Текст книги "Дети Бога"
Автор книги: Мэри Дория Расселл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 36 страниц)
– Сипадж, Тият, что ты думаешь? – спросил Рукуэи. Есть идеи?
– По-моему, нужно подождать до утра – тогда вы тоже сможете видеть, – заявила Тият. – Два типа ума лучше одного, чтобы строить планы.
Это было верно, но все пошло не так, как планировалось.
* * *
– Синьора, – настаивал Карло спустя трое суток, – уверяю вас, они находятся именно в том месте, которое вы назначили для встречи…
– Их там нет, – повторила София, прерывая Карло. Ее голос был ясным и твердым, несмотря на бушевавшую над Гайджуром сильную грозу, вносившую в радиосвязь шипение и щелчки. – Эскорт докладывает, что нашел это место. Синьор Джулиани, мои люди говорят, что в лагере ощущается сильный запах крови, но тела отсутствуют.
– О боже, – прошептал Джон Кандотти. Обхватив себя руками, он вышагивал вдоль перегородки судового мостика. – Нам следовало вернуться!
– Не паникуй, приятель, – сказал Дэнни, хотя и он сейчас по-другому смотрел на факты. Три дня отвратительной погоды и краткие доклады, поступавшие от наземного отряда: «Все отлично». Но никаких деталей…
– Синьора, у всех в нашей группе есть подкожные GPS-имплантаты, – сообщил Карло, принявший эту меру предосторожности, чтобы избежать судьбы исчезнувшей команды, посланной сюда Консорциумом по контактам. Он смотрел, как Франц Вандерхелст выводит на экран данные системы глобального позиционирования. – Как я уже говорил, мы проверяем их координаты, но нет оснований полагать…
– Какого черта? – произнес Франц.
Карло коротко выругался.
– Синьора, в координатах места встречи мы наблюдаем три GPS-передатчика. Но имплантаты не двигались в течение шестидесяти восьми часов… Ничего не понимаю. В последнюю ночь мы с наземной группой говорили… Погодите. Есть четвертая запись, которая указывает на точку, находящуюся примерно в двухстах сорока километрах к северо-востоку от места приземления.
– Чья запись еще активна? – напряженным голосом спросила София.
– Это Сандос, – доложил Франц.
Раздался стон Джона и ворчание Софии. Все еще изучая данные GPS, Карло вклинился:
– Да. Точно. Сандос начал двигаться на север почти трое суток назад.
– Его взяли в заложники. Остальные мертвы… или хуже!
– Синьора! Пожалуйста! Они…
– Почему вы не сравнили данные GPS с местоположением источника радиопередач? – возмутилась София. – Давно следовало сообразить, что происходит неладное!
– Мне и в голову не приходило, – сказал, защищаясь, Франц. Он выводил на экран записи разговоров, чтобы посмотреть, не пропустил ли там чего: какой-нибудь намёк… – Все шло отлично!
– Синьора! Вы торопитесь с выводами, – воскликнул Карло. Его самого вряд ли можно было назвать нерешительным, но Мендес, похоже, опережала всех.
– Наземная группа выходила на связь прошлой ночью! – Вы говорили со всеми?
– Да.
– Значит, их заставили, – отрезала София, крайне раздраженная их медлительностью. – GPS-имплантаты извлекли…
– Синьора, откуда кто-то мог знать…
– … вот почему не было движения трое суток. Кому-то удалось захватить Сандоса, и они…
– Один из моих людей все еще внизу, – произнес Карло, пытаясь ее остановить. – Нико приказано защищать прежде всего Сандоса. Если бы Сандосу грозила опасность, Нико бы мне сказал.
– На территории лагеря найдены следы крови, – напомнила София. – Синьор Джулиани, их взяли в заложники. В северных горах скрываются изменники. До сих пор нам не удавалось их уничтожить, но теперь… Этому конец, – сказала она, обращаясь больше к себе, и ее гнев напоминал тучи на небе Гайджура, чьи молнии заставляли радио потрескивать и шипеть. – Этому конец. Набегам, воровству, лжи. Похищениям, убийствам – теперь конец. Я верну наших людей и, клянусь Богом, покончу с этим. Синьор Джулиани, я отправляюсь с военными отрядами на север, чтобы их перехватить. Мне нужен непрерывный мониторинг вашего GPS-сигнала и все радиоконтакты с наземной группой. Мы пойдем по следу этих ублюдков джанада до их логова и покончим с ними раз и навсегда.
