Текст книги "Реально смешное фэнтези"
Автор книги: Майк Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц)
Перед ним возвышался целый курган золота. Не гора и даже не приличных размеров холм. Но и то, что предстало его взору, тоже было неплохо – чистое сверкающее золото, озарившее своим светом мрачную долину.
Кедригерн опустил медальон под рубашку и устало потер глаза: отверстие истины всегда требовало напряжения. Когда он снова взглянул на курган, тот по-прежнему выглядел как раздавленный труп гигантского ежа. Волшебник повернулся как раз вовремя, чтобы уловить отблеск серебра в руке Бурока. Варвар мгновенно отвел блестящий предмет от глаз и запрятал серебряную вещицу под меховыми одеждами. Кедригерн догадался, что это, и похолодел.
– Как ты узнал о золотой горе, Бурок? – спросил волшебник как бы между прочим.
– Человек говорить Бурок.
– Несомненно, добровольно и с радостью. Этот человек дал тебе что-нибудь?
Варвар ответил не сразу:
– Колдовать. Бурок делить золото.
– Нам некуда спешить, Бурок. Ты что-нибудь взял у этого доброго человека?
– Колдовать! – настойчиво повторил Бурок.
– Подожди, я не хочу золота. Я хочу серебряный медальон, который висит на твоей мерзкой шее. Ты забрал его у нашего брата волшебника.
Варвар залез было под рубаху, но помедлил и вытащил руку.
– Волшебник давать Бурок. Мой.
– Ни один волшебник не отдаст медальон. Ты напал, когда он истратил всю свою силу, и убил его. Так ты и нашел золотую гору. Но ты не знаешь, как преодолеть заклинание, и никогда не узнаешь. – Кедригерн скрестил руки и презрительно посмотрел на сидящего верхом варвара. – Поэтому ты, огромная немытая куча глупой хвастливой плоти, можешь смотреть сколько хочешь, пока бьется твое жадное сердце, но не видать тебе золота вовек.
С яростным рычанием Бурок спрыгнул на землю, ловким отработанным движением выхватил длинный изогнутый клинок и замахнулся на волшебника. Тот не шелохнулся. Клинок ухнул вниз и отскочил со звуком треснувшего хрусталя. Сверкающие кусочки стали закружились в воздухе, а Бурок взвыл и стиснул руки от боли.
Кедригерн молча пошевелил губами и простер руки вперед. С громким криком он пустил в разъяренного варвара испепеляющий разряд. Разряд выстрелил и превратился в сноп света, и теперь настала очередь волшебника стенать и дуть себе на руки. Боль от обратного действия магии была сильна, но еще сильнее был шок от понимания того, что сила, защищающая его от Бурока, точно так же защищает и Бурока от него.
Медальон выполнял две задачи: во-первых, подтверждал принадлежность к братству волшебников, а во-вторых, защищал того, кто его носит, от неприятельской магии. И служил он только своему хозяину.
Они не спускали друг с друга глаз: Кедригерн стоял на месте, а Бурок настороженно ходил вокруг. Каждый из них страстно желал нанести удар, но они еще не оправились от того, что случилось, и выжидали. Бурок, рыча, как голодная собака, вырвал из грязи под ногами заостренный камень размером с горшок, высоко поднял над головой и швырнул прямо в грудь волшебнику. Булыжник раскололся на кусочки, превратился в гравий и осыпался каменным дождем.
– Бесполезно, Бурок. Ты не можешь навредить мне.
Варвар, пыхтя от злобы и напряжения, уставился на волшебника остекленевшими глазами и замер в яростной попытке переварить услышанное. Через некоторое время свирепая ухмылка появилась на его лице.
– Бурок не вредить волшебник. Волшебник не вредить Бурок. Не мочь вредить.
– Я что-нибудь придумаю.
– Волшебник не вредить Бурок! – повторил варвар с ликованием в голосе.
– Не радуйся. Тебе же будет хуже.
С ошеломляющей скоростью Бурок развернулся и подскочил к Принцессе. Одной своей лапищей он сжал ее запястье, а другой схватил за волосы.
