Текст книги "Хрустальное озеро"

Автор книги: Мейв Бинчи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 37 страниц)

И Льюис тоже любил это место. Он ходил с Леной по рынкам в поисках заморских цветных покрывал и роскошного зеркала с рамой, украшенной херувимами. Почему Льюис называл его дырой, лачугой и говорил, что гордиться им нечем? Ему нравилась Айви. Отсюда было недалеко до метро. Возможно, не все соответствовало представлениям Льюиса о том, как они должны жить. Квартира без ванной. Но если бы одна из квартир в этом доме освободилась, то…

Впрочем, думать об этом было глупо. Большинство жильцов дома вело оседлую жизнь. Не следует предаваться мечтам.

Но вскоре Лена сказала себе, что Бог услышал ее и это судьба. Как-то вечером Айви сообщила, что новозеландцы со второго этажа уезжают.

– Говорят, соскучились по родине. – Айви недоверчиво покачала головой. – Лично я считаю, что для возвращения этого недостаточно.

Как бы там ни было, но месячную плату они внесли и съехали.

– Помогите мне подобрать новых жильцов, – предложила она Лене. – В конце концов, они будут вашими соседями, так что вам волей-неволей придется искать с ними общий язык.

– В каком виде они оставили квартиру? – спросила Лена.

– Посмотрите сами. – Айви сняла с доски ключи, и они пошли наверх.

Там были высокие потолки и широкие окна. Эту квартиру даже Льюис Грей не назвал бы лачугой. Особенно если ее как следует обставить.

– Сколько она стоит?

– Я не собиралась предлагать ее вам… Думала, вы копите деньги на собственное жилье, – сказала Айви.

– О нет, ничего подобного.

Не стоило говорить Айви, что сбережений у них практически нет. Они тратили все, что зарабатывали. Чтобы платить за эту квартиру, им придется сократить расходы, но дело того стоило.

– Он знает? – спросила Айви.

– Конечно, нет. Я сама решила это только десять секунд назад.

– Тогда дайте мне сначала навести здесь порядок Квартиру покажете ему позже.

– Что вы собираетесь делать?

– А как вы думаете?

У обеих тут же возникло множество идей.

– Эрнест пришлет мне своих парней. Это мастера на все руки. Конечно, днем они работают в пивной, но могут делать шесть разных дел одновременно.

– Может быть, шкаф в спальню…

– Чтобы вешать туда пиджаки и ставить нарядные туфли Льюиса Грея? – подзадорила ее Айви.

– Не осуждайте его.

– Я бы не посмела… Слушайте, дайте мне неделю. Потом я покажу квартиру вам обоим и спрошу, как вы к этому относитесь. Если передумаете, ничего страшного не случится. Я сдам ее кому-нибудь другому.

– Думаю, ему это понравится.

В сердце Лены вновь проснулась надежда. Это поможет заставить Льюиса забыть об Испании. По крайней мере на время.

И ему действительно понравилось. Его восхитила соразмерность комнат. Льюис сказал Айви, что они лучше, чем в «Драйдене». Он танцевал с Леной в больших пустых комнатах и говорил, что наконец-то у них в Лондоне будет достойное жилье. Купил бутылку шампанского, и они втроем обмыли новый дом Греев.

– Не могу дождаться переезда, – говорил Льюис. Он радовался как ребенок, трогал стены, дверные ручки… едва ли не гладил их. – Наконец-то мы будем что-то собой представлять, – довольно мурлыкал он.

* * *

В Скарборо должна была состояться конференция работников гостиниц.

– Мне всегда хотелось там побывать, – сказала Лена.

– Я все расскажу тебе.

– А поехать с тобой нельзя? – Лена могла взять на работе несколько отгулов.

– Увы, в регламенте написано: «Без супруг и супругов».

– Что ж, тогда буду ждать твоего рассказа, – широко улыбнувшись, ответила она.

Лена пошла в универмаг Селфриджа выбирать ткань для новых штор и столкнулась там с Джеймсом Уильямсом.

– Для агентства? Синие с золотом? – Оказывается, он все помнил.

– Нет, обычные тюлевые.

– Замечательно выглядите. – Уильямс всегда смотрел на нее с одобрением.

– Спасибо, Джеймс. – Лена поблагодарила его за комплимент своей обычной улыбкой.

– Желаю вам хорошо провести время в Скарборо, – сказал он.

– Вы тоже туда едете? – спросила она, ощутив, как защемило под ложечкой.

– Нет. К сожалению, меня не отпустили. Конечно, там будут какие-то доклады, но это главным образом отдых для парней, которые работают на износ и нигде не бывают. Возможность развлечь жен, не потратив на это ни пенни.

– И все будут с женами?

– Конечно. Кто же упустит такую возможность? Ну, еще раз желаю вам приятного отдыха.

– Постараюсь, – сказала она, схватившись за прилавок чтобы не упасть.

* * *

Возможно, это мне только кажется, – писала Кит, – но у меня такое чувство, что папа и тетя Клио Мора встречаются. Я понимаю, что выражаюсь старомодно, но другого слова не подберу. Больше поделиться мне не с кем. Пару раз они обедали в гостинице О'Брайена. Филип говорил мне, что они слишком близко наклонялись друг к другу, но Филип говорит такое обо всех. Это его пунктик.

Как Вы думаете, неужели в таком возрасте можно всерьез думать о браке? Надеюсь, папа не сделает этого, не поговорив с нами, но мне ужасно хочется знать Ваше мнение.

На этот раз она получила ответ очень быстро. Видимо, письмо было отправлено в тот же день. Оно было коротким.

Кит, пиши мне обо всем. Как по-твоему, Мора может сделать твоего отца счастливым? Жизнь у него была трудная, и он заслуживает счастья. Сообщи, нравится ли это вам с Эмметом или вы огорчитесь, если в спальне вашей матери поселится другая женщина. Когда ты ответишь на этот вопрос, я выскажу свое мнение.

Кит написала:

Откуда Вы знаете, что у мамы была отдельная спальня? Я никогда не говорила Вам этого. Не могу поверить, что это Вам сказала моя мама. Пожалуйста, объясните.

Лена расхаживала по офису.

Не следовало отвечать второпях. Именно так и совершаются ошибки. Ладно, это поправимо…

Кит, ты очень наблюдательна. Твоя мать действительно писала мне, что у нее отдельная спальня. Что не может уснуть, если в комнате находится еще кто-то. Ей не требовалось просить, чтобы я молчала об этом, потому что я ни с кем о ней не говорила. Наша переписка была тайной для остальных. Примерно такой же, как моя переписка с тобой. Другие люди могли бы счесть это странным и даже трогательным. Но только не я. И надеюсь, не ты. Твоя мать тоже надеялась на это. Ты представления не имеешь, как мне стало одиноко, когда ее письма перестали приходить. Напиши мне, что ты все поняла.

Я все понимаю, – отвечала Кит. – Не понимаю только одного: почему Вы сказали, что прочитали о смерти мамы в газете? Вы должны были понять это сразу, как только она перестала писать Вам.

Я написала это только в первом письме, – объяснила Лена, – потому что должна была как-то представиться тебе. Ты могла не захотеть писать мне и поддерживать связь из-за преданности памяти матери. Тогда я сознательно не упомянула о нашей с ней переписке.

Вы сбиваете меня с толку, – писала Кит. – Вы очень таинственная женщина. Я ничего о Вас не знаю, абсолютно ничего. А Вы знаете обо мне все. Вы писали моей маме о себе? Наверно, она уничтожала Ваши письма. Когда она умерла, ничего не нашли. Ничего, что могло бы сообщить нам о Вас.

Я расскажу тебе все, что захочешь, – ответила Лена. – Пришли мне вопросы, и я постараюсь ответить на них.

Лена понимала, что это рискованно. Коготок увяз – всей птичке пропасть. Придется придумать характер и прошлое человека, который никогда не существовал.

Она боялась вопросов Кит, но те оказались легкими. Наверное, девочка не хотела, чтобы ее сочли невежливой. Но зато там было написано нечто такое, чего Лена никак не ожидала. Нечто надрывающее душу. Впрочем, для подруги матери это было совершенно естественно. Кит приглашала ее в Ирландию.

Вы не могли бы приехать к нам в гости? Денег на такую поездку у Вас хватит. А если Вы захотите, чтобы это оставалось в тайне, то сможете остановиться в гостинице О’Брайена.

В глубине души Кит надеялась, что Лена не приедет. Вдруг эта встреча разочарует ее? Вдруг после долгой жизни в Англии эта женщина говорит, как смешные лондонские кокни? Может, и говорит-то совсем не так хорошо, как пишет?

