355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Михаил Фиреон » Долгая осень (СИ) » Текст книги (страница 22)
Долгая осень (СИ)
  • Текст добавлен: 31 октября 2016, 01:37

Текст книги "Долгая осень (СИ)"


Автор книги: Михаил Фиреон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)

–Давай и дальше валяйся на диване, мечтай и все такое. Думай о том, какой ты несчастненький и как все бесполезно. Что ты ничего не можешь сделать, и жизни конец. А вот Хелен, наверное, уже никто, не поможет. Жди давай, пока не постучат в дверь и не придут за тобой. Ты думаешь, что они так возьмут и простят нам бриг и все остальное? Об этом вы все подумали? Вот подумай и на, можешь сразу стреляться.

Она вскочила и, резко выдернув ящик стола, выхватила из него револьвер, и, не глядя, бросила его на кровать. Детектив едва успел поймать его, чтобы увесистая рукоятка не ударила его в бок.

–Неудачники! – выкрикнула Мариса. Она схватилась за штору и уставилась в темное стекло – что ты, что Элет, что ваш старый лорд, думаете, спрятали голову в песок и все?

Вертура перехватил пистолет за рукоять. Тяжелое и изящное оружие с гравированными цветами и листьями накладками удобно легло в ладонь. Длинный и изящный ствол из светлого металла, уставился в потолок. Ощущение тяжелой стали в руке придало ему сил. Он встал с кровати и подошел к окну. Протянул руки и обнял писательницу. Мариса передернула плечами, но позволила ему обнять себя. От ее влажных волос пахло лавандой и ароматным ягодным мылом.

–Да я всегда тяжело переживаю происходящее – заявил он – а еще я плачу по ночам в подушку. Дай хоть раз сделать это на людях.

–Не дам – огрызнулась Мариса – ты говоришь так каждый вечер и каждое утро. Двадцать четыре часа в месяц....

–Со второго пришествия. Напиши это в своей книжке – посоветовал детектив – герой не обязан быть из железа.

– Шутишь? Смешно? Обязан – категорично заявила писательница – кому интересно читать про нерешительных вялых мямлей? Мне нет. Женщины и фортуна любят смелых и безрассудных рыцарей, непоколебимых и неподкупных героев. Знаешь, почему даже этот ленивый жирный Турмадин и трусиха Хелен полезли с тобой в ваш старый форт? Знаешь, почему даже твоя поганая Райне все время только и трещит о тебе? Даже этот пафосный Гандо до сих пор не может забыть тебя. И мэтр Тралле и леди Хельга и многие другие... Знаешь почему я пошла с тобой на тот корабль, знаешь почему я вообще пошла за тобой?

Он резко схватила его за запястья, так что острые ногти впились ему в кожу. В свете свечи заблестели капельки алой крови. Мариса изо всех сил дернула его за руки, прижимая к своей спине.

–Потому что ты всегда знаешь что делать! Потому что как бы не были темны сумерки вокруг, ты всегда будешь искать выход, идти до конца! Не так как те бестолковые болтуны с турнирных площадок и кабинетов. Мы не можем, мы не знаем, нам не прописали, это опасно и вообще не благословили! Ты вел за собой людей, как сэр Бенет, как Адам Роместальдус, и если ты хоть один раз сделал это, ты больше не имеешь права вот так взять и бросить всех в такой тяжелый момент. Ты понимаешь это? Я знаю по себе – раз не сядь за книги, и ты неделю не прочитаешь и не напишешь ни строчки. А ни у тебя, ни у меня нет этой самой недели. Сколько тебе осталось? Что может случиться завтра? Ты будешь сидеть и ждать, а ведь завтра может быть уже поздно, и ты не успеешь сделать то, что было нужно, то что был должен, и тогда, может быть погибнут другие. Этот глупый и трусливый Элет, этот грязный неряха Турмадин.... Кто следующий? Твой высокий лорд Динмар, леди Салет?

Она выхватила из его рук револьвер и взмахнула им так, что едва не попала детективу в лицо, схватила обеими руками и закусила ствол. Острые зубы яростно лязгнули по металлу. Вертура словно опомнился ото сна.

