Текст книги "Полет одной птицы (ЛП)"

Автор книги: Mona Lisas Nemo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

   Вечерами тишина и ясность охватывали лес: всё слышалось куда лучше, и порою далёкий треск коры о кору тут же долетел до слуха. Трескотня вечерних птиц и стук дятла, ничего не укрывалось от слуха, давая возможность впитывать каждый лесной вздох.

   За реками вновь последовали болота, не такие большие как прежде, но не менее зловонные. Земля в местах где топи уходили вниз поросла папоротником и разными болотными растениями. Высокий камыш кольцом окружал болотца, а чтобы миновать их, приходилось то обходить, то взбираться на большие кочки, поросшие жёлтой сухой травой, словно лохматые головы.

   Непрестанно чешась после прохождения одного такого болота, с искусанными комарами лицами и руками, Лант недовольно ощупывал последний укус. Несколько комаров тут же были подпалены в воздухе. Когда стало попахивать палёным, Лант перестал отгонять, таким образом, мошкару. К тому же и болото уже кончалось.

   – Да знаю я,– заметив насмешливый взгляд Мэроу, сказал Лант.– Гармония, Мир, но, сколько же можно?!

   – Я же и не протестую.

   – Зато ухмыляешься.

   – Это у меня лицо такое,– самоуверенно выговорил Мэроу.

   – Да ну тебя,– сказав это, Лант пошёл быстрее и тут же по колено провалился в липкую болотистую жижу, когда до того края оставалось всего два шага.

   Добравшись до берега и протянув другу руку – всё ещё ругающемуся стоя по колено в болоте – Мэроу помог тому выбраться на берег. Шла третья неделя их пребывания в Совьем Лесе.

   Они часто смеялись по пустякам, сбивая с себя тем самым напряжение и усталость тяжёлых и трудных дней. Когда еды было так мало, что хватало только на завтрак или на обед, или на ужин – тогда кто-нибудь из них говорил что-нибудь нелепое и оба смеялись пока не становилось легче и можно было идти дальше. Мэроу нарочно вёл себя излишне беззаботно и знавший его как облупленного Лант не противился такому притворству. Но ночами или же когда усталость становилась нестерпимой, и не было больше сил, лицо Мэроу менялось и выдавало его с потрохами. Он мрачнел, предпочитал сидеть, ничего не говоря. Тогда его мысленный взор блуждал далеко отсюда.

   Дни тянулись за днями. Много их ушло на то, чтобы собрать достаточно разных кореньев, ягод и трав, много ушло и чтобы некоторые высушить; некоторые – отварить; другие – растереть на листе гладкой коры с внутренней стороны. День пришлось задержаться на месте, чтобы травы высохли. Разложив их на солнце и придавив веткой, Лант тем временем кипятил воду, ни на миг не отвлекаясь от своего занятия, которое в дальнейшем могло обеспечить их средствами к существованию.

   Ещё живы в памяти были длинные, уставленные различными банками и склянками полки, уходящие под самый потолок. Большую часть Фрар сносил в деревни и благополучно продавал там под видом знахаря. Другая часть оставалась в обители магов.

   И всегда Фрар возвращался с приличным заработком, из которого получал надбавку к жалованию и был крайне доволен: на неделю, случалось, запивал, иногда даже пропадал, но возвращался с повинной, получал взбучку и приступал к своим обязанностям.

   – Это от головной боли,– тяжело налегая самодельным пестиком на помятую траву в ступке сказал Лант.– Я слышал, отвар из них очень ценится. Сейчас всё подготовлю, а варить стану уже у города, ведь нам сейчас нужны обе фляги. Потом нужно будет прокипятить три раза, добавить в каждую новую воду кору дуба, в первый раз – щепотку, во второй – две, в третий...

   – Три,– закончил за него Мэроу.

   – Да...– Лант был так увлечён, что не поднял головы,– я же тебе говорил, конечно. Три...– Он снова и снова растирал траву, принюхиваясь и присматриваясь к результату своих трудов.– В город мы попадём, с этим я разберусь. Сначала нужно продать бальзамы и разобраться что к чему. На вырученные деньги можно снять комнату в каком-нибудь трактире. Вот чего мне не хватает, так это нормальной постели с подушкой и огнём, за которым не нужно следить. Чтобы не мотаться туда-сюда. Сейчас необходимо запастись ингредиентами, так что в Эламе задержаться мы сможем надолго. Или остаться там, я склоняюсь к последнему.

