Текст книги "Твари"

Автор книги: Михаил Вершовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

3

Сергей был уверен, что застанет директора на месте. Так оно и было. Коридоры школы опустели, однако из приоткрытой двери в директорскую приемную просачивался свет. Секретарша Марина, похоже, уже ушла, но дверь в кабинет Авдеева была открыта нараспашку, а сам директор, сидя за столом, хмуро смотрел на возникшего в дверном проеме Телешова.

– Давай, давай, – пробурчал он. – Входи уж, не стесняйся.

Сергей прошел в кабинет и, пододвинув стул, сел напротив Валерия Павловича.

– Чего так рано? – поинтересовался Авдеев. – Еще как минимум часа два гулять мог бы. Или не гуляется?

Телешова немного удивил тон Валерия. Тот выглядел всерьез озабоченным: он уже что-то знал.

– Я, положим, рано, – парировал Сергей, – а ты какую повинность отсиживаешь?

Директор вздохнул.

– Ты у нас, Серега, давний любитель истории. Помнишь, что в старые добрые времена с вестниками беды делали?

– Помню, – усмехнулся Телешов. – Голову с плеч. Одного только не припоминаю: чтобы это хоть какой-то беде помогло.

– Вот-вот, – буркнул Авдеев. – Так что и тебя в расход пускать бесполезно. Делу не поможешь.

– Та-а-ак, – протянул Сергей. – Какая-то информация, судя по всему, и ваших царственных ушей коснулась?

– Коснулась? – Валерий Павлович хмыкнул. – Ничего себе коснулась. Не коснулась, а так по этим самым ушам влепила! Ты уже слышал?

– О чем?

– Еще один покойник! В шестьдесят шестом доме. Та же история, похоже.

– История действительно та же. Я сам сейчас оттуда. А ты-то откуда знаешь?

– И рад бы не знать, – директор вертел в руках карандаш, пока тот не хрустнул и не сломался. – Доложили. Да еще как доложили. С криками, с истерикой. В общем, проблема получилась точь-в-точь как ты и обещал.

Телешов молчал, давая Валерию высказаться.

– Там же вокруг дома, и все наши. В том смысле, что ученики наши там же проживают. Ну, и родители их, соответственно. Телефон часа два раздирался как резаный. Трое родителей так и вообще самолично сюда пожаловали. Тоже почти на крике – а уж в истерике-то это точно.

Директор отшвырнул обломки карандаша в сторону.

– А я, мать их в душу, что? Такое впечатление, что я тебе и директор, и служба отлова опасных животных, и милиция, и «скорая», и Смольный, и Кремль! Какие приняты меры, да что собираетесь делать, да вы тут сидите сложа руки! Хорошо хоть, не предположили, что я эту тварь сам выпустил, чтобы посмотреть, какая веселая история из этого получится!

Он вздохнул и печально посмотрел на Сергея.

– Ты там был. Может, для разнообразия хоть что-то обнадеживающее скажешь?

– Не знаю, насколько обнадеживающее, – пожал плечами Телешов. – Змея, похоже, прячется в подвале. Подвал закрыть успели. Милиция там, герпетологи там, еще несколько человек должны уже были подъехать, ловцы-профессионалы.

Авдеев оживился.

– Ну вот это уже новость. Это уже хорошая новость! Значит, сегодня с этим кошмаром, может, и покончат.

– Хотелось бы верить.

– То есть? – Директор смотрел на Сергея с сердитым изумлением. – Что ж, этакая боевая профессиональная бригада одну гадину не уничтожит?

– Уничтожить, наверное, уничтожит.

– Так в чем твои сомнения?

Телешов понимал: то, что он скажет, еще больше не обрадует Валерия. Честно говоря, он сам не хотел произносить вслух то, о чем думал, словно мысль, облеченная в слова, непременно стала бы реальностью.

– Валера… – начал он и запнулся. – Мы ведь не знаем, что змея вообще была одна…

Сергей не ошибся в своих ожиданиях. Директор разразился гневной тирадой.

