Текст книги "Август 1937-го с Возвращения Короля (СИ)"

Автор книги: Михаил Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Благодаря Нэду, таким образом, Дайтон и смог в свое время стать офицером!

Сам Гаудкрафт был человеком сложной судьбы, насколько это выражение применимо к лицам, с детства приученным к богатству и роскоши...

Дело было в том, что он являлся никем иным, как незаконно рожденным (но признанным) сыном покойного короля-деда, Нессандра II Арагоринга. Причем старый король якобы, души не чаял и в своей последней любовнице, совсем молоденькой герцогине Гаудкрафт, и в подрастающем сыне. Это вызвало совершенно естественную неприязнь со стороны Наследника престола, Араторна XII, из-за чего, по воцарению означенного, молодой герцог был без видимой причины шпыняем и регулярно засылаем по службе в "задницу мира"...

К счастью и для Нэда, и для Армии, царствование Араторна было недолгим, а новый Король, умный и образованный, хотя и малость безвольный Сигизар, отнесся к нему без всякой предвзятости, полагая, что кому-кому, а не бастарду с седой головой стремиться к трону. Подле ступеней Белой Башни и так не провернуться от куда более законных наследников, которых старик Нессандр наплодил почти два десятка от трех жен и изрядного количества "узаконенных" любовниц ...

Он вернул его в столицу из заснеженного Мелесгина, и быстро оценив острый ум и твердую волю незаконного, а все же, родственника, позволил тому беспрепятственно "делать карьер". И крупно выгадал, за что быстро сделался особенно любим поданными, ибо герцог держался в тени, и его реформы почти все, кроме напрямую причастных, устойчиво связывали только с именем Короля...

Конечно, Нэд не был святым подвижником. На многие вещи, которые достались армии с былых времен и он смотрел сквозь пальцы, а некоторые даже и одобрял.

К примеру, год назад кому-то в Военном ведомстве пришла в голову несколько эксцентричная идея сменить винтовку Мк-XXI, перевооружение которой только что закончилось, на новый образец, и Дайтона вызвали в Торфельд, в испытательную комиссию, в качестве специалиста от горно-стрелковых частей. Действительно, начинавший солдатом Дайтон кое-что в винтовках понимал. С первого взгляда на новое оружие стало ясно, что для принятия на вооружение оно совершенно не годится, – винтовка была очень сложной, на четыре фунта тяжелее штатной, впятеро дороже даже в серии, и имела курьезную конструкцию, собранную из элементов самых разнообразных систем, преимущественно иностранных, и далеко не лучших. Парень, который её конструировал, определенно весьма слабо представлял себе, что требуется от армейского оружия. В отличие от уже зарекомендовавшей себя с положительной стороны Мк-XXI, она могла стрелять очередями, но была слишком легкой для этого, и отдача уже второго мощного выстрела сбивала её с линии прицеливания даже в руках очень опытного стрелка. Магазин, довольно объемистый рожок, устанавливался сверху ствольной коробки, как на пулеметах, так что прицел и мушку пришлось сместить с центра симметрии влево. Штык был универсальным, вместе со своими ножнами выполняя, по замыслу конструктора, функции не только штыка, но и сошки, кусачек, минного щупа, приспособления для сборки-разборки, пилки по металлу, и даже лопаты (размером с детский совок). Естественно, как часто бывает со слишком уж многофункциональными инструментами, в итоге он был непригоден вообще ни для чего. Вдобавок, из-за обилия дурно продуманных мелких деталей замысловатой формы, винтовка постоянно ломалась.

Дайтон, естественно, изложил все это для отчета комиссии, и собирался было уже вернуться в свою дивизию, как вдруг получил послание от Нэда, который очень настоятельно просил его "не выносить чересчур уж сурового вердикта". Поставленный в идиотское положение, Дайтон плюнул и переписал отчет, в более мягкой форме обозначив «пути совершенствования конструкции» (понимая, что никто ничего совершенствовать не станет), а также похвалив «для галочки» магазин опытного образца (отлично зная, что он самый обыкновенный, пулеметный, укороченный до пятнадцати патронов) и действительно любопытную складную ложу из алюминиевого сплава с бакелитовыми накладками. Положительно, тому парню следовало сосредоточиться на конструировании лож и прикладов.

