Текст книги "Долгая осень (СИ)"

Автор книги: Михаил Фиреон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)

–Стойте! Стойте! – отчаянно размахивая укрепленным на шесте фонарем, на дорогу выскочил растрепанный постовой полицейский – дорога закрыта!

–Полиция! – пытаясь успокоить коня, закричал ему Элет – Второй отдел!

Одной рукой он держал поводья, второй ловко продемонстрировал поясную табличку.

–Ну, слава Богу! – крикнул постовой – хоть кого прислали! Они взрываются! Понимаете? Они все взорвались, а следом и дом....

–А ну ведите! – соскочил с коня Ларге. И все пятеро поспешили вверх по холму, где в сумраке ночных яблочных и вишневых садов уютно расположился дом загадочного профессора.

–А вот и вы! – как крыльями, замахал полами плаща офицер. Он был без шлема и шапки, дождь заливал длинные седеющие волосы и растерянное лицо. На лбу темнел кровоподтек – Мисек доехал?

–Нет – мрачно покачал головой Вертура – что у вас тут?

Впереди темнел перевернутый, придавивший храпящих, брыкающих ногами лошадей, экипаж. На дороге бестолково толклось не меньше десятка полицейских. Под дождем мокли ночные зеваки – сбежавшиеся на грохот взрывов соседи. Острия пик и купола шлемов – саладов тускло сверкали в дождливой мгле.

–Первые двое взорвались – пространно объяснил капитан – а потом и весь дом... слышали взрыв? Минут десять назад.

–Да кто взрывался-то? – раздраженно прищурился в темный, разоренный сад профессора, Турмадин.

–Объясняйте конкретнее – грубо бросил Элет.

–Слуги... – кивнул капитан – да, это были слуги. Пошли на нас. Капрал Пизек ткнул одного шестом, тот упал и взорвался. Я приказал стрелять, тогда взорвались и другие...

И он, было, начал пространную сбивчивую историю о том, как погиб капрал и как потом взорвался особняк, и их засыпало обломками.

Вертура отошел в сторону. Он пытался определить направление, в котором находился город.

–Ну что скажите, детектив Марк Вертура? – поинтересовался подошедший, утомленный сбивчивым бестолковым рассказом, Элет.

–Что больше нам тут делать нечего – ответил детектив, и пояснил – профессор ловко обвел всех вокруг пальца. Он был готов. И сейчас либо он мертв и лежит под этими руинами на куче углей от своих бумаг, либо.... Я что-то не пойму, почему нет зарева фонарей? И где подсветка замка? Ее же всегда видно со всех сторон.

Элет обратился к непроглядному ночному небу и в недоумении зачесал лицо.

–А при чем тут вообще замок? – внезапно спохватился он.

–При том, что в городе погасло все электричество. Где-то я уже это видел... – встревожено кивнул ему детектив. Его глаза мерцали в темноте – мы должны вернуться. Как можно скорее. Предайте капитану, чтобы прислал отчет.... Мы возвращаемся. Седлайте коней.

-...Парадокс нашего сознания и его главное отличие от животной рефлексии в том, что, не имея чего-то в жизни, человеческий разум не приспосабливается к данности, а начинает менять ее, будь то изменение условий существования или компенсация духовных и социальных потребностей. Человек либо создает себе рай, либо ад. Его воображение рисует монстров и расправляется с ними или отдает им на растерзание весь мир.

Аудитория разразилась восторженными аплодисментами.

–Браво Мэтр Галет! – воскликнул кто -то. В воздух взметнулись сразу десяток рук – мэтр Галет, расскажите о вашей новой монографии! О ваших исследованиях! Чем вы занимаетесь сейчас?

