Текст книги "Август 1937-го с Возвращения Короля (СИ)"

Автор книги: Михаил Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Однако нечто новое, тем не менее, сыскалось...

Во-первых, экспертиза выявила следы изнасилования. На теле средней дочери Хуггинса, шестнадцатилетней Лил и еще двух девушек.

Во-вторых, выяснилась еще одна подробность, которую, как раз, впоследствии и скрывали от широкой публики в течении многих лет...

У семерых убитых, включая несчастную Лил и урядника, из грудных клеток были грубо, сильными ударами кинжалов, вырезаны сердца.

Обнаружить их на месте происшествия так и не удалось...

Стоит ли говорить, что несчастье самым неприглядным образом отразилось на настроениях в провинции. Губернатор начал бомбить штаб воеводства запросами на дополнительную охрану для многочисленных поселений, ферм и хозяйств, лежащих далеко от городов и деревень, и по этой причине уязвимых для преступлений. Вначале Гаудкрафт запросы удовлетворял, отправляя то туда, то сюда взвод-другой, но очень скоро резервы для этого были исчерпаны, и на новые просьбы пришлось отвечать отказами. Фермеры поголовно вооружились, и под началом сельских старшин начали обыскивать местность с охотничьими собаками, надеясь напасть на след бандитов. Для Дайтона это было лишней головной болью, – вооруженные пулеметами диверсанты могли без труда изничтожить любое потребное количество этих горе-вояк, зато ему, Дайтону, все время приходись с ужасом ожидать новых стычек и волнений. Люди взялись за оружие и жаждали пустить его в ход... И если повод для этого не возникнет достаточно быстро, его не преминут создать искусственно, – как уже множество раз бывало в аналогичных случаях...

Разрядка наступила к полудню четверга.

Группа гномов-наблюдателей Хармлина вели обычное дежурство на склоне "высоты-23L", высящейся на одном из подходов к ущелью Аальдровен.

В 11.00 сержант Хаммерхэд, согласно установленному графику, вышел на связь, и доложил в штаб поисковой группы, что обстановка на посту нормальная. Прямо во время доклада он вдруг оборвал сообщение, и больше не отвечал на запросы штаба. Обеспокоенный Хармлин выслал в район поста взвод оперативного реагирования на легком баллоне "Камбала".

Оказавшись на месте, гномы провели поиски, и обнаружили тела Хаммерхэда и его подчиненного... Оба были убиты ударами кинжалов, а рация и стереотруба – разбиты. Не успели оперативники доложить о пришествии, как и сами подверглись внезапному нападению – со стороны Аальдровена неизвестные открыли по ним огонь из ручного пулемета... Двое гномов были немедленно тяжело ранены, а остальные залегли среди камней и, по решению командира, начали вести ответный огонь.

По тревоге был поднят резерв Дайтона.

Ближе к часу он и сам уже был на заводском испытательном аэродроме, где погружались в баллоны стрелки четырех аэромобильных рот, которым предстоял дюльферный десант в ущелье. Одна рота уже была в воздухе и готовилась к парашютной выброске, а две "тяжелые" роты поддержки – на пути к предгорьям, где их ждало непростое восхождение...

Чувствовал себя Дайтон отвратительно.

За событиями последних дней он совершенно позабыл о Лиссе М`Шатл, златовласой дунландской журналистке, и только сегодня, случайно вспомнив о недавнем ужине и приглашении на конную прогулку, изрядно застыдился. Конечно, ему не пристало оправдываться за то, что он отдался своим прямым обязанностям, однако именно это он тут же и сделал. Быстро выяснил, где девушка проживает, и позвонил туда не свет ни зоря. Впрочем, журналистка очень тепло ответила ему, что прекрасно понимает всю важность момента. Она и сама была очень занята в последние дни – по понятной причине сейчас в Дэрге было больше корреспондентов общенациональных газет и телеграфных агентств, чем ранее набиралось за всю его шести вековую историю... Несмотря на то, что генерал отчистил, таким образом, свою совесть, на душе почему-то было пасмурно и тягостно...

