Текст книги "Август 1937-го с Возвращения Короля (СИ)"

Автор книги: Михаил Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Сейчас, уже не без труда напрягая усталые глаза, он вчитывался в строки документа:

"От Главного управления департамента контрразведки Его Величества Секретной Службы,

Управлениям RSS воеводств, провинций, округов, Особых округов

Совершенно секретно .

Объявляется розыск особо опасных для Короны и Народа лиц, подозреваемых в причастности к совершению диверсий и террористических актов на территории Королевства, а также против Королевских войск и дипломатических представительств за рубежом:

Мбвану Сангони, известен также как «Эбен», «Командир».

Уроженец провинции Тимгон на юге Харада.

Возраст – 34 года.

Национальность – племя охотников зулагази.

В раннем возрасте (предположительно, в 13 лет) вступил в Султанский гвардейский полк "Симбо маатук", где прошел подготовку как военный разведчик. Принял участие в боях Второй Харадской Кампании (т.н. "Островной" Войны), во время контрудара Султанских войск в ходе операции "Гнев Пророка", в морской десантной операции "Крокодил" и ряде других. По агентурным данным, отличился, награжден рядом орденов и медалей, но в конце войны был без видимой причины освобожден от службы и направлен в распоряжение Султанского "Дивана Аль-Хамиди", аналога Королевского Управления Специальных Операций Генштаба Сухопутных Войск (УСО).

В 1919, 1922 и 1926 годах участвует в боях на Заречной территории особого Анариотского округа Королевства, сначала в качестве рядового наемника ("добровольца"), затем – диверсанта, после занимал должность инструктора и военного советника в тренировочном лагере боевиков движения "Молодые Тигры Шаана", в начале 1926 года с отрядом регулярных войск действует в тылах Королевских войск, деблокирующих Умбарский плацдарм. После уничтожения тренировочного лагеря Королевскими вооруженными силами числился убитым [...], но уже в 1927 году по ряду сообщений принял участие в организации серии диверсий против Королевских войск в Хольстерском Воеводстве Особого округа Дунланд, по всей видимости, минимум два раза лично забрасывался на территорию Королевства для консультаций и непосредственного участия. До настоящего времени место его пребывания и род занятий неизвестен, однако существуют подтвержденные данные (источник "Розовый Куст"), что он осуществляет подготовку и консультацию диверсионных отрядов на территории подконтрольного Хараду Княжества Хосройского, принимая участие в нелегальных операциях в приграничных областях Луанской Блистательной Империи и на территории Царства Тукан Онка Хуази.

Особо опасен. Прошел серьезную агентурную и военную подготовку в вооруженных силах Султаната. Идейно непоколебим. По имеющимся данным, семья Сангони полностью погибла во время авианалета RAF на Харадское побережье во время «Островной» войны.

Особые приметы – «нигроу», среднего роста, сухощавый, физический развитый. Волосы короткие, растительность на лице тщательно удаляет. На правой щеке длинный глубокий шрам, на левой ноге отсутствует мизинец, безымянный и средний палец – результат действия противопехотной мины. Голос низкий, в совершенстве владеет всеобщим языком и харадми, разговаривает чисто, без акцента. Манера держать себя – спокойная, взгляд малоподвижный, твердый. Психологически устойчив, эрудирован, интеллектуально развит. Вредных привычек нет, не пьет и не курит.

Пэдди М`Тойнби, известен также как «Ржавый», «Тролль», «Резак».

Уроженец Ватерсби, Хольстерского Воеводства, особого округа Дунланд.

Возраст – 29 лет.

Национальность – дунландский хайлэндер из клана М`Тойнби.

В 1925 году поступил на службу в Королевскую Морскую Пехоту волонтером. В том же году определен в специальный десантно-верхолазный отряд в составе флотилии разнородных сил Умбарского Королевского Флота. Принял участие в операциях Портового Кризиса, награжден орденом "Кровавый трезубец", получил боевое ранение [...] и вскоре был демобилизован по состоянию здоровья.

