Текст книги "Меня зовут Виктор Крид (СИ)"

Автор книги: Михаил Француз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 44 страниц)

Под колпаком правого аппарата тоже оказались гуманоиды. Одетые, однако, иначе. И их было всего трое: пилот и двое пассажиров. Эти вскакивать с мест, как и хвататься за оружие, не торопились. Для начала, их кораблик выдвинул из своего борта и опустил к земле что-то вроде трапа самолёта. Не знаю, как это что-то могло называться у них, но, в принципе, выполняло ту же функцию.

Только после полного развёртывания данного механизма, пассажиры правого НЛО поднялись на ноги со своих кресел и спокойно, даже, в какой-то мере, величественно, солидно спустились на поверхность, после чего, сохраняя достоинство, двинулись к нам. Рядом, но один на полшага впереди другого.

Тот, что шёл впереди, в левой руке держал нечто, одновременно напоминающее и посох и молот. А скорее уж, некий гибрид одного с другим, так как для молота великоват, а для полноценного посоха короток.

Остановились эти двое в трёх метрах напротив нас. В то же время, мужик, похожий на земного актёра, лихо спрыгнул на землю, перемахнув через борт своего бота. Приближался к нам он не мешкая и не затягивая шаг. Походка его была лёгкая, пружинистая и хищная. Чувствовался в нём серьёзный боец. В отличие от него, в других двух, тех, что спустились по трапу, чувствовались большие руководители, офицеры уровня не ниже генерала, командующего фронтом.

В результате, подошли к нам они почти одновременно. И остановились на почти равном расстоянии: Молотоносец с сопровождающим и «актёр», за спиной которого выстроилась вся пятёрка «десантников». При этом, какого-то особого почтения или уважения к Молотоносцу у «актёра» и его «десантников» не наблюдалось. Впрочем, как и у Молотоносца к «актёру», что говорило о, как минимум, равенстве статусов этих двоих.

Понятно, что фильм я в мире Васи смотрел и примерно представлял себе, кто это такие и чего от них ожидать. Но, одно дело – фильм. Та же Фьюри, в том фильме – почти лысый стареющий негр-мужик, а меня вообще нет, как и никого другого из мутантов. Так что, полностью полагаться на него, как на абсолютно достоверный источник, всё равно не следует. Личные наблюдения надёжнее.

– Вы напали на подразделение военно-космического флота Империи Кри. Надеюсь, вы осознаёте последствия? Сообщение о нападении уже направлено на базу флота, – первым заговорил Молотоносец. Хотя, «актёр» вообще что-то говорить не рвался. Он пока только стоял, смотрел и слушал.

Кстати, по всем восьмерым было заметно, что чувствуют они себя не очень. Видно «торможение» от Эрика не прошло для них даром, не смотря на все компенсаторы перегрузок и крепость их организмов. Время для восстановления им всем ещё требовалось.

– Вежливые разумные сначала представляются, – мягко, но с не до конца скрытой издёвкой в голосе, ответила ему Николь.

– Я Ронан, Общественный Обвинитель Империи Кри, Командующий Корпусом Обвинителей, – назвал себя он. – А кто ты?

– Я Фьюри, временно исполняю обязанности Директора Агентства «ЩИТ», организации, защищающей Землю от экстраординарных угроз, как внутренних, так и внешних, – взяла на себя инициативу в переговорах Николь. Я не стал её одёргивать. Успеется. Да и вообще: не мастак я говорить, а главное уже сделано: возможность хоть сколько-то конструктивного переговорного процесса обеспечена. – И ты, уважаемый Ронан, в корне не верно истолковываешь нынешнюю ситуацию. Никто на вас не нападал, – Молотоносец раскрыл было рот, чтобы что-то сказать, но Николь не дала. Она продолжила. – Ваши корабли несанкционированно вошли в космическое пространство нашей звёздной системы, да ещё и в непосредственной близости от планеты. Вы здесь, потому что вас МЯГКО и крайне ВЕЖЛИВО ПРИГЛАСИЛИ на переговоры, где не мы, а вы должны объяснять свои… странные действия.

