Текст книги "Твари"

Автор книги: Михаил Вершовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

Движение было очень плотным, но Кремер не выставлял свою заокеанскую мигалку на крышу «Пассата». Время в запасе было. Майор, извинившись перед Наговицыной, достал из бардачка портативную электробритву и теперь старательно елозил ею по заросшей физиономии. Женщины, подумал Кремер, искоса поглядывая на свежую и безупречно выглядевшую Алину. Когда они успевают? Ведь на сон у Наговицыной было, как и у самого майора, от силы часа полтора-два.

Ламанча сегодня оделась не по обычной своей форме. Вместо рубашки, джинсов и кроссовок на ней была довольно строгого вида голубая блузка, темная юбка и туфли на низком каблуке.

Машины впереди начали двигаться. Кремер, не выпуская бритвы из руки, переключил скорость и продвинул свой «Фольксваген» еще метров на тридцать. Поток автомобилей снова встал.

– Успеваем? – без всякого оттенка беспокойства спросила Наговицына.

– Вполне. Даже при таком движении минут через пять-семь будем.

Кремер положил бритву на колени, провел рукой по лицу и, видимо, остался доволен результатом. Он сунул бритву на место, а из бардачка достал лосьон.

– Будет пахнуть, – предупредил он.

– У вас ведь там не «Тройной»?

– Обижаете. «Олд Спайс», и даже не левого разлива.

– Это переживем. – Алина полезла в сумочку и достала пачку «L M». – Не возражаете?

– Ради Бога. – Кремер растер лосьон по лицу и пошлепал себя по щекам. – Ну, чем не огурчик?

– Возьмите-ка вот это, – Наговицына протянула майору маленький флакончик «Визина» и только потом закурила.

– Последний штрих? Не повредит.

Майор капнул по несколько капель в глаза, поморгал и довольно крякнул.

– Ну теперь-то уж хоть на выставку?

– Через пару минут – с гарантией.

Кремер не мог не заметить, что сегодня Алина взяла сигареты с собой. Помнил он и то, что в последние дни она разве что «стреляла», а, стало быть, всерьез старалась не курить. Вывод напрашивался простой: нервы Наговицыной были все-таки в большем напряжении, чем можно было бы судить по ее спокойному, почти бесстрастному лицу.

– Поделились бы и сигареткой, Алина Витальевна.

– Пожалуйста. – Алина снова достала пачку из сумочки. – Вы разве курите?

– По приходу и по обстоятельствам. Опять же в присутствии начальства лучше благоухать табаком, чем перегаром.

– И долго вы вчера? – Она с интересом взглянула на майора.

– Долго не получилось. После вашего звонка и отбыл.

– Как Сергей Михайлович?

– Прекрасно Сергей Михайлович. – Он посмотрел на спутницу, увидел ее серьезное лицо и широко улыбнулся. – В полном порядке Сергей. Правильный мужик, даром что интеллигент.

Ламанча рассмеялась.

– Я что-то не то сказал? – удивился Кремер.

– Да нет, все нормально. Просто уже выстраивается иерархия особо почитаемых вами слоев населения. «Сьмиии», – она вполне точно воспроизвела кремеровскую интонацию, – интеллигенция…

– Ну, интеллигенция… – протянул майор. – Эти у меня вообще не в списке. Рядовой, можно сказать, состав. Пушечное мясо на фронтах перманентных реформ.

Они подкатили к районному УВД. Кремер объехал здание вокруг и припарковал машину на стоянке для сотрудников.

– Теперь придется пехом к парадному подъезду. Без пропуска с черного хода вас не впустят.

В вестибюле Кремер взял у Алины паспорт и двинулся с ним к окошку отдела пропусков. Дежурный офицер, выписывая пропуск, передал ему и какую-то бумажку. Кремер пробежал ее глазами и задумчиво покивал. Потом с пропуском в руках подошел к Наговицыной.

– Ну что ж, двинулись. Место встречи, правда, несколько меняется. Сбор у начальника управления. Во как.

– А нам, герпетологам… – махнула рукой Алина.

– Правильный подход. Нам, кстати, тоже. – Он одернул китель, повел плечами и поинтересовался: – Ну и как?

– Хоть на доску почета.

Майор хохотнул.