   – А если нам там не понравится?– облокотившись о кору сосны, Мэроу кидал вперёд себя беспорядочно валявшиеся вокруг шишки.

   – Главное – там будет место, где можно жить в безопасности, нормальная еда. Сперва, заработаем бальзамами, а там уже можно подобрать и занятие по нраву...

   – То есть тебе – быть магом.– Сказав это Мэроу, бросил своё занятие и, подобравшись к Ланту, уселся против него.– А если наёмники из Элама, тогда что? Если сейчас на магов везде нападают? Ни бальзамы, ничто не даст тогда возможности жить себе спокойно, если увидят твой меч, или если рядом попадётся равный тебе маг. А может и сильнее, который сразу почует тебя и узнает.

   – Я сделаю так, что всё будет в порядке,– уверенно и решительно проговорил Лант.– Я узнаю, есть ли там маги и если да, тогда мы пойдём в ближайшее небольшое поселение и останемся там. Ведь может же жить маг скрываясь.

   – Раньше ты хотел знать, почему на нас напали.

   – А теперь понимаю, что это не так важно. Когда и тебя, и меня могут убить благодаря чужим распрям. Да, я постараюсь узнать, что к чему. Но если не получится – я не буду тащить нас в чужие земли. Где нам никто не будет рад и где нас не ждут. Где ещё больше опасности, чем в долине. Да, я хотел знать, потому что думал, что узнаю, помогу разобраться и вернусь... мы вернёмся домой и всё будет как прежде. Но так как раньше уже не будет. Ты сможешь жить с ними и делать вид, что они же, вырастившие нас, попытались нас убить? Нужно ли к ним возвращаться?

   Помолчав некоторое время, Мэроу открыл рот, но, так и не решившись сказать правду, закрыл его. Заметив этот порыв, Лант внимательно посмотрел на друга.

   – Говори,– сказал он настойчиво.

   – Не стоит,– был короткий, но твёрдый ответ.

   – Стоит,– настаивал Лант,– говори.

   Мэроу посмотрел в глаза Ланту и быстро поднялся.

   – Я не собирался возвращаться,– тихо сказал он и с вызовом посмотрел на Ланта.

   – Я о том же... подожди,– внимательно и пристально как никогда изучая Мэроу, Лант отбросил своё занятие и тоже поднялся на ноги.– Ты ведь говоришь о сейчас, о теперь?– И он вопрошающе скрестил руки, когда в голосе дрожали сердитый нотки.

   – Мне тебе соврать или промолчать?– Мэроу готов был уйти. Но Лант схватил его за рукав, не дав уйти от ответа.

   – Вот не надо мне здесь недомолвок, хватит с меня и воспитателей наших. Говори.

   Высвободившись и тут же скрестив руки на груди, Мэроу принял самый равнодушный вид, скрывая внутреннее волнение.

   – Да, я тогда собирался уйти, и что?

   – Что?!– Распахнув от удивления глаза, Лант не сразу сумел совладать с собой и вернуться к своей сильной, непоколебимой уверенности к себе и всему миру.– Что значит "что"? Ты поскакал за мной только ради того, чтобы смыться?

   – Да.

   – Грибов объелся!– Злясь на Мэроу как никогда прежде, Лант стиснул руки так, что те побелели.– С какого перепугу тебя понесло просто так из долины?! Мы жили...– Подступивший гнев не давал подбирать правильные слова.– Там наш дом, был наш дом, и тебя просто так понесло сбежать. Приключений искать? Ну так давай, наслаждайся! Теперь приключений достаточно?

