Текст книги "Реально смешное фэнтези"
Автор книги: Майк Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)
И он как можно скорее женился на Грумилле и основал компанию с ограниченной ответственностью «Барран. Поставщик угля», и дела у него пошли хорошо. Холодными зимними вечерами он старался подольше не приходить домой, чтобы потом жена выговорила ему все, что о нем думает, и, таким образом, у него в распоряжении всегда имелись значительные запасы угля, которые он предлагал по достойным ценам, стремясь удовлетворить все возраставший сезонный спрос.
Элиот Финтушел
Malocchio [74]74
Спад, порча ( ит.).
[Закрыть]
Элиот Финтушел (Eliot Fintushel, род. 1948) преподаватель и клоун-мим. Как артисту ему дважды присуждалась Национальная премия Америки для артистов индивидуального жанра. Рассказы и эссе Финтушела с 1993 года публикуются в журналах художественной литературы и научной фантастики. Представленный ниже рассказ написан совсем недавно.
Вообще-то я самый настоящий пацифист, но однажды я сглазил Джо Галуччи. Это случилось летом перед моим поступлением в колледж, когда я работал в компании «Мандрагора & Семена Кинси» (ныне почившей). Я сидел рядом с Джо, производил расчеты – сколько настурций и сколько портулаков отослать в «Спенд & Сейвс Джаспер», штат Иллинойс, – и насвистывал не слишком-то подходящий ко времени и месту отрывок из Le Sacre du Printemps. [75]75
Le Sacre du Printemps («Весна священная») – балет на музыку И. Стравинского. (Прим. ред.)
[Закрыть]
– Знаешь, Джо, – проворковал я, – ежедневно множество молодых людей внезапно умирает по неизвестным причинам, – и продолжил насвистывать.
Как-то в перерыв на кофе Джо позвонил своей маме. Мейер, мой единственный друг в той компании, случайно подслушал их разговор.
– Malocchio, мама! – шептал Джо. И далее, как докладывал Мейер, он попросил свою мать приготовить травяную мазь, чтобы она втирала ее ему в череп, для снятия моего сглаза. – С работы я сразу домой. Отцу не говори. Приготовишь, ладно?
Этот ублюдок делал свои расчеты для «Спенд & Сейвс Джаспер» быстрее меня – просто удивительно, каким продуктивным может быть недостаток серого вещества, – он постоянно передо мной этим хвастал. Более того, он с вожделением глазел на Хелен Войтцах в тот день, когда мы встретились с ней, чтобы пойти на ланч. У него даже хватило наглости подойти и представиться, при этом он вклинился между нами так, будто меня не существовало.
Внизу у автоматов с горячим шоколадом, печеньем «Сара Ли», кофе и леденцами «Лайф Сейверс» Джо в перерывах трепался в своей обычной компании. Он был как рыба в воде среди любителей автожурналов, которые разбираются в ремонте и моделях автомобилей, и любительниц мыльных опер, которые разбираются, у кого с кем в какой серии роман. Они смеялись, флиртовали, хлопали друг друга по плечу и временами выскакивали на ланч попить пивка «у Слима». Мне туда дорога была закрыта. В семнадцать лет алкоголь запрещен. Джо было восемнадцать.
– Эй, Эл, – цеплялся он, выуживая леденцы «Лайф Сейверс» из пасти автомата, – тебя никогда не примут в компанию, знаешь об этом? Никогда.
В одну секунду четвертаки у меня в руке превратились в медный кастет. Я сжал кулаки. И разжал.
– Не будь таким жестоким, Джо, – вякнул кто-то.
Вся компания расхохоталась, а я сунул кулаки в карманы и повернул к своим дурацким сандвичам и шахматам с Мейером. Pax in terra. [76]76
Мир на земле (лат.).
[Закрыть]
Когда Джо был в настроении, он любил надо мной поиздеваться. Мы работали за одним длиннющим столом, просматривали одни и те же таблицы с цифрами, и он порой давал мне подзатыльник. А когда я оборачивался, он хихикал, уткнувшись в свои бумаги. Наш начальник никогда ничего не замечал.