– Бурок вредить леди! – прорычал он. – Волшебник не вредить Бурок, а Бурок вредить леди!
У Кедригерна похолодело в животе при виде Принцессы в руках Бурока. В отчаянной попытке волшебник направил импульс в маленькую голову варвара. Отскочивший разряд чуть не сбил Кедригерна с ног, и сквозь завесу боли он услышал хохот Бурока. Крик Принцессы привел его в чувство.
– Я ничего не могу поделать, Принцесса! – воскликнул он. – Его защищает медальон, так же как и меня. Я беспомощен!
Принцесса перевела на него испуганные глаза. Бурок грубо развернул ее голову, лицом к своему безобразному лицу.
Оставалось последнее средство. Магия волшебника была бессильна против варвара, но могла действовать на Принцессу. Второе заклинание на изменение формы тела довольно опасно, но все же лучше, чем страдания и муки от рук Бурока. Волшебник не сомневался, она поймет.
– Не бойся, Принцесса. Еще не все потеряно.
Кивая в подтверждение своих слов, Кедригерн стал произносить нужное заклинание. Он торопился, глядя на бесполезные попытки Принцессы вырваться из лап Бурока.
Варвар прижал красавицу к себе. Она немедленно впилась ногтями ему в лицо. Бурок с силой отвел руки пленницы и со смехом поднял ее над землей. Она вцепилась в его одежду. Принцесса дралась и царапалась, и вдруг в воздух взметнулся сверкающий медальон.
Кедригерн бросил свои заклинания, рванулся вперед и поймал его на лету. Волшебник издевательски помахал медальоном на порванной цепочке, а потом повесил его себе на шею и громко засмеялся:
– Давай, Бурок! Взять!
Варвар медлить не стал. Он отшвырнул Принцессу в сторону и кинулся на волшебника, пытаясь сорвать медальон. Кедригерн поднял руку, и Бурок застыл на полпути, а затем с громким стуком шлепнулся в грязь, подняв тучи брызг. Он затвердел, как камень.
Кедригерн подбежал к Принцессе, поднял ее и крепко прижал к себе. Он шептал нежные слова утешения, пока она не перестала дрожать. Красавица едва могла идти, и волшебник практически понес ее к лошади. Он вытащил из седельной сумы толстый плащ и накинул Принцессе на плечи.
– Ты храбрая женщина, Принцесса. И гораздо сообразительнее нас. Бурок так и не догадался, что ты задумала, – восхищенно заметил волшебник.
– Ква-а? – робко спросила Принцесса.
Кедригерн посмотрел на Бурока. Очертания его стирались, тело приобретало серый цвет – заклинание на окаменение делало свое дело. Скоро на месте Мясника Мира Божьего будет лежать огромная глыба необычной конфигурации, и ничего больше. Конечно, набеги варваров это не остановит, но Бурок уже принимать участие в них не будет.
– Быстро и безболезненно, – сказал Кедригерн. – Он заслуживает гораздо худшего, но в такой ситуации мне нужно было что-нибудь быстрое и надежное. Для более подходящего наказания потребовалось бы время, а у нас его не было. – На земле что-то сверкнуло. Волшебник нагнулся и поднял золотой обруч. Он вытер с него грязь и надел украшение на голову Принцессе. – Мы унесем отсюда столько же золота, сколько и принесли, если ты не возражаешь.
– Ква-а, – решительно согласилась Принцесса.
– Я знал, что ты согласишься. – Волшебник махнул в сторону ощетинившегося могильного холма. – Дорога нам теперь известна, а в ближайшее время вряд ли кому-нибудь удастся найти и вывезти это золото. Мне нужно время, чтобы все обдумать.
Кедригерн подсадил Принцессу в седло, а сам взобрался на лошадь Бурока. Бок о бок они двинулись назад. Сначала волшебник молчал, занятый своими мыслями, но когда заметил недоумевающий взгляд спутницы, объяснил, в чем дело.
