Текст книги "Хрустальное озеро"

Автор книги: Мейв Бинчи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 37 страниц)

Глава седьмая

Увидев письмо с ирландским штемпелем и маркой, надпись на которой было невозможно произнести вслух, Айви не поверила собственным глазам. Когда Лена, спешащая на работу, спустилась по лестнице, Айви отодвинула штору.

На такое Лена и надеяться не смела. Она села у Айви на кухне и прочитала письмо, написанное на одной странице. Там не было ни обращения, ни приветствия. Как, впрочем, и на записке, посланной ею Кит.

Большое спасибо за красивое платье. Все им восхищались. Оно пришло на адрес колледжа больше недели назад, но я не торопилась с ответом.

Теперь могу сообщить, что церемония состоялась. Все прошло очень хорошо, и сегодня они улетели в Лондон. Я думала, что они поедут в Голуэй, но оказалось, что у них заказан номер в лондонской гостинице «Риджент Пэлис».

Я знаю, Лондон огромный город, но все же хочу предупредить. Просто на всякий случай.

Еще раз спасибо за платье.

Кит.

Лена сидела, сжимая письмо в руке.

– Плохие новости? – спросила Айви.

– Нет. Не плохие.

– Значит, она общается с вами?

– Нет, не общается. Во всяком случае пока.

– Ох, Лена, перестаньте! Не заставляйте себя просить… Что все это значит?

– Она предупреждает меня о… Но я не рассказала вам предысторию. Отложим до первого длинного одинокого вечера, ладно?

– Таких вечеров нам предстоит множество, – согласилась Айви.

Придя в агентство, Лена увидела, что ее дожидается Джесси Парк Нынешняя Джесси давно не напоминала усталую, запыхавшуюся женщину в кардигане, которую Лена встретила в первый день. Эта ухоженная сорокасемилетняя дама излучала уверенность в себе. Ее мать играла в карты с членами клуба пожилых людей и напрочь забыла о своих проблемах с пищеварением.

Джесси и мистер Миллар договорились о дате венчания и собирались устроить небольшой ленч на восемь персон в ресторане гостиницы. Сможет ли Лена стать свидетельницей невесты? Свидетелем Джима Миллара будет его брат. Конечно, они будут счастливы, если на свадьбу придет и Льюис. Лена обняла Джесси и сказала, что сделает это с удовольствием. Она очень надеется, что Льюис сможет освободиться, но у него очень плотный график Лена все говорила, но мысленно была далеко отсюда.

Господи, как вовремя Кит предупредила ее, что Мартин и Мора прилетают в Лондон! А вдруг свадьбу Джесси будут праздновать в гостинице «Риджент Пэлис»? Бывают совпадения и похуже. Как говорится, чем черт не шутит…

Она знала, что Льюис не захочет идти на свадьбу.

– Милая, я по горло сыт этим на работе, – сказал он, огорченно улыбнувшись и разведя руки в стороны: это должно было означать, что стоит Льюису двинуться, как свадьбы посыплются на него дождем.

Действительно, прибыли «Драйдену» от таких свадеб не было никакой. Но Лена не стала делать из этого никаких выводов.

– Я просто хотела сказать, что они будут рады твоему приходу. Вот и все.

– Так ты сможешь избавить меня от этого? – обрадовался Льюис.

– Легко, – ответила она.

Морщинки вокруг его глаз тут же разгладились. Наверное, Льюису Грею не улыбалось идти на свадьбу вместе с Леной и наблюдать за тем, как другие люди дают клятву прожить друг с другом до самой смерти. В последнее время он был беспечен и счастлив, а устраивать ссору из-за его нежелания принимать участие в торжестве по меньшей мере глупо. Льюис терпеть не мог таких сцен.

Лена не заставляла его идти на свадьбу, не жаловалась, что ее бросают, и за это Льюис любил ее еще больше. Вскоре он неожиданно пришел к ней на работу и принес счастливой паре бутылку шампанского.

– Сожалею, что не смогу присутствовать на вашем бракосочетании, – сказал он.

Во взгляде и голосе Льюиса читалось такое искреннее сожаление, что Лена и сама едва не поверила ему.

Конечно, Джим Миллар и Джесси Парк были очарованы.

– Ваш муж замечательный человек И прекрасный специалист, – сказал Джим Миллар.

