Текст книги "Восстание"

Автор книги: Менахем Бегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

Среди тех, кто участвовал в вооруженном налете на военный лагерь в Реховоте были и те, кто проявили себя героями в борьбе за освобождение нашего народа. Среди них немало и тех, которых я никогда не увижу... Я надеюсь, меня простят мои друзья за тот нагоняй, который я им устроил в ту ночь, выполняя свой долг. Это была единственная боевая операция за все годы восстания, проведенная солдатами Иргуна без одобрения верховного командования. Если дисциплина необходима в каждой армии, то насколько она важна в армии повстанцев, окруженных врагами? Ребята, конфисковавшие оружие в Реховоте, прекрасно осознали свою ошибку, и я знал, что они разделяли огорчение, которое я испытывал в ту ночь. Быть может, их следовало наградить, а не порицать? А быть может, то и другое вместе? Порицание было же на деле выражено, и даже в очень резкой форме, но где медали? В нашей армии подполья не было декоративных украшений за ратные подвиги, ставшие необходимым атрибутом каждой армии. Наши бойцы награждались за свои самые выдающиеся героические поступки только сознанием исполненного долга. Эта награда ожидала и нашу недисциплинированную боевую группу в Реховоте. Впрочем позднее, далеко не одна операция по освобождению нашего народа была проведена с использованием тех самых автоматов ’’Брен” и винтовок, ’’конфискованных” в Реховоте!

4

Борьба Хаганы против британского режима продолжалась 7 месяцев – с ноября 1945 года по июнь 1946 года. Их сотрудничество с нами продолжалось 9 месяцев, с того самого ноября 1945 года по август 1946 года. Наши совместные заседания обычно проводились раз в две недели. Перед каждой операцией происходила оперативная встреча между офицерами, ответственными за проведение операций. Налеты, производившиеся совместно ударными соединениями Иргуна и группой Штерна, планировались нами. Соответственно, Эйтан представлял нас на оперативных летучках, а после его пленения, на совещаниях по выработке оперативных планов стал бывать Гидеон. Иногда Ури, оперативный офицер из ЛЕХИ, также посещал эти совещания. Планы проведения ряда операций, которые предлагали мы, расматривались Ицхаком Саде, представлявшим Хагану. Ицхак Саде никогда не интересовался деталями проведения боевых операций. Он интересовался лишь главными отправными пунктами плана и обычно одобрял все предложения, выдвигаемые на летучках нашими оперативными офицерами. Его одобрение всегда передавалось Эйтану или Гидеону, за исключением первой согласованной операции, касавшейся налета на железнодорожную станцию Лод, когда одобрение было направлено в письменном виде командованию Иргун Цваи Леуми. Оно было датировано 25-м октября и гласило:

1. Состав соединения, его снаряжение и дислокация подходят для выполнения операции за исключением мортиры, которая не будет эффективной в данных обстоятельствах. Если охрана будет усилена, то соединение должно быть укреплено не в количественном отношении, а в отношении огневой мощи.

2. У плана, представленного на наше рассмотрение Иргун Цваи Леуми, имеются две части: азона между зарослями кустарника и строениями железнодорожной станции; брайон железнодорожных построек и туннели. Что касается этих двух частей, то мы рекомендуем претворить в жизнь только первую часть плана т.е. не повредить туннели в полном соответствии с тактическими соображениями. Эту часть плана нужно выполнить быстро, чтобы охрана не успела оказать эффективного сопротивления. В существующих условиях очень трудно провести подобную операцию в туннеле.

3.Туннель не является особо важным объектом и ради него не следует отклоняться от первоначального тактического плана.

”4. Успешное выполнение плана будет в немалой мере зависеть от короткого замыкания тока или других неполадок в электрической сети.

5.Снятие охраны без применения оружия.

И последнее: мы подчеркиваем, что о времени проведения операции вам будет сообщено, по крайней мере, за 48 часов до ее начала. Мы снабдим вас тотчас же всей информацией относительно наших дальнейших планов.”

В нашем лагере царило ликование, возраставшее по мере приближения первого совместного выступления всех еврейских организаций, объединившихся в единый фронт в борьбе против общего врага. В газете ’’Херут” появилась статья, приветствовавшая великое событие – объединение всех сил – и молодежь, проводящую его в жизнь.