В просторном помещении лектория было жарко натоплено. На длинном преподавательском столе ярко горели раскаленные газовые лампы. На большой грифельной доске красовалась выведенная каллиграфическим почерком тема открытой лекции 'Парадоксы творчества. Воплощение и Мечты'. Декан факультета философии и истории требовательно зазвенел большим колокольчиком. Начался перерыв. Студенты, вольнослушатели и зеваки наперебой хлынули к кафедре. Загремели столы и стулья, десятки каблуков застучали по полу. Желающие торопливо спускались с верхних рядов лектория, чтобы послушать, как гость сегодняшней лекции, профессор Галет с удовольствием рассказывает про задумки своей новой, пока еще ненаписанной книги. Известный столичный писатель, философ и путешественник проездом посетил Мильду и давал в университете для всех желающих небольшой курс своих лекций. А желающих набралось немало. Лекция была запланирована на три часа дня, после чего должен был состояться торжественный, посвященный приезду профессора симпозиум и фуршет, но желающих оказалось так много, что пришлось освободить Большую аудиторию и принести в нее дополнительную мебель, чтобы увеличить и без того немалое количество мест.

–Надо было выступать в театре! – шутил кто-то.

–А что, хорошая идея! – засмеялись вокруг.

–Я был только за – важно улыбнулся профессор, но декан Борсен настоял на лектории.

Оперев голову о локоть, Мариса со скучающим видом вздыхала над недописанным, брошенным на половине, текстом. Истертые до блеска ряды опустевших стульев на задних рядах и наваленные на столы плащи и шапки с бронзовыми заколками и брошками навевали уныние. Внизу, у самой кафедры, перед большой грифельной доской, кипела настоящая жизнь. Студенты, аспиранты, офицеры, молодые бездельники и просто любители новостей вина и книг весело обсуждали и на все лады хвалили важного гостя. Белая борода и полосатая шапочка бойкого профессора маячила то там, то тут, гордо кивала на вопросы, тряслась с взрывами смеха, покачивалась в такт внимающим взглядам и восторженным возгласам...

Мариса мрачно хмурилась. Ей было завидно.

–Леди Гарро? – мягкий, но мужественный голос заставил ее вздрогнуть. На лист недописанной рукописи вместо жирной точки с влажным шлепком упала некрасивая черная клякса.

–Анна Кристина Мария Гарро – вскинув голову, гордо ответила писательница.

Высокий статный человек с острыми подбородком и носом, высоким лбом и кустистыми бровями, приложил к груди свою черную шапочку. Темные кудри собраны в хвост. На руках незнакомца были большие перчатки для верховой езды, мокрый плащ перекинут через локоть, а на бедре – меч. Одним словом он был только что с улицы.

–Гарфункель Джон Гарфин – представился он и сделал учтивую паузу.

–Если вы хотите спросить как мне вся эта показуха, я отвечу кратко – обнаружив во внезапном визитере благодарного слушателя, заявила ему Мариса – мне отвратительны все это надутые заносчивые бездарности, которые мнят из себя черти что и всем своим видом требуют внимания окружающей публики, аппелируя уникальностью едва прикрывающей всю убогость собственной натуры. Одним словом это называется... – писательским чутьем уловив, что гость с улицы слушает ее только из вежливости, осеклась Мариса – простите. Что вам угодно?

–Мой отец желает видеть вас – снова поклонился молодой человек.

–Ваш отец?

–Да. Герцог Джон Гарфин – уточнил юноша.

–Маршал Мильды? – не поверила Мариса.

–Да – кивнул он – мне сказали, что вы обязательно придете сюда. Это очень важное дело. Не беспокоитесь, не личного характера, это касается всех нас. У сэра Гарфина есть, что сказать вам. Вот верительное письмо. Завтра в любое время можете предъявить его у ворот. Вас пропустят и проводят.

И он выложил на стол запечатанный простой почтовой печатью конверт.

–Благодарю – прохладно кивнула и поморщилась Мариса. Она взяла письмо и прочла адрес – Южный проспект, зимний дворец Гарфинов – как смешно – горько улыбнулась она и подняла было взгляд, чтобы отблагодарить посланника, но тот уже ушел. Мариса выглянула в коридор – он там толпились веселые студенты. Скомкав испорченную неряшливым чернильным пятном рукопись, и бросив шарик в ящик для мусора, писательница спрятала письмо в рукав, накинула на плечи плащ, нахлобучила шляпу и с презрительным 'ха', растолкав локтями студентов, гордо покинула аудиторию.

На улице было темно. Фонари не горели, но яркие окна фасада длинного трехэтажного здания университета хорошо освещали улицу. Вдоль колоннады и на противоположной стороне мостовой стояли кареты. Едкий запах дыма стелился по улице. То там, то тут ярко пылали жаровни. Кучера и слуги толпились у огней. Потирали ладони, притопывали чтоб согреться под дождем,.

–Вам куда? – окликнул мрачно оглядывающую темную улицу Марису, кучер.

–А что так темно? – поежившись, спросила она.

–А это в магистрате спросите – усмехнулся кучер – фонари то на месте, а света нет.

–Украл кто-то! – засмеялись у жаровни – это к полиции!

Недовольный постовой бросил взгляд в сторону шутников и обернулся к своим напарникам. Прислонив свои пики к белой колонне парадного входа, полицейские с видом разбуженных ни свет, ни заря котов, раздували щеки, курили и с высоты трех ступеней парадной лестницы озирали окрестности улицы. Они тоже были недовольны отсутствием горящих фонарей. От расположенного почти у самой площади Фонтана главного корпуса королевского университета Мильды до Южного Проспекта было не очень далеко, и Мариса решила пойти пешком. Надо сказать, что как все привычные к самокопанию и самоосуждению люди она не была привычна к длительным прогулкам в одиночестве. Но сейчас, когда внезапный обычный романтический вечер Мильды с его желтыми и белыми огнями электрических фонарей, с его разноцветными сине-зелеными и красно-белыми витражами и фонариками, сменился тревожной дождливой, полной шелестящих ночных звуков полутьмой, писательнице стало жутко интересно взглянуть на такой внезапно ставший темным и загадочным город. Еще было не слишком поздно – в витринах многочисленных магазинчиках, в окошках погребков и питейных подвалов теплился свет свечей и газовых ламп. То и дело мимо проносились кареты, а улицы были полны спешащих домой или в гости людей, но все-таки какая-то неумолимая осенняя тревога коснулась этих темных улиц и стен.

Привычная к черным громадам домов Гвенды писательница снова почувствовала себя дома. Под ледяным дождем, в окружении отсыревших плащей и карет она снова ощущала себя нескладной долговязой девчонкой из приюта, которая сбежала от строгой воспитательницы и теперь с замиранием сердца пережидает ночь в подворотне, чтобы только не попасться на глаза суровому жандарму, который тут же больно схватит ее за руку, даст пощечину и отведет обратно в приют. Или дожидаться утра, бродить по улицам весь вечер и ночь, пока голод и сырость не погонят ее обратно к знакомым дверям с позеленевшей бронзовой дощечкой с надписью 'Пансион святой Елены'....

С тех пор прошли годы. Но сейчас, гордо вышагивая по темному проспекту, Мариса снова чувствовала вокруг себя страшные темные стены, слышала цокот подков, и ей казалось, что это не просто звуки города – грохот карет богатых горожан и лордов, а рокот земли под копытами неумолимо приближающихся Белых Всадников. Словно в забытье, перед внутренним взором Марисы вспыхивали образы – седой, в очках и с доброй улыбкой, ее верный генерал-дедушка, старшая сестра Кристина, и Человек С Белой Перчаткой, который однажды забрал ее из приюта и увел навсегда куда-то прочь. Потом Белые всадники. Мариса помнила, как тревожно перекликались предупреждающие друг друга об опасности горожане, как со страшным грохотом захлопывались двери и окна, а полицейские стыдливо прятались в подворотни....

Впереди, через квартал, в бело-желтом ореоле кленовых крон, ярко белел подсвеченный шпиль колокольни. Белые Всадники. Мариса остановилась. Что-то неумолимо звало ее. Как будто в ее груди, где-то под нижними ребрами вспыхнул и подкатил к самому горлу обжигающий огненный шар. Казалось, и люди вокруг чувствовали, что что-то неминуемо менялось в окружающем мире, словно какую-то угрозу, что сгущалась в холодном, напоенном дождем и сыростью воздухе. Мариса шагнула вперед и сморгнула. Какая-то идущая рука об руку под одним зонтиком пара с изумленным и испуганным возгласом отпрянула в сторону. Писательница едва не оступилась и протянула руку к решетке ограды храма. За решеткой, за кустами акаций, горели столбы белого света, и начиналась стена. Шпиль колокольни возвышался прямо над ней и от одного взгляда вверх, на его голубоватые арки и стены, на игру подсвеченных огнями капель дождя, у Марисы закружилась голова.

Мариса только успела удивиться, почему, если не горят огни на улицах, еще работает подсветка храма, как и этот, казалось бы непоколебимый, олицетворяющий свет Божий, белый огонь мигнул и погас. Обернувшись, писательница обнаружила, что потух и шпиль ратуши вниз по проспекту и подсвеченные фасады полицейской академии Моргет и баронского торгового дома Мильды.

–Беда! – Мариса уже знала что происходит.

–Извозчик! Извозчик! – замахала зонтиком, отчаянно закричала она, но напуганный внезапной темнотой и ее грозным окриком возница резко дернул вожжи и, едва не столкнувшись с какими-то фургоном, укатил в темноту. Какие-то люди шарахнулись прочь.

–Свет погас! – воскликнул кто-то – пойдемте ка домой.

–Да уж – кивнул кто-то.

–Жуть – поежилась какая-то девушка, и кавалер обнял ее за плечо, крепкой рукой укрывая от всех страхов холодной осенней ночи.

– Опять часы поломались? – внезапно обратила внимание Райне – надо позвать мастера...

Ее рука машинально потянулась за воротник. Глядя на застывший циферблат, девушка расстегнула цепочку и достала выполненный в виде маленького металлического дракончика кулон.

–Амулет магнетизера! – догадалась Гирке.

–У меня был металлический крестик.... – кивнула Райне, на миг ее взгляд ушел в себя – ... но мне больше нравится дракончик.

–Мэтр Миксет уже ушел? – тоже подходя к часам, поинтересовалась Миц. В ее голосе проскользнула тревога.

–Кажется да... – кивнула Гирке. Все трое не сговариваясь, обернулись к дверям. За окнами было темно. Шум дождя скрадывал звуки улицы. Казалось, даже огонь в камине стал тише и по комнате пополз неприятный, леденящий душу, холодок.

–А, там оставался мэтр Басик.... – спохватилась Гирке – я сейчас схожу за ним.... Леди Миц, давайте сходим вместе.

Все трое смотрели на маятник в руке Райне. Та протрясла кулоном, он качнулся, но как-то очень быстро снова принял вертикальное положение.

–Искажение пространства и времени – объяснила Миц.

–Что вы нас пугаете? – внезапно рассердилась Райне. Она поджала губы и бросила на волшебницу злой взгляд – вы еще скажите, что трупы в морге сейчас возьмут и оживут!

–Если учесть что это трупы монстров – резонно ответила Миц – то они могут, Лилабет, как вы считаете?

–Я... – ответила Гирке – давайте сходим за доктором и спросим у него.

И она бросила испуганный взгляд в сторону двери.

–Так – подошла к дверям Райне, прислушалась к тишине коридора и повернула ключ в замке – так лучше?

–Теперь они не ворвутся внезапно – усаживаясь в свое кресло, кивнула Миц – а будут ломиться как настойчивые посетители в обед.

Она раскрыла гроссбух и достала очередной отчет. Бумаги из алхимической лавки на перекрестки улиц Колец и Цветов.

–А если они съедят доктора? – села напротив нее Гирке. Она попыталась заглянуть в лицо волшебницы, та в ответ отложила перо, поглядела непоседе в глаза и ответила.

–Тогда мы услышим крики...

–А если его уже задушили во сне....

И все прислушались к тому, что же происходило на первом этаже, но восточное крыло здания полицейской комендатуры оставалось безмолвным. Молчали и испорченные часы. Притаившиеся в кабинете доктора, в холодном коридоре, на леднике и в лаборатории монстры ожидали подходящей минуты.....

-....Вы что издеваетесь? – первой воскликнула Райне.

–Нет – ответила Миц – нам самим страшно.

Райне сделала круг по комнате, подошла к окну. Но в темноте ничего не было видно. Только тусклые окна дома напротив. Там жгли свечи и газ. Темен был и шпиль колокольни храма через перекресток. Райне яростно всплеснула рукавами и вернулась к столу.

–Все – выкрикнула она – я пойду к дежурному и узнаю что случилось!

Она подошла к двери, схватилась за ручку, но так и не решилась повернуть ключ.

– И угораздило их всех уехать! – воскликнула она – как всегда Марк найдет самое время...

–Действительно – согласилась Миц – вот не могли полицейские напасть на профессора днем.

–Пойдемте все вместе.

– Свет погас. А мертвые тела оживляют электричеством – констатировала Гирке – так что они не должны ожить....

–Существует еще химическая реанимация. Не хотите идти с нами, оставайтесь тут – пожала плечами Миц – вы останетесь, а мы закроем вас снаружи на ключ.

И они отперли замок. Райне с отчаянной решительностью шагнула в коридор. Газовые лампы были слегка притушены. Дождь стучал в толстые, двойные стекла. Крашеные белой масляной краской широкие подоконники и арки окон навевали мысли о тоскливой, безысходности казенного учреждения.

–Вот видите, никого! – с напряженной веселостью воскликнула Райне и прошла к кабинету младших агентов. Из-под двери был заметен лучик света, но сама дверь была заперта изнутри. Осторожно, чтобы все-таки не пробудить к жизни захвативших первый этаж монстров, женщины постучали и дверь, переглянулись и, не получив ответа, прислушались. От замочной скважины тянуло винным перегаром. В кабинете стоял неровный и беспокойный храп. Напрягая слух, можно было различить, что бывший лейтенант полиции тихо постанывает в тишине, мучаясь пьяным, полным сумрачных ночных кошмаров сном.

Все переглянулись.

–Вернемся в кабинет? – робко спросила Гирке – вы слышали?

Все напрягли слух. Казалось, где-то во дворе прозвучал предостерегающий окрик. Хлопнула дверь. Внезапно снаружи треснуло и разбилось стекло.

–Что это? – изумилась Райне.

Миц хотела было ответить ей, как вдруг где-то внизу раздался стук – кто-то настойчиво колотил во входную дверь. Но дежурного, похоже, не было на месте.

–Открывайте! Что у вас там такое! – требовал к ответу грубый полицейский голос.

–Это не... – сказала Гирке.

–Хой! Хой! А ну! – восклицал снаружи встревоженный голос и вдруг сорвался на испуганный фальцет – Боже!

Стук прекратился, загремели, зацокали убегающие сапоги, раздался далекий треск разломанного дерева, снова разбилось окно. Послышался грохот, как будто били по дереву, затем снова треск. Со двора донеслись бормотание и крики. Со звоном разбилось еще оно стекло – на этот раз точно внизу, в кабинете доктора. И тут под самыми окнами, грянул мушкетный выстрел. Райне резко распахнула дверь и выглянула на темную лестницу. Внизу, на первом этаже, в темноте, творилось что-то неладное.

–Что это? – испуганно выглянула через ее плечо Миц – война? Кто-то нападает на полицейскую комендатуру? Давайте вернемся в кабинет, или разбудим лейтенанта...

Никто не успел ответить, как повеяло дождливой осенней прохладой, раздался громкий хлопок – словно внезапный порыв ветра подхватил тяжелый шерстяной плащ, и все три испуганные женщины даже не успели вскрикнуть, как прямо перед дверьми канцелярии появилась Мариса.

– Вы видите, что творится? Чем вы тут занимаетесь? – яростно крикнула она. Ее темные глаза горели бешеным ведьминским огнем, пылающее острие зонтика с грохотом вонзилось в пол, запахло жженым лаком – где все? Где дежурный, кто запер дверь? Вы знаете....

Во дворе громко и отчаянно заржала лошадь – все бросились к окнам. Под навесами конюшни, у жаровен, метались люди. Еще пара выстрелов разорвали шелест ливня. Миц хотела было открыть рот и сказать что-то, как вдруг где-то внизу, на первом этаже, раздался звон, слово кто-то опрокинул на пол сразу весь докторский шкаф или алхимический стол.

–Это в лаборатории! – пискнула Гирке – они все-таки ожили....

–И теперь, как ожившие мертвецы доктора Парлета, они непременно отомстят вам за то, что вы копались в их внутренностях – кивнула Мариса.

–Что теперь делать? – отвернулась от окна и уставилась на дверь лестницы Райне.

–Разумеется, изгнать их, пока они не разгромили кабинет мастера Ди – приободрила всех писательница – иначе кому-то очень сильно влетит.

Раздался еще один удар – кто-то со всей свирепостью бил посуду. Где-то снаружи, в полицейском доме тоже творилось что-то из ряда вон выходящее – раздавался треск дерева, звон стекла, грохот и крики. Райне нерешительно шагнула к двери на лестницу.

–Если мэтр Миксет ушел – требовательно спросила у Гирке Миц – он запер все двери?

–А мастер Пуляй? Может они уже растерзали их обоих...

Внизу уже во всю ломали мебель. Тяжелый утробный рык раскатывался по помещениям.

–Но если они ожили.... – начала было Миц.

–Это точно тот самый синтетический корень, который мы с доктором нашли в трупах людей-собак – пояснила Гирке – он выделял какой-то энзим и теперь...

На первом этаже громыхнуло так, что затряслись окна – как будто уронили рояль. Тяжелый удар упавшей деревянной панели сотряс стены.

–Они выломали дверь лаборатории! – с дрожью в голосе, сообщила Райне – заприте дверь на лестницу!

Миц сбегала за связкой ключей, подбежала к двери, прижалась щекой к массивной дубовой панели, оперлась плечом, чтоб не дрожали руки, аккуратно вставила в скважину ключ и молниеносным движением повернула его. Замок глухо щелкнул. Прильнув ухом к дереву, Миц сморгнула. Все с напряжением вслушивались в то, что творилось во дворе и за стенами, как вдруг где-то внизу снова хлопнула дверь – как, будто ей дали крепкого пинка, и на лестнице раздались тяжелые, ковыляющие шаги. С треском опрокинулся стол дежурного. Судя по грохоту, отлетел в угол отброшенный пинком табурет.

–Они чуют нас? – пятясь от двери, прошептала Миц.

–Хелен, вы что, всерьез думаете, что книжки про мозги и зомби выдуманы на пустом месте? – спросила Мариса.

–Что нам теперь делать? – пискнула Гирке – они выломают и эту дверь!

Снаружи, на лестнице, зарычали, и на деревянную панель обрушился первый тяжелый удар.

–Кулаками не выломают – приободрила Мариса – хотя.... дверь внизу, кажется, ломали не руками....

–Вам то что! Как вам не стыдно! – со злостью и отчаянием сжала кулачки Райне – вы как прилетели сюда, так и улетите! Прекратите пугать нас! Не видите, всем страшно!

–Мне тоже страшно – печально склонила голову набок Мариса – если они съедят всех в городе, мне тоже будет некуда деться. Надо найти оружие. Кажется, у Марка было много мечей...

–Кабинет заперт. Было всего два ключа – продемонстрировала связку Миц – один куда-то пропал. Я так и не нашла его...

–У меня есть запасной – достала из поясной сумочки массивный бронзовый ключ Мариса.

Она подошла к двери кабинета детектива, и ловко вставив его в скважину, открыла дверь.

–А мэтр Басик? – внезапно вспомнила про незадачливого пьяницу Гирке и застучала в кабинет младших агентов.

–Мэтр Басик... – протяжно позвала она – мэтр Басик!

–Басег!!!! – страшно заревели с лестницы. Снаружи, со двора, доносились крики и ржание лошадей, гремели выстрелы, дверь на лестницу трещала от навалившихся на него чудовищ.

–Мэтр Басик! – застучала в запертую дверь, завопила из всех сил Райне – откройте! Мэтр Басик!

Резко отстранив Марису, она ворвалась в кабинет Вертуры и, схватив с дивана большой полуторный меч, который был ей явно не по рукам, потащила его в коридор. Тяжело размахнувшись, хрупкая, но решительная женщина с размаху двинула им по фанерной панели двери кабинета младших агентов и, проломила ее. Сунула руку и отщелкнула шпингалет. С проспекта ударил пожарный колокол. Ему отозвался еще один, где-то неподалеку его звон подхватил и третий. Отчаянный, безудержный набат покатился по улицам. Воздух наполнился тяжелой глухой вибрацией. Под ее напором затряслись, задребезжали оконные стекла.

–А? Что? Леди Райне... – резко оторвал кучерявую голову от свернутого вместо подушки плаща, оправдывался растерянный экс-лейтенант – я не спал! Я немного устал и прилег подумать о....

–Скорее! – схватила его за ворот Райне. Большой опыт общения с пьяными, подсказал ей правильные действия – она с размаху ударила лейтенанта ладонью по лицу и рывком свернула его на пол.

–Нашли что-нибудь ценное? – поинтересовалась у Марисы Миц. Она отошла в канцелярию и вернулась с обмотанной толстой шерстяной тряпкой кочергой. Коснулась ей наконечника прислоненного к стойке копья. Щелкнула маленькая молния.

–Нужно что-то посерьезнее – стремительно раскрывая шкаф детектива, рассудила Мариса – есть желающие спрятаться в шкафу? О, альманах огнестрельного и магнетического оружия. Лучше бы он был коллекционером а не книголюбом...

–Что? – хлопал глазами лейтенант – ожившие мертвецы? Да вы шутите! Вы пьяны!

Наконец-то нижняя панель двери на лестницу поддалась. В нее били ногами. В полутьме сквозь проломы были видны босые, покрытые трупными пятнами ступни. Некоторые из них срослись вместе. Неуклюжие чудовища толклись на лестничной площадке.

–Ооо, мама! – попятился по коридору лейтенант.

–Ружье сэра Бенета! – спохватилась Миц.

–Оно не будет работать – обреченно помахивая маятником, который то и дело пытался выставиться в сторону лестницы, воздохнула Райне – искажение.... никогда не видела такой силы...

–Может позвать на помощь? – запустив пальцы в свою прекрасную шевелюру, взмолился лейтенант. Все переглянулись.

–Спрячемся в канцелярию!

–Нет! – распорядилась Райне – в кабинет лорда Ди! Тут самая прочная дверь!

И они бросились в конец коридора, отперли дверь просторного кабинета лорда-полицмейстера, ворвались внутрь и заперлись изнутри. Перед этим Миц быстро захлопнула дверь канцелярии и заперла ее на ключ.

–Откройте окна! – указывая кому что делать, распоряжалась Райне – и зовите на помощь! И с улицы и со двора! Кристина – бросила она Марисе – вы нашли оружие?

В руках у Райне все еще был тот самый длинный, с рукоятью на три ладони и односторонним лезвием меч.

–Тупая острота – залог дешевой популярности – продемонстрировала короткую пику с потемневшим от ржавчины лезвием писательница.

Лейтенант, Гирке и Миц с грохотом распахнули окна.

–На помощь! – первым отчаянно завопил лейтенант. Но его явно не слышали – на улице царил хаос, ржали лошади, опасливо перекрикивались люди.

Дверь лестницы поддалась и с грохотом распахнулась в коридор.

–Господи! – заглянув в замочную скважину, выдохнула Миц.

Гирке деловито отстранила ее и, оценив увиденное, сообщила.

–Они срослись друг с другом!

–Четыре женщины и герой полицейский – продемонстрировала оседлавшего широкий подоконник и примеривающегося, чтобы спрыгнуть на улицу, лейтенанта Басика, Мариса – и стена плоти. Сюжет для дешевой пьесы, которая пойдет с аншлагом.

Лейтенант зацепился штанами за шпингалет и никак не решался спрыгнуть в темный дождливый парк.

–Легко осуждать других! – вырвала из рук Марисы пику и вручила оружие Гирке Райне – а сами ничего не можете, ничего не умеете!

–А вы что умеете?

–Готовить и убираться! – зло бросила Райне.

–Когда доходит до драк, я их ненавижу – пожала плечами Мариса, достала из поясной сумочки изящный, мерцающий загадочной бронзой револьвер и, провернув, барабан, навела его в дальнее окно. Грянул несоизмеримо громкий с размером оружия выстрел, стекло с треском лопнуло. Лейтенант Басик на соседнем окне вскрикнул от испуга и с треском разрываемых штанов сорвался с подоконника вниз. Послышался хруст раздавленных кустов и жалобный стон.

–Черт – воскликнула Мариса – все-таки он был заряжен.

Все бросились к окну, и как раз в этот момент в дверь пришелся первый удар.

-Скорее! – кричал Вертура – это была ловушка! Мы должны успеть!

На темных улицах города царила суматоха. Нацелив в темноту острия пик и мечей, беспорядочно размахивая факелами, мечами и мушкетами, солдаты и полицейские спешили к Южному проспекту. Звонили колокола. Тревожный гул набата разрывал шелест ливня. То там, то тут, призывая случайных прохожих убраться из-под копыт коней, ревели рожки верховых. Турмадин тоже беспрерывно дудел в свой рог – маленький отряд мчался по проспекту к полицейской комендатуре и никто не смел остановить его – сейчас у людей был иной враг. Солдаты и полиция, рыцари и ополченцы хватали со стен и стоек оружие, бежали в арсеналы, напяливали кольчуги и кирасы, запирали двери или бежали к соседям, чтобы держать оборону вместе, либо спешили присоединиться к движущимся в сторону комендатуры Южного района отрядам.

–Мертвые восстали! Мертвые восстали! – кричал герольд – к оружию! К оружию!

–Скорее! – погонял коня Вертура – скорее!

Он точно знал, что если что-то неладно, тайная полиция всегда окажется на острие событий. Именно этого он боялся больше всего.

-Они рубят дверь! – глядя на то, как лезвие пожарного топора после десятого или двенадцатого удара пробило массивные дубовые доски двери кабинета лорда Динмара, взмолилась Райне.

Она в бессилии схватилась за высокую спинку кресла старого лорда, словно пытаясь спрятаться за ним от неминуемо надвигающейся угрозы. Миц с электрической кочергой, Гирке с пикой и Мариса с револьвером и зонтиком заняли позицию перед просторным столом, когда Райне внезапно закричала.

–Смотрите!

Ужасное чудовище с несколькими прилепленными вразнобой руками и двумя головами, с вросшими прямо в плоть черными тряпками медицинских саванов, карабкалось на подоконник со двора. Оно, было, хотело перевалиться в помещение и напуганные до смерти женщины уже видели, что на спине у него приросли и бестолково болтаются лапы дохлой собаки, как вдруг робкая Гирке шагнула к нему и, заглянув в бессмысленные, пылающие животным адским пламенем глаза, бросила пику и, схватив лакированный кривоногий стул, с размаху ударила им промеж голов. Тут же подскочила Миц и прижгла кочергой жадные, цепляющиеся за карниз пальцы. Полыхнул дуговой разряд. Повалил дым, запахло жженым мясом, и чудовище с булькающим ревом выпало во двор. Очередной удар топора выбил доску из двери. Отложив зонтик, Мариса взяла револьвер обеими руками и нажала на курок. Грянул выстрел.

Внизу, с проспекта, затрубил рог.

–Помогите! – подбежала к окну, схватилась за подоконник и, высунувшись как можно дальше под дождь, взмолилась Райне.

Новый удар выломал еще одну доску, в пролом посунулась уродливая, подгнившая рука. За ней вторая.

–Стреляйте в топор! – посоветовала Гирке.

Мариса прицелилась и выстрелила в пролом. Промахнулась. Но вторым выстрелом повредила одну из держащих оружие рук. Воодушевленная успехом Миц протянула кочергу, коснулась яростно дергающейся туда-сюда ручки двери. Снова сверкнула искра. Ручка раскалилась докрасна, запахло жженым деревом. Снаружи раздался рев. Дергать перестали. Яростные, голодные глаза с жадностью смотрели через пролом.

–Держитесь! – размахивали руками, кричали с улицы – сейчас найдем лестницу.

Теперь дверь ломали руками. Сразу несколько посиневших конечностей вцепились в доски, пытаясь развалить ее.

–Да! – внезапно воскликнула Гирке и со всей силы ударила пикой. С сумасшедшим азартом в глазах, удар за ударом, она принялась колоть в пролом. Ее волосы и рукава растрепались, а крепкие, привычные к разделке мертвых тел руки наносили меткие и мощные удары. Два первых не нанесли особого урона врагу, но третий, кажется, достиг цели. Канцелярская дева налегла на древко как каменщик на ворот бетономешалки и принялась ворочать его в разные стороны – по ту сторону двери острие ржавой пики застряло в ребрах очередного ожившего трупа.