Текст книги "Август 1937-го с Возвращения Короля (СИ)"

Автор книги: Михаил Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Шуберт согласился, хотя на его лице и было заметно некоторое колебание, – Дайтон просил о полетах в самые трудные предрассветные и вечерние часы, – но пилоты авиакрыла были достаточно опытны для таких заданий.

Дайтон предпочитал ездить один, имея под рукой только двоих связистов в фургоне, снабженном всей необходимой аппаратурой связи. И Петера, разумеется. Практика показала, что там, где не справиться Петер, нечего делать и целому штату прислуги... Едва Дайтон вышел на тротуар размять ноги, его ослепили разом две фотовспышки. Четверо репортеров дотемна прождали его возле парадного входа. Как же, он теперь важная шишка, глава военного командования округом, королевским указанием... Дайтон брезгливо отстранил ближайшего, и не обращая внимания на вопросы, которыми те так и сыпали, двинулся в холл. К вящей досаде, и тут ему преградили путь. Высокая, почти с него ростом, красивая женщина лет тридцати, с золотисто-медными волосами в строгом брючном костюме и накинутой на плечи шалью, с улыбкой встретила его возле стойки портье... В руках у неё были блокнот и самопишущее перо.

– Лисса М` Шатл, корреспондент "Уикли телеграф", – представилась она.

– Госпожа М` Шатл, вся информация идет через Службу Герольдов воеводства, понимаете? Пресс-релиз у них должен быть готов к среде.

Петер выскочил было навстречу, с намереньем оттеснить женщину с пути командира, но Дайтон жестом остановил его. На лице девушки появилась надежда...

– Понимаете, госпожа репортер...

– Корреспондент, сир генерал.

– Да, корреспондент... Так вот, – у меня полно текущей работы, и сейчас она вовсе не окончена. За день я устал как собака, и вовсе не желаю выдавать военных секретов, а тем более откровенничать. Тем более, с какой-то... – тут Дайтон осекся, понимая, что перегибает палку, несмотря на охватившее его раздражение. Его личные убеждения в иных вопросах шли, увы, в разрез с коронной политикой...

Но красавица-корреспондент немедленно уловила намек, похоже, по какой-то особой раздраженности, с которой Дайтон выговорил последние слова.

– Да, сир, вы не ошиблись! Я – дунландка. Это причина меня оскорблять, сир? – красивое лицо М`Шатл разрумянилось от гнева.

К еще большей досаде, Дайтон смешался. Он не был по натуре грубияном-солдафоном, и не мог (как, в сущности, требовал момент) просто рявкнуть на зарвавшуюся девчонку, да и проследовать в свои апартаменты...

– Госпожа, я вас не оскорблял. Но следует же проявлять почтение к людям, находящимся при исполнении своего долга, не так ли?

– А причем тут моя национальность, сир?

– Я ничего не говорил про вашу...

– Но хотели сказать, так?

– Госпожа, я не скрываю, что участвовал в Дунландском Умиротворении... За что имею Золотой Крест. С Лавровыми листьями и тремя бриллиантами. Там погибли многие мои товарищи. Простите, что сорвался, – но я чертовски устал...

– Сир, я не хотела вязаться к словам, но...

– Вот и ладненько. По всем вопросам – к герольдам. Покойной ночи, госпожа! – поспешно отбрехался Дайтон и быстро проследовал к лестнице. Петер недружелюбно посмотрел на девушку и прошел следом, держа в охапке чемоданчик с документами.

– Сир, у меня есть информация насчет хода недавних учений. Я думаю, что она точная... Вы не хотели бы узнать, что у меня есть? – в спину ему вкрадчиво спросила шатенка.

"Черт..." – в голове у Дайтона напряженно заработала мысль. "Уикли телеграф" – издание независимое. Она там может такое накатать, что мало не покажется... Особенно про меня. Еще скандала не хватало...". По своему опыту Дайтон знал, что практически любую конфликтную ситуацию можно, при желании обоих сторон, уладить...

– Так, может, мы все же переговорим, сир? – упорно повторила М`Шатл.