– Я получил информацию и вижу подтверждение ей сейчас своими собственными глазами, что на вашей планете укрываются Скруллы, эта зараза, поражающая миры, скверна, которую я обязан искоренять и выжигать по всей Галактике. И только поэтому мы здесь. Я, как Общественный Обвинитель, не могу закрыть на их существование глаза. И Империя не может. Пусть сейчас сила и на твоей стороне, Фьюри, но что ты будешь делать, когда здесь будет весь Флот Кри?

– Будет зависеть от того, насколько вежливо они будут себя вести, – ответила Николь. – Земля – мирная цивилизация, но силы, чтобы за себя постоять у нас есть.

– Вопрос Скруллов не закрыт, – сказал Ронан и указал своим молотом на Таллоса. – Выдайте их нам, и мы уйдём.

– Я услышала тебя, Ронан, – кивнула Николь. – А что скажешь ты? – повернулась она к «актёру». – Как оправдаешь нападение с применением оружия на меня и на граждан Земли?

– Я Йон-Рогг, полковник армии Кри и командир элитного специального отряда «Старфорс». Я здесь, потому что преследовал дезертира, нарушившего приказ и самовольно оставившего расположение части с оружием. Выдайте мне Верс, и я покину С-53, – ответил ей «актёр», более-менее успевший прийти в себя и «вернувший достоинство».

– Ты уверен, что действительно хочешь этого? – бросив взгляд на всё так же висящую в воздухе «пылающую» блондинку, которая скрестила на груди руки и, выгнув бровь, смотрела на «актёра» та-а-аким многообещающим взглядом, произнесла Николь.

– Я… – встретился глазами с Дэнверс полковник и запнулся.

– У Земли нет с Империей Кри заключённых Договоров о взаимной выдаче преступников, – чётко декларировала позицию Фьюри. – Ты имеешь полномочия на заключение таких Договоров от имени Империи, Ронан?

– Нет, – поколебавшись, всё ж, ответил Молотоносец. – Только Высший Разум может говорить от имени Империи. Я Общественный Обвинитель, я обвиняю и исполняю приговор. Взойди на борт моего корабля, и я обеспечу тебе прямую связь с Высшим Разумом.

– Я… – открыла было рот Николь, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его, так как на её плечо опустилась моя рука.

– Останься здесь, – прозвучали мои слова. – Я взойду.

***

Глава 109

***

Космический корабль пришельцев. Интересное место. Сколько я уже в Марвел, а на внеземном космическом корабле впервые. Ну, это если не считать за таковой «пирамиду» Аокалипсиса, а так – да, впервые. Даже удивительно, учитывая, что пришельцев в этой вселенной, как собак нерезанных, а Земля для них – проходной двор. Но вот, как-то так вышло, что только теперь довелось, спустя почти двести лет после попадания.

А, нет, стоп – лукавлю. На космическом корабле пришельцев я уже был. И притом, совсем-совсем недавно: на исследовательской базе «Доктора Лоусон», она же разведчик Кри Мар-Вел. Но там как-то всё было… ну, не знаю, слишком уж по-Земному, что ли? Никакой изюминки, чего-то цепляющего глаз и внимание, западающего в душу и в память…

Хотя, здесь вот тоже ничего такого нет. Всё просто, всё утилитарно. Только, что форма на гуманоидах, составлявших экипаж, была непривычная – несколько более дизайнерская, что ли, приятненького такого цвета детской неожиданности, а так, всё то же самое, что и на любой местной военной или тайной террористической базе: глухие коридоры без окон с ярким искусственным освещением, переходы, боковые ответвления, вентиляционные шахты, лифты, лестницы – всё, как везде, всё, как у всех. Обидно. Космический корабль, а ни иллюминаторов с видом на бескрайнюю черноту вселенной, ни невесомости, ни суперкрутых скафандров, ни задраивающихся круглых переборок, ни стен из нанороботов – скука! Даже самого завалящего тентаклиевого монстра и то нету. Подарить, что ли?