– Странно, что он еще не стал владельцем собственной гостиницы, – добавила Джесси.

– В один прекрасный день так и будет, – ответила Лена. Но так далеко она не загадывала. Опыт подсказывал ей, что лучше жить одним днем.

Пока Лена одевалась, Льюис лежал в постели и одобрительно хмыкал. Сегодня у него было свободное утро.

– Ты слишком хороша для этой толпы, – сказал он. – Давай куда-нибудь закатимся и потрясем мир.

– Увидимся позже. – Лена послала ему воздушный поцелуй.

– Смотри не напейся! – крикнул он вслед.

– Можешь не бояться, – засмеялась она.

Как и следовало ожидать, торжественный ленч прошел чинно и закончился быстро. Миссис Парк доставили обратно к ее новым друзьям, а Джесси и Джим сели на поезд и поехали в Сент-Ив. Они возвращались в Корнуолл, где начался их роман. Лена сказала новобрачным, что у нее много дел, и ушла, не дожидаясь последнего гудка.

Ноги сами понесли ее к «Риджент Пэлис». Лена остановилась и посмотрела на свое отражение в витрине. На ней был белый костюм с сиреневой отделкой и бархатная шляпка в тон. Ансамбль дополняли черная сумочка, черные перчатки и нарядные туфли на очень высоком каблуке. Макияж был наложен безукоризненно. Конечно, она ничем не напоминала женщину в длинной юбке или просторном платье, которые носила несколько лет назад.

Но ее могли выдать глаза. Люди часто узнают друг друга только по глазам. Она зашла в универмаг «Бутс» и купила темные очки.

– Несезонный товар, – сказала ей продавщица.

– Я собираюсь ограбить банк, – объяснила Лена.

– Помощники не требуются? – засмеялась девушка.

Льюис был прав: все англичане умирали от желания поболтать и только ждали предлога.

Лена надела очки, посмотрела на себя в зеркало, убедилась, что стала неузнаваемой, и заняла место в гостиной отеля «Риджент Пэлис». Планов на вторую половину дня у нее не было. Она будет сидеть здесь, пока не увидит, как Мартин и Мора войдут или выйдут.

Джеймс Уильямс не верил собственным глазам. Он не сомневался, что эта хорошо одетая женщина в темных очках – жена Льюиса Грея. Такие волосы и ноги встречаются редко. Но что она делает в вестибюле огромного отеля? Похоже, кого-то ждет. Возможно, своего красивого, но ветреного мужа.

Интересно, знает ли миссис Грей, каким успехом у дам пользуется ее Льюис? Уильямс не хотел прислушиваться к местным сплетням, считая это ниже своего достоинства. Но только глухой не слышал, что Льюис Грей недавно ездил в Париж с одной избалованной молодой американкой. Возможно, миссис Грей мирилась с этим.

Он не сводил глаз с элегантной женщины, изучавшей бокал с напитком сквозь темные очки. Может, она пришла сюда, чтобы утешиться? Мысль была соблазнительной, но Джеймсу Уильямсу предстояло деловое совещание в одном из здешних конференц-залов.

Когда он снова спустился в вестибюль, Лена сидела на том же месте.

– Что пьет дама? – спросил он официанта.

– Я предлагал ей разные напитки, но она от всего отказывается.

– От моего угощения она не откажется. Я ее вкусы знаю.

Уильямс помнил, что Лена любит джин с апельсиновым соком. Он заказал два бокала, дождался официанта с подносом и подошел к столику.

– Ба, да это мистер Уильямс! – сказала Лена.

– Ба, да это миссис Грей!

Это было их обычное шутливое приветствие.

– Вы случайно не меня ждете? – игриво спросил Джеймс.

– К сожалению, вынуждена вас разочаровать. Просто зашла немного посидеть. Ноги устали, – объяснила она.

– Просто зашли? Надо же, как мне повезло!

– Всего лишь на минутку, – сказала Лена Грей.

Уильямс посмотрел на нее с любопытством. Она провела здесь больше двух часов. Какого дьявола ей понадобилось лгать?

Лена и Джеймс беседовали обо всем понемногу, в том числе и о гостиничном бизнесе. Никто из них не произнес имени Льюиса Грея – единственного, что их связывало. Выпили по бокалу и заказали еще.

