наполняете мир подобно рою, таких тварей нужно уничтожать до того как те расплодятся.

   – Тогда лучше быть таким плохим как я, чем таким хорошим как ты,– выговори Мэроу с перекошенным от гнева лицом. Он весь трясся от бушующей внутри злобы.

   Бероэн замолчал. Ненависть с новой силой всколыхнулась в нём и меч сам собой взметнулся вверх. Однако он остановился, великим усилием заставляя себя отвести руку.

   – Вы появляетесь на свет обманом и предательством. Вы, каэлы, вселяетесь в новорожденных, проникаете в их тела и убиваете ту жизнь, что должна дышать, как и полагается миром. Но нет, мало вам своего царства безумия и тьмы. Надобно всё изничтожить, всё поработить. Вы даже не должны были появляться. Первое, что ты сделал в своей жизни – это убил того ребёнка, который родился на свет и чьё тело ты забрал. Второе – ты погубил Лоэла. Что же ты, каэл, сделал после того? Сколько всего совершил? Пока провидение не привело тебя сюда и рука правосудия не дала мне возможность восстановить справедливость?

   И сколько бы ещё совершил зла, но видишь, каэл, справедливость в этот раз восторжествует.

   – Нет.

   – Нет? Хочешь уверить меня – нет в мире ни чести, ни благородства...

   – Нет!– закричал Мэроу.

   – Ты ... тварь...

   – Я не забирал ничью жизнь! И не было никого до меня и я...

   – И ты родился светловолосым, помнится. И спустя половину года изменился. Но ведь то был не ты, то был ребёнок, человек, которого!...

   – Нет!

   – Вам здесь нет места. Вам нет цели, ничего кроме зла!

   Мэроу точно получил удар по лицу и отвернулся. И тут же вновь посмотрел на гневное лицо Бероэна, мощного и сильного, правда которого делала его облик таким правильным. И всё было как он говорил, или нет? Мэроу ничего не знал. Пытался схватиться в сознании хоть за что-то и не находил. Пытался найти опору, чтобы выстоять, чтобы хоть частичка правды была и в нём. И чувствовал, что та частичка есть, но не видел её. Гнев туманил рассудок. Отчаяние комкало мысли.

   – Зато это у нас хорошо получается.– Зло выговорил он, смотря в сузившиеся глаза Бероэна.

   – О да,– промолвил государь,– великое ваше достижение.

   – Вот и наш путь. Вот и наша цель. Наше место,– продолжал, трясясь, бросать одно слово за другим Мэроу.– Мы будет уничтожать ваших драгоценных деток, одного за другим...

   Ничего не сказал Бероэн, только лицо его всё белело от ярости и руки всё сильнее сжимали рукоять меча.

   Мэроу рассмеялся, жёстко и зло.

   – И делать всё, что вы так ненавидите. Нам ведь так это нравится, мы это любим...– он не успел заметить, как Бероэн вихрем очутился возле него и со всей силы ударил по лицу. Он очутился на полу и поднял лицо, не обращая внимания, что не ощущает правой стороны.

   И больше не одного слова не было произнесено. Они так и смотрели друг на друга. Один, что стоял, с горящей ненавистью; второй, как-то непонятно и странно. Однако государь всё же не отвёл взгляда.

   – На столб!– приказал государь и тут же подошедшая стража скрутила ноги верёвкой, вновь на пленника накинули грубую ткань.

   Долго ещё Бероэн стоял в центре залы, долго ещё волнами разбивались людские голоса о неприступные стены дворца Алмарун. Долго ещё смутные кличи долетали воем рога с одной башни до другой и шумели водопады, что обрушивали воды на глухую землю. В то время как на Площади Правосудия возводился позорный столб.

   Настороженные люди молча наблюдали, как каэла привязывают к столбу. Как становится кругом от столба стража, дабы никто не посмел вершить самосуд.