В 1927 году вступил в ряды радикального крыла группировки "Трилистник Святого Карноха". В 1928 году был избран лидером отколовшейся от "Трилистника" фракции крайних социалистов "Рабочая Гильдия Свободного Шовена".

В период с 1928 по 1932 год группировка под его руководством организовала ряд антиправительственных выступлений, а также провела серию диверсий, террористических актов, ограблений и индивидуальных убийств военных и государственных чиновников на территории Дунланда, Великого Княжества Роханского и Аннуминасского Наместничества. Лично М`Тойнби осуществил 34 убийства, в т.ч. и акцию против Генерал-губернатора Дунланда Р. Швайгера. В 1932 году "Гильдия Свободного Шовена" была практически в полном составе уничтожена силами дунландской территориальной гвардии, но М`Тойнби скрылся и в ходе боя не был схвачен или убит.

По агентурным данным (источник "Правое Дело"), переправился в Султанат, и после двух лет службы в "дунландском" оджаке "Вангартен" был переправлен в Хосройское Княжество, где влился в ряды дунландских эмигрантов, настроенных на продолжение борьбы, и выступал в роли инструктора диверсантов и убийц (источник "Муравьиный Лев"). Собственно к Султанату относится крайне критически, многократно высказываясь о необходимости пролетарской революции и в нем тоже.

Особо опасен. Имеет большой опыт агентурной и диверсионной деятельности. По ряду данных, в Хосройском Княжестве прошел дополнительную подготовку, а также прослушал курс в подпольной агентурной школе под патронажем Харадской разведки (источник «Шиншилла»).

Особые приметы:

Рыжие волосы, лицо широкое, со следами оспы, глаза голубые. Нос с горбинкой от неудачно сросшегося перелома. Физически очень развит. На правом бедре большой шрам с неровными краями, на спине – длинный ("сабельный" осколочный) шрам от правой лопатки до левой стороны поясницы. На правом предплечье следы от татуированного личного номера. Хорошо владеет всеобщим, а также "далликом" и харадми. В разговоре может быть несдержан, тогда в речи слышен сильный дунландский акцент. Психологически устойчив, умен, терпелив. Редко употребляет бранные слова. Не пьет и не курит.

Тебриз Тадых Аль-Агди, известен также как «Мймыла туркун-зукун», «Обезьян, Прыгучий и Быстрый» (харадми).

Уроженец провинции Шаан, Анариотского Особого округа Королевства.

Возраст – 41 год.

Национальность, – шаан.

Сирота, беспризорник, вырос без опеки родителей и присмотра на рынке города Шахрум на юге Анариотского особого Округа. В 12 лет был арестован за мелкую кражу и приговорен к 1 году заключения в Окружной колонии для несовершеннолетних преступников. Из колонии был взят под опеку заместителем губернатора Округа Л. Жоффеном, и впоследствии жил у него дома в качестве прислуги. В 16 лет скрылся, подозреваемый в [...] и убийстве 18 летней дочери Жоффена, убийстве двух слуг, а так же в предумышленном поджоге [...].

Спустя год примкнул к движению "Молодые Тигры Шаана", где вскоре выбился в лидеры. В течении трех лет его "ячейка" провела ряд ограблений ("экспроприаций"), убийств и поджогов по всей территории Анариотского особого округа. Сам Аль-Агди проявил себя как жесткий, фанатичный лидер. В этот период Аль-Агди принимает "воинскую" религию "львиных охотников", пройдя посвящение, предположительно, на Харадской территории (источник "Кофеварка").

На счету Аль-Агди до 63 официально зафиксированных убийств. В основном это акции против офицеров частей Королевской Армии на Заречных Территориях, членов их семей, выявленных агентов УСО и RSS, как действительных, так и мнимых, предателей, провокаторов и т.д. [...]

