Текст книги "Меня зовут Виктор Крид (СИ)"

Автор книги: Михаил Француз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 44 страниц)

Хотя, это же ментальное пространство, тут возможны и не такие выверты. Фактически, тут возможно вообще всё, что можно вообразить, придумать или нафантазировать.

– Всё хорошо, Фина? – мягко спросил Чарльз. – Мы в твоём разуме. Всё, что вокруг: проекция. Некое образное представление процессов и информации твоей мыслительной деятельности.

– Вик? – открыла глаза и, увидев меня перед собой, недоуменно спросила она.

– Виктор тоже провалился в твой разум, – пояснил Ксавьер. – Надеюсь, он нам не помешает?

А я ободряюще улыбнулся. Фина… ответила на улыбку. Вот только, получилась та у неё бледной и совсем не смелой. Не той, привычной мне, ехидной усмешкой Мастера Фины.

– Начнём? – спросил Чарльз. Фина закусила губу и кивнула. Площадка-корабль, на которой мы стояли, мягко двинулась в пространстве, а далёкая звездочка быстро стала становиться больше, приближаясь. Считанные мгновения, и мы уже рядом с планетой, вращающейся вокруг этой звездочки. Планеты, с очень узнаваемыми очертаниями материков и океанов.

Затем мы, вместе с площадкой мягко опускаемся на поверхность этой планеты. На скалистый берег, где идёт бой знакомых мне Мастера Гиля, Мастера Фины, Аяк и ещё пяти явно Вечных с какими-то неантропоморфными хищными монстрами. Бой красивый и довольно скоротечный. Заметно было, что силы в принципе не равны. Зверям практически нечего было противопоставить, как каждому из Вечных в отдельности, так и, тем более, сплоченной команде, которую они собой представляли.

– У тебя просто грандиозный объём памяти и жизненного опыта, Фина, – мягко произнёс Ксавьер. – Я выбрал для начальной точки, некоей «точки отсчёта», ваше появление на Земле. Ты не против?

– Не против, – ответила она, всё ещё держа одной своей рукой мою руку, но уже не лицом ко мне стоя, а повернувшись в сторону действия.

– Теперь, от этой точки, перемотаем, – и окружающее пространство размылось, смазалось, как в старом фильме про Далекую-далекую Галактику, когда там корабль уходил в «гипер». – К моменту первого проявления «Мад Вири», – продолжил Чарльза, а вокруг нас уже была ночь и джунгли, ацтекская пирамида и конкистадоры, убивающие индейцев.

Вдруг мир окружающий мигнул. Вокруг тоже была ночь, тоже огни, тоже смерть. Но не люди были вокруг. Другие существа. Похожие на людей. Антропоморфы, но они отличались строением тела от людей, формой голов и лиц. Не достаточно сильно, чтобы отказать в антропоморфности, но достаточно заметно, чтобы не спутать с людьми.

Вот только эти существа не убивали друг друга. Они нападали на Вечных, которые были здесь же. Нападали с явным намереньем убить. Отчаянно нападали, не заботясь о сохранности собственной жизни, в то время, как земля под ногами ходила ходуном, а где-то сзади извергались множественные но не очень большие вулканы.

И Фина атаковала этих нападающих. Убивала их быстро, эффективно, без жалости…

Затем мир снова моргнул, и уже вокруг комната внутри давешней пирамиды пирамиды, где стоят все те же Вечные. В полном их сборе. И Аяк объявляет о «Махд Вири». Хм, оказывается, я всегда произносил этот термин не верно, но меня не поправляли.

– Остановимся, – сказал Чарльз и мир замер. Затем «отмотался» немного назад, к тому месту, где мир мигнул первый раз. И снова замер. Фина с непониманием и интересом оглядывалась, всматриваясь в застывших антропоморфных существ.

– Что это? – спросила она. – Галлюцинация?

– Нет, – сосредоточенно морща лоб, ответил Ксавьер. – Это не галлюцинация. Это воспоминание.

– Но я не помню ничего подобного, – повернулась к нему Фина.

– Подавленное воспоминание, – уточнил Чарльз.

– Подавленное? Но кем и когда? – нахмурилась Фина.

