Текст книги "Август 1937-го с Возвращения Короля (СИ)"

Автор книги: Михаил Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Пока вам все это нужно, мы с вами будем ладить. Договоримся. К тому же вы не так уж и плохи, как некоторые наши считают. Вот ты, да и Муртази, или скажем, Пэдди рыжий, – ничего так, что надо ребята. И кое-кто из "детишек" наших, определенно, стоящим вырастет человеком. А вот гномы... Это, друг Командир, отдельная песня.

– А все же, почему?

Геннеорг примолк, сосредоточенно думая. Потом вздохнул и пояснил:

– Под землей, – тесно, брат. Тут просто места очень мало, где можно жить, где дышать, где женщину поселить и детишек. Поэтому надобно нам и гномам одного и того же... Разница в том, что мы с гномами вроде как можем примириться, – они зло, но как их искоренить, непонятно... Если их выбить из-под земли, они легко уходят к людям, находят себе место, и приходят обратно, как только почувствуют силу за собой. Мы так не можем, вот и миримся... А вот гномы – те с нами примириться не могут. Им мало, что у них все лучшие рудники, что они уважаемы, – а нас презирают, что за ними сила, – а мы всегда разрознены. Им, вишь ли, брат Командир, надобно, чтобы нас либо вовсе не было, либо были мы, но только на правах тягла, животных. И не потому, что они считают нас тупее или грубее – уж они то знают, что это давно не так. Просто уж очень они, брат, жадные. Делиться не хотят – даже малостью. И того, что считают своим, уступить просто не могут – ни на пядь...

Командир кивнул. Сам-то он мог назвать как минимум несколько обратных примеров, когда орки воевали не на жизнь, а на смерть с гномами, людьми и, – особо часто, – просто друг с дружкой из-за сущего пустяка. Но не стал. Ибо он отчасти понимал тоску Геннеорга, народ которого давно был, что называется, неприкаянным, не имея ни постоянного обиталища, ни четко выраженной идеи... Вассальный Каганат в Мории, мордорские подконтрольные Королевству поселения шахтеров и два городка горцев в Мелесгине были не в счет, – там обитало меньше одной десятой всех орков Трех Земель. Основная же их масса сейчас влачила жизнь, иначе и не скажешь, в далеких южных Хараде и Луане, зарабатывая шахтерским трудом на рудниках, в карьерах и нефтепромыслах, которые им не принадлежали...

Логика Геннеорга и его сородичей была проста и бесхитростна, – Королевство поддерживает гномов, значит нордлинги, – враги. Разбить их, – и Мория, Железные Холмы, Подгорное и Мглистый будут вновь обиталищем Темного Народа, как в глубокой древности, ибо в одиночку гномы не выстоят против орков и их союзников. Если хотят, пусть катятся на поверхность и устраиваются, как выйдет. Не хотят, – милости просим к стенке...В рассуждениях орков не было ни на йоту сострадания, но и особенной жестокости тоже, и это Командиру даже нравилось... Ну, а то, что земли Королевства достанутся Хараду (или кому-то еще), их просто не волновало. Какая разница, кому сбывать ископаемые?! Тут их взгляды несколько расходились с взглядами Командира, который до некоторой степени и вправду полагал султанские законы самыми лучшими, а "таорзум", "истинную веру", – единственно правильной религией. Однако, хотя он и прочитал книжек никак не меньше Геннеорга, на политику ему было в глубине души наплевать. Оружие в руки он взял не для того, чтобы дать Султанам новые земли, и тем более не для того, чтобы "нести Зеленое Знамя Таорзума на Север", как это преподносили муааддины...

Вначале он желал лишь одного – убивать больше нордлингов. Но это желание он с лихвой удовлетворил еще, сказать странно, в детстве босоногом, в Великую Войну... Кровь он тогда лил страшно, с радостью, благо все кругом только этим и были заняты.

А теперь...

Теперь он и сам не вполне понимал, ради чего сражался.

– Ладно, расселись тут... – проворчал он, недовольный своими мыслями, – Группа! Походный порядок. Замыкающая – Оса. Идем с интервалом в три ярда. Оружие к бою, равнение на меня.

Геннеорг снова сплюнул на колено, легко поднялся и затянул потуже лямки ранца, который был у него вчетверо тяжелее, чем у любого другого в группе.

– Ну что, мелкота, двинули? – ухмыльнулся он, и бесшумно помчался вперед по тоннели...

Они и впрямь быстро миновали тоннели. Сразу за входом в шахту их ждала широкая, ярдов в девять, трещина в породе, глубину которой измерить не удалось – свет фонаря не доставал до дна. Её быстро, отработано, преодолели, и, уже не торопясь, двинулись через наполовину заваленную рухнувшими еще в прошлом веке сводами шахту, ориентируясь по видневшимся из-под завалов рельсам для вагонеток. Когда-то давно гномы добывали тут железную руду, славную далеко за пределами Мглистого, – очень насыщенную, почти черную. Но позже рудник иссяк, причем внезапно, – бородатые искусники вопреки обыкновению ошиблись с размером разведанных запасов. Поэтому уже к моменту землетрясения тут не было никого живого и ничего, сколь ни будь ценного. Шахту группа миновала без приключений, – если не считать, что единожды обычно аккуратный Полоз задел прикладом "бобби" железную потолочную опору, которая загудела ничуть не тише хорошего церковного била. За что схлопотал от Молчуна совершенно заслуженный подзатыльник. Впрочем, никого, кроме летучих мышей, это не насторожило, и после короткой задержки бойцы продолжили стремительное движение...

Из шахты орк вывел их в совсем уж глубокий и древний проход, ведущий вдоль берега подземной реки. Узкий и низкий, едва пройдешь, и то, – сильно наклонившись, он был вдобавок наполовину затоплен студеной водицей, а потолок обильно покрывали переливающиеся всеми цветами радуги в луче фонаря сталактиты. Прагматичный Командир приказал всем остановиться и пополнить запас чистой воды во флягах... К счастью, шлепать в воде долго не пришлось, – Командиру меньше всего хотелось, чтобы его подчиненные начали кашлять, чихать и сморкаться на все лады, – они довольно быстро двинулись по боковому ответвлению, ведущему под большим углом вверх. Вначале это было несложно, но потом ребятам за спиной Командира стало все труднее и труднее карабкаться по почти гладкому полу тоннели... Хорошо бы было цепляться, но работать альпенштоками категорически запрещено, – как знать, насколько далеко могли сейчас быть гномы-минеры со своими стетоскопами... Так они и карабкались, помогая друг другу, цепляясь за низкий потолок и за малейшую неровность на полу, карабкались не меньше мили. И когда Геннеорг остановился, уткнувшись в тупик, всем это восхождение уже порядком поднадоело. Хотя, конечно, никто вслух не протестовал... Орк навалился на каменную стену могучим плечом и, опрокинув наружу плоскую глыбу с тянущейся следом позеленевшей бронзовой цепью, вывел их на ровную, широкую площадку. Они выбрались на край обширной гулкой пещеры, сплошь покрытой сталактитами и сталагмитами, буквально звенящей от множества одновременно разбивающихся при падении капель воды...

– Это "Отель Больга", древнее место сбора наших вождей, – прокомментировал ни на чуточку не запыхавшийся Геннеорг, – Тут никто не был уже более пяти сотен лет, со времен "Двалиновой Резни". Проход, который вам так понравился, не обозначен ни на одном атласе – это тайный лаз, который древние орки соорудили с пристани на подземном озере, сейчас заваленном...

Никто не захотел уточнять, что это была за такая "резня", однако Геннеорг и не нуждался в чужих наводящих вопросах, чтобы блеснуть эрудицией.

– Тогда король гномов Мглистого, Двалин, гад такой, Свирепый, пригласил сюда вождей главных кланов Второго Каганата. Якобы, чтобы решить с ними вопрос о том, кому же владеть западными отрогами... Мы тогда удерживали почти весь запад Мглистого, если кто не в курсе, а эти отроги они взяли извне, с помощью лэйкеров и эльфов, которым хорошо заплатили... Это были ценные места, там тогда еще не иссякли серебро и рубины. Наши кланы активно воевали за них, и постепенно брали верх, но потери были высоки, поэтому они и согласились на переговоры. Посредником согласился быть аж сам Великий Князь Роханский, уж не знаю, почему именно он, и бургомистр Эсгарота...

– Старейшины прибыли сюда, вот к этому камню, – с этими словами Геннеорг указал на огромный осколок кварцита, сейчас сплошь покрытый известковыми отложениями, но в свое время не только чистый, но и полированный, – Их встретили гномы, налили вина, и сказали, что ждут посредников. Но посредников они не дождались. Гномы напали на них со всех сторон, в том числе, я думаю, и из той дыры, из которой мы только что вылезли... Старейшины и отборные воины-делегаты были вооружены, но их было слишком мало. Они успели разрядить пистолеты и в упор саданули картечью с дюжины мушкетонов, но когда дело дошло до скрамосаксов, топоров и кинжалов, их смяли числом. Убитых раздели донага, а трупы обезглавили и сбросили в подземную реку... Головы же прислали в ставку Верховного, с запиской: "Переговоры не удались..."

– Трогательная история, – ухмыльнулся в темноте Командир, – Но не смущай ребят, старый ты болван... Началось-то все с того, что ваши лазутчики подвели пороховую мину под пиршественный зал в Подгорном... Тогда погибли три сотни гномов из самых знатных семейств, а у вас был праздник по поводу, с поднятием кубков "за смерть бешенных собак", и все это – в мирное время... Можно сказать, Двалин просто посчитался за старое, а?

– Можно, – неохотно признал Геннеорг, – Но, если честно, я не одобрил бы ни первых, ни вторых... Наши не смогли в тот раз убить короля гномов и его семейку, – поэтому считаю "акцию" неудачной, вельможи как взорвутся, так и новые наплодятся, что и произошло. Дело не выгорело по случайности, но случайности в таких делах неуместны. Гномы же очень неглупо заманили наших старейшин в ловушку, но не удосужились разоружить, из-за чего разом лишились сорока с лишним отборных воинов, хотя можно было проще и надежнее... Самоуверенно и бездарно сработано.

– Профессиональный взгляд, – одобрил Командир.

– С волками жить, по-волчьи выть... – осклабился орк, – А вот сейчас придется подналечь. Вон ту тоннель видишь? Она тянется под землей почти пятнадцать миль. И все в горку. Вам понравится, словом... Она ведет на поверхность, Командир. И выведет нас почти на этот самый вожделенный "Кувшин", обвались на меня свод...

Глава восьмая.

... Над ущельем нависла тьма. Звезды лишь слабенько и редко пробивались через тучи, ветер усилился, так что баллонам все труднее и труднее было стабилизировать зависание, самолеты вернулись на базы, и вдобавок ко тьме горы охватило безмолвие.

Впрочем, до слуха Дайтона, мрачно восседавшего среди офицеров временного Штаба Тактического Резерва, время от времени доносились гулкие очереди тяжелых пулеметов. Видимо, их расчетам все время казалось, что они видят на темной глыбе крепости какое-то смутное движение. Иногда, нечасто, воздух пронзал отдаленный свист, и осветительный кугель на парашюте ненадолго вырывал из темноты кажущиеся бесформенными фрагменты скал-капониров, цитадели и отрогов центральной высоты.

Хармлин закончил отчитываться по результатам рекогносцировки, и мрачно заключил, глядя в основном, на Дайтона:

– Таким образом, не стоит и надеяться, что мы сможем нашими средствами уничтожить крепость вместе с защитниками, не вступая с ними в прямой контакт. Они могут до некоторого времени продержаться на цитадели, сколько угодно раз уходя в подземные сооружения из-под удара... Толщина свода по нормали составляет до девяти футов базальта, а местами и толще. Под углами – в полтора-два раза больше... Поскольку нам недоступна осадная артиллерия особой мощности, пробить эти своды невозможно...

– Майор, вот объясните мне, дураку, на кой черт гномам Темных Веков понадобились девятифутовые перегородки? – не удержался Дайтон, – Это ли не паранойя?!

Хармлин хранил холоднокровие, и только мягко покачал головой.

– Если вы внимательно вчитаетесь в историю, скажем, Подгорного Королевства, особенно ту её часть, что касается некого дракона по имени Смог, вы поймете, почему мои предки предпочитали строить с большим, так сказать, запасом прочности... Это же касается и постов наблюдения за небом на цитаделью, и обустроенных для стрельбы в зенит огневых точек. У нас долгая память, сир. Думаю, что единственно правильным в такой ситуации будет одновременный скоординированный штурм, с воздуха на цитадель и из подземных сооружений по предполагаемой тайной тоннели на юго-западе...

Дайтон хмыкнул. По "предполагаемой тоннели". Вот как...

– Будьте добры, майор, еще раз объясните, с чего бы там быть этой тоннели? – попросил он устало. Гартлинг, который, видимо, понял с первого раза, нетерпеливо стукнул стеком по ладони, почти такое же раздражение Дайтон прочитал на лице капитана Килли, первого зама Хармлина, и других гномов. Но, тем не менее, он предпочитал еще раз выслушать майора...

– Сир, видите ли, – Хармлин понимающе кивнул и выложил на стол листки со схемами, – Тут, тут и тут есть ныне засыпанные тоннели. Хорошие, обустроенные, с надежной вентиляцией. Они прокладывались для текущих нужд, и активно применялись. Мы с моими коллегами считаем, что недалеко от вот этой тоннели должна быть проложена резервная. Потайная, если желаете... А то выходит, что тут аж три тоннеля в довольно неустойчивой породе, проложенные явно не без труда, а тут, в направлении на юг, нет ни одной, хотя порода отличная. Думаю, что вот из этого штрека Фаранг-Даг мы вполне сможем в неё врезать сапу. Или убедится, что тоннели нет, а замок – запечатан подобно бутылке с вином. Сир?

Дайтон понимал его. Хармлин искал оптимальное с точки зрения своего опыта решение, такое же, только иного рода наверняка имелось и у Гартлинга, и вообще у каждого из присутствующих. В том-то и состояла проблема, что он, командующий, должен был либо взвесить все варианты и выбрать компромиссный, либо породить какой-то свой, особый, который тем не менее все найдут блестящим.

– Нэйл, что думаешь насчет штурма?

Гартлинг вздохнул. Его людям пришлось нынче хуже всех – полсотни убитых и втрое больше раненых. Треть всех бойцов, еще недавно начавших высадку, сейчас требовали эвакуации и размещения в госпиталях...

– Штурм возможен при соблюдении ряда условий. Во-первых, нас не фланкируют от стен, как в прошлый раз. Или мы сможем эффективно подавить огонь в самом начале. Майор Хармлин уже упоминал тут огневые точки, замаскированные в стенах "сторожевых башен", – совсем небольшие отверстия, закрываемые камнем на цепи, снаружи гладко пришлифованные по стене. Подавить их мы сможем только после того, как они откроются. Для этого нужно будет вывести саперов с огнеметами к основаниям башен, причем скрытно, причем буквально за пару минут до решающего штурма... При всем уважении, сир, я считаю это нереальным. К тому же численность противника приводит к мысли, что большинство башен все равно будут пустовать, и мы попусту рассеем силы...

Дайтон бросил беглый взгляд на карту... Да и не выйдет скрытно подвести саперные команды к "клыкам"! Слишком велико между ними пространство, будет видно и с соседних клыков, и с цитадели...

– Так вы считаете штурм невозможным? – спросил он напрямик.

– Нет, – резко ответил Гартлинг, – Этого я не утверждаю. Я считаю, что атака в лоб, по периметру и силами одних гренадерских рот приведет только к удару по пустому месту. Они укусили нас, и очень чувствительно, но второй раз рисковать не будут. Полагаю, что теперь они решат ждать нашей воздушной высадки на цитадель... Они думают, что мы больше не будем пробовать атаковать как вчера.

– Ваши предложения, таким образом? – уточнил Дайтон, пристально глянув на Нейла. Тот развел руками.

– Просто штурмовать периметр без поддержки – бессмысленно. Получим мы его, ладно, этот периметр. Они, повторюсь, и не станут его удерживать... Только тогда мы станем мишенями для стрелков на цитадели, а вот авиация нас поддержать уже не сможет, слишком близко окажемся к противнику, нас будет засыпать обломками... И подняться поэтому тоже – не сможем. Майор прав – удары надо нанести в нескольких местах...

Дайтон задумался. План, конечно, у него в голове уже БЫЛ, однако он все равно крепко поразмыслил, прежде чем выложить готовый набросок...

– Скажем так: комбинированный авиаудар, сначала чем-нибудь ... проникающим, а потом – зажигательным. Чтобы выкурить их из всех нор... Одновременно, – с разницей во времени, продиктованной лишь безопасностью, – подрыв башен по периметру фугасами большой мощности. Майор Хармлин утверждает, что это нереально – а я поспорю. Мощные взрывы, может, и не уничтожат башни периметра совсем, но должны лишить пулеметчиков внутри боеспособности как минимум на несколько минут, они вскроют большую часть тайных амбразур, которые уже можно будет не спеша заливать "коктейлем старого Гэри"... Начать артобстрел цитадели, – и под прикрытием выдвинуть гренадерские и горные отряды к стенам. Сразу за тем, еще пока пушки не смолкнут, – подтянуть из-за высот баллоны с десантом, и высадить бойцов прямо на цитадель... И тут же начать выдвижение и восхождение всех прочих. Ну, и конечно, если майор Хармлин сможет найти этот тоннель, атака на нижние ярусы подземных сооружений полностью закрепит успех... Сколько бы их там не было, этих партизан – а я не думаю, что их там больше трех десятков, – сопротивление они смогут оказывать лишь на самом последнем этапе, когда мы сойдемся с ними лицом к лицу в подземных сооружениях. Но и там они будут в проигрыше – нам, в отличие от них, торопиться некуда, изнутри мы можем взрывать по кусочкам хоть всю крепость... Думаю, они там, внутри, рассчитывают на нашу обычную медлительность. Не секрет, что обычно мы предпочитаем действовать иначе, не спеша, всегда оборудуем опорные позиции и долго ведем разведку. Чего они там не ждут, – так это внезапного и очень, очень массированного удара! Нам потребуются дополнительные силы, но это не проблема, сейчас же свяжемся со штабом и подготовим к утру новый сводный батальон. Что у нас с артиллерией?

Начальник отдельного артиллерийского полка "Пики", по совместительству командир дивизионной артиллерии, полковник Михайло Штыревич, тощий седой любович с опытом двух компаний и Дунланда, живо откликнулся, поправив машинально круглые очки в стальной оправе.

– Сир генерал, у нас восемь гаубиц калибром четыре и две десятых, по две сотни снарядов на ствол. Кроме того, мы имеем мортирную шестиорудийную батарею того же калибра, с боекомплектом по две с половиной сотни кугелей на ствол. Это не считая ротных трехдюймовых мортир, огонь которых также можно сосредоточить в интересах штурма. Ракет, соответственно, шесть дюжин десятидюймовых с начинкой из "коктейля", и четыре дюжины новых, четырнадцатидюймовых, с бризантной боевой частью... Сейчас ракеты нацелены на цитадель, шесть гаубиц ориентированны на периметр и две – на позициях прямой наводки с ориентацией также на цитадель. При желании, сир, все орудия можно быстро переориентировать, резервные площадки готовы, ориентирно-дальномерная привязка тоже. Корректировку осуществляем штатными постами батарей и двумя баллонами-корректировщиками, для оперативной подсветки готов "Светлячок"...

Дайтон удовлетворенно кивнул. Все-таки, в таких делах всегда переделать, а не недоделать. А ведь у него даже были сомнения в необходимости переброски рот тяжелого вооружения!

– Итак, господа. Каждый из вас в течении получаса проверит наличные силы, определит степень готовности и проведет инструктаж среди подчиненных, – резюмировал он, – Я свяжусь со штабом воеводства и выпрошу дополнительные силы для штурма, а ваше дело сейчас – еще до рассвета подготовить все потребное. Новый брифинг объявляю через полчаса, в 03.30, всех жду тут же, у меня... Есть вопросы? Нет? Тогда приступим.

Он снова вошел в колею. Понятное дело, что его до сих пор ужасно расстраивал первый неудачный штурм, сердце побаливало при мысли о жертвах – но он точно знал, что второго раза не будет. Противник теперь был очевиден, он проявил себя – и с ним следовало обойтись как всегда, то есть жестоко, быстро и грамотно уничтожить...

"Неплохо было бы захватить нескольких пленных", – подумал он, шагая к полевому узлу связи в сопровождении Петера. Надо точно узнать, кто они такие, это необычайно важно, а кроме того, – их нереализованные планы сорванных диверсий, которые удастся раскрыть, послужат очень хорошим фоном для победных реляций в Генштаб.

...Гаудкрафт вышел на связь не сразу – видно был чем-то занят, но когда он все-таки подошел к аппарату радиотелефонной связи, голос его прозвучал напряженно, даже взбудоражено.

– Неужели нельзя было иначе, Мич? – укоризненно воскликнул он, – Полсотни убитых?! Где это видано? Я все делаю, чтобы прикрыть наши задницы, хвала Единому, это чертово ущелье такое изолированное, а то бы все это уже было бы в газетах. Прием...

Дайтон кратко, но емко разложил ситуацию, а также поведал о плане утреннего штурма крепости. Ему казалось, что он говорит уверенно, но уже на середине отчета почувствовал некоторые неувязки в плане... Впрочем, Нобиль его вполне понял, и не стал сходу критиковать или ругаться.

– Я пришлю курьерский баллон на твой пункт, – наконец сообщил он, – ознакомлюсь с планом, если ты не возражаешь. Набросаешь со своим штабом схему и передашь офицеру спец пакетом. Все верно, к 5 часам у вас будет сводный батальон нужного состава. И эскадрилья "Суаллоу", и все прочее... Я совсем недавно получил из Белфаласта разнарядку на передвижение по перевалу бронепоезда береговой артиллерии, это четыре восьмидюймовые морские пушки на платформах с круговым обстрелом. Может, и они пригодятся, если их подвести вплотную к перевалу... Давай знать по всем изменениям, и ради всего святого – будь осторожен! Ликвидация диверсионного отряда – это не то, ради чего принято класть людей десятками. Это делается иначе, и не мне тебя учить, как. Так что не подведи. Прием.

– Есть, сир, – только и смог выдохнуть слегка даже разомлевший от благодарности Дайтон, план которого получил таким образом, полную поддержку.

Он прошелся по палатке взад вперед, мысленно анализируя разговор. Гаудкрафт отреагировал как-то... Нестандартно!

Дело было не в том, что Нобилю наплевать на потери, – хотя бывают и такие ситуации, когда хорошему военному должно быть на них именно что наплевать.

Сейчас – не такая.

Скорее, Дайтона удивлял сам настрой Нэда, – его тон, право слово, был таким взбудораженным, будто сам только что выволок труп товарища с огневой на периметре Аальдровена...

Дайтон знал Нэда давно – и понимал, что до такого состояния его довести сложно, если возможно вообще. Тот в свое время лично отдавал приказ начать бомбардировку из тяжелых орудий укрепленного горского городишки, невзирая на то, что дунландцы из мятежных кланов упорно держали прямо на позициях жен и детей со стариками... Спокойно так сказал (Дайтон стоял от него тогда на расстоянии вытянутой руки, и заметил бы малейший признак волнения): "Ужасно, конечно, господа. Однако если мы позволим и сейчас этой кучке ослов продержаться хоть пару дней, вновь поднимется весь равнинный Дунланд, и тогда кровь уже не остановить... Подтяните к началу штурма побольше санитаров в боевые порядки, может, кого и удастся спасти. Но снарядов – не жалеть, и чтобы все дома с подвалами заодно развалило в щебенку..."

Дайтон помнил, что ощущал тогда. Он очень легко представлял себе, что увидит после штурма в окраинных домах Ватерсби, – и не обманулся в ожиданиях. Десятидюймовые фугасы железнодорожных орудий проламывали крыши домов, загодя бетонированные перегородки и стены, и взрывались в укрепленных подвалах, разнося там все живое в мельчайшие клочья... Еще когда гренадеры огнеметами и гранатами добивали последних защитников, он шел по центральной улице, вдыхал острый запах взрывчатки, дым от которой клубился в воздухе вместе с пылью, и глядел на отупевшие лица чумазых санитаров, вытаскивавших из домов какие-то красно-черные кули плоти, одежды и волос. Видел матерей с черными от копоти лицами, рыдавших над изломанными трупиками совсем маленьких детишек... И взрослых мужиков, размазывающих по лицу слезы и сопли вместе с пылью, которых его солдаты оттаскивали от тел братьев, сестер и родителей...

Он, своими руками убивший многих и отдавший приказы убить еще больше, ненавидел в тот день свое ремесло.

Однако это был день победы.

Тогда они еще не знали этого, и всем – от простого унтера гренадерской роты до генерала, было страшно за содеянное. Но после этого Дунланд притих. И уже десять лет там не слышно было выстрелов, не строили баррикад, не жгли городов...

Стоило ли того то, что они тогда там учинили? Единый знает, и каждый в свое время получит ответ. Кто решал тогда, быть ли штурму и смертям, или вновь начаться долгим переговорам, напоминающим разговор двух глухих, и сопровождаемых стрельбой инсургентов по всему Дунланду, взрывами в Хольстере, Эдорасе, Минас-Арноре и даже в Минас-Тирите?! Нэд, только он и больше никто.

Как и сейчас в Беорене, Нэд тогда являл собой высшую власть, его приказ был равен королевскому по значению, согласно "золотому Ордеру", выданному на его имя.

Так вот, тогда он не колебался ни минуты...

Дайтон быстро, с помощью офицеров из оперативного отделения штаба, составил схему предполагаемых действий. По всему выходило, что при должной концентрации усилий на основных направлениях, прокола выйти просто физически не могло – несмотря на выгодную позицию, диверсанты были бы подавлены сначала огромным огневым преимуществом наступающих, а после этого основополагающей становился численный перевес. В течении ближайших часов все должно было закончится...

Дайтону, признаться, и самому нравился этот план. Именно так он предпочитал действовать сам, – без долгих приготовлений, планов прикрытия и опорных позиций, – одним решительным ударом. Королевская армия многое наследовала с былых времен, и самой неприятной из этого наследства чертой была медлительность, склонность к долгим приготовлениям. С одной стороны, можно было сказать, что таким образом полководцы берегли солдат, потери которых и впрямь бывали невелики на фоне масштаба проводимых операций. С другой же, – очень часто основные цели операций выполнялись не до конца, а то и вовсе спускались насмарку, и военачальники выдумывали сложные оправдания своей нерешительности, павшие же, как выяснялось, отдавали жизни вовсе бессмысленно.

Дайтон этот подход не признавал. По его мнению, воевать следовало только ради одной цели – ради полной военной и политической победы над врагом. И если политика – это не дело солдата, то уничтожение и разгром врага являются его прямым ремеслом, которое он должен делать со всем прилежанием. А много ли "нагромишь", сидя за сетью наблюдательно-огневых фортов, скованный по рукам и ногам резервами и полевыми складами, не решаясь даже на серьезную разведку боем?! Вот поэтому Хартнер в свое время и получил вполне заслуженные лавры – потому что не сидел на месте, выматывая до полусмерти личный состав, но не давая и врагу ни секунды передышки, – вперед, вперед, вперед... Да, его части несли потери и подчас большие. Однако почти все войны, в которых участвовал Гэри Хартнер, заканчивались подозрительно быстро, и неизменно – победно для Короны...

Курьерский баллон, скоростной двухмоторный "Кальмар", один из лучших многоцелевых аппаратов этого типа, прибыл через час, когда все уже было готово. Дайтон выдал все документы в "специальном пакете с красной печатью" курьеру-лейтенанту Штаба Воеводства, проводил его до взлетной площадки, и убедившись, что офицер благополучно поднялся на свой баллон, пошел лично осмотреть позиции вверенных сил...

Он беседовал с начальником разведотделения штаба дивизии полковником Лью Пункартэ, опытным спецом в своем деле, люди которого уже прочесывали ущелье вдоль и поперек, когда к штабной палатке приблизился, уверенно шагая по узкой тропинке, молодой капитан-стрелок, в плотно застегнутой ветровке и с винтовкой на плече.

– Сир, начальник караула периметра капитан Шотоф, сектор четыре, сир. Разрешите доложить! – негромко рапортовал он, приложив руку к сердцу прямо под ветровкой. Четвертый сектор лежал далеко за периметром прикрытия ущелья, и состоял из нескольких парных постов, которые должны были следить за обстановкой в ближайшем к зоне операции районе и прилегающих окрестностях.

Петер пропустил его в палатку, а Дайтон кивнул.

– Докладывайте...

– Сир гран-генерал, в 2.30 минут бойцами первой линии внешнего периметра замечены двое неизвестных на "высоте 49L", на южном склоне, во время восхождения. Командир отделения сержант Хэнлайн сообщил ротному о перемещениях неизвестных, а тот мне. Я принял решение задержать неизвестных... Солдаты-разведчики Харрисон и Ленон с сержантом М`Картни выдвинулись к ним и, находясь под прикрытием отделения, осуществили задержание. Неизвестные, две женщины, сопротивления не оказали, и под стражей были доставлены в расположение штаба, где сейчас и прибывают. У задержанных изъяты фотокамеры с телеобъективами, кинокамера, пленки, звукозаписывающий аппарат, альпенштоки и другое горное снаряжение, а также – удостоверения корреспондента "Уикли Телеграф"... – капитан Шотоф сделал паузу и достал две книжечки в гуттаперчевых обложках, – Лиссы Маринетты М`Шатл и фотокорреспондента Лыбедьской "Гильдии Вольных Журналистов" ... Вероники-Александры ... Плахо ... Плахотнюк, сир! Сейчас обе задержанные находятся под арестом, и ожидают допроса... Сир?

Дайтон все понял еще вначале рапорта, и с каждым новым словом капитана все более и более злился. Однако он сдержал себя, и, извинившись перед Пункартэ, кивнул капитану:

– Поступим вот как... Приведите-ка, живенько, сюда обеих. Проверьте на предмет оружия, еще раз, и приведите. Хоть одна женщина тут есть, капитан? В лазарете, говорите? Ну, вот пусть и придет, из лазарета, эта самая фельдшер, если у неё будет свободная минутка, и обыщет как следует, тут передний край и различий не делают. Потом доставите сюда, к нам, под конвоем. Грубости не допускать, капитан, но дайте им понять, что с ними обойдутся по всей строгости, пусть прочувствуют...

Он и вправду был сердит. Ну, какого, извините, рожна?! У него что... Времени много?!! Если бы среди сорвиголов-журналистов не оказалось бы его знакомки-Лиссы, он, пожалуй, отдал бы приказ и посуровее... В провинции, начиная со вчерашнего утра, действовали законы военного времени, и он легко мог бы поставить проныр к стенке за шпионаж, одобри его приказ Нэд (а тот журналистов не слишком жаловал)...

– Как считаешь, Лью, могут они быть шпионами? – поинтересовался он для очистки совести, присаживаясь обратно за карты. С четвертого сектора можно было выбраться на ключевую "высоту 32L", откуда открывался великолепный вид на батарею мортир и далее – на позиции ракетчиков и опорный пункт саперов...