Текст книги "Твари"

Автор книги: Михаил Вершовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

Она молча кивнула, чиркнув зажигалкой.

Уже рассвело. Солнце еще не поднялось над линией горизонта, очерченной силуэтами темных домов, но небо на востоке уже наливалось красновато-оранжевым светом.

– Могли бы покурить и там, – продолжал полковник. – Думаю, генералитет не возражал бы.

– Не знаю, – с сомнением сказала Наговицына. – Простите, Николай Васильевич. Я не о «покурить». Я о своем…

– Понятно. – Зинченко вздохнул. – Варианты сценариев.

– Варианты? – Алина грустно улыбнулась. – Если один-единственный сценарий – это варианты…

Полковник промолчал. Он смотрел на омоновцев, стоявших на расстоянии метров пяти друг от друга по контуру треугольника. Третье кольцо оцепления. На внешней стороне кольца людей было немного, и, на первый взгляд, только тех, кому там быть полагалось. МЧС, менты, тот же ОМОН. Хотя бы там, снаружи, пока без приключений, подумал Зинченко. Пока по плану. Выходящих из домов пропускать, но только в одном направлении. Вовне. Сюда же – начиная со второго кольца, с Таллинской – никого.

Пока по плану. И, похоже, без конфликтов. Во всяком случае, никаких разборок и криков не слышно. Зинченко взглянул на часы. Рановато пока для криков-разборок. Не так много народу в этот ранний час на работу направляется. Будут, наверное, и разборки, и проблемы. Даже там, в «круге втором». А уж здесь…

Полковник снова бросил взгляд на Алину. Цепляются товарищи генералы за соломинку, надеются на чудо. Какого чуда ждут они от этой женщины, под большими карими глазами которой уже обозначились темные круги от невыспанности и нервного напряжения?

Или просто хотят, чтобы она, эта гражданская женщина, к работе их никаким боком не относящаяся, просто подтвердила уже озвученный ею вариант? Чтобы потом по всей цепи можно было рапортовать: да, дров наломали будь здоров, но следовали рекомендации специалиста.

Зинченко хмыкнул. Может быть и так. Уже хотя бы потому, что не раз так и бывало. Не последний инстинкт едва ли не у любого спеца в лампасах: прикрыть задницу. Да чего там, у многих – главный инстинкт. Потом, конечно, комиссии, расследования – но это потом. Но и там козырной аргумент на стол. Вы себя на наше место поставьте. Ситуация уникальная, нештатная до предела – а тут специалист. Рекомендация.

Хотя конечно же, ох как хотелось бы другого варианта… Всем хотелось бы. И нам, и ментам. И генералам, нашим, ментовским и всем прочим. И жильцам-бедолагам, которые о главном и единственном варианте ничего пока и не знают…

– Ну вот, и в штаб соваться не пришлось, – раздался знакомый голос.

Полковник обернулся. Майор-убойщик, улыбаясь так лучезарно, словно собирались они все вместе на какой-нибудь дружеский пикник, уже стоял рядом с Наговицыной. Телешов, которого Зинченко сначала и не узнал в МЧС-овской камуфляжке, тоже улыбаясь, но улыбкой другой, ласково-озабоченной, вопросительно смотрел на Алину.

– А я тут, – продолжал Кремер, – и бойца вашего нового прихватил. Пущай, думаю, на начальство вблизи посмотрит. А начальство – на него.

– Да мы уж, вроде, друг друга-то видели, – сказал полковник. – И пороху вместе нюхнули.

– Это еще по старой его гражданской жизни, – возразил майор. Он повернулся к Сергею. – Между прочим, трепета должного не вижу, товарищ Телешов. Даже у нас в ментовке, уж на что раздолбаи, но рядовой состав при виде полковника волнение все-таки испытывает.

– Да ладно вам, Петр Андреевич, – отозвался Зинченко. – А коли о чинах и званиях речь, так у нас и майоры с полковниками тоже не совсем, чтобы запанибрата.

– А я разве ж панибратствую? – изумился Кремер. – Кроме того, и служу по совсем другому ведомству. Точнее, вообще промежду – ни ваш, ни наш. Враскоряку как бы. Индеец, одним словом.

Зинченко с Телешовым рассмеялись. Улыбнулась даже Алина, однако напряжение, читавшееся на ее лице, от этого не исчезло.

– Ладно. Повеселились. – Майор бросил взгляд в сторону омоновцев, стоявших метрах в тридцати от них. – Как дальше веселиться-то будем, Николай Васильевич?