– Ну... Завтра, возможно, я найду для вас время. Давайте здесь, часов в шесть вечера. Договорились?

– Пожалуй, сир...

.. Злой Дайтон поднялся к себе, и, едва разувшись, упал на софу. Вот его, кажется, уже и шантажируют, извольте видеть... Не в поражении дело, нет. Тут нечто совсем другое – в том, что с ним сделало это поражение. В кого он превращается? Вся предыдущая его жизнь в его восприятии выглядела как отточенный солдатский штык, – может, и не украшенный хитрой вязью пакетной ковки, не покрытый изысканной гравировкой, но прямой, чистый от ржавчины, и по-своему красивый в своей безупречной недвусмысленности. Похоже, именно это и уважал он в себе в первую очередь. Да и его покровителей из командования, наверняка. Ведь чему-то он обязан своим карьерным ростом, хотя не было у него ни пронырливости, ни склонности к интригам...

А сейчас генерал явственно ощущал ржавчину, покрывающую клинок его судьбы, а то и вовсе – слякотную зеленую плесень. Что-то новое захватывало власть над его душей, что-то не совсем понятное, видимое только со стороны, как он не бился... И это ему вовсе не нравилось.

Почему бы ему сейчас не сказать этой девчонке: "Госпожа, пишите вы, чего вам вздумается!". Ведь он воин, он видел опасность, настоящую, осязаемую, а не исходящую с газетных страниц. И каждый раз справлялся со своим страхом... Малодушие?! Нет, он не был малодушным, и знал это. До сорока семи лет он жил мыслью о том, чтобы выйти из смертельных поединков с судьбой живым и честным. Ему, сыну крестьянина-батрака и дочери бакалейщика, по праву рождения было отказано в чести, в той чести, которой кичатся аристократы. И он добился своего – сейчас, когда ему было уже пятьдесят четыре, он не боялся за свою личную честь. Как ему казалось, был готов плюнуть в глаза любой угрозе, ибо честь его сейчас была закалена и отполирована, готова к любым испытаниям.

Оказывается, не к любым.

Ради чего же он гонял себя до седьмого пота, ради чего бегал каждый день, ради чего напоминал себе, что он – все еще солдат, а не кабинетный чиновник? Может, на самом-то деле, уже поздно?

Эх, кто бы прописал четко, по пунктам, ускользающую разницу...

Он понимал, что прошлого не вернуть, и никогда уже не быть ему тем молодым сержантом, что волок тогда, тридцать три года назад, на собственных плечах своего раненого командира. Потому что только они вдвоем и уцелели в том грязном, болотистом низинном ущелье из всего десанта...

Понимал и то, что рано или поздно "играть в солдата" станет не с руки, и придется подлаживаться под свой круг, состоящий в основном из генералов гвардии и штабных офицеров...

Для них, этих патентованных вояк, которые почти все уже по праву рождения были уверенны в блестящей карьере и высоких чинах, все эти конфузии показались бы, наверное, смешными! Ну, продул учения, ну дал интервью журналистке без ведома командования и подготовленного пресс-релиза... Ну, нажрался в хлам перед смотрами.

Дайтон же чувствовал себя обгаженным с головы до ног.

Она на самом деле, весьма недурна, эта М`Шатл, как уж там её зовут... Почему бы и не пообщаться вечерком с милой дамой? Вряд ли ей удастся что-то из него выжать, да и не знает он ничего такого, что ей могло быть интересно. Может, удастся обойтись и малой кровью, в самом-то деле...

Дайтон сам не заметил, как уснул мертвым сном, – уже второй раз одетым по форме, разве что теперь абсолютно трезвым...