Стоя возле кучки офицеров и наблюдая, как спортивные и ловкие горные стрелки грузятся в пятнистые баллоны NW-440 "Исполин", он мрачно рассуждал, что идти в бой с таким настроением нельзя – пусть он будет всего лишь руководить операцией из хорошо оборудованного командного пункта...

Стоящий рядом радист дал знак связному офицеру, тот подошел к Дайтону, вытянулся и отдал честь "по полевому": коротко приложив руку к сердцу.

– Сир, майор Хармлин докладывает, бой прервался. Неизвестные прекратили огонь и отошли. Майор сообщил, что опасается начинать преследование, и ждет подкреплений, сир.

– Хорошо. – кивнул Дайтон с каменным лицом. Если честно, в глубине души он слегка побаивался, что гном возьмет на себя инициативу, и прикончит жалкую горстку боевиков еще до подхода резерва.

Когда первый баллон, включив все шесть мощных двигателей, начал подыматься, разбрызгивая вокруг балластную воду, Дайтон кивнул штабистам, ожидающе смотрящим на него:

– Нам тоже надо собираться, господа. Я намерен руководить операцией на месте... Думаю, никому приказов отдавать не надо, вы все свое дело знаете... Марцын, Ожье – займитесь обеспечением. Полковник Шуберт, – думаю, эскадрилья уже готова... Подайте пожалуйста, "Камбалу" для меня... Да, и там наверняка полно пещер. Приготовьте бетонобойные бомбы... Ах, уже готовы? Я в вас не разочарован. Лаида?

Ленска вопреки всегдашнему своему обыкновению выглядела высыпанной, и спокойно отдала честь, ожидая распоряжений. За спокойствием явно скрывалась тщательно скрываемая нервность, – девушке, возможно, в первый раз предстояло понюхать пороху...

– Да, сир. Сир?

– Возьмите своих людей, тех, что сейчас в городе, и снова езжайте к перевалу. В эти леса диверсанты, без сомнения, будут пытаться убежать... Ваша задача – не допустить этого. Думаю, вы справитесь. Все необходимые данные требуйте от Мацына и Ожье... Оцените обстановку, броню окопайте на господствующих высотах, выставьте передовых наблюдателей, – сами прекрасно знаете.

На лице ротмистра Дайтон явно прочитал досаду, но сделал вид, что не заметил этого.

– Итак, – обратился он с традиционным напутствием к своим людям, – Я надеюсь, что такой краткий инструктаж вас не смутит. Не со всеми вами мне доводилось воевать бок о бок, но я знаю, что вы – прекрасные военные. Я на вас полагаюсь. Как бы неожиданно не повернулось это дело, оно несравнимо проще того, что вставало перед Армией раньше. Просто делаем свою работу, и нам воздаться! – он улыбнулся и прижал руку к сердцу. Все прочие молча повторили древний жест, который был хорош тем, что его можно было произвести скрытно, не опасаясь выдать высокий чин собеседника вражескому стрелку...

Дайтон улыбнулся, на этот раз сам себе, и двинулся к своему фургону...

Высадка парашютистов прошла без сучка и задоринки. В 13.40 четыре трехмоторных войсковых самолета вышли на назначенные точки сброса. Их уже обозначили ядовито-зелеными сигнальными дымами гномы Хармлина. Каждый самолет высадил по 28 паратрупперов в течении тридцати секунд... белоснежные купола одних еще раскрывались высоко в небе, а другие уже искусно приземлялись на небольшие пяточки, едва пригодные для этой цели, скатывали шелковые полотнища, расчехляли сброшенные вместе с людьми контейнеры с оружием и боеприпасами. Десантники чувствовали себя в относительной безопасности под прикрытием гномов, однако немедленно на всех плацдармах было выставлено сильное охранение, посты со снабженными оптическими прицелами ручными пулеметами.

В течении следующего часа подтянулись с глухим рокотом "исполины". Дюльферная высадка, – дело не столь быстрое, как парашютная. Окрашенные в контрастный камуфляж великаны заложили перед зависанием не один круг, напряженно шевеля пулеметными счетверенками в нижних огневых точках и высматривая возможную засаду...

Наконец, пилоты выбрали удобные позиции, стрелки взяли каждый свой сектор обзора под надежный контроль, готовые вымести градом пуль .50 калибра любую угрозу для себя и десанта. Под надсадный гул стабилизирующих двигателей заработали лебедки – начали спуск горные стрелки, гренадеры и саперы. Спуск каждого бойца с высоты двухсот футов занимал примерно сорок секунд. На борту каждой машины находилась почти сотня человек с полной выкладкой, – "Исполины" имели поистине фантастическую грузоподъемность... Две лебедки одновременно опускали на землю по два бойца или одинаковому контейнеру с грузом, так, чтобы загрузка уменьшалась равномерно по всей длине обитаемой гондолы баллона. Но все равно от пилотов требовалось неимоверное напряжение – манипулируя рычагами тонкой регулировки стабилизирующих двигателей, они должны были все время держать баллон строго по пузырькам уровня, компенсируя малейшие толчки, а тем более – рывки аппарата в момент отцепки груза.

Закрепленные специальной легко отстегиваемой "сбруей", люди стремительно спускались вниз под жужжание агрегатов, отделяясь от обтекаемого корпуса гондолы и устремлялись к окутанной маскировочными дымами земле. А через полминуты свободно болтающийся на ветру трос с пристяжной системой змеей втягивался обратно...

Таким образом на девяти подготовленных площадках в течении двух часов высадилось почти шесть сотен человек, три мортирных батареи и дюжина расчетов крупнокалиберных пулеметов, которые немедленно начали развертываться на заранее оборудованных позициях. В воздухе постоянно находились также семь самолетов визуальной разведки и девять легких баллонов "Камбала", ведущих непрерывное наблюдение ущелья и окрестностей. Три баллона-ретранслятора висели на большой высоте, чтобы рассредоточенные в горах войска имели устойчивую связь.

Никаких перемещений противника замечено пока не было...

К трем часам дня ущелье было окружено и плотно блокировано. Снайперы и мортирные батареи заняли свои позиции, разделив Аальдровен на сектора обстрела, а розыскные группы готовились к прочесыванию. Бойцы вглядывались в окутанную полупрозрачной дымкой даль ущелья, проверяя оружие и удерживая на коротких поводках небольших остроухих песиков, – дунландских терьеров, отлично показавших себя на горно-поисковых мероприятиях. Ждали Дайтона.

И приказа.

Дайтон с молодости ненавидел высадку на тросе. Страх этот не имел рациональных обоснований – по существу, парашютная была куда опаснее в первую очередь для самого десантника, но еще сержантом Дайтон заметил, что все его тело сжимается в момент зависания баллона над точкой сброса. В эти короткие минуты он очень явственно представлял себе, какой огромный и неповоротливый аппарат этот чертов баллон, как он отлично смотрится в кольцевом прицеле зенитного автомата или пулеметной установки.

Когда падаешь под матерчатым куполом, ощущения не намного лучше, но все же как-то комфортнее.

Бывает еще и планерная высадка, но её Дайтону испытать удалось только на учениях – в реальной боевой обстановке так и не нашлось места, где она была бы возможна...

"Камбала" которая должна была везти комдива, его связистов и его замов, а также взвод охраны, была новенькой, буквально полгода назад сошедшей со стапелей машиной. Взлетели быстро и без накладок, едва все заняли положенные места, двигатели работали ровно и без надрыва. Баллон сделал плавный разворот над аэродромом, разбрызгивая балластную воду, набирая высоту и пробиваясь сквозь туманность над землей...

Устроившись на жесткое сидение возле круглого иллюминатора, Дайтон по привычке тоскливо проводил взглядом ангары и взлетно-посадочную разметку, стоящие рядами под навесом штурмовики и транспортные самолеты, ряды штабелей учебных бомб, накрытые брезентом... Это была, что называется, вселенская тоска человека, который совершенно искренне не знает, ступит ли еще разок на твердую землю. Машинально он проверил револьвер в кобуре, – надежный "Новый Служебный" .455 калибра с регулируемым прицелом и пятидюймовым утяжеленным стволом. Сейчас мало кто такие носит – штабисты предпочитали главным образом полуигрушечные "полицейские" пистолеты и револьверы небольшого калибра. А у боевых офицеров револьверы последние пять лет постепенно заменялись на более современные автоматические P-VII, которые были всем вроде бы хороши, но Дайтону почему-то "не липли к руке". Может быть потому, что просто не вызывали у него, привыкшего к простому и надежному оружию, доверия... А может – потому что увесистый вороненый "служебный" стал его первым штатным "стволом" на поприще офицера, выданным вместе с золотистыми нарукавными нашивками и удостоверением лейтенанта.

Полет шел нормально. Время от времени радисты скороговоркой передавали донесения штабистам, главным образом, когда то, либо иное подразделение выполняло текущую задачу. Войска уверенно действовали в заранее разведанной до последнего камешка и отснятой на сотни аэрофотоснимков местности. Никаких накладок. Пятеро гренадер вывихнули ноги при высадке, один достаточно серьезно, – все относительные новички. Один баллон тряхнуло внезапным порывом ветра – несильно, но один наблюдатель от нервного напряжения не сдержался, и начал орать в эфир, что подвергся обстрелу. Ничего страшного не произошло, тревогу прекратили сразу после переклички стрелков на окрестных постах.

– Выходим на точку, сир гранд-генерал, сир! – молодцевато доложил второй пилот по внутреннему переговорному устройству.

– Отлично, – Дайтон мысленно собрался, и, обращаясь уже ко всем, коротко отдал приказ, – Всем приготовится!

Штабисты привычно засобирались, как перед настоящим боем проверяя обувь, ремни портупей и планшетов. "Камбала" прошлась над точкой сброса, давая стрелку-наблюдателю её осмотреть, потом неспешно вернулась обратно и зависла, заглушив основные моторы. Стабилизирующие движки стрекотали гораздо тише, но из-за особенностей крепления к фюзеляжу гондолы заставили все внутреннее помещение мелко вибрировать.

– Я пойду первым, – бросил Дайтон, пристегивая ремни поддерживающей системы. Два летчика из команды раскрыли люк, вращая каждый свой вороток, и в лицо Дайтона ударила струя холодного воздуха. Внизу ничего, кроме сплошной дымовой завесы, только пяток ярких сигнальных факелов виднелись едва различимыми мерцающими пятнами.

– Первый, – пошел! – по традиции скомандовал (генералу!) второй пилот. Дайтон оттолкнулся ногами от пола, и, привычно сгруппировавшись, нырнул ногами вперед в люк. Сильный рывок, тугое натяжение тросов... Вокруг гулял ветер – вот ведь странно, внизу он даже не разгонял плотные дымы, а тут, на высоте шестидесяти футов буквально бил со всех сторон... Краем уха Дайтон успел различить визг лебедки, тормозящей его падение, и больше наверх уже не смотрел, – теперь его внимание занимала земля, то место, где ему предстояло приземлится...

Её он коснулся уверенно, привычно пружиня ногами и чуток подпрыгнув обратно под воздействием туго натянутого троса. К нему тут же подбежали двое десантников, но он решительно остановил их, сам освободил ремни и без страховки спрыгнул вниз...

Нет, он еще не совсем плох...

Командир батальона, удерживающего плацдарм, немедленно рапортовал обстановку. Как и ожидалось, все было спокойно... Гномы уже без приказа прочесывали Фаранг-Даг, стараясь выявить тоннели, ведущие в замок. Непорядок, однако, как раз с этим и в самом деле лучше было бы поспешить. И за такое самоуправство не ругать надо, а хвалить...

Хармлин только что сам вернулся из пещер, с озабоченным лицом проводил Дайтона на подготовленный командно-наблюдательный пункт на "высоте L27-B". Это была простая палатка из серо-зеленого брезента, в таких же размещались полевые госпитали и личный состав на временных базах. Но тут её разложили выдолбленном саперами шанце с амбразурами, прорубленными для наблюдения за ущельем... Когда Хармлин обсуждал с Дайтоном этот момент несколько дней назад, гном твердо настаивал на том, чтобы перекрыть КНП крышей из бревен и грунта в три-четыре наката, как положено по полевому фортификационному уставу, но тут уже взбеленился генерал. Прости Единый, у нас что, снова Великая Война планируется?! А ну как прознает кто, смеху же не оберешься... И ведь узнают, к гадалке не ходи, – дерево-то в горы надо отдельным транспортом везти, не больно-то и скроешь.

Подсуетились и связисты с инженерами, – уже были проведен телефон и питание от генератора, установлена штабная многоканальная радиостанция с расчетом.

– Сир, по всем признакам, они отошли в сторону замка. Похоже, поняли, что прорваться будет трудно, и решили переждать. – Хармлин говорил уверенно, но как-то устало, практически без интонации. Гном был в пыльном шахтерском "стоун-камуфляже" и разгрузочном нагруднике, забитом запасными магазинами, батареями к фонарю и гранатами, на плече у него висел "бобби" с примкнутым диском... Видать, с утра уже успел набегаться по пещерам, замаялся...

– Что навело вас на такие мысли, майор? – Дайтон до сих пор в замок как-то не верил. Дикость это, в замок уходить. Это ж ловушка, готовый склеп на всю группу... Уж лучше, по его разумению, было бы с любыми потерями прорваться через перевал на восток. Сам бы он именно так и сделал – за перевалом подлески, пересеченка со скалами и оврагами. Шанс оторваться есть, хотя и хреновый, конечно.

– Отходили в спешке. В некоторых местах обнаружены потерянные патроны в пачках, следы от перемещаемых грузов. Для них совсем не типично. Почему-то уже не скрываются, хотя отлично умеют. Да, сир... И такое чувство, что их там, все-таки не дюжина, несколько больше.

– Почему вы так решили?

– Мы нашли следы временной стоянки. Третий уровень катакомб, примерно три сотни футов под поверхностью... Остатки штрека, на атласе указанного как обрушенный. Ощущение таково, что там базировалось примерно полсотни человек...

– Вздор, – фыркнул Дайтон, – Это что за диверсионная группа такая? Полсотни человек... Не смешите меня. Они же не в кавалерийский рейд по тылам собирались... Как они могли оставаться незамеченными для ваших постов все это время?!

– Могли, сир. Если укрытие подготовлено заблаговременно, и если они вели себя хотя бы элементарно осторожно. У меня всего полроты опытных минеров, не могли же мы проверить тут каждый дюйм...

– Ясно. И много еще нас ожидает сюрпризов? Вы хотите сказать, что не проверяли этот штрек? – Дайтон зашел на КНП, глянул в окуляры стереотруб и кивком показал на свой стол. Петер и двое приданных ему в помощь солдат тут же начали раскладывать на нем карты...

– Проверяли, но тут таких много. Собаки ничего не нанюхали, следов разборов завалов не найдено. Мы заминировали его, и все, повторюсь, для поиска было выделено маловато народу... Согласно вашему прямому приказу... Впрочем, по горячим следам искать проще. Кое-что имеем уже сейчас, – вздохнул Хармлин, – Три такие игрушки нашли прямо в тоннелях...

Он положил на стол бесформенный серо-коричневый булыжник.

Дайтону хватило секунды, чтобы понять, о чем речь. Это была противопехотная мина с корпусом из губчатой резины, смешанной со стеклянной картечью, окрашенная и текстурированная под обычный булыжник. Такие тысячами разбрасывались с баллонов и самолетов над перевалами и тропинками в горах Северного Харада... Мина падала на землю, и, благодаря малому весу, не получала никаких повреждений, зато от толчка вставал на боевой взвод химический взрыватель внутри, который срабатывал не только при непосредственном нажатии на мину, но и при смещении соседних камней. Плюсом этих штуковин была ничтожная цена и солидная эффективность при блокировании горных троп и узостей, а минусом, – способность взрываться буквально от сильного порыва ветра и трудность разминирования, – их механизм почти не содержал металла. Частенько случались инциденты с подрывом на них собственных солдат, – очень сложно бывало отследить поля после ночного воздушного минирования...

– Харадримские? – мрачно спросил Дайтон, взяв мину в руки и машинально покрутив. Он помнил с 27-го года, что разница была ускользающее мала, даже специалисты, бывало, путались.

–Нет, упаси Творец. Наши, сир. Времен последней компании. Взрыватели для ручной установки, пиромеханические. У нас такие тоже были, в комплектах "активной разведки"...

– Следовательно?..

Хармлин недобро глянул на замок в амбразуре, покачал головой и мрачно изрек:

– Я не знаю, что они задумали, сир. Но сердце мне подсказывает, что они приготовились к обороне. Как бы глупо это не показалось. Надо бы соблюсти максимум осторожности, сир... Я не говорю о переходе к правильной осаде, но...

Дайтон ощущал, что начинает подходить к точке кипения. Сердце ему подсказывает, извольте!..

– Майор, не испытывайте мое терпение. Петер, лейтенант Саффлз! Немедленно на связь командиров рот по периметру.

– Сир, разрешите поинтересоваться... – осторожно начал Хармлин.

– Разрешаю, майор. Только живо. Мы в боевой обстановке.

– Что вы намерены предпринять, сир? – Хармлин был очень серьезен.

– Намерен немедленно занять этот замок. С трех сторон направим по сводной группе. Горные стрелки поставят оборудование для подъема, и прикроют гренадер. Займем замок, и если они окажутся там, – уничтожим их. Если нет, – дело за вами, будете искать дальше. Займитесь пещерами, майор, и не пытайтесь объяснять мне, как делать мою работу... Вопросы есть?

– Никак нет, сир, – устало ответил гном, – Разрешите приступить?

– Разумеется. – Дайтон демонстративно отвернулся, и подошел к стереотрубе.

Замок Аальдровен был мощнейшим укреплением периода Темных веков, – одним из тех грандиозных оборонительных сооружений, при помощи системы которых короли гномов планировали полностью подчинить себе горы. Как известно, затея удалась не вполне, – в подземельях Мории гномам пришлось, все-таки, считаться с мнением самопровозглашенного Орчьего Каганата, а перевалы в Мглистом и Железных холмах были объявлены общей с Соединенным Королевством собственностью...

Однако крепости верно служили и после зачтения королями гномов вассальной присяги, на них менялось вооружение, обновлялись гарнизоны... Когда войны внутри Королевства окончательно ушли в историю, постепенно значение крепостей падало. Так и Аальдровен посменно становился сначала, – складом провизии для шахтеров, потом, – конторским помещением для строящегося в подземельях металлургического завода, а с провалом этой затеи, – и вовсе опустел. Правда, старинные медные пушки до сих пор смотрели на перевал, их было неплохо видно оттуда через хорошую оптику в ясный день, – однако все реже и реже они видели караваны и даже одиноких путников. Все дело было в железной дороге, построенной по Новому перевалу, через Ривенделл и далее на Северо-запад, которая значительно снизила значение перевала для дорожной системы связи Севера с Юго-Восточными провинциями Эриабора.

Сооружение представляло собой классический пример гномьей военной архитектуры, – целиком вырубленная в базальтовом монолите цитадель, наблюдательные башенки над ней, сложенные из плотно пригнанных друг к другу прямоугольных блоков, и все это на огромной скале, возвышающейся над перевалом на добрых триста футов. Скала была неприступна. Т.е. ворот в крепость как таковых не имелось вообще, равно как и подходов к ней со стороны. Снабжение войск внутри замышлялось (и несколько столетий успешно осуществлялось!) только через подземные коммуникации и систему подъемников-лифтов. Когда-то под крепостью имелось довольно обширное подземное озеро, дающее гарнизону в случае осады безграничный запас чистой воды и даже свежей рыбы. Сейчас же все подземные системы считались совершенно разрушенными памятным землетрясением...

Вокруг Аальдровена почти правильным шестигранником возвышались островерхие сорокафутовые скалы, подобно часовым на посту. Скалы эти были совершенно голые, и серый кремень иногда отсвечивал на солнце гладкими боками... За ними располагались небольшие огневые точки, ныне полуразрушенные, которые под надежной защитой многих тонн камня могли фланкировать пространство между ними. Дайтон посмотрел на атлас, – эти "башенки" представляли собой вырубленные прямо в массиве камня помещения с множеством потайных бойниц. Каждая была рассчитана на круговую оборону, причем, по словам Хармлина, тот был уверен в существовании тайных лазов между замком и башенками, – узких и легко засыпаемых при необходимости. В итоге замок был окружен плотным огневым кольцом, которое надежно отсекало любые попытки вклиниться в оборону.

Но, Творец великий! Там же всего дюжина, ну пусть, – две дюжины боевиков... Как они смогут наладить полноценную оборону?! Глупости. В их интересах сейчас – поменьше высовываться, и побольше смотреть по сторонам...

Дайтон вышел на воздух, взял из рук адъютанта бинокль, и внимательно оглядел черно-серую громаду Аальдровена.

Конечно, цитадель выглядела отнюдь не так, как в день постройки, – башенки наполовину осыпались, отдельные блоки виднелись даже у подножия скалы... Правда, штурм это ни коим образом не облегчит. Если до такого дойдет. Во всяком случае, Дайтон не представлял себе парашютную высадку прямо на цитадель, – там буквально не было ровного места. Но восхождение по скальным отрогам как будто не представляло собой большой трудности...

Что бы он предпринял на месте врага, в случае необходимости оборонять такую вот твердыню? Ну, во-первых, он точно не стал бы пытаться защищать ВСЮ крепость силами жалкого взвода. С одной стороны – цитадель была открыта для ударов с воздуха, и оттуда, вдобавок, некуда было бежать. С другой, на ней хватало точек, откуда простреливалась чуть ли не вся равнина... Да нет, глупости. На месте диверсантов Дайтон бы постарался пройти сквозь расставленную сеть, позволил бы противнику занять замок, а потом дождаться темноты, – и под шумок тихонечко вывести группу из ущелья...

Дайтон кивнул Саффлзу и кратко приказал:

– Нейла Гартлинга на связь.

Устроившись в раскладном кресле, он еще раз осмотрел в удобно расположенную стереотрубу местность и, заслышав позывные Гартлинга в наушниках, утопил кнопку на ларингофоне.

– Крона-1, это Скипетр. Доложите обстановку! Прием.

– Вас понял, Скипетр! – немедленно откликнулся Нэйл, – Крона – 2, Крона -3, Крона – 4 заняли исходные, противника не наблюдаем. Прием.

– Крона-первая, начинайте выдвижение. Крона-четвертая пусть остается на месте, и обеспечит поддержку. Как поняли? Прием.

– Скипетр, я правильно вас понял, – начинаем выдвижение, не дожидаясь Черепахи?!

– Вот именно, Крона-первая. Если возникнут проблемы, Стрекозы вас поддержат. Саперное обеспечение очень важно. Вероятно минирование на подходах. Усильте группы минерами. Как поняли? Прием.

– Разрешите уточнить... Скипетр, в случае противодействия со стороны ... неприятеля, нам нечем будет "открывать консервы"! Не огнеметов, ни фугасов. Закрытые позиции, сир, глухие и прочные...

– Начинайте, Крона первая, – Дайтон уже начинал терять терпение, – Противодействия не ожидается. В случае затруднений, – немедленно вызывайте птичек, ставьте дымы и отходите... В бой не ввязываться. Как поняли, прием!

Дайтон понимал Гартлинга. Его четыре полуроты должны были пройти почти полмили по практически открытой местности, полностью просматриваемой с крепости... Ну, а как прикажете иначе?! Опять же, Дайтон по-прежнему не верил в то, что враг начнет пальбу... Ждать же подхода "рот тяжелого вооружения" с вьючными орудиями и фугасами направленного действия означало потерю еще нескольких часов...

– Сир, – отвлек его Саффлз, – майор Хармлин доложил, что вышел к нижним ярусам замка. По его словам, противника не обнаружено, как и не заваленных ходов сообщения Аальдровена с пещерами... В настоящий момент они заняты поисками потайных.

– Отлично... – задумчиво протянул Дайтон. Потом все же позвонил в штаб артдивизиона, и приказал приготовиться к постановке дымовых завес на пути подхода гренадерских групп Гартлинга. Положительно, он заражался всеобщим напряжением, – но в подобных случаях и впрямь лучше уж быть пуганным, чем легкомысленным...

Дайтон снова подошел к стереотрубе. Время полетело стремительно, и он почти физически ощущал себя вместе с идущими к замку гренадерами, – слышал гуляющий по ущелью ветер, напряженно вглядывался темные громадины скал-"дотов", до сих пор – безмолвных... В штурмовых группах были сплошь свои мужики, "пиковские", потому что Дайтон не хотел ставить на острие возможной атаки приданные подразделения. Считалось, что при планировании операции офицер всегда бережет "своих", – ведь за приданные и прикомандированные части, за их потери и трудности, по сложившейся традиции отвечали только их собственные командиры. К тому же все гренадерские офицеры "Пики" были "обстреляны" как минимум в Дунланде. Но даже самым опытным, Дайтон был уверен, сейчас откровенно не по себе.

Он знал, что на душе у солдат, но ничего не мог с этим поделать. Не мог же он, в самом деле, приказать начать воздушную бомбардировку замка, который, быть может, и вовсе пустой?!

Мысленно он отругал себя. Нечего поддаваться преждевременной панике. Какая тут, к чертям собачим, бомбардировка?! Полицейская операция, не более того. Главное, чтобы эти ребята "вскрылись". Тогда, по сути, все и кончится... Ну, давайте же!..

...Через двадцать минут «Крона-1» вышла к подножию северо-западной «скалы», закрывающей замок со стороны Старого перевала. Все время, пока полурота Гартлинга осторожно, тщательно осматриваясь по сторонам, выдвигалась вперед, между скал и батарейной террасой у подножия цитадели не было зафиксировано даже малейшего движения. По приказу Гартлинга гренадеры быстро заняли позиции возле скалы, выбирая каждый свой сектор обзора, и вперед, по привычке низко нагнувшись, побежали горные стрелки, навьюченные альпинистским снаряжением.

Пока гренадеры, покусывая усы, оглядывали окрестности сквозь диоптры прицелов своих винтовок, солдаты скинули на землю тюки тросов, поддерживающие системы и связки строп. После этого привели в боевое положение четыре гранатомета для закидывания шестипалых стальных кошек... Действуя уверенно, отработанно, они закрепили на кошках стропы при помощи карабинов, уперли приклады мортирок поплотнее в грунт, и по приказу взводного залпом послали когтистые снаряды вместе с тросами высоко вверх, так что они зацепились, как следует, за камни в развалинах цитадели.

Гартлинг, не выпуская "бобби" из рук, посмотрел на часы. Прошло полчаса... Ветер донес до его ушей приглушенные хлопки с других сторон крепости – значит, и прочие группы приступили к восхождению. Он осмотрелся по сторонам... Скала, под которой собралась вся его полурота, представляла собой огромный кремневый клык с отполированными ветрами неровными стенами, к задней части которого была пристроена осыпавшаяся внутрь башенка. Не было видно ни малейшего намека на в ход в неё, или чего-то что указывало на недавнее присутствие человека, – темные, пустые бойницы... Несмотря на это, Гартлинг чувствовал беспокойство.