Хотя, вот с монстром как раз всё в порядке – подобранный Николь на базе «Пегаса» флеркин увязался за мной и крутился теперь где-то в ногах у сопровождавших меня солдат. Или конвоировавших?

Вот даже интересно: что они все эти прилизанные, вышагивающие рядом «Обвинители», думают о происходящем? Как оценивают? В каком меня воспринимают качестве? Вряд ли гостя. Заложника? Или перевербовываемого агента влияния? Я ведь помню, что, по фильму, этот их «Высший Разум» не просто мог общаться со своими гостями, он ещё сканированием, стиранием памяти и промывкой мозгов не брезговал. Или сканирование – это фишка Скруллов была?

А, в целом, не важно. Я ведь потому и вызвался вместо Николь, что с моей головой проблематично что-то насильственное провернуть. И раньше-то сложно было, а уж после трёх лет пребывания на посту ИО Верховного, и подавно. Суо ж таки заставила меня изучить и наработать магические практики защиты сознания. Без этого она ни в какую не соглашалась меня к своей должности подпускать – боялась, что я ей всех Магов так перепоубиваю. И не зря боялась, так, к слову…

Пришли. На капитанский мостик. Ну, или как тут это место называется? То помещение, в котором находится на боевом дежурстве Капитан, и откуда он руководит всей эскадрой. Хотя бы оно меня порадовало: большой, почти во всю треугольную стену обзорный экран-окно… и всё. Не, ну серьёзно – всё! Помещение с двумя боковыми наклонными стенами, сходящимися над головой, как крыша в коньке на старом чердаке частного дома. Стена-кран-окно впереди, там, где у нормального чердака фронтон должен был бы быть. Ровный, равномерно-зеленоватый пол. Больше ничего! Даже кресла нет никакого! Как тут Капитан должен вахту нести? Или это специально ради меня всё «лишнее» вынесли, чтобы я чего не поломал/не спёр? Если так, то не много ли чести?

Молотоносец, тем временем остановился и указал мне рукой на центр пола, впрочем, совершенно никак не отличавшийся от остальной его поверхности. Хоть «ковидную» линию бы нарисовали, что ли? Подать им такую идею? Или самому молярный скотч достать и демонстративно начать его на пол клеить? Даже интересно, что бы обо мне в таком вот случае подумали? Решились бы они допустить мой скорбный разум к «Высшему»?

Но, шутки в сторону. Я встал на указанное место и приготовился к подключению. В фильме оно было показано довольно эффектно, но совершенно непонятно. Та визуализация чего-то металлически блестящего, ползущего по коже, не давала даже намёков на то, как и на каком принципе оно могло быть реализовано.

Ждать долго не пришлось. Действительно, что-то отдалённо напоминающее тоненькие нити жидкого металла из «Терменатора II», поползло по моим ногам вверх. Ощущалось это… ну, немного щекотно, наверное. Противно, по крайней мере, не было. Терпеть можно.

Нити выползали прямо из пола и тянулись по ногам выше. Их было много. Они оплели сначала ноги, потом пояс, грудь, шею, остановились где-то в районе висков. Рот и глаза, чего я подсознательно сильно опасался, закрывать не стали. Остановились.

Затем, от них пошло какое-то воздействие. Сначала слабое, едва заметное, потом чуть сильнее, сильнее, ещё…

Я открыл глаза в каком-то странном месте. Странном пространстве. Зеркалящий пол, расчерченный какими-то фигурами, идущая мелкой рябью вода вокруг этого пола, стоящая на одном с ним уровне и уходящая вдаль во все стороны, насколько хватало взгляда. Причём, горизонт не был изогнутым, как это бывало в привычном мире. Здесь он был прямой и ровный, словно бы и не горизонт вовсе, а обрыв в пустоту, просто отстоящий от меня на расстояние, не позволяющее его чётко разглядеть.

Небо… не небо, а какой-то странный потолок, тёмный, расплывчатый и при этом ажурный, дырявый, не сплошной. Сквозь дыры в нём, свет откуда-то сверху падал сюда, на пол и на воду. Но опять странность: все лучи падали отвесно, под совершенно одинаковым прямым углом, словно там, сверху, было не солнце, не точечный источник света, а нечто огромное, сплошное и равномерно светящееся.

