Текст книги "Твари"

Автор книги: Михаил Вершовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

4

Телешов увидел фары машины, пробиравшейся между домами по направлению к школе, и посмотрел на часы. Уже три. После звонка Алине он так и простоял неподалеку от дохлой гадины, раздумывая, звонить ли директору, но решил, что стоит дать Авдееву поспать хотя бы часиков до шести. Да и зачем он здесь сейчас? Чем меньше массовки, тем оно лучше.

Сергей почему-то ожидал увидеть знакомый потертый «Пассат», но к школе подъезжал обычный «жигуленок». Машина остановилась метрах в пятнадцати от заезда в школьный двор. Наговицына, сидевшая впереди, выбралась из автомобиля, протянула водителю деньги, тот развернулся, и машина вскоре исчезла так же, как и появилась.

Алина быстрым пружинистым шагом подошла к Сергею.

– Вы в порядке? – Она двумя ладонями обхватила его руку и внимательно посмотрела ему в глаза. Этот ее жест одновременно и удивил, и смутил Телешова. Он пожал плечами:

– В порядке. Уже почти отошел.

Алина сняла с плеча сумку и поставила ее на землю. Только теперь она посмотрела вниз, туда, где зубья вил пригвоздили по-прежнему распахнутую пасть змеи к асфальтовой дорожке. Ламанча снова перевела взгляд на Сергея.

– Как вам удалось?… Как вы смогли?…

Не дожидаясь его ответа, она наклонилась, чтобы рассмотреть голову дохлой твари, потом прошлась вдоль застывшего в волнообразной агонии тела.

– Невозможно. Невозможно… – пробормотала она. – Старый знакомый – но… Это же просто монстр!

– Так, значит, этот зверь для вас не в новинку? – Сергей не мог скрыть удивления.

– Да. И нет. С одной стороны – вполне известный восточный ромбический гремучник, по цвету, раскраске, форме головы. Но размеры… Ведь в нем метра четыре длины! А обычные «даймондбэки», как их называют в Штатах, достигают от силы двух с половиной метров. Кроме того, укус даймондбэка, если вовремя озаботиться, далеко не всегда кончается смертью. – Она посмотрела на Телешова и улыбнулась. – В противном случае я бы с вами не разговаривала.

– В лаборатории я понял, что близкая встреча у вас была. И где же?

– Во Флориде. Хорошо, что сыворотка была под рукой, да и потом еще обкололи до потери пульса. В общем, выжила. Ногу, правда, едва спасли. А что делает яд этого красавца – мы с вами, к сожалению, уже видели. Дважды.

– Трижды, – поправил Сергей, показывая на лежащий чуть поодаль трупик кошки. Сейчас бедная кошка выглядела так, словно гнила здесь уже минимум неделю: шерсть слезала клочьями вместе с кожей, обнажая чернеющее на глазах мясо.

– Вот как? Что же произошло после того, как она убила кошку? И, кстати, как долго бедняга мучилась?

Сергею очень не хотелось восстанавливать в памяти все детали происшедшего, но деваться было некуда.

– Визг – очевидно, завизжала она после укуса – оборвался буквально через долю секунды. Когда я прибежал сюда, кошка наверняка была уже мертва.

– И что же дальше?

– А дальше… Змея бросилась на меня.

– Именно бросилась?

Телешов замялся. Не прыгнула же она на него, в самом деле.

– Н-ну… не совсем бросилась. Она как-то быстро и неожиданно поползла в моем направлении. А уже на расстоянии в метра полтора сделала бросок.

Алина выпрямилась и с изумлением посмотрела на Телешова.

– И вы стояли и ждали?!

Сергей снова замялся. Ему не хотелось ни воскрешать то первобытное существо, что заняло его место во время схватки с огромной гадиной, ни вообще вспоминать о его существовании.

– У меня в руках были вот эти… Вилы. – Он для убедительности постучал ладонью по торцу черенка. – Я и ткнул ей навстречу.

Алина смотрела на него не отрываясь. Лицо ее покрылось бледностью. Она снова взяла его за руку обеими ладонями и с силой сжала.

– Вас Бог хранил. Бог хранил, – повторила она с какой-то твердой убежденностью.

– Не знаю, – смущенно пробормотал Телешов. – Я, честно говоря, агностик…

– Понятно, – кивнула Наговицына, отпуская его руку. – Это ничего. Раз уж вы в церковь не ходок, закажу молебен я. За чудесное избавление.