– А что температура, поднимается? – уже на полном серьезе спросил полковник.

– Пока не особо, но ртуть в этом градуснике взлететь может в момент.

– Может, – кивнул Зинченко. – Боюсь, что и взлетит.

– Аж так весело? – Кремер тоже посерьезнел.

Полковник искоса взглянул на Алину. Она смотрела в сторону, внешне никак не реагируя на разговор.

– На пока в двух словах, – сказал Зинченко, – такой вариант. Газ сверху в подъезды распылять, а там уж он по этажам сползет. До подвала включительно.

– А в квартиры он как заползти должен? – перебил Кремер.

– С квартирами как раз и проблема, майор. Двери во все квартиры должны быть открытыми.

Кремер присвистнул.

– Знатно. Не обрадуется народ. Крепко не обрадуется. И убедить будет ой непросто…

– Почему же во все квартиры? – вмешался молчавший до той поры Телешов. – Там, откуда люди выходить будут, змей – и это очевидно – нет. Значит…

– Нет, Сережа, – вмешалась Наговицына.

Зинченко, старательно скрывая удивление, бросил на нее мимолетный взгляд. «Сережа». Он искоса взглянул на Кремера. На лице майора не отразилось никаких эмоций. Стало быть, в курсе. «Сережа». Ну что ж удивительного. Боевое братство. Фронтовая любовь.

– Не так все просто, – продолжала Алина ровным, чуточку усталым голосом. – В стояки предполагается закачивать воду под давлением – репеллент там, скорее всего, окажется не эффективным. Это значит, что какое-то количество змей может буквально выдавить в любую из квартир. Оттуда их надо будет выгонять репеллентом. Для этого нужно, чтобы газ попал в каждую из квартир. В каждую. Пропустим хоть одну змею – тогда можно было и не начинать.

– Та же старая пластинка будет, – мрачно согласился Кремер. – И с самого начала.

Полковник МЧС нахмурился. Действительно, задача, стоявшая перед ними, была сложной вдвойне. Масштаб операции – и ее тотальность. Пара удравших тварей, или даже одна, но беременная – и насмарку все. Уничтожить их надо всех. До единого, самого мелкого и невзрачного гаденыша.

Весь выводок уже расползся, тычась головами в тела взрослых. Мать лежала не шевелясь и не испытывая никакой тревоги за новорожденных. Копившийся со временем опыт сливался с выработанным за сотни тысяч лет инстинктом, становясь частью защитного механизма. Сейчас и змееныши не поползут сейчас к отверстию, выходу из гнезда, потому что оттуда, снаружи, шел опасный гул, неравномерный, нерегулярный, то приближавшийся, то удалявшийся – и очень беспокойный. Тревожный гул.

Совсем не похожий на гул более громкий, но ритмичный и быстро затихавший. То, что обычно проносилось почти над ними, вблизи от логова, обустроенного ими в норе неподалеку от железнодорожной насыпи, ни разу не причинило им вреда. Довольно скоро этот пугавший их поначалу гул стал просто частью окружавшего гремучников мира – и они перестали на него реагировать.

Однако то, что происходило снаружи сейчас, растревожило их всерьез. Опыт, ставший инстинктом, говорил, что надо оставаться в логове – в этой норе, поначалу вымытой дождями. Потом в ней поселилась полудикая собака, родившая здесь выводок своих детенышей. Потом появилась она, Мать, а прежние обитатели были убиты и съедены. Собачья нора стала для нее и ее потомства вполне приемлемым домом. И в нем сейчас надо было оставаться, несмотря на мучивший их голод – а голод они испытывали постоянно. Но на такой случай рядом всегда было то, что этот голод могло удовлетворить: тело очередного сородича. Для Матери, никогда не покидавшей гнезда, это было единственным источником пропитания.

Она чувствовала, что так произойдет и сейчас. Но тревоги за новорожденных змеенышей она не испытывала. Семья никогда не нападала на малышей. И потому, что еды не хватило бы даже на одного взрослого – и потому, что срабатывал еще один могучий инстинкт. Инстинкт продолжения рода.

Убийство взрослого всегда происходило одинаково. Несколько даймондбэков поднимали головы, медленно поворачивая их в сторону будущей жертвы – и почти одновременно наносили удар. Не было ни угрожающих телодвижений, ни танца, ни боя. Было просто – убийство. И, по прошествии какого-то времени – пища. Инстинкт или подобие коллективного разума – но происходило это всегда как по нотам. Атаковать будущую жертву готовы были сразу несколько змей. И никогда они не ошибались в выборе: драк не возникало. Цель была определена с самого начала.