– Сейчас попробуем проследить, – ответил Ксавьер, а мир снова смазался. Вернулся к «исходной точке», а затем уже неспешно (в сравнении с «гипер» перемоткой) двинулся в обратном порядке.

Вечные воскресили своими ударами мертвых зверей, вернулись на корабль, долго куда-то летели. «Домо» влетел в некое гигантское сооружение, в котором присутствовал Гигант. Как и положено гиганту, огромный. Красный, антропоморфный. С тремя парами светящихся глаз, расположенных в два ряда сверху вниз, относительно середины лица. С полным отсутствием носа и рта. И, если я говорю, что он огромный, то он поистине, громада! То, есть, он же действительно, с целую планету!

Каково это стоять перед смотрящей на тебя и разговаривающей с тобой планетой? Подавляюще.

Не хотел бы я в жизни встретиться с таким дядей. Очень не хотел бы. Однако, кто же меня спросит? Это ведь мир Марвел. В нем, если дерьмо может случиться, какая бы фантастичная цепочка событий, могущих к нему привести, не была, то оно обязательно случится.

– Аишем, – тихо выдохнула Фина, глядя на Гиганта.

А мир продолжал «перемотку». Вот «инструктаж» Вечных начался, вот они задом наперёд расходятся по каким-то кругам с вращающимися дисками, вот мир гаснет.

И остаётся висеть в пустоте только дверь. Обычная деревянная межкомнатная дверь. К тому же, не плотно прикрытая. Из щели между дверным косяком и самой дверью, пробивался свет и вроде как какая-то дымка.

– Воспоминание, которое прорвалось там, где мы его видели, Фина, вырвалось из-за этой двери, – сказал Ксавьер, останавливаясь рядом с нами. – Откроем её? – и протянул руку к ручке.

Но я, повинуясь какому-то наитию, перехватил его руку.

– Стой, Чарльз, – сказал я, вдумываясь в своё действие и понимая, что не наитие это было. А вполне осознанная и даже здравая мысль.

– Виктор? – повернули они оба головы ко мне.

– Не надо открывать эту дверь, – сказал им я, уже полностью уверенный в своих словах. – Ты перестанешь быть Финой, которую знают твои товарищи, если откроешь эту дверь.

– Почему? – слабым голосом спросила она.

– За этой дверью боль. Целые тысячелетия жизни, сравнимой по длине с той, которую ты знаешь сейчас. Там огромный пласт памяти и опыта… другой Фины. Той, какой ты уже не являешься. Откроешь дверь, и тебя сомнёт… а в конце будет ещё одна дверь. И ещё. И ещё… Тебя раздавит груз, что за ними за всеми таится.

– Откуда ты знаешь, Виктор? – удивился Ксавьер.

– Я ИО Верховного Чародея Измерения Земля. Должность обязывает ЗНАТЬ, Чарльз, – вздохнул я. И не соврал. Ведь, так оно и есть. И не так важно, какими именно путями, это знание добывается: Камнем Времени или Эфирными путешествиями по мирам, где варианты будущего записаны картинками комиксов.

– Вот как… – удивился Ксавьер. – Ты не говорил.

– Случая не было, – пожал я плечами.

– Так что ты предлагаешь?

– Я бы предложил уничтожить эту дверь вместе со всем, что за ней. Но, если ты этого не можешь, то, как минимум, надёжно эту дверь запечатать.

– Почему же не могу? – пожал теперь плечами Ксавьер. – Ломать проще, чем строить. Стирать – проще, чем восстанавливать. Моей мощи должно хватить.

– Тогда, стирай, – решил я.

– Мужчины, а меня спросить никто не хочет? – уперла руки в бока и подняла правую бровь блондинка.

Мы повернулись к ней, смерили её взглядом. Потом вновь повернулись друг к другу.

– Стирай, – кивнул я. Ксавьер ответно кивнул и картинно щелкнул пальцами. Появилась огромная стёрка и быстрыми движениями туда-сюда, стёрла из реальности гадскую дверь.

А Фина остолбенела, распахнув глаза и рот в возмущении. Мы же вернулись в реальный мир из Ментального Плана до того, как она успела разразиться гневной речью.

– Вииииииииик!!!! – разнёсся по Зеркальному Измерению полный праведного гнева голос Фины.

– Что тебе, женщина? – повернулся к ней я. Ну и головы всех остальных присутствующих. – Я решил твою проблему. Чего тебе ещё?

– Почему ты не спросил меня?!!! – уперла руки в бока и в реальности эта блондинистая фурия.

– Спрашивать? Женщину? – поднял бровь я. – Серьёзно?

– Убью!! – прошипела она. Вот только поздно. В «Зеркальном Измерении» осталась она одна. Все остальные, включая меня, были уже в реальности. Исключая Аяк.

– Виктор, ну разве так можно? – укоризненно покачал головой Ксавьер.

– Хочешь сказать, я не прав? – снова приподнял ту же бровь я.

– Прав, конечно. Серьёзные дела нельзя бабам доверять, – пожал плечами Ксавьер. – Но можно же как-то помягче было? Ну, выслушать, хотя бы? Иллюзию выбора предоставить…

– Чарльз!!! – раздался с небес возмущенный голос Джины.

– Виктор?.. – красноречиво повёл глазами Ксавьер. Я ответно пожал плечами, и портал, открывшийся в небе горизонтально, параллельно земле, быстро опустившийся сверху вниз, перекинул Джину в Нью-Йорк. Перекинул и закрылся.

– Спасибо, – кивнул Ксавьер.

– По рюмочке? – предложил подошедший сбоку Мастер Гиль.

– Поддерживаю, – добавил выкопавшийся и убравший броню Эрик.

Я кивнул и открыл новый портал. На Окинаву.

***

Глава 98

***

Фину с Аяк я попросил выпустил из «Зеркального Измерения» Суо. Ей не сложно, а моя шкура не будет лишний раз продырявлена. Всё же, Фина – женщина нервная, вспыльчивая. Но отходчивая.

По крайней мере, я очень на это надеялся, когда вечером, после того, как развёз своих собутыльников по домам, вернулся в наш с Суо дом и застал там Фину, явно ожидающую меня.

За то, что Вечная пришла не для того, чтобы тыкать в меня своими энергетическими лезвиями, говорило то, что она тихо сидела возле камина (да, у нас в доме есть камин – я сам его складывал), глядя в огонь. И, при моём появлении, только повернула голову, но не встала, принимая угрожающие позы.

С другой стороны, играться я сам был не в настроении. Если бы она напала, то никакого боя бы не было. Был бы один прыжок вместе с ней куда-нибудь в Антарктиду. И второй прыжок: мой обратно. Без неё. Всё же, способности к пространственному перемещению и остановке времени – весьма ультимативные штуки. Трудно даже придумать, что им можно противопоставить. Ну, на разумном уровне силы, естественно. Какое-нибудь Присутствие, или Потусторонний, или та же Смерть, просто не обратят на эти глупые фокусы никакого внимания. Им стереть из реальности такую мошку, как я – даже пальцами щелкать не надо, как Таносу.

Фина молча посмотрела на меня, потом молча повернулась обратно к огню.

Что ж, бить меня не будут – это хорошо. Но поговорить придётся.

Я вымыл руки, умылся, прошёл к себе, переоделся в домашнее, захватил из мини-бара бутылочку, пару стаканов и уселся на звериную шкуру рядом с Финой.

Протянул ей стакан. Открыл бутылку. Плеснул «на пару пальцев» себе и ей.

Какое-то время ещё посидели молча.

– Ты ведь знаешь, что там, за дверью? – задала вопрос она.

Я не торопился с ответом. Молча пригубил из своего стакана. Проглотил жидкость. Переждал пожар в пищеводе и желудке. Поглядел на огонь, на то как свет камина играет в изумрудной жидкости, оставшейся в бокале.

– Знаю, – ответил ей. И снова сделал глоток. После чего, вновь замолчал, не имея намеренья продолжать.

Минут пять после этого мы сидели на шкуре и смотрели в огонь.

– Скажи мне, Вик, – попросила она. – Я хочу тоже знать. Там ведь что-то… плохое? Ужасное?

– Да как сказать, – пожал я плечами. – Разное там. Десятки и сотни тысяч лет. Они не могут содержать в себе что-то только однозначно плохое или только однозначно хорошее. Вот только завершение… Там то, Фина, как вы с остальными Вечными, уничтожили раз за разом, одну за одной, сотни, если не тысячи населённых разумными планет.