– Лучше сказать тебе сейчас, Принцесса, – вздохнул он. – Эта гора золота, вероятно, почти ничего не стоит. Ну, может, и стоит немного. Пока еще. Но к тому времени, когда мы раздобудем повозки, преодолеем заклинание, причем весьма могущественное заклинание, и доставим золото надежному покупателю, несомненно, будет уже поздно. Понимаешь, все дело в алхимиках. Они мошенники и шарлатаны. Это орава мнимых волшебников, извергающих потоки умных терминов. Я все знаю. Но они постоянно работают, и их так много… – снова вздохнул волшебник и печально покачал головой. – Они обязательно добьются своего. А как только они превратят свинец в золото, наша гора обесценится. Потому что они превратят в золото весь свинец на Земле. Оно будет повсюду.
Пытаясь утешить волшебника, Принцесса взяла его за руку. Кедригерн отважно улыбнулся, но притвориться, что все хорошо, не смог. Дважды за этот день Принцесса слышала, как он бормочет «Весь свинец в золото», вздыхает и молчит. Ночью он произнес эту фразу во сне и заскрежетал зубами.
Весь следующий день Кедригерн молчал. Утром третьего дня он сказал:
– Не то чтобы я его искал. Богатство само пришло ко мне в руки, и его отобрали, даже не дав нам шанса… Это несправедливо, Принцесса!
Какое-то время он грустил, но потом переключился на более важное дело: стал составлять распоряжения для Спота. Кедригерн хотел, чтобы к их возвращению дом был убран и обед приготовлен, поэтому ему пришлось сосредоточиться. Инструкции для Спота требовали абсолютной точности. Все должно быть расписано – и никакой инициативы. Если просто приказать ему приготовить обед, можно обнаружить на своей тарелке кучку дохлых кротов.
Путники вышли наконец на тропу, ведущую к вершине Молчаливый Гром. Кедригерн вел лошадь под уздцы и уныло смотрел себе под ноги. И вдруг он испустил восторженный крик, захлопал в ладоши и завопил от радости. Принцесса не смогла устоять, видя такое веселье, и тоже засмеялась, хотя в глазах у нее стоял немой вопрос.
– Я нашел ответ, Принцесса! Мы победим алхимиков их же методом! – сиял от счастья волшебник. – Когда они превратят весь свинец в золото, свинец станет большой редкостью. Поэтому, – Кедригерн перестал смеяться, хлопать в ладоши и приплясывать на тропинке, – мы превратим золотую гору в свинцовую! Гениальная идея. Гениальная! Ты согласна, любовь моя?
– Ква-а, – ответила Принцесса.
Джулия С. Мандала
Один долгий день в Аду
Джулия Мандала (Julia S. Mandala), юрист по образованию, начала профессиональную писательскую карьеру в 1993 году, когда журнал «Марион Циммер Брэдли»(Marion Zimmer Bradley) опубликовал ее первый рассказ. В рассказе «Адвокат Дракулы»(Dracular's Lawyer, 1995) Джулия опирается на собственный опыт юридической работы. «Один долгий день в Аду»(A Slow Day in Hell) раскрывает анархическую сторону личности писательницы.
Сатана, Князь Тьмы и Повелитель Зла, прихлебывал ледяной коктейль «Маргарита» и разглядывал из окна своего охлаждаемого кондиционером офиса стонущие массы грешников, которые корчились внизу, в огнедышащей преисподней. Не то чтобы ему мешала жара… И «Маргариту» он не слишком любил. Ему больше нравилось старое доброе «Шардоне», но никакой другой напиток не пробуждал у грешников такого терзающего отчаяния, как обжигающе студеный коктейль. Долгими скучными днями ему приходилось прибегать к этим незначительным пыткам, пока на горизонте не появлялось что-нибудь поинтереснее.
Послышалось визжащее царапанье когтей по двери. Сатана отвернулся от своих подопечных и крикнул: – Входи, Меф!
Никому, кроме Мефистофеля, не удавался этот неподражаемый скрежет, от которого мурашки бежали по коже волосы вставали дыбом и сердце выпрыгивало из груди.
Мефистофель, Величайший из Демонов и Левая Рука Сатаны, втащил низкорослого пухленького чертенка, который съежился от страха и ужаса, подобающих ситуации и льстящих самолюбию Повелителя.