   Отшлифованная поверхность столба была гладкой и тёплой. Платформа под ногами, напротив, давно затёрлась. Коротышка в красных штанах схватился двумя жилистыми руками за ручку и с невиданной силой стал вращать её, так что платформа подымалась всё выше и выше, как если бы хотела достигнуть небес. Потом раздался щелчок, возвестивший, что дальше платформа с места не сдвинется. Внизу осталось беспокойное людское сборище и стража. Верёвка не давая пошевелиться, крепко сжимала по рукам и ногам. И ничего не оставалось, кроме как смотреть прямо перед собой, избегая опускать взгляд вниз, откуда режа слух, раздавались жестокие выкрики.

   Кричать никому не воспрещалось. Больше Мэроу злился на себя, чем на толпу далеко внизу. В какое-то мгновение он испытал облегчение, подумав, что вот здесь его не достанут, сюда камень не долетит, а потом пришло палящее солнце и жажда. Это случилось не сразу. День мучительно медленно отщипывал от себя по кусочку для ночи. А там стало темно и спокойно, свежий сырой ветер доносил запахи земли и особенно сильно пахло ветром.

   Утро было холодным, отчего вся кожа задеревенела, покрывшись мурашками. Взошло золотое солнце. Тепло становилось сильнее, в какой-то момент оно превратилось из друга во врага.

   Этим утром внизу собрались сотни людей или больше. Мэроу не знал. Он только бросил быстрый взгляд вниз и отвернулся. Отсюда они выглядели почти одинаковыми. Безликая толпа, отчего-то не кажущаяся ему злобной. Такая, что и без чувств, и без мыслей.

   Он стоял здесь нарочно спокойно и тихо. Невыносимо хотелось пить. Во рту пересохло. Пересохли и губы. Тело болело, с трудом ему удалось несколько раз сжать и разжать пальцы рук.

   "Это с тобой что-то не так,– неугомонно твердило сознание,– ты ведь знаешь, что они не плохие. Не бывает плохих людей, ты же знаешь. Вот, посмотри на них. Видишь, мать ведёт дочку. Учит наверное покупать овощи или фрукты. Они заботиться о своих родных, о тех, кто дорог им. Разве у плохих бывают те, кто им дорог? Разве плохие умеют любить, заботиться, защищать своих? Но если они не плохие и если они так ненавидят тебя, значит, плохой – ты".

   Он скривился.

   "Может, ты потому не понимаешь этот мир, потому что сам здесь не нужен. Потому, что люди имею право ненавидеть друг друга, имеют право делать всё, что делают...

   Ты даже не зло, ты плохой..."

   "Ведь будь ты злом, и не было бы сомнений. Ты бы знал, что делать. Знал зачем и отчего всё так, как есть и есть ли оно таковым. Нет же, родился ты таким или стал, потому что с тобой происходили нехорошие вещи – не имеет значение. Уже поздно, отсюда давно нет выхода".

   Можно было думать о хорошем. Но не получалось. А когда светлые воспоминания всё же проскальзывали яркими картинками – приходило и затуманенное понимание, что это было с другим человеком. Как же правы илии в том, что люди постоянно меняются...

   Украдкой взлохмаченный мальчишка бросил взгляд вверх и тут же побежал прочь сверкая пятками.

   Новый отряд стражи пришёл после полудня в четверг. Выстроившись, они дали пройти коротышке в красных штанах к длинной ручке. Тот не став медлить склонился и всем телом налёг на рычаг. Быстрее, чем того можно было ожидать, платформа скатилась вниз.

   Мэроу очнулся в кромешной темноте. Здесь было сыро и пахло чем-то старым. Ноги ему развязали, в то время как руки были по-прежнему крепко стянуты верёвкой, однако уже не так сильно. Пол был каменным и стены, ползя вдоль одной из них, он ощутил прикосновение деревянных дверей. Подняться сил не было, но Мэроу понимал, что дверь заперта.