Текст книги "Реально смешное фэнтези"
Автор книги: Майк Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 34 страниц)
– О да. Билл, поторопись, сделаем это!
– Хорошо, – сквозь зубы прошипел Билл, – сейчас, только возьму шляпу и плащ. – Он посмотрел на приятеля. – На улице дождь?
Чарли стоял на карачках и заглядывал под диван.
– Дождь? Не мели чепухи! Конечно, никакого дождя нет. С чего ты взял, что на улице дождь?
– Проехали, – сказал Билл. – Сам не знаю, что это мне взбрело в голову.
Перекресток Шестой авеню и Шестнадцатой стрит – не самое людное место в городе, даже в субботний вечер. Особенно после того, как его забаррикадировали строительной техникой. С другой стороны, темным переулком его тоже назвать было нельзя. Пьянчужки, комфортно пристроившиеся в своих излюбленных уголках, не представляли опасности. Но там было достаточно пешеходов, чтобы их присутствие нервировало Чарли и заставило переживать за выполнение его важной миссии.
– Почему бы нам не пройти там? – спросил он, указывая на скопление экскаваторов.
– Потому что стройплощадка окружена трехметровым забором с колючей проволокой по верху, с тройной сигнализацией на воротах и охраняется злыми клыкастыми псинами, вот почему.
– А-а, – сказал Чарли.
– А ты не можешь сделать все, что надо, прямо здесь? – поинтересовалась Абигейл.
– Ага, ты ведь не собираешься делать слишком большой взрыв, правда? – брякнул Чарли.
Надо сказать – Чарли действительно худо-бедно, но соображал. Действие таблеток ослабло, и он начал говорить громче обычного.
Слово «взрыв» возымело действие на прогуливающиеся парочки, и они шарахнулись на противоположную сторону улицы, освободив довольно приличное пространство.
– Вздумалось орать, – прошипел Билл, – забудь про взрывы! Хочешь, чтобы нас арестовали? – Он отвернулся и осмотрел дощатый забор, который отгораживал пустырь у них за спиной. – В этом заборе наверняка есть какая-нибудь калитка или расшатанная доска. Мне всего-то надо установить там крохотный капсюль. Получишь самые сжатые данные – и дело с концом!
Они отыскали лазейку в заборе. Пока Чарли и Билл прикрывали Абигейл со стороны улицы, она проскользнула за расшатанную доску. За ней последовал Чарли, потом Билл просунул в щель свой чемоданчик с комплектом инструментов и пролез за забор сам. Они стояли на небольшом пустыре.
– О-о! Это так возбуждает! – прошептала Абигейл.
– Одна из самых волнующих ночей в моей жизни, – проворчал Билл. Он затосковал с тех пор, как понял, что единственный способ избавиться от приятеля, не считая убийства, – это принять участие в его идиотской затее.
– Только приготовьтесь смотаться отсюда по-быстрому, ладно? Мне совсем не хочется объяснять какому-нибудь нью-йоркскому копу, что я в девять часов вечера в субботу произвожу на пустыре сейсмические тесты.
– Уже так поздно? – завопил Чарли, не обращая внимания на приятеля, который пытался заставить его замолчать. – Быстрее! Быстрее!
– Я все сделаю, только заткнись! – простонал Билл, теряя терпение.
Чарли и Абигейл стояли в сторонке и наблюдали за тем, как он выкапывает небольшую ямку складной лопаткой. Потом Билл достал что-то из чемоданчика, положил в ямку, присыпал землей и утрамбовал сверху лопаткой. Закончив, он подошел к своим друзьям, протягивая за собой два тонких провода.
– Это так волнующе! – сказала Абигейл.
Билл обиженно посмотрел на подругу, а Чарли тем временем буквально подпрыгивал в нетерпении.
Билл нажал на кнопку на небольшом приборчике, из которого тянулись провода. Послышался приглушенный «бум!». Комки земли подлетели на несколько метров в тепловатый вечерний воздух Нью-Йорка. За компанию с ними взлетели неорганического происхождения башмак и несколько пустых консервных банок из-под тунца.
– Ну? – спросил Чарли. Он повторил свой вопрос несколько раз, прежде чем до него дошло, что Билл не слышит его из-за наушников. Тогда он похлопал друга по плечу. – Сколько времени это займет?