   – Достаточно,– злясь не меньше друга огрызнулся Мэроу.– Конечно. Ты маг, Лант. Ты родился магом и магом с длинной седой бородой, раскуривая трубку, будешь вещать о нажитой мудрости новым поколениям. Тебе всё ясно, всё просто. Мир такой-то и такой-то, а я кто? Кто я в этом мире?– Тут он запнулся и если до того голос его звучал более или мене спокойно, то тут Мэроу не выдержал:

   – Они из меня конюха хотели сделать! Понимаешь? Они решили, что я должен быть конюхом, потому что им так видится. А кто я? Зачем я? И для чего? Я не хочу чистить лошадей и не хочу сажать морковку. Не хочу возиться с тем, что мне не нравится, обзавестись тем, что придётся считать своим. Жить до конца не своей жизнью, а их представлением о том, что хорошо. В особенности, для меня! И это был последний шанс. Вырваться! Дышать свободно и не слушать как они видят всё, и не ломать себя под них. А останься, что меня ждало? Сено, правильная семья и правильные мысли? Но я лучше буду плохим собой, чем хорошим им.

   – Плохим для них,– сказав последнее, Мэроу беспокойно взглянул на Ланта, смотревшего на него с безграничным изумлением. Тягостное молчание пеленой нависло над обоими и долго ещё ни одно словно не прозвучало. Долго ещё Лант продолжал всматриваться в друга, точно сделав неожиданное открытие.

   – А я,– наконец сказа он.– Ты мой друг. Неужели друзей так легко бросать?

   – Нет,– последнее Мэроу было сказать тяжелее всего.

   – Тогда какого духа?!– Вновь вспылив, Лант отошёл в сторону, напряжённо соображая. Тут он снова поднял глаза.– Значит, я бы пошёл на встречу с Тиеной и, вернувшись, тебя бы больше не застал.

   – Так я собирался сделать.

   – Тогда почему ты не уехал тогда же?

   – Ты попросил меня высматривать её, пока лечил кого-то наверху.

   Молча смотря на друга, Лант сделал несколько шагов, чуть не зацепил свои ступки, громко выругался, изливая всю злость в безопасное русло.

   Остаток дня провели в молчании. Так что когда на землю спустилась темнота, обоим казалось, что так они и жили всегда безмолвно. А назавтра, когда ясное солнце озарило золотым сиянием верхушки елей и край земли, Лант проснулся первым и приступил к приготовлению завтрака. Он всегда предпочитал заниматься этим сам, поняв, какой из Мэроу отвратительный стряпчий.

   Когда проснулся и Мэроу, Лант протянул ему миску с едой и обратил внимание того, что новый день обещает быть ясным и тёплым.

   – Понимаешь,– когда они завтракали, начал серьёзно Лант,– почему я рассердился?

   – Понимаю.– Мэроу и сам плохо спал, пытаясь вытеснить давящее ощущение внутри.

   На том оба негласно пришли к соглашению оставить всё позади. А вместе с тем и долину, с её распрей и обманчивыми магами. Теперь Элам нужен был не для того, чтобы узнать правду о нападении. Вернее, это было не главной причиной. Теперь Элам служил символом, манящей звездой, где можно начать жить заново и возможно даже обрести новый дом.

   Приятное событие, случившееся утром третьей недели в лесу, обрадовало Ланта не меньше, чем присутствие на самом изысканном пире. Разыскивая хоть что-нибудь съестное на обед, он набрёл на небольшое стадо диких коз. После чего одна из них была приманена и доена, под любопытные взгляды прочего стада. Кое-как набрав миску, Лант тут же выпил её содержимое и вновь принялся доить, открыв в себе новый талант.

   – Не курю я трубки,– вдруг сказал он серой козе, глупо уставившейся на него.

   – И не буду,– но коза только сочувственно проблеяла что-то на своём козьем. Может, она сочувствовала Ланту, понимая все его мысли, может, жаловалась на нелёгкую свою долю. Так или иначе, напившись, молока – а ведь раньше Лант козье молоко на дух не переносил – он вернулся к месту стоянки и перелил содержимое миски во флягу.

   Мэроу от угощения отказался, предпочтя насытиться собранными корнями лопуха. Обоим казалось, что они всегда так жили, всегда скитались по лесу и никогда не спали в тёплых уютных кроватях; никогда их не звали к завтраку, обеду, чаю между обедом и ужином и, собственно, к ужину. Жизнь в долине вспоминалась всё чаще затуманено, как далёкий отголосок детства.