В статье говорилось: ’’Сколько мы натерпелись в эти годы, когда мы были одни на поле битвы со знаменем свободы и верой в победу? Сколько жертв было принесено? Сколько наших верных сынов пали в борьбе, были брошены в британские застенки, повешены, сосланы и расстреляны.

Помните ли вы, дорогие братья, те страшные месяцы преследований?! Помните ли вы нашу ’’непонятную” реакцию, когда мы столкнулись лицом к лицу с самой страшной угрозой нашему народу во всей его истории?

Даже в те сумбурные и лихорадочные дни мы не теряли надежды и веры во всенародное сплочение, в борьбу плечом к плечу. Великий день настал...

Вера в народ и любовь к нему помогли нам избежать гражданской войны. Стала возможной война за освобождение”.

Нападение на железнодорожную станцию в Лоде, которое прошло с исключительным успехом, могло легко закончиться поражением и тяжелыми последствиями для атакующих. Наше ударное соединение и отряды из группы Штерна отправились в Лод. Мы не были информированы о том, что диверсионный акт был проведен уже Хаганой примерно на том же участке железной дороги за час до полуночи. Мы не запрашивали такой информации и в соглашении между нами об этом ничего не было сказано, так как мы полагали, что обмен информацией – вещь очевидная. Последствия были следующие: когда наше соединение подошло к Лоду с некоторым опозданием, ибо часть дороги пришлось пройти пешком, во всем районе раздавались взрывы и мелькали трассирующие пули. Взрывы были слышны и в самом Лоде, поэтому соединение британских войск, охранявшее железную дорогу, находилось в состоянии полной боевой готовности. Кругом в полицейских участках и военных подразделениях всего района также была объявлена тревога. А нашим ребятам еще предстояло пройти ряд сторожевых постов англичан! Опасность была большая.

Но Эйтан, объяснив сложившуюся ситуацию своим рвавшимся на штурм железнодорожной станции ребятам, решил все-таки провести нападение в намеченный срок.

Однако условия изменились, и нападение не могло быть проведено соответственно первоначальному плану: теперь предстояло преодолеть сильное сопротивление британских военных частей. Многие британские солдаты были убиты или ранены. Мы также понесли тяжелые потери, один из самых лучших наших офицеров был убит. В результате нашей операции был нанесен огромный ущерб железнодорожным путям. Операция достигла намеченной цели. Однако выполненной оказалась лишь половина задания; наши ребята должны были добраться теперь до своей базы. Это оказалось нелегким делом, так как светало. Все дороги кишели вооруженными британскими патрулями, прочесывавшими местность в надежде найти ’’террористов”. И в самом деле, наши ребята, уставшие после ночного маршброска по окольным дорогам и ожесточенной борьбы, встретили несколько британских патрулей, но ни мы, ни они не хотели начать перестрелку, и наше соединение благополучно вернулось на свою базу в районе Петах-Тиквы. Только в полдень того же дня Эйтан и все другие офицеры доложили мне о потерях и успешном выполнении задания, о трудностях возвращения на базу.

Несколькими днями позже на встрече с представителями Хаганы мы указали на серьезные последствия, которые могли бы произойти из-за того, что они не поставили нас заранее в известность об операциях, которые были намечены их штабом. Они согласились с нами и обещали в будущем информировать нас обо всех намечаемых ими боевых операциях.

Военные операции Хаганы за время существования объединенного сопротивления не были многочисленны. В памятную ночь операции на железной дороге Хагана также потопила три британских патрульных судна. Позднее она дважды атаковала радарную установку в Хайфе. В первый раз британские силы успели обнаружить бомбы замедленного действия и обезвредить их, но во второй раз атака Хаганы удалась. Соединение Хаганы совершило налет на полицейский наблюдательный пункт в Гиват-Ольга, который взлетел на воздух в точно намеченный срок.

Хагана организовала также ’’ночь Вингейта” в Тель-Авиве. Целью этой операции была демонстративная высадка нелегальных репатриантов на побережье Тель-Авива. Британские власти пытались прорваться к месту высадки и депортировать нелегальных иммигрантов на Кипр, но им это не удалось.

В феврале 1946 года Хагана провела диверсионные акты противомоторизованной полиции, а в июне того же года бойцы Хаганы разрушили несколько пограничных мостов, чем их организация и закончила свое вооруженное сопротивление.

Нападения на лагеря моторизованной полиции последовали после совместных консультаций, вызвавших ожесточенные споры.

Мы намеревались атаковать пункт моторизованной полиции близ Кфар-Виткин, так как располагали сведениями, что там имеется большая партия оружия. На протяжении нескольких недель наши ребята ходили на разведку в район этого полицейского поста, составили план лагеря и уточнили количество оружия, находящегося там.

Мы пришли к соглашению с Хаганой – атаковать четыре намеченных нами и Хаганой лагеря моторизованной полиции в одну ночь. На один из них должны были совершить нападение мы, а на три – боевые соединения Хаганы. Мы хотели также совершить налет на лагерь британских войск в Сароне, но руководители Хаганы с этим почему-то не согласились, и нам разрешили атаковать лишь пост у Кфар-Виткин.

За несколько дней до проведения операции Исраэль Галили предупредил меня, что особые условия вынуждают отложить проведение операции в Кфар-Виткин. Я встретился с ним и объяснил, что отмена операции неблагоприятно скажется на наших ребятах, и что жаль отказаться от оружия, которое прямо ’’просится” в руки. Исраэль Галили ответил, что вполне меня понимает, но отмена операции необходима.

Я ушел от Исраэли Галили с тяжелым сердцем. Он не открыл мне ’’важной причины”, и я не приставал к нему с вопросами. Люди подполья должны считаться с утверждениями своих союзников, даже если они не хотят или не могут открыть своей тайны. Из его намеков я мог предположить, что Хагана оборудовала оружейную мастерскую неподалеку от Кфар-Виткин, и они опасались, что за нашей атакой последует обыск, и мастерская будет обнаружена. Я сообщил моим товарищам о почти верной догадке, но мне пришлось порядком потрудиться, чтобы их утихомирить.

В намеченный час Хагана совершила нападение на моторизованные полицейские части Палестины. В Сароне их ожидало поражение, так как не все группы подошли вовремя, и прорыв обороны противника не удался. Четыре бойца Хаганы были убиты еще до того как проделали проход в ограждении из колючей проволоки. Нападение на второй лагерь моторизованной полиции вообще не состоялось. В Шафраме бойцы Хаганы прорвались через колючую проволоку и вывели из строя несколько бронемашин противника. Немного меньшего успеха они добились в... Кфар-Виткин!

Наши ребята были вне себя от возмущения, и они были правы. Наша операция в Кфар-Виткин была отменена по ’’особым причинам”. Почему же Хагана напала в ту ночь на пост моторизованной полиции в Кфар-Виткин? И чего они этим в конечном счете добились? Один или два бронированных автомобиля противника были выведены из строя. Если бы эту операцию провели мы, то Иргун Цваи Леуми не только вывел бы из строя всю боевую технику противника, но и унес бы оттуда сотни винтовок, автоматов и прочего боевого снаряжения.

Я гневно заявил все это Исраэлю Галили и Моше Сне, но так и не смог добиться какого-либо вразумительного объяснения их более чем странного поведения. До сегодняшнего дня мне так и не удалось узнать, какими соображениями руководствовалось командование Хаганы, когда оно запретило нам провести операцию в Кфар-Виткин. Быть может, Хагана не хотела, чтобы мы действовали одновременно с ними в одной операции?

Происшествие в Сароне было несколько другого свойства. Хагана подверглась резкой общественной критике за то, что в результате операции, которая не увенчалась заметным успехом, погибли четыре бойца. Эта критика была несправедливой, так как неудачи и жертвы неминуемы в войне. Мы, чей опыт партизанских атак был намного богаче, чем опыт Хаганы, продолжали добиваться общей атаки на соединения моторизованной полиции, несмотря на инцидент с Кфар-Виткин. Мы помнили о политическом значении нашей борьбы, и мы отдаем честь смельчакам, павшим при Сароне.

Хагана, которую британские войска серьезно не преследовали, организовала общие похороны своих четырех убитых. Американские журналисты не поняли разницы между официальными и неофициальными боевыми действиями и усмотрели в похоронах подтверждение поддержки Хаганой так называемого ’’терроризма”. Некоторые из них, описывая участие лидеров Еврейского агентства в траурной церемонии, сообщили затем, будто официальное руководство ишува поголовно вступило в Иргун Цваи Леуми! В этом, конечно, не было и малой толики правды; но сотрудники военной разведки Великобритании сделали множество фотоснимков всей траурной церемонии и особенно молодых людей, участвовавших в ней.