Сергей покосился на нее. Шутит Ламанча, что ли? Но нет, Алина выглядела абсолютно серьезной. Верующая? Она? Ученый, дважды «остепененный» специалист?

– То, что вы сделали, Сергей, было невероятно смело. Но абсолютно, фантастически безрассудно. Подпустить это чудовище на расстояние броска – и самому броситься ему навстречу! Да у вас был один шанс из миллиона опередить гремучника! Вы успели заметить движение его головы в момент самого броска?

Телешов задумался. Он помнил, что зрение зафиксировало как в замедленной съемке начало движения, когда змея, в долю секунды развернув верхнее кольцо, – а она успела на мгновение свернуться перед атакой – начала выбрасывать голову со страшно разинутой пастью и выставленными вперед зубами-стилетами. Но дальше картина была какой-то смазанной – до того момента, как голова змеи и зубья вил встретились в воздухе.

– Нет. Пожалуй, нет, – сказал он. – Бросок был очень быстрым.

– Молниеносно быстрым, – поправила его Алина. – Я это наблюдала не раз. Среагировать на такой бросок и либо уйти от него, либо нанести опережающий удар – невозможно.

– Что ж, будем считать, повезло, – пробормотал Телешов. – Значит, сама змеюка на вилы и налетела.

– Бог вас хранил, Сергей, – повторила она. – И, кстати, как-нибудь попробуйте повторить то, что сделали.

Телешов, видимо, резко изменился в лице, потому что Алина тут же выставила обе ладони вперед, словно защищаясь.

– Нет-нет, я не о дуэли с даймондбэком, надеюсь, таких дуэлей у нас больше не будет. Просто попробуйте вот так же загнать вилы в асфальт. Хотя бы на пару сантиметров, не говоря уж о том, чтобы как здесь – по самую рукоятку.

– Говорят, в стрессовых ситуациях силы удваиваются, – возразил Сергей, но Ламанча перебила:

– Да нет, тут, скорее, про «удесятеряются» речь…

Оба они одновременно повернулись в сторону мягко урчащих, но отчетливо слышимых в ночной тишине двигателей автомобилей. Машины вывернули из-за крайней пятиэтажки. Их оказалось две, и первой из них был знакомый майорский «Пассат».

Кремер остановил свой автомобиль у самого въезда в школьный двор. Милицейская «десятка» с синей полосой вдоль борта пристроилась рядом. Майор быстрым шагом подошел к поджидавшей его паре, бросил взгляд на змею и присвистнул:

– А я уж думал, что в этой жизни видел все.

Взгляд его скользнул по телу гремучника к голове и к вилам, припечатавшим эту голову к асфальту. Кремер присел на корточки и протянул руку к голове мертвой гадины.

– Майор! – Окрик Алины был неожиданно резким и едва ли не грубым. Кремер пружинисто выпрямился, с некоторым удивлением глядя на нее.

– Извините. Просто ваша рука была в паре сантиметров от ее зубов.

– И что же?

– Ничего. Рук у вас, правда, две – так что с одной вам, может, и не жаль расстаться. Но жизнь, насколько я понимаю, одна. И потерять ее было бы, согласитесь, обидно.

Майор приподнял брови.

– Но змеюка ведь дохлая? Нет?

– Абсолютно дохлая, что дела не меняет. Когда я была в командировке в Штатах, один фермер подстрелил даймондбэка – такого же примерно гремучника, но размером куда меньше – да еще и отрубил ему голову лопатой. Через полчаса подобрал голову, чтобы высушить и оставить на память. Укололся о зуб. Жизнь спасли, но некроз на месте укола развился настолько, что руку пришлось ампутировать.

Кремер автоматически посмотрел на свою правую ладонь.

– И это был самый обычный ромбический гремучник, он же даймондбэк. Наш экземпляр располагает ядом, как минимум в десятки раз более сильным.

– Месть с того света, – покачал головой майор. Теперь он смотрел на вилы, по самую рукоятку вошедшие в асфальт.

– А это чьих рук дело?…

Телешов пожал плечами.

– Моих. Вы же и так, наверное, знаете. Алина Витальевна ведь звонила.

– Звонила, – негромко подтвердил майор, переводя взгляд с Сергея на вилы и обратно. – Только вот о вилах в асфальте не рассказывала.