...Вик шел на юго-восток, толкая рядом с собой мотороллер. Судя по карте, идти предстояло еще немало – примерно часа два... Родж оказался прав, – оказавшись в Закрытом Секторе, хоббит не заметил не малейших изменений ландшафта и обстановки. Те же деревья, могучие стволы которых возвышались на многие футы вверх, та же полутьма вокруг, из-за смыкающихся над головой густых крон этих растительных великанов, полностью закрывающих небо. Странный Лес. Листья на ветвях широкие, в две ладони, и образуют словно бы потолок высоко вверху, сквозь который ни один лучик света пробиться не может. А внизу – ничего. Только в редких овражках сплошной ковер из папоротника, да иногда, – кучки мелких, чахлых елочек, незнамо как проросших сквозь толстый слой сухой листвы. Каждый шаг Вика отзывался хрустом листьев и мелких веточек под подошвой... Это – плохо. Куда лучше уж мягко, беззвучно вышагивать по нежному покрову прошлогодней хвои...

Забавно, подумал Вик. Как бы еще я побывал в Мирквуде, о котором столько читал в детстве, коли не пошел бы на военную службу? А вот ничего особенного тут и нету. Только ощущение мощи и первобытной "непробиваемости" стихии вокруг него, сравнимой с океаном, или могучей рекой...

Может быть, именно эти деревья видели вереницей идущих по их корням усталых оборванных гномов и одинокого хоббита? Да нет, вряд ли. Это все сильно восточнее происходило...

Вику никто не встречался. Только один раз ему показалось движение ярдов в двадцати в папоротниках, – но был ли это зверь, пытавшийся разнюхать кто это такой идет, да еще и с мотороллером, или просто вечерний морок, Вик не знал. И особо задумываться не стал...

Люди, горожане, не боятся и не уважают Лес. Им кажется, что Лес – это не более, чем место, где растет много деревьев, поэтому там нельзя толком ездить на машинах... Это для горожанина, почему-то, основная трудность, хотя об авто еще совсем недавно никто толком и не слыхивал. На самом деле, талдычили им инструкторы на занятиях, лес – это не место. Лес, – это одно огромное живое существо, у которого все "органы": птицы, звери, насекомые, деревья, травы и мох, равноправны и взаимосвязаны.

Потревожишь, или ранишь один такой "орган", – это немедленно откликнется на других. Поэтому знающий лесовик всегда найдет следы деятельности человека в любом лесу... И если хочешь, чтобы враги не нашли тебя, – не тревожь Лес, старайся как можно меньше там менять. Все носи с собой и ничего в Лесу не оставляй. Не ломай веток, не жги костров, не режь дерна, не копай землю... Лес ценит такое отношение, и иные инструктора были абсолютно уверенны, что Лес помогает тем, кто его уважает. И наоборот, норовит помешать всякому, кто вопреки заведенному в природе закону считает себя не зависящим от среды, от стихии. И наказывает, бывает, что и смертельно...

Вик перекусил на ходу, соорудив себе сэндвич с подкопченной солониной. Скоро, уже совсем скоро будет вожделенный холм с возвышающимся на верхушке одиноким тополем. Родж клялся, что Вик тополь не пропустит, ибо в нем было не менее трех сотен футов росту. Нигде на маршруте, да и вообще в квадрате следования таких исполинских деревьев больше не было...

Неожиданно перед ним возникла опушка. Да такая обширная, что оставалось лишь с прискорбием вздохнуть, – на карте на неё не было и намека. Середину опушки образовывал невысокий холмик, похожий правильной формой на роханский курган, которые Вику случалось видеть в журнале "География для каждого"...

Капрал поднялся на его вершинку и осмотрелся. Ничего похожего на тополь-великан кругом, к сожалению, не имелось... Правда, холмик-то все же был не простым, – на вершине нашелся вбитый в землю толстый колышек, на котором имелась фанерная дощечка, черная от времени. "Закрытый Сектор. 17миль. ", значилось на нем... Ни тебе предупреждений, мол, будем стрелять или "заминировано", ни намека еще на какие-то конкретные опасности, – только уведомление, что до границы сектора уже 17 миль. Во всяком случае, именно так Вик понял... Под надписью имелась выжженная штампиком незнакомая эмблема: две скрещенные дубовые ветки, между которых уютно сплел паутину зловещего вида паук, и королевская корона сверху. "Королевская тайная Экспедиция", так вроде бы? С этим заведением Вик никогда раньше не сталкивался. В Армии полно своих "тихорей", следящих за благочинным настроем военнослужащих, а вот чем данная контора зарабатывает себе на жизнь, – Творец то знает...