– А что? Было и такое. Подождите, в каком же это году? Пять? Нет, шесть лет назад. А может, и пять…

Пройдя через приемную, они оказались в кабинете начальника управления. Народу было немного, во всяком случае, меньше, чем ожидала увидеть Алина. Кремер, представив Наговицыну, предоставил ей самой здороваться и знакомиться с присутствующими. Начальник, грузный полковник лет пятидесяти с вполне подходящей фамилией Круглов, сидел во главе стола. Полковник Одинцов, седой и сухощавый, сидевший справа от Круглова, оказался начальником отдела уголовного розыска и непосредственным шефом Кремера. Молодой капитан, до появления Кремера и Наговицыной о чем-то негромко беседовавший с дамой классического райкомовского вида, как выяснилось, среди прочего занимался и связями с прессой. Его соседка к милиции отношения не имела, как, впрочем, и к СМИ: она была чиновницей территориального управления.

Начальник УВД жестом пригласил Алину и Кремера садиться, провел рукой по бумагам, лежащим перед ним, и, обведя взглядом всех присутствующих, сказал:

– Так. Для начала предлагаю просуммировать все, что нам известно на текущий момент. С тем, чтобы понять, в какой точке мы находимся, а также куда и как нам двигаться дальше. Георгий Иванович?

Одинцов пожал плечами.

– Этим делом у нас непосредственно занимался майор Кремер. Я думаю, Александр Тихонович, стоит послушать его.

Майор начал вставать, но Круглов жестом показал, чтобы он оставался на месте.

– Сидите, Петр Андреевич. Разговор может оказаться не коротким. Не напрыгаешься.

– Хорошо. – Кремер открыл лежавший перед ним блокнот. – Хронология событий. Вкратце. Тело гражданина Ломакина, Валентина Юрьевича, тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года рождения, без определенных занятий и места жительства, было обнаружено – адрес указан в протоколе – предположительно вечером двадцатого сентября. Органы внутренних дел были проинформированы об этом утром двадцать первого, после чего следственная бригада под моим руководством выехала на место. Состояние тела указывало на далеко зашедший процесс разложения.

Алина негромко кашлянула, привлекая внимание майора. Тот, коротко взглянув на нее, кивнул, давая понять, что все в порядке, и продолжал:

– Свидетели, обнаружившие труп, указывали на то, что видели на теле змею или змей, необычного вида и размеров. В связи с этим к делу был привлечен специалист-герпетолог, – Кремер сделал жест в сторону Ламанчи – Алина Витальевна Наговицына. В ходе проведенной в морге и в токсикологической лаборатории экспертизы было установлено, что тело Ломакина подверглось не, как мы предполагали вначале, влиянию длительного разложения, а воздействию чрезвычайно сильного яда животного происхождения. Вид змеи по анализу остатков яда в тканях трупа на тот момент установить не удалось.

– Странно, – вмешалась Марголина из территориального управления. – По радио ничего не говорили о смерти этого… ну, как его, бомжа – как там его фамилия?

– Фамилия погибшего – Ломакин, – отчетливо произнес Кремер, выделив слово «погибшего». Алина заметила, что внешне он никак не отреагировал на известие о том, что радио уже выдало в эфир какую-то информацию.

– Да, Ломакин. Так вот, о нем ничего почему-то не было…

– Элла Семеновна, – перебил ее Круглов, – давайте пока дослушаем майора. Вопросы оставим на потом. Продолжайте, Петр Андреевич.

– Таким образом, Ломакин, судя по результатам экспертизы и показаниям свидетелей, погиб скорее всего двадцатого сентября. Двумя днями позже, двадцать второго сентября, во дворе своего дома – адрес также указан в протоколе – от укуса змеи скончался Рекемчук, Василий Николаевич, тысяча девятьсот тридцать пятого года рождения. Относительно времени и обстоятельств смерти сомнений практически нет, так как свидетелей происшествия было достаточно. Змея скрылась в подвале ближайшего дома. Поиски ее, к которым были привлечены профессиональные змееловы, включая присутствующую здесь Алину Витальевну, результатов не дали.

– Как по радио и сказали, – Марголина обвела всех присутствующих осуждающим взглядом, – змея на свободе.

– Элла Семеновна, – голос начальника управления прозвучал чуточку резче.