Как ни удивительно, но отчет Дайтон сыграл решающую роль в судьбе злополучного изделья.

Винтовку утвердили сначала к опытному, а потом и к серийному производству, закупали в больших количествах, и свыше шестидесяти тысяч комплектов оказалось в частях, командиры которых оказались достаточно наивны, чтобы вовремя от них не отбрехаться. Миновало немало времени, прежде чем Служба Снабжения прислушалась к шквалу гневных отзывов из войск о её полной непригодности. Отдельные части даже имели несчастье использовать её в первые месяцы Умиротворения, и только по плачевным результатам этого опыта от несчастного "ублюдка инженерной мысли", наконец, окончательно избавились.

Дайтон так и не узнал, кто именно и как погрел руки на этом дельце, но не было сомнений, что и Нэд своего не упустил. Армейскому бюджету афера обошлась минимум в одиннадцать миллионов золотом, – а учитывая предсерийные выпуски, которые обходились казне раза в три дороже, то и больше, процентов на пятнадцать-двадцать. Достаточно, чтобы сделать богачами не один десяток человек.

Самому Дайтону никто ничего не предлагал.

Нет, конечно, коррупция при армейских закупках имела столь давнюю и славную историю, что, по существу, таковой даже и не считалась, превратившись в эдакий великосветский спорт с большими ставками. Но действовать настолько откровенно, открыто, мог, пожалуй, только Нэд. Однако, Дайтон считал, что эти мелочи блекли на фоне положительных моментов его правления, к тому же, ему почему-то казалось, что такой человек, как Нэд, не спустит деньги на ерунду, и в итоге они все равно послужат стране, – пусть и не так, как предполагалось изначально...

Сейчас Гаудкрафт улыбался. Это, в принципе, еще не значило, что он был всем доволен, – но была надежда, что Дайтона не будут сильно "лупцевать". Кажется, Нэд справедливо решил, что Дайтон и сам себя прекрасно накажет, то есть, рассудил вполне для себя обычно... Гаудкрафту не откажешь в суровости, но и в откровенных садистах он никак не числился.

– Отчет подготовил? – кратко испросил Нобиль, неотрывно оглядывая шеренги всадников на ипподроме.

– Так точно, сир, – Дайтон вытянулся, придирчиво оценивая своих. Те, впрочем, держались отлично.

– Имей в виду, если смотры тоже провалишь, мне придется ходатайствовать о твоем смещении, – спокойно сообщил Нэд.

– Понимаю, сир Нобиль, сир, – ответил Дайтон, понимая, что за этими словами неуклюже прячется его личная катастрофа, но внешне сохраняя холоднокровие. Он знал Нэда, когда тот был еще майором, и приватно мог обращаться к нему по имени и на "ты". Но прилюдно они всегда оставались командиром и подчиненным. И это было правильно.

– Понимаешь, да наверное, не все, – покачал головой Нэд, – Ты потянешь с собой на дно половину генералов, которых мы в свое время ... продвигали. Всех ребят из податных сословий. Им ведь там, в Генштабе, все равно, как вы держались на войне, Мич. И что Армия это как раз вы, – они не признают, пока живы. Они вас по-прежнему очень не любят, и в случае чего у них найдется пара собачек, чтобы на вас спустить...

– Я имею это в виду, сир.

– Исправь все, Мич. Все-все. Чтобы проблемы совсем не было, понимаешь? Сделай все, что посчитаешь нужным. Придумай что-нибудь... Но еще одна такая позорная хрень от тебя, – и погорит куча народу... Хороших. Испытанных людей. Твоих, между прочим, товарищей... А это уже не твоя проблема, Мич. Это будет моя проблема... А у меня их и так навалом. Черт, да ты меня слушаешь?

Дайтон оторвал взгляд от своего карманного бинокля.

– Да, сир. Как вам наша кавалерия?