Так же случилось и в этот раз. Огромного самца атаковали сразу пятеро даймондбэков, в том числе и один из совсем еще небольших. Самец дернулся, забил хвостом, попытался приподнять голову, но тут же по его телу прошла дрожь, и он застыл.

Мать не испытывала никаких чувств от того, что убитый гремучник когда-то тоже был одним из выношенных ею детенышей. Все происходило по единожды заведенному порядку: они рождались, выползали из норы, охотились, росли, возвращались в семейное логово – и кто-то из них приносился в жертву для того, чтобы Мать могла питаться и производить новое потомство.

Нападавшие снова улеглись – кто на землю, кто на тела своих сородичей. Еще немного, и они будут питаться – после того, как голод удовлетворит она, Мать. Но еды хватит на всех. Если бы не этот тревожный гул, доходивший с разных сторон, они, возможно, и задремали бы. Но долетавшие до норы звуки и вибрация почвы не позволяли расслабиться. Опасность была рядом, совсем близко.

Зинченко с Кремером отправились на обход домов. Которых получалось не так уж и много, подумал Сергей. На всем оцепленном ОМОНом и машинами МЧС треугольнике домов этих было… Он прикрыл глаза, считая в уме – Телешов знал каждое из зданий, включая и номера, размашисто намалеванные на их торцах. Пятнадцать домов в зоне эвакуации. Тринадцать хрущоб. Две девятиэтажки. Нет, одна. Пашинян ведь говорил, что дальняя – относительно новая – девятиэтажка подключена к совсем другому коллектору. Опасности для жильцов нет, но эвакуировать их, конечно, будут. Сейчас на этом треугольнике не нужно находиться никому – коллектор или не коллектор. Ладно. Пятнадцать минус один. Значит, под угрозой – четырнадцать.

– Не так уж и много, – сказал он. – Я думал, что будет гораздо больше.

– Чего не много, Сережа? – отозвалась Алина, погруженная в свои мысли.

– Домов, Аля. Четырнадцать домов, в которых могут быть – да нет, наверное, есть – змеи.

– Не так уж много. Правда, ровно на четырнадцать больше, чем хотелось бы.

– Это да. Не поспоришь.

Они помолчали.

– Так что там за химию нам привезли? – спросил Телешов.

– Репеллент? Да ничего нового по сути. Видено и пробовано.

– Работает?

– Работать-то работает, да вот только в таких условиях никто никогда его не применял.

– Опасный?

– Для человека?

Сергей кивнул. Алина мотнула головой.

– Нет. Запах разве что неприятный. Хотя даже это на любителя.

– В смысле?

– Нафталином он пахнет. Сильно.

– А почему?

– Активный элемент всей смеси – бензолдикарбоновый ангидрид. Производное нафталина. Потому и запах.

Телешов покосился на собеседницу.

– И как же он работает?

– Этот ангидрид, Би-Ди-Кей – так его называют в США – испаряется и блокирует главные сенсорные приемники змей – термический и обонятельный. Это все равно, что человека внезапно лишить зрения и слуха. Змея дезориентирована, она пугается – и убегает. Подальше от возникшей угрозы.

– Любая – или только гремучник?

– В принципе любая. Но нам же не с ужами воевать.

Сергей задумался.

– Интересно. А что, у нас своего этого ангидрида, как там его – Би-Ди…

– Би-Ди-Кей.

– Ну да. Так у нас этого ангидрида своего нет, что ли?

– Почему же? – Наговицына даже удивилась. – Никакая это не редкость. Производят и пользуют, сколько угодно.

– Так в чем же проблема? И на кой вообще ляд нам нужен был их репеллент?

– Ну, Сережа, там же не только ангидрид. Там и другие ингредиенты – правда, менее радикальные и менее надежные. И, что особенно важно, растворитель, кипящий при температуре в несколько градусов. А в образующемся газе работают уже молекулы изобензофурана. Того самого ангидрида.

– Значит, этот растворитель нужен для того, чтобы при нормальной температуре у нас получался газ?

– Не просто газ, а газ, насыщенный молекулами изобензофурана. А иначе как – садовым насосом разбрызгивать?

Телешов снова хмыкнул.

– А что? Идешь с этим насосом – пшик на врага, пшик.