Вик не отказал себе в удовольствии, и оседлав мотороллер, скатился на холостом ходу с холма, едва не врезавшись в преклонных лет дерево.

Итак. Надо ехать в сторону тополя, а тополя не видно? Проблема. С другой стороны, Родж бы не стал наносить на карту неизвестный ему маршрут, следовательно, ехать сейчас надо не в сторону тополя, а просто по заданному направлению, благо компас есть...

Но не уедет ли он таким вот макаром черте куда? Только вот есть ли выбор...

Вик сверился с компасом, который, слава Творцу, особенно не врал, и не слезая с мотороллера поехал, отталкиваясь ногами, в нужном направлении. Тропинка там и вправду продолжалась, – только совсем какая-то глухая. Ветви деревьев тут почти смыкались с ковром папоротника... Если честно, не хотелось туда соваться, – очень она была запущенной по сравнению с предыдущей. Но приказ есть приказ, и Вик неспешно пошел вперед, тщательно выбирая, куда ступить.

Через какое-то время он убедился, что тропа не такая уж и зловещая, – вокруг стояло удивительное умиротворение... Солнце уже было в зените, и Вик слышал пение птичек где-то высоко в кронах деревьев. Он узнавал отдельные голоса, заученные в свое время на уроках естествознания, и теперь уже не чувствовал себя одиноко. Хотелось есть. Но времени уже не оставалось – совсем скоро должен был показаться заветный тополь, и надо было следить во все глаза, так что Вик постоянно крутил головой, напряженно всматриваясь в каждый просвет между деревьями. Так он прошел не меньше двух миль. Усталости все еще не было, но однообразие леса начало надоедать...

Тут Вик остановился. Он смотрел перед собой, под ноги.

Там, в переплетениях корней могучих деревьев, он разглядел отчетливо выделяющийся на фоне густого зеленного мха блестящий цилиндрик...

Гильза. Стреляная гильза от армейской винтовки калибра .318...

Он нагнулся и поднял её. Сомнений не было, именно такими патронами снабжали Армейский Корпус. В Хоббитанской Бригаде состояли на вооружении не столь мощные (но более точные и настильные) патроны калибра .260. Если бы он нашел гильзу от такого, его бы как раз ничего не обеспокоило, – калибр "хоббит-карбайн", как его прозвали, стал весьма распространен среди охотников на среднюю дичь и любителей целевой стрельбы с упора. А вот общеармейский .318-02 для гражданского использования был строго запрещен, дабы пресечь покражи боеприпасов с армейских складов для продажи, и для того чтобы быстрее выявлять все случаи использования армейского оружия...

Кто-то недавно стрелял в Лесу, причем, – буквально два-три дня назад, судя по острому запаху пороха из гильзы...

Вик настороженно прошел еще несколько ярдов, внимательно глядя вокруг и под ноги. Через несколько ярдов обнаружилось сразу две гильзы, – одна рядом с другой, на расстоянии примерно фута. Похоже, стреляли из самозарядной винтовки Мк-XXI, – характерные царапины от отражателя. Как бы то ни было, выстрелы были профессионально скупы, – дилетант накидал бы горсть гильз в горячке... Вик присмотрелся, но как не старался, не разглядел следов самого стрелка. Он стал изучать стволы соседних деревьев, и только после тщательного осмотра заметил содранную кору в нескольких местах на могучем платане. Вне сомнения, следы от верхолазных "когтей"... Такие были у всех разведчиков в числе прочего снаряжения. Вик достал свои, и, вздохнув, привязал их на ботинки. На всякий случай достал из кобуры револьвер, переломил его и убедился, что барабан полон патронов. Затем осторожно зацепился одной ногой, ухватился рукой за неровность коры и полез...

Гладкая часть комля, где не было ни одной сколько-нибудь стоящей веточки, тянулась прилично, – футов двадцать. Вик преодолел эту самую трудную часть пути довольно быстро, – хотя в норматив и не уложился. Потом проворно, как обезьяна, перебрался, с ветки на ветку, на самую вершину. Тут он и нашел искомое – удобную развилку между двумя могучими ветками, в которой мог бы с удобством разместиться человек. Вот только добра ему это явно не принесло...

Вся кора была почти черной от еще не успевшей как следует свернуться крови.

Стараясь держать себя в руках, Вик исследовал "засидку" неизвестного снайпера. На веточке рядом с предполагаемой стрелковой позицией, – удобным наростом на ветке, куда можно было прислонить винтовку и осматривать всю тропу на полмили, – висел брезентовый подсумок. В нем оказалась одна полная пачка с десятью патронами .318-02. Не снайперские, те имели иную маркировку, а с тяжелыми пулями, рассчитанные на дальние выстрелы в условиях разреженного воздуха... Черт, а ведь именно такими и должны были снабжаться эти горные парашютисты! Вик осмотрел подсумок, но не нашел на нем ничего, что указывало бы на владельца. Черт, и еще раз черт его подери. "Дзи сайтан", как в Хараде говорят...

Вик торопливо слез, еще раз осмотрел тропинку и принялся за подножье дерева. Так. Кое-что уже имеем. Поломанные ветки, разворошенные листья, – и все это как-то довольно небрежно заспанно другими листьями. Но не от платана, а с какого-то другого! Вик кончиком ножа приподнял "инородные" листья, и убедился, что был прав, – на примятой и разворошенной листве под ними остались хорошо заметные пятна крови. Значит, это – место падения тела... Возле самых корней Вик обнаружил пустую пачку от полуавтомата. Значит, он был прав и тут. Хозяин подсумка от кого-то прятался на вершине дерева, готовясь к решительному сопротивлению. Но успел сделать только несколько выстрелов, может, даже наугад. И погиб, какой-то быстрой смертью, которая застала его врасплох, – с трудом вериться, что подготовленный человек позволил бы кому-то карабкаться по стволу дерева к себе, как это только что проделал Вик. Пулю Вик исключал, – не пролилось бы столько крови. Что-то другое. Потом человек упал с дерева, – либо сам, либо как-то "подмогли", и его тело куда-то унесли. Пожалуй, надо поискать...

Тут его как током дернуло! Это ж что, убийство? В глухом лесу, где на многие мили не души, совершенно убийство, причем, похоже, убили должностное лицо, солдата при исполнении!!!

Надо немедленно уведомить штаб. Хотя... О чем уведомить? О том что он нашел кровавые следы? А если все это хитрая уловка, инсценировка тех самых парашютистов, рассчитанная именно на следопытскую дотошность егерей? И его вот-вот скрутят по рукам и ногам?

Ну, это было бы даже неплохо, – минус десять миль пути. Правда, могут и морду набить, но это дело солдатское. Да и вряд ли, люди выдержанные, опытные...

Вик нерешительно постоял на месте, глядя на подсумок в руках. Нет, надо пошукать вокруг, а то мало ли... Обвинят еще в неосторожности... Вик вынул карабин из кобуры, проверил предохранитель, и перекинув через плечо, пошел вглубь Леса.

Очень скоро ему стали попадаться следы. Неизвестные, надо отдать им должное, шли очень хорошо, почти не оставляя отметок на пути, но кое-что все ж всплыло, – где примятая листва, где – даже не поломанный, а чуть заваленный и не успевший распрямиться побег папоротника. Выходило, что шло примерно трое, – двое шли не так аккуратно, оставляя больше следов, а третий скользил за ними следом, похоже, страхуя на всякий случай. Получается, что двое несли ... четвертого?! Версия с ловушкой рассыпалась сама собой... Внезапно Вик понял, что неизвестные замедлили ход. Вот тут они положили тело, завернутое ... в какую-то материю. Чтобы кровь не капала, да... Он тщательно осмотрелся, глядя под ноги, и без труда обнаружил тщательно заметенные следы. Опять, – свежая листва поверх старой. Разгребая её, Вик внутреннее был готов увидеть то, что и ожидал... Но в глубине души не верил до последнего момента. Очень хотелось немедленно узнать что-нибудь понятное и обычное, например, что все это, – часть учений, что его опять испытывают, как уже множество раз в тренировочном лагере... До тропинки было изрядно, и он по-глупому испугался за мотороллер, а ну как кто угонит? Потом взял себя в руки и начал рыть, без всякой аккуратности отбрасывая в сторону комья земли...

Очень скоро он наткнулся на твердые жерди, уложенные поперек ямы. На них кто-то аккуратно постелил нарезанный где-то дерн, и уложил листву, так что еще пара дней, – и уже никто бы не догадался, что она не упала здесь самостоятельно...

Он приподнял пласт дерна, и глубоко выдохнул. В лицо ударил запах сырой земли вместе с тяжелым сладковатым "ароматом" мертвечины...

В яме лежал мужчина лет тридцати. Высокий, крепкий, одетый в серый форменный комбинезон и высокие десантные ботинки парень. Он, вне сомнения был мертв уже несколько дней, – лицо приобрело мертвенную серость от отливания крови к затылку. На нем отразилось предсмертное ожесточение, оно было искривлено не болью, а обуревающей солдата перед смертью яростью... Рядом с ним лежал ранец "РД", плоский "обмылок" десантника, и винтовка Мк-XXIF со складным прикладом. Преодолевая смесь жалости и отвращения, Вик убрал комки земли с груди и шеи мертвеца и, сглотнув, различил рану в том месте, где шея переходила в плечо. Широкая, с ровными посиневшими краями, нанесенная бритвенно-острым лезвием в один удар. Нож? Кинжал? Форменка была черная от запекшейся крови, начиная с воротничка и до самого пояса.

Вик осторожно, будто покойной мог очнуться и уличить его, расстегнул нагрудный кармашек. Там нашелся микартовый портсигар, плоская коробочка спичек и пластина металла, отполированная с одной стороны. Видимо, для подачи сигналов. Никаких документов.

Вик еще раз сглотнул, почесал нос и расстегнул воротничок на форменке убитого... На загорелой шее виднелась запачканная с одной стороны кровью серебренная цепочка. Вик подцепил её ножом, вытянул и протер рукавом личный жетон. Тот оказался пижонским, – штатного образца, но ручной работы, из черненого серебра, по краю таушированый тонкой золотой каемочкой.

"Гвардии 3-й Горнострелковой дивизии сержант С. Э. Апплтон. N3458999"

И внизу изящной вязью: "Творец ближе к паратрупперам!"...

Теперь данный паратуппер пребывал особенно близко к Творцу, если, конечно, был допущен к небесному престолу... Вик встал на ноги и вытер холодную испарину. Теперь у него были доказательства. Надо что-то делать. Вот только что? Ехать к своим? Опять через Лес, только обратно, до Роджа, дать знать в штаб? Или наоборот, – в сторону наблюдательного пункта капитана Лэмли, попробовать известить его? Если только его, как и его людей, не постигла участь сержанта Апплтона? Но как!? Кто!?? Ведь до ближайших врагов, – тысячи миль, он в самом центре Соединенного Королевства, кто же мог уничтожить отряд этого Лэмли, в котором, поди, с полтора десятка десяток людей, да еще каких!

Было...

Вик поймал себя на том, что думает о Лэмли уже в прошедшем времени. Так, надо взять себя в руки. Во-первых, надо решить что делать. Очевидно, надо как-то дать своим знать. Как это сделать быстрее всего? Нужна рация. Если он поедет назад, то потратит еще один день, как минимум. Значительно ближе будет до парашютистов Лэмли. Если они мертвы, он всего лишь узнает это наверняка, – Вик и не верил, что убийцы еще были поблизости. А если хоть кто-то жив, то по логике он должен был спасти и рацию, и аккумуляторы...

Во-вторых, надо быть "на стреме". Конечно, в случае встречи с неизвестным врагом он не сможет оказать достойного сопротивления, но вот спрятаться и остаться незамеченным, – это наверняка. "Громадина хоббита искал, да лишь коленки ободрал..." Это про егерей!.. Как-нибудь справиться.

Как не покажется странным, но Вику даже не пришла в голову мысль, сломя голову, бежать куда-то. И он не подумал, что именно такая идея посетила бы на его месте большинство людей, в том числе и тех сослуживцев, кого он знал...

А ведь он не был записным смельчаком.

Вик действовал. Если бы сейчас его спросили, почему он был почти спокоен, он не нашелся бы, что ответить. Разве что посетовал бы на древний Лес, его дикий и, чуточку, пьянящий дух...

... Через шесть миль, только через шесть миль, показался пресловутый тополь. Вик подошел к нему и похлопал по глянцевой коре... Да, вот это деревце так деревце! Более высокого хоббит не видел за всю жизнь. Обошел дерево вокруг, и разглядел подвешенную на ветке веревку, – солидный кусок троса, свисающий до самой земли. Глубоко вздохнул и неохотно полез по ней, перебирая ногами и руками...

Ветка оказалась высоко, гораздо выше, чем он предполагал. Впрочем, поднимаясь, Вик понял смысл задумки, – уже на высоте шести футов стали хорошо видны дальние окрестности, а через десять, – он уже видел серые пики Мглистого на горизонте. Чудно, право... Он повернулся на юго-запад, вгляделся, и явственно различил над сплошным лесным ковром еще одного великана – тополя. До него было миль десять. Изрядно, но часа за три можно покрыть и через лес...

Вик достал компас и взял азимут на второй тополь, постоянно прикидывая собственную ориентировку. Все. Теперь он мог идти...

Только здесь, на большой даже для человека высоте, Вик внезапно остро осознал, во что вляпался... Нееет, он не такой дурак! Сейчас он слезет с этого дурацкого тополя, и пойдет обратно. Дойдет до Роджа, они сядут в его машину и живенько доедут до ближайшего телефона, а уж тогда можно будет вызвать и военную полицию, и объявить тревогу...

Но на это уйдет время.

Если кто-то из парашютистов жив, ему, возможно, требуется моя помощь, подумал Вик, и ему сделалось необычайно горько.

Ну почему вот так? Ему предстоял отпуск, приятнейшая прогулка домой, и всего год службы потом! Почему на его месте не взвод натасканных на любую опасность спецов со штатным оружием, что у твоего линкора?! Почему одинокий хоббит, – против неизвестного, но, безусловно, опасного врага, опасного еще и как раз из-за своей неизвестности?!!

Вик обречено вздохнул и полез вниз.

Тропинка вела не прямо, как ему показалось сверху, а весьма извилисто, минуя небольшой овраг с сырым дном и темный ельник. Вик двигался довольно быстро, хотя и прислушивался к каждому шуму, – отчего-то казалось, что кругом враги. На самом деле, разумеется, никого тут не было уже пару дней. Вик был уверен, что кто бы не сотворил убийство сержанта Апплтона, он сейчас уже улепетывал либо на юго-восток, в глухомань, либо – на Север, к населенным местам, где было труднее скрыться, но проще достать транспорт и быстро передвигаться по хорошим дорогам. Кто это мог быть? Реально с десантниками могли покончить только очень хорошо подготовленные, да и вооруженные люди. Вражеские диверсанты? Да откуда же они здесь?! Где-нибудь в Гондоре, на юге, чисто технически можно было бы ожидать харадский воздушный десант. Человек с полсотни могли бы раздавить людей Лэмли легко и непринужденно, практически без стрельбы. Но нет в природе таких самолетов, которые могли бы пересечь границу, весь Мордор, и выбросить бойцов даже на южной окраине Чернолесья. Баллон мог, но он хуже летает, его куда проще засечь и уж совсем просто уничтожить. Особенно над равнинными районами, где так редко бывают туманы. Нет, слишком рисково... Тогда кто же? Дунландские сепаратисты? А чего ради им идти через леса?! Уж им-то, скорее всего гражданам Королевства, можно было бы обычным образом сесть на автобус в Хольстере, и спокойно доехать хоть до Дэрга, хоть до Ривенделла. А больше тут идти и некуда... Нет, тут что-то не просто. Впрочем, скоро он узнает.

Разумеется, он понимал, что это дело контрразведки, а не одинокого егеря, и не пытался разгадать нежданную головоломку, но ощущал от непонятности ситуации острую тревогу. Знать бы, что перед тобой тот, с кем сможешь справиться! Скажем, пара-тройка сбежавших заключенных с каторги... Хотя, чушь, конечно. Нету тут никакой такой каторги... Ближайшая в Подгорном Королевстве. И фиг оттуда сбежишь...

Вик вышел из ельника. Теперь он видел Второй Тополь даже отсюда, снизу. Расстояние, – не более четырех миль. Сердце билось все сильнее, и он торопливо перебирал ногами. Карабин висел слева на ремне, револьвер, – в кобуре с расстегнутым клапаном. В случае чего на малых дистанциях леса следует полагаться на револьвер, – это маломощное, но ювелирно-точное изделие Подгорных гномов для каждого егеря Бригады являлось как бы продолжением руки. Хоббиты не мастера рукопашного боя, инструктора активно вбивали им в голову, что во всех случаях следует полагаться на револьвер, и личное оружие украшало пояс каждого хоббита-военнослужащего. Вик без труда попадал в мишень размером с мелкую монету на расстоянии двадцати пяти ярдов, и в головную мишень, движущуюся со скоростью быстрого шага на той же дистанции.

Следов вокруг по-прежнему не было. Это было странно, их должны были оставить хотя бы те же десантники... Вик понял, что чересчур уж взвинчен, – не для опасного задания. Погорячишься, – и, считай, конец... Но по-хорошему взять себя в руки не удавалось, страх противными липкими букашками ползал по спине, заставляя колени противно слабеть, а руки, – трястись...

Когда до Тополя оставалось всего ничего, Вик решил оставить мотороллер. На всякий случай накинул через плечо патронную сумку, пристегнул к поясу подсумки с гранатами. Проверил, не бренчит ли что, попрыгал на месте... Достал из седельной сумы два дополнительных перевязочных пакета и положил их поверх патронов. Взял в одну руку револьвер, а в другую, – белую наволочку, и осторожно пошел вперед, напряженно вглядываясь в заросли перед собой...

Глава третья

... Слишком много следов. Командир был страшно недоволен, хотя ничем не выдавал этого подчиненным.

Потому, что они-то как раз были совсем ни при чем...

Причина была в другом, – они явно вышли на путь предыдущей группы. И, что самое плохое, предыдущая группа оставила столько этих чертовых следов, что Командир уже не только знал её состав, но и кто ею командует. И насколько хреново командует...

Сначала эти следы стоянок, – поломанные, подумайте только! – ветки, остатки наблюдательных пунктов на холмиках, примятый папоротник, срезанные слеги для перехода болот.... Но это, – еще цветочки. Все это имеет значение день, ну может, неделю. Потом следы сами собой поглощаются природой, и уже никто не сможет их различить с должной достоверностью.

По настоящему его взбесили следы боя. Первым о них сообщил Молчун, нашедший пару стреляных гильз и кровавый след на тропе. Тропу они немедленно пересекли, не пытаясь по ней идти, а вот предыдущая группа, похоже, пару миль по ней протопала, не особо-то и скрываясь, хотя тропа кое-где весьма недурно просматривалась с воздуха... Вот, очевидно, и наткнулись на чей-то дозор...

А что произошло потом, Командир понял на следующий день. Когда они набрели на землянку... Это просторное сооружение было грамотно размещено в обратном откосе небольшого холма, венчающего длинную балку. Увидеть его можно было, только подойдя прямо к входу, причем, чтобы различить в отвесном склоне холма прикрытую дерном дверь, пришлось бы изрядно потрудиться. Те, кто строил землянку, старались на совесть, – внутри обнаружились удобные нары, накрытые серыми солдатскими одеялами, ящики с провизией, на опорах, поддерживающих кровлю, висело несколько фонарей-"нетопырей". Помещение было, что называется, обжитое, – но с другой стороны, не оставалось сомнений, что тут уже пару дней никого не было.