– Что, опять? Та же песня? Алкаши, которым целые клубки зеленых змиев виделись? Так они скоро, гады эти, стаями средь бела дня ползать по улицам примутся! Принять еще грамм по триста пятьдесят – и поползут! Хрен куда спрячешься!

Телешов тоже начал злиться.

– Когда я к тебе приходил, ты в эту историю вообще не хотел верить – помнишь? Теперь выясняется, что да, Ромео, человек тот, погиб от укуса змеи. Да, сегодняшний бедолага…

– Рекемчук. Пенсионер. – Авдеев говорил уже на полтона ниже. – Звонившие и приходившие проинформировали.

– Ну так вот, и Рекемчук тоже – от укуса змеи. Стало быть, в тот раз никакую волну истерии я не гнал. Так или нет?

– Так, – устало согласился директор.

– Тогда какого же черта ты сейчас в том же самом тоне, как с перетрухнувшим придурком, со мной разговариваешь?

– Не заводись, Сережка, – примирительно сказал Авдеев. – Я ведь не о том, есть змея или нет змеи. Есть. И погибшие есть. Уже двое. Я только о том, что не нравится мне этот разговор насчет «не одна». Не одна, не две, не три… Откуда эта информация?

– Как откуда? Я же тебе говорил: Гамаш, Краюхин…

– Вот! – Директор развел руками. – Вот и я тебе сказал, что только от алкашей мы об этом якобы множественном числе и знаем!

– Хорошо, а откуда известно, что все-таки одна?

– Ну, брат, это уже совсем хромая логика… Известно, что в подвале дома номер шестьдесят шесть сидит одна. Других пока не видели, – Авдеев предупреждающе поднял руку – не видели! За исключением сам знаешь кого. А еще логика говорит…

Резко зазвонил телефон. Сергей невольно вздрогнул и с неудовольствием отметил, что нервы у него все еще на взводе.

– Да, – говорил Авдеев. – Да, в курсе, Роман Ильич. Я вам пробовал звонить, но… Да, звонят. Приходят даже. Что будем делать? Да здесь… – Он искоса посмотрел на Телешова. – Здесь кое-какая новая информация есть.

Пока директор беседовал по телефону с начальством, Сергей восстанавливал в памяти все события этого на редкость насыщенного дня. Какие-то ответы были, но вопросы, вопросы… Вопросов оставалось гораздо больше. Действительно, неизвестно: одна – или много? Неизвестно, удастся ли герпетологам выловить или хотя бы убить ту, что прячется в подвале. Неизвестно, не пострадает ли… Он пытался отгонять от себя эту мысль, но она возникала уже не первый раз, и загнать ее подальше и поглубже, куда-нибудь в подсознание, не получалось. Неизвестно, не пострадает ли кто-нибудь из людей, взявшихся по долгу профессии за это дело. Пострадать же в данном случае означало быть укушенным. А быть укушенным в свою очередь означало: смерть. Он изо всех сил старался думать абстрактно, не вспоминая лиц людей, которые пойдут – или уже пошли – в этот трижды проклятый подвал. Лиц Кости и Кремера. Лиц Живилина и… Алины. Особенно Алины.

Телешов знал, что укус этой гадины действительно означал смерть. Без единого шанса на выживание. Когда после звонка Кремера Алина принялась собирать свой саквояж, он спросил о противоядии. Она с грустной улыбкой покачала головой. Что может быть панацеей от яда, с которым человек сталкивается впервые? Милые. Хорошие. Добрые. Смелые. Пожалуйста, будьте осторожны. Пожалуйста. Будь Телешов верующим, сейчас он молился бы. Увы, давным-давно он уже не верил ни во что и ни в кого и поэтому мог только молчаливо взывать к тем, что пойдут вниз, к притаившейся в подвале смерти. Пожалуйста. Будьте осторожны.

Авдеев положил трубку на рычажки.

– Ну вот. Теперь и мы, – он с издевкой ткнул большим пальцем вверх – озаботились. Впрочем, кажется, немного успокоились. Благодаря твоим новостям. – Он потер подбородок. – Слушай, Сергей, а ты им позвонить не можешь? Туда? В смысле, как продвигается? Хоть чей-то телефон у тебя есть, а?