– Ты же его, врага этого, вблизи пару раз наблюдал. Не здорово на него с полутора метров напшикаешь.

– Это верно, – Сергей посерьезнел, вспомнив о двух своих встречах с заморским гостем. Потом достал сигареты, угостил Ламанчу и закурил сам. – Погоди… А если в той воде, что в стояки будут закачивать, этот ангидрид растворять?

– И что это дало бы?

– Если репеллент в трубах, как ты говоришь, не сработает… Кстати, почему не сработает?

– Абсорбция, Сережа. Молекулы активного элемента будут поглощаться порами труб быстрее, чем опускается газ.

– Тогда смотри. Вода будет сливаться в систему сразу. Некогда всяким там молекулам абсорбироваться и все такое прочее, верно? А раз так – донесет ангидрид и до гадов в коллекторе, в секунды донесет. Причем под давлением воду эту подавать не обязательно. А значит, в квартиры, в которых люди находились, ничего и никого не выдавит.

– Хорошая была бы идея, – улыбнулась Алина. – Но мимо. Изобензофуран в воде не растворяется абсолютно. Во многих органических соединениях, в спиртах – да. А вот вода нашему ангидриду не растворитель.

– Ладно, черт с ней, с водой! – Сергей не унимался. – Ты же сама говоришь – в спирте растворяется? Так в том самом спирте и растворить! Еще веселее!

Наговицына покрутила головой.

– Я уж об этом думала. Весело будет так, что обхохочешься. Проще уж бензин в канализацию залить. И поджечь. Спирт в очистной системе по всем этажам, пары во всех трубах – это почище гексогена будет. Весь квартал с землей сравняем.

– Ну да, – удрученно согласился Телешов. – А жаль. Славная была бы идея. Полил его, гада, спиртягой сверху, он и сквасился…

Ламанча повернула голову в сторону штаба на колесах. В дверном проеме стоял Зинченко, выжидательно глядя на нее. Когда и проскочил, подумала Алина. Полковник молчал, не делая никаких жестов, но она поняла, что ее ждут. Время на размышления, похоже, вышло.

По Шаумяна, в сотне метров от них, проехало несколько крытых грузовиков.

– На МЧС непохоже, – сказал Сергей. – Военные, что ли?

– Военные, – кивнула Алина. – С огнеметами, которых на вооружении нет.

Телешов вскинул брови, но она, приподнявшись на цыпочки, чмокнула его в щеку и, опережая расспросы, сказала:

– Потом. Все потом. Я пошла.

Бардин покуривал у белого автобуса, выделенного для американских гостей. Гостей? Конечно гостей, подумал он. Им же не в бой здесь идти. Не они же собственное дерьмо подчищать будут. Это уже проблема тех, кто в дерьме оказался. Как там у Кремера? Дядя Сема? Да, так уж у дяди Семы в отношениях со всей остальной планетой и заведено.

Нет, насчет этих ребят ты неправ, сказал он себе. На них-то что грешить. Обычные спасатели, те же МЧС-ники, только чаще нашего со змеями дело имевшие. Потому и прикатились с репеллентом – на всякий случай. Ну да кто ж их туда запустит, даже и в том самом «всяком» случае. Да и зачем? Нам змейку не отселить от жилья человеческого надобно. Нам уничтожить ее нужно – под самый корень.

А двое моих подопечных ненавязчиво перемещаются. И хорошо перемещаются, надо сказать. Профессионально. Не мельтешат, но в пределах дозволенного двигаются таким образом, чтобы увидеть максимум возможного. Ну и мои парни, конечно, неподалеку. Держат дистанцию, но опекают плотно. Пока ничего сверхъестественного. Все в пределах правил.

Мимо него проехало четыре крытых грузовика. В кузове сидели ребята в камуфляжке – почти такой же, в которой туда и сюда бегали МЧС-ники. На первый взгляд и не отличишь.

Коулмэн, однако, вычислил с самого первого взгляда, тут же подав знак коллеге: смотри. Ясное дело, понял мистер Коулмэн: и откуда грузовики, и откуда, соответственно, ребята в кузовах. Однако тень недоумения по лицу все-таки скользнула. Зачем военные, куда военные?

Бардин едва сдержал улыбку. Ладно, братцы-шпионцы. Тайна эта не век тайной будет. Если на гнездо змеиное выйдут, – дай-то Бог – то и в работе этих ребят увидите. Их издалека видно будет – особенно в темноте. Но лучше бы все-таки до темноты не тянуть.