– Молчу, – пожала плечами Марголина.

– Змея была замечена во дворе школы номер сто двенадцать сегодня, приблизительно в два часа ночи. – Кремер на секунду задумался, соображая, в какой роли представить Телешова присутствующим, и продолжил ровным бесстрастным тоном: – Один из преподавателей, дежуривших в школе ночью, обнаружил змею и сумел ее убить. На место происшествия прибыла Алина Витальевна, а позднее подъехала и наша бригада. Судя по всему, убитая змея и была виновницей гибели двух людей, о которых я упоминал.

Марголина не выдержала.

– Так вот эту информацию и надо было давать в СМИ! Сразу же, как только змею убили! Сейчас население уже напугано до предела, а никаких оснований для паники, оказывается, нет!

– Не все так просто, – сказала молчавшая до тех пор Алина.

– А что здесь нужно усложнять?!

– Я думаю, Александр Тихонович, – вмешался Кремер, – нам стоит выслушать доктора Наговицыну.

Круглов кивнул.

– Конечно. Только одна просьба, Алина Витальевна. – Он смущенно улыбнулся. – Мы здесь народ, от вашей науки далекий, поэтому…

– Я понимаю, – сказала Алина. – Обойдемся без латыни.

Она помолчала, собираясь с мыслями.

– Попробуем по пунктам. Во-первых, змея, о которой речь, оказалась исключительно опасным существом. Несмотря на то, что по внешним признакам она выглядит как одна из ромбических гремучих змей, так называемых даймондбэков, наш экземпляр значительно – практически в два раза – превосходит их размерами. Следовательно, количество яда, вводимое змеей в тело жертвы, пропорционально больше.

Услышав о гремучих змеях, сидящие за столом обменялись недоуменными взглядами.

– Во-вторых, – невозмутимо продолжала Наговицына, – ее яд на порядки превосходит по силе все известные науке змеиные яды. Человек погибает от укуса в течение максимум нескольких секунд – что, очевидно, и случилось с двумя известными нам жертвами. В-третьих, в составе яда преобладают сильнейшие миотоксины – энзимы, разрушающие мышечную ткань. То есть, процесс некроза, размягчения тканей, как бы переваривания их – еще до того, как они окажутся в желудке хищника – идет с необыкновенной быстротой.

Марголина, сидевшая почти напротив Алины, побледнела.

– В-четвертых. В пасти змеи были обнаружены отсутствующие у обычных гремучих змей зазубренные костяные пластинки небольшой высоты, порядка четырех-пяти миллиметров, идущие по краям верхней и нижней челюстей. Когда ядовитые клыки при не полностью закрытой пасти убираются внутрь, эти пластинки позволяют змее отрывать куски размягченной мышечной ткани – а, как мы уже знаем, быстрому размягчению этой ткани способствует уникальный состав яда, вводимого в тело жертвы.

Ламанча обвела всех сидящих за столом спокойным взглядом.

– Я правильно понял, что это может означать? – отозвался молчавший до тех пор полковник Одинцов.

– Думаю, что да, потому что это может означать только одно: убитая сегодня ночью змея способна пожирать пищу, не заглатывая жертву целиком. Следовательно, она целенаправленно может охотиться на крупных животных, включая, увы, человека. Чего ни одна другая ядовитая змея на планете не делает и делать не может. Итог таков: речь идет об опаснейшем мутанте.

– А почему вы думаете, что речь идет о мутанте, а не о каком-то еще неизвестном науке виде? – поинтересовался Одинцов.

– Потому что по всем остальным характеристикам – а их, поверьте, достаточно много – это действительно восточный ромбический гремучник. О причинах происшедшей мутации остается пока только гадать, но то, что привела она к созданию совершенного убийцы – причем убийцы-людоеда – это несомненно.

– Фу, какая же мерзость… – Марголину передернуло. – Подумать только, я же три или четыре дня назад была с проверкой совсем неподалеку оттуда! Как ангел хранил…

– С ангелами, похоже, в те дни был дефицит, – Ламанча не пыталась скрыть иронию. – Ломакину с Рекемчуком не досталось даже одного на двоих.

Чиновница, прищурив глаза, посмотрела на Алину, но та встретила ее вызов спокойным безмятежным взглядом.

