Текст книги "Хрустальное озеро"

Автор книги: Мейв Бинчи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 37 страниц)

Глава десятая

Разговоров об этом празднике хватило бы на целую вечность.

Поговорить действительно было о чем. О нахальном появлении Орлы Рейли и о том, как ее отправили восвояси. О количестве еды на столе: ни дать ни взять настоящий банкет. О чудесных призах беспроигрышной лотереи – ящиках бренди, виски и хереса (судя по всему, кем-то пожертвованных), индейке, бараньих ножках, говяжьих окороках, коробках шоколадных конфет, банках с печеньем, кусках чудесного туалетного мыла, мужских шарфах и женских блузках, которые в случае несоответствия размера можно было обменять. Никто в городке не отказался внести в нее свою лепту.

– Помните тот момент, когда шары начали опускаться на пол? А оркестр Бобби Бойлана, водивший за собой целый хвост, как Пестрый Флейтист? [14]14
  Персонаж одноименной поэмы английского поэта Р. Браунинга – музыкант, который с помощью игры на флейте заколдовал и увел из города всех детей.


[Закрыть]А сверкающую кухню, после которой стыдно смотреть на свою собственную?

Вспоминали меховой палантин Моры Макмагон, в котором она выглядела как королева. Толпу здоровенных мужиков, приятелей владельца гаража, которые спали в своих машинах, а когда наступило утро, всем скопом отправились пьянствовать к Лапчатому. И лунную дорожку на озере.

И Стиви Салливана с Кит. То, как они танцевали всю ночь. Как она выбежала в сад, когда кто-то рассказал дурацкую историю о том, что видел на озере призрак, а она решила, что это призрак ее матери. Бедная девочка кричала «не бросай меня» или что-то в этом роде. Никто не мог слушать без слез, как она выбежала на холод в одном красном платье и стояла у озера, пока Стиви не отвел ее домой.

Да уж, чего-чего, а пищи для разговоров хватало.

* * *

– Знаешь, можешь не волноваться из-за Стиви. Даю слово, мы не станем любовниками.

– Я этого вовсе и не думаю, – сердито ответила Мора.

Она два дня поила дрожавшую Кит куриным бульоном и ни слова не сказала о странном приключении, которым закончилась новогодняя ночь. Молча выводила пятна с красного платья, сначала дав грязи высохнуть. Но Море не нравилось, что Стиви Салливан слишком часто навещал больную, и она постоянно находила повод, чтобы войти в это время в комнату.

Кит взяла ее за руку:

– Конечно, думаешь. Разве Стиви не прославился этим на все графство?

– Ну… – Мора покраснела.

– Мы могли бы найти тысячу более укромных мест, но если я этого не сделала, то тем более не стану поддаваться искушению в собственном доме. Разве я не права?

– Я не хочу, чтобы тебе нанесли вред.

– Этого не случится. Честное слово.

Мора положила ладонь на лоб Кит:

– Питер велел следить за тем, чтобы не повышалась температура. Сейчас она нормальная, но присутствие Стиви Салливана этому не способствует.

– Мора, без него мне будет хуже.

Кит была откровенна с ней, и мачеха была тронута.

– Ладно, я поговорю с твоим отцом.

– Конечно, ведь он не поймет всего, пока ты ему не объяснишь. А я не могу сама сказать отцу, что мы со Стиви еще не…

– Я попытаюсь сделать это как можно дипломатичнее, – согласилась Мора.

Никто не спрашивал Кит о причине ее странного поступка. Даже доктор Келли сказал, что не пойдет на это. Должно быть, история с женщиной, рассказанная этой глупой девчонкой из Дублина, заставила Кит вспомнить ночь, когда исчезла ее мать. И никто не сказал доктору Келли, что его собственная дочь, которой что-то взбрело в голову, напомнила всем про призрак девушки, умершей давным-давно.

Когда никого не было рядом, Кит лежала, вцепившись в простыню, и лихорадочно думала. Конечно, это была Лена. Кто еще стал бы наблюдать за ними? Должно быть, она видела в беседке своего сына с Анной Келли. И свою дочь в объятиях Стиви, когда они стояли в саду, озаренном светом луны. И могла заметить Мору Хейз в своем маленьком меховом палантине.

Лена увидела городок, полный жизни, украшенный гирляндами, воздушными шарами и цветами. Городок, который при ней был серым и унылым. Знала, что среди гостей были О’Конноры, младшие братья девушки, на которой собирался жениться Льюис. Две сотни человек веселились, а ее сердце было разбито. Она стояла совсем рядом с теми, для кого давно умерла.

Кит чувствовала себя как в тюрьме, но из-за простуды вынуждена была лежать в постели. В доме все время кто-то находился, поэтому у нее не было возможности позвонить Айви и узнать, вернулась Лена или нет. Айви наверняка знает. Но как с ней поговорить?

Пришел Эммет и сел на край кровати:

– Как ты, Кит? Скажи честно.

– Нормально. Бал прошел хорошо.

– Да, но что с тобой было потом?

– Я просто перенервничала. От волнения у меня свело живот, и я ничего не ела.

– Ты была великолепна… Все прошло отлично.

– Конечно.

– Я никогда не смогу отблагодарить тебя.

– Есть один способ, – ухватилась она.

– Какой? Я сделаю для тебя все, что попросишь.

Кит смотрела на брата, горевшего желанием помочь ей. Его лицо поглупело от любви – или того, что он считал любовью, – к Анне Келли. В чем-то он еще оставался ребенком. Нет, она не могла попросить его позвонить Айви. Не могла рассказать ему все. Что его мать жива, что она приехала посмотреть на них, а потом убежала – снова убежала к озеру.

Ее навестила Клио.

– Я готова рвать на себе волосы. Я просто не подумала. Зачем мне понадобилось говорить о призраках у озера? Я ужасно толстокожая, – покаялась она.

– Это неважно. Просто я нервничала. Да еще выпила три бокала вина, но ничего не съела… – Это была ее версия.

– Ты когда-нибудь простишь меня?

– Конечно.

– Если так, то ты серьезно больна. В обычном состоянии ты ответила бы «ни за что».

– На этот раз прощу, – с трудом улыбнулась Кит.

– Бал прошел потрясающе, верно?

– Вас не застукали?

– Нет, если не считать Анны… Кстати, она просила меня сходить к тебе и прощупать почву… Хочет, чтобы я все узнала про тебя и Стиви Салливана! – Клио хихикнула.

– Она просила сделать это тактично?

– Да. Сказала, что я должна действовать незаметно.

– Оно и видно, – хмыкнула Кит.

– Эта противная девчонка ничего от меня не узнает. Но между нами… только между нами… Кит, ради бога, что ты натворила? Ты действительно была пьяна?

– Да, наверное.

– Видела бы ты себя со стороны. Ты висела у него на шее. Всю ночь.

– Знаю. – Кит все помнила.

– Послушай, это еще не конец света. Рано или поздно они все забудут.

– Ох, не думаю, – сказала Кит.

– Забудут. Спишут на безумства новогодней ночи.

– Не забудут, когда поймут, что я повисла у него на шее до конца моей жизни.

Клио обомлела:

– Кит, ты с ума сошла… На нем что, свет клином сошелся?

– Да. Сошелся.

– Кит, но он же бабник Ему все равно, кто перед ним – замужняя, одинокая, толстая, тонкая… Сама знаешь, какой он.

– Знаю. Я его люблю.

– У тебя еще не прошел жар, вот и все.

– Ты ведь хотела прощупать почву. Теперь ты все знаешь.

– Зачем ты так говоришь? Это ведь неправда.

– Затем, что ты моя подруга. Ты же сказала мне, что любишь Майкла О’Коннора и что тебе нравится с ним спать. Мы подруги и делимся друг с другом всем. – Кит видела, что Клио близка к истерике.

– Но Майкл – это совсем другое, это… ну, то, чего можно было ждать. Но нельзя любить парня из гаража, который спал со всей округой.

– Его прошлое не имеет значения, – отрезала Кит.

– Ой, не смеши меня. Это не прошлое. Разве ты не видела эту чокнутую Орлу, которая притащилась на бал только ради того, чтобы еще раз переспать со Стиви?

– А разве ты не видела, как он спровадил ее домой?

– Да, похоже, это у тебя серьезно, – смутилась Клио.

– Ты сама говорила, что я не от мира сего, потому что никого не люблю. Теперь я влюбилась, а ты опять недовольна.

– Слушай, я лучше пойду… В таком состоянии тебе не до гостей.

– Ладно. Только не забудь передать Анне мои слова. Я схожу по Стиви с ума и не успокоюсь, пока он не станет моим.

– Ничего я ей не передам. Просто скажу, что ты напилась и уже не помнишь, что танцевала со Стиви.

– А я скажу ей другое, и ты получишь выволочку за то, что плохо справилась с заданием.

– Твои слова не в счет, ты чокнутая. Я пришла узнать, не нужно ли тебе чем-нибудь помочь – отправить письмо или передать весточку… Но теперь вижу, что тебя нужно вести к психиатру.

– Спасибо, Клио. Ты настоящая подруга.

Хотя Кит знала Клио с рождения, их дружба была странной. Клио была последним человеком на свете, которого она попросила бы позвонить Айви и передать ей простое сообщение. Разве можно было сказать: «Клио, пожалуйста, позвони этой женщине в Англию и спроси ее, как дела у Лены. Только не задавай вопросов, ладно?» Нет, Клио начала бы выпытывать у нее подробности, о которых вскоре узнала бы вся страна.

– Ты устала? Я ненадолго.

– Нет, Филип, все в порядке. Рада видеть тебя. Разве это был не лучший бал на свете?

– О да. Я перед тобой в вечном долгу.

– За что, Филип? За то, что я все испортила? Я просто расстроилась, когда они начали говорить о призраках.

– Ах, ты об этом…

– Конечно, а о чем же еще? – Кит смерила его долгим и пристальным взглядом. – Что говорят твои родители? – наконец спросила она.

– Собираются пристроить два новых крыла к зданию. Думают, что это их идея, и не понимают, почему я недооценивал возможности гостиницы.

– Филип, ты гений, – улыбнулась Кит.

– Какое там…

Выражение его лица изменилось. В нем уже не было собачьей преданности. Как будто бал убедил Филипа, что надежды на их совместное будущее больше нет. Кит доверила бы ему все на свете. Но мог ли Филип позвонить вместо нее Айви?

Когда пришел Стиви, Кит порывисто села.

– Оставь дверь открытой, – шепнула она.

– Почему?

– Чтобы они видели, что у нас все невинно.

– Зачем ты это говоришь? Если я знаю, что об этом не может быть и речи, то могу держать себя в руках. Так что никаких шуток на эту тему. – Он широко улыбался.

– Я хочу тебя кое о чем попросить.

– Проси что угодно.

– Я все записала. Позвони по телефону, но только так, чтобы тебя никто не слышал.

– Куда?

– В Лондон.

– Договорились.

– Как ты думаешь, Мона не станет подслушивать?

– Только не меня. Я слишком часто звоню в такие скучные места, как Дейдженхем и Коули.

– И не при Море.

– Понимаю.

– Это самая важная вещь в моей жизни. Ты справишься?

– Как штык.

– Я все записала.

– Хорошо. Я пошел.

– Подожди. Это не простое сообщение… Говорить будешь только с Айви. Если трубку возьмет ее муж Эрнест, попросишь позвать ее. Скажешь, что ты мой бойфренд, что я заболела и не могу позвонить сама. Скажешь, будто я видела Лену в Лох-Глассе на Новый год. И что я хочу знать, слышала ли Айви о ней после этого.

Из глаз Кит покатились слезы. Стиви достал платок и нежно вытер ей щеки.

– И что она мне ответит?

– Она может заволноваться. Тогда скажешь, что тебя просили только задать вопрос, а больше ты ничего не знаешь. Я тебе не рассказывала.

Стиви кивнул с таким видом, словно все понял. Кит не могла отвести от него глаз. Длинные темные волосы падали на воротник красного вязаного свитера. Она сообразила, что Стиви принял душ и сменил рубашку только для того, чтобы перейти улицу и навестить ее. Кит была так тронута, что снова заплакала.

– Я скоро вернусь, – сказал он. – Пей бульон, а то остынет.

– Спасибо.

Стиви ушел. Он все сделает. Он не задал ни одного вопроса. Кит закрыла глаза. Она не сомневалась, что поступила правильно.

* * *

– Как вы вернулись домой? – спросила Айви, взяв у Лены сумочку и сняв с нее мокрое пальто.

– Домой? – непонимающе переспросила Лена.

– Ну, в Лондон.

– Пароходом и поездом. Так проще. Не нужно разговаривать с людьми, заказывать билеты… называть свое имя. Просто едешь и едешь. – Ее голос был равнодушным и мертвым.

– Вы плыли пароходом и ехали поездом из Брайтона?

– Я не была в Брайтоне.

– Нет, Лена, были. Я вам туда звонила.

– Ах… Да, верно.

– Так откуда вы вернулись?

– Из Ирландии.

– Ирландии?

– Из Лох-Гласса. Я ездила повидать их.

– Не может быть!

– Может.

– И что они сказали?

– Они меня не видели.

– Вас не пустили?

– Нет. Они не знали, что я там была.

– Слушайте, Лена, вы что-нибудь ели?

– Не знаю.

– Давайте я вам что-нибудь приготовлю. Чего бы вам хотелось? Индейку предлагать не стану…

– Нет, я не возражаю. В этом году мне индейки не досталось.

Улыбка была еле заметной, но и на том спасибо.

– Значит, бульон и сандвич с индейкой?

– Только очень маленький, Айви.

Зазвонил телефон.

– Как вам это нравится? – воскликнула Айви. – Телефонистка сказала, что звонок из Ирландии.

– Кит! – вскочила Лена. – Это меня!

– Но мы не знаем… – Айви попыталась забрать у нее трубку.

– Алло, – сказал мужской голос. – Пожалуйста, я могу поговорить с Айви? Это Стиви Салливан, бойфренд Кит Макмагон.

– Айви у телефона, – сказала Лена.

– Речь идет о Лене. Кит просила узнать, как у нее дела. Она вам звонила?

– А почему она не позвонила сама? – спросила Лена.

– Кит болеет и лежит в постели.

– Она слишком плохо себя чувствует, чтобы набрать номер?

– Нет. Я думаю, речь идет о каком-то секрете. Она не хочет звонить из дома, где ее могут услышать.

– Что значит «я думаю»? Если вы звоните, то должны знать. Знать всё.

– Айви, я друг Кит. Она просила меня сделать это за нее, – сказал мужчина. – Кит очень переживает из-за какой-то женщины по имени Лена. Я не знаю, кто это. Честное слово. Но хочу перейти дорогу и сказать ей, что с Леной все в порядке. Это так?

– Да, – задумчиво ответила Лена. – Скажите ей, что это так.

– Простите, но я хотел бы передать ей что-нибудь еще. Я не хочу знать, кто такая Лена, но вчера ночью Кит было очень плохо, она бредила и все время звала Лену. Мне кажется, это для нее важно.

– Да, – бесстрастно ответила Лена. – Важно.

– И что? – Он ждал ответа.

– Можете передать ей, что Лена вернулась домой пароходом и поездом и… что она чувствует себя хорошо и скоро напишет ей длинное-предлинное письмо.

– Она очень расстроена. Вы не можете сказать что-нибудь такое, из чего она поймет, что я говорил с вами?

Стиви хотел все сделать правильно. Он не вернется к Кит, пока не получит известие, которое ее убедит.

Лена на мгновение задумалась.

– Можете сказать ей… Можете сказать Кит, что обед и танцы удались ей на славу. Никто бы и не подумал, что гостиница «Центральная» может так замечательно выглядеть.

– И это докажет, что я говорил с вами?

– Да, думаю, докажет.

Сделав паузу, Лена спросила:

– Вы действительно не знаете, о ком речь?

– Нет.

– Спасибо, – сказала она.

– И вам спасибо, Айви. – Мужчина положил трубку.

Стиви перебежал дорогу, спеша к Кит. И повторил ей услышанное слово в слово. Когда он пересказал похвалы по поводу «Центральной», глаза Кит стали большими, как глубокие тарелки.

– Скажи еще раз.

Он повторил.

– Ты говорил не с Айви. Это была Лена…

Кит зарыдала в голос.

Айви помогла Лене вернуться к столу.

– Надо же как вовремя… Позвони он полчаса назад, мне нечего было бы ему сказать.

– О боже… – пробормотала Лена.

– О чем вы?

– Она доверяет Стиви. Она расскажет ему всё и навсегда окажется в его власти.

– Что вы хотите этим сказать?

– Если Стиви Салливан узнает ее тайну, то получит полную власть над ней. После этого он сможет делать с ней все, что хочет. Как бы плохо он с ней ни обращался, Кит придется мириться с этим, потому что бежать ей будет некуда. Зная ее секрет, он всегда сможет удержать ее.

– За что вы его так ненавидите?

– Айви, я видела его. Видела их так близко, как вижу вас. Видела, как они целовались. Видела, какими глазами она на него смотрела…

– Рано или поздно она должна была полюбить. Вы же не хотите, чтобы она стала монахиней, правда?

– Да, но я видела его, Айви.

– Ну и что?

– Стиви – копия Льюиса. Он мог бы быть его сыном. Или младшим братом. Она собирается сделать то же, что сделала я. Вот какое наследство я оставила своему ребенку. Любить того, кто рано или поздно разобьет тебе сердце.

– Джим, пришло письмо от Лены, – сказала Джесси.

– Ну слава богу… Я думал, она нас покинула насовсем. Что она пишет?

– Что у нее стресс. Что, по мнению врача, причиной являются перегрузки в работе. Он советует ей отдохнуть несколько недель. Она обещает вернуться в конце января.

– Что ж, спасибо и на том, что обратилась к врачу.

– Но она действительно слишком много работает, – заметила Джесси.

– Мы же пытались остановить ее. Уговаривали взять отпуск. – Джим действительно предлагал ей это много раз.

– Она сообщает, что, может, ненадолго съездит в Ирландию, – сказала Джесси, продолжая читать письмо.

– Это было бы неплохо. Там спокойнее. И она и Льюис родом из Ирландии, так что у них наверняка есть там родные и друзья.

– О Льюисе она не говорит ни слова.

– Ну наверняка он поедет с ней.

– Она все время пишет «я». Слово «мы» не встречается в письме ни разу.

Клио обедала с семьей Майкла О’Коннора. Там к ней так привыкли, что уже считали своей.

– Пойдешь на свадьбу Мэри-Полы? – спросила ее мать Майкла.

– Да. С удовольствием, миссис О’Коннор.

После Нового года многое изменилось. Теперь все знали, что праздник в «Центральной» удался на славу. Аббревиатура ЦГЛ тут же стала известной всей стране. А Фингерса О’Коннора интересовала каждая деталь.

– Как твоей мачехе понравились танцы? Я имею в виду Мору Хейз.

– Вообще-то она моя тетя, – уточнила Клио.

– Мачехой она приходится Кит, – сказал Кевин О’Коннор.

– А Кит – это…

– Кит – это девушка, в которую я был влюблен, – с готовностью объяснил Кевин.

– Ну и как она поживает? – Фингерс был настойчив.

– Похоже, она слетела с катушек. Связалась с каким-то местным сердцеедом.

– Кто , Мора Хейз? – воскликнул Фингерс.

– Нет, Кит, – хором ответили ему.

Больше ничего интересного о симпатичной толстушке, с которой ему когда-то так хотелось развлечься, Фингерс не узнал.

Вернувшись в Дублин, Кит встретилась с Клио. По молчаливому уговору имя Стиви Салливана не упоминалось.

– Расскажи о свадьбе Мэри-Полы. Наверное, торжество будет грандиозное?

– Нет, очень тихое.

– Это не похоже на О’Конноров.

– Кажется, у этого красавчика Льюиса нет никакой родни… во всяком случае, такой, которую можно пригласить на свадьбу.

Клио говорила так высокомерно, что Кит захотелось ее стукнуть.

– И где они ее устроят?

– Не в своей гостинице. Венчание пройдет в университетской церкви, а потом шестнадцать человек будут обедать в отдельном кабинете ресторана гостиницы «Расселл» на Сент-Стивенс-Грин.

– «Расселл»? Боже, как шикарно!

– Да уж Не знаю, что надеть. Не подскажешь, где ты покупаешь свои роскошные наряды?

– Ты хочешь надеть на ленч в «Расселле» алое вечернее платье с открытыми плечами?

– Ладно, молчи. Оказывается, я многого о тебе не знаю.

– И я о тебе. Значит, мы с тобой таинственные женщины.

– Ты очень бледная. Еще не оправилась от болезни?

– Оправилась. Просто немного устала.

На самом деле Кит не спала всю ночь, ожидая обещанного Леной письма. Письма, которое объясняло бы все. Но оно еще не пришло.

* * *

– Тетя Мора, это Клио. Помните ту красивую меховую пелеринку, которую надевали на бал?

– Здравствуй, Клио. Рада тебя слышать. Тем более из Дублина.

– Я не могу долго разговаривать. Хочу попросить вас о большом одолжении.

– Каком?

– Я иду на свадьбу и хочу взять у вас взаймы пелеринку. Мне нужно хорошо выглядеть. Думаю, она прекрасно подойдет к моему белому костюму.

– Клио, ты слишком молода, чтобы носить меха. Их носят только женщины в возрасте. Вроде меня.

– Я знаю, что вы имеете в виду, но такая красивая вещь подходит и тем, кто моложе.

– В самом деле?

Однако Клио не отставала:

– Я хотела сказать, что она очень хорошо на вас смотрелась.

– Спасибо. Я рада, что тебе понравилось.

– Вот я и подумала… – Мора позволила паузе затянуться. – Подумала, не дадите ли вы мне ее поносить. Я буду очень осторожна…

– Извини, нет, – холодно ответила Мора. – Я была бы рада помочь тебе, но эта вещь очень дорога мне, и я не хочу с ней расставаться.

Стиви приезжал в Дублин четыре раза в неделю и все вечера проводил с Кит. Они договорились, что будут встречаться в городе. Оставаться вдвоем в тихой однокомнатной квартирке, где никто не заметил бы, ушел человек или остался, было слишком рискованно. Стиви держал слово. Кит поставила условие, он его принял, так о чем речь?

Они сидели в дешевых закусочных, держась за руки. Доезжали на автобусе до Дун Лаогхейра и гуляли по молу в ветер и дождь. Смотрели фильмы в большом кинотеатре на О’Коннелл-стрит. С другими людьми они не встречались – им было достаточно друг друга. Да и с кем им было встречаться? С Филипом, на которого обоим было больно смотреть? С Клио, думавшей, что Кит губит свою жизнь? С Фрэнки, которая по уши влюбилась в Кевина О’Коннора и не находила времени для других?

Но им не надоедало беседовать, прикасаясь друг к другу, и беззаботно шутить. Однажды ночью Кит проснулась и подумала: «Если бы кто-нибудь спросил, о чем мы разговариваем, я бы не ответила». Время всегда пролетало незаметно: они просто болтали, вот и все. Никогда не говорили о его прошлом. Или о его желании обладать Кит. Никогда не упоминали о женщине, с которой в тот день он говорил по телефону. О таинственной женщине, секрет которой он не хотел знать. Когда-нибудь Кит скажет Стиви, что он говорил с ее матерью, но этот день еще не наступил.

Моя дорогая Кит!

Я много раз пыталась написать тебе. В корзине для мусора полно порванных и скомканных страниц. Думаю, у меня было что-то вроде нервного срыва. Вот и все, что я могу сказать. Надеюсь, что он пройдет, но этого не случится, пока Льюис не женится. Свадьба назначена на 26 января и состоится в Дублине. Думаю, когда с этим будет покончено, я смогу снова вернуться к нормальной жизни. Кит, пожалуйста, поверь мне. Прости меня так же, как прощала за все остальное. Напиши, что ты выздоровела и вернулась в колледж.

Я говорила со Стиви. Он думал, что разговаривал с Айви, но ты наверняка догадалась, что это была я. Он говорил о тебе так, словно очень любит тебя. Я пишу об этом, потому что знаю, что ты хочешь это услышать. И потому что это правда. Но это не значит, что все к лучшему. Кит, я тебя очень люблю. Что бы ни случилось, помни это.

Твоя любящая мать

Лена.

Кит сильно встревожилась. Лена снова подписала письмо словом «мать». Неужели у нее действительно нервный срыв? Что означает ее предупреждение, касающееся Стиви? А самое главное – почему она просит помнить о ее любви, что бы ни случилось? Ведь все, что могло случиться, уже случилось, правда?

– Знаешь, о чем я хочу тебя попросить?

– Нет и боюсь узнать, – ответила Кит.

Глаза Клио лихорадочно блестели.

– Ты не можешь стащить у Моры пелерину и дать мне поносить? Она не заметит, что пелерины нет. А после свадьбы я ее верну.

– Ты что, с ума сошла? – спросила Кит.

– Это моя фраза. С ума сошла ты, а не я. Это о тебе и Стиви Салливане болтает весь город. Мать уже спрашивала меня, что с тобой происходит.

– Мне нет дела до того, что думает, спрашивает и говорит твоя мать.

– Ты повторяешь это столько, сколько я себя помню, – сказала Клио.

– У меня есть причина. Ты всегда цитируешь свою мать так, словно она знает все, а мы, остальные смертные, – ничего.

– Мы опять ссоримся? – спросила Клио.

– Да, ты обидела меня. Впрочем, как всегда.

– Мне очень жаль.

– Ничего тебе не жаль. Ты просто хочешь получить пелерину Моры.

– Только взаймы. Мы же давали друг другу взаймы всё. Туфли, сумки, губную помаду…

– Но это было наше, а не чужое.

– Она не узнает.

Кит молчала. Ирония судьбы: ее просят дать надеть пелерину Лены на свадьбу Льюиса. Может быть, именно Льюис и подарил матери эту пелерину. Много лет назад. Отец не помнил, чтобы покупал ее. Но муж не может забыть, что покупал жене меха. Может, все-таки позволить Клио надеть ее? Напугать Льюиса на собственной свадьбе воспоминанием о подарке, который он сделал Лене? Но в этом отношении мужчины полные тупицы. Они ничего не помнят. Даже если Льюис и вспомнит, то подумает, что на Клио другая пелерина, просто похожая. Впрочем, предмет этот слишком опасный. Не стоит о нем и думать. Она вообще смертельно боялась, что О’Конноры со дня на день узнают, как красавчик Льюис Грей жил в Лондоне с какой-то таинственной ирландкой, а потом как-нибудь выяснится, что этой ирландкой была Элен Макмагон. Она попыталась отогнать от себя эту мысль.

Клио следила за ней во все глаза. Казалось, Кит колебалась, решая, дать ей пелерину или нет.

– Нет, – в конце концов сказала Кит. – Извини за глупую ссору и все остальное, но это невозможно.

– О господи, скорее бы прошла эта проклятая свадьба! – воскликнула Клио. – Все стоят из-за нее на ушах. За исключением жениха. Он пригласил четверых гостей и счастлив, как жаворонок Кстати говоря, для старика он довольно красив.

– Где ты его встретила?

– Здесь. Вчера вечером они выпивали в доме у отца Майкла. Этот тип держит тебя за руку так, словно мог бы влюбиться в тебя, если бы обстоятельства сложились по-другому. А Мэри-Пола явно беременна. Достаточно увидеть, как она стоит.

– Не хочешь в следующий уик-энд съездить со мной в Северную Ирландию? – спросил Стиви.

– Нет, – ответила Кит. – Я должна быть в Дублине.

– А я думал, что ты не станешь возражать против хорошей прогулки. Совещание займет у меня максимум двадцать пять минут, а потом мы сходим в кино и посмотрим какой-нибудь фильм для взрослых.

– Чтобы свести меня с ума от желания?

– Нет, просто для развлечения. А еще можно проехаться вдоль побережья. Там есть потрясающие места. Например, Керри.

– Мы не сделаем это за один день.

– Можно остаться на ночь. В разных номерах. Клянусь, положа руку на сердце.

– Нет, Стиви, не могу. Только не в эту субботу. Мне действительно нужно быть в Дублине.

– Почему?

– Ты же сам говорил, что мы будем свободными как ветер и не станем задавать друг другу лишних вопросов.

– Да, ты права. Извини.

– Ладно, скажу. Я хочу пойти в церковь и посмотреть, как сестра Майкла О’Коннора будет выходить замуж за этого Льюиса Грея.

Стиви удивленно посмотрел на нее:

– Я хотел спросить, какого черта, но вспомнил, что мы свободны как ветер.

– Спасибо, – сказала Кит.

– За это мне полагается награда. Раз ты не хочешь ехать со мной на север, я вернусь вечером и куда-нибудь свожу тебя.

– Надеюсь. – Ее лицо было серьезным.

– Где встретимся?

– Подъедешь ко мне. Если я буду дома, то выйду.

– А если нет? Думаешь, приятно тащиться сто восемьдесят миль по темным дорогам в холодный январский вечер?

– Просто я… ну, просто меня кое-что тревожит. Боюсь, что-то случится.

– Может, мне на всякий случай остаться с тобой?

Кит на мгновение заколебалась, но потом покачала головой. Эта поездка в Северную Ирландию может стать началом большого дела. А она просто перестраховывается. Лена и не думает приезжать на свадьбу Льюиса.

Льюис Грей ощущал свой возраст. Он слишком много вечеров потратил на молодых членов клана О’Конноров, пытаясь доказать, что будет достойным зятем. Они могли поглощать пинту за пинтой до бесконечности, а расплачиваться приходилось ему. Мэри-Пола страдала от утреннего токсикоза и не могла утешать его. Наоборот, ему приходилось постоянно ее ублажать.

Но делать это было нелегко, поскольку он жил в одной из гостиниц О’Конноров, а она – в доме родителей. Кроме того, Льюис тратил массу времени на знакомство с представителями бизнеса, к которому ему предстояло присоединиться.

Служащие гостиницы относились к нему с уважением, но Льюис знал: это только потому, что люди видят в нем будущего зятя и возможного наследника главы империи. Иначе все эти официанты, швейцары и портье не обратили бы на него никакого внимания.

Он считал своего будущего тестя Фингерса О’Коннора трудным человеком, а его жену – невыносимо суетливой. Многое из того, что происходило здесь в последнее время, сбивало его с толку. Вроде поведения братьев Мэри-Полы, двух хамоватых юнцов, буквально помешанных на Лох-Глассе. Они рвались поскорее уехать из Лондона, чтобы успеть на какой-то праздник в ЦГЛ.

Льюис много раз бывал в Лох-Глассе, но никакой гостиницы там не видел, кроме старой развалюхи, в которую было страшно входить. Однако О’Конноры-младшие говорили, что георгианские фасады и старомодное очарование таких особняков способны привлечь в Ирландию больше туристов, чем современные здания из стекла и бетона. Конечно, Льюис не мог с этим согласиться, потому что его будущее было связано именно с таким железобетонным красавцем, управление которым хотел поручить ему в качестве свадебного подарка Фингерс О’Коннор.

Льюис нашел в Дублине своих старых знакомых. Правда, он всегда умел уходить от вопросов о себе. Чаще всего при помощи унылого смешка: «Не хочу надоедать вам рассказом о своих ошибках. Лучше расскажите о себе. Как идут дела?»

Шафера он нашел без труда. Человека, с которым занимался розничной торговлей много лет назад. Представительного и лишенного воображения. Гарри Нолан наверняка думал, что Льюис Грей правильно поступил, вернувшись в Ирландию. Вполне разумно соблазнить двадцативосьмилетнюю старую деву, дочь богатого владельца нескольких гостиниц, чтобы получить пост управляющего в качестве платы за то, что он сделал ее честной женщиной.

У Гарри было много достоинств; как и Льюис, он больше любил слушать, чем говорить. Он был женат, но объяснил Льюису, что его жена не любит бывать на людях, а потому лучше обойтись без нее.

Гарри заверял друга, что Ирландия изменилась. Бизнес есть бизнес, и люди используют возможности, которые им предоставляются. Взять хоть их самих. Когда-то они вместе торговали дамским бельем, а теперь Льюис будет управлять гостиницей. Сам Гарри управлял большим магазином на Графтон-стрит и добился видного общественного положения. Нет, с Гарри он не ошибся. В вечер накануне свадьбы они выпили всего по два бокала. Оба сомневались, что после попойки будут хорошо выглядеть, а потому мальчишник прошел скромно.

Льюис смотрел из окна гостиницы на дублинские крыши, стараясь не думать о Лене. Где она сейчас? Она заверила его, что все понимает. Так почему ему не дает покоя мысль о том, что с тех пор ее нет ни на работе, ни дома?

Он еще раз позвонил Айви. Постарался изменить голос, назвался чужим именем, но понял, что Айви его раскусила.

– Меня интересует, где находится миссис Грей. Я много раз пытался дозвониться ей на работу, – сказал он.

– Миссис Грей уехала, – похоронным тоном ответила Айви. – Никто не знает куда и почему. Так что ничем не могу вам помочь.

Погода стояла холодная, но хорошая. Когда Гарри Нолан и Льюис Грей подъехали к университетской церкви в Сент-Стивенс-Грине, выглянуло зимнее солнце. Уличное движение по субботам было не таким оживленным, но пассажиры автобусов выгибали шеи, пытаясь рассмотреть, кто собирается у церкви, в которой венчаются только богачи.

– Через час все закончится, и мы будем сидеть в «Расселле», налегая на джин с тоником, – бодро произнес Гарри.

Льюис осмотрелся по сторонам. Сегодня он сильно нервничал. Чем дальше в лес, тем больше дров… Выяснилось, что брат Мэри-Полы Майкл собирается жениться на этой хорошенькой Клио, дочери лох-гласского врача. Человека, которого Лена хорошо знала. Конечно, напомнил он себе, для всех Элен Макмагон давно умерла. Даже если он сам во всеуслышание заявит, что много лет жил с ней, ему никто не поверит.