Но затем она поняла, что все это глупости. Если Лена – ровесница матери, то ей сейчас за сорок Она не так стара и не пишет ирландской девочке-подростку о событиях далекого прошлого. Лена была самой обычной женщиной. Ее муж работал в гостинице, а она сама – в каком-то большом агентстве по трудоустройству. И жила в доме некоей женщины по имени миссис Браун.

Если же эта Лена Грей и чокнутая, как мисс Хэвишем, Кит об этом узнает, когда та приедет.

Дорогая сестра Мадлен!

Вы были моим почтовым ящиком почти пять лет. Хочу поблагодарить Вас за такт и отсутствие любопытства. Кит Макмагон пишет о Вас с таким восхищением и обожанием, что я решила попросить Вас о большом одолжении. Кит пригласила меня приехать в Лох-Гласс. По ряду причин я не хочу делать этого. Это не пошло бы на пользу ни ей, ни всем остальным. В данной ситуации я думаю не столько о себе, сколько о других. Судя по рассказам Кит, Вы умеете находить выход из самых немыслимых ситуаций. Если бы Вы помогли ей понять, что нам лучше не встречаться ни в Лох-Глассе, ни в каком-нибудь другом месте, я была бы перед Вами в неоплатном долгу.

Не стану громоздить горы лжи. Просто скажу еще раз: ничего хорошего из этого не выйдет. Я знаю, Вы мне поверите.

Дорогая сестра Мадлен, вся моя надежда только на Вас. Искренне Ваша

Лена Грей.

Мое дорогое дитя!

Я всегда считала, что воображаемая жизнь страдает при столкновении с реальной. Эти два мира должны существовать отдельно друг от друга. Можно жить параллельно и никогда не пересекаться. Желаю Вам мира и счастья. Знайте, что у Вас здесь есть и всегда были друзья.

Сестра Мадлен,

Лох-Гласс.

– Как по-вашему, она все знает? – Лена протянула письмо Айви.

– Думаю, да, – ответила Айви. – И что дальше?

– Она никому не скажет, – заверила Лена. – Могу дать голову на отсечение.

* * *

– Ты путаешься с Филипом О’Брайеном? – требовательно спросила Клио.

– О господи, Клио! Ну и подруга у меня… Я уже тысячу раз говорила: не путаюсь я с ним.

– Он всегда торчит здесь. Или ты там, – проворчала Клио.

– Ну и что? Мы живем рядом.

– Он целовал тебя?

– Ох, замолчи!

– Значит, он действительно целовал тебя, но вы любите друг друга, а потому ничего не можете мне сказать, верно?

Кит неудержимо расхохоталась.

– Все было не так… Он меня вроде как поцеловал, но промахнулся, потому что я не знала, что это случится. Я смотрела в другую сторону, и он поцеловал меня в подбородок Потом извинился, я тоже извинилась, и мы попробовали поцеловаться снова, но получилось очень неуклюже. Теперь ты знаешь все и можешь оставить меня в покое.

– Ты никогда мне это не рассказывала.

– Сейчас я расскажу тебе кое-что поинтереснее. У Стиви Салливана новая девушка.

– Не может быть! – Казалось, эта новость вызвала у Клио не только интерес, но и досаду.

– Может, может. Она американка и живет в гостинице О’Брайена. Ее родители прибыли сюда искать свои корни. Большую часть времени они проводят на кладбище, а она, перейдя дорогу, мило общается со Стиви.

– Губа не дура…

– Если верить Филипу, она настоящая красотка. Стиви приходил за ней в гостиницу. Девушка сказала папе и маме, что он хочет познакомить ее с ребятами, которые живут на том берегу озера, и они разрешили. Но, конечно, никаких ребят не было. Для Стиви это был только предлог затащить ее в кусты.

– Ну и ладно. Все равно она скоро уедет, – мрачно ответила Клио. – Когда ее родители найдут свои корни, только их тут и видели. И новая подружка сделает мистеру Стиви Салливану ручкой.

– А еще сегодня днем будет собрание по профориентации! – простонала Кит.

– Да, кислое дело, – кивнула Клио. – Надеюсь, нам порекомендуют что-нибудь новенькое.

– Они никогда не говорят ни о чем, кроме профессий учительниц и медсестер. И то в лучшем случае.

– А я ненавижу и то и другое, – сказала Клио.

– Мать Бернард спит и видит, чтобы ты стала врачом.

– Просто ей хочется хвастаться тем, что из монастырской школы вышел врач. И чтобы я на семь лет с головой погрузилась в учебу.

– А чего бы хотела ты сама?

– Получить степень бакалавра искусств. Тетя Мора говорит, что это очень хороший трамплин.

– Трамплин для чего?

– Для прыжка в объятия богатого мужа. Во всяком случае, я на это надеюсь.

– Тебе не нужен богатый муж.

– Богатый, сексуальный и опытный. Я не хочу, чтобы он промахивался и вместо губ целовал меня в нос.

– Странно, ты ничего мне не говорила.

– Ты тоже стала очень скрытной, – прищурилась Клио.

– Ты о чем?

– Во-первых, ты ходишь к сестре Мадлен без меня. – Да.

– Во-вторых, крутишь шуры-муры с Филипом. И шляешься на какие-то таинственные занятия.

– Я действительно занимаюсь. Разве ты забыла, что нам предстоят выпускные экзамены?

– Значит, занимаешься?

– Да.

– Я не видела у тебя никаких учебников. Только листы бумаги.

– Я делаю заметки.

– Сейчас посмотрим. – Клио схватила папку Кит и дернула молнию. Внутри лежали конверт с маркой и незаконченное письмо. – Черта с два ты занимаешься! Ты пишешь письма… любовные письма.

– Отдай! – Лицо Кит побелело от гнева.

– Нет уж, я прочитаю…

– Клио, отдай сейчас же!

– «Дорогой…» Кто дорогой? Я не успела прочитать его имя.

Кит бросилась на нее с криком:

– Эгоистка! Жадина! Ни манер, ни достоинства!

– «Ни манер, ни достоинства», – передразнила Клио и подняла письмо вверх.

Но Кит нанесла ей такой неожиданный удар, что у Клио перехватило дыхание. Кит вырвала письмо и выбежала из класса.

В коридоре ей встретилась мать Бернард.

– Кэтрин, воспитанным девушкам бегать не положено.

– Знаю, матушка. Прошу прощения. Я бегу в библиотеку. Нужно кое-что повторить.

– Это хорошо. Но бегать все же не следует. Ты здорова? Щеки так и пылают.

– Здорова, матушка.

Кит быстро скрылась, боясь, что ее разоблачат и потребуют объяснений.

– Эммет, ты не отнесешь Келли записку?

– Нет.

– Я заплачу тебе.

– Сколько? Три пенса?

– Один.

– За один не пойду.

– Ты ужасный тип.

– Ну и пусть. Все равно не пойду.

– И это за все хорошее, что я для тебя делаю? – укорила его Кит.

– А что ты делаешь?

– Защищаю тебя.

– От кого это?

– От людей, которые тебя ругают.

– Не говори ерунды, Кит. Никого ты не защищаешь. Люди ругают всех.

– Я тебя не ругаю. Даже мысленно.

– А за что меня ругать? Я не такой уж плохой. Так что оставь меня в покое.

– Все остальные плевать хотели на своих младших сестер и братьев. Я такого не делаю.

– Кто это плевать хотел?

– Клио. Стиви. А Дейдре Хэнли плевать на Патси.

– Ну и что? – Эммет пожал плечами: мол, каждый должен нести свой крест.

– Значит, ты такой же, как и все остальные. А я считала тебя особенным.

– Что я должен отнести?

– Записку Клио.

– Почему ты не можешь отнести ее сама? Вы с Клио протоптали тропинку между нашими домами…

– Я с ней не разговариваю.

– И пишешь записку, чтобы помириться?

– Наоборот, пишу, что смертельно обиделась. Она вечно сует нос в чужие дела.

– Это только ухудшит дело, – философски заметил Эммет.

– Мне все равно. Чем хуже, тем лучше.

– А потом ты пойдешь к ней и попросишь прощения. Или это сделает она, и все будет по-прежнему. – За долгие годы Эммет привык к их ссорам и примирениям.

– На этот раз дудки.

– Ты всегда так говоришь, – ответил Эммет. – Ты простишь ее или она тебя, и вы на время помиритесь.

Слова брата заставили Кит задуматься. Вообще-то он был прав. До сих пор так и было. Но теперь Клио чуть не раскрыла ее секрет.

Она действовала из чистого эгоизма и едва не узнала про письма маминой подруги Лены. Случись так, все было бы кончено. В глубине души Кит понимала, что нужно продолжать хранить тайну. Тем более что Лена не могла толком объяснить, почему не может приехать в Лох-Гласс. Одни отговорки.

Но жизнь полна неожиданностей…

– Что дальше? – спросил Эммет, раздумывая, не снизить ли цену.

– Сейчас скажу, – весело ответила Кит и взяла его за руку. – Купить тебе мороженое?

– А что я должен буду за это сделать?

– Ничего. Просто признать, что я самая лучшая сестра в нашем городе и его окрестностях.

– Пожалуй, так оно и есть, – задумчиво промолвил Эммет. А затем со всех ног припустил к магазину, боясь, что Кит передумает.

* * *

– Милая? – Льюис звонил Лене в агентство.

– Она самая, – с улыбкой ответила она.

– Ты еще помнишь про конференцию?

– Да, конечно.

Интересно, насколько непринужденно прозвучал ее голос? Неужели Льюис понял, что в последние недели она только об этом и думала?

– Правила изменились.

– Каким образом?

– Нам разрешили взять с собой жен, подружек или просто знакомых. – Последовала многозначительная пауза. – Следовательно…

– Что, Льюис?

– Разве это не чудесно? Собирай вещички, и едем!

– Не могу.

– Что?

– Не могу, милый. Сам знаешь. Я обещала, что посижу с миссис Парк и подежурю в агентстве… Нельзя подвести столько людей.

– У нас больше никогда не будет такой возможности. Не смей отказываться.

– Если бы я знала заранее, то не стала бы договариваться.

– Черт побери, я сам узнал это только что!

Ах, как ей хотелось совершить поездку в Йоркшир! Она бы взяла карту и стала гадать, пойдет ли поезд через Уош или Хамбер.

Они бы остановились в гостинице. Впервые после той ужасной поездки в Брайтон, где у нее случился выкидыш. У них было бы свободное время… время, чтобы поговорить и отдохнуть. Она могла бы принарядиться для него и быть счастливой. Могла бы блистать в обществе, чтобы он гордился ею. Вызывала бы у Льюиса желание и забыла о сосущей тяжести в животе.

Она молчала до тех пор, пока Льюис не проворчал:

– Ну что, надумала?

– Почему ты не сказал этого раньше? – снова спросила Лена.

– Потому что не знал, – сказал он таким тоном, словно разговаривал с ребенком или идиоткой.

– А вот Джеймс Уильямс знал.

– Что ты имеешь в виду?

– Я встретила его. Он спросил, поеду ли я в Скарборо. Я сказала, что туда едут без жен, а он ответил, что я ошибаюсь.

– И он оказался прав! – ликующе воскликнул Льюис. – Уильямс с самого начала говорил, что так и должны сделать.

Лена ощутила страшную усталость. Как поступила бы на ее месте другая, более умная женщина? Бросила все, поехала и снова штурмом взяла его сердце? Или заставила бы долго уговаривать себя?

– Не могу, Льюис, – сказала она.

Думая, что проведет уик-энд в одиночестве, Лена навалила на себя столько работы, что не оставалось ни одной свободной минуты. И теперь с горечью поняла, что уже ничего нельзя сделать. На ее помощь рассчитывали многие. Льюис считал, что она дуется и ищет повод, чтобы остаться дома. Нет, лучше не извиняться и ничего не объяснять. Просто сказать, что она с удовольствием поехала бы с ним.

– Позволь пригласить тебя на ленч, – шутливо предложила она.

– Не знаю. Если у тебя есть время на ленч с такими мужчинами, как я, то почему нет времени на поездку в Скарборо?

– Потому что ты идиот. Я думала, что ты не можешь взять меня с собой… Все, хватит. Давай пообедаем с тобой, как делают в кино. – Ей удалось уломать Льюиса.

Но когда Лена посмотрела на себя в зеркало пудреницы, то еще раз убедилась, что сильно постарела. Унылый вид, на лбу морщины, тусклые волосы, безжизненный взгляд… Ничего удивительного, что Льюис пригласил в Скарборо кого-то другого. Того, кто подвел его в последний момент. Нет-нет, она не станет думать об этом. Но жена из нее действительно ужасная…

– Джесси, – резко встав, сказала она. – Мне нужно уйти по делам. Увидимся после ленча.

Голос Лены звучал хрипло и неестественно. Доун и две другие помощницы посмотрели на нее с удивлением. Миссис Грей всегда говорила негромко и двигалась изящно. Не хватала сумочку и не бежала к двери, спотыкаясь на каждом шагу.

Доун с изумлением смотрела ей вслед:

– Что это с ней?

Джесси не любила сплетен на работе, особенно если они касались Лены.

– Доун, придержите язык! – резко сказала она.

Но когда Джесси осталась наедине с мистером Милларом, то призналась, что, по ее мнению, Лена Грей слишком много работает.

– Она присматривает за моей мамой, когда мы с вами куда-нибудь ходим, наблюдает за рабочими, сама нашла плотников. Уговорила девушек поработать сверхурочно, чтобы к понедельнику закончить новую систему хранения документов. Просто не знаю…

– Что скажет ее красавец муж, если она будет проводить здесь день и ночь?

– Кажется, он собирался на какую-то конференцию.

– Может быть, именно это и выбило ее из колеи, – догадался Джим Миллар.

– Грейс, можешь заняться мной?

– Конечно. Пройдите в конец зала. – Грейс потянулась за шампунем.

– Я имела в виду не тебя лично. Ты администратор. Может быть, кто-нибудь из девушек…

– Все мастера заняты. Говорю это с удовольствием. – Певучий голос Грейс всегда звучал жизнерадостно, но Лена знала, что жизнь у нее тяжелая. У мужчины, которого любила Грейс, было двое детей от других женщин. Они никогда не затрагивали эту тему.

– Я ужасно себя чувствую и выгляжу никому не нужной старухой.

– Может быть, это усталость? – предположила Грейс.

– Мы с тобой прекрасно знаем, что значит это слово. – Они засмеялись. На языке парикмахеров это означало, что годы берут свое.

– Значит, работа. – Сильные пальцы Грейс массировали голову Лены.

– Нет, – пробормотала Лена в полотенце, склонившись над раковиной. – Нет, работа идет сама собой.

– У меня тоже, – сказала Грейс. – Забавно, правда? Люди переживают из-за работы. А у нас с вами все хорошо.

– У него кто-то есть, – сказала Лена, выпрямившись и посмотрев на свое отражение в тюрбане из полотенца.

– Нет. Этого не может быть, – ответила Грейс.

– Я уверена.

– Я сделаю вам массаж с горячим маслом, заставлю волосы блестеть и нанесу хороший грим.

– Это его не вернет.

– Может, он и не изменял.

– А я думаю, что да. Такое не скроешь.

Грейс поколдовала с теплым оливковым маслом, а затем сменила полотенце.

– Он сам сказал, что у него кто-то есть?

– Конечно нет.

– Ну тогда…

– Я его не спрашивала, – призналась Лена.

– Не сомневаюсь, – улыбнулась Грейс.

– Но я не могу не думать об этом… Все время. Всюду. Дома, на работе, в постели, даже здесь. Я должна выяснить. Честное слово. Иначе не смогу уснуть.

– Оно и видно, что в последнее время вы плохо спите. – Грейс слегка прикоснулась к темным кругам под глазами.

Лене хотелось заплакать и прижаться к ней. Но кругом были люди, а Лена годами скрывала свои чувства.

– Думайте о чем-нибудь хорошем. О том, в чем уверены.

– Тогда это моя дочь, – сказала Лена.

Грейс вздрогнула и подняла глаза. За все время знакомства они ни разу не говорили друг с другом о своей прошлой жизни.

– Сколько ей лет? – негромко спросила Грейс.

– Скоро семнадцать.

– Хороший возраст. В семнадцать лет все они красавицы. Вы общаетесь с ней?

– Нет. Не прямо.

– Почему?

– Она думает, что я умерла, – сказала Лена. Кажется, еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой.

– Отлично… Потрясающе выглядишь, – сказал Льюис, когда Лена вошла в ресторан.

Это действительно было так Грейс была волшебницей.

– Хочу оставить о себе хорошее воспоминание, – улыбнулась Лена.

– Одного воспоминания мне мало.

– Мне тоже, но ведь это только один уик-энд… будут и другие. – Раз уж так вышло, она решила извлечь из этого пользу.

Не поднимая глаз, Лена чувствовала на себе его взгляд.

– Ты такая бодрая… – начал он.

– Спасибо, Льюис.

– Давай выпьем по бокалу вина и пойдем домой, а?

– Как? Мы ведь только что пришли.

– Мы будем дома через несколько минут… Я не могу уехать в глушь и оставить незаконченное дело. – Льюис хотел ее. Она еще возбуждала в нем желание.

Лена улыбнулась:

– Я предложила провести ленч, как в кино… но это еще лучше.

Она встала и в сопровождении Льюиса пошла к двери.

Они бежали по улице, как подростки. Может, Айви и слышала, как они вошли, но не окликнула их.

Очутившись в квартире, Льюис крепко обнял ее.

– Лена, ни одна женщина на свете не сравнится с тобой. Господи, как ты мне нужна! Просто нет слов!..

Потом она помогала мужу собирать чемодан.

– Я очень сговорчивый человек, – сказал он, когда Лена укладывала его рубашки.

– Что ты хочешь этим сказать, Льюис Грей?

Она решила, что будет смеяться и шутить. Он не должен уехать с ощущением, что дома осталась мрачная и надутая женщина.

– Моя жена не исполняет свой супружеский долг и не сопровождает меня в деловых поездках, – ослепительно улыбнулся он, глядя поверх чемодана.

– Начнем с того, что я тебе не жена.

– А кто в этом виноват? Наверное, я единственный мужчина на свете, который живет с женщиной, объявленной умершей. Если бы я мог, то женился бы на тебе завтра же. Сама знаешь.

– Ой ли? – вырвалось у нее.

– Ну, если ты этого не знаешь, то не узнаешь уже никогда.

Льюис полез в шкаф за нижним бельем, достал трусы, майки, носки и демонстративно оставил на полке два пакетика с презервативами.

– Зачем они мне без тебя? – сказал он.

– Конечно, незачем! – засмеялась Лена.

Но ее смех был неискренним. Между Лондоном и Скарборо куча аптек, торгующих таким товаром.

Наверное, тому виной моя работа в агентстве по трудоустройству, но я все время думаю о том, что ты будешь делать, когда окончишь школу, – писала Лена Кит. – Понимаешь, девушки обычно начинают с самого низа, потому что некому дать им хороший совет. Ты ничего не говоришь о своем будущем, а мне очень интересно, что ты собираешься делать дальше.

Ты даже не написала, будешь ли работать в аптеке или каком-нибудь другом месте или пойдешь в университет.

Ответа пришлось ждать недолго.

Странно, что Вы задали этот вопрос именно сейчас, когда я поняла, что с удовольствием занялась бы гостиничным делом. Есть доводы за и против. Главный довод против заключается в этом мальчишке, Филипе О’Брайене. Я писала Вам о нем Он очень славный, но я нравлюсь ему больше, чем он мне. Я не из тех девушек, о которых мечтают мужчины, поэтому мне это приятно… Но я не хочу, чтобы он подумал, будто я собираюсь учиться в колледже гостиничного бизнеса на улице Катал Вру га только ради него.

Он много раз говорил о там, как мы будем вместе руководить лох-гласской гостиницей. Честно говоря, я предпочла бы стать компаньоном Дракулы и управлять его замком.

«Кому это знать, как не мне, – грустно подумала Лена. – Лучше не скажешь». Но на этом письмо не кончалось.

Ваш муж работает в гостинице. Не могла бы я приехать и поработать у него летом, чтобы набраться опыта? Конечно, если Вы замолвите за меня словечко.

Лена долго сидела, сжимая письмо в руке. Ей в голову пришла абсурдная мысль: а вдруг ничего не подозревающий Льюис вступит в связь с ее дочерью – красивой темноволосой девушкой с лукавыми глазами? Семнадцатилетние – настоящий подарок для стареющих мужчин. А вдруг жестокая судьба подстроила ловушку и захотела, чтобы мать и дочь обольстил один и тот же мужчина? Чтобы у матери и дочери был один любовник? Да нет, об этом и думать нечего.

Кит не должна приезжать в Лондон. Они не могут встретиться. Она посылала письма на адрес Айви и не знала ничего, кроме имени адресата. А даже если бы она приехала, фамилий жильцов у кнопок звонков все равно нет. Кит не знала названия агентства Миллара. Не знала названия гостиницы, в которой работал Льюис. Слова «Драйден» не было ни в одном письме.

Конечно, она знала фамилию Льюиса, но больше ничего.

Лена написала:

Кит, проблема состоит в там, что здесь все изменилось. Особенно в гостиничном деле. У Льюиса нет специального образования, поэтому сейчас он ищет себе другое место. Он хочет заняться торговлей; похоже, все считают, что будущее за ней. В настоящий момент он находится в Скарборо, пытается определиться и ничем не сможет тебе помочь. Признаюсь, я очень скучаю по нему. Уик-энд кажется бесконечным…

Кит перечитывала письмо снова и снова. Было ясно, что Лена и Льюис поссорились. Может быть, они разойдутся, а то и разведутся. В конце концов, это Англия: там такое возможно.

Жаль, что у нее нет номера телефона Лены. Можно было бы позвонить и сказать что-нибудь утешительное. Но что могла сказать семнадцатилетняя девочка, готовящаяся к выпускным экзаменам? Не знающая о мужчинах ничего, кроме того, что ей не хочется целоваться с Филипом О’Брайеном? Что полезного могла она сказать уверенной в себе Лене Грей, руководившей большим агентством и имевшей красивого мужа?

В письмах Лены было множество намеков на красоту Льюиса. Вроде того, как ему идет новый пиджак как хорошо он выглядел во взятой напрокат машине или в смокинге, надетом по какому-то торжественному случаю. Кит знала, что Лена Грей тоже красивая. Конечно, женой Льюиса Грея могла быть лишь красавица.

В субботу Лена играла с миссис Парк в джин-рами.

– Жаль, что у меня так мало партнеров для игры в карты… Дни слишком длинные, – жаловалась пожилая женщина.

– Почему вы не ходите в клуб, о котором я вам рассказывала? Там есть столовая, где люди обедают, а вечером возвращаются домой. И куча партнеров, с которыми можно играть в карты всю вторую половину дня.

То ли ей показалось, то ли миссис Парк действительно грустно вздохнула.

– Там видно будет, – ответила она.

– Я вас не узнаю, миссис Парк Такая деловая, решительная женщина, как вы, должна жить своим умом.

– Лена, вы не понимаете. У вас нет своих детей. Джесси очень зависит от меня. Она обожает приходить домой и кормить меня ленчем. Весь ее распорядок дня построен на этом. Она может подумать, что не нужна мне…

– Ну не знаю, миссис Парк, – ответила Лена. – Судя по словам Джесси, она была бы рада, если бы вы больше времени общались с другими людьми.

– Лучше бы она больше думала о своей личной жизни.

– Я бы помогла ей, но только зная, что вы способны позаботиться о себе. Как можно куда-то приглашать человека, считающего, что вечером он обязан быть дома?

– Боюсь, вы ошибаетесь, – недоверчиво ответила миссис Парк.

– Едва ли. А впрочем, все возможно. Давайте проверим. Спросите об этом Джесси, когда она вернется.

– Вы считаете, что сможете заставить ее чаще бывать на людях?

– Смогу, миссис Парк Честное слово.

– Лена Грей, вы очень славная, но не разбираетесь в отношениях между матерью и дочерью. С момента рождения мать желает своей девочке только добра. И так продолжается всю жизнь…

– Конечно, вы правы, миссис Парк, – с неискренней улыбкой ответила Лена Грей.

Айви отодвинула занавеску, и Лена остановилась у ее двери.

– Ну что, Флоренс Найтингейл? [8]8
  Найтингейл Флоренс(1820–1910) – английская медсестра. Организатор и руководитель отряда санитарок во время Крымской войны 1853–1856 гг. Создала систему подготовки кадров среднего и младшего медперсонала в Великобритании. Международным комитетом Красного Креста учреждена медаль имени Найтингейл.


[Закрыть]Не хотите зайти поболтать?

– Не надо меня утешать.

– Не буду, эгоистка. А вдруг я хочу, чтобы кто-то утешил меня?

– Вас? – удивилась Лена.

– Да, меня. – Губы Айви были плотно сжаты. Наверно, впервые в жизни у нее было плохое настроение. – Это все Шарлотта.

– Шарлотта? Что она выкинула на этот раз?

Лена не могла слышать имени этой женщины. Настоящая собака на сене. Эрнест был ей не нужен, но уступать его она никому не собиралась.

– Заболела раком, вот что.

– Не может быть!

– Может. Эрнест сам так сказал. Заскочил ко мне час назад по дороге в больницу. Лена, она оттуда не выйдет.

Лена не знала, что сказать. Она редко лезла за словом в карман, но тут растерялась. Следовало радоваться, что незнакомая женщина, стоявшая между Айви и Эрнестом, больше не сможет мешать их счастью. Но разве можно радоваться тому, что человек заболел раком?