– Ладно, – сказала Марголина, выдержав паузу. – Все хорошо, что хорошо кончается. Опасности больше нет, и теперь надо подумать, как деликатно и без лишних страстей поставить население в известность об этом.

– Погодите, Элла Семеновна, – вмешался Круглов. – Если полковник Одинцов меня верно информировал, это еще не конец истории. Так или нет, Алина Витальевна?

Ламанча кивнула.

– При вскрытии змеи я обнаружила, что она была беременна. До родов оставалось совсем недолго, детеныши были уже вполне развиты. Естественно, все они были мертвы, но останься их мать живой еще два-три дня, они, скорее всего, беспрепятственно появились бы на свет.

– Сколько их было? – хмуро поинтересовался Одинцов.

– Семнадцать. Вполне нормальное количество для даймондбэка. Ненормальным был размер. Впрочем, как и размер самой самки.

– То есть?

– Обычная длина новорожденных детенышей ромбического гремучника примерно тридцать, максимум сорок сантиметров. Эти же были от семидесяти трех до восьмидесяти одного сантиметра длиной. Кстати, яд новорожденных гремучников гораздо сильнее яда их родителей. Можно только представлять абсолютную летальность яда этих младенцев. Во всяком случае, на свет они появились бы полностью сформировавшимися и безжалостными убийцами.

– Размером, между прочим, с хорошего ужа, – задумчиво добавил Круглов.

Сейчас чиновница из территориального управления выглядела изрядно напуганной. Однако она довольно быстро взяла себя в руки.

– Страшно подумать… Мы действительно были в шаге от катастрофы. Но ведь, если я правильно поняла, и самка, и детеныши мертвы, верно?

– Верно, – Алина кивнула, ожидая, какой последует вывод.

– Тогда дело, по крайней мере, в этой части можно считать закрытым. Я уверена, что товарищи из РУВД займутся поисками того, кто выпустил подобное чудовище на свободу, но, повторяю: сейчас задача номер один – успокоить население.

– Змея была беременна, – Наговицына произнесла это почти устало.

– Да, вы уже говорили. Повторяться не к чему. Склеротиков здесь нет. Главное, что змея и нерожденные детеныши мертвы, и…

– Змея была беременна, – Ламанча перебила Марголину таким же ровным усталым тоном. – It takes two to tango.

– Что? – Элла Семеновна удивленно вскинула брови.

– Американская поговорка, – пришел на помощь Кремер. – «Для танго нужны двое».

– Я не понимаю, – Марголина начинала раздражаться. – При чем здесь танго?

– У подавляющего большинства животных для того, чтобы самка забеременела, необходимо некоторое, пусть и ограниченное во времени, участие самца, – самым любезным тоном пояснил майор.

Сидевшие за столом офицеры РУВД никак не прореагировали на сказанное – основные моменты представленной Кремером и Наговицыной информации были им известны. Но до Марголиной, наконец, дошел смысл того, что имели в виду Алина с майором.

– Значит, еще один… Еще одна…

– Значит, где-то, предположительно в том же районе, может скрываться еще один гремучник-мутант, – закончил ее мысль Кремер.

Оба полковника и капитан кивнули, соглашаясь с коллегой.

Алина, опустив глаза, рассматривала поверхность стола. Потом выпрямившись и обведя всех взглядом, в котором сквозило отчаяние, она сказала:

– Я так не думаю.

– То есть? – Круглов тоже обвел взглядом присутствующих, словно призывая разделить его удивление. – Вы считаете, что самца здесь может и не быть?

– Нет, самец, конечно, есть, и обретается скорее всего там же, где охотилась и самка. Я не думаю, что… Точнее, я думаю… А, да к черту экивоки! – Ламанчу вдруг прорвало. – Я не думаю. Я уверена, что здесь не просто еще одна змея. Их больше. И, может быть, гораздо больше.

2

Телешов допивал третью чашку кофе, когда услышал короткий звонок в дверь. Идя в прихожую, он посмотрел на часы: без пяти одиннадцать. Он не раздумывал о том, кто бы это мог быть. В последние несколько месяцев гостей у него практически не бывало, но в эти горячие деньки мог пожаловать кто угодно. Сергей, даже не глядя в глазок, открыл дверь. У порога стоял участковый Костя.

– Не разбудил, Сергей Михайлович?

– Да я практически и не ложился. Проходи, Костя.

Участковый протиснулся в прихожую и принялся было снимать туфли.

– Ни в коем случае, – запротестовал Телешов. – Давай, давай, проходи.

Он подтолкнул Костю к дверям комнаты – гостиной, спальни и кабинета. В его однокомнатной квартирке она выполняла все эти функции одновременно.

– Кофе, чаю? – поинтересовался Сергей.

– А вы будете?

– Я только что с третьей чашкой расправился, надо бы и дух перевести. Но ты не стесняйся, тут хлопот никаких, чайник еще горячий.

– Ну, тогда, наверное, кофе, – неуверенно произнес участковый.

– Вот и прекрасно. Садись пока, располагайся.

Телешов жестом указал Косте на диван и отправился на кухню. Вернувшись, он опустился в кресло у окна.

– Через пару минут будет готов.

Участковый кивнул, потом, вспомнив, что так и сидит в фуражке, резко стянул ее с головы. Сергей, посмотрев на Костю, понял, что тот тоже почти не спал: глаза были красными, на усталом лице отчетливо проступала щетина.

– Ну, с чем пожаловал? Еще что-то случилось?

Костя энергично замотал головой.

– Нет, если вы про змей этих, то пока ничего, слава Богу.

– Змей?

Участковый мрачно кивнул.

– Мне уж и Петр Андреевич сообщил, и радио с телевидением постарались. Так что не только мы с вами знаем, что змея была не одна.

– Вот как? – Телешов без особого удовольствия воспринял весть о том, что тревожная новость стала достоянием населения. – И как же они по радио-телевидению все это преподнесли?

Старлей пожал плечами.

– Ну, все передачи я, понятное дело, не мониторил, не до того было. Но в общем более или менее сдержанно. И на том спасибо.

– И все-таки? О чем разговор вели?

– О двух наших… жертвах. О том, что змея-виновница ночью была убита, о вас, то есть…

Сергей вполголоса выругался.

– Что значит – обо мне? С фамилией и все такое прочее?

– Да нет, они фамилий вообще не называли. Ни Ромео, ни Рекемчука. Ни вашу. Сказали только, что змею убил преподаватель, который ночью в школе дежурил.

Элегантная формулировка, подумал Телешов. Все-таки не ночной сторож. Теперь все прочие пусть голову ломают, какие такие преподаватели по ночам в школах дежурство несут.

– А что еще?

– Ну и, конечно, то, что…

На кухне засвистел чайник. Сергей извинился и поднялся с кресла. Через минуту он вернулся с чашкой дымящегося кофе. Костя попытался сделать глоток, обжегся и поставил чашку на журнальный столик рядом с диваном. Какое-то время оба молчали, потом Телешов напомнил:

– Я тебя перебил, извини. И что же еще?

– Да то, что я и сказал. Насчет того, что змея ваша, похоже, была не единственной. В общем, есть опасность, что где-то в этом же районе может быть и еще одна.

– Именно так и сказали? «Еще одна»?

Участковый развел руками.

– Это ведь то, что я сам слышал, по городскому радио. А как оно на прочих волнах было – сказать не могу.

Костя наконец отпил пару глотков, искоса поглядывая на Телешова. Тот вытащил из пачки «Явы» сигарету, покрутил ее в пальцах, задумчиво кивая, потом прикурил.

– Кремеровское начальство постаралось, значит…

– В смысле?

– В том смысле, чтобы градус паники не поднимать. На свободе, Костя, не просто еще одна змея. На свободе змеи. И сколько их – одному Богу известно.

К удивлению Сергея, участковый почти не прореагировал на сказанное. Он сделал еще один глоток из чашки и сумрачно кивнул:

– Знаю. Петр Андреевич меня и по этой части просветил.

– Понятно. Значит, в основных чертах ты информирован. А как население на новости реагирует?

Костя пожал плечами.

– По-разному. Народу на улицах, вроде, поменьше. Бабушек на лавочках, бомжей наших… Но ходят пока там и сям, у киосков стоят. Киоски-то никто не закрывал… Меня поминутно дергают, что делать да как быть. Я уж стараюсь из машины не высовываться, не тормозить нигде без необходимости. Ребятни вот на улицах почти нет. Уже хорошо. На всем участке школы закрыты – да вы ведь и сами, наверное, знаете…

Этого Телешов не знал, хотя надеялся, что так оно и будет. Утром, без четверти шесть, он все-таки решил позвонить Авдееву, и тот примчался в школу в считанные минуты – с еще помятым от сна лицом, взъерошенный и всерьез напуганный. Сергей встретил его у главного входа. Валерий Павлович размашистыми полутораметровыми шагами подошел к нему вплотную и, резко остановившись и вглядываясь в лицо Телешова, хрипло произнес одно лишь слово:

– Где?

Сергей подвел его к клумбе. На пятачке асфальта рядом с ней отчетливо выделялись глубокие следы, оставленные зубьями вил. Вокруг темнели бурые пятна подсохшей крови.

Директор переводил взгляд с дырок в асфальте на Телешова и обратно. Потом замотал головой как раненный бык и простонал:

– У-у-у, чтоб тебя…

Он положил руки на плечи Сергея, встряхнул его, еще и еще, снова мотнул головой и тихо сказал:

– Пойдем…

– Куда? – недоуменно спросил Телешов.

– Внутрь. В школу. Мне сесть надо. Ноги что-то не очень держат.

В коридоре Авдеев прошел мимо дверей своей директорской приемной и направился к сторожке. Войдя в комнату, он окинул взглядом стол, кивнул и сел, придвинувшись вплотную к столу. Сергей устроился на стуле напротив. Валерий Павлович протянул руку к ополовиненной бутыли «Флагмана», свернул с нее крышечку, налил себе добрых двести граммов и повел горлышком бутылки в сторону чашки, вопросительно глядя на Телешова. Тот отрицательно покачал головой. Авдеев снова кивнул и залпом опрокинул стакан. Потом медленно выдохнул и спросил:

– Сигареты есть?

Сергей выложил пачку «Явы» на стол.

– Ты, может, закусишь?

– Нет. Огоньку дай.

Директор сделал глубокую затяжку, сжигая почти полсигареты и глядя куда-то поверх головы собеседника. Затянувшись еще раз, он вдавил окурок в пепельницу и перевел взгляд на Телешова.

– Ну что ж, Сережка… Давай. Рассказывай.

Рассказ получился довольно коротким. Сергей Михайлович понимал: главное, что он хочет сказать Авдееву, заключается вовсе не в его героической битве со страшным змеем. Главное было в том, что смерть все еще на свободе и, обитая где-то совсем неподалеку, может жить не просто в еще одном извивающемся теле. Телешов, как мог, описал и убитого им гремучника, но Авдеев, казалось, никак не прореагировал, не сводя с Сергея немигающих глаз. Когда Телешов закончил свой рассказ, Валерий Павлович устало произнес:

– Понятно. Значит, ни шанса.

– В смысле?

– У человека ни шанса, встреть он такую сволочь. И уж тем более у ребенка.

– И?

– А что «и»? Закрываемся к ядрене фене, вот и все «и». Каникулы, товарищ учитель-сторож-герой. Каникулы, мать их в душу…

Он подвинул к себе телефон, снял трубку и стал накручивать диск. Гудки шли довольно долго, но наконец трубка откликнулась. Авдеев четкими, словно заранее выученными фразами, доложил начальнику о происшедшем, спокойно прерывая эмоциональный поток, обрывки которого долетали и до Телешова, и продолжая излагать суть ситуации.

– Так что будем закрывать. Школу, Роман Ильич. Кто принял решение? Я. Директор сто двенадцатой средней школы Авдеев Валерий Павлович. И прошу вас – нет, не прошу, настаиваю – принять такое же решение по остальным школам района. Нет, не всего района, но в радиусе километров двух-трех от нашей. Не просто серьезно – абсолютно серьезно. Да очень просто сделаю. Сначала встреча с преподавателями, потом общий сбор в спортзале. Старшеклассники персонально разведут малышей по домам. Оставшимися займутся учителя. Обзвоним родителей – вызвоним, кого удастся. Нет, Роман Ильич. А кого ждать? Кто нам отмашку дать должен – милиция? МЧС? Смольный? Ну, это их дело, пусть они дают, но я отмашки этой ждать не могу и не буду. Извините, Роман Ильич, но мне пора. Времени в обрез, а дел еще море. У вас, кстати, тоже.