Свет не был ярким, но его вполне было достаточно, чтобы не испытывать дискомфорта из-за плохой освещённости. Воздух был слегка мутным и, вроде бы, наполненным водяным паром. По крайней мере, свет, проходящий через него, подвергался частичной дифракции. То есть, если по-простому, создавал в своём луче радужные переливы.

Но всё это было мелочью. Всё это было не важно, глупо, второстепенно по сравнению с тем, что на полу, прямо напротив меня, в положении сэйдза, сидел… Учитель.

Осенсей. Живой, здоровый, бодрый, хитро щурящийся и озорно улыбающийся…

Я сел в сейдза там, где стоял. То есть, медленно опустился на колени и опустил задницу на свои пятки, а руки бросил на бёдра.

Молча и глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Раз, другой, третий, успокаивая сбившееся с ритма сердце… Хотя, стоп! У меня нет сердца!

Здесь у меня нет ни сердца, ни лёгких, ни иных органов. У меня и тела-то как такового нет! То, что сейчас уселось на колени, это моя эфирная проекция! Пусть и несколько… не совсем такая, к какой я успел привыкнуть, но это всё равно была она. А всё, что меня окружало, весь этот странный мир, больше всего напоминал Зеркальное Измерение. Тоже с отличиями, но вполне узнаваемое.

Я даже не удержался от проверки и поднял правую руку. Сформировал вокруг неё несколько простейших магических конструктов, грубых, топорных, но от того очень мощных. И, подчиняясь моей воле, часть мира, что была справа от меня, резко встала на дыбы, изогнувшись под прямым углом в паре метров от того места, где я сидел.

Я удовлетворённо хмыкнул – всё же Зеркальное Измерение.

– «Любая достаточно развитая технология не отличима от Магии» – третий закон Артура Кларка, – прозвучал мой голос в этом странном месте. Хотя? Прозвучал ли? Как эфирная проекция может звучать в Зеркальном Измерении?

Но не будем зацикливаться: в конце концов, тут и проекция не совсем проекция, не совсем эфирная, и измерение не совсем Зеркальное. То, что оно поддаётся манипуляции теми же инструментами и методами, как Зеркальное, ещё не означает тождественности с ним.

– Этот образ, – вернул я часть мира в нормальное положение и развеял магические конструкты, после чего повернулся к Разуму. – Это удар ниже пояса. А подобные приёмы меня злят.

– Я не собирался тебя злить, Виктор, – улыбнулся имитацией улыбки Морихея Разум. Повторить настоящую он не смог, пусть и получил этот образ. Чтобы повторить улыбку Морихея, надо быть Морихеем, а не пытаться казаться им. – В мою программу просто заложена такая визуализация. Этот образ формируется твоим собственным восприятием, а не моим желанием. Я ведь даже не знаю, кто это, чей облик я принял.

– Ложь, – спокойно ответил я.

– Ты мне не веришь? – удивлённо взметнулись седые брови моего собеседника.

– Нет, – подтвердил сказанное ранее я.

– Но почему? – изобразил изумление Разум. – Чем я заслужил недоверие?

– Попытки ракетного удара по моей планете недостаточно? – задал ответный вопрос я.

– Но ведь удар не состоялся.

– Только потому, что мой брат его остановил, – тут же отбросил его аргумент я.

– Но, Виктор…

– Довольно, – непреклонно оборвал его на полуфразе я. – Мы встретились для переговоров по разрешению создавшейся ситуации, а не для поиска виноватых. Так вернёмся к переговорам.

– Хорошо, Виктор, – после нескольких секунд молчания, со вздохом согласился Разум. – Чего ты хочешь?

– Выдворения кораблей Кри из звёздной системы, к которой принадлежит C-53. Прекращения агрессии Кри по отношению к жителям C-53. Сохранения нейтралитета C-53 в отношениях с Империей Кри, – спокойно и четко перечислил основные свои пункты я, продолжая спокойно и расслабленно сидеть в сейдза.

– А как же скруллы? – мягко уточнил Разум. – Обвинители ведь пришли к C-53 только для того, чтобы искоренить ростки этой галактической заразы. Ты намерен приютить их на планете? Учти, они очень быстро плодятся. Их популяция разрастается. При этом, они мгновенно проникают в основные властные структуры общества, получая возможность влиять на него и контролировать политику, законы, общественный строй. Они, как вирус, поражают и захватывают любой общественный механизм. Не существует способа ограничить их и держать под контролем. Ты понимаешь это?

– Понимаю, – кивнул ему я. – Поэтому, скруллов на Земле не будет.

– Позволь Обвинителям и Старфорсу выжечь эту заразу. Они хорошо умеют это делать, Виктор, – продолжил мягко увещевать Разум.

– Внутренние дела C-53, это внутренние дела C-53, – отрезал я. – Между Землёй и Империей Кри нет заключённых Договоров о взаимной выдаче преступников. Между нами вообще нет никаких договоров, регулирующих международное взаимодействие.

– Виктор… – мягкость в голосе Разума стала обманчивой. – Ты же понимаешь, что C-53 – это просто одна единственная планета, уровень развития цивилизации которой… весьма низок. Вы не достигли даже возможности свободного перемещения по собственной звёздной системе. Не говоря уж о дальнем космосе. А Кри – галактическая Империя. С соответствующими вооруженными силами и космическим лотом. Пусть, с одним единственным звеном Обвинителей вы справились, но одна планета и целая Империя… – показательно поднял руки и изобразил ими чаши весов он. Чаша, изображавшая Империю, безапелляционно шла вниз.

– Переходим к угрозам? – уточнил я. – Что ж. Информирую, что C-53 входит в состав Девяти Миров. И находится под протекторатом Ассарда. Конкретно, является зоной ответственности наследного принца Ассгарда Тора Одинсона. Другое название C-53 – Мидгард. Это к слову об Империях. Если на одиночный случайный инцидент Один в своём миролюбии может закрыть глаза… глаз. То на прямое полномасштабное вторжение Кри в Мидгард, вынужден будет отреагировать.

– Ассгард… – медленно повторил за мной Разум. – Это действительно всё усложняет.

На какое-то время повисло молчание. Разум думал. Я ему не мешал. Но то, до чего он додумался, было предсказуемо и даже очевидно. С другой стороны, а почему нет? Логично же.

Тщедушная, но крепкая фигурка Морихея поднялась на ноги и двинулась ко мне. На губах этой аватары играла улыбка. Вот только с настоящей улыбкой Осенсея, её даже сравнивать было некорректно. Такого выражения на лице самого уважаемого мной Учителя, никогда не было, да и не могло быть. Разум, лицом Морихея, улыбался. Высокомерно, с превосходством и даже слегка угрожающе.

– Но ведь ты, Виктор, насколько я понимаю, имеешь достаточный вес среди тех, кто принимает решения, чтобы склонить их к сотрудничеству, – неторопливо идя ко мне, произнёс он. – Да и боец с твоими способностями к мгновенному перемещению, Кри пригодится.

Закончил свою фразу он как раз уже в шаге от так и продолжавшего расслабленно сидеть на коленях меня. После чего сократил оставшееся расстояние, потянулся вперёд, схватил за одежду в районе груди и бросил, как когда-то в фильме, бросил Дэнверс в плоскость воды, вставшую на дыбы.

Попытался. Даже схватил. Даже плоскость воды под прямым углом согнулась, став стеной. Вот только… Я не Дэнверс.

«Напавший на Мастера Айки до проигрывает не потому что напал слишком быстро или слишком медленно, или неправильно, а потому что напал». Об авторстве этой фразы можно долго спорить. Кто-то приписывает её Далай-Ламе. Кто-то считает безымянной древней Мудростью Востока. Кто-то говорит о Мастере Кунг-фу. Кто-то о Мастере Боевых Искусств вообще. Я применяю эту фразу к Айки до в частности. Просто потому, что именно к тому Искусству она подходит идеально. Ведь, основой Айки до как раз и является идея о принятии силы нападающего и перенаправлении её. Вокруг именно этого принципа в нём всё и строится – он фундаментальный.