– Кому нужна кавалерия?! Пустая трата фуража...

– Да уж не мне, сир. Мне не нужна "кавалерия", – хватит и одной алы конной разведки. Две дюжины мулов и столько же настоящих разведчиков, а не эта "копытная рота легкой пехоты". Я уже десять раз писал в Штаб гвардии...

– Знаю. Но эскадрон останется у тебя, уж извини. Во-первых, установленный штат не дураки писали, не нам и переписывать... А во-вторых, Лейб-гвардия и так... малость подраздута. А куда еще я его дену?! Расформировывать больше ничего не дают, ничего ... даже один эскадрон. Так что – терпи. Жди, пока мы с друзьями совсем не снимем эту прорву лошадей с ваших шей... Пока что старики крепко держаться за свои места.

– А можно хотя бы сменить...

– Нет, Мич. Никто же её к себе не возьмет, а если совсем выгнать, роханцы на дыбы встанут...

Эскадрон конных егерей сам по себе, – не великая сила. Сто двадцать семь человек, две сотни лошадей. Дюжина пулеметов, пара спаренных зениток на рессорных тачанках, две трехдюймовые вьючные мортиры. Два легких пулеметных броневика. Два четырехосных тяжелых, с универсальными двухдюймовыми орудиями. И все, по сути, не считая трех грузовичков для подвоза боеприпасов, продовольствия и фуража, двух шорников, пяти санитаров с фельдшером и одного коновала.

Сам по себе эскадрон вещь не очень нужная, – но и не совсем бесполезная. Спроси Дайтона, так лучше было бы посадить этих ребят на недавно введенные полугусеничные бронетранспортеры, всех лошадей отправить на заслуженный отдых, а сабли и сбрую, – в музей...

Но худшее было не в самом эскадроне, а в его доблестном командире.

Лаида Ленска была одной из самых молодых гвардейских кавалерийских ротмистров. В мае этого года ей исполнилось только двадцать шесть. Легкая, спортивная, с маленькой красивой грудью и крутыми бедрами, которые так славно подчеркивали кавалерийские бриджи, она неизменно привлекала мужской взор. И впечатление совсем не портила некоторая непропорциональность личика, окаймленного пушистыми льняными волосами. В конце концов, – это даже наоборот, выдавало её принадлежность к хорошей семье роханских магнатов, где, как известно, такая внешность у девушек скорей норма, нежели исключение.

В дивизию Дайтона она попала весьма непростым образом. Дайтон и сам не очень вник в суть её перемещений, – обычно дети магнатов служат либо в территориальном корпусе, иначе именуемом Войском Роханским, либо в лейб-гвардии. Зачем было отправлять взбалмошную шляхтянку, только что закончившую Эдорасский Шляхетский корпус, в боевую часть, долго оставалось загадкой.

Как-то Дайтон даже рискнул спросить об этом самого Великого Гетмана Роханского, Воеводу Эдорасского, Инджея Сапковски, которого кстати повстречал однажды в коридорах Генштаба в Минас-Тирите. Риск изрядный, – Сапковски был, разумеется, как и Ленска, шляхтичем знатного магнатского герба и, задав нескромный вопрос, Дайтон, простолюдин, не мог даже рассчитывать на дуэль, рассвирепевший вельмишановный мог без затей отходить его саблей плашмя по спине. А потом офицерский Суд чести решал бы до скончания веков, кто прав... Но вышло проще, – Инджей оказался вполне свойским человеком, умницей и изрядным хитрованом, и после пары стопок водки под горячий рубец в штабном буфете объяснил Дайтону, что дело – насквозь тонкое и семейное. А потому малоизвестное даже в Рохане. Можно только предположить, что это как-то связанно с молодым драгунским урядником, еще недавно делавшим неплохую карьеру в Корпусе. А потом вдруг внезапно снятым с должности и направленным служить в Мордор... Судачили, будто Лаида спуталась с этим парнишкой, хорошим вообще-то солдатом и многообещающим офицером, но об этом пронюхал якобы всемогущий старик Ленски, то есть папаша означенной. И добился расправы над бедолагой, а потом, через Инджея, – перевода дочери в Гвардейский Корпус. Какое-то время она прослужила в Лейб-гвардии Гусарском полку, в знаменитых "Крылатых Хусарах", а потом и там набедокурила, – но подробностей Инджей уже не знал. И волею судеб сменила роскошную гусарскую золоченую кирасу на простой китель егерских войск, хоть и в гвардейской, но отнюдь не кавалерийской дивизии, что для выходцев из роханский шляхты было едва ли не позором. Любопытно бы узнать, что именно она выкинула в полку, где все обязанности служащих там девушек состояли в том, чтобы сопровождать королевские кортежи во время церемоний, красиво развивая по ветру выбивающимися из-под блестящих касок кудрями?.. Придворные остряки даже окрестили Лейб-гвардии Гусарский "Полком Роханских Невест", – ибо он уже не первое столетие поставлял супружниц для самых знатных вельмож королевства и даже некоторых членов королевской фамилии. Но, тем не менее, эта "провинность" была столь велика, что перед отправкой в "Пику" Лаиду хотели даже разжаловать в солдаты и вернуть в Войско Роханско. От этого её спасла, несомненно, только знатность рода.

– Вообще-то, пан Мечибор, оно, конечно, у нас в Рохане девочки из шановных семейств с детства в седле, да и саблею махати обучены изрядно, а то и карабинчиком немножко орудовать... – заключил тогда Инджей, осушая очередную чарочку, – Однако, ежели вы меня, пан, спросите, так не дело это, – девкам в армии служить. Одна от них докука и суета...

С тех пор Дайтон непрестанно ждал от девушки какой-нибудь "подлянки".

И Лаида не заставляла себя ждать...

Очевидно, молодые урядники были её слабостью, – потому что именно среди офицеров эскадрона, носящих этот незавидный чин, началось настоящая лихорадка, едва она вступила в должность. Три дуэли, двое жмуриков. Один, весь порубленный саблей в роханской манере "от ключицы до причинного места" отправлен на лечение, причем без особых шансов не только вновь сесть в седло, но и куда бы-то ни было вообще в будущем... Соответственно, еще троих пришлось судить трибуналом, и разжаловать в солдаты штрафных частей.

После этой "собачей свадьбы" из общего (почти полностью обновившегося) состава урядников выделился один тип, высокий красивый вьюнош, потомственный арнорский тан. В отличие от своих сослуживцев, он вскорости начал ходить гордецом, что молодой петушок, выпятив грудь, и демонстративно помогал своему прекрасному ротмистру слезать с коня, как при действительной необходимости, так и в полном отсутствии таковой...

Вскоре с ним произошел несчастный случай, – жутковатый, да при том омраченный самыми гнусными обстоятельствами. По всему выходило, что бедолаге кто-то, все же, помог поскользнуться и упасть в измельчитель для силоса. После того, как содержимое короба измельчителя (однородную смесь из кормовой свеклы, проса и останков тана) и две ноги в сапогах со шпорами отправили в цинке безутешной родне, Дайтон произвел самое тщательное расследование, но виноватых так и не доискался. Теперь легкая неприязнь к Лаиде сменилась у него чуть ли не ненавистью...

Будто в насмешку в этот момент подошла очередь рапортовать ротмистру Ленски. Она подъехала к трибуне, великолепно, будто стекая из седла, спешилась и отдала честь сначала Дайтону, а потом – и Нэду. Хороша, стерва, что и говорить... Из тех женщин, с которыми любой разговор кажется прелюдией к постели – как, однако, бомбит своими серыми глазищами несчастного Нобиля, как улыбается, – вроде и скромно, но при том так многообещающе!..

Нэд внешне безучастно смерил девушку взглядом. Неизвестно, о чем он подумал, но вслух достаточно радушно и даже не без доли легкого дозволенного кокетства, заверил её, что в высшей степени удовлетворен состоянием эскадрона.

Дайтон вздохнул и отвернулся, глядя как дружно салютуют обнаженными клинками его егеря...