Он изумленно покачал головой и спросил:

– А вытащить сами сможете?

– Вытаскивать рано, – вмешалась Наговицына. – Вы фотографа привезли?

– А как же, – чуть не обиделся Кремер. – Вот он, знакомый вам маэстро Белецкий.

Фотограф, которого Алина с Телешовым уже видели на месте смерти Рекемчука, приблизился к их группе вместе с молодым капитаном-криминалистом.

– Что снимать?

– Как что? Общий, как ты понимаешь, план. Затем змеюку в целом. Потом голову – крупным планом, портрет, иначе говоря. Сергея вот Михайловича, как главного героя нынешнего события.

– Меня не надо, – буркнул Сергей.

– Это, товарищ Телешов, не для стенгазеты. Это в дело должно лечь.

– Ну тогда… – Сергей махнул рукой.

Белецкий принялся щелкать затвором. Школа, заасфальтированный участок двора, потом Телешов. Он начал фотографировать змею, но Кремер остановил его.

– В общем, действуешь так. Сейчас снимаешь гада как есть, всего, то есть, целиком. Потом морду. С вилами вместе. А потом будем снимать уже в вытянутом и измеренном виде.

– Все правильно, – одобрительно кивнула Наговицына.

– Рады стараться, Алина Витальевна, – не удержался Кремер. Ламанча улыбнулась.

Белецкий дощелкал все положенные кадры. Он немного задержался, снимая голову: фотограф все старался присесть так, чтобы ни в коем случае не потерять равновесия. Майор по извечной своей привычке шпынял бедного Белецкого, нагоняя страху:

– Ты зубы, зубы главное снимай – чтобы во весь кадр. Поближе снимай, не бойся. Если что, в управлении у нас фотографов прорва.

Белецкий отснял голову и поднялся.

– Шутник хренов, – тусклым голосом сказал он.

– Какие тут шутки, Белецкий. Ты же слышал, что наука нам здесь рассказывала. А я теперь в рапорте напишу, что вот, дескать, фотограф Белецкий с риском для жизни и так далее. Глядишь, именные часы от начальства схлопочешь. Китайские.

Он повернулся к Телешову.

– Ну что, Сергей Михайлович? Попробуете вытащить?

Сергей нерешительно взялся за черенок вил и подергал его. Бесполезно. Он потянул изо всех сил. Результат был тем же.

– Ладно, – серьезно сказал Кремер. – Давай, Володя.

Вместе с капитаном-криминалистом они взялись за рукоятку вил и, чуточку раскачав их, потянули вверх. Зубья стали понемногу выходить из асфальта, но голова змеи, проткнутая ими, также стала подниматься наверх.

– Тащим дальше? – майор вопросительно посмотрел на Алину.

– Да. Снимем потом.

Сергей безучастно стоял в стороне, наблюдая за происходящим. Вилы, наконец, вытащили, и теперь Наговицына в толстых перчатках высвобождала голову гремучника, перехватив змею за шею. Наконец змея оказалась на асфальте.

– Кто-то может вытянуть ей хвост? – не оборачиваясь, спросила Алина.

Майор подошел к хвосту, спокойно и крепко взял его в руки и вытянул змею во всю длину. Все отошли на небольшое расстояние.

– Черт… – протянул Кремер. – Метра четыре ведь будет. Хорош Змей Горыныч…

– В лаборатории я измерю точно, – сказала Наговицына.

– В лаборатории – это потом. Нам сейчас это знать надобно.

Капитан-криминалист вытащил из кармана рулетку и присел на корточки у головы мертвого гремучника.

– Белецкий, тащи.

Фотограф осторожно взял конец ленты и потащил его к хвосту. Капитан, державший рулетку, смотрел на бегущие деления на ленте.

– Все?

– Да, – откликнулся Белецкий, прижав конец ленты к асфальту.

– Почти попали, Петр Андреевич, – сказал криминалист, поднимаясь. – Четыре метра двенадцать сантиметров.

Кремер резко повернулся к Алине.

– Бывает?

Та отрицательно помотала головой.

– Не бывает.

– Значит, не бывает, – согласился Кремер. – Но вот же, лежит. И на галлюцинацию мало похожа. Сергей Михайлович?

Майор обернулся, ожидая увидеть Телешова рядом. Тот, однако, сидел метрах в пятнадцати от них на ступеньках, ведших к школьным дверям. Сидел ссутулившись, положив руки на колени и глядя куда-то вниз. Кремер подошел к нему.