А на пока – подергайтесь. Пусть будет вам небольшой такой suspense[4]4
  Напряженное ожидание, предчувствие будущих бурных событий. Обязательный элемент любого триллера.


[Закрыть]. Голливуд – так Голливуд. Все по законам жанра. Понять бы еще, какие ваши роли в этом кино.

4

– Что ж, значит, так тому и быть. – Голышев потер виски. – Значит, дальше тянуть нельзя. Людей надо выводить.

– Может быть, на выходе из подъездов просто требовать ключи от квартир? – с сомнением спросил Дивеев, но тут же спохватился. – Черт. Дурацкая пародия какая-то получается. Ильф с Петровым. Ключи от квартиры, где деньги лежат…

– Не смешная пародия, – согласился Мостовой. – Но это что в лоб, что по лбу. Требовать оставлять квартиры открытыми – или требовать ключи…

– Ладно. – Начальник действующего штаба отрешенно кивнул. – Вариант первый, он же единственный. Вячеслав Алексеевич, готовьте текст для громкоговорящей…

– Алина!

Все находившиеся в штабе, включая операторов за столом, повернулись на голос. В дверях возникла странная долговязая фигура в камуфляжке МЧС. Брови Голышева поползли вверх, он посмотрел на Мостового.

– Это еще что такое?…

– Это учитель здешней школы, – торопливо вмешалась Ламанча. – Телешов.

– А, – Мостовой вспомнил. – Тот, что первого гремучника убил?

Голышев покачал головой и усмехнулся.

– Убил – молодец. Герой. Однако сейчас, простите…

– Погодите, товарищ генерал, – Сергей, похоже, нимало не смутился. – Есть вариант. Честное слово, есть.

Болтянский обвел глазами бойцов. Ребята явно нервничали, переминаясь с ноги на ногу, покуривая и разговаривая вполголоса, словно кто-то их мог подслушать.

Занервничаешь, подумал капитан, переложив свой «Моссберг» из одной руки в другую. Уже скорее бы в дело. А то стоим, сами себя накручиваем.

А куда ж денешься, без накручивать не получается. Все бойцы знали о том, что случилось с Полухиным – и многие возле дома были, когда Володя умирал. Так ведь то одна только квартира была. Одна только квартира.

Он-то сам, капитан Болтянский, ребятам особых картин не расписывал. Не надо было им тех картин. Кто не видел – спать будет спокойнее. А кто видел – никаких рассказов не надо. Похоже на то было, что и Вахрушев с Шабалкиным тоже распространялись не особо. Да и кому оно улыбается – такое вспоминать.

– Леша, привет.

Капитан обернулся. Перед ним, сверкая неизменной улыбкой, стоял Пашинян.

– Привет, Сергей. – Болтянский усмехнулся. – Давно не виделись.

– А как же! – Майор подсчитал в уме и добавил: – Целых четыре часа, как минимум.

– Чего там слышно? – поинтересовался капитан, ткнув большим пальцем куда-то за спину.

– У тебя такая же рация, как у меня. И знаю я, Леха, ровно столько же.

Оба помолчали.

– У подъездов с дробовиками твои стоят? – спросил Пашинян.

– Мои все здесь. Но те тоже наши. Стрелки.

– Думаешь, и им работа перепадет?

Болтянский пожал плечами.

– А хрен его знает. Нормальный зверь из подъезда на кучу народу не попер бы. А эти твари… Поди вычисли.

Бойцы, перестав переговариваться между собой, поглядывали в сторону двух офицеров. Капитан искоса взглянул на ребят. Пашинян проследил за его взглядом.

– И что, Леша? Как тебе работу на пока определили?

– Да моя-то работа, – задумчиво проговорил Болтянский, – не на пока определена. Нам ее в любом раскладе делать.

– Поквартирно? – Майор уже не улыбался.

Болтянский кивнул.

– С той лишь разницей, что внутрь заходить не будем. Уже, сам понимаешь, легче. – Он помолчал. – Потому что в хате с этим гадом хреновая война. Очень хреновая.

– Да, – задумчиво протянул Пашинян. – И сколько вас, таких спецбригад, отрядили?

– По два дома на каждый. Сколько их, домов этих?

– Четырнадцать, – не задумываясь, ответил майор.