Телешов, прищурившись, посмотрел на директора.

– У меня все телефоны есть. А позвонить… Ты хоть понимаешь, что говоришь?

Валерий выставил ладони вперед, словно защищаясь.

– А что я такого сказал? В чем криминал?

– Да в том, что они сейчас в этом подвале, в полуметре от смерти, может быть, думают, куда ногу поставить при следующем шаге – а я им звонок? Доложите, товарищи, как продвигается операция? Или начальству рапортовать не терпится?

Авдеев насупился.

– Ты все-таки не заговаривайся, Сергей Михайлович. Насчет звонка, согласен, не подумал. Но волнует меня не рапорт начальству, а то, что мы с детьми будем делать. Со школой. Изловят гадину – прекрасно, звонок по расписанию, журналы, перекличка, все как всегда. Не изловят – вот тогда ба-а-а-льшой вопрос возникает, что делать дальше. – Директор хлопнул ладонью по столу. – А дальше будем замок искать, да не замок, а замчище, чтобы за сто метров видно было, и школу закрывать к чертям собачьим! И плевать мне, так ли распорядится начальство или, наоборот, прикажет, чтобы все дети до одного в школе были!

Он даже засопел от гнева и обиды.

– Начальство… Напугал, аж поджилки трясутся.

– Да я тебя, вроде, начальством и не пугал.

– Ну вот и хорошо. Начальство… Сигареты у тебя есть?

Сергей удивился.

– Ты же не куришь?

– Тебе по обстоятельствам твоим курить тоже не полагалось бы. Так есть сигареты или нет?

Телешов достал пачку «Явы». Они взяли по сигарете.

– Хорошо хоть не «Прима», – пробурчал Авдеев.

– А ты плати по-человечески, я на «Мальборо» переключусь, – огрызнулся Телешов. – И насчет дареного коня тоже вспомнить не мешало бы.

– Ладно, умник. Огонька лучше дай. – Валерий прикурил. – Зарплаты ему мало. Газеты читай почаще. В них там нашего брата-бюджетника через день золотом осыпают, сплошные прибавки, а тебе, хапуге, все мало.

– А я, кстати, не учитель, я, товарищ-господин-директор, в сторожах всего-то…

– Вот-вот… А я тут сижу, либеральничаю с пролетариатом. Которому, кстати, уже на боевую вахту пора заступать.

Какое-то время они курили молча. Тишину нарушил Авдеев.

– Н-да… Вот он, директорский крест… А ведь биологом был. Даже не поинтересовался, что за змея, знают ли об этом хоть что-то…

– Гремучник.

– Че-го? – Валерий округлил глаза.

– За что купил, за то и продаю, – пожал плечами Телешов.

– Ну, то, что не гадюка – это как бы без вопросов. Чтобы человека на месте прикончить, их надобно целый рой собрать. Но гремучая змея… Откуда?

Сергей снова пожал плечами.

– Профессор твой пару версий выдвигал – для поддержания разговора. Из частного террариума сбежала. Либо, сказал, на корабле приплыла. – Телешов хмыкнул. – Я все-таки думаю, что с кораблем он загнул.

– Ничего не загнул, – возразил Авдеев. – Здесь-то как раз ничего нового не было бы. Случалось, и не единожды. Не в наших, правда, краях. Но ведь и гремучник…

– Что гремучник?

– И гремучник в пару секунд человека не порешит.

Разговор свернул на тему, которая Сергею была крепко не по душе. Он решил подвести итог.

– Вот это самое насчет тебя твой бывший учитель и сказал.

– Что – это?

– Жалко, сказал, что директор. Хороший бы, сказал, зоолог мог получиться.

– Ну-ну. Умник. Я о тебе, между прочим, не о Вержбицком.

Снова раздался режущий слух звонок телефона. Авдеев, не снимая трубки, показал телефону аккуратно сложенный кукиш и стал доставать ключи из кармана.

