Текст книги "Хрустальное озеро"

Автор книги: Мейв Бинчи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 37 страниц)

– Ох, Айви… Знаете, что бы мне хотелось сделать для вас? Свозить в Ирландию на отдых.

– Так свозите, – пожала плечами Айви.

– Не могу. Сами знаете. Меня увидят и все поймут.

– Да, конечно. В аэропорту вас будут ждать вооруженные полицейские с собаками, – фыркнула Айви. – Именно так поступают, когда находят в озере чей-то труп и хоронят его, – язвительно добавила она.

– Когда-нибудь мы туда съездим. Сейчас я слишком растеряна. Все пошло вкривь и вкось, – сказала Лена.

– Не надрывайте и мне душу… Жить Шарлотте осталось не больше недели.

* * *

– А мне можно в Лондон? – спросила Анна Келли.

– Папа, скажи ей! Пусть даже не заикается! – воскликнула Клио.

– Успокойся, Клио. Анна, ты непременно поедешь в Лондон. Когда сдашь выпускные экзамены.

– Папа, но ведь такую возможность посылает само Небо! За мной будет присматривать старшая сестра. Мне ничто не будет угрожать, а я смогу расширить свой кругозор.

– Анна, не трать время даром, – предостерегла ее Клио.

– А другие не возражают. Я спрашивала Кит Макмагон, Джейн Уолл и Эйлин Хики, и они сказали, что им все равно.

– Черт побери, конечно, им все равно. Ты им не сестра.

Неожиданно в разговор вмешалась тетя Мора:

– Анна, надеюсь, ты не поедешь.

– Почему это? – подозрительно спросила девочка.

– Понимаешь, я приехала на турнир по гольфу. Нам понадобятся кэдди [9]9
  Мальчики и девочки, подающие мячи и помогающие игрокам.


[Закрыть], но в клубе их не хватает. Мы с Мартином Макмагоном рассчитывали, что вы с Эмметом поможете нам.

– Но я…

– Эта работа очень хорошо оплачивается, – сказала тетя Мора. – И это куда интереснее, чем в жару таскаться по Лондону с людьми, которые тебе вовсе не друзья. Я хочу просить тебя, потому что нам с Мартином нужна поддержка родных. Кроме того, там будут приемы… и танцы с молодыми людьми.

– В ее возрасте мне ни с кем танцевать не разрешали, – обиженно сказала Клио.

– Но со времен твоей молодости мир сильно изменился, – колко ответила Анна.

Клио и тетя Мора посмотрели друг на друга и едва заметно улыбнулись. Клио поняла, что ее тетка одержала победу. Никто другой не смог бы положить конец нытью Анны. Настырность становилась главной чертой характера младшей из сестер Келли.

– Как по-твоему, это чем-нибудь закончится или будет продолжаться всю жизнь? – спросила Лилиан.

– Не знаю, – ответил Питер.

– Ты должен знать. Он твой друг.

– А она твоя сестра, – парировал муж.

– Есть вещи, которые сестрам не говорят. Особенно если они старые девы, – объяснила Лилиан.

– Есть вещи, которые не говорят друзьям. Особенно если они вдовцы, – сказал доктор Питер Келли.

– Я рада, Мора, что вы навещаете меня, – сказала сестра Мадлен.

– Сестра, я буду приходить к вам, пока онне станет возражать.

– Не станет.

– Откуда вы это знаете? Ради бога, не сочтите за грубость…

– Думаю, что знаю, Мора. Сужу по тому, что говорят люди.

Конечно, люди говорили много чего, а слух у сестры Мадлен был хороший. Видимо, она действительно все знала.

– Вы такой чудесный человек Мне хотелось бы что-нибудь сделать для вас.

Сестра Мадлен задумалась.

– Есть одна просьба. Правда, сложно объяснить, почему она так важна для меня.

– Мне вовсе не обязательно это знать.

– Благослови вас Господь, я тоже так думаю. Ладно, я попрошу. Скорее всего, из этого ничего не выйдет, но если вы сможете…

– Пожалуйста, сестра. Я буду рада сделать все, что в моих силах.

– Вы слышали, что Клио, Кит и другие девочки из шестого класса собираются в Лондон после выпускных экзаменов?

– Еще бы! Они ни о чем другом не говорят.

– Да, конечно. Вы не могли бы убедить Кит и Клио отказаться от поездки?