– Ну вот и считай. Семь, значит, получается. Гонтарь Павлик со своими, Муртазаев Альберт… Про всех-то мне не докладывали. – Алексей помолчал. – Это еще слава Богу, что четырнадцать всего домов. Что вот этот треугольник только. А то где бы и стрелков набрали…

– Набрали бы. Мало питерских, из Новгорода-Пскова подвезли бы. У нас тут ЧП совсем не районного масштаба. – Майор взял Болтянского за руку чуть выше локтя, сжал пальцы. – Удачи, Леша.

– Удачи нам всем.

– Неужели может сработать? – Генерал МЧС впился взглядом в Наговицыну.

Все остальные смотрели на нее с тем же немым вопросом в глазах.

– Должно сработать, – твердо ответила она. Сергей, стоявший рядом с Алиной, решительно кивнул.

– Не знаю, – с сомнением произнес Дивеев. – Здесь свои тонкости тоже есть. Ведь если не выстрелит, картинка будет очень печальная. Причем на весь мир картинка. От репеллента американского отказались, решили, как всегда, отечественными, наспех скроенными шапками закидывать, и…

– Да ведь с водой под давлением, – вмешался Голышев, – та же раскладка. Воду вместо репеллента.

– Не сработает наш вариант, не сработает и американский репеллент, – добавила Наговицына. – Принцип-то ведь абсолютно тот же самый.

– Однако не сработает репеллент – это одно. – Ответ Алины, похоже, не вполне удовлетворил Дивеева. – Не сработал – закрыли тему. Но если мы вместо привезенного препарата – нами же, кстати, затребованного – самодеятельность проявим, а потом сядем в лужу, то за это по голове не погладят никого. И не погладят крепко. Кстати, по этим же соображениям мне и вариант с водой не по душе.

– У каждого свои проблемы. – Ламанча с вызовом смотрела на шефа ФСБ. – Но я здесь, честно говоря, не для того, чтобы меня потом по головке гладили. Если даже очень ласково.

Генерал в штатском выдержал ее взгляд, потом усмехнулся.

– Уели, Алина Витальевна. И убедили. Ну черт же с ней, головой. Хотя и своя. Если что, все-таки жалко будет.

– Ну хорошо, а где же все это добро брать? – хмуро поинтересовался Мостовой, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Это вы у меня спрашиваете? – отреагировал Голышев. – Я, Вячеслав Алексеевич, не местный. Здесь вам бы и карты в руки.

– Разрешите? – Стоявший несколько в стороне полковник МЧС откашлялся. – Мы тут с месяц назад штрафовали один завод бытовой химии за нарушения. И как раз по части хранения нашего ангидрида. У них там целые залежи этого добра были. Не думаю, что куда-то вдруг подевались. Я почему и запомнил, что, как Алина Витальевна говорила, у него два названия. Так он и у них так проходил: на одном складе как вот этот самый ангидрид, а на другом – как изобензофуран. Тоже путаница была…

– Завод знаете? В городе, нет? – нетерпеливо перебил пожарника Мостовой.

– Знаю. Сам там и был. В городе завод. В Кировском районе.

– Значит, связывайтесь сейчас же, – скомандовал Голышев. – Чтобы все, что есть, – или сколько там его нужно – было готово к отгрузке.

– Слушаюсь, – полковник направился к столу с аппаратурой и телефонами.

– Спирт? – Начальник штаба снова обращался к питерскому коллеге.

– Думаю, железнодорожники должны знать, где у них цистерны с этиленом. Или хотя бы – куда приходили, для кого.

Дивеев хмыкнул.

– А что ж тут за высшая математика, Вячеслав Алексеевич? Понятно ведь, какие предприятия без этилового спирта работать не могут.

– Тоже верно, – расплылся в улыбке Мостовой. – Ничего, не обеднеют водочники, если цистерну-другую спирта реквизуем.

– Как будем загружать пожарные машины? – Голышев посмотрел на Алину.

– Вы меня спрашиваете? – удивилась она.

– Конечно. Не на месте же всю эту бражку замешивать.

– Понятно. – Наговицына на секунду задумалась. – Сначала спирт. Потом на химзаводе – ангидрид прямо в те же цистерны. В пропорции… Так же, как в известных мне репеллентах. Не меньше шести-семи процентов ангидрида – но и не более десяти. Пока машины сюда доберутся – переболтает будь здоров. Растворится без остатка.

– Погодите, я сразу и не понял… Так вы хотите спирт в систему закачивать?! – Полковник-пожарник, оторвавшись от телефона, смотрел на Алину округлившимися глазами. – Нельзя. Повзрываем дома к чертовой матери. Виноват, товарищ генерал.