– Пошли. С меня на сегодня бесед с нервным народонаселением хватит.

Валерий Павлович неспешно закрыл кабинет и приемную. Даже в коридоре они слышали, как разрывался в директорском кабинете телефон.

– Ладно, Сергей. Я буду дома. Начальство знает, куда звонить, родители – нет. Ты этим герпетологам свой номер тутошний оставил?

Телешов кивнул.

– Если позвонят – дай знать мне. Сразу же. – И, помолчав, добавил: – С чем бы ни позвонили…

4

Все четверо змееловов были наготове. Живилин, размотав проволоку, медленно открывал дверь, ведущую в подвал. В правой руке он держал баллончик с репеллентом. Следом за ним выстроились два приехавших профессиональных ловца, с фонарями и захватами на металлических трубчатых ручках. Ребята были молодые, но с приличным опытом. Максим Левада, не слишком видного роста, зато с роскошными запорожскими усами соломенного цвета, не один год проработал в Южной Америке, а чернявый подвижный Юрик (он так и представился Юриком, не уточняя фамилию) исходил все змеиные тропы Кавказа и Средней Азии. Замыкала группу Алина, вооруженная одним лишь фонарем. Змееловы были в высоких – выше колена – сапогах из прочной кожи. Для Наговицыной привезли пару таких же, но надеть их она отказалась, не видя в том никакого смысла.

Участкового и Кремера, дав им по фонарю на брата, оставили у самых дверей подъезда, хотя оба они рвались в первые ряды. Майор, впрочем, быстро, хотя и не без сожаления, признал, что такое дело лучше доверить профессионалам, и принял на себя роль последней линии защиты – на тот случай, если змея все-таки умудрится проскользнуть из подвала по лестнице. Доставая пистолет, Кремер мрачно пошутил:

– Заградотряд. Кто струсит и побежит, открываю огонь на поражение.

Костя, снова вытащив свой «Макаров», с завистью смотрел на майорский пистолет – стильный, светло-серой матовой стали и явно не отечественного производства. Кремер поймал взгляд участкового и хмыкнул:

– Что, не очень табельное оружие? Иззавидовался, бедолага? Ничего, поживи с мое да постреляй с мое. И у тебя такие игрушки заведутся. Квартиры все обошел?

– Все, – кивнул участковый. – Где, конечно, люди были.

– Молодец. Стало быть, службу несешь исправно.

Майор подтолкнул участкового к порогу подъезда.

– Замыкающим будешь. Самый ответственный пост. – И, поймав обиженный взгляд Кости, добавил: – Старлей, ты ж понимаешь, если что – «Макару» с этой штукой не тягаться.

Змееловы потихоньку спускались по лестнице. Кремеру, который тем временем подошел поближе к двери подвала, было видно, как Живилин, остановившись на последней ступеньке и направив баллончик вниз, широкой дугой распылил порцию репеллента. Потом выждал с полминуты и, взяв фонарь у Левады, осветил пол подвала на пару метров в глубину. И шагнул вперед. Остальные тоже продвинулись вперед на пару шагов.

Кремер, освещая лестницу фонарем, видел, как и Алина, шедшая последней, скрылась в помещении подвала. Время от времени оттуда доносилось шипение аэрозоля и, спустя несколько секунд, звуки шаркающих осторожных шагов.

– Вы хоть словом-другим информируйте, бойцы, – громко сказал Кремер.

– Пока ничего, – на тон ниже откликнулась Алина.

– А трещотка? – уже тише спросил майор, поняв, что шуметь все-таки не стоит.

– Тишина. Полная.

Снова раздался звук распыляемой струи репеллента и едва слышных шагов всей четверки.

Кремер посмотрел на часы. Змееловы пробыли в подвале ровно пятнадцать минут. Черт, подумал майор. Чувство времени подводит. Ему показалось, что прошло уже по меньшей мере полчаса. Участковый, стоявший в дверях подъезда, переминался с ноги на ногу, но молчал.

– Ждать и догонять, а, Костя? – негромко спросил Кремер.

– Это уж точно, товарищ майор. – Тыльной стороной ладони старлей стер пот со лба.

– Вот так и там, – задумчиво произнес Кремер.

– Там? – недоуменно спросил Костя, но майор не ответил.

Вот так и там, повторил про себя Кремер. В нескучной кремеровской жизни были разные «там», и всегда было неизмеримо тяжелее ждать ушедших в разведку ребят, чем самому быть с ними.

Майор снова взглянул на часы: прошло еще двадцать две минуты. Сколько же они там пробудут? Время от времени он слышал приглушенные голоса – и это было хорошо. Люди продолжали работать. Он пока не услышал ни одного крика, и тем более крика предсмертного, крика агонии, который не спутаешь ни с каким другим – и это было еще лучше. Он заметил, как участковый сунул пистолет под мышку и с силой вытер ладонь правой руки о штанину.

– Петр Андреевич! – Голос Алины звучал достаточно громко. – Спускайтесь сюда. Похоже, отбой.

А вот это уже плохо, подумал майор. Отбой лучше бы после успешного выполнения боевого задания.

– Ты все-таки покарауль здесь, – бросил он Косте и начал спускаться в подвал.

Вся бригада стояла неподалеку от лестницы. Лучи фонарей еще по инерции скользили по трубам, углам, железкам, полу, но уже было ясно, что змеи в подвале нет.

– Ушла? – мрачно спросил Кремер.

Живилин пожал плечами.

– Если вообще была. Или сразу удрала, как только репеллент почуяла. Здесь поди разбери, куда и в какую дыру.

Майор, посвечивая взятым у Юрика фонарем, прошел вглубь подвала. Действительно, здесь сам черт голову сломит. Надрать бы хвоста бездельникам этим из жилконторы, со злостью подумал он. И тут же хмыкнул: все хвосты драть – никаких рук не хватит. Да и не каждый хвост по майорской руке, вот еще что. Это вчера Афоня был слесарь-водопроводчик. А нынче Афоня на всех фронтах страной заправляет.

– Хреново дело, – сказал Кремер. – Не хотелось бы дождаться той же самой сцены «дубль три»…

Наговицына и трое мужчин неторопливо двинулись к ступенькам, ведущим из подвала. Кремер еще раз для проформы провел лучом фонаря по дальней стене – и вдруг у трубы, уходящей в стену почти на уровне пола, увидел шевельнувшуюся темную тень.

Все произошло в считанные секунды. Майор с такой силой рявкнул «Все вон!», что змееловы автоматически бросились вверх по лестнице – не убегая от опасности, а просто подчиняясь яростному окрику Кремера. Как только последний из охотников оказался в лестничном проеме, в подвале один за другим раздались три выстрела. Через пару секунд, показавшихся остальным вечностью, они, наконец, услышали голос вполне живого майора. Такого семиэтажного мата им, видимо, не приходилось слышать давно, потому что Левада от удовольствия даже крякнул.

– Что случилось? – крикнула сверху Алина.

– Зверь случился, – мрачно откликнулся майор. – Да не тот…

Все снова начали спускаться в подвал. Участковый Костя, не в силах более сдерживать любопытство, покинул вверенный ему пост и двинулся вслед за змееловами.

Луч фонаря Кремера высвечивал темное, казавшееся при этом освещении едва ли не черным, тело крысы, почти разорванное на три части двумя пулями. Живилин присвистнул. Чернявый Юрик с уважением посмотрел на майора и тихо произнес:

– Ай, джян…

– Н-да… – проговорил Левада. – С вами, уважаемый, я бы на дуэль не вышел…

– Да уж, – буркнул Кремер. – Куда как молодец. Змея-убийца гуляет, зато эвон какую крысищу завалил.

– А змея гуляет наверняка, – негромко сказала Наговицына. – Теперь можно быть уверенными на все сто.

– Почему? – Майор повернулся к ней. – Что, выстрелы спугнули?