В 1926 году из-за внутренних разногласий покинул группировку вместе с ближайшими товарищами, перешел границу и поступил на военную службу Харадскому Султанату, в 1-й Полк Мехаристов 2-го корпуса Низама (источник "Дромадер"), в чине мукаадама. В том же году принял участие в подавлении восстания в Ван-Гху, а также в последующем карательном рейде на территорию Луанской Блистательной Империи. За исключительную даже по меркам этой операции жестокость в отношении повстанцев был изгнан с военной службы, но вскоре попал в ведение "Дивана Аль-Хамиди", и, по всей видимости, был задействован в ряде нелегальных спецопераций "Дивана". В последний раз фигурировал в ходе операции по ликвидации нелегального агента луанской разведки на юге провинции Ван-Гху (источник "Попугай").

Особо опасен. Имеет обширнейший личный опыт боевых действий и организации нелегальной деятельности. Знаток рукопашного боя, особенно т.н. «маатукской лювейры». Огнестрельному оружию предпочитает холодное, в особенности – национальное маатуцкое. Грамотен (предположительно, читать и писать обучен в доме Жоффена), возможно – имел дополнительную теоретическую подготовку в учебных центрах «Дивана Аль-Хамиди».

Особые приметы:

Крепко сложен, рост выше среднего, очень широкие плечи и таз. Голову бреет налысо. Шаан ориентального, "нигроидного" типа. По всему телу большое количество шрамов, старых и свежих, на спине – цветное татуированное ритуальное изображение львиной пасти. Свободно владеет всеобщим, харадми (в т.ч. и его шаанским диалектом), луанским разговорным. В разговоре может быть несколько несдержан, однако имеет выдающуюся способность адаптации к разным собеседникам. Имеет четко выраженное пристрастие к сексуальной агрессии, – за ним числится несколько десятков изнасилований. Предпочтение отдает девушкам-подросткам нордического типа. Тем не менее, несмотря на явную патологию пристрастия, никогда не теряет головы из-за женщины, относится к ним исключительно потребительски, и не заводит долговременных связей.

Имеет привычку к употреблению легкого наркотического вещества "бэтель", иногда употребляет гашиш, но только в ритуальных целях.

С подчиненными жесток, но справедлив, конфликтов внутри команды не терпит, пресекая их на корню, честолюбив, не терпит, когда его авторитет ставят под сомнение.

Ознакомить личный состав специальных групп по борьбе с диверсиями и терроризмом, следственных отделов RSS по борьбе с нелегальными политическими течениями и организациями, групп противодействия нелегальной агентурной деятельности.

В случае обнаружения данных лиц, а также получения любой информации об их местонахождении следует принять все необходимые меры по их немедленному физическому уничтожению согласно процедурному порядку определенному Его Королевского Величества Указом (от 10.12.28) «О противодействии политическому террору», пункту 58.1 (а).

Директор Его Величества Королевской Секретной Службы: Ленард Дидраэль

Дозволено: Король Арнора и Гондора, Великий Князь Роханский, Великий Князь Любечский, Каган Мордора и Мории, Шах Шаана, Первый Тан Мелесгина и прочая, прочая;

Король королей, Его Величество Сигизар IV Арагоринг

И нашлепка цветного воска, с оттиском Большой Государственной Печати.

Он понимал, что это не просто ориентировки.

Когда Эйрхарт формировал запрос в картотеку, он, конечно, детально изложил все свои соображения, однако он никак не ожидал, что получит не просто досье, а, по существу, высочайше утвержденный смертный приговор... Оттого и перечислялись столь пространно «подвиги» «клиентов», а также краткая биография. Этих следовало не просто «схватить и представить, согласно розыскным листам», а немедленно уничтожить. Убить. Без суда. Без допросов и следствия.

Да и правильно, конечно, но...