– О господи, почему? Ох, извините, я забыла… – Мора запнулась, а потом сказала: – Думаю, это невозможно.

– Этого я и боялась.

– А причина серьезная?

– Очень.

– Не знаю, как это сделать. Я не могу сказать им, что в Лондоне эпидемия тифа. Не могу свозить их во Францию или какую-нибудь другую страну. Мне с трудом удалось отговорить от этой поездки Анну. Пришлось предложить ей стать моим кэдди на турнире по гольфу. – Мора помолчала. – А больше вам обратиться не к кому?

– С такой просьбой – нет.

Мора почувствовала прилив гордости: оказывается, она входит в число приближенных.

– Кажется, эту поездку организует мать Бернард. Если она скажет…

– Нет. К сожалению, она потребует объяснений, а я не могу их дать.

Снова наступила пауза.

– Хорошо, я сама попробую. Но вряд ли чем-то можно их отвлечь. Во всяком случае сейчас.

– Спасибо. Я знаю, вы постараетесь.

– А что будете делать вы?

– Молиться, чтобы Господь все устроил и чтобы вы не слишком задумывались над моей странной просьбой.

– Я немедленно выкину это из головы и забуду, что вы вообще обращались ко мне за помощью, – улыбнулась Мора Хейз.

Сестра Мадлен положила ладонь на ее руку. Эта славная женщина была бы бедному Макмагону прекрасной женой и другом, если бы…

* * *

Шарлотта умерла в четверг утром.

Айви хотела поехать в больницу и побыть с Эрнестом, но он сказал, что этого делать не нужно.

– Я посижу в приемной на случай, если понадоблюсь тебе, – умоляла Айви.

– Нет, милая. Не надо суетиться и создавать всем лишние хлопоты. Побудь дома. Я заеду к тебе позже.

Четверг прошел, а Эрнест так и не приехал. Перед закрытием пивной Айви позвонила туда и поговорила со знакомым барменом.

– Айви, он сейчас с родными в гостиной. Наверное, лучше не трогать его.

– Ты совершенно прав, – ответила Айви.

Она просидела в своей комнатке всю ночь, уверенная, что Эрнест приедет, когда родственники разойдутся.

В три часа ночи у дверей остановилось такси. Она отодвинула штору и выглянула наружу. Но это был не Эрнест, а женщина в белом свитере. У нее были светлые волосы, алые губы и туфли на очень высоких каблуках. Она вышла из машины, чтобы поцеловать на прощание Льюиса Грея. Блондинка обнимала его, поднимала ножку и постанывала, не обращая внимания на просьбы вести себя тише. Льюис расплатился с шофером и попросил его увезти женщину как можно скорее.

– Пойти с вами на похороны? – спросила Лена.

– Что?

– Нужно, чтобы кто-то был с вами рядом. Вряд ли вы сможете оплакивать покойницу вместе с родными. Я буду служить вам прикрытием.

– О боже, Лена, вы просто чудо.

– Значит, я иду с вами. Где и когда?

– Милая, мы никуда не пойдем. Как выражается Эрнест, это неприемлемо. Надо же, он знает такие высокопарные слова, как «неприемлемо»…

– Но почему? На похороны может прийти каждый.

– Может быть, в Ирландии. Но не здесь.

– Там что, продают билеты?

– Он не хочет этого, так зачем навязываться?

– Ладно, ладно. Может, на кладбище будут только ее родственники. Похороны в узком кругу и так далее… Наверное, он прав, что не хочет видеть вас там.

– Он не хочет видеть меня нигде. Я оплакиваю именно это, а вовсе не Шарлотту, – ответила Айви.

* * *

– Ты твердо решила изучать гостиничное дело? – спросил Филип О’Брайен.

– Конечно. Сам знаешь.

– Значит, в Дублине мы будем вместе.

– Не совсем вместе. Только в аудитории. Я буду жить в общежитии на Маунтджой-сквер. Оно как раз за углом. Правда, там мрачновато.

– А мне предстоит жить у дяди и тети. Там еще мрачнее.

Все эти дни у Филипа было плохое настроение. Кит говорила, что не хочет целоваться и обниматься с ним из-за экзаменов.

– Это меня отвлекает, – лгала она.

Когда закончился последний выпускной экзамен, Филип вернулся к разговору:

– Теперь тебе не от чего отвлекаться. Настойчивостью Филип не уступал двум джек-рассел-терьерам, терроризировавшим постояльцев гостиницы «Центральная».