– Слишком много, – отвечал Билл, с тоской глядя на Абигейл, которая осматривала малюсенький кратер. – Очень слабый взрыв. Мне придется уточнять и переуточнять результаты, до тех пор пока компьютер не выдаст нужную распечатку. Может – час, может – два.
– Это слишкомдолго! – жалобно взвыл Чарли.
– Это слишком сложно! – Билл готов был сорваться.
– Ну, хорошо, ты только поторопись, ладно?
Билл скрипнул зубами и ничего не ответил.
– Не могу в это поверить! – На лице молодого геолога отражалось неподдельное изумление.
– Что случилось, что там? – спросила Абигейл.
Билл медленно отвернулся от своих приборов и посмотрел снизу вверх на Чарли.
– Ты был прав. Сукин сын, ты был прав! Я не могу поверить, но… пустоты! Господи, там самая настоящая пещера!
– Она затрагивает туннель?
– Нет, но если здесь построить станцию… Все может обвалиться под строительными блоками. А к чему приведут взрывные работы, я вообще не представляю. Не думаю, что кто-то пострадает, но дополнительные расходы… на страховку крановщиков и…
– Да, это уже серьезно, – сказал Чарли. – Эй, который час?
– Где-то двадцать минут двенадцатого, – ответил Билл, глянув на часы.
Чарли уставился на свои:
– Боже мой, двадцать минут двенадцатого! Я должен бежать! Скоро увидимся, Билл!
– Не думаю, – буркнул геолог.
– И спасибо! Спасибо миллион раз! Ты доложишь о результатах проверки в Управление, доложишь?
– Ну конечно! – крикнул Билл в спину исчезающего за забором приятеля.
Почему бы не доложить? Его, несомненно, похвалят за предвидение и обнаружение разрыва в грунте. Может, даже напишут о нем в газетах или в каком-нибудь журнале. После всего, через что он прошел в этот вечер, это будет заслуженно.
– Ну, не дуйся, – прошептала Абигейл, целуя Билла. – Ты был великолепен! Это было не так уж трудно. И еще, мне кажется, что это было весело. И так необычно. Меня никогда раньше не приглашали на сейсмические тесты.
Билл недовольно сощурился от направленного на них луча света:
– И ты будешь первой девушкой, которую за это арестовали. – Билл вздохнул и поцеловал Абигейл.
– Ван Грут! Ван Грут!
Чарли казалось, что он уже несколько часов бредет по туннелю. Он шел по служебной платформе и спускался на пути, не задумываясь о том, что в любой момент в туннель может ворваться ревущая электричка и размазать его по рельсам.
– Эй, гном! Я здесь, гном! – Это было еще опаснее. Если он наткнется на ночного инспектора, ему придется оправдываться. – Ван Грут! – Чарли не был уверен, что у него хватит ума объяснить все это. – Эй, гном!
Получится или не получится?
– Де Пайстер, [80]80
Реджинальд де Пайстер – персонаж книг Руфуса Кинга, детектив ( Прим. ред.).
[Закрыть]– послышался знакомый голос. – Хватит кричать! Я прекрасно тебя слышу!
– Ван Грут! Я тебя нашел! Это ты!
– Эврика, – сухо заметил гном, – я бы, конечно, очень расстроился, если бы ты нашел меня, а я оказался бы кем-то другим.
В этот вечер управляющий был в синем костюме из гладкого искусственного шелка. Берет исчез, а его место занял серебристо-голубой тюрбан. Из нагрудного кармана пиджака высовывался шелковый платок золотистого цвета, в тон туфлям из кожи буйвола.
– Ну?
Чарли ловил ртом воздух. Как оказалось, алкогольная диета и физические упражнения, которыми он занимался весь вечер, подходят друг к другу гораздо меньше, чем, скажем, шоколад и кофе.
– Все… все в порядке! Все будет хорошо. Можешь сказать своим родственникам с севера, чтобы они оставили сироп в деревьях и не устраивали нам затемнение или еще какую-нибудь катастрофу! Ваша шахта не пострадает.
– Что ж, это радует! – сказал Ван Грут. – Как тебе это удалось? Должен признаться, я не очень-то в тебя верил.