– Уничтожили…

– Разве Аяк не рассказала вам после Битвы? – удивился я.

– Аяк? – нахмурилась Фина. – Нет.

– А почему тогда вы так срочно отбыли? Я думал, Аяк устроила вам общий сбор.

– Нет. Но она попросила нас с Гилем проводить её к Икарису, – нахмурилась Фина.

– Икарис… – протянул я. – Понятно, – пожал плечами и сделав ещё глоточек, взял бутылку и налил по новой.

– Объясни, Вик, – попросила Фина. – У нас, конечно, всегда были не самые лучшие отношения, но… на твою прямоту и честность я всегда могла рассчитывать. Если уж ты в глаза не боялся называть меня бешенной сукой…

– Мгновенная регенерация придаёт смелости, – ухмыльнулся я.

– И всё же? Расскажи.

– Вечные… искусственно созданные и запрограммированные псевдо-живые существа. Созданные Целестиалом Аишемом-Сеятелем, – пожав плечами, произнёс я. – Так же, как и Дивианты.

– Дивианты? – вскинулась Фина. – Их создал Аишем? Зачем?

– Всё просто: Аишем помещает «семя» в ядро планеты, на которой возможно появление разумной жизни. Подстёгивает развитие биологических видов. Потом запускает супер-хищников Дивиантов, чтобы они расчистили планету от неразумных супер-хищников местных… потом отправляет вас, чтобы вы зачистили отожравшихся Дивиантов и подстегнули-подтолкнули развитие разумных форм жизни на планете… – я поднял свой бокал и приложился к нему. После чего замолчал, наслаждаясь ощущениями от отличной выпивки.

– А дальше? – спросила Фина, понимая, что всё самое неприятное я оставил впереди.

– А дальше... Разумных на планете становится больше и больше. От них, каким-то образом питается и развивается "семя", становясь новым Целестиалом. Он растёт внутри планеты… а потом «вылупляется», разрушая планету. Вы помогаете ему вылупиться, убивая всех местных, которые способны как-то ему помешать с «вылуплением» и улетаете с безжизненных остатков планеты обратно к Аишему, где он вас «перезаписывает» и отправляет к следующей «материнской планете», в которой он оставил «семя Целестиала». С тобой вот только, при прошлой «перезаписи» случилась какая-то накладка – прошлые воспоминания начали просачиваться и выскакивать не вовремя, вызывая «зависание», твоё «Махд Вири». Легче стало? – хмыкнул я и снова плеснул нам в бокалы.

Фина молчала. Молчал и я. Тишина меня редко напрягает. Сегодняшняя исключением не была. Тишина обычно напрягает тех, кто рядом со мной.

– Нет, не стало, – вздохнула Фина минут через пять. – Но Вик, если ты знаешь об этом? То почему ты так спокоен?

– Потому, что Тиамату ещё лет сорок расти, – ответил я. – Сорок лет – это много. Чего сейчас-то паниковать? Мне бы ещё бомбардировку Кри пережить, появление Галактуса, воплощение Феникса и пришествие Таноса… Столько возможностей сдохнуть раньше. Чего переживать сейчас-то?

– Не думала, что ты фаталист, Виктор, – усмехнулась Фина.

– Не фаталист, – не согласился с ней я. – Прагматик. Силы надо тратить на борьбу с опасностью, а не на переживания по поводу её «неизбежности». Вот подойдёт время Тиамату вылупляться, и, если вы, Вечные, не возьмётесь за ум, не придумаете, как ему «вылупиться», не руша планету, я вас всех вырежу, а Тиамата… выкину в Темное Измерение… к примеру. Или ещё какое извращение придумаю. Сорок лет – это долго, а фантазия у меня… есть. Твоё здоровье, Фина, – «салютанул» бокалом ей и выпил его содержимое я.

Дальше мы просто сидели молча. Пока не пришла Суо и мягко не выпроводила Фину домой. А у меня не отобрала бутылку. Что тут поделаешь? Не спорить же с беременной женщиной? Хотя, там ещё чуть меньше половины оставалось (я лепил, в своё время, хорошие бутылки. Литра на два – два с половиной объёмом, не «нольпятки» голимые)…

***

Глава 99

***

В октябре 1985-ого от бремени разрешилась Суо. У нас родилась дочь. Назвали Викой. Виктория Викторовна Крид. Или Лэншер. И на ту и на другую фамилию документы я ей оформил.