Аль-Агди был запечатлен на мутном снимке совсем молодым, его сделали, когда шаан проходил по одному из ранних дел (грязный мрачный пацан, да и все, вобщем-то), а вот портрет М` Тойнби смотрелся отлично, – фотография была сделана во времена одного из последних съездов "Трилистника Святого Карноха", за полгода до его распада. Открытое честное лицо дунландца-работяги, чуть грубоватое, с мальчишеской ухмылкой на губах, которая сопровождает дунландцев всю жизнь, в радости и горе, глубокой старости и сопливом детстве... Фотокарточка Сангони была, наверняка, одной из первых в его жизни, – худой нескладный подросток в "песочной" старомодной форме, висящей на нем мешком, в надвинутой на глаза плоской каске и с рычажным карабином Саади. Примкнутый к оружию широкий длинный "штык-ассегай", принятый в маатуцких частях, почти доставал пацану до уха. Мальчик с явным недоверием смотрел на диковину, фотографический аппарат, – потерпеть еще минутку, или, может, все-таки, вдарить в блестящую стекляшку штыком для верности? "Северный Вал", 1919 год. И какая информативность в этом снимке тощего негритенка, у которого даже лица-то толком из-за каски не видать?

Эйрхарт перечитал ориентировку вновь. Отхлебнул чаю из большой кружки, вздохнул и закурил длинную сигариллу, вмиг наполнившую комнатку сизым ароматным дымком...

Итак, за четыре дня у него ничего не было. После тщательной работы со свидетелями теракта, сухой остаток был крайне незначителен, – по сути, дело не сдвинулось дальше простой констатации фактов... Работа с осведомителями в Хольстердэл, на Шаанском рынке, а также в рабочих кварталах, также не принесла зацепок.

Ни одной.

Черт...

Эйрхарт поднял со стола еще одну пачку документов, помеченных Малой Государственной Печатью. Это были другие ориентировки, которые удалось вытребовать за время работы в провинции, – дунландские мятежники, шааны, профессиональные убийцы, наёмники. Вечно мятущиеся роханские шляхтичи, непонятно чего желающие, но ради своих желаний порой готовые на все тяжкие. Профсоюзные активисты, социалисты всех мастей, – в большинстве, как ни странно, оказавшиеся вполне приличными, на взгляд капитана, людьми, хотя и настроенными довольно радикально. Отставные черкасские старшины, атаманы и есаулы, среди которых еще жили идеи «незалэжности» Двины. Уголовники, военные в прошлом, способные за звонкую монету подработать и в качестве саботажников...

Все это был мусор. Эйрхарт отлично понимал это, но по долгу службы не мог не ознакомится со всеми вариантами, не прощупать все версии...

Те, что совершили поджог на заводе, а также убийства на ферме, не были ни наемниками, ни сепаратистами, ни социал-революционерами. Они действовали профессионально, как армейские спецы, но при этом главного, – мотива, который должен был их толкать, видно не было...

Спалив завод, они не на секунду не приблизили отделение Дунланда от Великого Княжества Роханского, Двины от Любеча, Шаана от Королевства вовсе. Удар был болезненным, очень болезненным, ликвидация последствий требовала огромных усилий от всего промышленного комплекса Королевства, но в принципе, он не пошатнул его границ и устоев ни на йоту. Классовый подход тоже не клеился, – пострадали, как ни крути, в первую очередь простые работяги да несколько инженеров, – ни одного эксплуататора, капиталиста, среди убитых не имелось. Конечно, была уничтожена собственность корпорации, однако, для революционера это имело бы ничтожную ценность, – ведь как раз стоимостное значение завода наверняка компенсировали страховые выплаты, и капиталист легко вернул свое. Более того, сейчас корпорация наверняка получит крупную субсидию от государства, на новый завод. А ферма?.. Чертова несчастная ферма. По всему выходило, что никакой выгоды убийства там никому не приносили. Да, в округе прибавилось страха, – но это был не теракт в чистом виде. Слишком изолированное место. Не взрыв на городской площади, как бывало, или на рынке – а убийства нескольких человек в глуши. Они, те, кто готовил теракт, должны были понимать, что RSS, насколько сможет, перекроет информацию о случившемся, и до людей дойдут только искаженные слухи.

Это, конечно, тоже очень плохо, – но подлинную панику так не вызвать.

Следовательно, ознакомившись с уймой полицейских и собственных выкладок, Эйрхарт пришел к мнению, что убийства на ферме были проведены ... ради удовольствия. Кому-то просто захотелось. Ну, вот, очень захотелось. Убивать и насиловать...