В других Искусствах он тоже есть. Во всех есть. Но там он уже не так очевиден, хоть и не менее важен.

Я не считаю себя Мастером Айки до. Другие считают, тот же Киссёмару. Я себя – нет.

Но здесь и сейчас, тот образ, что принял Разум для встречи со мной, та обстановка, в которой встреча происходила, те воспоминания, которые этот образ и эта обстановка пробудили, то положение тела, в котором я находился. Да сама атак, в конце концов. Всё это заставило реагировать именно таким образом.

Я даже сознанием свои движения практически не контролировал. Да и, наверное, не смог бы: не успел бы отреагировать – мир окружающий был миром Высшего Разума, законы мира этого подчинялись ему. Поэтому атака была проведена со скоростью, обычному сознанию недоступной.

Но тело отреагировало само.

Классический, самый что ни на есть, базовый кокю наге из положения ханми-хандачи, то есть бросок силой дыхания из положения, когда уке стоит на ногах, а наге сидит на коленях.

Базовая техника в классическом исполнении окончилась закономерным результатом: Разум грохнулся об пол. Но откатиться не смог, ведь я двинулся вперёд и перевёл бросок в болевой контроль.

Одно совершенно неуловимое мгновение, и ситуация, так стремительно рванувшая вперёд, снова застыла. Аватар Высшего Разума лежит на полу лицом вниз, а я сижу на коленях выпрямившись рядом, зафиксировав одну его руку в болевом контроле. В паре метров от нас пол становится стеной, а по вертикально стоящей воде идёт спокойная неспешная мелкая рябь. Сюрреалистичная картина.

Особое значение для меня лично в ней было то, что когда-то, десятки лет назад, в точно таком же положении мы были с настоящим Морихеем. Только, тогда лицом вниз лежал я, а в контроле держал мою руку он. Держал легко и не напрягаясь, а я, как ни пыжился, не мог встать.

Теперь так же не мог встать или высвободиться Высший Разум. Ирония и гротеск…

– А ты не задумывался, – обратился к лежащему подо мной и неистово дёргающемуся Разуму я. – Почему на переговоры с тобой послали именно меня?

Членораздельного ответа я не услышал, но какое-то рычание-бурчание было.

– Почему не мой брат, который посадил всю вашу эскадру, не Фьюри, которая представляет «Щит», не Джина, которая недавно к вам «постучалась»? – продолжил спокойно говорить я, легко и непринуждённо блокируя все его попытки вырваться. – Почему я?

– Так почему ты? – сквозь зубы выдавил из себя Разум то, что, как ему казалось, я хотел от него услышать.

– Да просто потому, что я могу убить тебя, – светло и радостно, чем-то очень похоже на то, как когда-то улыбался Учитель, улыбнулся я. – Не сломать один вот этот, конкретный терминал подключения, смонтированный на флагмане Обвинителей, а именно убить. Убить твою сущность, Высший Разум. Убить так, что уже никто не починит и не построит заново.

– Это невозможно! – выкрикнул Разум.

– Невозможно, – кивнул я и поднажал на его зафиксированную руку, чем причинил сильную боль… тому, что в принципе боль испытывать не способно. Разум закричал и забился. – Но ты это чувствуешь. Чувствуешь, как получаешь урон. Чувствуешь, что я не блефую…

Я чуть ослабил нажим, и Разум перестал биться. Почти совсем перестал пытаться вырваться.

– А ты на меня напал, – продолжил я рассуждать в слух. – А значит, теперь я имею полное моральное право тебя уничтожить. Назови мне привлекательную причину не делать этого?

– Я уничтожу твою планету! Сотру её в космическую пыль!..

– Не верный ответ, – произнёс я и сломал ему руку в трёх суставах. А после этого ловко перехватил шею и её тоже сломал. Ещё несколько секунд тело подо мной сохраняло форму, а потом медленно рассеялось в пространстве…

***

Глава 110

***

Человеческая телесная форма, принятая Высшим Разумом для встречи со мной, медленно рассеялась возле моих ног. Учитывая то, какая именно это была форма, радости я не испытывал. Было грустно и вязко на душе. Даже липко как-то… Неприятное чувство. Тянущее.

Я вздохнул и посмотрел вокруг. Тело возле моих ног рассеялось, но мир окружающий меркнуть или исчезать не спешил. Я не вываливался в реальность. Да и, честно говоря, даже не знал, как это делать: где здесь заветная кнопка «Выход»? Инструктажа-то мне никто не проводил перед отправкой в это измерение. Предполагалось, что Высший Разум сам обеспечит мне возвращение по окончании переговоров, чем бы они не закончились. Но, что делать теперь? Ведь того исхода, который случился в реальности, никто и представить себе не мог.

Я задумался, пытаясь сообразить, что же делать дальше. Как быть?

Страха, что интересно, не было. Да и чего бояться, ведь единственный, кто тут мог быть, кроме меня, уже мёртв? Чего бояться в пустом пространстве?

Как я ошибался…

Тело Высшего Разума рассеялось в пространстве. Несколько мгновений ничего не происходило. Потом, после своего вздоха, я с удивлением заметил, что в окружавшем меня пустом и странном мире что-то начинало меняться. Что-то, что пока уловить и вычленить было сложно, но оно уже ощущалось, как лёгкое давление на мою голову. Как едва различимый звон в ушах.

Постепенно, мгновение за мгновением, изменение это нарастало и в какой-то момент этих изменений накопилось столько, что они стали видимыми. Окружающее пространство наполнялось каким-то холодным желтым светом. Энергией, имеющей холодный желтый оттенок, что пронизывала собой всё окружающее. Нет, не так. Не наполнялось. Оно изначально из этой энергии состояло. Весь мир, меня окружавший, его суть, изначально состоял из этой желтой энергии, которая теперь начинала высвобождаться, накапливаясь и концентрируясь в видимом мной пространстве. Эта энергия стекалась отовсюду. Стекалась ко мне. Мягко и ненавязчиво давила на мою проекцию, проникала в неё.

Энергии становилось всё больше и больше. Если первоначально давление её практически никак не ощущалось, лишь угадывалось, то теперь оно уже было вполне отчетливым. Достигало уровня средней щекотки. Или давления воды на глубине в пару метров. Это не было болезненно. Даже в какой-то мере приятно. Только всё дело в том, что нарастание не прекращалось, процесс высвобождения энергии становился только быстрее и быстрее. И вся она тянулась ко мне. Тянулась… и втягивалась. Вливалась.

Но, опять же, вливалась не как в конечный сосуд. Я не чувствовал наполнения или переполнения ей. Она вливалась в меня и текла через мою проекцию куда-то дальше, туда, где я её не чувствовал. Она, моя проекция, практически не оказывала этой энергии сопротивления, легко пропуская её через себя. Но поток с каждым субъективным мгновением становился только больше. И ему не предвиделось конца, так как энергии вокруг было столько… слово «озеро» не опишет того количества. И слово «море» будет слишком слабым для этого. Слово «океан» немного приблизится к тому, но лишь немного. А больше слов я подобрать не могу. Если только… «космос» энергии? Но оно, пожалуй, будет уже перебором. Всё ж, её было немного меньше бесконечного в любую сторону великого космоса, ведь и она, и я, и весь этот непонятный мир были и остаёмся лишь его малозначительной частью. А части с целым никогда не сравниться, сколь бы велика она не была.

Больше, больше и больше. Быстрее, быстрее и быстрее. А я… оставался конечным. И с таким напором, с таким потоком мне становилось справляться всё трудней. Пропускание его через себя становилось из приятного напряжённым. Из напряжённого тяжёлым. Из тяжёлого мучительным…

Да ещё и голова… сознание моё, одновременно с «физическим» действием этого потока на проекцию, подвергалось давлению. Или, правомочнее будет сказать, не давлению, а воздействию, так как именно давления-то и не было. Не было прямого нападения.