Три порции джина с апельсиновым соком (не считая выпитого перед этим) сделали свое дело. Джеймс решил, что ему следует попытать счастья с этой привлекательной ирландкой. Язык у Лены не заплетался. Дурацкие темные очки мешали Уильямсу видеть выражение ее глаз. Она сказала, что страдает конъюнктивитом. Ее поведение казалось Джеймсу немного странным и легкомысленным. Внезапно Лена встала и извинилась, но пошла не в туалет, как ожидал Уильямс, а к лифту. Рядом с ней оказалась пара средних лет, нагруженная пакетами. Это были типичные туристы из дальнего захолустья, приехавшие за покупками. Сначала Джеймс Уильямс подумал, что элегантная Лена Грей решила подслушать их разговор, но это было бы глупо.

* * *

Лена не видела их пять лет. У нее слегка закружилась голова. Этот миг она запомнит на всю жизнь.

На Мартине был мешковатый костюм, новый, но явно купленный в магазине готового платья. Ему было сорок пять, на год больше, чем Льюису, но выглядел он лет на десять – пятнадцать старше. Его сутуловатая фигура и добродушная улыбка остались прежними. Под мышкой Мартин держал фирменные пакеты «Бритиш хоум сторс», «Си энд эй» и даже «Либерти». А что изменилось? Он выглядел счастливым – таким, каким был, когда играл с детьми или сидел на веслах в лодке. И спокойным.

А Мора Хейз? Мора, которую Лена ненавидела за то, что она была сестрой Лилиан и делала приглашения так, что их было невозможно отвергнуть? Она старше или младше Лилиан? Конечно, Лене это говорили, но она не слушала. Мора казалась запыхавшейся и счастливой.

– Я бы с удовольствием выпила чаю, – услышала Лена ее голос. – Это очень по-деревенски?

– И это говорит женщина, много лет прожившая в Дублине? – со смехом спросил Мартин. – Думаю, им не составит труда принести поднос в номер.

– Серьезно? – Мора обрадовалась так, словно это решало все ее проблемы.

– Знаешь, это тебе не лох-гласская гостиница «Центральная».

Лена стояла так близко, что до них было рукой подать. Призрак покойной жены мог бы испортить жизнь очень многим. Она ощутила жалость к себе, которую часто вызывает джин, и заплакала. Наверное, было бы лучше, если бы в ту ночь она действительно утонула в озере…

Она вернулась, с трудом переводя дух. Джеймс Уильямс перегнулся через столик.

– Домой не торопитесь? – спросил он. Тон Джеймса был вежливым и ничем не напоминал непристойное предложение.

– А если нет, мистер Уильямс?

– Если так, мы могли бы… – Фраза повисла в воздухе; Джеймсу показалось, что по щекам Лены текут слезы. – Может быть, отвезти вас куда-нибудь на такси?

– Куда?

– Куда скажете. Туда, где можно еще выпить. Или поесть. Домой. В «Драйден»…

– Куда угодно. – Лена сняла очки и посмотрела на него. Она плакала, но ее веки не были воспаленными. – Джеймс Уильямс, вы человек очень умный, утонченный и воспитанный. Я вам не пара. Да, я умею владеть собой, но в глубине души я деревенщина. Именно этим словом воспользовались два человека несколько минут назад. Все верно. Как была деревенщиной, так ею и осталась.

– Нет, нет, – возразил он. – Пожалуйста, скажите, что я могу для вас сделать.

– Помочь дойти до двери, пока мне не отказали ноги, – ответила она.

Лена снова надела очки. Она была очень привлекательной женщиной. Если кто-то сейчас и нуждался в жилетке, в которую можно выплакаться, то это именно Лена Грей. Она выплачется, а потом почувствует к нему благодарность… Джеймс на мгновение задумался, но тут же одернул себя.

– Пойдемте. Я найду вам такси. – Он взял Лену под руку и вывел на Пикадилли-Серкус.

– Я вижу, ты не исполнила мою просьбу, – сказал Льюис, когда Лена с трудом добрела до двери.

– К-какую п-просьбу? – У Лены заплетался язык.

– Я просил тебя не напиваться, а ты ответила, что это тебе не грозит. – Льюис с удивлением смотрел на нее.

Лена сбросила туфли. Шляпа висела у нее на затылке.

– Д-да, – пьяно улыбнулась она. – Я так думала. Но ос… ошиблась.