Кит пришлось придумать другую причину.

– Семнадцатилетние девушки – создания странные. Пожалуйста, пойми меня. Я обещаю не увлекаться никем другим, но пока не хочу серьезных отношений.

– Значит, ты меня не любишь? – спросил Филип.

– Очень люблю.

– И что из этого следует? – не сдавался он.

– То, что ты должен меня понять.

– Значит, мы будем ждать друг друга? Ради бога, ответь мне! – умолял Филип.

– Скажем так мы не будем искать кого-то другого. Но если тебе кто-то понравится, это не будет изменой. Я пойму, – сказала Кит.

– А если это случится с тобой?

– У меня не будет на это времени. Я слишком занята.

– Неправда. У тебя сейчас каникулы.

– Я уезжаю в Лондон. Кто мне там может понравиться?

– Ты пробудешь там десять дней.

– А потом вернусь. Филип, пожалуйста…

И Филип, не желавший быть назойливым, отступил. Подруги ходили в кино, иногда с Эмметом, иногда с Анной. Клио была права: сестрица у нее была ужасная. Поэтому приходилось выбирать меньшее из зол и брать Анну туда, где она не могла особенно надоедать. Например, в кино; там с ней можно было не разговаривать.

* * *

Дорогая Кит!

Мне очень хочется узнать, как ты сдала экзамены. Должно быть, ты с нетерпением предвкушаешь начало занятий в колледже. Расскажи об этом подробнее. Как ты собираешься провести каникулы? Мы уезжаем в долгое путешествие, но твои письма будут мне пересылать, так что я смогу всегда ответить тебе. Очень жаль, что летом меня не будет в Лондоне, потому что в отличие от всех остальных я люблю, когда город наполняют туристы. Если сестра Мадлен молилась за тебя, подруга твоего отца Мора Хейз оказывала тебе моральную поддержку, а ты сама сделала все, о чем писала, то моя помощь была тебе ни к чему. И все же я держала пальцы скрещенными.

Как всегда, любящая тебя

Лена Грей.

– В Лондоне летом полно народу, – сказала Мора Хейз через день после того, как Кит получила это письмо.

– Вот и хорошо. Так и должно быть во время каникул, – ответила Кит.

– И все же это не лучшее время для поездки.

– Пожалуйста, Мора, не присоединяйтесь к тем, кто не советует мне ехать в Лондон.

– Разве я советую не ехать?

– А что же тогда?

– Сама не знаю, – честно ответила Мора, после чего обе рассмеялись.

Мартин Макмагон пришел на кухню и спросил, что их так развеселило.

– Если я перескажу всю беседу, выяснится, что ничего смешного в ней не было, – вытирая глаза, ответила Мора.

– Нас отправят в психушку, – подтвердила Кит.

Рита заканчивала гладить. Она слышала весь разговор и пришла к выводу, что мистеру Макмагону пора сделать решительный шаг. Мисс Хейз была очень славная. Никто не мог бы поладить с его детьми лучше, чем она.

Мать Бернард позвали к телефону. Звонила какая-то дама из Лондона, желавшая знать, когда объявят результаты выпускных экзаменов.

– Они уже известны, – довольно сказала мать Бернард.

По ее мнению, результаты были очень приличные. После этого дама поинтересовалась, кому повезло, а кому не очень.

– А с кем я разговариваю? – Матери Бернард не хотелось говорить незнакомому человеку, что девочки Уолл и Хики сдали экзамены плохо. Тем более по телефону.

– Я дальняя родственница Клионы Келли.

Если мать Бернард и сочла странным, что эта женщина не позвонила Келли, то виду не подала. Вместо этого она с гордостью перечислила отличные оценки, полученные Клио на экзаменах.

– А ее подруга, Кит Макмагон?

– Мэри Кэтрин Макмагон тоже сдала экзамены прекрасно. Средний балл очень высок.

– Я слышала, что девочки собираются приехать в Лондон и остановиться в монастыре.

– Да, но…

– Я хочу отправить туда письмо… и договориться с Клионой о встрече. Вы не скажете, когда они приезжают? И на чье имя писать?

– Настоятельницу нашей лондонской обители зовут мать Люси. Девочки действительно остановятся там. Они прибудут девятого августа и проведут в городе полных девять дней. А вы?..