Эти, немногие, свои выкладки он и отправил в Главное разведывательное управление, не на что особо не рассчитывая. Тамошним аналитикам такого материала для серьезного поиска не хватало, и он был уверен, что ему в очередной раз пришлют стопку бесполезных дел на различных подлецов, предателей и хитрожопых умников. А вместо стопки, – всего один документ, датированный вчерашним днем.

Эйрхарта это ставило в тупик. Кто-то мало, что пробил из великого множества вариантов конкретных троих профессиональных диверсантов, идеально подходящих под подчерк совершенных преступлений... А еще и добился срочного утверждения расправы над ними по 58-му пункту.

У Короля.

И Директора RSS.

Пришел так запросто к Королю, вчера утречком, показал следственные дела, и предложил: "А давайте-ка шлёпнем этих троих, ваше величество? Авось это они и пожгли заводик-то давешний... Этот Сангони, профи высокого класса, как раз его уровень. А беспорядки в городе устроил М` Тойнби – кто бы лучше него справился?! А то, что он на дунландцев народ натравил, так оно и понятно, это же в основном унионисты, а он – апокрифист. Ему их не жалко. Наоборот... И коровник Хуггинсов тоже наверняка Аль-Агди зачистил. Вон же, написано, девочек он любит. Нордического типа. Вот он, паскудник, Лил Хуггинс и снасильничал, ясное же дело!".

Дело было не в том, что что-то не сходилось. Наоборот, все сходилось.

Что ж, бывает всякое.

Но, во-первых... "Кому выгодно?"

Харадцем, конечно, выгоден разрушенный завод, но! Стоит возникнуть хотя бы слабой связи между Харадскими спецслужбами и диверсией, как выгоды разом отойдут на задний план по сравнению с неприятностями.

Это – война. А мы все еще очень сильны.

Ведь и без тысяч бомбардировщиков мы можем крепко отбомбится на той стороне Мордорской Крепи, для чувствительного удара хватит и нескольких сотен имеющихся. Да, создание самолетов следующего поколения запоздает. А то и вовсе отпадет, начнем работу сразу поколением вперед. Но сотни и сотни самолетов предыдущих выпусков состоят в строю, и неплохо летают, а после плановой модернизации будут летать еще лучше. Так что, готовы ли харадцы уничтожить завод "Мэтьюз" ценой войны?

Наверняка – нет. Это была бы точка невозвращения. Мы вцепимся им в горло, и небольшим куском мяса, как в прошлые разы, им не отделаться, – чай, не 21-й год на дворе. Умоемся кровью, все вместе, мало не покажется. Никаких легких побед более ни у кого не будет, и много ли в этом раскладе решает одна программа строительства самолетов???

Ну, и кому тогда выгодна эта бойня? Луанцам, – тем более нет.

Они скорее бы покусились на судоверфи. Причем, – на коммерческие. Скупердяи они, узкоглазые. Конкуренции не любят...

Конкурентам Мэтьюза в Королевстве? Так ведь нет таких, особенно после поглощения группой "Мэтьюз" "Хоккинс Эйркрафт Индастриез". "Локк", "Грэтисс" и "Блэкборн" (а тем более – доведенный владельцами до полного убожества "Плоцки Завод Крайовый") не смогут выполнить подряд по такому сложному самолету как B-111, хотя "Блэкборн" и представила свой образец на испытания, он был гораздо хуже, да и все равно строить его предполагалось в Дэрге, с такими же точно двигателями да вдобавок на заводах "Мэтьюз", довольствуясь барышами от генеральной лицензии. Вот и выходит, что, не считая гибели многих невинных людей и имущества на сотни тысяч золотом, устроители акции добились лишь одной очевидной цели.

Они крепко врезали по нашему самолюбию, по великодержавной самоуверенности, которая сформировалась из многовекового внутреннего мира и благополучия. Заодно они лишили всех без исключения гражданских лиц Королевства чувства защищенности, а журналисты, преуспев в описании мучений сгоревших заживо (в реальности все сгоревшие были убиты заранее), добавили масла в огонь...