35
Дренажная система реки Пон
Октябрь 2078, земное время
Эмилио Сандос первым заметил путников, пешком приближавшихся к лагерю с запада. Все четверо варакхати были облачены в мантии и ботинки городских рунских торговцев, и усомниться в их статусе у него не было причин.
– Визитеры, – объявил он и пошел навстречу гостям.
Нико шагал рядом, Шон и Джозеба – чуть позади. Эмилио не тревожился. София неоднократно заверяла, что к югу от гор Гарну нет джанада, а Нико был вооружен.
Выставив, на манер руна, кисти ладонями вверх, Эмилио приготовился ощутить привычную когда-то теплоту длинных рунских пальцев, прижавшихся к его, но вспомнил о скрепах и опустил руки.
– Ладони кое-кого не годятся для касания, но кое-кто сердечно вас приветствует, – пояснил он. Взглянув на Нико, подтолкнул: – Скажи «привет».
И с удовольствием наблюдал, как серьезное и правильно выполненное приветствие Нико: «Чалмалла ххаерт, – было принято и возвращено двумя руна, вышедшими вперед.
Повернувшись к Шону и Джозебе, он улыбнулся, увидев, что те застыли.
– Впереди – две женщины, – пояснил Эмилио. – А мужичины приотстали. Иногда они уступают дамам первые роли. Поприветствуйте их.
Когда обмен приветствиями состоялся, Эмилио продолжил, словно никуда не улетал:
– Вы проделали долгий путь. Мы будем рады разделить с вами трапезу.
Он увидел, как двое, стоявшие сзади, переглянулись, и вот тут у него перехватило дыхание. Меньший из них был вовсе не рунао, но тот, кого Эмилио Сандос видел в своих кошмарах слишком часто: мужчина среднего роста, с фиолетовыми глазами поразительной красоты, ответившими на его взгляд столь открыто и испытующе, что ему потребовалась вся сила, чтобы не отвести глаза и не попятиться.
«Не может быть», – подумал Эмилио. Он не может быть тем человеком.
– Ты… наверное, сын Эмилио Сандоса? – услышал он вопрос гостя. Голос был другой. Звучный и красивый, но другой. – Я видел фото твоего отца. В записях…
При звуках к'сана и виде джана'атских хищных зубов, открывшихся, когда Рукуэи заговорил, Шон отпрянул, а Нико выхватил пистолет. Но Джозеба, быстро шагнув вперед, велел:
– Дай мне.
Отщелкнув предохранитель, он с реакцией баскского охотника повернулся и пальнул в какого-то зверя, хрюкавшего в ближних кустах.
Звук выстрела и предсмертный визг вызвали в дикой природе переполох, а варакхати отшатнулись, расширив глаза и прижав уши. Джозеба вернул Нико пистолет, и тот наставил его на джана'ата, подавшего голос, но следил за всеми гостями, оцепеневшими и явно напуганными. В наступившем молчании Джозеба подошел к туше и поднял ее за ногу, демонстрируя, как стекает кровь.
– Мы не враги вам, – сказал он твердо. – Но себя в обиду не дадим.
– Доступно излагаешь, – заметил Эмилио, тяжело дыша. Карло был прав: пули убеждают.
– Ничей я не отец, – продолжил он, глядя на Рукуэи. – Я и есть тот, кого ты назвал: Эмилио Сандос. И по моему приказу вот этот человек, Нико, убьет любого, кто станет нам угрожать. Это понятно?
Все четверо варакхати ответили жестами согласия. Потрясенный услышанным, Рукуэи растерянно произнес:
– Мой отец тебя знал…
– В некотором смысле, – холодно сказал Сандос. – Как к тебе обращаться? – требовательно спросил он на высоком к'сане, подражая воинственному тону аристократа, стоящего выше по рангу. – Ты перворожденный или второй?