– Друг… мой друг представит в Проектный Комитет Метрополитена доказательства того, что грунт под будущей станцией нестабилен. Не подходит для земляных работ. Если они решат, что из-за этого строительство обойдется хоть на пять баксов дороже, они перенесут его на южную сторону туннеля. Надо было использовать факт существования вашей шахты, не притворяться, что ее там нет. Они, конечно же, не знают, что это шахта.
– Сейсмический тест?
– Да. Как ты узнал?
– Это просто. Три моих лучших землекопа жаловались сегодня на мигрень.
– Извини.
– Пустяки. Это пойдет им на пользу. – Ван Грут удовлетворенно хохотнул.
– В любом случае, – продолжал Чарли, – Управление Нью-Йоркского Метрополитена не остановит угроза чьей-то жизни, сроки и прочие трудности. Но деньги… да, можешь не волноваться за свою шахту.
– А ты за свои телефонные линии. И ваш председатель Компьютерного Правления тоже может не волноваться.
– Станцию так и так построят. Но она вас не очень будет беспокоить, – добавил Чарли, винные пары снова ударили ему в голову. Мозг и желудок стали агрессивными.
– Ты отлично со всем справился, мой мальчик, правда. Ты меня удивил. Уже очень давно мы с людьми не обменивались любезностями.
– Готов поспорить – это вы все подстроили. Так или иначе, я должен быть честен. Я сделал это не для вас. И не для себя. Я… я сделал это… – Высокий Чарли вытянулся по стойке «смирно» с патриотичным выражением на лице. – …Для телефонной компании! – Честь он отдавать не стал.
– Браво! Надо бы тебе что-нибудь подарить. Какой-нибудь сувенир на память. Полагаю, ты вряд ли будешь пользоваться симпатичным чугунным скипетром?
– Вряд ли. Никаких коронаций в ближайший месяц. Мне надо очухаться.
– Жаль. Хорошо, вот возьми хоть это.
– Конечно, – согласился Чарли. Гном опустил что-то в карман плаща Чарли. – Пока, Вин Грат! Приятно было познакомиться. Заглядывай как-нибудь ко мне. Сыграем пару партий в… в!..
– Может, и заскочу, – ответил Ван Грут. – Как-нибудь вечерком. Игру принесу с собой.
Чарли прошел уже половину туннеля, когда его осенила неожиданная мысль, и он закричал, повернувшись назад:
– Эй, Ван Грит!
– Что? – донесся из темноты слабый голос.
– А что ты мне дал?
– Что за вопрос, естественно, Флаган-фланж!
Чарли хихикал, думая о произошедшем. Он не мог остановиться и все хихикал. Однако ничего особенно смешного в этом не было. Это действовало Чарли на нервы, и он перестал хихикать.
Он как раз собирался слиться в объятиях со своим матрасом, когда в дверь постучали. Стук повторился. Гость не собирался уходить.
Чарли, ворча под нос, доковылял вслепую до двери и посмотрел в глазок. Никто в Нью-Йорке в два часа ночи не откроет дверь просто так. Чарли вдруг пришло в голову, что, может быть, он лег спать четыре часа назад, и все еще спит. Дверь, однако, он открыл.
Это была Мисс Антициклон.
На ней был халат, небрежно накинутый на белье, тоньше паутины. Кучевые формирования волнующе проглядывали сквозь ажурное белье.
– Можно мне войти, мистер… э-э-э…
– Димсдейл, – промямлил Чарли, – Чарли Димсдейл. – Он отступил на два шага назад, и дверь, которую он не отпускал, поползла следом.
Мисс Антициклон вошла внутрь и прикрыла за собой дверь. Вырез халата расширился еще больше, то же произошло со зрачками Чарли. Прямо пропорционально.
– Ты подумаешь, что я ужасна, – это была вопиющая ложь, – но… – Она очень странно посмотрела на Чарли. – Я не могу… не могу объяснить это. Но если, если бы ты только…
Мисс Антициклон быстро шагнула к Чарли и обвила его руками. Для человека, давно не практиковавшегося в этом деле, Чарли среагировал как надо. Она шептала что-то ему на ухо. Это не был прогноз погоды. На самом деле она нежно шептала:
– Все будет хорошо. Он думает, что я в Женеве.