А в ноябре в столице начались волнения, окончившиеся госпереворотом, в результате которого, к власти пришёл Горбачёв. Получается, на полгода позже, чем в мире Васи-Сенсея.

Вот только, из-за этого ли, или из-за чего другого, а уже к маю 86-ого Союз начал с треском разваливаться. «Парад суверенитетов», который в том мире разразился лишь в девяносто первом, стартовал на пять лет раньше. И был гораздо более громким. В июле 86-ого Горбачёв сложил с себя полномочия. В августе перестал существовать СССР…

А я… не мог вмешаться. Как ИО Верховного Чародея Измерения Земли, я не имел права вмешаться в дела светских властей и государственную политику. Как в 78-омом не могла вмешаться в начинающуюся ядерную войну Суо.

Мне оставалось только стоять в стороне и сжимать до боли кулаки, наблюдая, как стремительно и с треском рушится та страна, которой я посвятил пятнадцать лет, ради «спасения» которой убивал и дарил «вечную молодость»…

Всё, что я мог – это сохранить Федерацию. Этого права у меня отнять не мог никто. Я старался показывать своё присутствие и свою активность на посту Главы МФБИ. Проводил общефедерационные «онлайн-тренировки», часто выезжал в регионы, где проводил семинары, принимал экзамены, общался с представителями других Федераций, устраивал Чемпионаты… вот только того, что хотел сделать: как в восемьдесят первом объявить «спортмассовое» или «выездной семинар» в откалывающиеся республики, где начинались беспорядки и погромы… не мог. Не имел право. И ученикам приказать не мог. Связан был древними правилами и договорами по рукам и ногам. Тут ведь не Битва Драконов. Не наплюёшь.

А сами ученики… не решались проявить инициативу. Даже Наташа с Петром не решались. Всё же, в бытии Тоталитарным Тираном и Диктатором есть свои недостатки. Не взялись они сами за высшее руководство страны. Не догадались схватить этих тварей за горло. А сам я не мог. И приказать не мог.

Ещё в тот день, когда в ноябре свершился госпереворот, я пришёл к Суо и долго смотрел ей в глаза. А она взгляда не отводила. Смотрела твёрдо и спокойно. И я понимал: она знала. Она опять меня просчитала и позволила считать, что я самый умный. Что я понял её план.

Ни хрена я, оказывается, не понял! Вся эта эпопея с изучением магии и становлением ИО Верховного, оказывается, была именно для этого: чтобы я не мог вмешаться. Стоял, смотрел, а вмешаться не мог.

Суо мне ничего не ответила, да я и не спрашивал – итак все было понятно, без слов: она специально выбрала именно этот исторический момент, выстроила череду событий и шагов, чтобы именно в это время я был связан обязательствами. И я, как лопух, попался. И сбросить это бремя обратно уже не мог, так как это тоже было не серьёзно: сбросить обязанность по защите целого Измерения на только что родившую женщину с грудным младенцем на руках.

А в остальном, эти четыре года, что включили в себя беременность, рождение ребёнка и трёхлетний последующий «декрет», в плане именно защиты Земли, были невероятно спокойны. Угроз вообще не было.

Не считать же за угрозу, прорыв одного единственного Демона с Инфернального плана, с пафосным именем Истина.

«Всё умирает, лишь Истина живёт», – такой концептуальный посыл этот Демон имел в своей основе. От того и был бессмертен, но чрезвычайно агрессивен, стремился к уничтожению всего вокруг. Прорывался в наш План примерно раз в десять лет.

Помнится, встречал я его упоминания в комиксах. С ним ещё Логан боролся. Логан и его дочка от какой-то крутой французской ведьмы.

Они и тут боролись с этим Демоном… пока я не пришёл. И не выкинул этого Истину в Тёмное Измерение. Пусть там попытается воплотить свою концепцию. В мире, где нет самого понятия «смерть» и отсутствует её Концепция. К таким же агрессивным бессмертным тварям… только гораздо более сильным. Уверен: там даже Дормамму не пришлось на него отвлекаться – Истину и так «определили по размеру», самостоятельно. Там было кому.

И это за все четыре года моего ИО. Одна единственная сколько-то серьёзная угроза. Ну и куча мелких дрязг разносильных магов, в которых мне пришлось выступать третейским судьёй.

Первые три конфликта я ещё ломал мозг, пытаясь вникнуть, разобраться, рассудить, кто прав, кто виноват… На четвёртом, я тупо свернул шеи обоим спорщикам. И на пятом. И на шестом. Седьмого не последовало. Дрязгуны как-то очень быстро научились улаживать свои конфликты самостоятельно. Не доводя до того уровня накала, когда это становилось бы достойным внимания Верховного.

Ну, пару раз ещё какие-то отбитые на голову чудики пытались устроить Призыв Демонов (и вроде бы ребят уже гораздо серьёзнее, чем мелкий пакостник Истина), но не преуспели в этом – всё же, я начал пользоваться «Глазом Агамотто» по назначению: для прозрения ближайших угроз Измерению, а не только, чтобы восстанавливать поломанную мебель. Поголовье этих ушибленных очень быстро сократилось до нуля.

В общем: тишь.

Тоже, кстати, необычно. И забрасывает сомнение: чего именно добивалась Суо? Чтобы я постоял в сторонке, пока рушится Союз, или чтобы время моего ИО пришлось на период, в котором отсутствовали сколько-то серьёзные угрозы? А Союз рухнул, как следствие того, что я постоял в сторонке? Что он и держался-то только на Сталине и мне?

За четыре года развал Союза достиг той точки, когда ничего уже невозможно было вернуть. Страна Сталина перестала существовать при полном моём попустительстве. Мечта о нерушимой и могучей державе Советов и строительстве Коммунистического Рая на земле провалилась.

И больше мне политика стала совершенно неинтересна. Разочаровался я в ней. Плевать стало на то, кто и где кем правит, каким строем прикрывается и что реально из себя представляет.

***

Зато, неоспоримым плюсом было то, что уже никто не мог мне помешать проводить время с другим Виктором. Виктором Робертовичем Цоем.

Естественно, я знал, кто такой Цой – невозможно было бы жить в России мира Васи-Сенсея и не знать Цоя. Это было бы просто и решительно невозможно. Однако, знать и помнить – вещи разные. Забыл и я, как, в своё время, о Высоцком. Но помогла случайность.

В весной восемьдесят пятого, очередной раз поругавшись с Суо (а что, кто-то думал, что быть семьёй и не ругаться, возможно? Этот кто-то сильно ошибается), кажется, это был первый раз, когда я свернул шеи обоим Магам, спор которых должен был разбирать… или второй? Какая, к Дзену, разница? Я прыгнул из Камар-Таджа развеяться в Ленинград. Почему туда? А почему бы и нет? Красивый ведь город.

Бродил по набережным, смотрел на волны, на «Львов» и «Титанов»… когда услышал разговор трёх студентов возле кафе. Они весьма эмоционально обсуждали Ленинградский рок-клуб, и кто, по их мнению круче: «Кино», «Алиса» или «ДДТ».

Дзен! Мимо такого я просто пройти не мог! Подвалил к парням, поинтересовался, о какой клубе речь, как его найти, как туда пройти и попасть. Парни были… сама любезность. Видимо, моя звероватая рожа всё ещё слишком часто мелькала на Советских экранах. Мы же с Брюсом много фильмов успели наснимать до его отъезда в Китай. И не во всех из них я даже был «злодеем». Хотя, вот, если честно и объективно, роли у меня были так себе. Короткие и эпизодические: всё же занятость в Федерации накладывала свои ограничения. Да и Брюс с Чаком отлично тянули картины и сами. Талантливейшие же люди. У меня же артистизм был на уровне… кирпича. Вот и роли мне подбирали соответствующие моему артистизму. Подраться красиво – это пожалуйста, боевую сцену поставить – да как нефиг делать (хотя Брюс и сам с этим неплохо справлялся), а вот изобразить что-то кроме кровожадного оскала или каменной морды… извините, это сложно.

Или, ещё не забылись мои Всесоюзные выступления восемьдесят первого… Кто знает? Но, как минимум, автограф у меня попросили. И до рок-клуба довели.

В самом клубе, со входом проблем не возникло. Наоборот – денег не хотели за билет с меня брать. Пришлось даже брови разок нахмурить… что мгновенно решило вопрос.

А на выступлении… Дзен, я уже забыл в своём Камар-Тадже, что всесоюзная знаменитость. А ученики из Федерации есть практически всюду! Меня узнали мгновенно. А сам Виктор, который как раз был на сцене, оказывается, вообще имеет красно-черный пояс по Джит Кун До…

В общем, на сцену меня-таки вытащили. Ну а там, говорить я не мастак… зато, играть умею на многих музыкальных иструментах. Всё же, Парижскую Школу Исскуств заканчивал не просто так. В том числе и на гитаре. Правда, только на акустике, с электро до этого дела не имел.

Мы с Виктором сыграли пару его песен, благо я их неплохо знал – в мире Васи-Сенсея было много свободного времени, вот и бренчал иногда. А Цой – это ж классика. Кто, из тех, кто учится играть на гитаре не знает хотя бы одной его песни?

Так, что получилось неплохо. По крайней мере, мне понравилось. Ну и зал рукоплескал.

С тех пор, я стал довольно частым гостем в Ленинградском рок-клубе. Довольно быстро стал там для всех «своим». Иногда, ещё выступал с ребятами. Но больше, всё-таки учился у них, восполняя пробелы в своём образовании: электро-гитаре, бас-гитаре, барабанной установке, синтезатору… я ж, на самом деле, любопытный, как маленький ребёнок. Мне всё-всё интересно. В каждую дырку хочется залезть, каждое дело попробовать. А уж Учёба, сама по себе – это вообще мой Дзен и моё Дао.

Так что, нашёл себе отдушину, где мог сбросить копящийся стресс от ИО Верховного, а в дальнейшем, и от развала Союза.

Естественно, там был не только Цой. Много кого там было, те же Шевчук, Гребеньщеков, Чайфы, Кинчев, Фоменко, Леонидов… много кого там крутилось. Было весело.

А в восемьдесят седьмом, я плюнул на всё и притащил всю кодлу рокеров на свой стадион в Тушино, где устроил самый первый Всесоюзный (хотя, самого Союза уже и не было) Рок-концерт в «онлайн-формате». На котором и сам, кстати, выступить не постеснялся. Правда, не на первых ролях, а бас-гитаристом и в двух песнях барабанщиком. Но, вроде бы, народу понравилось.

Концерты такие повторялись потом ещё не раз и не два. Но всё равно, первый – запоминается больше всего.

Ну, само собой, Виктора я до черного пояса дотащил. Попробовал бы он не «дотащиться», когда за ним лично Глава Федирации является забирать на тренировки с продвинутой группой!

Да, к его кумиру, от которого он фанател, на которого хотел быть похож, под которого он косил, к Брюсу Ли я Виктора тоже сводил. Даже устроил совместную тренировку и дружеский спарринг. Потом Цой с абсолютно счастливым лицом и, преисполнившись гордости, ходил-светил фингалом под правым глазом, который ему случайно Брюс поставил.

В общем, стоило отойти мыслями от политики и сбросить с себя заботы о «судьбах мира», как жизнь начала играть красками.

***

Глава 100

***

Вика. Виктория Крид. Вполне ожидаемо родилась светленькой. И совершенно ожидаемо – со способностями «люпинов». Улучшенной версии.

Она была значительно сильнее и крепче других моих потомков её возраста. А таких хватало. И на Окинаве… и в Москве. И во многих других городах страны Советов. Наташа ведь запустила в жизнь программу «секс-туризма» комсомолок на остров Куме-дзима. За прошедшие с восьмидесятого пять лет, Окинаву посетили даже не сотни Советских девушек, а тысячи! Целые специальные детские сады формировались из получившихся деток… куда работать воспитателями по специальным приглашениям ехали Окинавские девушки-блондинки с голубыми глазами.

Так что, сравнить мне было с кем. Сама Наташа… всё же решилась. Причём, забеременела немногим позже Суо. Соответственно, и родила на месяц позже неё.