– Большое спасибо, мать Бернард. – На этом связь прервалась. Монахиня задумалась. Откуда эта женщина знает ее имя?

После воскресной мессы мать Бернард подошла к родителям Клио:

– Звонила ваша родственница из Англии и интересовалась результатами выпускных экзаменов.

– Из Англии? – переспросил Питер Келли.

– Родственница? – удивилась Лилиан.

– Так она сказала, – стала оправдываться мать Бернард.

«Что бы это значило?» – спрашивали себя Келли по дороге домой.

– Может, у нее старческий маразм? – предположила Лилиан.

– Да нет, она вполне в своем уме, – задумчиво ответил Питер.

– Будем надеяться, что она успеет выпустить класс Анны, – немного подумав, сказала Лилиан.

…Итак, мы уезжаем из Лондона восьмого августа. Я уже писала тебе, что наше путешествие продлится две недели. Вряд ли мне представится вторая такая возможность. Надеюсь, лето у тебя пройдет хорошо и ты начнешь новую жизнь в Дублине.

Еще раз спасибо за скорый ответ. Я рада, что ты написала мне сразу же, как только узнала результаты экзаменов. Я держала за тебя пальцы даже на работе. А вчера вечером выпила за твое здоровье с моей подругой Айви Браун.

Так волнительно осознавать, что наконец-то дорога перед тобой открыта.

– Что будет, если в это время придет Льюис? – спросила Айви.

– Не придет, – мрачно ответила Лена. – Вы прекрасно знаете, что дома он почти не бывает.

– А ночью? – Айви была в ужасе.

– Если Кит будет искать меня, то наверняка не ночью. Они не встретятся.

– А как же вы? Вдруг она случайно увидит вас на улице?

– В Лондоне восемь миллионов жителей.

– Но не все они живут в нашем районе.

– Кит не знает, что я прячусь от нее. Она вообще не знает, что я – это я, так что успокойтесь.

– Вы сами волнуетесь.

– Только потому, что моя дочь собирается приехать в Лондон, а мне хочется ее увидеть.

– У меня плохое предчувствие. Очень плохое.

– Глупости, Айви. Эти дни я просижу у вас на кухне, только и всего.

– Откуда вы знаете, что она будет вас искать?

– Интуиция подсказывает.

* * *

Путешествие на пароходе оказалось удивительно интересным. Девочки познакомились со строителями-ирландцами, возвращавшимися из отпуска в полюбившуюся им Англию.

– Они сознательно покинули Ирландию, так чего ради воспевают ее красоты? – удивлялась Кит.

– Это главный смысл ирландских песен. Они хороши только тогда, когда ты поешь их за границей. – Клио могла объяснить все на свете.

– Надо же, мы за границей! – воскликнула Кит.

– Почти, – уточнила Клио.

– Это середина Ирландского моря, а граница проходит по ней. Мы уже миновали трехмильную зону.

Мужчины попросили их послушать, как они поют «Розу Трейли». Приятно, когда твое пение слушают красивые девушки.

– Когда приплывем в Лондон, – шептала Клио, – увидим настоящих гвардейцев в медвежьих шапках, настоящие кофейни и все остальное…

– Знаю, – отвечала Кит. – Знаю…

Она думала о том, что непременно найдет в Лондоне Лену – женщину, которая знала маму намного лучше, чем все остальные. Придет к ее дому и спросит миссис Браун, где ее квартира. Она хотела сделать Лене сюрприз, если та вдруг никуда не уехала.

Они считали мать Бернард настоящим драконом в рясе, но вскоре выяснили, что по сравнению с матерью Люси та была оплотом либерализма и свободомыслия. Мать Люси считала, что девочки хотят видеть только памятники культуры, по вечерам играть в настольный теннис, пить какао и ложиться спать сразу после вечерней молитвы, прочитанной в монастырской часовне.

Хотя посещения Вестминстерского аббатства, Тауэра, планетария и Музея мадам Тюссо им понравились, девочки были сильно разочарованы тем, что на экскурсии их сопровождали монахини. Господи, какое мучение быть так близко и одновременно так далеко от того, что тебя интересует больше всего на свете!

– Мы всегда можем сбежать, – сказала Джейн Уолл.

– Овчинка выделки не стоит, – ответила Клио. – Нас обвинят во всех смертных грехах. Выпьешь чашку кофе в Сохо, а дома решат, что ты занималась черт знает чем.