Чарли покрепче обнял Мисс Антициклон, направился с ней в комнату и ногой захлопнул за собой дверь. Он мрачно слушал шепот соседки.
Теперь Чарли знал, что именно привлекает Флаган-фланж.
Л. Спрэг Де Камп
Глаз Тандилы
Несмотря на популярность «Властелина колец», нельзя не признать, что вновь возросший интерес к жанру фэнтези во многом связан с именем Спрэга де Кампа (L. Sprague de Camp, 1907–2000). Он начинал в легендарном журнале Джона В. Кэмпбела (John W. Campbell) «Неизведанное»(«Unknown»), где впервые были напечатаны его истории про Гарольда Ши, написанные в соавторстве с Флетчером Прэттом (Fletcher Pratt), затем последовали «Дипломированный чародей»(The Incomplete Enchanter, 1941) и другие книги. Спрэг де Камп переработал несколько рассказов Роберта Говарда (Robert Е. Ноward) о Конане Варваре и выпустил первую полную серию книг о Конане. Сам же де Камп предпочитает работать в жанре комического фэнтези, и я рекомендую почитать его рассказы «Башня гоблинов»(The Goblin Tower, 1968), «Часы Ираза»(The Clocks of Iraz, 1971), «Король поневоле»(The Unbeheaded King, 1980), «Демон, который ошибался»(The Fallible Fiend, 1973), «Посвященный в рыцари»(The Incorporated Knight, 1987), «Одержимая пэресса»(The Pixilated Peeress, 1991) и «Пурпурные птеродактили»(The Purple Pterodactyls, 1979) – последняя история относится к серии «о приключениях Вильсона Ньюбери, расколдованного финансиста». Представленный ниже рассказ – одна из ранних приключенческих историй де Кампа, которую давно пора было переиздать.
Как-то днем – это было так давно, что с той поры выросли горы и города у их подножия, – Диризонг Тааш, колдун короля Вуара Капризного, сидел в своей библиотеке и, попивая молодое жискское вино, читал «Избранное» Лонтанга. На него снизошло умиротворение – уже несколько дней по естественным или еще каким-либо причинам никто не предпринимал попыток убить колдуна. Когда Диризонгу надоедало ломать голову над секретами глиптики, он разглядывал поверх бокала разрисованный экран, на котором великий Шуазид (еще до того, как его невзлюбил капризный Вуар) изобразил целое стадо демонов, начиная с ужасного Фиранзота и заканчивая самым незначительным эльфом, которых придворный колдун мог призвать к себе на службу.
Любой, глядя на Диризонга, задался бы вопросом – зачем тому призывать эльфа. Сам колдун был маленьким щекастым человеком (маленьким для лорскийца) с седыми волосами, обрамлявшими его круглую физиономию. Когда Диризонг проходил зомпур-процедуру, он по беспечности забыл в списке того, что хотел бы оставить навеки молодым, упомянуть волосы. Это упущение вызывало шквал насмешек со стороны его собратьев колдунов.
В данный момент Диризонг Тааш планировал выпить столько вина, чтобы не потерять способность вытащить свое полное тело из кресла, добраться до столовой и разделить ужин со своим помощником Жамелом Сихом. Недоброжелателей у Диризонга было предостаточно, и еду из предосторожности подавали четыре его сына, а Жамел, по тем же причинам, первым снимал пробу. После того как они опустошат еще несколько кувшинов вина, Диризонг планировал выбрать трех из своих прелестных наложниц и отправиться в постель. Безобидная программа – любой скажет. Диризонг даже решил, каких именно красавиц он возьмет с собой сегодня, но еще не определился с вопросом очередности.
И в этот момент в дверь постучали и раздался пронзительный голос самого наглого пажа короля Вуара:
– Господин колдун, король желает видеть тебя немедленно!
– Зачем? – проворчал Диризонг.
– А я знаю, куда улетают аисты зимой? Мне известны секреты зомби из Седо? Нашептал ли мне северный ветер, что лежит за стенами Рифая?
– Ладно, ладно. – Диризонг зевнул, поднялся и потопал в тронный зал.
Временами он оглядывался, ему не нравилось идти по дворцовым коридорам без Жамела, который всегда прикрывал его спину от удара кинжала.