Мостовой с Голышевым переглянулись. Пожарник был прав.

– Да, – протянул начальник штаба. – Если бы об одном доме речь, а то ведь четырнадцать. Не на том, так на другом проколемся. Полыхнет.

– При той суматохе, что возникнет, рванет на всех до единого, – уточнил Мостовой. – У наших людей дробовики в руках. Посерьезнее, чем спичка-зажигалка.

– Но речь-то не о спирте идет. Скорее уж о водке. Домашнего изготовления.

Все снова повернулись к Телешову, произнесшему эти слова.

– Так, – хмуро отозвался Голышев. – Теперь водка. Не все еще, значит, сюрпризы у вас. Какая водка, что за идея?

– Простая, товарищ генерал. Разбавить полученный раствор. И даже не до сорока процентов, а где-то до тридцати пяти. Такую жидкость не очень-то запалишь.

Алина, улыбнувшись, кивнула.

– Погодите, Алина Витальевна, а смешается ли? Ведь нам же надо ангидрид растворить? Вы же сами говорили, что в воде эта химия не растворяется, – В голосе начальника штаба звучало сомнение.

Вместо Алины ответил Сергей:

– Здесь очередность. Что за чем. Органика – неорганика. Если вы чистый спирт когда-нибудь разводили… – Он посмотрел на лица собеседников. – Ну, это не важно. Лучшая домашняя заготовка – когда в водке немножко сахара и немножко глицерина, для мягкости. Сахар растворяется в воде, но не в спирте. А глицерин, наоборот, именно в нем. Вот так по ложечке разводят по отдельности – и в результате…

– Абсолютно верно, – вмешалась Ламанча. – В такой очередности сработает. Ангидрид – в спирте. Потом уже воду – в полученный раствор.

– Вы, простите, не знаю имени-отчества, в школе химию преподаете? – поинтересовался Голышев, глядя на Сергея.

– Да нет, – смущенно ответил тот. – Литературу.

– Полезный, судя по всему, предмет, – вклинился в разговор Дивеев. – А за рецепт – спасибо. Я насчет сахара с глицерином. Для мягкости.

В помещении штаба наконец-то раздался пусть и сдержанный, но все-таки смех.

– Товарищ майор!

Кремер обернулся. Участковый Костя, убедившись, что майор его заметил, широким шагом направился к нему.

– А, старлей героический! Как там она, ментовская жизнь? – Кремер крепко пожал участковому руку.

– А у вас другая, что ли? – хмыкнул Костя.

– У нас, брат, – наставительно произнес Кремер, – жизнь фронтовая. Ты-то почему здесь, на передовой? Тебе, вроде, полагалось бы прочее нервное население утешать.

– Да тутошнее-то население тоже мое, – ответил участковый. – Вот я и бегаю как бобик через оцепление. То туда, то сюда.

– Ну что, тоже правильно, – одобрил майор. – Сейчас выводить начнут, и с этими поработать придется. Утешить да ободрить. А кое-кому и по шапке, из особо буйных.

– Уже сейчас выводить?

– «Сейчас» в смысле вот-вот, Константин.

– Понятно. – Старлей умолк, глядя куда-то вниз. – Значит, пока нет сигнала…

– Пока нет, – ответил Кремер, внимательно глядя на участкового.

– А когда будет?

– Как только, так сразу. – Майор, положив руку на плечо Кости, заглянул ему в глаза. – Ты чего, брат? Что за тоска-заноза?

Участковый изобразил подобие улыбки.

– Да нет, все нормально. Устал просто. Не выспался. – Он помолчал и добавил: – Да и… лучше бы и не спал вовсе.

– Почему это «не спал»?

– Так, – задумчиво проговорил Костя, глядя куда-то в сторону. – Муть всякая в голову лезет, вот и сны такие же. Мутные.

Глаза Кремера чуточку сузились. Не люблю я всяких снов, подумал он. Особенно мутных. Особенно накануне.

– Так-то бегаешь, суетишься, с народом общаешься – и, вроде, из головы вылетает вся эта дурь, – продолжал участковый. – А остановишься, закуришь, опять вспоминаешь… Как будто стекло, и я из-за этого стекла вверх смотрю. А вверху по стеклу люди ходят. И почему-то они наверху, а я…

– Ты, старлей, не на того спеца нарвался, – резко перебил его Кремер. – Это дедушка Фрейд тебе лапши навешал бы с полкило на каждое ухо. А у меня к снам отношение чисто рабоче-крестьянское. Сон, товарищ участковый, он для того служит, чтобы силенки за ночь восстановить. И другой функции не имеет по уставу. Понятно?