5

В то время, когда соединения Хаганы атаковали моторизованную полицию, бойцы подполья совершили налеты на аэродромы страны: Лод, Кфар-Сиркин и Кастина. Аэродром в Кфар-Сиркин должны были атаковать члены ЛЕХИ, которые и провели успешное нападение.

Наши ударные силы действовали против центрального аэропорта в Лоде и большой взлетно-посадочной полосы в Кастине. Операция была очень тяжелой, так как враг был постоянно настороже. Все дороги к Лоду и Кастине охранялись моторизованными патрулями, а вдоль взлетно-посадочных полос стояли большие армейские палатки. Наши люди пробирались к объекту по открытым полям, хлюпая по колено в грязной жиже: дожди превратили поля в болота. Когда же они приблизились наконец к аэропорту, они не только промокли до костей, устали и сбили ноги до крови, но потеряли самое главное преимущество – внезапность. Враг был предупрежден и ждал. Лучи прожекторов шарили по высокому ограждению из колючей проволоки и окрестным полям. Наши ребята слышали, как британский офицер кричал с вышки: ’’Следите за дорогой, эти ублюдки уже близко”.

Как бы там ни было, наши ударные силы решили действовать. Они разделились на атакующую группу и группу прикрытия. Под непрекращающимся пулеметным огнем они пробрались через колючую проволоку и пошли на штурм аэродрома. Наши ребята даже принесли с собой небольшие лесенки, оказавшиеся очень кстати. В считанные секунды они взобрались по ним в самолеты, заложили в них динамит, зажгли бикфордовы шнуры и бросились по лесенкам вниз. Еще несколько секунд, и четырехмоторные бомбардировщики ’’Галифакс” превратились в груды искореженного металла.

Отступление на базу было более тяжелым, чем сама операция. Светало. По дорогам рыскали британские солдаты и полицейские с автоматами. Наши ребята вязли в грязи, но они были счастливы. Они знали, что взорвав боевые самолеты противника, они подорвали сами основы военной мощи мандата. В арабских деревнях наших ребят встречали с нескрываемым восхищением. В еврейских деревнях их приветствовали радостным ликованием, обнимали, целовали.

Когда-то нас встречали иначе: ’’Террористы, убирайтесь отсюда. Мы видеть вас не хотим”. Теперь все сердца открылись для нас. Видя, как оборваны мы были после операции, жители выносили нам одежду, чтобы мы могли переодеться. Со всех сторон слышались приветствия и благословения, занявшие место вчерашней ругани. После долгих лет преследований и презрения мы добились народного признания.

Правительство было сконфужено. В палате общин лорд Винтер-тон гневно требовал немедленного и строжайшего расследования инцидента, чтобы выявить виновного в халатности и недосмотре, благодаря которым ’’террористы смогли проникнуть на летное поле и разрушить такое большое число столь драгоценных бомбардировщиков”. Министр по делам колоний выступил с ответом и твердо обещал принять меры для защиты аэродромов в Палестине.

Оккупационное правительство в Иерусалиме опубликовало коммюнике, вызвавшее всеобщий смех. Правительство хвастало тем, что ’’лишь” несколько дюжин самолетов было разрушено и что налеты ’’террористов” на аэродромы в Рамат-Давиде и Акире были предотвращены.

Прочитав это коммюнике, мы пожелали властям таких побед каждый день. Мы не преминули напомнить правительству, что когда во время Второй мировой войны британские военно-воздушные силы сбили 30 самолетов противника и разрушили не меньшее число самолетов на земле, было опубликовано специальное коммюнике, сообщавшее эти важные новости. Что касается ’’предотвращенных налетов” на Рамат-Давид и Акир, здесь речь шла о воображаемых нападениях, выдуманных с целью выиграть несколько воображаемых битв.

Радость еврейского ишува была даже большей, чем возмущение британских властей. Опубликование сообщения о том, что бойцы подпольных организаций уничтожили самолеты британских военно-воздушных сил на их аэродромах, вызвало удивление всех слоев населения. Вначале руководство Иргун Цваи Леуми молчало. Хагана просила нас не публиковать какого-либо заявления, которое раскрыло бы партийную принадлежность участников боевой операции. Мы согласились. Затем Хагана передумала и обратилась к нам с просьбой немедленно взять на себя ответственность за уничтожение британских боевых самолетов. Мы с готовностью согласились. Все общественное мнение страны было взбудоражено. На улицах городов можно было видеть длинные очереди у газетных киосков. Все хотели прочитать наше коммюнике. Удивлялись: неужели ’’смутьяны” способны провести такую операцию?! Простые люди совсем не пытались скрыть свой энтузиазм и восхищение даже от британских властей. В тель-авивском кафе британский офицер как-то спросил счет за ужин. Владелец кафе ответил: ”Вы не должны нам ничего. Вы заплатили нам уже сполна – тридцатью самолетами”.