– Клиона, твоя тетя звонила снова, – сказала на третий день мать Люси.

– Моя тетя? – встревожилась Клио. – Дома что-то случилось?

– Нет, она просто хотела знать твои планы и интересовалась, будет ли у тебя свободное время.

Клио посмотрела на Кит и пожала плечами:

– Зачем ей это?

– Не знаю. Кажется, она хочет с тобой повидаться и пытается найти окно в твоем расписании.

Это какое-то недоразумение. Тетя Мора в Лондоне?

– Она будет звонить еще? – поинтересовалась Клио.

– Не уверена. Но если она захочет тебя куда-то сводить, думаю, это можно будет устроить.

Клио хитро подмигнула Кит.

– Если тетя позвонит еще раз, я буду рада встретиться с ней, – ханжеским тоном произнесла она.

– Да, конечно.

– Моры нет в Лондоне. Она играет в гольф в Лох-Глассе, – позже прошептала Кит.

– Знаю. Но это какая-то замечательная ошибка, посланная Богом, святым Патриком и покровителем отчаявшихся, святым Иудой. Выйди, позвони и позови меня.

– Откуда?

– Откуда угодно. Телефоны-автоматы стоят на каждом углу. Я скажу, что ты в ванной.

Кит нашла красную телефонную будку и кинула монетку.

– Могу я поговорить с Клионой Келли? Это ее тетя, – попросила она сестру-привратницу.

Через мгновение ее соединили с Клио, ждавшей в гостиной.

– Алло, – прошептала Кит, боясь, что их сейчас разоблачат.

– Ах, тетя Мора, как я рада, что ты позвонила. Мама и папа очень надеялись, что мы с тобой увидимся.

Она с удовольствием встретится с тетей Морой в пять часов. Нет, нет, мать Люси возражать не станет и отпустит ее и Кит на несколько часов.

– Везет тебе, – сказала Джейн Уолл. – Надо же, твоя тетя приехала в Лондон!

– Знаю, – ответила Клио. – Как тут не поверить в судьбу?

– Что мы будем делать? – спустя несколько минут спросила Клио Кит. – Куда поедем?

– Ты можешь ехать куда хочешь. Я поеду одна.

– Ты что, Кит? Мы должны быть вместе.

– А кто говорил: «Как ужасно, что нас, взрослых женщин, держат на привязи в монастыре»?

– Ну да, конечно, но это не значит, что ты можешь меня бросить. В конце концов, это я выкроила для нас свободное время. Это моятетя приехала в Лондон.

– Ты прекрасно знаешь, что никакой твоей тети в Лондоне нет. Просто бедная сестра-привратница ошиблась.

– Зато я придумала, как этим воспользоваться.

– Неправда! Кто звонил тебе из автомата?

– Куда ты собираешься? – требовательно спросила Клио.

– Не скажу. Никуда. Просто попробую воспользоваться своей свободой.

– Давай воспользуемся ею вдвоем.

– Нет. И перестань ныть, Клио. Делай что хочешь. Встретимся в десять, и ты мне расскажешь, где была.

– Иногда я тебя ненавижу.

– Я тебя тоже, но большую часть времени мы неплохо ладим, – примирительно сказала Кит.

– Не понимаю почему, – проворчала Клио.

У Кит была карта Лондона, и она знала, как доехать на метро до Эрлс-Корта. Но сначала нужно было избавиться от Клио.

– Ты талдычила о Сохо с пятнадцати лет. Сядешь на автобус и доедешь до Пикадилли-Серкус.

– Я знаю, ты хочешь с кем-то встретиться, – сказала Клио.

– Клио, время идет. Ты садишься на автобус или нет?

Удостоверившись, что автобус, увозивший Клио, скрылся из виду, Кит спустилась в метро и села на кольцевую линию. По крайней мере, она увидит дом, в котором живут Лена и Льюис Грей. Оставит записку и, может быть, поговорит с этой миссис Браун. Пару раз она спрашивала в письмах, что собой представляет эта женщина, но точного ответа не получила. Кит проглотила комок в горле. Через двадцать минут она будет там.

Улица оказалась не такой фешенебельной, как она думала. Почему-то ей представлялись большие дома, к которым ведут подъездные аллеи. Она думала, что миссис Браун – это либо тетя, либо родственница Греев, богатая женщина, за которой они иногда присматривают. Но увидела самую обычную проезжую улицу и самый обычный дом. Дом двадцать семь, куда она отсылала письма почти четыре года.