И это была одна из главных причин отсутствия с её стороны «инициативы» во время первого госпереворота. Хотя, это для меня он был «госпереворот», для всех остальных – было решение экстренного Пленума ЦК КПСС. Законное. Легитимное. В связи с внезапной кончиной Генерального Секретаря. Сердце у того, понимаешь, прихватило. Причём, сначала прихватило, а потом начались волнения из-за отсутствия у него готового преемника.

Честно говоря, я даже не знаю: естественная это была смерть, или ему помогли. Не стал интересоваться. Меня переклинило от фамилии «Горбачёв». Сразу. И напрочь.

Как же мне хотелось его удавить прямо там, в зале собраний ЦК. Войти, молча протопать через весь зал. Подняться на сцену. Подойти. Остановиться. И, ни слова не говоря, свернуть ему шею. После чего так же молча спуститься со сцены и выйти из зала.

Очень хотелось. Буквально ладони чесались, почувствовать под пальцами его хрупкую шейку. Но Должность ИО не позволяла.

А попросить Петю… Ну или кого-то ещё, из Нулевого Поколения… Можно было. И, уверен, мне бы не отказали. Достаточно было бы даже не просьбы, а лишь намёка. Фамилии и взгляда, чтобы тем же днём Меченного не стало. Вот только, что дальше?

Наташа – вне игры. Петр недостаточно жесткий (хотя странно так говорить о человеке из живой стали). Сам я не могу возглавить страну по понятным причинам, да и не хочу. Если бы хотел, то сделал бы это ещё в восемьдесят первом, после смерти Сталина.

А других людей, на кого бы я мог перекинуть такую ношу, имея хоть какую-то уверенность в том, что они справятся, у меня на примете не было. Тем более, что в стране уже назревал взрыв. Я его чувствовал, как чувствуют кошки, подступающее землятресение.

Скользнула, конечно, шальная мысль – посадить в это кресло Лукашенко… но, как скользнула, так и проскользила дальше.

В тот день я не сделал ничего. Ничего… В глаза жене посмотрел. Покачал на руках Вику. Заглянул к Наташе в род дом, где она лежала «на сохранении», справился о её состоянии. Узнал прогнозы по срокам.

Подрался с Финой. После решения проблемы с «Махд Вири» мы часто с ней спарринговались. И это была уже не та безумная рубка, что раньше, теперь мы действительно учились друг у друга, помогали становиться сильнее.

А потом я остался один. В зале для медитаций Московского Храма Агамотто, который всё-таки был построен. С «Глазом Агамотто».

Я не люблю магию и не доверяю магии. И с этим ничего не поделаешь. Но бывают моменты, когда приходится наступать себе, своим хотелкам на горло. И это был именно тот момент.

Первый раз я пользовался «Глазом» для прозрения вариантов будущего… самостоятельно. По своей инициативе. Без присмотра Суо.

И я смотрел. Смотрел вперёд. Смотрел назад. Листал перья веера вероятностей, что пушился всё сильнее и становился объёмнее с каждым прокрученным вперёд мгновением.

Смотрел. На то, что было бы, убей я Меченного. Что было бы, сделай я это не своими руками. Возглавь я страну в восемьдесят первом. Возглавь я её сейчас, наплевав на своё ИО. Сбрось я с себя ИО. Не вмешайся я вообще… тогда, в пятьдесят первом.

Я много чего посмотрел. Я три дня сидел в неподвижности, блуждая по вероятностям.

На утро четвёртого дня, встал с места, закрыл «Глаз» и пошёл на тренировку в Центральный Спорткомплекс Федирации.

А Меченный остался жив.

***

Он, кстати, приходил ко мне потом сам. Наносил визит вежливости.

Его телохранители, да и вся охрана со всеми сопровождающими, вымелись из малого борцовского зала, куда он ко мне заявился, стоило мне лишь зыркнуть на них. А следом за закрытием двери, вокруг моей руки возникли конструкты, складывающиеся в плетение, что при активации, разошлось волной по помещению, застывая тонкой прозрачной но совершенно непроницаемой для чужого внимания плёнкой, обеспечивающей нам приватность… Даже от таких умельцев в обращении с Двойным Кольцом, как Суо.

И мы поговорили. И Меченный вышел из этого зала живой. Более того, ещё не раз приходил.