Уши джана'ата слегка приподнялись, а его спутники смущенно зашевелились, когда он ответил:
– Я свободнорожденный. У моей матери не было высокого статуса. Я Рукуэи Китери.
– Боже Всемогущий! – выдохнул Шон Фейн. – Китери?
– Ты сын Хлавина Китери? – спросил Сандос, хотя, видя такое сходство, не сомневался в этом.
И подбородок гостя вскинулся, подтверждая.
– Или ты лжешь, или ты незаконнорожденный, – бросил Сандос, сознательно провоцируя: проверка рефлексов, проба на вспыльчивость. Он мог не опасаться, зная, что рядом Нико. – Тот Китери был Рештаром и не имел права плодиться.
Слишком ошеломленный реальностью этой встречи, чтобы вести себя как обычно, Рукуэи лишь опустил хвост. Но тут вперед вышел четвертый член группы, и оказалось, что он тоже джана'ата.
– Я – Шетри Лаакс. – Предупрежденный зрелищем мертвого фройила, с которого еще капала кровь, Шетри не повышал голос, но употребил доминантное местоимение, приглашая к спору, если чужеземцы настроены воинственно. – Рукуэи – кузен моей жены, и я не обязан терпеть оскорбления в адрес своих родичей. Он не лжет и он не бастард, но песня о его рождений займет много времени. Для всех будет лучше, если в дальнейшем все мы воздержимся от оскорблений.
В тревожном молчании обе группы ждали ответа Сандоса.
– Согласен, – наконец произнес он, и напряжение чуть разрядилось. – Говори, – прибавил Сандос, обращаясь к Шетри.
Но ответил ему Рукуэи.
– Я знаю, зачем ты сюда прилетел, – сказал он и отметил реакцию Сандоса: учащение дыхание, пристальный взгляд. – Ты прилетел, чтобы узнать наши песни.
– Верно, – подтвердил маленький чужеземец.
Он распрямился и, откинув назад голову, нацелил на варакхати маленькие глаза, черные и чужие, – не как у Исаака, глаза которого были тоже маленькими, но голубыми, как и полагается нормальным глазам, и который никогда не пялился вот так.
– Мы прилетели, поскольку полагали, что вы поете об истине и о Разуме, который за этой истиной стоит. Мы хотели узнать, какие красоты вам открыл этот Истинный Разум. Но вы не пели ни о чем красивом, – произнес он с оскорбительной мягкостью. – Ваши песни были об упоении беспощадной властью, об удовольствии, испытываемом при сокрушении сопротивления, о наслаждении неодолимой силой.
– С тех пор все поменялось, – сказала рунао. – Эта кое-кто – Каджпин, сообщила она, подняв руки ко лбу. – Теперь те, кто такой властью наслаждаются, – это южные руна. А мы, ван'джарри, – другие.
– Среди нас есть человек, узнавший музыку, которую вы искали… – начал Рукуэи.
– Если хотите ее услышать, вы должны пойти с нами, – быстро прибавила Тият. – Исаак хочет, чтобы…
Тут по землянам будто пробежала волна.
– Исаак, – повторил Сандос. – Исаак – земное имя. Человек, о котором ты говоришь, один из нас?
– Да, – сказал Шетри. – Он принадлежит к вашему виду, но не похож ни на свою мать, ни на свою сестру…
– Сестру! – воскликнул Сандос.
– … свою сестру и мою жену, чье имя Ха'анала и чьей приемной матерью была София Мендес у Ку'ин, – продолжал Шетри, несмотря на переполох, который это сообщение вызвало среди землян.
– Ты был знаком с отцом моей кузины, – сказал Рукуэи, надеясь успокоить Сандоса и остальных чужеземцев, которых явно что-то вывело из равновесия. – Ха'анала – дочь сестры моего отца и Супаари ВаГайджура…
– Бред сивой кобылы, – пробормотал Шон. – Почему Исаак не пришел вместе с вами? – спросил он на к'сане. – Почему он не откликался на вызовы своей матери? Он жив или вы просто пользуетесь его именем?
Не дожидаясь ответа, Джозеба произнес на английском:
– А вдруг они держат его в заложниках? Сандос, если они используют его…
– Заложники! – воскликнула Каджпин, изумив землян знанием английского. – Это по части Атаанси.
– Мы не держим заложников… – начал было Рукуэи.
– Нико, – тихо сказал Сандос, – положи этого парня.
Прежде, чем кто-то из остальных успел шевельнуться, Рукуэи Китери уже лежал на грунте и, задыхаясь, глядел выпученными глазами на пистолет, который Нико с профессиональной умелостью впихнул ему в рот.
– Слушай меня, Китери: если ты устал от жизни, то солги мне, – предложил Сандос, опустившись на колени, чтобы прошептать свою угрозу. – Сколько людей в вашем отряде? Нико, дай ему сказать.
– Четверо, – ответил Рукуэи, ощущая во рту вкус стали. – Правда. Только те, кто перед вами.
– Если есть другие, я убью их и тебя – последним. Веришь мне? – Рукуэи вскинул голову, а в его расширенных глазах плескался страх, удовлетворивший Сандоса. – Я думаю, что вы держите чужеземца Исаака против его воли. Я думаю, вы используете его, как твой отец использовал меня.
– Они сумасшедшие! – воскликнула Тият.
Не отрывая глаз от Рукуэи, Сандос крикнул:
– Я буду слушать слова этого джана'ата! Говори, Китери: чужеземец Исаак жив?
– Да! Исаак – почитаемая особа среди ван'джарри, – растерянно сказал Рукуэи, пытаясь сглотнуть слюну, которой не было в его пересохшем рту. – Много лет назад он по своей воле покинул южных руна. Он свободен уйти или остаться. Он выбрал остаться среди нас. Ему нравятся наши песни…
– Сипадж, Сандос, мы могли взять вас в заложники прошлой ночью, пока вы спали! – сообщила Каджпин, слишком разозленная этой непонятной враждебностью, чтобы хитрить. – Это Рукуэи предложил быть с вами честными! Скоро сюда прибудет эскорт из Гайджура…
– Откуда вы об этом знаете? – спросил Шон, но Каджпин продолжала:
– Это мы-но-не-вы – в опасности! Мы не угроза вам. Вы нужны нам, и у нас есть кое-что, чтобы предложить взамен, но если нас схватят, то казнят!
Ободренный неподвижностью маленького чужеземца, Шетри опустился рядом с Сандосом на колени и заговорил со спокойной настойчивостью:
– Последние три раза, когда ван'джарри пытались связаться с правительством Гайджура, наших посланников убивали, лишь только завидев. Пожалуйста, выслушай меня. Мы хотим договориться с южанами, но вагайджуры не станут вступать с нами переговоры из-за моего племянника Атаанси, который продолжает совершать набеги на рунские деревни, а ответственность возлагают на всех нас! – Умолкнув, он заставил себя успокоиться. – Слушай меня, Сандос. Я буду гарантом. Если мы лжем, если обманываем вас хоть в чем-то, тогда пусть меня убьют, как убили этого фройила. Я буду вашим заложником.
– Мы тоже, – произнесла Каджпин, становясь рядом с Тият.
– Я тоже открываю вам свое горло, – сказал с земли Рукуэи Китери. – Но вам придется пойти к Исааку, потому что он сюда не придет. Мы можем к нему отвести, но вы должны нам довериться. Некоторые из нас считают, что Исаак узнал музыку Истинного Разума, которую вы искали, но он не придет к вам, чтобы научить ей.
– Ложь, – наконец произнес Сандос. – Вы говорите то, что мы хотим слышать…
– Откуда мы можем знать, что вы хотите слышать? – воскликнула Тият.
С внезапным коротким вдохом Сандос тяжело поднялся на ноги и, повернувшись ко всем спиной, отошел на несколько шагов.
– Отпусти его, Нико, – отрывисто велел он, но не оглянулся. Его тошнило, и требовалось время, чтобы подумать.
– Приглядывайте за ними, – бросил он через плечо и зашагал прочь.
Трудно сказать, кто из присутствующих почувствовал большее облегчение, увидев, что Сандос уходит, но напряжение явно пошло на спад.
– Будет позором допустить, чтобы фройил погиб напрасно, – обратился Шетри к Джозебе Уризарбаррене, как только Сандос оказался за пределами слышимости. И охотник внутри Джозебы согласился.
Поэтому был разведен огонь, фройила выпотрошили и насадили на вертел, а Тият, сопровождаемая одним из землян, принесла из лодки свою провизию. Пока жарились овощи и мясо, Шон, Джозеба и даже Нико осыпали гостей вопросами, внимательно слушали и обстоятельно обсуждали то, что им говорили: правда ли это и что это значит. А затем они пошли к Сандосу.
Он сидел на земле в нескольких сотнях метров от них, сгорбившийся и осунувшийся.
– Нико, почему ты не приглядываешь за ними, как тебе приказали? – спросил Сандос, изо всех сил стараясь быть строгим.
– Они не хотят сбежать. Они ждут, что мы пойдем с ними, – негромко сказал Нико. – Дон Эмилио, я тут подумал: если мы выясним, где живет Исаак, то синьора София будет довольна.
Впрочем, пистолет он держал в руке и глаз со своих подопечных не спускал – на всякий случай.
– Дон Карло будет знать, где мы находимся, – сказал он, глянув на крохотный бугорок на своем предплечье, где помещалась капсула с GPS-передатчикам. – И у нас есть пистолеты, а у них нет.
– Мы никуда с ними не пойдем. Мы будем ждать эскорт Софии, – сказал Сандос, продолжая сидеть на земле.
Посмотрев на Шона, Джозеба попросил:
– Нико, будь добр, принеси дону Эмилио воды. И какой-нибудь еды попроще.
Нико кивнул и потопал к лагерю, а Джозеба тем временем присел напротив Эмилио.
– Сандос, ты хотя бы приблизительно знаешь, какова была численность джана'ата в твой прошлый прилет? – спросил он.
Понуро глядя в сторону и не обращая внимания на вновь начавшийся дождь, Сандос пожал плечами.
– Нет. Не знаю. Примерно три или четыре процента от численности тех, кто служил им пищей. Может, шестьсот тысяч? Но это лишь догадки. – Он посмотрел на Джозебу. – А почему ты спросил?
Шон и Джозеба обменялись взглядами, и Шон тоже опустился на землю.
– Сандос, возможно, наши приятели врут, но этот Рукуэи утверждает, что сейчас джана'ата осталось лишь около пятнадцати тысяч.
Сандос вскинул на него взгляд, а Шон продолжал:
– Руна выгнали с этих земель их всех. Они разрознены, но есть две основные группы по нескольку сот человек в каждой плюс еще какие-то очаги обитания с выжившими джана'ата, слишком напуганными, чтобы с кем-либо сближаться. Ван'джарри живут в долине, предоставленные самим себе. Среди них не более трех сотен джана'ата – и в том же поселке обитает около шестисот руна.
Джозеба наклонился вперед.
– Плотоядным обычно необходимо по меньшей мере две тысячи особей, среди которых должно быть две с половиной сотни пар, способных размножаться, – просто затем, чтобы поддерживать популяцию генетически здоровой. Даже если Рукуэи преуменьшает общую численность, то джана'ата очень близки к вымиранию, – прошептал он, словно это предсказание могло исполниться, если его произнести громко. – Если же он преувеличивает, то они обречены.
Он помолчал какое-то время, размышляя.
– Сандос, в этом есть смысл. Из того, что мы видели и что говорит Шетри, джана'ата живут на абсолютном пределе своей экологической амплитуды. Даже без крушения их цивилизации этот вид был бы на грани.
– Есть еще новость, – вступил Шон, говоря громче теперь, когда дождь начался всерьез. На севере, в горах, что-то происходит. Я спрашивал дважды, дабы убедиться, что не ослышался, но когда мы поинтересовались, будут ли они есть этого фройила, один из них, Шетри, сказал, что ван'джарри-джана'ата на грани голода. Они не едят руна. – Сощурившись, Сандос взглянул на него. – Крепись – фраза, которую он использовал, звучала так: «Это мясо не кошерное». Сандос распрямился, отклоняясь назад, и Шон поднял руку. – Я клянусь: он сказал именно так. По-видимому, жена этого парня, Ханала… или как ее там… была воспитана Софией Мендес на юге, среди руна.