Сам я по природе не склонен к насилию. Я просто одаривал Джо взглядом. Или насвистывал.
Думаю, именно поэтому бес пришел ко мне и предоставил шанс мне, а не Джо Галуччи. Когда воздерживаешься, как я, от таких вещей, как мордобой, это порождает где-то в голове определенный потенциал, высвобождает энергию, и в результате появляются бесы, полтергейсты и тому подобное. Во всяком случае, я так считаю.
Бес явился ко мне, когда я дремал в кабинке в туалете – мой обычный ритуал без четверти двенадцать. Я услышал его прежде, чем увидел.
– Этот Галуччи – редкостный полудурок, правда?
– Мейер, ты?
Пробуждение было таким внезапным, что я не сразу понял, что делаю, сидя на унитазе в штанах.
– Нет, я не Мейер. – Его голос звучал, словно сквозь шарф. – Давай выходи. У меня к тебе предложение.
Я отодвинул задвижку. Потом открыл дверь, выскользнул, захлопнул ее за собой, сразу припечатался обратно и засвистел.
Бес скривился:
– Прекращай это!
Он был три фута ростом и по очертаниям напоминал дольку чеснока. Его физиономия была потрескавшейся, как чесночная шелуха. В щелках глаз – анисовые цветочки. В щели рта вместо языка – перец чили.
– Ненавижу. Терпеть не могу визг.
Его прикид – тряпье, воняющее мочой и окурками, от помпона на колпаке до помпонов на шлепанцах. Две сморщенные конечности при его чахлом теле, как я понял, служили ему руками. Если у него и были кисти рук, они были спрятаны в карманы.
– Только без блева, красавчик, – сказал бес. – Можешь хлопнуться в обморок, многие так делают. Уделать Галуччи – вот для чего я тебе пригожусь, если, конечно, ты не струхнешь и согласишься.
Он подскользнул ближе на своих слизняковых, серпообразных конечностях – изысканное зрелище, Диснейленд на льду, если не считать автомат с презервативами.
– Ты… ты кто?
– Молодец! – отвечал бес. – Не пригласить ли тебе меня к Слиму на джин с тоником, и я обрисую тебе картинку.
Тут, как по волшебству, зазвенел звонок на ланч. В голове у меня было ясно, как в лопате с месивом талого снега. Я заткнулся и повел это существо к Слиму.
Мы расположились в кабинке. Меня не опознают – мигнул мне бес. Он заказал нам джин с тоником.
– Эй! Что это за цыпочка? – кинул свою остроту Галуччи, проходя мимо со своими приятелями-неандертальцами. – Хубба-дубба!
Кто-то из них игриво подмигивал, кто-то посылал воздушные поцелуи. Бес сладко улыбался. Вся компания двинулась к стойке.
– Они видят тебя девчонкой! – сказал я.
– Молодец, – отвечал бес, – с тобой будет весело иметь дело. – Принесли выпивку, и он проглотил все разом, включая соломинки. – Зови меня Бак. Я бес. Я видел, как ты одаривал взглядом Джо, сглаз и все такое. Дилетантская работа, сказал я себе, но у парня есть потенциал. У тебя есть потенциал, Эл. Беру тебя в дело.
– В дело меня?
– Дело в том – и, мой несостоявшийся лидер, информирую тебя абсолютно даром – дело в том, что, для того чтобы кого-то сглазить, надо узнать того, кого хочешь сглазить. У каждого человека в основе ровно три узла. Прежде чем эффективно сглазить, тебе надо узнать два узла того парня, которого хочешь сглазить.
– Узла?
– Желаешь еще выпить? – Бес заказал еще два джина с тоником. – Замечательно. Привожу пример. Ты. Узел номер один: ты всегда думаешь, что ты умнее других, но на самом деле у тебя IQ, как у репы, без обид. Узел номер два: пусть ты – самый похотливый из всех двуногих на планете Земля, – это ведь Земля, верно? – ты умрешь девственником.