– Как прочее, чего новенького? – негромко спросил Нэд, провожая Лаиду внимательным взглядом. Та в этот момент не без умысла по-кошачьи изогнулась в седле, поднимая коня на дыбы. Очень, ну очень грациозно выгнула спину, едва касаясь седла округлым крепким задиком, даже у Дайтона и то от этой картины кое-какие образы в голове нарисовались...

Дайтон непроизвольно фыркнул от досады и вкратце обрисовал ситуацию с подозрениями Хармлина, равно как и принятые по этому поводу меры.

– Все правильно, – задумчиво кивнул Нэд, – Но держи эту тему под личным контролем. Мы, конечно, осознавали, что учения вызовут живой интерес зарубежных разведок, но считали, что дело ограничиться работой нелегальных агентов. Некоторых контрразведчики держали на виду, и даже кое-что им "скормили"... Кто-то запускал аэростаты с фотоаппаратурой, один сбили истребители на днях. Но РДГ, – это весьма серьезно. Знаешь, – тут Нэд чуть понизил голос, – Давай не будем пока нагнетать обстановку. Не задействуй до поры серьезных сил в поисковых операциях, чтобы не привлекать внимания, а вот все специальные горные отряды и впрямь следует бросить туда... Нам скандал не нужен, не забывай, что наше положение пока еще шаткое... Не сплохуешь в этот раз?

– Сир нобиль... – Дайтон твердо посмотрел Гаудкрафту в глаза, – Я вполне все осознал. К тому же, в условиях Мглистого масштабное прочесывание все равно не организуешь... Так что работать предстоит в первую очередь, гномам и другим минерам.

– Вот и я толкую тебе, пока все верно. Я же постараюсь, чтобы твою операцию курировал контрразведчик подельнее... И не шибко въедливый.

– Спасибо, сир нобиль, – кивнул Дайтон...

После смотра были назначены зачетные стрельбы за городом, потом, – марш-бросок через предгорья. Дайтон присутствовал на стрельбах (хоббиты были удручающе великолепны), а вот марш-бросок решил пропустить, поручив руководство начальнику штаба воеводства. У него были кое-какие свои дела, к которым теперь следовало относиться особо серьезно...

... Хармлин ждал его в вагончике подвижного коммуникационного центра своего полка, склонившись над картами, но когда Дайтон вошел, с неподдельным уважением вытянулся и отдал честь.

– Как идут дела, майор? – спросил Дайтон, кивая на планы. Беглого взгляда хватало, чтобы оценить, – Хармлин развернулся на широкую ногу. В глаза бросились обозначения новых полевых аэродромов в предгорьях, – каково?! Похоже, гном на всякий случай планировал небольшую войну...

– Спасибо, сир. Все, согласно планам. Сейчас оборудуются три новых секрета к северо-востоку от той самой высоты, М690. Работаем преимущественно по ночам. Кажется, у нас кое-что есть, сир. Взгляните...

Он протянул Дайтону три аэрофотоснимка.

Все три изображали одно и то же ущелье, с узкой тропинкой посредине. В конце его, на последнем снимке, явственно виднелся завал.

– Снимки сделаны с высотного баллона, с пятиминутной паузой. Вы заметили, сир?

Даже если бы Дайтон вообще не понимал, о чем речь, он невольно обратил бы внимание на выделенные химическим карандашом места. Но он вполне понимал...

– Завал искусственный? – кивнул он. Ему и самому приходилось в прошлом проделывать такие вот штукенции...

– Я уверен, сир, – покачал головой гном, – Мы еще никого не отравляли туда. Боимся в случае чего... вспугнуть. Но уже сейчас ясно, что кто-то усердно поработал, чтобы отрезать ущелье Аальдровен от остального мира... За неделю, – завалы на всех подходах. Все они искусственные, без сомнения. Но чертовски грамотно подстроенные. Два мы осторожно проверили, – никаких следов взрывов... Есть несколько способов обойтись и без них, но каким именно они воспользовались в данном случае, – увы, не знаю. Если бы не пристальное внимание моих людей... Никто бы ничего не заметил. Я уверен. В этих краях обвалы не редкость.