– Ты прелесть, – сказал Льюис, снял с нее костюм, аккуратно повесив его на вешалку, и повел к кровати.

За ночь ее дважды стошнило.

Если Льюис и слышал это, то не подал виду. Он лежал и тихонько посапывал. Льюис никогда не видел снов – точнее, не помнил их. Ему и так было что помнить.

А Лене без конца снился Джеймс Уильямс и то, что могло случиться, если бы она приняла его недвусмысленное предложение. Мысль о том, что она едва не сказала «да», заставляла ее вздрагивать.

Льюис работал в первую смену.

Я не стал будить тебя, – написал он. – Ты так сладко похрапывала, что это было бы преступлением. До вечера.

Ей еще никогда не было так плохо. Зачем люди пьют, если знают, что им предстоит утром? Лена сомневалась, что сможет добраться до офиса.

Она зашла к Айви.

– Как прошла свадьба? – спросила та, наливая ей кофе.

– Похоже, они счастливы. Накупили кучу всего на Оксфорд-стрит, вернулись в отель и велели подать им чай в номер.

– Вы что, провожали их до самой спальни? – ахнула шокированная Айви.

– Нет, дело не в этом… Айви, может, мне стоит проглотить «сухопутную устрицу»?

– Что это?

– Средство от похмелья.

– Какое?

– Вам лучше знать. У вас есть знакомые в пабе.

– Больше нет.

– Но Эрнест знает?

– Думаю, да.

– Как ему позвонить?

– Лена, вы с ума сошли. Сейчас всего половина десятого.

– Да. Мне следовало быть на работе еще полчаса назад. Но я туда просто не дойду. Дайте мне номер его домашнего телефона, иначе я позвоню в справочную.

– Я всегда говорила, что вы чокнутая.

– Алло, Эрнест? Это Лена Грей.

– Да, – осторожно ответил он.

– Вы меня помните?

– Ну да…

– Эрнест, я просто хотела спросить у вас рецепт «сухопутной устрицы». Только на самом деле это средство делается из сырых яиц, а вовсе не из устриц.

– Нужно разбить в стакан два сырых яйца, добавить столовую ложку хереса, немного «Ли и Перрен», как следует потрясти и выпить залпом.

– Спасибо, Эрнест.

– У вас есть все необходимое?

– Думаю, да. Спасибо.

– Как вы думаете, с ней все будет в порядке?

– С кем?

– С Айви. Догадываюсь, что она позволила себе лишнего.

Лена сделала паузу. Похоже, у нее появилась возможность помирить Айви с Эрнестом.

– Надеюсь, Эрнест. Она вам не скажет, но вся эта история причинила ей сильную боль.

– Не могли бы вы… э-э… сказать ей…

– Да?

– Сказать… чтобы она берегла себя.

– Эрнест, может быть, вы скажите это сами?

– Это трудно.

– Нет. Наоборот, очень легко.

– Она всегда ненавидела спиртное.

– Да, но вчера вечером был особый случай. Какая-то ваша годовщина, точно не знаю. Но переживала она сильно. – Лена не смела смотреть Айви в глаза.

– Да. Как раз в это время года мы с ней… Но вам это неинтересно.

– Конечно, это не мое дело. Я знаю одно: она давно ничего о вас не слышала. Бог свидетель, я пыталась замолвить за вас словечко, но она не желала слушать.

– Лена, вы замечательная подруга. Даром что ирландка, не знающая наших обычаев, – сказал он.

– Спасибо, Эрнест, – скромно ответила она и положила трубку.

– Я задушу вас собственными руками! – возмутилась Айви.

– Нет, лучше дайте мне два яйца, херес, вустерширский соус и блюдечко, чтобы накрыть стакан.

– Зачем?

– Чтобы не пролилось, когда я буду трясти эту адскую смесь.

– Нет, зачем я все это для вас делаю?

– Затем, что я спасла ваш роман века. Скорее, Айви. Еще немного, и мне конец.

– Ну что, пышная была свадьба? – спросила Доун.

– Нет. Очень скромная.

– Я надеялась, что меня пригласят.

– Гостей было совсем немного. Это называется «торжество в узком семейном кругу».

– Миссис Грей, а ваш муж был там?

– Нет. К сожалению, Льюис прийти не смог.

Доун вернулась к работе.