То что совершили террористы, было с одной стороны, ужасно. Бесчеловечно. Жестоко.

С другой стороны, – рисково, но! – профессионально, чисто...

И с третей стороны, – эх, как не хотелось этого признавать...

Это вышло эстетично. Ярко, запоминающееся... Громко. Про «коровник» не узнает почти никто. А вот про завод скоро будут говорить, без преувеличения, все.

Эйрхарт еще не строил гипотез. Однако эта цепочка – меткий удар по заводам, бессмысленно-жестокий погром в городе, совершенно непрактичная и животная по характеру бойня на ферме... Добавить к этому неожиданно вышедших из ума диверсантов, давших себя запереть в Аальдровене. А до того без единого следа перемещающихся по всей провинции. Эйрхарт не был военным ни дня, но догадывался, что это нелегко – двигаться незаметно в полной войск провинции. Настолько нелегко, что диву можно даться...

Добавить отряд Лэмли, тоже непонятно отчего уничтоженный. С одной стороны, – десантники могли и заметить идущих через лес диверсантов. Их и уничтожили как свидетелей. Но... Боя не было. Десантники погибли внезапно. Почти все одновременно. Неужели, встретив в лесу диверсионную группу, Лэмли, ветеран, позволил бы своим подчиненным расслабленно потягивать кофе в землянке? Следственная группа еще работала на месте, но выходило, что минимум четверо были атакованы именно за этим занятием. Чай пили, или кофе, точно Эйрхарт не помнил. Голова у него на плечах все-таки. А не аналитическое счетно-решающее электромеханическое устройство фирмы Аркенстон "Акрон-879MXP". А жаль...

Ну, и последнем звеном в цепочке как раз и являлось это досье. Которое – приговор. И которое так кстати упало к нему на стол. Чересчур, можно сказать, кстати...

Внезапно Эйрхарт резко встал, затушил сигару в пепельницу из донышка от снарядной гильзы, и подошел к телефону спецсвязи, трубку которого имел право брать лишь он один во всей провинции. Взял, ничуть не гордясь единоличным правом, быстро набрал номер, уверенно попадая сухим бледным пальцем в лунки наборного диска. Линия была снабжена автоматической телефонной станцией, и шифровалась в обе стороны.

Дождавшись голоса оператора, Эйрхарт довольно улыбнулся.

– Четвертая, я капитан Эйрхарт, номер двести четырнадцать дробь сто сорок три, Беорен. Нужна помощь... Знаю что ночь, лейтенант, а вам что, на службе спать дают?! Я вот уже три года не сплю. Совсем. По чину не положено, вот дослужусь хоть до полкана, глядишь и высплюсь... Так вот, лейтенант. Срочное дело. Пробей мне в темпе, пожалуйста, кто поднимал из архива последним дела троих ребятишек... – Эйрхарт быстро надиктовал номера следственных дел по М` Тойнби и Аль-Агди, а также "личного дела фигуранта" Сангони, – Да, срочно. Потому, что надо. Н-а-д-о! Ясно?! Хорошо, через час позвоню снова. Пока, лейтенант. Не спи, замерзнешь...

Эйрхарт снова присел. И снова закурил. Глянул на часы – полпятого утра... Ой, мама дорогая, спать иногда все же надо...

Не он один сейчас бодрствовал. Десятки людей сейчас занимались анализом поступающей из провинции информации, – так же как и он, протирая красные усталые глаза при свете настольных ламп и керосинок, смоля сигарету за сигаретой. Десятки других людей работали в "поле" – наблюдали за подозрительными личностями в темных закоулках, дежурили возле стратегических объектов, проводили облавы и задержания, – хватая всех, кто мог быть причастен. Тех, у кого руки были нечисты, тех кто мог дать хотя бы ниточку... Но не было ниточки, – уже которые сутки, несмотря на труд этих безымянных бессонных людей, которые напрягали мозг и мышцы ради призрачного следа врага. И к работе которых с такой органической ненавистью относятся высоколобые умники, университетские знатоки гуманитарных наук и их последователи.