Костя кивнул.

– Не слышу! – Майор повысил голос.

– Так точно, понятно! – откликнулся старлей.

– Ну вот. Вышли все-таки на тропу реализма. – Кремер достал сигареты и протянул участковому. Оба закурили. – И теперь так. Здесь уже каждый по клеточкам расставлен, всяк свою игру знает. Ты – я издалека видел – промеж домов этих тоже шастал, с населением работал.

– Ну?

– Молодец, вот и все «ну». Только теперь тебе здесь крутиться не надо. И у людей под ногами, и, главное, чтобы с той стороны контура местные зеваки сюда не проперли.

– А ОМОН на что?

– ОМОН на то, чтобы зубы вправлять совсем уж беспредельным гражданам. А я так понимаю, что народа всяческого не должно быть не только у самого оцепления, но и промеж его кольцами. Там, то есть, где ОМОН поштучно работает. Вот там тебе самое место. И работы будет невпроворот – особенно когда люди еще и отсюда пойдут.

– Да там-то что. Дураков нет сюда переться.

– Константин, да что это с тобой, а? – Кремер неподдельно изумился. – Это когда же мы с тобой в рай такой переехали незаметно? Дураков нет? Да их же не сеют, не пекут – они сами размножаются так, что любой даймондбэк позавидует. Попрут, брат, еще как попрут. Хлеборезку-то поразевать – его, дурака, и медом не корми.

Старлей рассмеялся.

– Правда ваша, Петр Андреевич. Среди моих подопечных такого народу не сказать, чтобы один-два…

– Ну вот, другой компот! Так что давай, старлей, шуруй к месту дислокации. Чтоб прочему занятому народу еще на это на все не отвлекаться.

– Лады, товарищ майор. – Костя в шутку вытянулся. – Разрешите идти?

– Шуруй, шуруй, – Кремер махнул рукой. – И чтоб я тебя здесь не видел до самой пьянки.

Участковый, отошедший уже на пару шагов, обернулся.

– Какой пьянки?

– По случаю празднования победы над врагом. Полной и окончательной.

Костя кивнул и зашагал к оцеплению.

Не люблю я всех этих снов, подумал майор, глядя вслед удалявшемуся участковому. Особенно накануне.

В этот момент на всю мощность врубилась громкоговорящая.

ВНИМАНИЕ, ВНИМАНИЕ! ЖИЛЬЦАМ ДОМОВ С ТРИДЦАТЬ ШЕСТОГО ПО ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРОЙ…

Разом смолкли все разговоры. Все – люди в домах, МЧС-ники и милиционеры внизу, даже омоновцы в оцеплении вытянули шеи, боясь пропустить хоть слово.

…БРАТЬ САМОЕ НЕОБХОДИМОЕ. ДЕТЕЙ ПО ВОЗМОЖНОСТИ НЕСТИ НА РУКАХ. ВЛАДЕЛЬЦАМ АВТОМОБИЛЕЙ, ПРИПАРКОВАННЫХ НА ПОДЪЕЗДНЫХ ДОРОГАХ, ИМЕТЬ С СОБОЙ КЛЮЧИ ОТ МАШИН. ПРИ ВЫХОДЕ СООБЩИТЬ НОМЕР ВАШЕЙ КВАРТИРЫ СОТРУДНИКАМ МЧС. ВЫХОДЯ ИЗ ДОМА, СРАЗУ НАПРАВЛЯТЬСЯ К ПОДЪЕЗДНЫМ ДОРОЖКАМ. НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ СКАПЛИВАТЬСЯ У ПАРАДНЫХ. ПРОХОДИТЬ СРАЗУ К ОЖИДАЮЩИМ ВАС СОТРУДНИКАМ МЧС.

…СПУСКАТЬСЯ КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ, НЕ ЗАДЕРЖИВАЯСЬ НА ЛЕСТНИЧНЫХ ПЛОЩАДКАХ. ВЫХОДИТЬ НА ПЛОЩАДКИ ТОЛЬКО ПРИ ПОЛНОЙ ГОТОВНОСТИ.

ВНИМАНИЕ, ВНИМАНИЕ! ЖИЛЬЦАМ ДОМОВ С ТРИДЦАТЬ ШЕСТОГО…