– Да нет, Петр Андреевич, я не о том. Давайте уж выйдем на воздух…

Вся группа вышла из подъезда. Милиционеры из оцепления тоже были здесь, видимо, бросившись на выстрелы. Кремер приказал старшему наряда отправить их по местам и посмотрел на окружавшие двор дома. В окнах там и сям виднелись люди. Сегодня ими двигало вовсе не праздное любопытство.

Трое змееловов, не сговариваясь, достали сигареты и закурили. Закурила и Алина.

– Так почему же вы считаете, что гадина ушла наверняка? – продолжил тему майор.

– Крыса, Петр Андреевич. Крысы – существа невероятно умные и чуткие. Если бы змея каким-то чудом и спряталась в укромном уголке подвала, ни одна крыса ни за какие коврижки в это помещение не сунулась бы. А раз уж не побоялась и вошла – значит, никакой змеи там нет. Ушла змеюка – и не пять-десять минут назад. Если вообще там была.

– Продолжение следует… – буркнул Кремер. О «дубле три» думать ему не хотелось.

– Простите, Петр… э… Андреевич? – обратился к майору Максим Левада. Кремер кивнул. – Я вот что хотел понять. Зачем это вы нас из подвала криком погнали? Если показалось, что змея, так тут бы, наоборот, нас на нее навести. Нет?

– А потому, что вот эта штука, – майор похлопал себя по левой стороне груди, где в кобуре уже покоился его «глок», – у меня была в руке, нацеленная на то, что там в углу шевелилось. Стрельба в закрытом помещении с бетонными стенами, товарищ дорогой, вещь очень чреватая. Что там с вами эта кобра могла бы сделать, я не знаю, а положить пару героических змееловов из собственного пистолета мне никак не улыбалось. И так-то своя же пуля-дура рикошетом у самого уха свистнула.

Все помолчали. Кремер еще раз обвел взглядом пространство между домами.

– Вы мне вот что лучше скажите, – обратился он ко всем сразу. – Двор-то будем прочесывать? Траву, кусты?

– Бессмысленно, – сказала Наговицына.

– Абсолютно согласен, – добавил Живилин. – Столько шороху наделали, ни одна змея здесь близко не осталась бы. Даже самого неизвестного наиновейшего вида.

– Что ж, – устало сказал майор. – Будем снимать оцепление… Алина Витальевна, вас куда подбросить-то? В лабораторию? В морг?

– Да я сама доберусь. Машину поймать – полминуты. До морга тут езды всего ничего. Вам-то вряд ли по пути…

– По пути, по пути… – задумчиво сказал Кремер, медленно идя к своему «Пассату». – Мне сегодня в любом направлении по пути… Садитесь. Прокачу.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1

Оставшись в школе один, Телешов почувствовал себя в растерянности. Он просто не знал, с чего сегодня начать. Прежде таких проблем не возникало – про себя он всегда закавычивал слово «работа», потому что обычно все сводилось к тому, чтобы закрыть все двери, ведущие в здание, пройтись по обоим этажам, проверяя, не остался ли где включенным свет – и вся недолга. После этого «работа» заключалась в неспешном почитывании старых «толстых» журналов под аккомпанемент – если, конечно, приемник был в настроении – классических мелодий.

Сегодня все было иначе. Два последних дня резко нарушили течение его небогатой событиями, но такой уютной и упорядоченной жизни. Вот и сейчас: все входные двери – как с парадного, так и с черного хода – Сергей уже закрыл на все положенные замки, но пойти и просто проверить, не горит ли где свет, ему казалось явно недостаточным. Надо бы посмотреть, не остались ли где-нибудь на первом этаже открытые окна. Хотя… Почему только на первом? Телешов не знал, может ли змея взобраться наверх, скажем, по водосточной трубе – но почему бы ей и не мочь?