   Неделей раньше они ещё рассказывали друг другу, кто бы сейчас больше съел и чего, теперь говоря о еде, подразумевали найденные грибы и ягоды, и ещё что, если повезёт найти. Приученные к зверью как к мелким друзьям – ни тот, ни другой охотиться не могли.

   И потому счастьем было обнаружение поляны с неизвестными ягодами, но поскольку было видно, что ягоды клевали птицы, можно было смело их есть.

   – Оголодалые, тощие и потрёпанные, они вылезли из лесу, распугивая местных жителей.– Как-то заметил Мэроу.– А затем стали предлагать подозрительные мази да бальзамы, и гнали их вилами и факелами до самой реки.

   – Ничуть мы не потрёпанные.– Тут же возразил Лант.

   Шли они каменистым склоном, а впереди восходило яркое пятно жёлто-оранжевого солнца. Острые камни то и дело попадались под ноги. Вот свет прорывался через ветви одного из двух деревьев, росшего здесь. Другое дерево стояло в стороне, где начинался небольшой холм. Воздуха здесь было как будто больше, и холоднее.

   – Доберёмся до города и сделаем всё как надо. Посмотрим, как вообще живут в городах.

   – Хорошо здесь клещей нет,– невпопад заметил Мэроу.

   – О да,– обойдя высокий острый камень, напоминающий обломанный зуб, Лант пустился вниз по извилистой узкой тропке, вытоптанной лесным зверьём. Преодолев второй холм можно было разглядеть маячившее впереди лесное братство: гряда высоких старых деревьев, кольцом опоясавшая широкую поляну.

   Приходилось идти быстрее. За работой – приготовлением ингредиентов и самих бальзамов – несколько дней были проведены на одном месте. А струи прохлады уже заползали за ворот ночами, служа вестниками приближения скорой осени.

   – Если б сейчас была зима, мы бы окоченели. Представь, ни тёплой одежды, ни сытной еды. Только мороз, заиндевелые ветки, голодное зверьё.– Отвлекаясь от смертельной усталости, говорил Мэроу. В то время как Лант молча шёл рядом. Ноги ломило от беспрерывной ходьбы, да к тому же за последний день им перепало всего пару грибов и вода, на закуску.

   Прошло ещё некоторое время и оба молчали, напряжённо вышагивая среди деревьев. Спать укладывались тоже молча, только развели костёр, тут же и упали, закутавшись в плащи. Мэроу не успел понять, когда заснул и наутро, разлепив глаза, был удивлён пролетевшим временем. Быстрые отлаженные сборы, в которых сквозила привычка к кочевой жизни – были отмечены всего несколькими фразами. Их ждала долгая дорога. День ото дня путь становился всё труднее, бесконечная череда сосен, елей, дубов... Мэроу закрывал глаза и видел шишки да жёлуди под ногами даже с ними закрытыми. Чаще приходилось взбираться на поросшие лесом холмы, некоторые из которых подобно горам, громоздились чуть ли не до небес.

   Тяготило и томительное ожидание: что же там ждёт их в большом городе? Увереннее казался Лант, всё уже для себя решивший. И теперь идущей навстречу жизни, разительно отличающейся от предыдущей. В его голове уже созрела картина: как они продадут бальзамы, обзаведутся средствами для начала и, поработав, добьются своего. Возможно, он даже узнает причину, почему наёмники охотятся на магов. Но это казалось ему маловероятным. Никто не говорил об охоте на магов в деревнях, значит это не великое событие, значит, только в их долине оно случилось и потому не настолько страшно. Нет никакой общей угрозы, есть только он и Мэроу, и им нужно выжить в новом мире. Тем более, остальные ушли в гущу долины и их не найдут...

   Мэроу же метался от одного сомнения к другому. Приятное волнение охватывало его каждый раз, когда он представлял себе, что их ждёт. Иногда он ловил себя на том, настолько погрузился в мир своих мыслей, что на миг принимал его за реальность. Он снова начал думать о Тиене, о том, почему она напала на них и почему в её лице застыл тот ужас. Всевозможные мысли тревожным вихрем носились в нём и не давали ответов. Но после и он перестал возвращаться к событиям минувших дней, целиком сосредоточившись на событиях грядущих.