– Да что там такого может быть, в этом ущелье... – проворчал Дайтон, оборачиваясь к картам.

– Ну, сир, пока и мы только гадаем, но к среде, когда получим данные с новых секретов, можно будет сказать определеннее. Сейчас основные цели две, – пещерный комплекс Фаранг-Даг, туда ведет штольня, проложенная как раз из Аальдровена шестьсот лет назад гномами. Вот тут, – вход в штольню, основной. Там пытались строить сталеплавильный завод, в те времена, когда рудники Мглистого еще вконец не обеднели... И, собственно, замок Аальдровен, сир. Он находиться на юго-востоке ущелья, вот тут... Как видите, с него контролируется Старый перевал, и удобная дорога к нему. Ключевая крепость, построена в царствование Торина IX Однорукого как раз для этих вот целей... Она, как и все пещеры вокруг, сильно пострадали во время схода пород в 1839 году, когда отвели русло подземной реки в Найнглор. Наверное, вы уже слыхали, про тогдашние землетрясения, каких до тех пор в Мглистом отродясь не случалось... Так вот, крепость после этого была гномами оставлена, но есть данные наших археологов, что цитадель и часть подземных сооружений несомненно уцелели, так же как и батарейные бастионы, прикрывающий перевал. Это отличная база, сир...

– Отличная-то отличная... Но вам не кажется, что во-первых, она слишком уж удалена от любых возможных целей диверсий, и, во-вторых, чересчур заметна? – Дайтона мучила некая мысль. Это был еще не план, а его смутный зачаток, некая мелькающая в уголке подсознания тень...

– Кажется, сир. Лично я склонен думать, что они стараются ограничить доступ к штольне... Но и замок нельзя сбрасывать со счетов. Было бы неплохо разместить в нем временный... гарнизон. Я бы на месте диверсантов использовал его при нужде как последний путь отхода, и следовало бы этому воспрепятствовать, вам не кажется? – Хармлин озабочено посмотрел на генерала. Было понятно, что ему попросту не хватало выделенных сил, чтобы вести дела с кажущимся нужным размахом... Но Дайтон еще пока не мог выделить ему дополнительных людей. Пока. Потому, что зачаток плана в его голове еще не оформился...

– И не знаю... А куда уходить-то? Все равно... В этом замке им и конец, как бы дело не сложилось. Скорей уж вернее было бы уходить по тоннелям...

– Простите, сир, но вы, как и все жители поверхности, считаете тоннели каким-то волшебным способом спрятаться, так что наверняка никто не отыщет... На самом деле там укрыться куда сложнее, и уже сейчас это мало реально, потому что мои бойцы начинают проверять прилегающие к ущелью пещеры Фаранг-Даг. Им нужно еще пару дней, чтобы получить исчерпывающую картину на этот счет... А вот замковые ходы, в отличие от пещер естественного происхождения, могут вывести куда угодно. Точнее, – я убежден, что там есть десятки лазов, которые не обозначены не на одном плане. Ведущие из замка во все стороны. В том числе и долой с гор... Их прокладывали не для тех целей, о которых всем может быть известно. С соблюдением строгой секретности.

– Ясно. – Дайтон уверенно прошелся к противоположенной стороне фургона. Сидящий за рацией ушатый молодой гном в наушниках поднял на него глаза, ожидая приказа, но, убедившись, что такового не будет, погрузился обратно в себя со свойственной его народцу сосредоточенностью.

– Майор, – обратился, наконец, Дайтон к гному, – Я вам верю. Но сейчас наступает момент, когда нам надо либо активизировать поиски, и получить наконец, результат, либо сворачивать эти работы, и делать, черт побери, вид, что нам все это показалось... Словом. Я даю вам еще пять дней. Это – немного, но и квадрат, в котором вы работаете, – не Дуат. Если в течение этих пяти дней вы получите результаты, можете рассчитывать на всю мощь пяти дивизий, сосредоточенных сейчас в воеводстве. Не мне объяснять вам, насколько это большая сила... Если нет, – простите, я передам это дело контрразведке, и мы с вами окажемся не у дел.