– Вы как? – спросил он, пытаясь заглянуть Сергею в лицо. Тот поднял голову.

– Да как-то… – Он кашлянул. – Как-то вдруг повело, знаете.

Майор внимательно смотрел на Телешова. Тот был смертельно бледен.

– Отходняк, Сергей Михайлович. Это когда постепенно доходить начинает, что смертушка в полушаге прошла, ветерком обдав.

Сергей попытался встать, но Кремер положил ему руку на плечо.

– Посидите. Нам там дел осталось всего-то на пару минут. Я вернусь. Посидите.

Телешов кивнул, не меняя позы. Майор направился к группе остальных. Алина уже достала из сумки плотный темный мешок. Она взяла змею за шею чуть ниже головы, не без усилия подняв верхнюю часть тела. Кремер с капитаном помогли засунуть остальную часть змеиного туловища в мешок. Потом майор перебросился с Наговицыной парой негромких фраз. Та кивнула и вместе с фотографом и криминалистом направилась к милицейской десятке. Кремер подошел к своему «Пассату», открыл заднюю дверцу и вытащил небольшую наплечную кожаную сумку. Махнул рукой капитану, сидевшему за рулем «десятки», и милицейская машина, развернувшись, исчезла среди пятиэтажек.

Майор с сумкой на плече подошел к ступенькам, где, не меняя позы, сидел Телешов, и сел рядом.

– А как же Алина Витальевна? – тусклым голосом спросил Сергей.

– Володя с ветерком доставит. А я вот решил дух перевести. До встречи с начальством время еще есть. – Кремер повернул голову к Телешову. – Стаканы-то в «сторожке» найдутся?

5

Сергей поставил на стол видавший виды граненый стакан со щербинкой на ободе, чайную чашку, захваченный на работу бутерброд с сыром и вопросительно посмотрел на Кремера. Тот одним элегантным движением расстегнул молнию на своей сумке и, вытащив из нее приличных размеров бутыль «Флагмана», водрузил ее на стол.

– Это что же, – все таким же бесцветным голосом поинтересовался Телешов – «все свое ношу с собою» или по случаю?

– По случаю, Сергей Михайлович. Но об этом позже.

Майор налил в чашку граммов двести водки, подвинул ее к Телешову, потом плеснул граммов сто и в свой стакан. Взяв стакан в руки, он приподнял его, жестом приглашая Телешова сделать то же самое. Сергей несколькими глотками выпил налитое и, пока майор залпом опрокидывал в себя спиртное, разломил бутерброд пополам и протянул половину Кремеру. Тот кивнул и принялся неспешно жевать хлеб с сыром. Телешов к еде не прикоснулся.

Майор, еще дожевывая закуску, повторил процедуру, правда, налив в этот раз поровну – на три пальца. И снова поднял стакан.

– Такой вопрос простой будет, Сергей Михайлович. Сколько вам лет?

Телешов удивился.

– Сорок семь. А что?

– Я так и думал. Мне сорок пять. Стало быть, ровесники получаемся.

– Практически, – согласился Сергей, хотя и не без удивления: майору едва ли можно было дать сорок.

– Отсюда и следует предложение. Пороху не пороху, а нюхнули мы кое-чего за эти малые деньки. В общем, как насчет на «ты»?

Телешов улыбнулся.

– Если только без брудершафта.

– К чертям собачьим брудершафт. Сам ненавижу. Твое, Сергей?

– Твое… – Телешов чуть замялся, – Петр.

Они чокнулись и выпили.

– Так, – бормотал майор, роясь в сумке, – что под рукой было. Полбатона, нарезной, это хорошо, строгать не придется… Колбаса… Нож есть? Опять-таки сыр… Ага, и пара помидоров. В общем, пир горой.

Они наскоро слепили по бутерброду.

– Тут от населения вопрос поступал, – говорил Кремер, жуя хлеб с сыром. – Насчет по случаю или нет. Так вот, докладываю: по случаю.

Он проглотил последний кусок и отряхнул ладони.

– Когда Алина Витальевна позвонила, я, честно говоря, испугался немного. За тебя, Сергей, испугался. Нет, змеюка уж приказала долго жить, и не о том была речь. Ты меня, старого разведчика, прости, но я видел, что тебя все эти дни крутило-колбасило.