Лена смотрела на светловолосую голову, склонившуюся над письменным столом. Доун была девушка видная. Лена и Джесси направили ее на курсы ораторского искусства, и вложение капитала оказалось очень выгодным. Сейчас Доун могла выступать перед группой старшеклассниц любой численности. Лена знала, что школьницы прислушаются к словам красивой девушки, которая всего на несколько лет старше их самих. Если Доун будет говорить о необходимости высокой скорости машинописи, точности стенографии и соблюдении порядка хранения корреспонденции, они воспримут это, тогда как советы Джесси или самой Лены пропадут даром.

Голова была тяжелой; Лена ощущала страшную жажду. Во время ленча она выпила целых шесть стаканов воды. Неужели так страдают все пьяницы? Завсегдатаи лох-гласских пивных Лапчатого и Фоули? Постоянные посетители бара Эрнеста? Неужели все они наутро борются с обезвоживанием организма? Боже, какое ужасное чувство. Она больше никогда не будет пить…

– Сегодня вечером придет Эрнест, – сказала Айви.

– Отличная новость. Не слышу благодарности.

– И не услышите. Не понимаю, почему мне отвели роль страдающей алкоголички.

– Допустим, вы – излечившаяся алкоголичка. Мужчинам это нравится, – предложила Лена.

– Вообще-то я рада, – призналась Айви.

– Знаю.

– Но не хочу возлагать на это слишком большие надежды.

– Нет, конечно, нет.

Лена ушла к себе и легла спать.

Когда она проснулась, рядом стоял Льюис.

– Как себя чувствует моя бедная пьяная малышка? – В его голосе слышались сочувствие и любовь.

– Прости меня, Льюис. Наверное, я выглядела отвратительно.

– Нет, это было очень мило. Ты напоминала мягкую игрушку. Не могла ни стоять, ни сидеть… – Льюис протянул ей чашку чая, и Лена выпила его с жадностью.

– А что я говорила? – Она была на девяносто процентов уверена, что не упомянула «Риджент Пэлис» и свой поход туда с целью пошпионить за новобрачными.

– Что-то неразборчивое. Особенно трудно тебе давались шипящие. – Льюис погладил ее по лбу. – Еще чаю, а потом я сварю пару яиц всмятку. Больше тебе не съесть. Поверь дяде Льюису.

Лена закрыла глаза. Как странно… Она лежит в постели, а Льюис поит ее чаем. В паре миль отсюда Мора Хейз тоже лежит в постели, а Мартин просит подать им чай в номер.

Лена начала вспоминать, как они выглядели… Мартин и Мора. Они держались просто, как люди, которые дружили и любили друг друга много лет, но поняли это только сейчас. Мартин не напрягался и не старался доставить Море удовольствие, как было с Элен. А Мора вела себя очень естественно.

Они были хорошей парой.

Испытывали ли они влечение друг к другу? Конечно, испытывали. Иначе вряд ли стали бы вступать в брак.

Но Лена не могла себе это представить.

Она плохо помнила, как отдавалась Мартину. Секс у нее всегда ассоциировался с Льюисом. После первого же раза она поняла, что это мужчина ее мечты. Нет, мысль о том, что Мартин и Мора занимаются любовью в свой лондонский медовый месяц, не была ей неприятна. Как и мысль о том, что Мора Хейз будет спать рядом с Мартином в спальне, которую покинула Элен Макмагон.

Просто она не могла себе этого представить.

Джесси и Джим вернулись из свадебного путешествия. Их волновало, удачным ли было торжество.

– По-моему, гости остались довольны, – сказала Джесси.

– Да, все прошло прекрасно, – заверила ее Лена.

– Мой брат мало говорил об этом, но он вообще молчун, – промолвил Джим Миллар.

Это было явное преувеличение: от начала венчания и до конца последовавшего за ним ленча брат Джима не проронил вообще ни слова.

– Но зато моей матери все очень понравилось. – Джесси хотелось думать, что их бракосочетание, как любое событие большого общественного значения, останется в людской памяти.

– Свадьба была замечательная, – сказала Лена. – Просто чудо. Мы никогда не забудем этот день.

Наградой ей стал благодарный взгляд Джесси. После этого новобрачная с ликованием посмотрела на Джима.

Но на самом деле Лена помнила об этом дне только одно: как она стояла рядом с Мартином и Морой у лифта.

Иногда Айви ворчала, что Эрнест слишком хорошо запомнил историю с «сухопутной устрицей». Он говорил, что похмелье может стать началом конца. Но это была слишком маленькая цена за его возвращение.

Эрнест часто навещал Айви. Иногда Лена беседовала с ним.

– Я перед вами в большом долгу, – однажды тоном заговорщика сказал он. – Я всегда думал, что Айви из тех женщин, которые сами себе хозяйки. Мне и в голову не приходило, что она может дать слабину.

* * *

Время в Лох-Глассе шло так же незаметно, как и во всех других местах на земле. Через несколько месяцев люди настолько привыкли видеть Мартина Макмагона и его жену Мору гуляющими вместе и обменивающимися счастливыми улыбками, что многие забыли об Элен, но не все.

– Она намного глупее своей предшественницы, – заметила Милдред О’Брайен, глядя из окна гостиницы на Макмагонов, гулявших с Расти, щенком рыжего сеттера. Милдред не любила покойницу, но вторая миссис Макмагон ей тоже не нравилась.

Дэн вздохнул.

– Да, ты права, до Элен ей далеко, – сказал он, с тоской вспоминая шелестящую юбку, развевающиеся волосы и тревожный взгляд Элен Макмагон, спускавшейся к озеру по переулку, который начинался за гостиницей.

Частенько Мора навещала сестру Мадлен. Однажды она принесла с собой кусок стекла и замазку.

– Уж от этого вы отказаться не сможете, – сказала она, выбила треснувшее стекло молотком, и осколки посыпались на заранее подстеленные старые газеты.

– Не знаю, не знаю. Многие люди живут хуже моего, – возразила отшельница.

– Это первое стекло, которое я вставляю. Вы же не подорвете мою веру в себя, отдав его какому-нибудь бедолаге.

– Мора, я вижу, вы счастливы.

– Да. Очень. Эти двое детей – настоящее благословение.

– Просто вы сами хорошо к ним относитесь.

– Я подумала… – Мора укрепляла раму замазкой. – Я подумала, что вы сможете меня успокоить…

– Ох, Мора, мысли в моей голове так часто путаются! Советчица из меня никудышная.

– Конечно, вещие сны и видения – это суеверие…

– Продолжайте.

– Как вы думаете, это отражает реальность или бывает просто от усталости?

– Если вы расскажете, в чем дело, может, я сумею вам ответить.

– Это прозвучит очень глупо.

– Как все на свете.

Мадлен подошла к камину и поставила на огонь закопченный чайник.

Мора вставила стекло в раму.

– Ну вот, просто мечта!

Она сделала шаг назад и полюбовалась своей работой. Стекло было чуть кривоватое, но все же лучше прежнего, треснувшего в нескольких местах.

– Чудесно, Мора. Большое вам спасибо, – сказала сестра Мадлен, с восхищением глядя на окно.

– В верхнем углу осталась небольшая щель, но я ее замазала. Наверное, вы этого не заметили… – Мора закусила губу.

– Я вижу только одно: сверкающее чистое стекло, через которое не проникнут ни дождь, ни ветер. Еще раз спасибо, Мора. – Она наполнила чашки. – Так что вы там говорили про сны и видения?

– Все это очень странно. Когда мы были в Лондоне… к нам подошла женщина и остановилась рядом…

– И что же?

– Я абсолютно уверена, что это была Элен.

В тот день они обедали в гольф-клубе вчетвером, как бывало каждую субботу. Иногда к ним присоединялись и другие пары. Речь зашла об отшельнице.

– Она не позволила мне прослушать ее легкие, – сказал Питер Келли. – Похоже, она не верит в современную медицину. Мнение какой-нибудь цыганки или знахарки значит для нее гораздо больше.

– У нее в доме довольно тепло и даже уютно, – заметила Мора.

– Да, тепло, но чем она дышит? Торфяным дымом. А простыни у нее наверняка влажные. Но говорить с ней бесполезно. Горбатого могила исправит.

– В прошлом году я пытался дать ей противовоспалительную мазь. Она поблагодарила и сказала, что всему свое время, – покачал головой Мартин.

– Мне кажется, она сама неплохо разбирается в медицине, – возразила Мора.

– Да, она вылечила Эммета от заикания, – подтвердил Мартин.