Зазвонил телефон. Не тот, который он только что использовал, а обычная местная линия, защищенная только бронированным кабелем... Звонил заместитель гран-генерала Дайтона, подполковник Особого Отдела дивизии Линдси.

– Капитан Эйрхарт? Простите за поздний звонок, но мне доложили, что вы у себя.

– Ничего, сир, – ответил Эйрхарт, – Мы все делаем одно и то же дело. Так что у вас, сир подполковник?

– Капитан, тут мне доложились следопыты 1-й Хоббитанской Бригады. Сержант Майло Квик, из поисковой партии...

– Я помню, сир, – кивнул Найлз, – Это он, если я не ошибаюсь, вчера нашел останки сержанта Апллтона. И что на этот раз?

– Похоже, капитан, у нас что-то интересное. Квик и его коротышки нашли еще одну могилу, не далеко от лагеря. Там похоронены, по всем признакам, убитые в бою с десантниками диверсанты!

– О! Великолепно, сир! – от неожиданности Эйрхарт чуть не подпрыгнул, – Я сейчас же отправлюсь на место с экспертной группой. Вы, случаем, не начали эксгумацию без меня, сир?

На другом конце кабеля явно замялись.

– Вообще-то тела уже извлечены... Но их рассмотрели ваши люди, которые работали в лагере. И уже сделали кое какие интересные выводы!

– Что же там, сир? – раздраженно поинтересовался Эйрхарт, привыкший работать по горячим следам. Нет, в лесу сейчас хорошие эксперты, отнюдь не неумехи, однако для полноты картины хотелось бы все глянуть самому...

– Феноменально, капитан. В замаскированной могиле лежат двое подростков, парень пятнадцати лет и девушка – самое большее, семнадцати лет от роду... В военизированной одежде, с некоторыми деталями полевого снаряжения. О национальности судить сложно, – трупы подвергнуты сильному разложению, нет ни татуировок, ни нательных украшений или документов. Но судя по антропологическому типу, – дунландцы, капитан. К полудню получите полный отчет, ради такого дела пошлем баллон за экспертами и трупами.

– Только хотел вас попросить об этом, сир – удовлетворенно вздохнул Эйрхарт.

– И еще, капитан.

– Да, сир?

– Розыски капрала Холмса результатов пока не дали, но его мотороллер нашли на тропе. В полутора милях от лагеря. Оставлен явно не в спешке, аккуратно, на нем торочные сумки с провизией и боеприпасами, канистры с водой, бензином и маслом. Никаких признаков нападения на него пока не обнаружено... Продолжаем поиски. После завершения работы экспертной группы, стоит, я думаю, на некоторое время оставить в землянке кого-нибудь, – а вдруг в ближайшие дни Холмс выйдет к ней сам? Бригадный генерал Боб Тук очень о нем беспокоится. Правда, людей у меня нет, даже комендантский взвод пришлось отправлять охранять лесопилку и какие-то два элеватора...

– Ну, пусть он и выделяет на это своих "малокалиберных егерей"... У нас и так дел по горло, сир, – сердито ответил Эйрхарт, и, попрощавшись с подполковником, положил трубку.

Кто интересно, придумал блажь, что утро вечера мудренее? Прошедшая ночь далась капралу Холмсу куда тяжелее, чем он предполагал.

Во-первых, выяснилось, что постель в самом узком смысле в доме Ниэнн одна. То, есть, не имелось не то что кровати, на которой хозяйка могла прикорнуть, но даже и завалящего матрасика, который можно был бы постелить на пол. С одной стороны, – это было нормально, учитывая что минимум вещей, имевшихся в лесном убежище, Ниэнн доставила сюда лично и на горбу. С другой, – когда девушка удостоверилась, что Вик устроился должным образом, и стала буквально сворачиваться клубочком в уголке, подстелив на чистый пол свой плащ и накрывшись плащом капрала, Вик был донельзя смущен. И немедленно бросился уступать ей спальное место. К слову – законное. Ниэнн весьма резко попросила его не "выёживаться", однако капрал настаивал, и обсуждение затянулось. К тому моменту было уже недалеко и утро, и в итоге было принято компромиссное решение – Ниэнн приставила к кровати все три имевшихся табурета, накинула на сооружение одеяло, и легла рядом с хоббитом на полученную таким образом импровизированную двуспальную кровать.