Джозеба произнес:
– Очевидно, состоялся культурный обмен. Шетри говорит, что его жена – учитель. Но слово, которое он использовал, было «рабби». Может, эти парни попросту врут, что не едят руна, но посмотри на них! Тощие, шерсть тусклая, зубы выпадают…
– И они путешествуют с двумя превосходными, упитанными руна, которые, похоже, вовсе не обеспокоены тем, что могут стать чьим-то завтраком.
Шон помедлил, прежде чем продолжить.
– Сандос, – сказал он, – ты слышал этого Китери? Мне кажется, Ха'анала может быть кем-то вроде… В общем, я себя спрашиваю: «А что, если Моисей был египтянином, воспитанным среди евреев?»
Сандос сидел с приоткрытым ртом, пытаясь в это вникнуть.
– Ты серьезно? – спросил он, и когда Шон кивнул, Сандос воскликнул: – Господь всемогущий!
– Вот именно, – подтвердил Джозеба и, не двигаясь, смотрел, как промокший до нитки Сандос поднимается с земли.
– Вы слышите то, что хотите слышать! – обвинил Сандос – Проецируете на чужую культуру собственный фольклор!
– Возможно, – согласился Джозеба, продолжая сидеть в грязи, – но я пришел сюда как эколог и как священник. И хочу знать правду. Сандос, я иду на север вместе е ними. Шон тоже хочет идти. Можешь остаться здесь с Нико и дождаться людей Софии. Все, о чем мы просим, – не выдавай их. А мы пойдем с ними…
При появлении Нико оба замолчали, глядя, как Сандос пьет из фляги воду и запихивает в себя еду, не желая обсуждать чепуху.
Но у Нико, обычно самого молчаливого из них, кое-что было на уме.
– Дон Эмилио, один из этих Джана-людей видит плохие сны, похожие на ваши, – сказал он, убирая с глаз мокрые волосы.
Сандос уставился на него, и Нико продолжил:
– Ему снится горящий город из того времени, когда он был мальчиком, говорит он, но он видел там вас. В городе. В своем сне. Я думаю, вам следует расспросить его.
Вот почему после продолжительных расспросов и долгих дебатов восемь человек, представлявших три разных вида, в конце концов вместе пошли на север – в условиях секретности и скверной погоды. Опасаясь, что радио прослушивается правительством Гайджура, они не стали сообщать Карло Джулиани о своем решении. Зная теперь об опасности, грозившей ван'джарри, земляне, по предложению Джозебы, извлекли свои GPS-имплантаты – четыре маленьких разреза, сущие пустяки.
Идти намеревались как можно быстрее и незаметней, но если бы кто-то ими заинтересовался, легенда была бы простой. Чужеземцы – друзья Софии. А Шетри и Рукуэи – наемники-вахартаа, взявшиеся провести двух руна и чужеземцев к последнему оплоту хищников, испокон веку охотившихся на руна. Когда это место найдут, туда придет армия и очистит его от последних джанада, и тогда они исчезнут – навеки.
Ван'джарри полагали, что это – лишь убедительная ложь. На самом же деле все оказалось очень близко к правде. Нико д'Анджели не совсем понял слова Джозебы насчет минимальной численности населения и уничтожении вида, так же как и многое из разговоров о революции и религии. Но Нико отлично усвоил, что сказал ему Франц перед высадкой на планету: «Если ты вынешь GPS-имплантат, Нико, я не смогу тебя отыскать. Все люди с «Магеллана» сгинули – никто не знает, что с ними случилось, capisce? Ни за что не вынимай его, Нико. До тех пор, пока передатчик с тобой, я смогу тебя найти».
Поэтому, пока остальные грузили лодку и готовились к отплытию, Нико неспешно пришел к заключению, что для дона Карло и Франца будет лучше знать, куда они направляются, – даже если другие так не считают. Вот почему Нико отыскал один из выброшенных имплантатов и положил в карман…
Он хотел как лучше.