   Сегодня усталость переполняла их как никогда прежде. Вяло переставлялись налившиеся свинцом ноги, мысли плавали в тумане. Показавшаяся впереди поляна маячила зелёным островком, маня к себе. Скинув всё своё имущество, Лант молча улёгся, готовясь ко сну. Мэроу сделал бы так же, если б не одно весьма любопытное обстоятельство.

   Уже смеркалось. Воздух напряжённый и прохладный впитывал в себя запах костра. Всё было как прежде и ясная тишина с редким шелестением баюкала, становилось всё темнее. Зевнув и закутавшись в плащ, Мэроу вяло осмотрел место ночлега. Но тут взгляд невольно скользнул по растущим кругом деревьям с тонкими стволами. На каждой скрюченной чёрной ветке сидело по сове. Напыщенные и серьёзные, своими строгими глазами-лунами они взирали на землеходящих. Что вторглись в их лес, пробравшись в самую его заветную чащу.

   Сон как рукой сняло. С немалым любопытством Мэроу медленно поднялся на ноги и принялся так же бесцеремонно рассматривать сов, которых становилось всё больше и больше. Вот уже десятками совы занимали ветви, опуская на них свои большие тёмные тела. Огромные глаза со всех сторон глядели на чужаков.

   Послышалось одинокое уханье и тут же стихло. Мэроу продолжал стоять на месте.

   Вот уже и деревьев не стало видно за облепившими их царственными совами, хлопающими глазами и временами склонявшими головы на бок. Уханье, уханье: любопытное и воплощающее, грозное и мягкое, воинственное, игривое.

   – Мэроу, тебе делать нечего...– сонный Лант перевернулся на бок, однако его просьбе не вняли – птицы продолжали так же уверенно переговариваться.

   – Я спать хочу,– Лант недовольно сел, не сразу сообразив, что его окружает. Сначала он потёр глаза, моргнул и только после встал. Мэроу тем временем с озорной полуулыбкой подходил к кольцу деревьев.

   Совы зашевелились, чаще заухали и все как по мановению замолкли. Так что тишина стала чуть ли не зловещей. Приготовившийся к нападению Лант вздрогнул, когда Мэроу громко рассмеялся. Часть птиц тут же покинула насиженные места хлопая крыльями, другая – с ещё большим интересом подобралась к нижним ветвям. Одна сова снялась с веки и, пролетев совсем низко над головой Мэроу, заставила его пригнуться.

   – Это ненормальные совы,– тут же заключил Лант и недовольный тем, что его разбудили, вновь завернулся в плащ, уткнулся лицом себе в локоть и моментально заснул, не обращая никакого внимания на слабое уханье оставшихся пернатых.

   Мэроу протянул руку в надежде, что какая-нибудь сова из любопытства да спустится к нему. И в самом деле. Маленький похожий на комок пуха совёнок, с острым клювом и пронзительными глазами, демонстративно уселся на руку. Попробовал её на крепость когтями и кинул победоносный взгляд своим сородичам. Самые пожилые и уважаемые из которых с неудовольствием взирали на него.

   Совёнок перевёл испытывающим взгляд на Мэроу и тот ответил ему таким же взглядом. Маленький птиц ухнул и сорвался прочь.

   Всю ночь совы сидели кругом, не спуская круглых янтарных глаз со спящих внизу людей. Это были необычные совы. Их род, древний как и сам лес, уже много эпох жил здесь, ни разу не покидая своих владений. На следующую ночь собравшись на своём главном дереве, совы долго совещались, под конец решив дать чужакам путь и не мешать их передвижению. А скольких совы погубили, скольких они гнали в болота и там топили, скольким путали тропы, не пуская. Если те смели пробираться с недобрыми намерениями в их владения.

   Совы ухали одна за другой, потом долго молчали, но решения не изменили.

   Птенцы, так совы увидели двух пробирающихся лесом людей.

   А Мэроу и Лант ещё долго замечали блестящие в ночи янтарные глаза, непрестанно наблюдающие за ними. Ещё несколько раз совы кругом занимали деревья у ночной стоянки и смотрели, смотрели. Пока не забрезжил рассвет, не вскрикнули птицы утра. И тогда совы улетали до следующей ночи. Казалось, они теперь всегда будут сопровождать путников, в ясную погоду или в дождь, пока те не покинут лес. Но однажды ночью совы исчезли, будто их никогда и не было. Но случилось это в начале сентября, после чего произошло ещё одно странное события, причину которого ни Лант, ни Мэроу, ещё долго не могли понять.