И немедленно заснула, самым невинным образом прикорнув у Вика на руке, которую тот не очень кстати подставил, выбирая удобную позу во сне. А вот сам капрал довольно скоро пробудился, ибо совсем отвык за три года жизни в казарме спать в одной постели с красивыми девушками, и уже очень скоро не мог уснуть по причине, понятной каждому здоровому мужчине.

Вик добрых два часа твердил сам себе, что между ним и Ниэнн ничего нет и быть не может, что он – хоббит, а она – не много, ни мало, эльфка. Нечто вроде субординации, – может ли существо, в научной терминологии именуемое homo scrupulous, даже и движимое самыми светлыми чувствами, рассчитывать на взаимность существа, именуемого Aen Seidhe (оба слова – с заглавной буквы)? Он пытался убедить себя, что её близость решительно ничего не значит, но проклятущая природа требовала отнюдь не пустых убеждений. А действий. И слов не понимала. Ниэнн, как назло, очень скоро стало неудобно спать на приставленных табуретах, и она окончательно переместилась Вику под бок, уютно устроилась на его согнутом локте, и принялась тихонечко сопеть ему в здоровое плечо.

Нельзя сказать, что Вик был таким уж впечатлительным, однако уснуть так и не смог.

В итоге утро вышло совсем не добрым, он все время зевал и не мог смотреть в глаза девушке за завтраком и когда она меняла ему перевязку...

К десяти со всеми текущими делами было покончено, и Вик заметил, что Ниэнн всерьез собралась снова куда-то сбежать по делам. Во всяком случае, она стала готовить котомку, наполняя её пищей и склянками с непонятными препаратами, при этом мурлыча что-то под нос и проверяя собираемое по списку.

Какое-то время капрал лежал и смотрел на эти манипуляции, но вскоре не сдержался и спросил:

– Ниэнн, ты опять собираешься уйти? Надолго?

Ниэнн серьезно покачала головой.

– Нет. Мы, я думаю, с тобой вместе прогуляемся. Как я понимаю, ты у нас достаточно крепок, чтобы под моим присмотром неспешно пройтись до ближайшего очага цивилизации... То есть, примерно сорок миль к северу, в район нашей ... первой встречи. Там недалеко есть тропа, которая ведет к избушке Королевской Тайной Экспедиции, и если нам повезет, мы там кого-нибудь встретим. К тому же, я думаю, что в области землянки тебя скоро начнут искать...

Вик чуть не спросил, не связанно ли её решение с его ночными переживаниями. Не стал ли он Ниэнн в тягость?! И немедленно отметил, что его очень волнует, как Ниэнн к нему относится. Очень.

Не спросил.

Однако тут же энергично выругал себя мысленно, – но-но! Мы это уже проходили. А ну, хватит себе выдумывать, на ровном месте городить непонятно зачем нужные сложности. Девушка сугубо мирной профессии и так соглашается тебя провожать в одиночку по страшному лесу, где, быть может, кишмя кишат холоднокровные убийцы! А тебе все мало.

Вик понятливо кивнул, и тоже стал собираться в дорогу.

Много времени это не заняло – вчера успел, без спешки и основательно, приготовится.

Впрочем, торопиться, как скоро выяснилось, было некуда... Сначала Ниэнн приготовила еды на два дня, потушив и нажарив мяса, и напекла круглых сухих лепешек, которые очень ловко завернула в широкие листья. Потом, не торопясь, разобрала спусковое устройство своего арбалета, смазала и почистила, и натянула на его композитный, изящно изогнутый лук новую тетиву. Болты, короткие и тяжелые, перебрала, осматривая оперение, и снабдила каждый наконечником, которые брала из коробки и прикручивала на резьбу. Вик никогда раньше не видел арбалетов, и с интересом следил за приготовлениями...