Битва при Кастине вдохновила Михаэля Ашбеля, нашего ’’Майка” – аскета, солдата и поэта. Он сочинил песню, которая стала одной из самых любимых мелодий борющейся молодежи.

Глава XIV. ДОРОГИ РАЗОШЛИСЬ

Объединенные силы еврейского народа официально одобрили следующие боевые операции: атаки на аэродромы, диверсии и саботаж на юге, диверсии и саботаж на железных дорогах страны, налет группы Штерна на железнодорожные мастерские в Хайфе и наше нападение на отель ’’Царь Давид”. Однако были еще две боевые операции, проведенные в период совместных действий ’’смутьянами”, одобренные Хаганой ’’неофициально”. Одна из них – налет на иерусалимскую тюрьму, проведенный нашими ударными силами и ЛЕХИ для освобождения заключенных там членов обеих организаций. Эта операция произвела фурор во всем мире и отозвалась эхом даже в далекой Москве. Газета ’’Известия” писала в номере от 22 января 1946 года: ’’Лондонское радио сообщило вчера вечером, что в ночь на 19 января в Иерусалиме произошел ряд взрывов. Во всей стране были прекращены радиопередачи. В центре Иерусалима оружейный огонь был слышен на протяжении нескольких минут. В следующем сообщении лондонского радио говорится, что в центре Иерусалима ожесточенные столкновения произошли между усиленным нарядом британской полиции и вооруженными евреями. Еврейский отряд атаковал электростанцию. В результате взрыва стена центральной тюрьмы была повреждена. В перестрелке погиб один еврей и четыре ранены. Один британский офицер и один полицейский убиты, один полицейский офицер ранен”.

Именно в этот период московское радио начало передавать сообщения о ходе событий в Эрец Исраэль. По мере развития еврейской подпольной борьбы, Советский Союз все чаще и чаще сообщал о проводимых боевых операциях. Через год, после нападения на тюрьму в Акко, московское радио посвятило почти полчаса описанию этой операции, в результате которой пала тщательно охраняемая англичанами крепость. 1-го января 1946 года газета ’’Правда” писала: ”В Палестине неспокойно. Парижское радио цитирует заявление Лондона о том, что британские власти намереваются провести облаву с участием полиции и военных сил. За последние 24 часа в Палестине было произведено 2000 арестов. Британские власти рассматривают в настоящее время вопрос о депортации из страны некоторых государственных и общественных деятелей. Британские власти отправили в Тель-Авив и Иерусалим значительные подкрепления. Произведены тщательные обыски в районе, где, как предполагается, скрывается глава Иргун Цваи Леуми”.

В самом начале 1946 года мы подвергли всестороннему анализу наши отношения с Советским Союзом. Они все еще не претерпели какого-либо значительного изменения. Методы, использовавшиеся на моем допросе в Лукишках, ощущались и в советских политических статьях. Мы писали: ”Мы никогда не тешились иллюзиями. Мы трезво оцениваем факты.

Мы утверждаем с абсолютной уверенностью, что и Советский Союз внесет свой вклад в дело возрождения еврейского государства. Как? Хотя Советский Союз и продолжает противиться концентрации евреев в Эрец Исраэль, он хочет, чтобы еврейский народ продолжал борьбу против британского мандата. В интересах России использовать события в Индонезии и требования Сирии и Ливана. Еврейское государство восстанет из пепла тысячелетий лишь в результате нашей борьбы в Эрец Исраэль против британского режима, и в этой борьбе нам поможет Советский Союз”.

Хотя операция в Иерусалиме привлекла внимание всего мира, ее практическая цель не была достигнута. В правительственных кругах царило всеобщее замешательство. Одно правительственное учреждение за другим эвакуировалось. Британский офицер, о котором упоминалось в одной из советских газет, был убит британскими же полицейскими. Британская разведка потерпела еще раз сокрушительный крах. Судя по официальному коммюнике, мы пытались взорвать радиостанцию, которая соединялась с тюрьмой.