Сергей невесело хмыкнул.

– И что же?

– Страх, Сережа.

Майор умолк, в упор глядя на Телешова. Сергей не отвел взгляд.

– Вижу, что понял ты правильно, – удовлетворенно кивнул Кремер. – Страх не просто шкурный и расчетливый, когда за себя, любимого, драгоценного и единственного, нет, а такой, понимаешь… Глубинный, настоящий страх. Первобытный.

Сергей нахмурился и опустил глаза. Его новый друг-майор оказался на удивление проницателен.

– Ну так что, прав я? – спросил Кремер и, не дожидаясь ответа, сказал: – Прав. Знаю, что прав.

Он помолчал. Потом заговорил, но негромко и в то же время веско:

– То, что ты страх этот свой переборол – дорогого стоит. Не каждому в жизни выпадает эту гадину в себе убить. Некоторые так до смертной доски и дотягивают – под одеялом скорчившись.

Сергей даже вздрогнул. Да что он, этот майор, телепат, в самом-то деле?

– Но и то я знал, Сергей, что отходняк тебя настигнет. Всех настигает. Айвазовским девятым валом обрушивается – и думает человек: что же это я да как же это я? И я ли такое немыслимое совершил?

Кремер плеснул себе и Телешову еще граммов по семьдесят и продолжил:

– Так вот, ответ гласит следующее: ты. Ты совершил – и никто другой. И чтобы это твое «ты» отныне и навек закрепить, а отходняк твой загнать куда подальше, и прихватил я, из дому выбегая, вот этот вот флакон, – он похлопал по бутыли «Флагмана» – и что там из закуси в холодильнике пылилось. Знал, что понадобится.

Майор хохотнул.

– Так и не повредило ж!

Сергей, неожиданно для себя, тоже рассмеялся.

– Будь здоров, учитель-сторож-герой Сережа! – Кремер чокнулся с Телешовым.

Оба выпили залпом. Майор потянул ноздрями воздух, но закусывать не стал, а жестом показал на телефон.

– Я позвоню?

– Конечно.

Кремер несколько раз крутнул диск и приготовился ждать. Но ответ в трубке прозвучал почти сразу.

– Утро доброе, Георгий Иванович! Ну а как же не утро, пятый час, как-никак. Доброе, доброе, потому и звоню. Прикончили гада. Нет, не мы. Учитель школы местной, он тут временно сторожует. Почему уверены? Потому что герпетолог уже была, и то, что змеюка эта убийца, да еще какая – тут вопросов нет и быть не может. В общем, я думаю, с нашей стороны истории конец. А что версия? Дадим стервятникам вариант, что сбежала из приватного олигархического террариума. Пусть сами гадают, который из их отцов-кормильцев к такой экзотике тягу имеет. Утра? Никак нет, Георгий Иванович, не валяю. А нельзя на чуточку попозже? Понятно. В десять буду как штык.

Он повесил трубку.

– Ну вот, начальство радо не меньше нашего. Завтра этим, из «сьмиии», сообщат о славных результатах нашей героической борьбы, а я, как и положено, нацарапаю рапорт по всей форме и папочку с делом закрытым аккуратно завяжу. Бантиком.

Кремер откинулся на стуле и заложил руки за голову.

– Н-да, – мечтательно произнес он. – Глядишь, и еще одну звезду навесят…

– Без обид, Петр, но пора бы уж, – заметил Телешов. – Что-то долгонько они тебя в майорах маринуют.

– Маринуют? Черта лысого они маринуют. Они приказы не успевают строчить – а я на погоны новые тратиться. Эти звезды, брат, на плечи как летят, так и слетают, моргнуть не успеваешь.

Он, хитро прищурившись, посмотрел на собеседника.

– Я ведь, Сергей, в подполковниках уже бывал. И даже дважды. В первый раз – подумать страшно! – лет уже как десять с гаком. Такой вот карьерный рост. Если просуммировать, впечатляет – согласись?

– Более чем, – ошарашено произнес Сергей. – И как же такие трансформации случаются?

Кремер махнул рукой.

– По всякому случаются. Но и не без некоторого единообразия. Учитывая характер субъекта, о коем у нас речь. Однако, если не возражаешь, давай как-нибудь в следующий раз, ладно?

– Хорошо, – согласился Телешов.