Лампа над троном освещала лысую башку Вуара, который смотрел на колдуна из-под кустистых бровей. Король восседал на троне в зале аудиенций, над головой у него висел охотничий рог великого Зинаха, его отца.
На троне пониже сидела наложница-фаворитка Илепро из Лотора – коренастая, коротконогая лотрийка средних лет, волосатая и зубастая. И что только в ней нашел король… Возможно, к середине жизни он пресытился красотой и находил пикантность в ее противоположности. А может быть, после того, как Верховный Правитель Лотора Конесп практически силой всучил ему свою сестру, овдовевшую после случайной гибели ее мужа на охоте, монарх действительно влюбился.
Но возможно также, что за всеми этими странными событиями стоял колдун-жрец Лотора. Чтобы вынудить короля Вуара сделать своим наследником маленького сына Илепро, рожденного от ее лоторийского мужа, требовалось колдовство или еще что-нибудь посильнее. А судя по слухам, Вуар сделал именно это. Диризонг порадовался, что малыша не было в зале, правда, в ногах Илепро сидел квартет укутанных в бесконечные меха лотриек.
Диризонг подозревал, что происходит что-то непонятное, причем из разряда того, что, став понятным, вряд ли ему понравится. Несмотря на мирные отношения между Лотором и Лорском, колдун сомневался, что лотрийцы могут забыть опустошительный набег лорскийцев, которым король Зинах ответил на их вторжения.
После того, как он пал ниц, Диризонг Тааш заметил кое-что, на что поначалу не обратил внимания, а именно – на маленьком столике напротив трона, где обычно стояла ваза с цветами, сейчас располагалось серебряное блюдо, а на блюде голова министра торговли, с тем тупым и бессмысленным выражением на лице, какое обычно приобретают головы, отделенные от туловища.
Очевидно, король Вуар пребывал не в самом хорошем настроении.
– Слушаю тебя, о король! – Диризонг Тааш нервно поглядывал то на короля, то на голову министра.
– Слушай же, мастер, – сказал король, – у моей наложницы Илепро, которую, надеюсь, ты знаешь, возникло желание, исполнить которое можешь только ты.
– В самом деле, Ваше Величество?
Диризонг неправильно истолковал услышанное и выпучил глаза, как самец жабы весной. Во-первых, всем было известно, что король не имеет обычая делиться своими женщинами, а во-вторых – Диризонг меньше всего хотел, чтобы король выбрал для него из своего гарема Илепро.
Король продолжал:
– Она желает получить драгоценный камень – третий глаз статуи богини Тандилы. Ты знаешь этот храм в Лоторе?
– Да, сир. – Хотя Диризонг удерживал на лице подобострастную улыбку, сердце его ушло в пятки. Это пахло развлечением похлеще, чем интимная близость с Илепро.
– Этот бестактный наглец, – сказал Вуар, указывая на голову министра торговли, – услышав, какую задачу я перед ним ставлю, заявил, что камень нельзя купить, ну я и приказал укоротить его. Теперь я сожалею об этом поспешном действии, так как в результате выяснилось, что он был прав. И, следовательно, остается одно – украсть камень.
– Д-да, сир.
Король опустил длинный подбородок на кулак, его агатовые глаза смотрели вдаль. Кольцо на пальце короля мерцало в свете лампы. Кольцо было сделано из сердцевины упавшей звезды и обладало такой силой, что даже колдуны Лотора не могли причинить вред его владельцу.
Король продолжил:
– Мы можем либо открыто завладеть им, что означает войну, либо украсть его. А я, хоть и собираюсь выполнить прихоть Илепро, с лотрийцами воевать не хочу. Пока это нецелесообразно. Таким образом, ты отправишься в Лотор и добудешь этот камень.
– Да, конечно, сир, – сказал Диризонг с воодушевлением, которое было, мягко говоря, натужным. Любая мысль о том, чтобы попробовать возразить, мгновенно исчезала, стоило только взглянуть на невезучего министра на серебряном блюде.
– Естественно, – дружелюбно сказал Вуар, – если ты считаешь, что твоих сил недостаточно, я уверен, что король Жиска одолжит мне своего колдуна тебе в помощь…
– Никогда, сир! – воскликнул Диризонг и вскочил в полный рост. – Этот головотяп будет не помощником, а камнем на моей шее!