– Сир, очевидно, вы считаете, что мне так уж дороги почести, которые могут перепасть от поимки горстки пакостников-диверсантов? – холодно спросил Хармлин, – Или вы думаете, что я так коротаю досуг?

– Не обижайтесь, майор, – примирительно ответил Дайтон, – Я ничего подобного в виду не имею. Просто излагаю вам положение вещей, как командующий.

" А вот мне..." – подумал он, – "А вот мне бы, как раз, очень кстати и "почести". Особенно от маленькой блестящей операции... А если еще и удастся доказать, что диверсанты представляли опасность для гражданских лиц, то любовь влиятельных кругов мне была бы обеспечена..."

Именно эта мысль и не давала ему покоя. Черт, он чувствовал, – выгорит. Нет, определенно на этот раз выгорит... Хармлин найдет ему этих паршивцев, а он их доблестно раздавит. Он буквально обречен на успех, – при том раскладе, что в его распоряжение попали самые лучшие в стране силы как раз для решения таких вот задач, можно сказать, Творец послал ему этих разбойников... "Исправь все, Мич. Все-все. Чтобы проблемы совсем не было, понимаешь? Сделай все, что посчитаешь нужным. Придумай что-нибудь..." Да. К черту риск. Это того стоит...

Хармлин неуверенно покачал головой. Было видно, что он все-таки сомневался.

– Так вот. Майор, завтра вы прочешите пещеры. И, когда они покажут нос из норы, немедленно дайте знать, хорошо? Если же их там не будет, то это и в самом деле работа контрразведчиков. У них есть опыт в таких вещах, они в этом знают толк, а не мы, солдаты... Выделять же дополнительные силы, чтобы занимать полуразваленный замок, – увольте. Заминируйте подходы сигнальными минами, да и вся недолга! Ну сколько их может быть, этих диверсантов? Неужели их хватит на оборону замка?!

– Неуверен, сир, но мне кажется, что мы пока не можем предполагать сколько сейчас их в горах. Или сколько целых групп... Впрочем, может вы и правы... – Хармлин уже понял, что спорить бесполезно, и явно спешно обдумывал возможные варианты.

"Откуда во мне это?!" – с удивлением подумал гран-генерал, выходя из фургончика и следуя к своей машине. И на этот раз к удивлению странным образом примешивается ... самодовольство! Он сделал это – и ему, черт подери, нравилось... Он затевает серьезное дело, – но он победит, он был уверен. Ибо это его работа, и он всегда с ней отлично справлялся. "Туку и не снилось" – некстати подумал он, захлопывая за собой дверцу, и давая шоферу знак трогаться...

– Сир, на связи бригадный генерал Тук, – сообщил ему радист, едва он поудобнее устроился в кресле, – Интересуется, не подтянулся ли на место дислокации парашютный отряд Роджера Лэмли... И спрашивал про какого-то своего капрала.

Дайтон обернулся и вопросительно взглянул на своего секретаря, лейтенанта Саффлза.

– Нет, сир. Лэмли не выходил на связь уже больше двух суток, и рапорта о его операции в штаб тоже не поступало, – ответил Саффлз, не глядя в бумаги. Его память была достаточно вместительной...

"Ну и черт с ним," – в сердцах подумал Дайтон, глядя на дорогу... В конце концов, его уже задолбали эти аристократические мерихлюндии. Одна перетрахала пол-эскадрона, другой вот позволяет себе эдакие капризульки, – не охота ему, извольте видеть, признавать поражение... Будто на реальной войне кто-то станет любоваться гордой позой, и оценит всю эту лабуду... Нет, не совсем прав старик Сап. Не только девкам в армии места нету, но и дворянчикам, этим детям, до седых волос не желающим взрослеть... И тем более, в правильном русле мыслит Нэд. Он, Дайтон, обязан пойти на все, чтобы политика Гаудкрафта сделала свое...