– Я привел Сирила, о Первичное Зло! – произнес Мефистофель и подмигнул Сатане поверх головы черта.
– Хорошо, можешь идти.
От перспективы оказаться наедине с Повелителем Зла лицо Сирила исказила паника.
Мефистофель с жалостью посмотрел на него.
– Ладно, – вздохнул Величайший из Демонов и вышел, оставляя черта перед лицом судьбы.
Сатана ждал, не сводя с крошечного чертика огненно-жгучих глаз. Сирила затрясло еще сильнее. Он заревел, пуская слюни, и принялся, ломая когти, отчаянно раздирать свою жесткую шкуру. Сатана по-прежнему молчал, продолжая буравить Сирила пронзительным взглядом. В конце концов черт не выдержал.
– Ну пожа-а-алуйста, ваша милость, простите мою опло-о-ошность, – взвыл Сирил и рухнул на пол, сотрясаясь от дрожи. – Откуда мне было знать, что он любит, когда его бьют?
– В его досье четко указывалось на склонность к мазохизму. Ты что, с ним не ознакомился?
– Я думал, это значит, что он ходил в католическую церковь, – всхлипнул Сирил.
Князь Тьмы презрительно взмахнул рукой:
– Приговариваю тебя к общей яме в Аду.
– Не-е-ет! Только не это! Вы же знаете, что грешники делают с осужденными чертями.
– Наверное, такие же мерзкие, отвратительные, порочные штучки, какие и ты проделывал с ними, – равнодушно ответил Сатана.
– Пожалуйста, о Первичное Зло, дайте Сирилу еще один шанс, – взмолился черт. – Сирил способен на зло. Сирил может вызывать громадные несчастья. Да-а, может!
Сатана презирал тех, кто говорит о себе в третьем лице, поэтому испытывал сильное желание отправить Сирила в Ад и покончить с этим. Но… день был таким скучным.
– Ладно. Есть у меня одно непростое дельце. К нам поступила новенькая, и, если ты ее одолеешь, она отправится в Ад вместо тебя.
– Благодарю! Благодарю! – Сирил вцепился в рукав Сатаны и принялся целовать его в знак признательности.
Сатану этот жест нисколько не тронул. На дорогой ткани остались пятна от слюны черта.
– Ну давай, иди! – И Сатана стряхнул Сирила с такой силой, что тот с грохотом врезался в дверь и пробил ее насквозь, оставив за собой лишь отверстие, повторяющее его очертания.
– Простите! – донесся из-за двери голос Сирила.
Куда же я вляпался, подумал чертик, ковыляя на своих ногах-обрубках по пыльной, изрезанной колеями дороге. А ведь дорога не обязательно должна быть пыльной. Совсем не обязательно. Ад такой, каким его видят живущие здесь черти и демоны. Но в этом-то и вся проблема. Никто не сомневался в том, что Сирил добросовестно относится к своей работе. Как и все в Аду, он испытывал наслаждение, причиняя боль и навлекая несчастья. Но в конце концов даже Сирил уразумел: ему не хватает пылкости воображения и горячности убеждения.
– На этот раз я им покажу! – поклялся он, проталкивая пластиковую карту в сканер замка секретного доступа, который открывал ворота в помещение предварительного содержания. – Я заставлю эту несчастную женщину визжать и выть от отчаяния.
Вот только как?
На папке, которую выдал ему скучающий дежурный, значилось: «Марджори Морнингтон». Сирил просмотрел материалы – ничего особенного. Домохозяйка. Погибла при пожаре. Оптимистка… Странно, зачем они это упомянули? Близорукость и прочие физические недостатки после смерти исчезают.
Сирил открыл дверь помещения предварительного содержания. На пластиковой скамье, выпрямив спину и скрестив ноги, сидела Марджори Морнингтон. По виду – типичная мать семейства средних лет: безукоризненно уложенные волосы, выкрашенные в неестественный темно-коричневый цвет; скрадывающее полноту ярко-синее домашнее платье в веселеньких желтых ромашках; голубые махровые шлепанцы, под цвет глаз. Сирил потер руки и облизнул потрескавшиеся губы. Легкая добыча.