–Я думаю, у мастера Ди есть какой-то план – проговорил он – все это неспроста. Он бы не бросил отдел после пятидесяти лет службы. Быть может, он подозревает кого-то в предательстве. Турмадина? Он как-то больно легко вырвался из плена. Ризета? Он тоже живет в порту, как и те, кто подвергся массовому гипнозу. Райне? Она была в форте, и я не видел, успел ли уколоть ее Дузмор. Элета – показная простота, слишком твердое алиби. Гирке? Кто она такая? Откуда она вообще взялась у нас? Доктора – мало ли что могло присосаться к нему в лаборатории... Тебя и меня? Прежде всего, выяснить мотивы сэра Динмара. И найти этого Бинго. Это точно он поджег контору. Пока мы сидели в кафе, вернулся в комендатуру с полицейским офицером, застрелил его и гвардейцев, устроил пожар. У меня остались снаряды, которые вынул из стены в доме Зулета и из обгоревших костей Турмадин. Надо отнести их Пуляю, пусть сравнит. Если они одинаковые, то тут все ясно. Хекстон и Бинго. Барон Корсон, Алисия и Луиза Вальдэ. Профессор Розенгарден и кто-то из трех высокопоставленных персон. Полковник Гигельмот отметается. Лорд Киминг – слишком внезапное назначение для ничтожной фигуры. Лорд Лерион – возможно. Но он все свалил на Тирэта. Генерал Барнау мертв. Остается магистр Ранкет. Заперся в своем замке. Он и есть тот, кто знает, что к чему. И еще Верит – у него остались списки и черновики наших архивов.

Мариса сосредоточенно молчала. Рассуждая, детектив не видел ее лица. Слышал только, что она сосредоточенно водит стволом револьвера по лицу.

–Мы раскроем это дело. У нас есть все улики, уверен, мы видели достаточно, осталось только сопоставить факты, найти недостающие и мы.... Добавим в медовый месяц барона Корсона ведерко дерьма.

–Отличный план – резко вырвалась из его объятий, белым вихрем длиннополой ночной рубахи кину, пролетела по комнате и приставила к его лбу ледяной ствол револьвера писательница. Ее темные глаза сверкнули непреклонным сумасшедшим огнем. Пламя плясало на обнаженных лодыжках и светлых руках. Растрепанные волосы рассыпались за плечами темным каскадом, так что теперь она была похожа на деву-воительницу с картинки какой-то старой-престарой книжки. Держа пистолет на вытянутой руке, она отвела плечо и слегка отставила назад левую ногу, чтобы компенсировать отдачу выстрела и, задрав подбородок, исподлобья смотрела в лицо детектива. Она склонила голову, губы скривились в страшной непреклонной улыбке.

-Ох. Что-то мне нехорошо – вздохнул Элет – что за дрянь тут сегодня наливают? Разбавили больше обычного?

Они сидели в 'Постовом'. Полицейская закусочная находилась в западной части комендатуры и выходила окнами на проспект Лордов. Пламя пожара совершенно не коснулось этой части здания, и агенты сразу же после приема у лорда Динмара, не долго думая, завернули именно в нее, где и заказали себе бочонок юва с закуской. В зале было людно – помимо собравшихся тут полицейских из других комендатур, пришедших поглазеть на пожарище, потрепать языками и поддержать коллег, в 'Постового' завалилось не меньше трех десятков солдат из закончившейся дневной смены караула. Все кричали, требовали музыки и юва, стучали кружками и каждый старался переорать весь зал.

–Лила, любовь моя! – кричал Элет в ухо Гирке – прошу вас, закажите нам еще!

Он был уже изрядно пьян. Канцелярская дева в очках ловко вырвалась из жирных объятий Турмадина, подмигнула жующему купленный на перекрестке бутерброд мастеру Пуляю и стремительно исчезла в толпе. Только сверкнули больше круглые очки в массивной черной оправе. Миг и где-то в толпе мелькнули рукав ее светло-голубой мантии и длинный густой хвост черных волос. Мужчины многозначительно переглянулись.

–Прелесть! – отсалютовал кружкой Турмадин.

–Ага – самодовольно согласился Элет – мэтр Пуляй, а вы как думаете?

–Я вот думаю, что вы такие балбесы, а юная леди проводит с вами время! – усмехнулся Пуляй и налил себе юва.

–А что, ей еще, сидеть за книжками что ли? – возмутился Элет – библиотека-то сгорела!

–За вышиванием – вставил свое слово Турмадин – вот сейчас она вернется, и я попрошу, пусть вышивает мне рыцарский платок! А лучше мантию, как у Вертуры!

Как раз в это время Гирке подошла к высокому столу, где насыпали закуску и разливали юво. Сделав неуловимое движение, проскользнула за спиной шинкаря в коридор на кухню. Ловко вытянувшись вдоль стены, пропустила катящего в зал бочку юва мальчика – слугу. Скользнув в тени, увернулась от вышедшего с кухни, чтобы скусочничать казенного мяса усатого повара. Только мелькнули аккуратные тяжелые складки рукавов ее шерстяной мантии и белые чулки над грубыми кожаными мокасинами, как она уже была между дверью жаркой и сумрачной полицейской кухни и почерневшей от сажи кирпичной трубой очага. Прямо перед ней на огромном столе сосредоточенно орудовали ножами двое утомленных буйными аппетитами посетителей помощников повара. Шинкуя капусту и морковку, они сталкивали ее с края стола в огромный, бурлящий посреди комнаты, наполненный аппетитным желто-зеленым варевом с помидорами и перцем котел. Приметив движение, один поднял голову, но канцелярская дева, словно почувствовала его взгляд и, легким поворотом на носках вышла из его поля зрении. Усталый подмастерье только вздохнул и промокнул передником взмокший от натуги и жара перетянутый черной мохнатой лентой, чтобы пот не лился в глаза, лоб. В зале снаружи гнусаво взвизгнула настраивающаяся скрипка. Волком завыла труба. Нестройно загремели скамейки. Полицейские и солдаты с приветственными криками вскакивали со своих мест, чтобы поскорее собраться в веселый хоровод – отвязный солдатский танец для большой компании напившихся мужчин.

–Веселятся! – в злорадной зависти проворчал тот из подмастерьев, что пониже и покрепче.

–Ничего-ничего! – подбодрил второй – вот доварим супешник и тоже вдарим! И пусть мастер Гимп там сам кувыркается!

И ножи еще яростнее застучали в такт начавшимся снаружи танцам.

–Мэтр Пуляй, ну-ка давайте с нами! – бросаясь в лихо пляшущую толпу, призывно заревел Турмадин – где леди Лила? Куда девалась эта чертовка?

–Прихорашивается для вас! – по-офицерски, будто говоря это даме, щелкнул каблуками и отсалютовал Элет. Пригладив волосы и оправив воротник, он тоже, без промедлений прыгнул в зал, где хоровод уже сменился двумя хлопающими в такт и не в такт шеренгами. Виолончель и гитара рвали струны медиаторами, наполняя воздух заветными для каждого пьяного сердца тремя аккордами. Даже если вы не учились бальным танцам и всю свою жизнь провели за сохой, пикой или конторским столом – нет ничего проще, чем напившись юва и закусив хлебом с чесноком станцевать джигу.

–А ну! – захлопали шеренги и Элет с Турмадином, схватившись под локоть и весело размахивая рукавами-крыльями, завертелись между рядов и разошлись по разным шеренгам в дальнем конце зала. Следом за ними между весело хлопающимися и едва не падающими от смеха полицейскими уже вертелась вторая пара – капитан Касет и толстый интендант Тукс. А за ними – постовой Мюк, тот самый, которого когда-то давно сунули головой в очко клозета на улице Подвалов и усатый долговязый стражник Писет – и так каждый с каждым, пока в начале хлопающего строя снова не оказались Элет и Турмадин. Один – высокий и могучий сорвал с какого-то стола чужую кружку и танцевал с ней как с мечем, а второй спрятал очки чтобы они от скачки не улетели в зал, выставил вперед толстое брюхо и, высоко закидывая ноги в такт музыке, подслеповато вглядывался в топу в поисках нежданно-негаданно бросившей его Гирке.

Тем временем канцелярская дева дождалась, пока очередной кочан капусты не превратится в крошево и не окажется в котле и пригляделась к темным, трясущимся от грохота музыки, смеха и топота стенам. Примерившись, она скользнула в угол к шкафу с посудой, легко сунула между стеной и полками руку, и, поддев доску с необычайной легкостью свернула стеллаж. Полка опрокинулась. Медные котлы и кастрюли с грохотом поскользнувшегося на катке духового оркестра, зазвенели по всей кухне. Последней к ногам озадаченных подмастерьев упала большая бронзовая крышка.

–Бе! – разочарованно выругались повара – ну кто складывал!

И они наперегонки бросились к опрокинутому стеллажу и так и встали перед ним в ожидании, кто первым нагнется чтобы начать убирать. Именно в этот миг канцелярская дева ловко обошла вокруг трубы и, нечеловечески стремительным движением раскрыв свою поясную сумочку, достала из нее маленький сероватый пузырек, отщелкнула пробку и вылила его в суп. Словно почуяв неладное, подмастерья одернулись к котлу, но было уже поздно. Развернувшись на носках, Гирке сделала окрестный шаг и прижалась спиной к трубе очага вне поля зрения кухарей.

Подмастерье что чуть повыше сорвал с головы повязку и со вздохом утер лицо.

–Что встали-то? – на пороге уже возвышался усатый и сутулый мастер Гимп. Дожевывая казенный бутерброд, он грозно взирал на разгром – прибираться-то кто будет, а?

И он спустился по ступенькам в кухню, причем Гирке прошла как раз за его спиной так, что растерянные подмастерья, только и успели, что распахнуть рты от изумления. Светлая, как голубой лунный призрак тень на миг проскользнула за плечами грозного мастера полицейской кухни и вылетела в коридор.

–Сейчас все уберем... – растерянно схватился за большой котел тот подмастерье что потолще.

–Убирайте-убирайте – мастер Гимп взял поварешку и ломоть белого хлеба, зачерпнул супа, смачно и с брызгами подул на него и сделал большой и шумный глоток.

–Помои – выплескивая остатки в чан, с видом знатока, сообщил он – это вам не Джульбарс-тулл.

Когда музыканты слегка подустали и столпились перед прилавком чтобы получить внеочередные кружки юва, а публика в изнеможении попадала на скамейки, придерживая ногой дверь в кухонный коридор, на пороге появился усатый и исполненный гордости, мастер Гимп. В его могучих руках на алом полотенце покоилась огромная кастрюля полная горячего свежего ароматного супа. Толпа приветственно зашумела, а повар задрал нос и сделал такой важный и горделивый вид, словно в его руках был не котел с дешевой полицейской баландой, а праздничный торт, какой готовят на столичный, проводимый в королевском дворце раз в двенадцать лет бал.

–Ва! – приветственно взвыла голодная толпа. Застучали миски, зазвенели монеты.

–Ох хорош супец! – хватая ломоть хлеба, зачерпнул ложкой густое варево Элет.

–Ага – довольно отозвался Турмадин – Лила, вам налить? Угощаю!

–Наливайте! – зажато улыбнулась, смущенно сверкнула своими огромными очками и, словно отрезав рукавом, заявила Гирке.

И Турмадин вразвалочку заспешил к раздаче, чтобы угостить даму дешевым полицейским супом-ассорти из капусты, картошки, кабачков, гороха, крапивы и крошечных как патроны тридцать второго калибра из стены мансарды банкира Зулета, по-северному вечнозеленых помидор.

–Комедия в трех лицах – сверкнул золотым зубом Пуляй. Он оторвался от своей маленькой, исписанной столбиками какого-то незнакомого языка, книжки и покачал головой – обожаю полицию за ее серьезность даже в самых глупейших ситуациях.

И, откланявшись, допил свое юво и вышел. Элет совершенно забыл о том, что контрабандист не скинулся за выпивку.

–Знаете Лила – признался он, нависая над сидящей рядом, пожимающей плечами, Гирке – это конечно все чудовищно, Хелен и все такое, ну вы же понимаете меня, что я хочу сказать. А сказать я хочу вот что. То, что полиция это полиция. Долг, понимаете? Честь мундира, рыцарский кодекс. Ну да это очень тяжело, а вы первый раз, но мы тоже все никак не можем привыкнуть....

И вечер продолжался. Юво, музыка и суп лились рекой, а в закусочную заваливались все новые и новые полицейские – заканчивалась вечерняя смена, и надо было поесть перед уходом домой. А те, кто уже покушал и выпил, махали рукавами оставшимся и отчаливали в ночной дозор, в темноту. Никто и не подозревал беды, и даже не насторожился, когда гуляки начали покидать зал поодиночке и даже подвое и потрое, а из клозета под лестницей потянуло подозрительно густым, щекочущим ноздри запахом необычайно концентрированного полицейского супа.

–Я на минутку – с важным видом закивал своей даме Турмадин и, подпрыгнув, в темпе джиги засеменил в дальний угол к лестнице. Но тут его уже ждала целая очередь прижавшихся к стене закусивших губы и теребящих пояса, солдат и полицейских. Недоуменно поморгав, Турмадин бросился наверх в комендатуру, где на втором этаже между комнатой долговых приставов и архивом нераскрытых дел располагался еще один туалет. Ненависть рыцаря была безгранична, когда он обнаружил, что и здесь уже стоит очередь, а какой-то курьер осторожно стучит в запертую дверь кабинета интенданта Тукса.

–Я занят! – в стыдливом отчаянии восклицал из кабинета интендант.

–Сэр Турмадин! – из распахнутой двери канцелярии вышел Тирэт – ради всего святого, что за бардак?

–Минуточку.... Я сейчас... – простонал рыцарь и, невзирая на недоумевающий взгляд заместителя коменданта, бросился прочь, во двор.

Не прошло и часу, как к наполовину обгоревшему зданию полицейской комендатуры подъехал черный орденский дилижанс, а следом еще две груженых отправленными на послушанье в госпиталь монастырскими братьями кареты. Высокий черный доктор в скрывающей лицо герметичной маске зашел в зал и, перешагивая через мрачно взирающие на него зловонные тела, прошел в дальний угол. Миновав пристроившегося со спущенными штанами на огромной медной кастрюле, яростно грозящего едва живым от страха подмастерьям большим поварским ножом мастера Гимпа, прозондировал с порога кухню.

Безошибочно определив источник заразы, он подошел к наполовину опустевшему котлу с супом, заглянул в него и бессовестно зачерпнул пробиркой.

–Это не мы! – взмолился один из подмастерьев, тот, что пониже и потолще – гнилую капусту завезли! Мы предупреждали! А он не слушал! – и он ткнул пальцем в мастера Гимпа.

–Не ваше дело орал! Коксам на пожрать сойдет, говорил! – наябедничал и второй.

–Молчать лоботрясы! – злобно взмахнул ножом повар и тут же скрючился на кастрюле, забурлило, потекло, и повар со стыда спрятал голову в алом кухонном полотенце.

Но доктору было явно все равно.

–Это смертельно? – с тоской обозревая свое поверженное внезапным мором полицейское воинство, вопросил Тирэт.

–Полагаю обычная магнезия – снимая с лица дыхательную маску и выключая зеленый фонарь на виске, коротко ответил доктор.

И, оставив монахов развозить по госпитальным домам стонущих, охающих, клокочущих и истекающих супом полицейских, запрыгнул в дилижанс и укатил прочь. Остались только Тирэт, толстый полицейский доктор, которому было уже совсем не до шуток со смехом, два десятка вызванных с дальних постов и из караулок офицеров и рядовых, да несколько снобов, которые, предпочли напиваться одним ювом. Как и коварная Гирке, они так и не снизошли до пикантного шедевра казенной полицейской кухни, о котором даже сам его создатель, маэстро кулинарных искусств, мэтр Гимп так пренебрежительно отзывался – 'помои'.


-А здесь, если бы мы были в глупой книжке, ты должен был выбить пистолет из моих рук. Я бы нажала курок и обязательно прострелила бы часы. Ты бы схватил меня за руку, я бы с грохотом выронила пистолет, расплакалась и бросилась тебе на шею со слезами любви – отвела от виска детектива револьвер Мариса – но в моей комнате нет часов. И все это так глупо....

Она села на кровать, сложила руки на коленях и, многозначительно отвернувшись к стене.

–Ты проверяла, сможешь ли убить меня, если я стану автоматом, предателем или заражусь корнем Мо? – присел рядом детектив.

–Плохая попытка – кивнула писательница – чувства – мое самое слабое место. Я хочу быть с тобой и мне плевать на все. Только с тобой и всегда. Потому что до этого не было ничего. Космическая пустота. Адронный вакуум. Абсолютный ноль. И какой смысл после этого пробовать стрелять или не стрелять, если все равно, потом не будет ничего?

Она улыбнулась и ласково взяла его руку в свои ладони. Притянула ее к груди. Вместо креста у нее на шее темнел крошечный и черный, как ее глаза, острый и блестящий кусочек звездного камня. Она сжала его ладонь на кулоне и скрепила его пальцы пожатием. Она улыбалась. Наверное, первый раз за тысячи лет, детектив увидел на ее лице ни гримасу, ни маску, ни ухмылку, а настоящую, исполненную какой-то безграничной звездной тоски счастливую и безмятежную, какую он видел на ее губах, только когда она спала, улыбку. Ее темные глаза сияли мягким звездным огнем, а весь облик был словно исполнен какого-то льющегося через ее лицо мерцающего лунного света. Темные душистые волосы рассыпались по плечам. Несколько прядей упало на лоб. Вертура коснулся их и отвел от ее лица.

–Полгода назад я пришла за тобой, потому что поняла, что больше я не могу быть одна. Все, что было раньше, одиночество, отчаяние, ледяной холод. Все отступало, как только я представляла себе твой облик. Как это было прекрасно! Но ты не серебряный принц Альтаира, не рыцарь с картинки, и не сошедший на землю ангел. Пока мы здесь и не разлучились со своими телами ты, как и я, простой человек. Я верила и надеялась что мы, взявшись за руки, будем лететь сквозь ночь. Всегда и вместе, как лунная королева и звездный рыцарь.

Ее пальцы мягко обняли его руку. Она подняла глаза на детектива и прошептала.

–Прости мне, что всю жизнь видела в тебе только свои мечты. Терзания... вздохи о пути и творчестве, об истинной любви. Мечты о чем-то очень идеальном и важном. А ты всегда был гораздо лучше, чем я думала о тебе. Лучше, потому что это были просто желания, ожидания и что-то там еще, а ты всегда был настоящим, всегда был таким, каким был. Ты всегда был рядом, когда мне было грустно и плохо, пытался помочь всем окружающим и мне. Ты всегда воодушевлял меня на что-то большее... На эти самые мечты. И ты нужен мне не потому, что ты, детектив или умелый рыцарь, не потому что ты нянчишься со всеми моими глупым идеями, а просто потому что для меня ты самый лучший. Смертный рыцарь для звездной девы.... – она склонила голову ему на плечо и тихо-тихо засмеялась – первый и единственный на этой земле.

Что-то незаметно изменилось в ее образе. Черты лица, взгляд, улыбка. Словно уродливая и грубая маска спала с ее внутреннего облика. Годы в приюте, смерть сестры, нищета и голод, колледж для девочек и жестокий взрослый мир стандартов, суждений и мужчин. Все что сделало ее жестокой и сильной, все, что заставляло ее брать в руки перо – ведь творчество это единственное, где даже самый измученный и забитый человек может всегда найти место, чтобы быть самим собой, все отступило в один момент. Тот самый, когда повинуясь порыву, она решила в очередной раз бросить вызов миру, бросить вызов самой себе. Она считала, что стала сильной и может все. Считала что после Белого Брига и беседы с наставницей Салет, которая обещала научить ее пользоваться ее даром перемещения, для нее больше не осталось никаких преград, а смерть единственной подруги в этом чужом городе придало ей какой-то еще более яростной и отчаянной силы. Но все это запнулось об одно легкое движение. Всего лишь поднять пистолет, навести его на единственного по-настоящему любимого ей человека и нажать на курок. Именно в этот момент, когда она стояла перед ним, гордо отведя плечо назад и вскинув голову – как воительница с картинки из старой рисованной книжки, она почувствовала, как внезапно и резко переменился вокруг нее мир. Словно открылись глаза. Она могла бы заплакать от раздирающей грудь, щемящей боли, могла бы броситься к нему на шею, могла бы потребовать обнять и поцеловать, или принести фужер вина, или что еще. Но она не сделала ничего из этого. Она просто сидела на кровати, держа его ладонь на своей груди, смотрела в его зеленые и отчего-то очень ясные и светлые глаза, и, улыбалась, чуть склонив набок голову.

Словно повинуясь какому-то таинственному и необычно легкому стремлению, она слегка подалась вперед и едва-едва, словно первый раз, коснулась губами его губ. Его губы дрогнули, отвечая ей. Их пальцы сжались еще крепче. Пламя камина качнулось в такт легкому, по ошибке залетевшему в печную трубу порыву ночного сквозняка. В комнате было почти жарко. Лунный свет лился через плохо прикрытые шторы. Над Мильдой стояла необычной ясная, холодная и ветреная осенняя ночь.




    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю