Текст книги "Долгая осень (СИ)"

Автор книги: Михаил Фиреон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)

–Он не заговорщик – обиженно возразила Мариса – хотя и похож на принца-изгнанника.

–Это было забавно. Из ничего образовалось нечто – кивнул генерал.

–Вы знали сэра Роместальдуса?

–Конечно. Он был одним из тех, о ком после смерти говорят, что это один из замечательнейших людей нашего времени – с легким сожалением кивнула канонисса Вилле – конечно о нем говорят разное. Он начинал как простой полицейский следователь и сделал для короны намного больше, чем многие генералы и лорды. Никто не заставлял его жертвовать собой, но он погиб стараясь сделать мир лучше, потому что считал это своим долгом.

–Ну... – ответила Мариса – я всего несколько раз видела его... Я много читала о нем, а у мэтра Тралле даже была книжка, 'руководство полицейского дела', или как-то так... Все случилось так внезапно...

–Смерть всегда внезапна – кивнул генерал – вы приехали в Мильду из-за Вертуры?

–Я... – слегка смутилась прямотой вопроса писательница – можно сказать и так... Он рассказывал о вас.

–Было бы удивительно, если бы он держал язык за зубами – мрачно улыбнулся барон Алексий Гандо – не беспокойтесь. Живой он сейчас нужнее чем мертвый. А вы знаете леди Райне? Ее арестовали. В форте был пожар. Большинство заключенных погибло.

–Да – кивнула Мариса – я читала об этом в газете....

–И что сказал Вертура? – заглянул в глаза писательнице генерал.

–Он... – попыталась Мариса, сделала глоток чая и, набравшись смелости, заявила – почему вы вообще спрашиваете у меня про моего жениха? Почему он вообще должен что-то говорить о другой женщине?

–Действительно – пожал плечами генерал – возможно, я слегка устал с дороги.

–Алексий – обратился маршал – я понимаю, что для вас государственные дела важнее ваших личных предпочтений, но, я прошу вас, вам все-таки следует отдохнуть.

–Вы правы, ваше сиятельство – доедая пирожное, устало кивнул генерал.

–Я провожу вас – поднялась вслед за генералом канонисса. И они вышли из кабинета.

–Есть еще один важный момент.... – объяснила она генералу в дверях. Тот устало кивнул. Марисе стало неловко от того, что своим визитом она прервала важную встречу.

–Сэр Гандо прибыл сегодня ночью – пояснил маршал – даже самому сильному человеку требуется отдых. Но к делу. Я читал ваши статьи, а еще видел отчеты о командировке Вертуры. Вы очень помогли ему в раскрытии того дела и поэтому сейчас я хотел бы обратиться к вам с просьбой. Поскольку вы человек творческий и проницательный, сразу открою свои карты. Мне нужна ваша помощь в качестве курьера между мной и моим старым другом лордом Михаэлем Динмаром. Все было бы просто, если бы не одно но. Он и вся ваша группа встала на пути у очень серьезных, пытающихся прорваться во власть, захвативших влияние в городе людей. Разумеется, всем вам грозит смертельная опасность. Но прежде всего она грозит всему городу. Вряд ли вы сможете серьезно помешать им, но вы сможете оказать существенную помощь мне и сэру Вайриго. А поскольку за лордом Михаэлем и сэром Бенетом, если он еще жив, к сожалению этого я пока утверждать не могу, установлена слежка, я не могу отправить к ним своих людей чтобы предупредить об опасности и подготовиться к тому чтобы дать отпор. Видите – ли, все произошло слишком внезапно. И теперь вероятнее всего развязкой будет не маленький штурм отдельно стоящего особняка, а серьезное противостояние сил, стремящихся сохранить существующий, устраивающий почти всех порядок и тех, кто хочет его изменить. Как вы смотрите на мое предложение?

–А что я должна сделать? – с готовностью спросила Мариса.

–Для начала отнесите эти два письма – протянул руку слуге и, взяв конверты, положил их перед писательницей маршал – одно для сэра Бенета, второе для лорда Михаэля. Я надеюсь, что еще не слишком поздно, чтобы предупредить их об опасности.

–А дальше? – принимая запечатанные простой почтовой печатью конверты, подняла глаза на старого маршала писательница.

–А дальше, постарайтесь, чтобы никого не убили. Лорд Михаэль и леди Рин собрали очень хорошую группу. Их работа с персоналом просто неоценима. Ваш отдел один из самых лучших в истории полиции этого города. А честные и благородные люди, к сожалению, зачастую имеют склонность к самопожертвованию. Так что, самое важное, что вы должны сделать – это чтобы все остались в живых.

–А вы были знакомы с сэром Роместальдусом? – внезапно спросила Мариса.

–Лично нет – покачал головой и слегка улыбнулся маршал – но его проделки не раз всколыхнули нашу Мильду. Ну и отзывы лорда Михаэля, леди Влады, сэра Алексия и других моих друзей. Он не отличался дисциплиной и образцовым поведением, но в любом случае его гибель год назад – серьезный удар по нашей безопасности и большая потеря для всех нас.

Глядя на маршала, Мариса на миг задумалась и спросила.

–Вы сказали, что все это очень опасно. Этой ночью... я была там, в полиции.... Они пришли чтобы убить нас?

Лорд Гарфин покачал головой.

–Нет – коротко ответил он и пояснил – если бы они пришли за вами, это был бы их провал. Раскрыть свои планы и показаться во всей красе перед Орденом и Архипелагом ради того чтобы разгромить отдел тайной полиции. Это был бы самый простой и легкий вариант. Но происшествие в городе – причем не только ходячие мертвецы.... Возможно, вы еще не знаете. Вот газета. Посмотрите по дороге. Так вот это только последствия. У них была иная цель. И она была гораздо выше.

–Лорд Корсон? Барон Эмери? – спросила Мариса.

–Если бы я знал – улыбнулся старый маршал – я бы уже давно выслал армию чтобы решить все проблемы. Но я скажу вам одно – чтобы прекратить работу одного маленького отдела полиции никакой здравомыслящий человек не станет поднимать полторы сотни мертвецов и выключать электричество во всем двухмиллионном городе.

Вертура проснулся от щелчка пружины. Кто-то стоял у двери кабинета. Безошибочным чутьем агента детектив определил, что это кто-то чужой. Не легкое касание Миц, ни резкий рывок Марисы, ни твердая, хозяйская, рука старшего следователя Бенета, ни напористое нажатие Ларге. Кто-то впервые нажимал на эту ручку двери, словно пробуя, не заперта ли она. Рука детектива скользнула к ножнам. Он открыл глаза и резко сел на диване. Он был один в кабинете. В камине ярко пылал огонь. Было душно и холодно. За окном все также шел дождь. На часах было половина четвертого. Ровный механический ход маятника и стук топоров и молотков в коридоре, успокоили его смятенную душу, и он отпустил меч.

Дверь открылась. На пороге стоял совершенно незнакомый господин. Приподняв лорнет, он окинул кабинет взглядом, словно ища кого-то более представительного, и, наконец, обратился к детективу.

–Полковник Карнет. Очень срочное дело. Берите людей, поедете со мной.

Утро не заладилось еще с позднего вечера. Где-то в южном районе всю ночь звонили колокола. Потом по улице Колец с грохотом пронесся тяжелый кавалерийский эскадрон. Рев рожком эхом отражался от каменных стен. От топота копыт сотрясались шкафы и стекла. То и дело проносились верховые с факелами, что-то кричали, ругались, отдавали какие-то бестолковые распоряжения. К дому номер пять дробь два примчались две кареты полиции. Дежурный офицер в огромных полицейских сапогах с грохотом поднялся на третий этаж и требовательно, как умеют только солдаты и полицейские, то есть на весь дом, забарабанил в дверь квартиры на третьем этаже.

–Срочное донесение для генерала Барнау! – разевая зубастую пасть, с отвращением кричал он в глазок.

Ему отворили, но, судя по громким голосам, выяснилось, что, несмотря на весь шум и гам генерал заперся в своей комнате, и спит сладким сном, да так, что от богатырского храпа толстого полицмейстера трясутся стекла серванта на кухне.

Помахав перед вспотевшими лицами веерами и рукавами, полицейские не решились будить начальника, выпили по фужеру и, пожав плечами, удалились вон. Затем несколько раз приезжали курьеры с донесениями, тоже шумели и тоже требовали аудиенции, но генералу было не до них. Домработница только сокрушенно качала головой, расписывалась в получении депеш и посланники, удовлетворившись ее каракулями, бросали письма и уезжали в ночь. А под утро едва сомкнувший глаза дом, был разбужен пистолетным выстрелом и звоном разбитого окна.

–Да что же это такое! – распахивая дверь на лестницу, выглянула вниз, в пролет, генеральская служанка – мэтр Карнет! Что там случилось?

–Как узнаю, все расскажу – поправляя на ходу шапочку, и завязывая тесемки перчаток, отвечал вверх по лестнице сосед с нижнего этажа.

На улице снова раздался звон казенных полицейских колокольчиков. О сне нечего было и думать. Домработница поставила чайник.

–И часы сломались – с ненавистью глядя на намертво застывшие на без пятнадцати десять ночи стрелки, заплакала служанка – Кель бездельница! Опять не перетянула гири!

И, чтобы убедиться, она, было, подвинула и взгромоздилась на табурет, чтобы дотянуться до цепочек и гирек, как вдруг где-то в глубине квартиры что-то с грохотом упало, покатилось и со стеклянным звоном лопнуло. В генеральской спальне глухо грохнула крышка ночного горшка.

–Ах – только и воскликнула домработница – чтоб его черти взяли! -

И перекрестилась. В дверь застучали.

–Ну наконец-то, Кель, черт знает что творится – замахала руками на племянницу служанка – давай же, скорее, быстро марш к его сиятельству, проверь, что у них там случилось.

Племянница Кель – румяная, широкоплечая, с толстой рыжеватой косой и могучими ручищами прачки девка, быстро переодела свои огромные деревянные башмаки – кломпы на домашние тапочки и прошла по коридору к апартаментам генерала. Тяжело застучала в дверь.

–Мэтр Барнау! – как обычно любил чтобы его будили сладким женским голоском генерал, басовито пропела она – ваш утренний ча-ай!

–Несите-несите! – глухо, словно жуя что-то, прорычал новоиспеченный полицмейстер Мильды – и быстро!

Ничего не подозревающие служанки приготовили чай, в четыре руки снарядили подносик с пирожными, присовокупили бутылку и отправились на поклон к необычно рано проснувшемуся генералу.

На первый взгляд в спальне – смежной комнате с домашним кабинетом генерала все было в порядке. Сам генерал восседал на своей необъятной кровати в ночной рубашке и съехавшем набок чепце и как ребенок хлопал руками по мягким перинам.

–Давайте же! – протянул он руки к подносу и, не дожидаясь, пока ему нальют в пиалу ароматного, утреннего чаю, схватил в одну руку заварник в другую сахарницу и по очереди принялся угощаться то одним то другим. Служанки так удивились столь недостойному поведению, что промолчали и только пожали плечами.

–Горячее! – заметив, что генерал тянется к чайнику с кипятком, воскликнула домработница, но было поздно. Тот уже схватил чайник обоими руками и с чавканьем принялся вливать в рот пышущий паром кипяток. Туда же пошли и пирожные вместе с донышками из папиросной бумаги и все содержимое бутылки с крепким.

–Еще! – утирая рукавам кружевной ночной рубахи лицо, приказал генерал – белок, клетчатка, витамин, вода! Несите еще!

И глянув на служанок, так плотоядно облизнулся, что те поспешили на кухню, чтобы поскорее исполнить это необычное требование.

Через час в квартире не осталось ничего съедобного. Генерал восседал на своей кровати и жевал все, что приносили напуганные до смерти служанки. За колбасой и горохом пошел в ход мешок сырой картошки, а после постельного белья дело дошло до любимых книжек генерала, которые он хранил в своем рабочем шкафу рядом с постелью, а после до самой кровати, которую он пытался грызть и глодать, и занавесок над дверью.

Зашедший полицейский курьер, было, сунулся в спальню генерала и протянул ему пачку писем. Генерал рывком схватил бумаги, со всей яростью сжевал их и потянулся к кожаной сумочке с бронзовой пряжкой.

–Еще! – приказал генерал – вода, витамин, клетчатка, белок!

–Простите... – раскрыв рот, в испуге попятился курьер – я....

–Подойдите ближе! Еще ближе! – потребовал генерал, но курьер только хлопнул дверью и, бросив служанкам быстрое, растерянное – извините! – придерживая форменную цилиндрическую шапочку, кинулся прочь по лестнице.

Несколько раз прибегал мальчик, разносчик из бакалейной лавки на углу – приносил полные корзины заказанных к обеду мяса и овощей. В спальню их относили прямо так – сырыми, что ничуть не смущало обычно очень привередливого к еде генерала. После третьей корзины, напуганные служанки приметили, что по квартире все отчетливее тянет омерзительным фекальным смрадом, а, заглянув в спальню, увидели, что вся кровать и пол уже залиты вонючей черно-коричневой жижей. Каков же был ужас несчастных женщин когда, приглядевшись, они обнаружили, что в этой густой и обильной, как жидкий свинячий навоз, субстанции, копошатся длинные черные черви. С замиранием сердца прикрыв дверь, служанки – старая и молодая, переглянулись, перекрестились и, хотели было броситься прочь, как генерал снова окликнул их из комнаты.

–А ну несите еще! Еще! Клетчатка, белок, вода, витамин!

В дверь постучали. Снова прибежал мальчик-зеленщик, с переполненной корзинкой в двух руках. Красный от натуги он потянул носом, поморщился, быстро забрал деньги, понюхал для проверки и их, и бросился прочь. Только засверкали босые пятки.

–Кель тащи ему корзину, я позову доктора!

Надо ли говорить, что, когда пожилая домработница генерала спустилась на второй этаж, к профессору филологии, доктору Грапсу, она с ужасом обнаружила, что дверь в квартиру профессора открыта, а в самой квартире почетного мэтра науки царит полный разгром. Самого доктора нет на месте. В библиотеке стоит полный беспорядок, окно разбито, а в потолке зияет уродливая, обрамленная разводами растрескавшейся штукатурки пробитая пистолетной пулей дыра. Только и всплеснув руками, домработница попятилась на лестницу и, хотела было подняться обратно к себе в квартиру на третий этаж, как услышала огласивший дом страшный, сдавленный крик племянницы. Пожилая служанка хотела было броситься вверх по лестнице на помощь, но вдруг сообразив, во что мог превратиться так чудовищно преобразившийся за одну ночь, генерал, она только попятилась вниз и едва не уселась на ступеньки. Наступила страшная тишина. Только с улицы слышался стук колес – к парадной подъехала карета.

–Мэтр Карнет! Мэтр Карнет! – заламывая руки и обливаясь слезами, как есть в домашних мантии и тапочках, выбежала на мостовую старуха – помогите! Помогите нам!

–Что там? – выпрыгивая из кареты, бросил офицер. Под рукавами мантии тускло поблескивали наручи, грудь прикрывала кираса.

–Кель! Кель! – хватая обеими руками полковника за полы плаща, заплакала служанка.

–И у вас тоже? – приподнимая очки, с ужасом в глазах, спрашивал из кареты профессор филологии доктор Грапс. В глубине салона в стену вжался старичок-консьерж.

–Сидите тут! – приказал всем полковник и бросился в дом. Взлетев на третий этаж, обнажил меч и пинком распахнул дверь....

На улице Колец пахло нечистотами. Несмотря на дождь перед нарядным фасадом дома номер пять дробь два уже собралась толпа – в основном из покинувших свои квартиры жильцов. Опасливо заглядывая на лестницу, у крыльца стоял толстый полицейский офицер.

–А, это вы, Вертура! – узнал коллегу постовой – это по вашей части!

Вертура, Элет, Ларге и полковник Карнет намотали на лица шарфы и молча вошли в дом. В аккуратной, свежевыбеленной парадной стоял так не вяжущийся с общей чистотой богатого дома ни на что не похожая, но при этом, казалось бы, сочетающая все самые омерзительные запахи в мире, вонь.

–Сэр Турмадин – вращая на пальце четки, наигранно бросил оставшемуся на крыльце рыцарю Ларге – вы никогда не задумывались, в каких единицах меряют запахи?

–Идите, идите! – замахал на него руками тот.

–В Шмонах – доходчиво объяснил за друга Вертура – единица вони в одну секунду на килограмм... Что это?

Услышав подозрительный звук, детектив подошел к двери каптерки и приоткрыл ее. Блеснули выпученные в ужасе зеленые глаза. Из темной комнаты консьержа с брезгливым мяуканьем вырвалась взъерошенная рыжая кошка и, изогнув спину, бросилась к парадным дверям, прочь на улицу. Агенты начали подниматься по лестнице. На втором этаже все также темнела приоткрытая дверь разоренной квартиры профессора Грапса.

–Это началось ночью? – заглядывая в темный коридор, спросил Вертура.

–Да – кивнул полковник – профессор пьет капли от бессонницы, ничего не слышит. Когда он проснулся, Дак, слуга, уже пережевал половину библиотеки. Профессор выстрелил, тот убежал.

Элет мрачно усмехнулся и кивнул.

–Книжек перечитался.

Со ступенек третьего этажа капала отвратительная черная жижа. Все осторожно взялись за перила и заглянули в лестничный пролет.

–Может сразу сожжем дом? – задорным шепотом, предложил Ларге.

–Глупые предложения это к Вертуре – мрачно бросил ему Элет.

Он потрогал сапогом жижу.

–Навоз, как навоз – сообщил он – не забудьте помыть сапоги!

Агенты начали аккуратно подниматься по лестнице вверх.

Из-под плохо прикрытой двери квартиры номер семнадцать на третьем этаже ручейком вытекал поток экскрементов. Аккуратно, стараясь не вляпаться в испражнения генерала полиции, агенты поднялись к дверям. Первым Ларге наперевес со своей новой палкой. За ним Элет со щитом и секирой следом полковник Карнет и Вертура.

–В вашей жизни когда-нибудь было еще больше дерьма? – весело поинтересовался наемник у детектива.

–Было – вспоминая темные своды старой канализации и подземную мельницу Дэ, мрачно ответил тот.

–У меня тоже – доверительно сообщил младший агент – в коровнике на свиноферме, прямо по уши, хоть стой хоть падай, хоть головой ныряй!

Даже здесь, на лестнице стоял невыносимый смрад. Не спасали уже и намотанные на лица, пропитанные духами из флакончика Элета, шарфы.

–Жженый каучук – принюхиваясь как бульдог к куче на газоне, громко кричал с нижний площадки в пролет Турмадин.

–Нет – держась обеими руками за перила, отвечала Гирке – аммиак, формалин и эбонит. Чувствуете привкус серы?

–Я уже ничего не чувствую – брезгливо морщился оставшийся на площадке Элет – откройте окна.

Агенты вошли в квартиру так толком и не успевшего побывать главным полицмейстером Мильды генерала Барнау.

–Ничего так разгромчик – потрогал палкой потемневшие, словно напитавшиеся черно-коричневыми экскрементами стены Ларге. Жирно чавкая отвратительной, залившей лакированный паркет жижей, младший агент безошибочно определил дверь спальни генерала, раздвинул оказавшиеся не по зубам даже прожорливому полицейскому бисерные бусы полога перед дверью и заглянул в комнату – не хотел бы я также! – глумливо бросил он через плечо – а впрочем, какая разница? Мне уже будет все равно.

И зашел в комнату.

–Он что плескался тут что – ли? – возмутился все-таки зашедший в квартиру Элет.

–Да. Памятник вандализму – глядя на изляпанный черно-коричневыми подтеками портрет генерала в парадной мантии с регалиями в полный рост, мрачно кивнул Вертура. Один за другим агенты вошли в комнату и уставились на огромную генеральскую кровать, где на изгаженных зловонных останках простыней и перин развалился не в меру раздавшийся, весь вымазанный в собственных испражнениях генерал. Его голова была раскроена метким ударом меча, а живот вспорот. В черных, отливающих маслянистой жижей внутренностях копошились отвратительные коричнево-черные черви. Ларге протянул палку и потыкал толстую ногу генерала. Под бледной, посиневшей, кожей было заметно шевеление. Отвратительные личинки копошились в мертвом теле.

Чиркнула спичка, Элет закурил.

–Лучше откройте окно – посоветовал ему Турмадин.

–Значит, вы ударили его в голову? – уточнил Вертура.

–В голову – кивнул полковник – потом в живот.

–Кукла – потрогал острием палки туго сплетенные жилы выпавших из разбитого черепа узловатых черных канатов Ларге – видел я одного такого. После выстрела из фальконета.

–Лила – обратился к вошедшей в комнату Гирке детектив – соберите эти останки и отвезите все в контору.

Он отошел к книжным полкам, и хотел было протянуть руку к опрокинутым опустошенным флакончикам и остаткам книг, но побрезговал и вышел из комнаты.

–А где служанка? – спрашивал у полковника Элет – что это за груда тряпья? Генерал любил женские шмотки? Хой, ну и гадость.

–По правде сказать, я их боюсь! – присаживаясь на корточки перед постелью, подхватила пинцетом и вытянула из ребер генерала еще живого, извивающегося червя Гирке – не покойников, пиявок!

Весело объяснила она раздвигающему мечем тяжелые зловонные ошметки портьер и открывающему окна Турмадину.

–Так гадко извиваются! И блестят. Вы смотрели на них под микроскопом? У них круглые пасти с зубами. У вас часто ходят ожившие мертвецы?

–Не каждый день – строго ответил рыцарь и тоже достал трубку.

На лестнице, на полпролета ниже, у распахнутого настежь окна, Вертуру ожидал сержант Юлет. Смотрел в окна дома напротив, с загадочно-многозначительным видом курил свою трубку.

–Сэр Вайриго просил передать вам, что Белый Бриг стоит на рейде слишком близко к Замку.

–И что? – не сразу догадался, что от него хотят детектив.

–Он слишком занят, чтобы лично заниматься этим делом – пространно пояснил сержант.

–Проломите ему борт своей булавой, пусть потонет – мрачно предложил детектив.

–Там могут оказаться невинные христиане – криво усмехнулся сержант.

Детектив пожал плечами, спустился на первый этаж, сказал профессору Грапсу, что все в порядке и вышел под дождь.

За окнами снова стоял серый пасмурный день. По распоряжению лорда Динмара явился мастер Пуляй. Взгромоздившись на неуклюжий, густо дымящий паровой велосипед с гудком, он на всех парах лихо въехал в ворота комендатуры, чем весьма возмутил дежурного.

–На велосипеде нельзя! – замахал руками постовой.

–А на каком основании, милейший? – с ехидным напором поинтересовался из седла контрабандист, чем окончательно вывел из себя полицейского. Но спорить было бесполезно. Мастер оружейник тайной полиции подкатил к коновязям, бросил велосипед под навесом, пересек двор и поднялся на крыльцо.

–О, собственной персоной! – глядя в искалеченное, уже начинающее разлагаться, источающее отвратительный химический смрад, лицо генерала Барнау, глумливо подметил он – помню этого господина, вызвал как-то к себе и говорит, мне тут подарили патефон. Только он сломался. Ты почини его. Но только так почини, чтобы он бесконечно пиликал, без завода. Хам, невежда, бездарность и грубиян. Пожрать с изыском любил. Видать дурной образ жизни не пошел впрок.

–Да – с пониманием согласилась Гирке – плохой материал, кожа и ткани быстро подгнивают.

–Лила – не поднимая головы от своего стола, мрачно бросил ей доктор – не отвлекайтесь, у вас готов отчет? Отнесите его наверх.

–А что это у вас тут за бардак, мэтр Миксет? – глядя на перебирающего сваленные в один лоток бумаги доктора, лукаво поинтересовался оружейник.