– Морнингтон! – рявкнул черт, хотя, кроме них двоих, в комнате никого не было.
Марджори помахала рукой и улыбнулась:
– Я здесь!
Сирил пронзил ее своим самым зловещим взглядом:
– Я Сирил, худший из твоих кошмаров.
– Какой же вы милый малыш! – И она провела по последнему пучку волос, торчавшему в центре лба Сирила. – Это Ад? – Не дожидаясь ответа или каких-нибудь указаний, она вышла из приемной в собственно Ад. – Как же здесь приятно и тепло. Терпеть не могу холод. Зимой я постоянно просила Боба (это мой муж) прибавить отопления, а он не обращал на меня внимания и только жаловался, сколько приходится платить за газ. – Она с удовольствием потянулась и вздохнула. – Поэтому-то я сюда и угодила.
Марджори хихикнула. Не так страшно и омерзительно, как хихикают черти, а славно и невинно, как набедокуривший ребенок, которого журят снисходительные родители.
– Эта зима была особенно холодной, и в конце февраля мое терпение лопнуло. Я в последний раз попросила Боба прибавить тепла. Я так ему сказала: «Боб, в последний раз прошу, поверни этот чертов регулятор». Я решила, он поймет, что мне не до шуток, если дело дошло до бранных слов. Но он продолжал читать газету и только заметил: «Рад, что этот раз последний». Ну что ж, он уже не так радовался, когда я задула огонь в газовой горелке, выждала несколько минут и чиркнула спичкой. – Она снова вздохнула. – Пламя было таким теплым, таким красивым!
Сирил почесал голову и слишком поздно вспомнил, что от прикосновения когтей его кожа лезет клочьями. Да, дельце оказалось не таким уж простым. В идеале Ад для нее должен быть холоднее, чем Антарктика глубокой зимой. Но холодных дней в Аду не случалось так давно, к тому же Сирил не имел ни малейшего представления, как вызвать даже один такой день, не говоря уже о вечности.
Он напряг свою единственную извилину. Что может ненавидеть приятная дама средних лет? Бесовская улыбка появилась на его бесовской физиономии.
– Пойдем со мной, – произнес он приторным голоском. – У меня есть местечко, где тебе очень понравится.
Пока они блуждали по коридорам Ада, женщина болтала без умолку. Наконец Сирил нашел нужную дверь. Он стремительно распахнул ее и впился взглядом в Марджори, чтобы насладиться выражением ужаса на ее лице.
– О-о-о! – заверещала она. Но вместо того чтобы сморщиться от отвращения, Марджори просияла от удовольствия. – Чудные мохнатенькие мышки!
– Это крысы!
– Да, точно. – Она села на корточки и протянула руку к одному из грызунов. – Иди сюда, дружочек. Не бойся.
К изумлению Сирила, зверек не отгрыз ей палец. Он осторожно обнюхал женщину, а потом, как котенок, стал тыкаться носом ей в руку. Воркуя и улыбаясь, Марджори гладила крысиную шкурку. – Отец всегда говорил, что я могу приручить кого угодно. Эти ребятки напомнили мне летучих мышей, которые были у меня в детстве. Они жили в сарае и…
– Вон отсюда! – приказал Сирил.
– Но мне показалось, вы сказали…
– Вон!
Марджори в последний раз погладила зверька, неохотно встала и пошла за чертом. Мозг Сирила закипел. Вариант с крысами не прошел. Что теперь? Внезапно у него мелькнула отличная идея.
Так, ты говорила, что не перевариваешь холод, – заботливо начал Сирил. – А что еще ты по-настоящему ненавидишь? Я спрашиваю, потому что не хотелось бы отправить тебя туда, где тебе не понравится.
– Ой, не сомневаюсь, мне подойдет любое место, какое бы вы ни выбрали.
– Ну давай же, – ластился Сирил, – наверняка есть что-нибудь неприятное.
– Ладно, – призналась Марджори, – я побаиваюсь высоты.
Ага! Сирил велел женщине следовать за ним. Он уверенно шагал по коридорам, не сомневаясь в скорой победе. Больше ему не грозят вечные муки Ада. Когда они добрались до места назначения, Сирил толкнул дверь и впихнул удивленную Марджори внутрь, где ее уже поджидали два демона. Пока один из них крепко держал гостью, второй застегнул ремни поверх желто-синего платья. Амортизирующие тросы зловеще повисли вдоль спины Марджори.
– Что это? – воскликнула она в испуге. Лицо женщины застыло от страха, когда она глянула вниз, за край платформы, где зияла, казалось, бездонная пропасть. – Сирил?.. – Она утратила дар речи от такого предательства.
На физиономиях демонов появилась демоническая ухмылка.
– Ты не забыл укоротить тросы? – спросил один. – Не хочется опять подчищать ошметки с пола.
– Упс! Забыл! – ответил второй и в ту же секунду грубо спихнул Марджори вниз.
Она кувыркнулась с платформы и полетела в темноту. Свернутые кольцами тросы стали стремительно разматываться.
– А-а-а-а… – растаял далеко внизу голос Марджори.
Спустя полчаса тросы размотались до конца, натянулись и через мгновение начали сматываться обратно. Сирил подошел поближе, предвкушая удовольствие от леденящих кровь криков Марджори на обратном пути. И он услышал ее голос. Он звучал сначала тихо, а потом все громче и громче. Но кровь его не заледенела, она просто перестала течь по жилам. Этого не может быть!
– Ух ты! – прокричала Марджори, подлетая обратно и заскакивая на платформу.
– Эй, ты, черт! – рявкнул один из демонов, пока второй сворачивал тросы. – Что ты себе думаешь! Приводишь к нам фанатку прыжков с «тарзанки».
– Но она сказала… – Сирил захлопнул рот, покуда не ляпнул чего-нибудь лишнего. Не стоит злить демонов, а то пожалеешь.
– У-ух! – выдохнула Марджори.
Демоны грубо сорвали с женщины ремни и вытолкали визитеров взашей. Марджори уперла руки в бока:
– Я должна была бы чертовски на вас разозлиться за то, как вы надо мной подшутили, но это сработало. Я теперь вообще не боюсь высоты. Спасибо! – Она наклонилась и крепко обняла Сирила.
Кровь вскипела в груди чертика. Отпрянув от Марджори, он схватил себя за чуб и принялся прыгать с ноги на ногу, каждый раз поднимаясь все выше и выше, пока наконец не начал отскакивать от потолка и стен.
– Надо же! – Марджори восторженно хлопала в ладони в такт прыжкам Сирила. – Какой чудный смешной танец. Научите меня? Я не хочу быть здесь белой вороной.
– Нет!
– Тогда я вас научу одному танцу. Тра-та-та-та-ра-ра, та-ра-та-ра-ра!
Пораженный Сирил с яростью наблюдал, как Марджори Морнингтон отплясывает диско, напевая безвкусную мелодию семидесятых.
– Давайте, Сирил. Что вы к полу приросли? Танцуем хастл! Тра-та-та-та-ра-ра, та-ра-та-ра-ра.
Бурля от негодования, Сирил вычеркнул «Волшебную страну буги» из списка пыток, которые можно применить к Марджори. В «Волшебной стране» грешники, как правило страстные любители рок-н-ролла или классической музыки, танцевали под нескончаемый поток песен в стиле диско, причем лучший ди-джей Ада так грамотно миксовал мелодии, что совершенно невозможно было понять, где кончается одна и начинается другая, поэтому никому и никогда не удавалось уйти с танцпола. В оглушающем ритме тонули вопли «Диско – отстой!» и зубовное скрежетание терзаемых душ, обреченных на вечное буги под шедевры в стиле Донны Саммер и «Би Джиз».
Марджори ввела в свой танец еще одно движение – «указующий перст», сам Траволта позавидовал бы!
– У-у! – завыл Сирил и снова дернул себя за волосы. Его глаза вылезли из орбит от ужаса, когда он увидел, что его последние волосинки остались в кулаке. Этого не может быть! – Какой ужас! Если бы ты была жива, я бы убил тебя!
– Расслабьтесь, Сирил! Тра-та-та-та-ра-ра-ра-ра… – Пышные бедра Марджори безукоризненно следовали ритму песенки.
– Прекрати танцевать!
– Хорошо. – Она перестала танцевать так же внезапно, как и начала. – Отлично повеселилась. Сто лет не танцевала. Боб был еще тот плясун, двигался как корова на льду. Знаете, голову даю на отсечение, там, в Раю, они не танцуют. Спасибо вам. Я рада, что попала сюда.
Из ушей черта повалил пар.
– Какой классный фокус, – восхитилась Марджори. – Интересно, а у меня получится?
Она зажмурила глаза. На ее лице было написано глубочайшее напряжение. Из ушей стали вытекать струйки пара. Потом струйки выросли в потоки. А потом пар превратился в пламя.
– К-как ты это делаешь?
Марджори открыла свои невинно-голубые глаза.
– Сама не знаю. Но такие приятные ощущения, правда?
У Сирила зародилось подозрение, что если запереть Марджори в темной пустой комнате, то она в два счета отыщет там кошку.
– Что теперь? – спросила Марджори. – Хотя, думаю, очень невежливо с моей стороны рассчитывать и дальше на вашу доброту. У вас небось и других забот хватает. Некогда водить меня по Аду и выбирать местечко получше.
– Ну что вы! – ответил Сирил, и в его голосе зазвенели истерические нотки, как будто разбилось стекло. – Это как раз моя работа – встречать гостей.
– Как старички в «Уолмарте» [16]16
«Уолмарт» – всемирно известная сеть магазинов. (Прим. ред.)
[Закрыть]– поняла Марджори. – Знаете, в Аду намного приятнее, чем уверяют баптисты там, внизу.
Сирил непроизвольно хихикнул. Это было не славное невинное хихиканье ребенка или страшное омерзительное хихиканье черта. Нет, это было хихиканье сумасшедшего. Так вы хихикаете, когда наконец до вас доходит шутка и вы понимаете, что пошутили жестоко и отвратительно, причем над вами лично.
Марджори просияла от удовольствия:
– Вот так-то лучше, Сирил. Вы начинаете расслабляться.
– Хи-хи-хи! Хо-хо-хо! – не переставал Сирил, раскачиваясь из стороны в сторону. Из уголков его рта свисала слюна, а из уголков глаз катились слезы.
Сирил все еще хихикал и хахакал, когда демоны потащили его на вечные мучения.
– Да! – сказала Марджори двум новым чертям, появившимся справа и слева от нее. – Такой странный парнишка!
Черти-охранники бросили на женщину сердитый взгляд и показали жестом, чтобы она шла между ними. Вскоре они уже стояли перед офисом Главного Босса. Новая дверь сверкала в огненном свете.
– Теперь ты узнаешь, что такое настоящий Ад! – прорычал один из чертей.
– Еще одна экскурсия? Вот здорово! Обожаю новые места. Боб сроду не любил выбираться из дому.
Черт фыркнул и постучал.
– Войдите! – ответил низкий голос.
Распахнув дверь, черти втолкнули Марджори внутрь и с грохотом захлопнули дверь у нее за спиной. Сатана, Князь Тьмы и Повелитель Зла, обратил к женщине свой пылающий взгляд.
– Да, миссис Морнингтон, непростым выдался ваш первый день в Аду.
Сатанинская ухмылка появилась на его лице, а лицо Марджори потеряло четкость и растеклось. Ее тело стало менять очертания и оплывать, пока не превратилось в тошнотворную массу колышущейся плоти. Постепенно месиво трансформировалось и оказалось Мефистофелем.
Сатана похлопал его по спине:
– Меф, ты гений. Всегда знаешь, как развлечь меня.
Мефистофель скромно склонил голову и смешал две «Маргариты». Удовлетворенно разглядывая сквозь зеркальное окно души грешников, страдающих от непереносимых мучений, они наконец узрели Сирила. Черт то истерически хихикал, то корчился в агонии, когда ему мстили те, над кем ему довелось поиздеваться в свое время. Сатана и его помощник ударили по рукам, и громогласный хохот Повелителя Зла накрыл необъятные просторы Ада.
– Ну разве не отличная работа!