Директор швырнул трубку на рычаги.

– Вот так.

Он резко встал, одернул пиджак и, сделав широкий жест в сторону стола, сказал:

– Это прибери куда-нибудь и давай домой.

– Слушай, Валера, сейчас же обзванивать наших надо будет…

– Домой, Сережа, домой. Ты свою долю с гаком уже отработал.

Телешов колебался, и Валерий Павлович повысил голос:

– Ну тебе что, в самом деле, приказ в письменном виде нужен? Давай, Сережка, шуруй в постель. У меня уже тут – он постучал пальцем по виску, – все по полочкам выстроилось.

Они вышли в коридор. Телешов закрыл дежурку на ключ, а директор, не оглядываясь на него, решительным шагом направился в сторону своего кабинета.

– Ну так все-таки как же, а, Сергей Михайлович?

Голос Кости прервал невеселые размышления Телешова. Он поднял голову.

– Что, Костя? О чем ты?

– Как оно все произошло? Как вам удалось?

Сергей вздохнул. Он знал, что участковым двигало не праздное любопытство, но еще и еще раз возвращаться к событиям прошедшей ночи ему очень не хотелось. Деваться, однако, было некуда, и Телешов, закурив очередную сигарету, стал рассказывать. Он предпочел не вдаваться в детали, особенно те, что касались его внутреннего состояния в момент схватки с гигантским гремучником. Говорил он коротко, без эмоций, просто давая хронологическую картину событий: пошел проверять, закрыты ли окна, услышал сдавленный визг кошки – и так далее. Рассказ получался сухим и даже обыденным, но Костя слушал едва не раскрыв рот. Сергей Михайлович завершил повествование приездом Алины и Кремера со следственной бригадой и развел руками:

– Ну вот, пожалуй, и все.

– Да-а-а… – протянул участковый, восхищенно глядя на бывшего учителя. – Как вы ее…

Он внезапно оживился и даже хлопнул себя ладонью по колену.

– Значит, все-таки можно! Можно, оказывается, гадину жизни лишить!

Участковый встал и заходил по комнате.

– Вот уже есть что людям сказать! Запастись чем-то, вилами, тяпками, да хоть граблями… Ведь все-таки можно!

– Нельзя, – резко и почти сердито отрезал Телешов.

Костя остановился и удивленно воззрился на него.

– Почему? Ведь вы же сами…

– Я сам чудом остался в живых. Не должен был, но остался. И то потому что Бог дураков милует.

– Зачем вы так-то… – в голосе участкового звучала обида.

– Затем, Костя, что с таким вооружением на эту змею идти – это прямиком к собственной смерти. Поверь мне, я эту смерть вплотную видел.

– Так что ж, на нее саму и смерти, выходит, нет?

– Есть, Константин Алексеевич. Обязана быть. Только посерьезнее, чем вилы с граблями.

Телешов встал и обнял милиционера за плечи.

– Не одни ведь мы с тобой в последнюю ночь на часок всего прилегли. Работают люди. Хорошие, честные, знающие люди. Найдется и на этих гадов приговор. Сейчас главное – самих гадов найти. Ведь где-то здесь – здесь, Костя, на нашем с тобой участке – они и прячутся.

Участковый кивнул.

– Так оно, похоже, и есть. В том только штука, что пока не мы их находим, а они – нас.

Сергей вдруг вспомнил, что, не давая покоя, свербило в уголке его подсознания.

– Слушай, Костя, а садики? Детсады? С ними что?

– Их, как я понял, вместе со школами закрыли. Одним, наверное, распоряжением. Я пару-тройку объехал – пусто. А то ведь по такой погоде, сами понимаете, вся мелюзга на площадках кувыркалась бы.

Участковый направился к дверям, на ходу размышляя вслух:

– Однако и все остальные проверить тоже не мешает. Да и в общем, в целом… Проехать, посмотреть, чтобы детвора по улицам да по дворам не колбасилась.

Он крепко пожал Телешову руку.

– Спасибо, Сергей Михайлович.

– Да за что же? – улыбнулся Телешов.

– Ну как, за кофе…

– За сахар… – подсказал Сергей.

– За сахар, – подхватил Костя. – И вообще… Спасибо. Увидимся.