Бес глянул на меня и облизнулся. Официантка, умнее которой я был и которую я до смерти хотел, per impossible, лишить невинности, принесла Баку стаканчики с выпивкой. Он опрокинул их в свою тощую глотку заодно с соломинками и закусил тремя или четырьмя картонными подставками под бокалы с надписью «Бэсс эйл» в сине-красных тонах.
– Это два из твоих трех узлов. Хреново, конечно, парень, но у всех людей они есть. Жалкая раса! Всем правят бесы. Твое здоровье! – С этими словами он сожрал стаканчики.
– Бесы правят, – пробормотал я, на душе у меня стало тоскливо. Я подумал: (1) Я не воображаю, что умнее других, – я действительноумнее. Не моя вина. (2) Похотливый – пусть! Но я не собираюсь умирать девственником. Дело в том, что я практически на второй базе в отношениях с Хелен Войтцех, и вообще еще целых семь недель до поступления в колледж.
Как вывод я озвучил мысль номер три (3):
– Это не мои узлы, Бак.
На физиономии беса мелькнула улыбка и тут же исчезла.
– Конечно, конечно! Это я, наверное, о ком-то другом. Именно! Точно о ком-то другом, Эл. Ты положил меня на лопатки, приятель! Ничего не скажешь! Но ты же понимаешь, о чем я. Если хочешь грамотно сглазить этого недоумка Галуччи, тебе надо узнать два его узла, понимаешь?
– А какой мой третий? – спросил я.
– Будь я проклят, если ты не Эйнштейн и Соломон в одном флаконе, парень! «Какой мой третий!» Ты меня уделал. Сдаюсь! Вот это башка! Вот что я тебе скажу. Ты собираешься сделать Галуччи. Вычисли его узлы, понял? Одари его настоящим malocchio. Покажи себя. А потом уж я объясню тебе все на пальцах. Предлагаю авансом. Только один раз… Эй, красотка, еще парочку джин-тоника!
– Погоди минутку. Ты не понял – я никому не желаю зла.
Бес поперхнулся от хохота и забрызгал всю скатерть.
– Ты меня доконал, Эл. Выпей мой джин. Мне пора сваливать. Выполнишь домашнее задание – знаешь, где меня искать.
– Я серьезно, Меня это не интересует. Я не испытываю к нему ненависти, Бак. Я вообще ни к кому не испытываю ненависти.
Диакритическое подобие улыбки. Мелькнувший умляут в глазах. Бак испарился.
Официантка принесла мне два стаканчика с выпивкой и счет. Я улыбнулся ей своей неотразимой сексапильной улыбкой. Она скривилась и удалилась. Я оценил счет. Это был мой ланч и проезд на автобусе.
В тот вечер я играл в шахматы наверху у бассейна. Мы сидели на корточках у колонн с каннелюрами прямо на выгравированной в полу «розе ветров». Я на стрелке Е, Мейер на W. В наступившие прозрачные сумерки мы могли бы с высоты Вебер-Хилл полюбоваться погружающимся в ночь городом, если бы, конечно, оторвались от своих фигур и пешек.
– Ты бредишь, Эл, – сказал Мейер, между делом продвигая свою ладью ко мне в тыл. – Но что касается двух узлов, по мне – это похоже на правду. Шах.
– Глупо, – сказал я и взял его вторую ладью. – Это он бредил. Ты почти такой же умный, как я, Мейер, это я знаю. А что касается девственности… вон и Хелен идет.
– Шах и мат, – сказал Мейер.
Я не заметил его ход конем. Я никогда не проигрывал Мейеру, только если клевал носом. И потом, я думал о Хелен.
– В любом случае, Эл, не делай глупостей. Уже прошла половина лета, ты поступишь в Нью-Йоркский университет, а Джо до конца дней своих будет обыкновенным клерком. Просто не обращай на него внимания. Забудь о Стравинском. На самом деле ты ведь не испытываешь к нему ненависти, верно?