– Слушай, – спохватился майор, – я же тебя даже не спросил: тебе это… – он щелкнул себя пальцем по горлу – сейчас можно?

– Э, можно – не можно. Не можно, когда из капельницы коктейли в вену сливают. А я сейчас о них и думать забыл. Да ну его, в самом-то деле, к черту. Подлечили, я думаю. И будет. Тебе и про лечение, про «можно – не можно» тоже известно, что ли?

– Органам, дорогой товарищ Телешов, – Кремер строго поднял указательный палец, – известно все. Как, то есть, Лаврентий Палыч и завещал. Чтобы все – и про всех.

Сергей не отреагировал на шутку. Одна мысль по-прежнему не давала ему покоя. Змея мертва – но одна ли была змея? А что же видели Гамаш с Краюхиным? Да и мыслимо ли одной змее выесть, выжрать или выгрызть половину туловища, как это было с Ромео? И отчего же завидная интуиция майора-убойщика никак не откликается на эту тревожащую его, Сергея, мысль?

– Петр, – Телешов повернулся к майору. – Тут вот что… Я рад, что сидим мы с тобой вот так, что по душам разговариваем. Приятно и пару стаканов принять – уже забыл, когда оно в последний раз было. Только…

– Ну-ну? – Кремер внимательно смотрел на Сергея.

– Только не рано ли вот это – «гром победы раздавайся»?

– А, ты опять о Гамаше с Краюшкиным?

– Краюхиным, – поправил Сергей, подивившись памяти майора. – О Гамаше с Краюхиным. И вот что. То, что они как бы не аргумент, я уже вчера вечером слышал. От своего директора.

– А ты, значит, считаешь, что аргумент? – серьезно спросил Кремер.

– Откуда я знаю, – сердито буркнул Телешов. – Но…

Он постучал себя по груди.

– Но что-то бередит… Что-то не дает успокоиться. Не знаю.

Кремер кашлянул.

– Что тебе сказать? Я и сам не знаю. Но логика есть логика. Одна змея – объяснимое дело. Хоть бы и по той версии, что я при тебе шефу изложил на потребу журналюшной братии. Но три? Пять? Стая? Откуда бы им вдруг в наших краях в таком количестве объявиться?

Зазвонил телефон. Сергей и Кремер переглянулись.

– Это Алина, – сказал Телешов.

– Знаю, – спокойно ответил майор. – Хочешь, чтобы я ответил?

Сергей кивнул. Кремер снял трубку.

– Да. Все в порядке, Алина Витальевна. Да, и стресс в значительной мере сняли, и начальству успели рапортовать о победе над врагом… Почему?

Майор умолк, слушая Алину и хмуро поглядывая на Телешова.

– Так… Понятно… Давайте уж лучше я сам за часок до намеченной шефом встречи за вами заеду. И спасибо за согласие. Да. Что ж, стало быть, до завтра. Простите – до сегодня.

Кремер повесил трубку.

– Бередит, говоришь? Теперь забередит по полной программе – и не у тебя одного.

Он задумчиво набросил крышечку на бутылку с водкой и медленно ее завернул.

– Если вкратце – да она и сама все вкратце излагала – дела такие. Змеюка твоя оказалась не более и не менее как беременной. Змееныши неродившиеся и, слава Богу, все, как и положено, дохлые. Однако змееныши налицо. Эрго, как говаривали вымершие граждане древнего Рима, где-то в соответствии со всеми законами природы ползает и самец. Это если рассчитывать на минимальный состав семьи.

Майор встал.

– Шефу звонить пока не буду, дам часок поспать. Наговицына согласилась утром к нам в управление приехать. Что-то ведь надо и обнародовать, хочешь – не хочешь.

Кремер направился к двери, но остановился.

– А давай-ка я твоему директору позвоню? Пусть пораньше появится, да тебя домой на покой отправит, а?

Сергей помотал головой.

– Я сам. У нас отношения вполне.

Майор кивнул.

– Это хорошо, когда вполне. – И, уже стоя в дверях, вдруг добавил: – А с другими твоими страхами я бы на твоем месте все-таки поборолся. Алина тебя укусить не собирается. По-моему, так очень даже наоборот. Такая тебе информация – к размышлению.

Он коротко кивнул и вышел. Сергей, подперев подбородок рукой, слушал удалявшиеся шаги Кремера, стук входной двери и наступившую глухую тишину.