Дайтон достал часы и сверился. До встречи в гостинице осталось всего полчаса... Надо торопиться. Ехал он молча, думая только о грядущей операции... Да, это будет настоящее дело. В глубине души Дайтон ощущал все же некоторую раздвоенность, – одна его часть ликовала при виде простого и красивого выхода из сложившегося положения, а другая...

Дайтон-солдат не мог радоваться этой внезапно открывшейся возможности. Потому что солдат вообще никогда не радуется, когда его посылают драться, убивать и погибать... Нет, в душе генерал нисколько не сомневался в необходимости ликвидации диверсантов, это было очевидно. Нельзя позволять всякой сволочи разгуливать по твоей земле.

Иное дело, что сейчас он впервые в жизни был рад самой возможности повоевать... И впервые в жизни его не волновало, кто погибнет в ходе этого боя, кто будет жестоко изувечен. Кто погибнет... тому не повезет. "На войне, как на войне..." Черт!..

Это его и пугало. Никогда раньше, – на покрытых солью пустынях Мордора, в окопах на умбарских сырых равнинах и в горящих дунландских деревнях, он не сомневался в том, что его послали воевать из нужды, потому что не было другого выхода... А сейчас как-то в один момент осознал, что все тогда могло быть иначе. Что они убивали людей и хоронили товарищей, быть может, и не ради высоких государственных интересов, или ради защиты родины. Просто какой-нибудь чиновный орденоносец на самом верху государственной пирамиды испытывал нужду чем-то прикрыть свои прошлые промахи. Или кому-то примитивно не хватило тех нашивок на рукаве, которыми их уже наделила судьба. Дайтон осознавал, что это лежало в природе людской, и не ему судить за такое. Творец им судья, в самом-то деле...

А вот сейчас пришел его черед посылать кого-то на смерть только ради себя, любимого. И он это сделает...

Он уже знал.

Глава четвертая.

...Лисса М`Шатл ждала его в холле гостиницы строго в установленное время.

– Добрый вечер, сир, – улыбнулась она, едва он миновал стойку портье. Дайтон повнимательнее пригляделся к девушке, и нашел, что она даже симпатичнее, чем показалось ему в первую встречу. Личико правильных, нежно обрисованных очертаний, как раз такое, какие он любил больше всего, – еще не круглое, но и не хищно-заостренное... Чувственные губы, изящный прямой носик, большие изумрудные глаза, блестящие, искристые в свете электрических лампочек, освещавших холл... На этот раз журналистка казалась младше, – он не дал бы ей и двадцати пяти. Одета она была в длинное, достаточно строгое платье, волосы собраны в две тугие косы, сплетенные на затылке калачом в дунландской манере, а изящные, музыкальные кисти рук украшали запястья старинной гномьей работы, из черненого серебра с серо-голубыми самоцветами.

Словом, если Лисса М` Шатл хотела произвести на него впечатление, она своего добилась...

– Сир, я хотела бы принести извинения. Вчера я на самом деле повела себя не очень хорошо. Прошу меня простить, в самом деле, у меня тоже сказалась усталость...

– Ничего, – отмахнулся Дайтон, – А сегодня вы давно меня ждете?

– Примерно полчаса, сир.

– Прошу меня простить... Госпожа, не надо говорить "сир" через слово. Право же. Вы ведь не моя подчиненная... Как вы смотрите поужинать вместе, заодно все и обсудим? Здешний ресторан весьма неплох, я уже успел убедиться, что повара тут не зря хлеб едят... Разрешите вас пригласить?

Было видно, что М`Шатл слегка смущена, но Дайтон был настроен решительно, – бой надо всегда давать по своим правилам...

Да и жрать хотелось неимоверно.

– Это не займет много времени, если вы беспокоитесь на этот счет. Где вы остановились в Дэрге?

– В "Трилистнике", генерал.

– Ну вот. После ужина я вызову для вас машину, и вы прекрасно доберетесь дотемна... Итак?

– Хорошо, генерал, – улыбнулась М` Шатл, – Я сдаюсь. По правде говоря, это просто не в моих правилах, – обсуждать работу за ужином, когда не я его назначаю... Но, надеюсь, исключение будет скорей приятным...