– Конечно нет! Я ни к кому не испытываю ненависти, Мейер. Но что если и правда можно кого-нибудь сглазить? Может, стоит провести эксперимент?
– Не стоит. Вот она идет. Третий лишний, приятель. Пока! – Мейер сгреб фигуры в рюкзак, сунул доску под мышку и убежал.
Я проскакал галопом к Хелен на западную сторону Вебер-Хилл. Она была прекрасна. Ее синяя служебная блузка с отворотами вызывала ассоциации с Золушкой. Волнистые белокурые волосы окружали голову, как нимб над головой ангелов Боттичелли. Нос у нее был, может, и покрупнее, чем у Венеры, но мне такие больше нравятся. Хелен Войтцех была королевой моих фантазий с тех пор, как я чуть не поцеловал ее на Новый год, а она чуть мне не ответила.
Мы прошли с ней по лестнице Водного Управления, свернули на север, северо-запад, с запада на север и обратно, и я ее поцеловал.
– Не надо, – сказала она.
Я насупился. Хелен сжала мою руку, по-сестрински, что настораживало, и повела меня вокруг бассейна.
– Мне нужно тебе кое-что сказать. – Хелен смотрела на наши длинные тени на полу.
«Должна тебе кое-что сказать». Это – ночь в мотеле, подумал я. Мне не терпелось выставить беса Бака лжецом.
– Эл, есть другой человек.
Я отбросил ее руку. Остановился. Я смотрел за бассейн, за кованую ограду на антибактерицидный фонтан.
– Кто?
– Неважно, Эл.
– Нет, важно. Скажи – кто.
– Парень, с которым ты работаешь. Помнишь, в тот день, когда мы с тобой пошли на ланч…
– Эл, мой мальчик, я знал, что ты вернешься. А теперь надо найти два узла Галуччи. Я бы легко мог тебе их назвать, но это тебе ни к чему, потому как ты должен найти их сам. Найди эти два его узла. Они простые, поверь мне, и здоровенные, как чертов гордиев узел. Просто наблюдай за ним, усек? Сиди в кустах, прилипни к окну, узнай его жизнь, Эл. Стань тенью этого придурка В том месте, где он напрягается, – он твой! Ты найдешь эти узлы за четыре дня максимум… Как насчет того, чтобы еще разок заглянуть к Слиму на джин с тоником?
– Нет, Бак, спасибо… А тебе какая с этого выгода?
– Мне? Я, старик, что-то вроде скаута из большой лиги. Ты станешь пером в моей шляпе, понимаешь?
– А что это за лига?
– Ты хочешь пустить кишки этому Галуччи или нет?
Маленькая физиономия беса сморщилась. Эпителий начал скукоживаться, потом трескаться, а потом стал облезать, как древесная стружка. Там, где стружка отваливалась, проглядывала ярко-красная кожа.
– Хорошо, я его ненавижу.
– Тогда почему тебя волнует какая-то лига? Я тебе объясню это, и не только, когда ты сделаешь Галуччи.
Зазвенел звонок на ланч. Бак выбрал новый способ исчезнуть. Он опадал в свое собственное тело, как опадает тесто. Колпак, как в воронку, ушел в череп. Голова ушла в шею, шея в туловище и так далее вплоть до самых ступней. Ступни засосало в помпоны на шлепанцах, и они с хлопком лопнули. От беса остался лишь слабый серный запах. Исчез и автомат с презервативами.
По пути с работы в автобусе № 66 Мейер пытался утешить меня насчет Хелен. В море полно рыбы, говорил он. Я не рву на себе волосы, честно отвечал я, но в шахматы играть сегодня не буду, надо сделать своего рода домашнее задание.
– Ты думаешь, я дурак, да, Эл? Я знаю, что ты собираешься сделать. Ты собираешься сделать то, что тебе сказал бес. Ты будешь следить за Джо. – Мейер тряхнул головой и отсел на другое место.
Мейер вышел, я поехал дальше, проехал свою остановку и дальше до самого центра. Там я пересел в автобус, который довез меня до района, где жил Джо.
Найти первый узел оказалось просто. Звуки скандала были слышны за полквартала до дома Джо. Люди на улице выглядели смущенными. Мамаши отгоняли своих детишек от дома Галуччи. Соседи закрывали окна.
Все старались отгородиться, только не я. Я шел прямиком к дому Джо. Спрятавшись в кустах, прилипнув к окну, я наблюдал за жизнью Джо.
На следующий день Бак снова инструктировал меня возле раковины в туалете.
– Его отец пьет, так?
– И?..
– Он бьет мать Джо. Я слышал, как она кричала. Слышал, как он орет.
– И?.. – Бак углубился в отверстие, как я понял, в ноздрю, и выковырял оттуда алмаз. Он быстро оглядел камешек и отбросил его в сторону. Алмаз мгновенно превратился в пыль и исчез.
– Что – и?..
– И что Джо?
– Он кричал на отца. Хотел прекратить все это. Я слышал звуки ударов и как бьется посуда. Потом мистер Галуччи вырубился. Я подслушивал у окна со двора. Джо пытался уговорить мать бросить этого забулдыгу. Они с мамой вдвоем плакали. Его отец постоянно ее бьет. Джо отчаялся остановить это.
– Он не может, – торжествующе сказал бес. – Это и есть узел. Он хочет спасти мать, но никогда не спасет, потому что она не хочет быть спасенной. Чудесно, не правда ли? Это – номер один.
– Мне кажется – это грустно.
– Не мели чепухи! – Бак снизу вверх пошел волнами, и каждый раз, когда волна достигала кончика его конусообразной шапки, оттуда вырывалось облачко дыма. – Хочешь, скажу тебе, чем он занялся после того, как ты ушел? Очень просто – Хелен Войтцех.
– Вот ублюдок!
– Именно. Пока ты тут рассиживаешься, он снимает сливки, Эл. Он – халявщик.
– Так, ладно, я его обойду!
– Вот это дело! Остался еще один узел!
И после этого, прямо как в фильмах Кокто, Бак исчез в зеркале над раковиной – рябь на черно-белой поверхности и все такое прочее. Я наблюдал за тем, как он исчезает в мире, где существует лига, в которую меня собирались принять.
Зазвенел звонок на ланч. У меня разыгрался аппетит.
– Я тебя обыграю, – сказал Мейер, подсаживаясь ко мне в шестьдесят шестом автобусе, и достал карманные шахматы, тоненькую доску с крохотными плоскими фигурками из кожи.
– Помечтай, – ответил я и двинул вперед королевскую пешку.
– Галуччи неважно выглядит. Сегодня был таким тихим. Твоя работа, Эл? Ты его сглазил?
– Нет. Но собираюсь это сделать, как только вычислю его остальные узлы.
– У него в шесть свидание с Хелен в главной библиотеке. Я слышал, как он договаривался по телефону… Смотри за своим ферзем, Эл.
– Я смотрю. Ты за своим смотри… В библиотеке? Что Галуччи забыл в библиотеке?
– Старые «Автотрейдеры»… Кто его знает?.. Ну вот, Эл, ты его потерял. – Мейер придвинул пешку от ладьи к моему ферзю и запер его.
– Не хочу больше играть. – Я захлопнул шахматную доску. – Мне надо кое-что обдумать.
Мейер нахмурился:
– Хочешь знать, какой твой третий узел?
– Нет, не хочу. Да и откуда тебе знать?
– Я знаю. – Мейер поднялся и всю дорогу до своей остановки простоял у задней двери.
Я доехал до библиотеки.
Я нашел их в отделе «Бизнес и Финансы». Проскользнув между стеллажей, я расчистил местечко между «Сатрапия – тирания» и последним томом юридической энциклопедии. Они сидели за столом у окна с видом на реку. Она была еще прекрасней, чем всегда. Так выглядят девчонки, когда они рядом с парнем, будто парень озаряет их волшебным светом.
Я видел, как ее коленки прижимаются под столом к его коленям. На меня нахлынули такие чувства, что, казалось, я смог бы оплодотворить Хелен с расстояния пятьдесят ярдов через все тома по философии, религии и образованию. А Джо я мог бы перебросить через географию и историю на следующий этаж.
Он был в очках. Никогда не видел его в очках. Он смотрел в толстую книгу и делал какие-то записи в блокноте на пружине, который лежал рядом. Хелен что-то говорила, перелистывала для Джо страницы и гладила его по голове. В какой-то момент он захлопнул книгу, снял очки и с раздраженным видом подошел к окну. Хелен пошла за ним. Она обняла его за талию. Он положил ей голову на плечо. Они исчезли в проходе, ведущем в отдел «Спорт и отдых».
Я проскользнул к их столу и полюбопытствовал, что за книгу разглядывал Джо – «Основы бухгалтерии» Уоррена и Висли.
– Это – номер два. – Бак сидел верхом на фрамуге и постригал пальцы. Именно пальцы, не ногти. Он отстригал от пальца по три фаланги из семи. Вид у беса был беспечный. Я наблюдал за тем, как куски пальцев падают на пол, там моментально высыхают и скручиваются, как иссохшие морковные очистки. – Бухгалтерия его не волнует. Мозгов маловато. Он до смерти боится показаться неудачником, которому не по зубам двойная бухгалтерия.
Чик! Чик!
– Бедный ублюдок!
– Расскажи-ка мне еще раз, чем они там занимались в отделе «Спорт и отдых».
Картинка вспыхнула у меня в мозгу – Хелен и Джо сплелись, наполовину превратившись в спираль, между подшивками «Спорта в иллюстрациях».
– Да! – сказал я. – Malocchio!
– Вот это по-нашему, парень! Просто просверли в нем дырку своими чудесными зареванными глазками. Узлы – как значки на карте бомбардира.
Чик!
Впервые за последние несколько недель я был на рабочем месте ко времени ланча. Джо протирал штаны рядом. Он не цеплялся ко мне уже несколько дней. Глядя на то, как он сидит за столом и водит карандашом по бланкам с заказами, его можно было даже принять за нормального человека.
Я решил, что надо вытащить на поверхность злобность Галуччи, чтобы просто не забыть, что я собираюсь сделать.
– Эй, Галуч! Как сегодня бухгалтерия?
Он слабо улыбнулся. На секунду мне показалось, что он собирается заплакать. Зазвенел звонок на ланч. Все потянулись из кабинета, а он оставался сидеть на месте.
– Джо, – окликнул я его, – ты не идешь сегодня к Слиму со своими друзьями?
– Они мне не друзья. Им плевать на меня, Эл. Я устал играть в эти игры.
И это был номер три. У него не было друзей.
Когда я спустился на парковку перекурить после ланча, там был Бак. Он высасывал воздух из колес стоящих там машин. Бес раздувался, как манжета от прибора измерения давления, и пока он целовался в засос с шинами, его маленькие ножки начали отрываться от земли. Потом он оторвался от колеса и с диким хохотом принялся носиться по всей парковке.
После четвертой или пятой машины он опустился на землю рядом со мной. Бак перекидывал ниппели из руки в руку, словно это были четки.
– Ну как, готов действовать?
Я глянул на тлеющий кончик сигареты:
– Я нашел третий узел…
Бака аж подбросило. Из пор у него повалил черный дым.
– Ты – тупой человек! Будь проклята твоя раса! Я говорил тебе – два узла! Два!
– Бак, это от меня не зависело. Он был на виду…
– Не говори мне! Я не хочу этого слышать! – Бес заткнул пальцами уши, воткнув их по четвертую фалангу. Ниппели посыпались на пол. – Проклятье, я все об этом знаю! Я знаю узлы каждого, понял, тупица! Бесы всесильны! Просто заткнись! Иди нашли на него malocchio, и дело с концом! Не думай об этом, Эл! Сделай это прямо сейчас!
– Я не смогу это сделать, Бак.
– Что? – Он перестал икать. – Я так и знал! Проклятая раса! – Глаза его расширились, сильно запахло серой. Воздух между нами стал желтого цвета.
– Послушай, Бак. Я благодарен тебе за желание помочь, но теперь, когда я по-настоящему узнал Джо, когда я увидел три его узла, я не могу больше его ненавидеть. Я не хочу насылать на него порчу, Бак.
Из помпона на кончике колпака беса вырвалась тонкая струйка черного дыма.
– Ты знаешь, что случается с людьми, на которых наслана порча? У них начинаются неприятности, Эл, неприятности, в которых никто не виноват, понимаешь? Из мелочей складываются настоящие проблемы, Эл. Лишние полсекунды на пешеходном переходе. Не тот краник на газовой плите. Улавливаешь, к чему я веду, Эл? Смотри…
Бак поймал взглядом планирующего на стоянку голубя. Голубь суматошно заколотил крыльями, врезался в бетонный столб и рухнул вниз со сломанной шеей.
– Видел, – сказал бес, – такое и с людьми случается. Это может случиться и с тобой, если ты рискнешь, скажем так, погладить меня против шерсти. Не думаю, что ты настолько глуп.
– Господи, Бак, неужели тебе никого не бывает жаль? У бесов что, нет узлов?
– Есть, но только один, а не три, и никому его не найти. Никогда. Бесы всесильны. Если Галуччи не подхватит порчу, подхватишь ты. Подумай об этом, Эл. Увидимся, когда сделаешь дело.
Я затушил окурок и прошмыгнул в здание через большие двойные двери. Там был Мейер. В одной руке у него болталась открытая шахматная доска, под ногами валялись фигуры.
– Я видел его. Я все слышал. Не могу в это поверить. Он – бес! Он действительно бес!
Шахматная доска упала на пол.
– Да, и что теперь? – Я прошел мимо него к коридору, ведущему к автоматам.
– Подожди! – Он побежал за мной, забыв про шахматы, догнал и ухватил за плечо. – Бесы не всесильны, Эл. Ты обошел его! Разве ты не видишь? Он абсолютно беспомощен!
– Ты рехнулся, Мейер. Если я не сделаю то, что он хочет, он нашлет malocchioна меня. Я закончу, как этот голубь. И что прикажешь делать, попросить мать Галуччи повтирать мне в голову масло? Я должен сглазить Джо, вот и все. – Я вырвался от Мейера.
Он забежал вперед, преграждая мне путь. Я уже слышал голоса людей у автоматов. Заглянув Мейеру за плечо, я попытался высмотреть Джо.
– Разве ты не понял, Эл? Не понял, почему он не дал тебе рассказать ему о третьем узле Галуччи?
– Уйди с дороги, Мейер. – Через открытые двери я увидел у автомата с кокой закинутые на стул ноги в грубых башмаках Галуччи.
Я оттолкнул Мейера и подошел к дверям. Джо поднял голову и посмотрел на меня. Я посмотрел на него.
«Он давал мне подзатыльники, – думал я. – Он смеется надо мной. Он думает, что умнее меня, сильнее меня. Он увел мою девчонку».
Я смотрел ему прямо в глаза. Все вокруг подернулось дымкой и стало смутным, как солнечный свет на большой глубине. В туннеле, который открылся мне в зрачках Джо, я увидел неоновые фигуры – его пьяного скандалящего отца и плачущую избитую мать. Мелькнул фантом Галуччи, он колотил кулаками по стенам туннеля и в ярости вырывал непонятые им страницы из толстой книги. В конце туннеля виднелась красная точка, похожая на мишень, нарисованную на манекене в тире.
Мне не хватало решительности. За спиной я услышал голос Мейера:
– Нет, Эл, не делай этого!
На какую-то секунду я увидел третий узел Галуччи. Джо наедине с собой, безнадежно одинокий, страдающий оттого, что у него нет друзей. Он пытается войти в их компанию, но они его не замечают и хохочут над своим джин-тоником у Слима…
– Чего тебе, Эл? – На лице Джо мелькнуло страдальческое выражение.
– Не разменяешь доллар? – Я не смог этого сделать.
Кока в бутылке Джо зашипела и вылилась ему на брюки. Густая пузырящаяся желтая жидкость стекла у него по ногам на пол. Он встал.
– Беги, Джо! – крикнул я и потащил его за локоть.
Из образовавшейся лужи поднимались ядовитые испарения. Три или четыре человека, которые паслись у автомата с леденцами, отскочили в сторону. Я толкнул Джо вслед за ними, он не сопротивлялся. Мейер встал рядом со мной. Испарения материализовались в дольку чеснока размером с ребенка.
– Ты допрыгался! – Бак вперился в меня своими мутными красными глазками, и я почувствовал, как весь мой мир начинает исчезать.
– Нет, – крикнул Мейер, – это ты допрыгался, бес! В моем друге Эле столько злобы, тебе и не снилось. Он держит ее на поводке. Он всех обвел вокруг пальца. Он даже себя обманул. Он считает, что он – пацифист! Думает, что не способен ненавидеть. Но ты лучше поберегись, мистер Бес!
Бак попятился. Физиономия его задергалась от нервного напряжения. Он посмотрел на меня и прикрыл глаза лапой со свежесостстриженными пальцами. Казалось, он уменьшается по мере того, как мой мир возникает вновь.
– Проклятая раса! – выругался бес, но в этот раз в голосе его звучало сожаление, словно он понял наконец, что я никогда не пройду сквозь ушко драгоценной иголки, потому что я бесплодный, полный злобы эгоцентрист! Мои три узла!
Бог с ними с узлами, я мог свистеть. Я помнил, как его от этого коробило. Я выдал глиссандо, небрежно начав с нижних нот, и постепенно набрал такую высоту, что оштукатуренные стены и бетонный пол начали резонировать. Подключились автоматы и флуоресцентные лампы, и все помещение превратилось в один большой камертон. Маленькая физиономия Бака затрещала, как паленая резина.
– Люди всесильны! – ликовал Мейер.
– Хватит! Прекрати это! – Бак ушел в лужу, как торнадо в реверсе. Лужа застыла, потрескалась и исчезла.
Мы с Мейером ехали в шестьдесят шестом автобусе.
– Больше мы Бака не увидим, – вздохнул мой приятель. – Мы обнаружили его узел, можешь это понять?
С тобой то же самое произошло, Эл. Чтобы наслать порчу, он должен узнать свою жертву, но чем больше он ее узнает, тем меньше он хочет причинить ей вред. Пограничная ситуация. Двух узлов достаточно, чтобы он сделал свое грязное дело, больше ему не надо. Вот почему он так возбудился, когда ты хотел рассказать ему о третьем узле Джо.
– Так же и с моимиузлами. Он только притворялся, будто знает третий.
– Наконец-то ты понял!
– Дурак ты, Мейер, я сразу это понял.
– Когда я сказал Баку о твоем третьем узле, он сдулся. Он больше не мог желать тебе вреда. Даже бесы имеют право на чувства, Эл.
– Надеюсь, этот маленький ублюдок вернется. Я заставлю его кое-что почувствовать, поверь мне.
Мейер раскрыл свои карманные шахматы и двинул вперед белую королевскую пешку.
– Ешь скорей, пока не узнал ее ближе.
Ну и под занавес: я был свидетелем на свадьбе Джо Галуччи. Бог знает, что в нем нашла Хелен! С тех пор я пытаюсь склонить ее к адюльтеру, но она пока не сдается. Живу я один в соседнем городке и являюсь столпом местного отделения общества «Братство и Примирение». Работаю я на Мейера, которого по-прежнему регулярно обыгрываю в шахматы. Его и всех его сынков, если, конечно, эти мерзавцы не жульничают.
Больше я с бесами не сталкивался. Иногда мне даже кажется, что ничего этого не было. В конце концов, все эти мои узлы – полная чепуха. Правда, для полного счастья мне не хватает, чтобы тот, кто каждое утро сдувает колеса моей машины, убрался ко всем чертям.