Змея. Та, что укрылась в подвале. Или другая. Такая же. Сергей был уверен, – он не знал, почему, но уверен был – что речь не идет об одной невесть откуда сбежавшей гадине. Но пока что это предположения, догадки, шестое – или какое оно там по счету – чувство. А что же с той, уже виденной и загнанной в подвал? Он несколько раз подходил к телефону, но снять трубку так и не решился. Молчащий аппарат навевал очень тревожные мысли. Ведь если бы змею поймали или убили, думал Телешов, кто-нибудь ему уже позвонил бы. Майор, Костя или Наговицына. Забыли? Вряд ли. Но если не звонят…

Ведь если, не дай Бог, кто-то погиб в этом подвале – стали бы они тут же информировать его, экс-педагога и ночного сторожа Телешова? Маловероятно. В такой ситуации у людей там были бы куда как более серьезные проблемы. И если… Он отгонял от себя эту мысль – но если это случилось бы с Алиной, майор сюда ни за что бы не позвонил. Такое Кремер не сообщил бы по телефону. Он, конечно, классический киномент, саркастичный и жесткий, но при этом внимателен. И безусловно деликатен. Деликатный капитан Жеглов, повышенный в звании до майора. Тоже ничего комбинация. Небанальная.

Сергей, стоя у входа в помещение для техперсонала – его ночного обиталища – еще раз покосился на телефон, но решил все-таки не звонить. Ни Косте, ни Алине, ни Кремеру. Лучше считать, что все идет в соответствии с расхожей американской максимой: no news is good news. Отсутствие новостей – уже хорошая новость. Все хорошо, прекрасная маркиза. Пока все хорошо.

Однако ни умом, ни тем более внутренним чувством поверить в это не удавалось.

Пора было заняться проверкой окон. Проще всего было бы обойти здание и посмотреть, не осталось ли какое-нибудь из них открытым. Но, во-первых, это значило выйти в ночь, в темноту, где толком освещен разве что асфальт вокруг школьного здания – а дальше, за пределами этого света…

Сергей вздрогнул и тут же разозлился на самого себя. Конечно, за пределами этого освещенного пространства уже собрались дюжины чудовищ, поджидающие ночного сторожа, под завязку набитого атавистическими страхами. Бред сивой кобылы. В конце концов, Малая Охта не так уж мала – и чем же опустевшее здание его школы привлекательнее для этих гадов, чем любое другое здание в округе?

Была и другая причина, по которой ему не хотелось выходить из здания. Он мог не услышать звонок телефона – а звонка этого он ждал как манны небесной. Почему-то думалось, что если позвонят, то обязательно с какими-то хорошими вестями. Во всяком случае, чтобы сообщить, что все живы-здоровы. Дескать, не извольте, Сергей Михалыч, волноваться. А как же. Руководитель операции, и не менее того. Тьфу.

Телешов взглянул на часы. Без четверти одиннадцать. Он еще раз посмотрел на телефон и вышел в коридор, чтобы пройти все помещения первого этажа и проверить, не горит ли где свет. Но в тот момент, когда он прикрывал за собой дверь своей «сторожки», телефон зазвонил. Сергей рванулся к столу, схватил трубку, едва ее не выронив, и с колотящимся сердцем почти выкрикнул:

– Да!

– Сергей Михайлович, – майор почувствовал волнение Телешова, потому что голос его звучал мягко и успокаивающе. – Мы тут на пути в лабораторию. Алина Витальевна с вами поговорит.

– Да, – только и смог произнести Сергей.

– Сергей Михайлович, – в трубке раздался голос Ламанчи, – простите, ради Бога, что не удалось позвонить раньше, но не было ни секунды свободной. У вас все в порядке?

Телешов удивился.

– Да у меня-то в порядке. Что у меня случится? Как у вас? Чем кончилась охота?

– Тем же, чем началась. Пусто. Либо ушла, либо ее там изначально и не было.

– Значит…

– Значит, на свободе. По-прежнему.

Сергей и Алина замолчали. Кошмарная история возвращалась к исходной точке. Наговицына первой нарушила молчание:

– В общем, поставила вас в известность. Ну и чтобы вы знали, что, в случае чего, я в лаборатории. В морге взяла все нужные образцы тканей, так что пока яд еще свеж…

– Понятно, – пробормотал Сергей.

– Петр Андреевич был настолько любезен, что подбросил меня и в морг, и даже в лабораторию согласился отвезти.

Телешов услышал голос майора: «Не особо-то вы напрашивались, Алина Витальевна». Для кого он это сказал? И для чего? Успокоить его, Сергея? Тьфу, черт. Телешов снова был зол на себя. Нашел время для романтических фантазий.

– В общем, – продолжала Алина, – станет скучно, звоните. Да и вообще, просто так, позвоните через пару часиков. И мне передохнуть, и с вами поговорю уже более детально.

– Обязательно, – поспешно проговорил Телешов. – Обязательно позвоню.

– Вот и прекрасно, – сказала Ламанча. – Тут Петр Андреевич хотел бы вам еще что-то сказать.

– Сергей Михайлович? – Кремер был так же спокоен и сдержан. – Просто на всякий случай. Номер моего мобильника у вас есть, верно? Я к тому, что если где-то в окрестностях какой-то шум-гам услышите, крики и так далее – звоните сразу, без обиняков. Если… – Кремер помолчал. – Если возникнет ситуация «дубль три», мне, конечно, сообщат. Но не сразу, сами понимаете.

– Конечно, Петр Андреевич. Хотя лучше бы без «дубль три»…

– Это уж точно. Лучше бы. Всего вам доброго – и спокойного дежурства.

Они распрощались. Сергей положил трубку на рычажки и сел. Все живы. Слава Богу, все живы. Он поймал себя на том, что почувствовал огромное, неимоверное облегчение, а взглянув на свое отражение в зеркале, увидел еще и идиотскую блаженную улыбку на собственной физиономии. Увидел – и тут же стер ее с лица. Все живы – из тех, кто ходил за змеей в подвал. А остальные? Люди, живущие в окрестных домах, бредущие по ночным улицам, стоящие у окошек круглосуточно открытых киосков? Все ли они доживут до завтрашнего утра? Ведь смертоносная тварь все еще на свободе…

Телешов посмотрел в сторону дверного проема. Пора бы и дело делать. Но как? Прежний первобытный страх, задремавший на время разговора с Кремером и Алиной, очнулся и набирал силу. Сейчас мысль о том, чтобы обходить здание школы снаружи, показалась ему безумной. Гадина жива, она может быть где-то неподалеку от места последнего убийства – но может быть и здесь, рядом со школой, в кустах сирени, туи, да просто в любом темном углу. Проверить все окна изнутри, открывая одно помещение за другим? Тогда на улицу идти не придется, но…

Но что может ожидать его в каком-нибудь темном классе, где окно осталось открытым? И, возможно, поджидать не где-то в углу, а у самого порога, готовое вонзить свои зубы-стилеты и превратить его в то, во что превратился Ромео за считанные часы…

Сергей едва не застонал и прикоснулся рукой ко лбу. Так и есть: холодная испарина. Трус, черт тебя дери, трижды трус! Будет лучше, если где-то в классном помещении действительно спрячется змея-убийца, но дождется она не ночного сторожа, а первого же школьника, который вбежит утром в класс?

Однако Телешов понимал, что не бояться тоже не получается. Одно дело – смерть, эта штука в его возрасте и при его здоровье не так страшна, как прежде. Но превратиться в массу гниющей плоти, которую обнаружат поутру и которую будут на пару препарировать Алина с Верой Львовной… Есть смерть как обыденный факт бытия – но есть мерзкая, отвратительная, отталкивающая смерть. Сергей не верил ни в Бога, ни в загробную жизнь, и был убежден, что ему, Телешову, будет уже абсолютно все равно. Но мысль о том, что грудой почерневшего мяса предстанет он перед людьми, с которыми сблизился за эти дни, перед Костей, Кремером, Алиной…

Он закурил и невесело хмыкнул. Прекрасно. Все уже известно заранее. И за дверью каждого класса по змеюке, и сам он уже расположился на оцинкованном столе… Фантазия разбушевалась явно не в меру.

Докурив сигарету до половины, он с силой вдавил ее в пепельницу и резко встал. Работать надо, вот что, дорогой товарищ. Надо работать.