Больше всего это напоминало мне воздействие силы Джин. Того самого, из периода, когда она перестала себя контролировать, когда блокировка Чарльза начала трещать по всем швам. Как и в тот раз, небо над моим внутренним миром начинало менять свой цвет. Только, если от приближения Джины небо становилось багровым, а вода, что текла по стальным стенам моего самоконтроля, окрашивалась кровью, то тут всё желтело, а вода начинала отдавать жидким золотом.

Это был показатель. Яркий и красноречивый маркер того, что на мой разум идёт воздействие, которое я проворонил. От которого не сумел защититься. Которое я даже почувствовать толком не сумел.

Но это лишь ассоциативно-образные цепочки, часть защиты, что я сознательно выстраивал вокруг своего разума век практики БИ и десяток лет практики Магии. То, на чём я пытался сосредоточиться, отрешившись от ощущений «тела» моей эфирной проекции. Сосредоточиться, отгоняя те картинки, звуки, чувства, что полезли наружу из глубин моей памяти, из сознания. То, что заставляло испытывать меня всю гамму эмоций от безудержного озорного веселья до всепоглощающей, разрывающей душу тоски и щемящей грусти. Обходя все барьеры моей воли, всплывало передо мной лицо Авраама в тот вечер, перед роковым экспериментом. Потом лицо стрелявшего в него Кригера. Лицо матери, спускавшейся ко мне в подвал нашего дома, чтобы принести мне, сидящему там на цепи волчонку, загрызшему второго её ребёнка, покушать… Лицо Иогана Шмидта с его шприцем, заглянувшего ко мне в лабораторию Аушвица, если конечно можно назвать лицом его краснокожую, словно обожженную безносую рожу. Лицо Николь, прикованной к нержавеющему разделочному столу в соседней со мной камере того же концлагеря. Лицо Крулла, ломающего мне шею. Лицо Крулла, которому ломаю шею я…

Много ещё чего. Десятки, сотни, тысячи образов. Всплывали в голове. Но мало того, тут же начинали материализовываться в окружавшем меня пространстве из той энергии, что вливалась в меня широким неостановимым потоком.

Энергия вливалась, «зацепляла» эти образы внутри меня, проходила насквозь, вынося их с собой наружу, вовне, где они из этой же энергии и материализовывались. Поток всё время ускорялся. Образов становилось больше, больше и больше. Они толпились, они теснились, они совершали какие-то действия. Будь всё в реальности, они бы уже топтались друг у друга на головах от того, что их так много, на такой ограниченной площади. Но дело происходило не в реальности, не в материальном её плане по крайней мере. И всем им хватало места. В их распоряжении был весь этот странный мир. А он большой. Очень большой. Конечный ли?..

Поток ускорялся и уплотнялся. Ускорялся и уплотнялся. Его проталкивания, пропихивание, пролезание через меня, приносило ощутиую, абсолютно реальную боль. Мучения. Но, куда страшнее, что этот поток что-то менял во мне!

Дзен бы с ними, с болью и мучениями – за свои века жизни я достаточно натерпелся и успел в какой-то мере к ним привыкнуть. Но вот изменения… изменения – это страшно.

Тем более, что происходило всё не в моём физическом теле, и не столько с моим физическим телом, которое потом легко сможет любые изменения откатить, а с самой уязвимой моей формой – формой эфирной проекции. Самым ультимативным моим оружием, но при этом и самым… нет, даже единственным уязвимым местом. Ведь ранить или даже убить меня, в последние годы, стало возможно только на уровне эфира. Всё остальное даже за повреждение сознанием перестало восприниматься.

Моё тело можно разорвать взрывом на кусочки, сжечь пламенем или растворить кислотой, а я даже не обращу на это внимание, воссоздав его в прежнем виде уже через мгновение. И, даже, может быть, если повезёт… вам повезёт, не обижусь. Ну, вероятность во всяком случае не нулевая. А вот в эфире… я до сих пор помню помятую Круллом ногу. И то, сколько лет она потом заживала-восстанавливалась.