7 Тени в тумане

   Август близился к концу и дожди, пустившиеся беспощадно хлестать день и ночь, вот уже несколько суток мешали передвижению. Редкие деревья и тощие кроны не задерживали ливни, а потому не приходилось рассчитывать на лесное покровительство. Если б ещё дождь был прямым. Но нет! Косые струи хлестали в лицо, часто не давали и глаз открыть.

   Вот так и приходилось идти, с полузакрытыми глазами, когда можно только на миг открыть их – запомнить дорогу – и по памяти идти дальше. Одежда промокла насквозь. Кажется, они не спали уже несколько суток. Усталость и ломота в теле брали своё. Засни на сырой земле, тут же заболеешь, ещё потом придётся лечиться не один день, даже с помощью Ланта.

   Зато не приходилось скитаться в поисках воды. Чего-чего, а этого теперь было предостаточно.

   Если раньше жаркие дни и палящее солнце заставляли благодарить лесную прохладу, то теперь солнце вспоминалось как сказка.

   – Через несколько дней это пройдёт. Вот увидишь. Земля снова прогреется и ещё некоторое время будет лето. Если найдём реку, можешь там сидеть хоть пока губы посинеют.– Лант, с надвинутым на лицо капюшоном, сгорбившись против ветра и стараясь перекрыть его свист своим голосом, с трудом вышагивал между попадающимися корягами да острыми камнями.– Так уж и быть. Я сам в реку залезу, но сразу выйду и буду греться на береге. Что за удовольствие промерзать там, в воде? А помнишь... В долине в такую погоду духи, должно быть, разгуливают, где ни попадя. Во всяком случае, так меня заверяли. Но я так ни одного и не увидел. Ни духов, ни прозрачных женщин, ни теней погибших воинов, ни чудищ. Ни одного чудища за всю мою жизнь. Подумать только.

   Захлестал ещё пуще ливень, стеной преграждая весь путь. Не в силах больше ничего разглядеть, друзья остановились.

   – Можем в овраг угодить,– пытаясь рассмотреть хоть что-то, Мэроу прищурился. Подставил руку к глазам, чтобы их не заливал дождь. Одежда тяжёлым мешком висела на нём, мокрая до последней нитки.– Эй!– Тут он окликнул Ланта и указал куда-то вправо, где одиноко росла раскидистая сосна. Там же были навалены острые камни, серые, как и само небо. Чуть ниже шёл крутой склон.– Там кажется, есть вход.– Мэроу кивнул Ланту, чтобы тот следовал за ним и оба поспешили к камням.

   Лант, ничего не разглядевший и не надеялся отыскать хоть какое-нибудь пристанище, где можно обсохнуть. Без надежды он наклонился, когда наклонился Мэроу и ступил следом, очутившись в каменной пещере чуть выше человеческого роста с гладким светлым потолком и острыми стенами. Пещера уходила дальше и первым делом они проверили, не живёт ли здесь кто. Но кроме старых обглоданных звериных костей ничего не обнаружили. Здесь даже не пахло зверем, вообще ничем кроме воды и камня не пахло.

   Тут же принялись отряхиваться, выжимать одежду. Тут же выпрямились и спокойнее осмотрелись: когда перед глазами у входа в пещеру по-прежнему стеной лил неугомонный дождь.

   – Веток нет,– недовольный и раздосадованный, только что выжавший плащ, Мэроу стрелой вынырнул из пещеры и побежал в лес, прежде чем Лант успел хоть что-то сказать.

   Вернулся Мэроу не скоро, с охапкой мокрого хвороста, который обещал просохнуть сам собой дня через два, а то и больше. И потому занятием Ланту было до вечера медленно просушивать ветви, пробегая по ним жаром. Сил на это уходило много и потому, когда стемнело – а от сырости приходилось согревать себя тем, что обхватывали плечи руками и растирали их, то подпрыгивали на месте и дышали себе на ладони – Лант устало отложил часть ветвей. Из них уже можно было сделать костерок, хоть и дыма обещало быть нимало.

   Довольствуясь, что есть, пришлось терпеть и дым, и слабое тепло костра. Одежду повесили сушиться тут же, кое-как закутавшись в старое тряпьё. Из еды осталось всего жменя высушенных грибов и ягод. Но и этого хватило, чтобы и без того отягощающая тело усталость налилась свинцом.

   Спали долго. Даже когда наступил полдень всё ещё не открывали глаз. И лежали, свернувшись каждый клубком, даже во сне пытаясь сохранить тепло своего тела.

   Проснувшись, Мэроу сперва подумал, что сейчас раннее утро: по пелене молочно-серого неба не скользил ни один солнечный блик. Зябко поёжившись, он поднялся и принялся ходить туда-сюда, согреваясь. Потёр плечи, подышал на ладони, снова походил и подсел к костру, вернее к тому, что от него осталось. Кучка пепла, да и только.

   Вскоре завозился и Лант. Такой же замёрзший, он мрачно осмотрелся по сторонам, кивнул Мэроу и подобрался к костру. Сложив несколько веток, Лант сделал так, что их охватил слабый огонь. Повозившись и отпуская нелестные замечания в сторону костра, Ланту всё же удалось обеспечить их огнём.

   Подставляя лица и руки согревающему пламени, оба сжались и некоторое время отогревались молчали.

   – Холодно,– Мэроу пощупал сохнущую одежду, всё ещё сырую.

   – И за едой идти придётся,– в тон ему ответил Лант.– Вот когда начинаешь ценить, что для тебя раньше делали.– Сказав это, он встал, размышляя. Долго не сходил с места всё обдумывая.– Зато теперь грибов много будет. Или уже есть.

   Выглянув из пещеры, Мэроу вернулся к костру:

   – С севера собираются тёмные тучи, скоро пойдёт дождь.

   – Знаю, знаю,– одевая всё ещё влажную одежду, сказал Лант,– придётся поторопиться, иначе рискуем остаться голодными.

   Много часов ушло на то, чтобы отыскать грибную поляну. А когда с ней было покончено, заморосил мелкий колючий дождь. Так что пришлось поспешно возвращаться в пещеру. Выставив котелок под открытое небо и ожидая, пока тот наполнится, вновь развели костёр.

   Дождик сменился настоящим дождищем и теперь в пещере даже было уютно, особенно когда взгляд падал на огонь. Капли барабанили, ударялись о землю, кузнечиками прыгали в лужах. Мир превратился в один нескончаемый дождевой шум. Всё он заполнял, закрадывался в каждую щель и в каждый угол. Казалось, что и через них дождь проходит своим ритмом.

   Без различных приправ, что доставал в лесу Лант, варёные грибы были скользкими и невкусными. Но всё же они давали ощущение тяжести в желудке, и то хорошо.

   Так и прошло несколько дней. Дождь задержал их в пещере к великому неудовольствию Ланта, да ещё и не давал возможности запастись хворостом. Каждый раз, когда на несколько часов небо прояснялось, Мэроу шёл в лес в поисках веток. Однажды ему удалось зайти довольно далеко, прежде чем небо вновь затянулось фиолетовыми тучами. Там, в чаще, под кронами старых деревьев, ему всё же посчастливилось раздобыть более или менее сухой хворост.

   Тем временем Лант собирал грибы, сразу высматривая, чтобы ещё найти съестного. К обеду они возвращались в пещеру, разводили огонь, ели и ждали, когда же прекратиться этот нескончаемый, упрямый дождь.

   – Уже три дня,– Лант недружелюбно всматривался в хмурое небо. Без дела ему некуда было себя деть и так он и ходит туда-сюда, как зверь. Теперь же Ланта охватило какое-то оцепенение.– Скоро мне будет всё равно, дождь, не дождь, пойдём к Эламу. Надоело.

   – Как хочешь,– Мэроу развлекался тем, что шевелил длинной палкой ветки в костре.

   И уже в следующий миг ему пришлось стремительно отскочить в сторону. Потому что нечто шустрое просвистело над самой его головой. Кинув взгляд на то место, где только что стоял, Мэроу увидел довольного Ланта, в руках которого была палка.

   – Я не съедобный,– дразня друга, Мэроу выпрямился.

   Ничего не ответив, Лант кинулся вперёд, одновременно пытаясь сбить того. Мэроу подпрыгнул и Лант получил несильный удар по спине. Обернувшись, он принялся медленно подходить. Сначала сделал вид, что сейчас кинется в одну сторону, и тут же в другую.

   Подражая ему, Мэроу сделал то же самое. Давая понять, что это его с толку не собьёт и пытаться не стоит. Но стоило ему самодовольно отвлечься, как Лант действительно кинулся влево, несколько движений и Мэроу – если бы это был настоящий поединок – был бы уже ранен в руку и бок.

   – Теряете сноровку,– красуясь, Лант торжественно вытянул руку с палкой и направил её в Мэроу.– Что же такое, не корми вас хорошо и уже шевелимся как овца на пастбище?

   – Не будьте так самоуверенны,– с напускной угрозой Мэроу кивнул Ланту, приглашая его продолжить поединок и тут же оба бросились друг на друга. Палки скрестились, быстро круговым движением Мэроу отвёл от себя вражескую палку и кольнул Ланта в грудь.

   Палки засвистели как угорелые. Так засвистели, что приходилось уклоняться, приседать и отскакивать, делать быстрые выпады вперёд, в надежде оттеснить соперника. Выпад, ещё выпад, отклониться. Движения становились с каждым мгновением прытче.

   – Бесполезное это дело, когда соревнуются два равных,– всё ещё отражая атаки друга, успел выпалить Лант.– Здесь хитрость нужна...– Только и успел выговорить он, как Мэроу неожиданно сделал ему подножку и Лант повалился на землю.

   – Такая?– Мэроу стоял над ним, вопросительно подняв брови.

   Поднимаясь, Лант ради порядка всё же недовольно глянул на друга, но на самом деле ему стало веселее. Да и дождь уже не с таким остервенением нападал на лес. Местами через кайму туч проглядывало солнце.

   – Ты посмотри,– присвистнул Лант,– наши неправильные совы всё ещё здесь.

   И в самом деле, несколько мокрых, нахохленных сов, всё ещё сидели на дереве у входа в пещеру. При виде подошедшего Ланта, совы мигом обратили свои взоры ему в глаза.

   Два дня спустя дожди, наконец, прекратились. Слегка посохшая земля уже не чавкала при каждом шаге, проглядывало и солнце, слабо греющее над головами. Повсюду пахло свежестью и мокрой деревиной. Выходило из своих нор лесное зверьё, принюхиваясь да присматриваясь. Кричала птица, впервые вылетая во влажное небо.

   – Придётся идти ещё быстрее.– Подытожил Лант с неудовольствием отмечая, сколько времени они провели в пещере. Целый день они шли не останавливаясь и ни на что не отвлекаясь. Лант вышагивал впереди почти не смотря под ноги. Так его тянуло поскорее достигнуть цели.

   Только тогда он остановился, когда впереди, в высоких кустах, что-то шевельнулось, замерло и вновь пошевелилось. Что-то большое, в человеческий рост.

   Из кустов вышел большой коричневый лось с огромными ветвистыми рогами. Почти белыми, шире размаха рук. Он остановился, царственно смотря на людей чёрными блестящими и умными глазами, медленно развернулся и дальше побрёл своей дорогой.

   Убрав руку с рукоятки меча и ничего не говоря, Лант вновь пошёл впереди. Следующим событием стало открытие большой ореховой поляны, где на каждом дереве росло, по меньшей мере, с небольшой мешочек орехов. Там они наелись так, как уже долго не наедались. С собой взяли сколько смогли и двинулись дальше, обеспеченные на ближайшие дни провизией.

   Настроение от этого поднялось. Лант, сытый желудок которого сделал его тут же веселее и разговорчивее, принялся в который раз вслух обдумывать, как они устроятся в Эламе. Как будут жить там, чем можно заняться и что увидеть. Его радужным планам ничего не мешало: два путника, с виду не опасные, торгующие травами да бальзамами уж смогут выжить в незнакомом месте. Если смогли выжить до сих пор и в диких местах.