Неизвестно почему, но Диризонгу показалось, что улыбка короля Вуара была похожа на волчий оскал.
– Так тому и быть.
Вернувшись в свои апартаменты, Диризонг Тааш позвонил своему помощнику. После третьего звонка в комнату вошел Жамел Сих. Он небрежно размахивал большим бронзовым мечом, держа его за головку рукояти.
– Когда-нибудь, – сказал Диризонг, – демонстрируя эти свои фокусы, ты отрубишь конечность какому-нибудь бедняге, и я надеюсь только на то, что это будешь ты сам. Завтра уезжаем на задание.
Жамел Сих перехватил меч за рукоять и улыбнулся своему господину:
– Отлично! Куда?
Диризонг просветил своего помощника.
– Еще лучше! Действие! Захватывающе! – Жамел рассек мечом воздух. – С тех пор как ты наложил заклинание на мать королевы, мы сидим в своих апартаментах, как белощекие казарки на шесте, и ничего не делаем, чтобы заслужить милость короля Вуара.
– А что здесь плохого? Я никому не досаждаю, никто не досаждает мне. А теперь, когда зима на подходе, мы должны отправиться на окраину каменистого Лотора, чтобы вытащить из статуи какую-то никчемную безделушку, которую приспичило заиметь глупой королевской фаворитке.
– Интересно почему, – сказал Жамел. – Раз уж она урожденная лотрийка, то должна бы оберегать религиозный символ своей земли, а не воровать его, чтобы прибавить к своим украшениям.
– Никогда не угадаешь. Наши-то женщины непредсказуемы, а уж лотрийки… Так что давай продумаем маршрут и снаряжение.
В ту ночь Диризонг взял к себе в постель только одну наложницу.
Они поехали на восток в плодородный Жиск на берегу Тритонского моря и в городе Бинкаре отыскали друга Диризонга гранильщика Гошапа Тажа, который поделился с ними бесценной информацией.
– Третий глаз богини Тандилы, – рассказывал Гошап Таж, – это драгоценный камень размером с небольшой кулак. Он не огранен и имеет форму яйца темно-пурпурного цвета. Если смотреть на камень с одного конца, то от него исходят лучи, как от сапфира, но в количестве семи, а не шести. Он заменяет зрачок в центральном глазу статуи Тандилы, удерживаемый на месте свинцовыми зубцами. Что касается остального – жрецы наняли стражей для своего сокровища, о них я не знаю ничего, кроме того, что оба они свирепы и опасны. За последние пять столетий было предпринято двадцать три попытки стянуть камень, все они заканчивались фатально для воров. Когда я в последний раз видел тело вора…
Пока Гошап описывал, каким образом поступили с вором-неудачником, Жамел извергал из себя рвоту, а Диризонг смотрел в свой бокал с вином с таким выражением, будто там плавала какая-нибудь многоножка, хотя они с Жамелом, без сомнения, были не самыми мягкосердечными людьми в то жестокое время.
– Свойства камня?
– Впечатляющие, хотя, возможно, преувеличены, так как известны только по слухам. Это самый мощный в мире антидемоник. Он может даже противостоять самому ужасному Тр'лэнгу, а это самый могучий из демонов.
– Этот камень сильнее кольца короля Вуара из звездного металла?
– Гораздо. Как бы там ни было, на правах старого друга позволь дать тебе совет – смени имя и наймись на службу к какому-нибудь менее требовательному господину. Нет никакого смысла искать способ раздобыть этот «глаз».
Диризонг Тааш провел рукой по своим седым шелковистым волосам и бороде:
– Ты прав. Он постоянно травмирует меня своими грубыми сомнениями в моей компетентности, но расстаться с роскошью, которая меня окружает, не так уж просто. Где еще мне предоставят по первой просьбе бесценные книги и восхитительных женщин? Нет, если бы не эти его периодически накатывающие капризы, Вуар действительно был бы очень хорошим хозяином.
– О чем я и говорю. Откуда тебе знать, не повернутся ли его капризы когда-нибудь против тебя?
– Я и не знаю. Временами думаю, что гораздо легче было бы служить королю варваров. Варвары с их привычками и ритуалами более предсказуемы.
– Так почему тебе не бежать? За Тритонским морем лежат земли роскошного Торратсиша, в этих краях человек с твоими качествами быстро поднимется до…
– Забудь об этом, – сказал Диризонг. – У короля Вуара останутся заложники – мое незначительное семейство: четырнадцать наложниц, двенадцать сыновей, девять дочерей и несколько визжащих внуков. И ради них я должен выполнить приказ короля, хотя бы Западное море поглотило весь Пусаад, как предсказано в пророчествах.
Гошап пожал плечами:
– Дело твое. Только не говори, что ты из этих неуклюжих середнячков, слишком толстых и низеньких, чтобы когда-нибудь стать настоящими меченосцами, не говори, что не можешь достичь колдовских высот, потому что не отказываешься от удовольствий твоего зенана. [81]81
Зенан – zenana ( англ. – инд.) – женская половина в доме. (Прим. ред.)
[Закрыть]
– Благодарю тебя, добрый Гошап, – сказал Диризонг, потягивая молодое вино. – Но, как бы там ни было, я живу не для того, чтобы достичь высокого положения в каком-нибудь полку аскетов с суровой дисциплиной, а для того, чтобы радоваться жизни. А сейчас назови мне надежного аптекаря, у которого я могу приобрести сир-порошок высшей пробы и очистки.
– Дуалор тебе поможет. Какое обличье вы намерены для себя выбрать?
– Я думаю, мы отправимся в путь под видом торговцев из Парска. Если услышишь о такой парочке, с приключениями пересекающей Лотор, не удивляйся.
Диризонг приобрел свой сир-порошок за несколько плиток золота с печатью короля Вуара, и они с Жамелом вернулись на постоялый двор. Там колдун нарисовал свои пентаграммы, рассыпал порошок и произнес Заклинание Девяти Муз. По окончании процедуры Диризонг и Жамел без сил растянулись на полу. Они превратились в пару смуглых горбоносых парней с кольцами в ушах, в развевающихся парскских одеждах.
Восстановив силы, они двинулись дальше. Колдун с помощником пересекли пустыню Решейп, не страдая особенно ни от жажды, ни от ядовитых насекомых, ни от духов пустоты. Проехали через лес Антро, и на них не пытались напасть ни разбойники, ни саблезубые кошки, ни ведьмы Антро. Наконец, они перевалили через лысые холмы Лотора.
Когда они остановились на ночлег, Диризонг сказал:
– По моим расчетам и судя по тому, что говорили нам путники, до храма остался один день пути. Следовательно, пришло время выяснить – сможем ли мы выполнить задание с помощью кое-кого, а не нашей уязвимой оболочки. – С этими словами он принялся рисовать на земле пентаграммы.
– Ты хочешь сказать, что собираешься вызвать Фиранзота? – спросил Жамел Сих.
– Именно.
Жамела передернуло.
– Когда-нибудь ты оставишь открытым угол пентаграммы, и тогда нам конец.
– Это точно. Но покушаться на третий глаз богини с инструментом послабее – гарантированный пропуск на тот свет. Так что успокойся и приступим.
– По мне так нет ничего рискованнее, чем общение с Фиранзотом, разве за исключением самого Тр'лэнга, – пробормотал Жамел, но подчинился.
Они прошли через заклятье Бртонга, которое реконструировал Диризонг Тааш по «Избранному» Лонтанга, и за границами главной пентаграммы возник темный силуэт Фиранзота, слегка подрагивающий. Диризонг почувствовал, как тепло его тела поглощается холодом, исходящим от духа, и возрастающее давление, которое порождало присутствие этого существа. Жамел Сих, несмотря на всю его внушительную мускулатуру, съежился.
– Что нужно? – почти беззвучно прошептал Фиранзот.
Диризонг собрался с силами и ответил:
– Ты украдешь драгоценный камень из среднего глаза статуи богини Тандилы в ближайшем храме и передашь его мне.
– Этого я не могу сделать.
– Почему?
– Во-первых – потому, что жрецы Тандилы провели вокруг своего храма линию такой силы, что никакие послания, никакие подобия, никакие духи, включая великого Тр'лэнга, не могут ее пересечь. Во-вторых – потому, что и сам глаз окружен гибельной аурой, из-за которой ни я, ни мне подобные, ни даже сам Тр'лэнг не можем добраться до него. Могу я теперь вернуться в свое измерение?
– Уходи, уходи, уходи… Что ж, Жамел, похоже, нам самим придется решить эту малоприятную задачу.
На следующий день они снова двинулись в путь. Холмы превратились в суровые, неприступные горы, а дорога в узенькую тропку, извивающуюся между отвесными скалами. Лошадям, больше привыкшим к просторным равнинам Лорска, по которым мирно бродят стада бизонов, не нравилось изменение рельефа местности. Они шарахались от острых уступов, обдирая о камни ноги наездников.
Лучи солнца едва проникали в эти ущелья из черного камня, темнеть там начинало сразу после полудня. Потом небо заволокли облака, и скалы заблестели от холодного тумана. Тропа привела к подвесному мосту. Лошади заартачились.
– Я их не виню, – сказал, спешиваясь, Диризонг Тааш. – Клянусь раскаленными клыками Вража, только воспоминание о самой прелестной моей наложнице придает мне мужество ступить на этот мост!
Они выстроили лошадей в линию. Диризонг тащил первую, Жамел молотил по крупу последнюю, и лошади неохотно подчинились. Колдун только один раз глянул вниз на бурлящий водный поток далеко внизу и решил больше этого не делать. Подошвы сапог и копыта лошадей гулко стучали по дощатому настилу, им вторило отраженное от отвесных скал эхо, ветер перебирал канаты, на которые был подвешен мост, словно это были струны гигантской арфы.
На противоположной стороне ущелья дорога продолжала уходить вверх. Колдун и его помощник встретили двух путников – мужчину и женщину верхом на лошадях. Им пришлось отъехать назад за поворот, чтобы разминуться с Диризонгом и Жамелом. Путники ехали, с мрачным видом уставившись в землю, и в ответ на жизнерадостное приветствие колдуна пробормотали что-то нечленораздельное.
Дорога резко свернула в глубокую расселину в скале, цокот копыт, усиленный эхом, зазвучал в три раза громче натурального, а дорогу едва можно было различить в темноте. Дно расселины постепенно поднималось все выше, и вскоре Диризонг и Жамел выехали на плоскогорье, поросшее редкими карликовыми деревьями и усыпанное грудами камней. Неровная дорога петляла между камнями и наконец привела к ступеням, которые, в свою очередь, вели к Храму Тандилы. Путники могли видеть лишь нижнюю часть этого храма, обладавшего дурной славой, верхняя же была скрыта облаками. Их взорам открывались лишь блестящие черные камни, уходящие к острым вершинам.
Диризонг припомнил скверные свойства характера, приписываемые богине, и еще более отвратительные привычки ее жрецов. Говорили, например, что культ Тандилы, без сомнения одной из самых зловещих фигур в пусадианском пантеоне, предписывает слепо следовать ритуалам, связанным с демоном Тр'лэнгом, который в давние времена сам был богом. Это было еще до того, как толпы лорскийцев, изгнанные со своих земель хоскириками, перебрались через Тритонское море в Пусаад и зловещие времена пошли на убыль.
Диризонг Тааш успокаивал себя мыслью о том, что и боги, и демоны обычно не так ужасны, как жрецы с их низменными мотивами и выгодами. К тому же дикие истории о нраве жрецов на поверку чаще всего оказывались если не вымыслом, то преувеличением. Хотя колдун не был склонен к иллюзиям, но за неимением лучшего ничего другого не оставалось.
Диризонг Тааш остановил коня перед наполовину ушедшим в облака храмом и спешился. Потом они с Жамелом утяжелили поводья камнями, чтобы лошади не разбрелись.
– Мастер! – закричал Жамел, когда они начали подниматься по ступеням.
– Что такое?
– Посмотри на нас!
Диризонг посмотрел. Они больше не были похожи на торговцев из Парска, они снова были придворным колдуном короля Вуара и его помощником, выставленными на всеобщее обозрение. Должно быть, они переступили черту, о которой их предупреждал Фиранзот. Диризонг быстро глянул на вход в храм. По обе стороны от дверей виднелись две слабо освещенные фигуры стражей. Колдун различил блеск отполированной бронзы. Если эти привратники и заметили перемены, происшедшие с посетителями храма, но виду они не подали.