Лена никогда не говорила, что живет в роскошном доме, но этот оказался слишком непрезентабельным. На некоторых дверях облупилась краска, ограда местами заржавела. У подъездов и на улице стояли мусорные баки. В общем, место для маминой подруги было неподходящее.

Кит посмотрела на свое отражение в окне. Она принарядилась: надела юбку из шотландки, желтую блузку и завязала на шее подаренную Морой клетчатую косынку. Конечно, как только Кит вышла из ворот монастыря, она накрасила губы и повесила на плечо черную сумку на ремне. Волнистые темные волосы были прихвачены аккуратной черной ленточкой. Если бы Лена была в Лондоне, то, увидев Кит, поняла бы, что та не пожалела усилий. Может быть, эта миссис Браун скажет потом ей, что Кит очень симпатичная.

С чувством смертельной тревоги, причины которой она не понимала, Кит Макмагон постучала в дверь дома двадцать семь.

Льюис пришел в агентство Миллара во время ленча.

– Не хочешь выпить по кружечке? – спросил он Лену.

Джесси Парк всегда радовалась встречам с красавчиком Льюисом. Она погрозила ему пальцем и делано сурово сказала:

– В последнее время мы слишком редко вас видим.

С годами Джесси явно похорошела. Ее прическа давно уже не напоминала воронье гнездо. Она носила нарядное серое платье и синюю с золотом шаль, ногти были с маникюром. Короче, посетители видели перед собой идеальную лондонскую деловую женщину.

– Джесси, вы сегодня чудесно выглядите, – сказал Льюис.

Ее улыбка и румянец на щеках были предсказуемы. Лена видела эти знаки на лицах многих женщин при встрече с Льюисом. Каждому лестно, когда им восхищаются. Почему бы не позволить себе невинное удовольствие?

Лена извинилась перед клиентами. Судя по всему, случилось что-то важное. Льюис давно не приходил к ней на работу. Внезапно она ощутила страх. Вдруг Кит приехала и встретила Льюиса? Нет, это невозможно. Она звонила в монастырь, где остановились девочки. Кит просто не могла освободиться днем: культурная программа была слишком насыщенная.

Они вместе дошли до ближайшего паба. Лена села за столик, а Льюис принес пиво.

– Помнишь, ты уговаривала меня взять недельный отпуск? – спросил он.

– Да…

Она умоляла его, убеждала, предлагала забронировать номер в любой гостинице, даже поехать туда, куда ему хочется. Но Льюис отвечал, что это невозможно, без него в «Драйдене» не обойдутся. Просьбы его раздражали; по мнению Льюиса, Лена не считала его работу достаточно ответственной. Ей пришлось отступить.

– Если ты так нуждаешься в отпуске, поезжай одна, – говорил он.

Но Лена не могла оставить дом двадцать семь, зная, что Кит Макмагон хочет сделать ей сюрприз. Рисковать было нельзя. Вдруг Кит встретится с Льюисом и тогда все раскроется?..

Он подарил ей одну из своих самых обворожительных улыбок.

– Ты не представляешь, как хорошо, что я не проявил тогда слабость и не взял его!

– Почему? – спросила Лена, стараясь держаться непринужденно.

– Меня посылают в Париж! – торжествующим тоном сказал он.

– В Париж? – У нее упало сердце.

– Не навсегда. Всего на десять дней. Ознакомиться с опытом работы одной французской гостиницы. По обмену. Я – туда, а француз – сюда. Думаю, у многих в «Драйдене» участится пульс.

– Не так сильно, как тебе кажется. – В ответе слышались горечь и обида.

– Тем не менее я уезжаю.

– Один?

– Но ты же не можешь поехать со мной…

– Ну, я бы взяла несколько дней…

– У тебя нет паспорта, – не моргнув глазом ответил Льюис.

Конечно, как может покойница иметь паспорт? Зато Льюис мог уехать за границу когда угодно. Но без нее.

– Когда ты едешь?

– Сегодня, – ответил Грей.

Лена с трудом подняла словно налившуюся свинцом голову и посмотрела ему в глаза:

– Льюис, ты меня любишь?

– Очень. – Наступила пауза. – Ты мне веришь?

– Не знаю, – мрачно ответила Лена.

На лице Льюиса отразилось недовольство. Он ненавидел такие разговоры, но Лена слишком устала, чтобы обращать на это внимание. Он все равно уедет, так зачем притворяться веселой и жизнерадостной?

– Все ты прекрасно знаешь, – огрызнулся Грей. – Не люби я тебя, только бы меня здесь и видели!

– Ты прав, – покорно ответила она.

– Лена, не заставляй меня испытывать чувство вины. Это шанс, та самая возможность, о которой мы мечтали. А ты скулишь, как брошенная жена. Это не в твоем стиле.

– Ты опять прав. В моем стиле радоваться, улыбаться и закрывать глаза на то, что происходит.

– И что же, по-твоему, происходит? – ледяным тоном спросил Льюис.

– То, что ты вытираешь об меня ноги. Возвращаешься домой ночью…

– О господи… Что угодно, только не сцена в общественном месте! – Он прикрыл лицо руками.

– Черт побери, ты делаешь все, что тебе хочется. Ты не женишься на мне, потому что я мертва. Не везешь меня за границу, потому что я мертва. Когда я умру, тебе даже не придется меня хоронить, потому что я мертва и уже похоронена. Ты не думал об этом, нет? – В ее смехе слышалась истерическая нотка.

– О боже, Лена, возьми себя в руки! – Льюис тревожно огляделся по сторонам.

– Я держу в руках себя, но не тебя. Нас ничто не связывает. Ничто.

Тут он не выдержал:

– А что нас должно связывать? Мы же не верим в брачные узы, мы выше этого. Любовь не признает правил. Она либо есть, либо ее нет.

– Какая уж тут любовь, если ты везешь во Францию какую-то горничную, с которой спишь в последнее время?

– Лена, мне противно тебя слушать. Позвони в «Драйден» и спроси, путаюсь ли я с кем-нибудь. Спроси, спроси!

– Проклятие, оставь мне хоть каплю гордости! Думаешь, я унижусь до таких расспросов?

– Ты и так меня проверяешь. Требуешь доказательств, а когда я их привожу, злишься.

– Езжай в Париж, Льюис. Я сыта тобой по горло. Езжай и не возвращайся.

– Хорошо, – ответил он. – Но если я не вернусь, помни: ты сама меня об этом попросила.

Вторая половина дня выдалась напряженной. Джесси иногда взглядывала на Лену, но та отмахивалась от вопросов и проявлений сочувствия.

– Что, плохие новости? – спросила ее Доун.

– Ничего подобного! Льюис едет во Францию. Я смогу присоединиться к нему на уик-энд.

– Какие же вы счастливые! – с искренним восхищением воскликнула Доун.

В шесть часов Лена с громадным облегчением надела чехол на пишущую машинку, заперла ящики письменного стола и ушла из офиса. К этому времени Льюис уже должен был уехать. Наверное, после ленча он отправился прямо домой и собрал чемоданы. Единственная проблема заключалась в количестве вещей. Он взял вещи на десять дней или на более долгий срок? Хуже всего, что Льюис был прав: она сама его отпустила.

Желая оттянуть возвращение в пустую квартиру, Лена зашла в паб.

– Вы слишком красивы, чтобы пить в одиночку, – сказал бармен, когда Лена заказала джин с тоником.

– Последствия непредсказуемы, – ответила она.

Он засмеялся, но тут же отошел. Выражение глаз Лены говорило, что она не шутит.

Айви поила чаем поразительно красивую ирландскую девушку в желтой блузке и юбке из шотландки. Она была молодой копией Лены: те же сверкающие волнистые волосы и большие голубые глаза.

– Миссис Браун, я представляла вас по-другому. Столько лет посылала вам письма, а не знала, что вы такая… – Она запнулась.

– Какая? – с насмешливой угрозой спросила Айви.

– Ну, такая молодая и веселая. Мне казалось, что вы старая и сердитая.

– Это Лена писала обо мне такое?

– Нет. Она ничего о вас не писала. Я очень мало знаю о ее теперешней жизни, но зато все знаю о времени, которое она провела с моей мамой. Она так интересовалась моими делами, что я стала немножко эгоисткой. Боюсь, что…

– Она обожает ваши письма. В этом вы можете не сомневаться.

– Как жаль, что ее сейчас нет…

Голос Кит был таким грустным, что у Айви сжалось сердце.

– Да… Но вы не сообщили, что приедете. Думаю, если бы она знала, то осталась бы.

– Я хотела сделать ей сюрприз.

– Так вы не знали, что она уезжает? Она вам не сообщила?

– Сообщила. Но… Знаете, у меня возникло странное чувство, что она не уедет, что это еще не решено. Я надеялась застать ее.

– Выходит, вы даром потратили время.

– О нет! Я познакомилась с вами. Узнала, где она живет. Лена – единственный человек на свете, который рассказывает мне о маме. Они были близкими подругами. И я понимаю, почему. Лена пишет замечательные письма и превращает переписку в настоящую беседу.

– Не сомневаюсь, – сказала Айви.

– Не могли бы вы показать мне ее квартиру? Держу пари, она не стала бы возражать.

– Нет, милочка, лучше не надо. Люди, которые снимают у меня жилье, хотят уединения. Это было бы неправильно.

– У вас на доске висят ключи от всех квартир.

– Да, но пользоваться ими можно только в крайнем случае.

– А я – не крайний случай?

– Нет, дорогая. Она ужасно расстроится, что разминулась с вами, но… – Слова Айви прервал стук в дверь.

– Извините, милочка, я на минутку.

Айви устремилась к двери с неожиданной прытью. Однако Кит успела увидеть очень красивого мужчину в белой рубашке с расстегнутым воротником и серых фланелевых брюках, похожего на кинозвезду.

– Айви… – начал он.

– Если не возражаете, поговорим в коридоре.

– Что за дела? – успел сказать мужчина, исчезая из виду.

Кит осматривала необычную комнату Айви. Все стены были покрыты репродукциями, плакатами, программками, подставками для пивных кружек и маленькими вырезками из газет. «Здесь не соскучишься, – подумала Кит. – Уютное местечко». Но злоупотреблять гостеприимством хозяйки не следовало. Она допьет чай и уйдет. Только оставит письмо Лене.

Голоса в коридоре стали громче. Казалось, красивый незнакомец был недоволен.

– Послушайте, я не могу оставить ящик посреди дороги! Хотите, чтобы люди о него спотыкались? Если кто-нибудь свернет себе шею, на вас подадут в суд.

– Все в порядке. Я уже сказала, что уберу его позже.

Но он ничего не желал слушать. В коридор вынесли большой деревянный сундук Дверь приоткрылась, мужчина поднял глаза и увидел Кит.

– Вот это да… – пробормотал он.

– Добрый день, – улыбнулась ему девушка.

Похоже, Айви не терпелось его спровадить.

– Ну, если это все… – начала она.

– Айви, вот мой ключ. Повесьте его вместе с остальными. Сундук заберут позже.

– Хорошо, хорошо, – оборвала его Айви. – Да, я все поняла. Счастливого пути.

– А это кто? – обворожительно улыбнулся мужчина.

– Это моя подруга, ее зовут Мэри Кэтрин.

– Рад познакомиться с вами, Мэри… – сказал он.

– А вас?.. – Кит хотела спросить, как его зовут.

Но тут с улицы донесся требовательный сигнал.

– Такси не станет ждать вас вечно, – быстро вмешалась Айви.

Стоя у стеклянной двери, Кит увидела, что мужчина попытался поцеловать Айви в щеку, но та шарахнулась от него. И он ушел.

– Кто это? Какой красивый…

– Не обращай внимания, Кит. Он еще тот тип. От него одни неприятности.

– А почему вы назвали меня Мэри Кэтрин?

– Твоя мать… – начала Айви, но тут же поправилась: – Лена мне говорила, что это имя дали тебе при крещении и что так тебя называют в школе.

– Похоже, в Лондоне обо мне знают всё! – Кит захлопала в ладоши от радости.

У Айви не хватало духу спровадить ее. Если Лена еще не вернулась домой, значит, она задерживается. Они заранее договорились, что на всякий случай у ее дверей Лена останавливаться не будет.

– Кит, милочка, посидите минутку, хорошо? Мне нужно сходить наверх. Я сейчас вернусь.

Айви взяла бумагу, карандаш и поднялась по лестнице. «Она здесь», —написала Айви, подсунула листок под дверь и спустилась обратно, перешагивая через две ступеньки. Кит была в комнате. Слава богу, она не прочитала ярлык на сундуке, оставленном Льюисом. Ярлык, подписанный его фамилией.

– Выпьем еще по чашечке, – сказала Айви.

– А я вас не задерживаю?

– Нет, милочка. Я вам рада.