Совершенно другими были результаты, которыми сопровождалось проведение второй ’’неофициально одобренной” Хаганой операции. Это был налет – третий со времени начала восстания – на штаб-квартиру британской разведки в Иерусалиме и Яффо. Тщательно запланированный под руководством наших офицеров налет был произведен совместно с группой Штерна. Здания разведки охранялись специальными военными отрядами полицейских, оказавших ожесточенное сопротивление. Однако под прикрытием автоматов наши парни прорвались к штаб-квартире британской разведки, взорвали дверь, отскочив во время взрыва на несколько метров, затем стали быстро продвигаться вперед с основным грузом взрывчатки, и через несколько минут охраняемые здания-крепости превратились в груды щебенки. В огне погибли тысячи секретных досье, тщательно подготовленных сотрудниками британской разведки на протяжении многих лет.

Здания полицейского управления превратились в груду облом! ков в дни почти полного бездействия движения сопротивления. К несчастью, таких периодов было немало. Мы постоянно протестовали против этих непредвиденных и продолжительных пауз. Мы требовали увеличения интесивности нашей борьбы. Мы призывали не только к проведению военных операций, но и к гражданскому неповиновению. Мы писали:

’’Нация, борющаяся за свою жизнь и за свое будущее, обладает многими видами оружия. Гражданское население в состоянии не платить режиму налогов; не подчиняться его указам; бойкотировать его учреждения; захватывать правительственные земли, т.е. земли, которые правительство отняло у нас силой, и отказываться покинуть их; учредить временное еврейское правительство, которое возглавило бы национальную борьбу – все это является актами беспощадной войны...”

Следует отметить, что мы не считали, конечно, гражданское неповиновение окончательным ответом на все вопросы. Мы говорили, что гражданское сопротивление, если у него имеется какая-либо определенная серьезная цель, должно неизбежно, по железной логике событий привести к вооруженному восстанию. Мы соответственно призывали к этому как публично, так и в наших беседах с руководством Хаганы – Моше Сне, Исраэлем Галили, Шаулем Мееровым и другими. Моше Сне и Исраэль Галили обещали много раз, что они позаботятся о начале актов неприкрытого и всеобщего гражданского неповиновения. Я уверен, что они искренне хотели этого точно также, как и искренне стремились к расширению военной борьбы. Но их руки были связаны. Решение этого вопроса находилось в руках официальных, ’’признаваемых” учреждений власти, где восседали ученые мужи, разделенные на два лагеря: ’’активистов” и тех, кто, по словам Кроссмана, ’’искренне считали применение силы тягчайшим преступлением и ошибкой”. Ожесточенная словесная битва происходила между двумя враждующими лагерями.

Первые отклики на наш налет на штаб-квартиру Сикрет Интеллидженс Сервис не замедлили появиться в печати. Новый пропагандистский листок под названием ’’Лоялисты Кол Исраэль” писал о наших атаках, целью которых было, якобы, ухудшение отношений между англичанами и евреями.

Натан Фридман и я заявили Моше Сне и Исраэлю Галили протест, возмутившись этими лживыми измышлениями. Они извинились перед нами за эту публикацию, заявляя, что им вообще не было известно о ее содержании. Однако положение не было улучшено появлением язвительных комментариев по поводу нашей операции, ’’неофициально одобренной” Хаганой, в журнале Хаганы ’’Ахома” ’’Стена”.

Для своего же удобства мы давали друг другу псевдонимы. Исраэля Галили мы называли Иеремией; Натана Фридмана – Шимоном, а я был Иехескелем. Наши встречи обычно проходили в доме некоего ”Яна” на шумной улице Бен-Иегуда в Тель-Авиве. Когда я впервые встретился в нашим любезным хозяином, мне показалось, что я его где-то видел раньше. Позднее выяснилось, что мы оба были студентами Варшавского университета, а также близкими соседями по общежитию еврейских стипендиатов. Дни нашей молодости, которые не вернутся больше... Сейчас ”Ян” Яновский был одним из руководителей Хаганы. Моше Сне, тоже бывший студент, стал национальным главнокомандующим Хаганы; Натан Фридман, тоже бывший сосед по общежитию еврейских стипендиатов и друг детства, стал одним из руководителей ЛЕХИ, более известной под названием ’’группа Штерна”. Я же стал реб Сассовером. Судьба разбросала нас в разные стороны. Мы очутились в различных политических лагерях, а сейчас мы все сидели за одним круглым столом, наслаждаясь гостеприимством нашей милой хозяйки, и обсуждали пути дальнейшей борьбы за становление Израиля...