–Хотите клизму? – с угрозой продемонстрировал лежащую на столе рядом растерзанную в клочья кружку Эсмарха раздраженный доктор Миксет – с чем предпочитаете? С магнезией или кофе? Или вам сразу спиртовую и еще и на закуску досыпать?

–Благодарю, я предпочитаю иной способ приема напитков – отмахнулся контрабандист – сэр Динмар просил меня посмотреть лампы, но, похоже, чинить уже нечего...

–Вот и проваливайте ко всем чертям – указал на дверь доктор. Его любимый художественный альманах, который он так и не успел дочитать до конца, безвозвратно пострадал от рук оживших мертвецов.

–Значит теперь вы за главного? – со слабо скрываемой насмешкой поинтересовался оружейник наверху у Вертуры – феерическое назначение.

Детектив только успел восстановить свою блок-схему и теперь стоял перед мольбертом с картой города, почесывал шею и, как палитру художник, задумчиво вертел в руках планшет. Он снова принимал донесения от курьеров и помечал места ночных происшествий.

–Мы произвели все заказанные сэром Динмаром измерения – со всей серьезностью продолжал контрабандист. Он подошел и ткнул пальцем в карту. В море, рядом с замком. Согласно нашим расчетам источник искажения был тут. И, судя по нашим маятникам, он не животного происхождения.

–Это как это? – пометил крестиком указанное место детектив.

–Понимаете, вы конечно не ученый, но должны знать, что между механистической и органической пульсацией есть довольно существенные различия. В силу неточностей образующихся в результате погрешностей биологического процесса – объяснил контрабандист – и те пульсации, которые мы с Пемкиным записали этой ночью, определенно имели технологическое, а не биологическое происхождение. Также как и те, которые мы фиксировали раньше...

–Когда? – обернулся к контрабандисту детектив.

–Позавчера. В субботу днем. Те же самые ритмы – уточнил Пуляй – в прошлый раз центр был тут. На болотах.

–Это куда мы ездили по поручению сэра Вайриго?

–Не знаю, куда вы там ездили – огрызнулся недовольный тем, что его постоянно перебивают, контрабандист – но в прошлый раз интенсивность ритмов была намного меньшей чем в этот раз. Ну вы сами все видели. Я посчитал и вычислил его местоположение. Этой ночью источник был в море под самыми стенами замка.

–Сержант Юлет говорил о каком-то бриге... – скептически почесал небритую щеку детектив – и что мне теперь делать? Нырнуть за ним в море?

–Я бы нырнул в бочку с ювом – кивнул контрабандист. Он него сильно пахло дешевым вином. Кислый запах разливался по кабинету – но тогда его сиятельство, граф Ди, оставит меня без контракта, а в моих годах это фатально.

–Значит это не человек? – уточнил детектив.

–Разумеется нет. Что я и пытаюсь до вас донести. Это машина создает колебания пространства, дестабилизирующие массивы материи и потоки энергии в пределах определенного радиуса действия.

–Машина искажения? Как стабилизаторы только наоборот? А разве изменение физических законов не выводит из строя саму технику?

–Юноша, вам стоит уделять больше внимания серьезной научной литературе. И отнесите этот дешевый журнальчик – он ткнул пальцем в номер ежемесячного издания 'Часовых дел Мастера', которое детектив держал в руках вместо планшета для записей – в туалет, где ему самое место. Я выполняю заказ и констатирую факты. А что с ними делать дальше – это уже ваше личное дело.

Он бросил на стол папку и вышел, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Вскоре вернулась Мариса. Поинтересовавшись, где старший следователь Бенет, она с сомнением вручила письмо Райне. Та с мстительным видом сказала, что она теперь за сэра Бенета, распечатала конверт и на глазах у всех принялась читать на просвет лампы.

Воцарилось напряженное молчание.

–Выдан ордер на арест?! – воскликнула Райне. Все насторожились – ордер на арест сэра Бенета? Как государственного изменника? Что за ерунда? Кем подписано? Барон Корсон?

–Отомстил за особнячок – мрачно пояснил Элет.

–Здесь что-то не так – глядя в окно, рассудил Вертура – вернее все так. Его вначале схватили, а потом задним числом припишут ему какое-нибудь преступление. Например, восстание мертвецов. И казнят как изменника. Где-то я это уже слышал.

–Марк – вручила ему письмо Райне – что ты говоришь!

–Это мировой заговор – заглянула в письмо Мариса – и мы в эпицентре. Вы читали, что пишут газеты?

–И не говорите – перебирая стопку сегодняшней прессы, отмахнулся Элет.

Началась перепалка. Все обсуждали газеты, восстание мертвецов, выключение света, автоматов, самовоспламенение алхимических зелий, остановку часов в городе, бунт дворовых котов, приезд факира Данциана, предстоящий или уже свершившийся заговор и что бы это могло значить на самом деле. Один Вертура, нахохлившись, молча глядел в окно. Снаружи как всегда шел дождь. По улице двигались кареты и верховые. Укрыв головы капюшонами и зонтиками, спешили по своим делам пешеходы. Тускло мерцая доспехами, уныло маршировала колонна солдат.

–Так мы ничего не добьемся – внезапно обернулся к остальным детектив – поеду, погляжу на море.

–А не боишься склизких морских чудовищ с щупальцами из глубин? – скептически бросила Мариса – мертвецы уже были, так что теперь самое время...

–Сержант Юлет сказал про какой-то Белый Бриг. Ну, вы же знаете, он никогда не говорит конкретно.

–И что? – зло бросила ему Райне.

–Поеду, посмотрю, подумаю – пожал плечами детектив.

–Без ассистента ты не справишься – вызвалась Мариса – я поеду с тобой.

Ее глаза горели от выпитого кофе. Веки посинели. Она сделала круг по городу, отвезла письмо лорду Динмару и вернулась в контору. Надо ли говорить, что ей так и не удалось отдохнуть.

-Дождь кончился – улыбнулась Мариса.

Они стояли на крыльце и смотрели на серый двор полицейской комендатуры. По серому небу над крышей комендатуры и тополями плыли клочковатые, равные облака. Поднимался ветер.

–Поедем верхом – предложил Вертура. Писательница кивнула.

–Если бы я умела начинать и останавливать дождь – со смехом поделилась она, когда они выезжали через главную арку на проспект Лордов – ливень бы шел весь день!

Закинув на плечо зонтик, как заправский знаменосец, Мариса держала поводья одной рукой. Ее черный плащ и мантия тяжелыми складками ниспадали до блестящих заклепками сапожек. Широкий белый шарф плотно укрывал шею до подбородка, а чуть слева блестела большая бронзовая заколка – ромб полиции Гвенды. Ветер подхватывал кисточки завязок плаща и выпадающие из-под шляпы пряди темных волос. Писательница поглядывала на детектива, щурилась и улыбалась.

Они ехали по проспекту и, не обращая на окружающих внимания, любовались друг другом.

–Краснеешь – с улыбкой подметил детектив.

–Нет – засмеялась она – это все ветер и кофе!

Они ехали по Южному проспекту в сторону старого форта знакомыми, десять тысяч раз исхоженными детективом улицами. Мимо красивых с уютными террасами и балкончиками, магазинчиками и подвальчиками трех и четырехэтажных домов. Мимо белых арок и капителей храма и круто взбирающихся в сторону баронского замка, вверх по склону горы отходящих от проспекта улочек. Впереди темнела серо-коричневая каменная громада банка, а чуть дальше, там, где Южный Проспект сворачивал к набережным, на целый квартал растянулся еще более массивный, облицованный темно-серым гранитом дом с полукруглыми окнами – морское ведомство.

Детектив и писательница поднялись по улице Башен и, миновав обгоревшие развалины форта и старый, слегка надкушенный пожаром, давно заброшенный и проданный особняк экс начальника таможни лорда Морриса. Въехали на огороженную низкими округлыми валунами каменную площадку. Выше поднимались только отвесные светло-серые скалы и черно-зеленые сосны баронского парка на вершине горы, а где-то внизу, под копытами коней, серело холодное беспокойное море. Здесь было ветрено и холодно. Словно пытаясь спрятаться он вечной непогоды, к скалам жались высокие серые каменные дома. В темных окнах не отражалось небо.