– И успокоила Клио, когда девчонка вела себя так, словно хотела угодить на виселицу, – добавила Лилиан.

– Она не поощряет глупые фантазии. Так же, как мать Бернард, – сказала Мора.

Они заговорили о матери Бернард, мечтавшей пристроить к монастырю новое крыло; ее лихорадочная деятельность по сбору средств сводила с ума весь Лох-Гласс.

Но Мора их уже не слышала.

Почему отшельница так решительно заявила, что никакой Элен Макмагон в Лондоне не было? Мол, это всего лишь разыгравшееся воображение. Так дерево кажется испуганному человеку чудовищем. А тень на подоконнике, отброшенная колышущейся веткой, – взломщиком. Просто Мора думала об Элен Макмагон и машинально приняла за нее какую-то женщину того же роста и возраста.

– Но я о ней вовсе не думала, – возразила Мора.

– Как она была одета?

– На ней были темные очки и шляпка с фиолетовыми перьями. Сестра Мадлен, это совершенно не в ее стиле! – Отшельница откинула голову и засмеялась. – Вы мне не верите?

– Элен Макмагон в темных очках и шляпке? В помещении? Я знала ее много лет. Она никогда не носила ни очков, ни шляп. Даже в бурю.

– Но если предположить, что…

– Наверное, вы подсознательно придали ее черты совершенно незнакомой женщине, остановившейся рядом. – Сестра Мадлен широко улыбнулась. Объяснение оказалось очень простым.

Конечно, отшельница была совершенно права.

* * *

Занятия в колледже были напряженными, но свободное время все же оставалось. Кит часто ходила в кино с Фрэнки, которая была неистощима на выдумки и всегда находила предлог, чтобы ее подругу Кит вечером отпустили из общежития.

Фрэнки была жизнерадостной и беспечной. Она не обладала придирчивостью Клио и не возмущалась, если Кит делала не совсем то, что ей хотелось. Как-то она пригласила Кит на уик-энд в Корк, где жила ее семья. Кит с удовольствием поехала бы, но был конец месяца, и денег на билет у нее не осталось. Фрэнки только пожала плечами. Ладно, в другой раз. Это было большим облегчением. Кит подумала, что, окажись на месте Фрэнки Клио, она устроила бы ей допрос с пристрастием.

Устраивались и вечеринки на квартирах. На некоторых пели и смеялись всю ночь напролет; другие были всего лишь предлогом для занятий любовью. Кит и Фрэнки считали, что заниматься сексом на глазах у других неприлично. Такие вещи нужно делать наедине, говорили они, стыдливо опускали глаза, притворяясь монахинями, а потом разражались смехом.

– Чем ты занимаешься? Я тебя совсем не вижу, – жаловалась Клио. Кит пыталась рассказывать, но Клио все воспринимала в штыки. – Это ужасно, – говорила она.

– Тогда не спрашивай, – небрежно отвечала Кит. – И все же я бы хотела иногда видеться с тобой где-нибудь. Как-никак мы подруги.

Клио тут же переставала вести себя как четырнадцатилетняя девочка.

– Давай завтра встретимся в «Бьюли» на Графтон-стрит.

– Ну как, ты уже рассталась с девственностью? – спросила Клио у Кит.

– Ты рехнулась?

– «Ты рехнулась, да» или «ты рехнулась, нет»? – лукаво улыбнулась Клио. Именно поэтому их детские ссоры кончались так быстро. Теперь они не ссорились. Для таких глупостей они были слишком взрослыми.

– Конечно, нет. Сама знаешь, – ответила Кит.

– Я тоже, – стыдливо призналась Клио.

– Я тебя и не спрашивала. Я уже достаточно созрела для того, чтобы понимать, что это личное дело каждого.

– По-моему, мы с тобой белые вороны. Все остальные занимаются этим, становятся женщинами, и им все сходит с рук, – неуверенно сказала Клио.

– Ну, Дейдра Хэнли спит со всеми подряд. Орла Диллон из бакалеи переспала с парнем из горной деревушки. Потом ей пришлось выйти за него замуж, а хуже этого нет ничего на свете.

– Я говорю не про них, – ответила Клио. – А про таких людей, как мы.

– Они и есть такие, как мы. Тоже из Лох-Гласса.

– Нет, я имею в виду представителей среднего и высшего класса.

– Клио, ты говоришь как Маргарет Резерфорд в том фильме! – Кит рассмеялась.

– Я серьезно. Как нам быть?

– Думаю, такие люди, как мы, делают что хотят и не делают того, чего не хотят.

– Мы не делаем этого, потому что боимся ада или того, что другие люди подумают о нас.

– По-моему, все не так просто.

– Не так просто? Я перечислила тебе все варианты и возможности.

– Для чего ты затеяла этот разговор?

– Помнишь, я рассказывала тебе про Майкла О’Коннора?

Кит помнила. Высокий, очень непривлекательный студент экономического факультета с неприятным смехом, брат-близнец ее однокурсника Кевина О’Коннора. Они были из богатой семьи. У каждого имелась своя машина, что для Дублина было неслыханной роскошью. Клио упоминала имя Майкла уже несколько раз.

– И что этот Майкл?

– Майкл говорит, что этим занимаются все и что я – глупая провинциалка. Не от мира сего.

– И что он не станет общаться с тобой, пока ты не переспишь с ним?

– Он называет это «заниматься любовью».

– Никакой разницы.

– Ну, он выражался не совсем так, но смысл был ясен.

– Это уже шантаж.

– Он говорит, что без этого настоящей любви не бывает…

– Еще бы! – саркастически ответила Кит.

У Клио вспыхнули глаза.

– А еще он говорит, что его брат Кевин уже проделал это с тобой.

–  Что?

Ее реакция заставила Клио встревожиться.

– Он говорил, что это случилось на какой-то вечеринке…

Кит вскочила, красная от гнева.

– Клио, скажу тебе, что о них думаю, а там поступай как знаешь. Все это наглая ложь! Однажды вечером его тупой братец пытался стащить с меня трусики, а я ему отказала, потому что если кто-то и лишит меня девственности, то уж никак не один из этих наглых свиней О’Конноров с их дурацким смехом и ложью, которые считают себя всемогущими, потому что имеют возможность носиться на своих машинах туда-сюда!

Люди, сидевшие за другими столиками, с интересом следили за хорошенькой девушкой с волнистыми черными волосами, которая бросила на стол несколько монет и опрометью выскочила из ресторана. Не каждый день удается услышать разговор о лжи, девственности, трусиках и всемогуществе.

Дублин менялся на глазах.

* * *

Лена изнывала от желания написать Кит письмо или хотя бы открытку, но отвергала эту мысль как слишком нереальную. Попытка пойти на контакт могла отпугнуть девочку. В конце концов, записка Кит была всего-навсего запоздалой благодарностью за платье и предупреждением о присутствии в Лондоне Мартина и Моры. Там не было и намека на теплоту и намерение восстановить дружбу.

И все же что-то нужно было сделать. Можно было найти повод. Лена рылась в местной газете, пытаясь отыскать интересную тему, которая позволила бы ей восстановить связь с дочерью. Толчок дала статья о безработице в гостиничном бизнесе. Она вырезала заметку, наклеила ее на лист бумаги, добавила брошюру агентства Миллара о вакансиях в гостиницах и послала бандероль на адрес колледжа Кит.

Кит уже на втором курсе. Пора подумать о будущем. Конечно, она не обидится.

Лена переписывала письмо снова и снова, пока не осталась довольна. Обратный адрес остался прежним – «миссис Айви Браун». Ни Льюис, ни его коллеги не должны были знать о ее письмах в Ирландию. В конце она написала:

Это интересно будет тебе и твоим однокурсникам.

Надеюсь, учеба идет хорошо.

С искренним пожеланием успехов и счастья.

И подписалась: Л.

* * *

Именно Мора первой заметила, что с Эмметом что-то неладно.

Он сказал, что не хотел поднимать шум. Тем более что их школьная команда готовится к матчу. Брату Хили не понравится, если он не примет в нем участия.

– Если не возражаешь, я попрошу Питера осмотреть тебя, – стояла на своем Мора.

– Мора, я уже большой. Если бы это было серьезно, я бы понял сам. – Они смотрели друг другу в глаза. Это была их первая размолвка.

Эммет был красивым мальчиком, стройным и даже немного хрупким. Он играл крайнего нападающего и был очень нужен команде. Мора знала, что пропустить встречу он сможет только в чрезвычайном случае. Но Эммет мучился от боли, его кожа была потной, а белки глаз пожелтели.