Руководители Хаганы продолжали жить в полуподполье. До их налета на моторизованную полицию и нашего нападения на аэродромы они вообще не опасались арестов. Сразу же после этих событий они ушли в полуподполье. Моше Сне ушел из дому, изменил свою прическу и в конце концов тайно уехал в Париж. Исраэль Галили снял добрую толику своих белокурых волос и, загримированный профессиональным актером, мог вполне сойти за купца, мелкого торговца, бухгалтера или обыкновенного холостяка. Его перевоплощение удалось, но длилось недолго. Несколькими месяцами позже, как раз перед началом сионисткого конгресса в декабре 1946 года я снова повстречался с Галили и крайне удивился тому, что его густые волосы вновь обрели свою прежнюю форму. Глядя на его прическу, я заметил: ’’Вот это и есть символ перемирия”.

Во время объединенного сопротивления комиссия по расследованию, учрежденная Великобританией и Соединенными Штатами Америки, прибыла в Эрец Исраэль. Перед выездом, находясь еще в Лондоне, все 12 членов комиссии встретились с Бевиным, который обещал им, что если их заключения и выводы будут приняты единогласно, он непременно последует им. Члены комиссии по расследованию трудились не покладая рук, стремясь выслушать все стороны, замешанные в конфликте. Мы стали свидетелями обычного спектакля, к которому привыкли за время расследования событий в Палестине, проводимого десятками предыдущих комиссий. Арабские представители придерживались своих требований, полномочные представители Еврейского агентства объясняли свою точку зрения, а представители британского правительства просили выслушать их при закрытых дверях. Все свидетельские показания самым тщательным образом записывались в толстенные фолианты комиссии. То или иное замечание, сделанное членом комиссии, вызывало порой целую бурю. Каждый пытался гадать, кто был ”за нас”, а кто настроился ’’против”. Неизбежно комиссия по расследованию закончит свою работу, ее доклад будет опубликован, и Великобритания будет продолжать поступать так, как ей нравится. Англо-американская комиссия по расследованию не стала исключением из общего правила. Джамаль Хуссейн сообщил членам комиссии, что если Великобритания покинет Палестину, то арабы уладят все спорные вопросы с евреями без особых трудностей. Представители же Еврейского агентства недвусмысленно намекнули, что если члены комиссии предложат провести раздел Палестины, то они примут его. Мы все почувствовали себя неловко, когда Давид Бен-Гурион, подвергнутый перекрестному допросу, заявил, что он не имеет ни малейшего представления, где находится штаб-квартира Хаганы, кто был ее командующим и, кроме того, он не несет ответственность за деятельность Хаганы...

Два американских члена комиссии, г-н Макдональд и г-н Крум, предложили другим членам комиссии встретиться со мной. Ввиду непредвиденных трудностей по обеспечению безопасности как моей, так и членов комиссии, встреча, к сожалению, не могла состояться. Прежде чем все члены комиссии вылетели в Швейцарию, Макдональд направил мне послание, в котором выразил надежду, что в Эрец Исраэль ’’имеется шанс” на обеспечение радикальных изменений британской политики по отношению к Палестине и сионизму. Макдональд надеялся, что мы будем действовать таким образом, чтобы не уничтожить хотя бы этот единственный шанс.

Г-н Макдональд был несомненно искренним другом нашего народа. Я уже слышал об этом от Владимира Жаботинского в то время, когда Макдональд был назначен председателем комитета США в пользу беженцев из нацистской Германии. Но он ошибался в одном: что существует шанс на изменение британской политики по отношению к Эрец Исраэль и сионизму. Доклад, подготовленный 12 членами смешанной англо-американской комиссии по расследованию, конечно, не был рассчитан на реализацию этого шанса. Доклад представлял собой поверхностный и противоречивый документ. Этот доклад ничего не давал ни евреям, ни арабам, тем не менее полностью признавал британское правление в Палестине. Американцы и в самом деле пытались выработать некоторые уступки, которые бы пошли на пользу точке зрения Еврейского агентства, но даже они были приверженцами догматической декларации, что ”в Палестине не может быть ни еврейского, ни арабского государства”. Чтобы достичь равновесия, американцы посему заключили: Палестина должна быть... британским государством. Те несколько уступок, которые члены комиссии по расследованию сделали евреям, обрели правомочность на основании... ’’терроризма”. Они писали: