Текст книги "Реально смешное фэнтези"
Автор книги: Майк Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)
Барри был ходячим кладезем знаний. У нас в кампусе рассуждать, что является хорошим вкусом, а что выходит за его рамки, было по части Барри. Все знали, к кому следует обращаться.
Но никто никогда этого не делал. Мы все его терпеть не могли. Еще до конца осеннего семестра я выехал из нашей комнаты в общежитии. Всеми покинутый, одинокий и озлобившийся, Барри Ринц в конце концов стал – и сейчас продолжает работать – консультантом по выбору курсов в средней школе в городке Эймс, штат Айова. Эта работа идеально ему подходила. Редко кому удается так удачно найти свое призвание.
Не знай я его настолько хорошо, то непременно подумал бы, что Барри был первым наповским шпионом на Земле.
Спустя год после прибытия на нашу планету напы сделали нам подарок, а именно – возможность путешествовать в космосе. Удивительно, но это оказалось не таким уж затратным делом. Напы объяснили, как устроена их силовая установка; выяснилось, что она стоит дешево, безопасна и совместима с разного рода земными приспособлениями. Эти знания открыли совершенно новые просторы для научной мысли. Потом напы научили нас управлять космическим кораблем и рассказали о «кратчайших путях», открытых ими в космосе. Люди называли их пространственными деформациями, позволяющими мгновенные перелеты к другим звездам, хотя с технической точки зрения «кратчайшие пути» не имели ничего общего с теорией Эйнштейна, искривленным пространством или чем-нибудь еще подобным. Не многие понимали, о чем толкуют напы, но это не имело большого значения. Напы тоже не понимали, как образуются «кратчайшие пути», они просто их использовали. Возможность отправиться в космос была преподнесена нам на блюдечке с голубой каемочкой. Тщательными научными испытаниями мы пренебрегли, зато без оглядки и с особым рвением принялись ставить дело на коммерческие рельсы. Компания «Митцубиси» на своем заводе в боливийском Ла-Пасе и корпорация «Мартин-Мариетта» использовали чертежи напов для строительства трех роскошных пассажирских кораблей, каждый из которых мог принять на борт тысячу туристов и унести их в любую точку Галактики. Человеку еще только предстояло ступить на луны Юпитера, а специально отобранные туристические агентства уже начали бронировать билеты на корабль, отправляющийся в грандиозное путешествие по десятку ближайших необитаемых миров.
Да, казалось, в космосе кипит жизнь: человекоподобные населяли планеты, вращающиеся вокруг доброй половины желтых звезд, вроде нашего Солнца.
– Мы десятилетиями пытались установить контакт с внеземным разумом, – сокрушался советский ученый. – Почему же они молчали?
Дружелюбный нап только пожал плечами.
– Там все пытаются установить контакт, – ответил он. – Ваши послания для них все равно что очередная рекламная рассылка. – Сначала мы восприняли эту новость как удар по самолюбию нашей расы, но потом оправились. Как только мы присоединились к межпланетному сообществу, нас начали воспринимать серьезнее. И возможным это сделали напы.
Мы были благодарны им, но наша совместная жизнь легче не стала. Они по-прежнему были невыносимы. Когда мой второй президентский срок подходил к концу, Плин начал давать мне советы по поводу будущей карьеры.
– Книгу писать не стоит, – заявил он мне (и это когда у меня уже были готовы первые двести страниц «Воспоминаний президента»!). – Хотите выступать в роли политического старейшины – отлично, но займите сдержанную позицию и выждите, пока народ сам к вам не обратится.
– Как же мне в таком случае распорядиться свободным временем? – поинтересовался я.
– Выберите новую профессию и начните делать карьеру, – ответил Плин. – Вы еще достаточно молоды для этого. Так многие поступают. Вы не думали о том, чтобы открыть фирму «Товары – почтой»? Будете управлять ею, не вставая с дивана. Можно снова пойти в колледж и начать изучать те предметы, которые всегда вас интересовали. Работать на благо Церкви или общества. Найти новое увлечение – например, выращивать алтеи или собирать военные награды и знаки отличия.
– Плин, – взмолился я, – пожалуйста, оставьте меня в покое.
Казалось, мои слова его обидели.
– Конечно, если вам так угодно.
Я пожалел, что был так резок с ним.
По всей стране, по всему миру, у всех возникали с напами подобные неприятности. Похоже, что они прибыли на Землю в таком огромном количестве, что у каждого человека появился свой личный нап с бесконечными предложениями. Обстановка в мире не была так накалена с 1992 года, когда на конкурсе «Мисс Вселенная» большинством голосов было решено никому не присуждать титул.
Вот почему я не слишком-то удивился, когда наш первый собственный базовый корабль вернулся из двадцативосьмидневного космического путешествия только с двумястами семьюдесятью шестью пассажирами на борту из тысячи. Остальные семьсот двадцать четыре остались на удивительных, покрытых буйной растительностью планетах с дружелюбно настроенными обитателями. У всех этих планет было нечто общее, а именно: все они были населены милыми, добродушными, умными человекоподобными, которые покинули свои родные миры, после того как их открыли напы. На этих планетах многие расы сосуществовали друг с другом в мире и согласии, селясь в крупных городах, не так давно построенных для замученных напами эмигрантов. Возможно, эти чужеземные расы испытали те же чувства затаенной ревности и ненависти, которые так долго одолевали нас, человеческих созданий, но теперь все было позади. Съехавшись со множества разных планет по всей Галактике, эти непохожие друг на друга народы жили бок о бок мирно и счастливо, объединенные одним общим желанием – никогда больше не видеть напов.
За год, прошедший с приземления нашего первого межпланетного корабля, население Земли уменьшилось на полпроцента. За два года население сократилось приблизительно на четырнадцать миллионов. Напы были слишком искренними, активными и симпатичными существами, чтобы пойти на них войной. Однако все эти качества не способствовали добрососедским отношениям: прежде всего, они оставались ужасными занудами. Многие люди предпочитали не скандалить – они просто поднимались с насиженных мест и улетали. Ведь космос таит в себе столько прекрасного и неизведанного, тем более что обходились путешествия недорого, а возможности были безграничны. Большое число людей, разочарованных и не сумевших найти себя на Земле, смогли начать новую полнокровную жизнь на планетах, о существовании которых мы до приезда напов даже не догадывались.
Напы знали, что так случится. Это уже происходило десятки, сотни раз в прошлом, в любом месте, где бы ни приземлялись их базовые корабли. Они дали нам обещания, и они их выполнили, хотя мы и не могли предугадать, чем их пребывание для нас обернется.
Наши города больше не были похожи на перенаселенные загоны, где вынуждены тянуть свою лямку нищие народные массы. Те немногие, что остались, могли выбирать и селиться в лучших домах. Домовладельцы были вынуждены снизить арендную плату и содержать жилье в отличном состоянии, только бы привлечь съемщиков.
С голодом тоже было покончено, когда резко сократилось число потребителей по сравнению с числом производителей продовольствия. За десять лет население Земли уменьшилось наполовину и продолжало уменьшаться.
По той же причине мы стали забывать, что такое бедность. С безработицей было покончено. Когда стало ясно, что напы не собираются претендовать на образовавшиеся в избытке рабочие места, вакансий оказалось больше, чем способных их занять.
Дискриминация и разного рода предрассудки исчезли практически в одночасье. Всех сплотило желание жить мирно и счастливо, несмотря на огромные темпы эмиграции. Теперь радоваться жизни мог каждый, так что все обиды были забыты, как прошлогодний снег. К тому же любой человек, обуреваемый неистребимой и безотчетной ненавистью, мог целиком и полностью сосредоточить ее на напах. Напы, впрочем, не возражали. Не придавали этому большого значения.
В настоящее время я являюсь начальником почтового отделения и мэром небольшого поселения землян под названием Нью-Даллас, здесь, на Тире, четвертой планете, вращающейся вокруг звезды, известной в нашем старом каталоге как «Струве-2398». Различные инопланетные народы, которые мы здесь повстречали, называют звезду другим именем: его можно перевести как «Шишка Господня». Все местные инопланетяне настроены очень доброжелательно и всегда рады помочь, напов здесь немного.
Во всей Галактике напов считают предвестниками мира. Их миссия заключается в том, чтобы путешествовать с одной планеты на другую, принося с собой согласие, процветание и настоящую цивилизацию. В Галактике нет наделенной разумом расы, которая не любила бы напов. Мы все ценим то, что они для нас сделали.
Но стоит только какому-нибудь напу переехать в дом по соседству, мы тут же соберем вещички и будем в пути уже засветло.
Джон Грант
Книга по истории:
Повесть о Тоге Могучем
Джон Грант (John Grant) – псевдоним шотландского писателя Пола Барнетта (Paul Barnett, род. 1949) – долгое время жил в Англии, недавно переехал в Соединенные Штаты. Его перу принадлежат несколько серьезных трудов о паранормальных явлениях, среди них «Справочник возможностей»(The Directory of Possibilities, 1981), написанный в соавторстве с Колином Уилсоном (Colin Wilson) и «Справочник забракованных идей»(A Directory of Discarded Ideas, 1981). Из созданных им художественных произведений любителям юмористического фэнтези особенно придутся по душе две книги: «Сексуальные тайны Древней Атлантиды»(Sex Secrets of Ancient Atlantis, 1985) и «Вся правда об огненных вампирах»(The Truth About the Homing Ghoulies, 1984). В соавторстве с Дэвидом Лэнгфордом (его рассказ тоже включен в эту антологию) он сочинил пародию на роман-катастрофу – «Конец Земли!»(Earthdooml, 1987). Кроме того, его перу принадлежит большая серия романов «Легенды Одинокого Волка»(Legends of the Lone Wolf). Рассказ, который мы предлагаем вашему вниманию, первоначально создавался как самостоятельное произведение, но потом был включен в последнюю книгу об Одиноком Волке «Гниющая земля»(The Rotting Land, 1994). Автор восстановил его в качестве самостоятельного произведения и существенно переработал для пашей антологии.
I. Исчезнувшая Леса
В былые времена рассказывали, что примерно в 5000 году, еще до Разделения Мира на Империю и Задворки, династия Эллониев начала свое царствование в Хармадри. Правда это или нет – не нам судить, но простой народ, живущий на этой земле возле Суровых Гор, верит в эту сказку, которая похожа на многие другие истории о зарождении Мира. Кроме того, она правдоподобна, а это обстоятельство никак нельзя сбрасывать со счетов: оно ничем не хуже любых других, более объективных оценок исторической достоверности.
А вот так, может быть, сказка сказывается:
Смерть уже почти заключила старого вождя в свои ледяные объятия – ни для кого вокруг это не было секретом, и для самого вождя тоже. Целыми днями он не выходил из своего шатра, лежал прикованный к постели, не переставая изрыгать проклятия, но и они доносились с каждым днем все реже и реже. Его лицо напоминало серую известковую маску, кожа складками свисала с выпирающих костей. Иногда мутная пелена спадала с его голубых глаз, и взгляд становился таким же ясным, как в старые добрые времена, но все чаще тусклый огонек в них еле мерцал, и они ненадолго вспыхивали безумным огнем, лишь когда поднималась волна гнева.
Он сам был во всем виноват – вот почему его так выводили из себя его шаманы, сиделки и жена Леса Исчезнувшая. Никого из них нельзя было обвинить по закону в том, что, несмотря на все их причитания, он таки отправился – в его-то годы! – охотиться на сторгов вместе с молодыми воинами племени. Но тем не менее он во всем винил именно их – винил за то, что их нельзя было обвинить по закону, хотя это был самый незначительный из множества совершенных ими проступков. Гораздо более серьезным преступлением было то, что никто не догадался предупредить его о мозгососах, которые стали сильнее, коварнее, зловреднее и к тому же проворнее за годы, прошедшие со времен его последней вылазки. Проклятое пресмыкающееся вырвало из икры левой ноги кусок мяса размером с кулак. Какой-нибудь слабак, окажись он на его месте, взвыл бы от боли и рухнул в обморок; но старый вождь был сделан из другого текста – он просто рухнул в обморок. Очнулся он уже в шатре – тут пришлось отбиваться от шаманов, которые норовили утопить его во всяческих отварах и снадобьях для наружного и внутреннего употребления.
Именно в этом и состояло главное преступление шаманов. Не потрать он столько жизненной энергии, обороняясь от их назойливого внимания, то смог бы направить всю силу своего воинственного духа на более важное дело – восстановление сил физических. Теперь никто и ничто не мешало раненой плоти разлагаться. Смерть поедала его последние три недели, и сейчас, он знал, она уже подбирается к сердцу, вместилищу его чувств и сложных мыслительных процессов.
Сиделки были виновны в том, что были сиделками. Будучи до мозга костей приверженцем традиций, он терпеть не мог сиделок, равно как и болезни, во время которых те делают вид, будто ухаживают за тобой. То ли дело раньше – такое ранение не помешало бы ему устроить им хорошую взбучку, так что носы превратились бы в лепешки, а отдельные жизненно важные кости оказались бы, к его превеликому удовольствию, сломанными; но теперь он превратился в беспомощного старика, а они купали его в своих лучезарных и – что самое ужасное – неисправимо бодрыхулыбках. Никуда было не скрыться от их радостных возгласов: «Доброе утро, Повелитель Небес и Всего Сущего на Земле, как мы себя сегодня чувствуем?» Или самое отвратительное: «А по-большому мы с утра уже ходили?» – после чего за его спиной разворачивалась позорная схватка с постельным бельем и обжигающе холодным ночным горшком.
Э-эх! Не расхворайся он так, постановил бы по всей Вселенной, что всякой ничтожной твари, возомнившей себя сиделкой, будет вынесен смертный приговор, окончательный и не подлежащий обжалованию.
Но преступления шаманов и сиделок, вместе взятые, были ничем по сравнению с тяжким грехом, совершенным его женой Лесой Исчезнувшей.
Намеренно, исключительно для того, чтобы отомстить ему за случайную связь с заезжей жрицей из Санжраниана, эта мегера родила ему двоих сыновей не в том порядке!
Назвать старшего, Эллония, слабаком – значит оклеветать всех местных слабаков. Долговязый вегетарианец с узким лицом и прыщавым носом, Эллоний не помнил себя от счастья, отправляясь вместе с матерью на прогулку (очень непродолжительную) по окрестностям за букетиком цветов, чтобы украсить свой шатер. Старый вождь впервые начал подозревать первенца в слабоумии, когда тому было лет шесть-семь, – отец с удивлением обнаружил, что его чадо безмятежно щекочет котенка, вместо того чтобы повыдергивать ему лапку за лапкой, как сделал бы на его месте любой уважающий себя будущий полководец. С тех самых пор Эллонию, в соответствии с негласным правилом, было навсегда запрещено являться отцу на глаза, но и сейчас старый вождь иногда слышал его: южный ветер, чьи потоки продували весь лагерь, доносил до него колыбельные, которые Эллоний пел цветочкам в своем шатре.
Вот Тог – о! – Тог, младшенький, был полной противоположностью старшему брату. Коренастый и напрочь лишенный воображения, Тог был любимчиком старого вождя. Непобедимый на протяжении нескольких лет чемпион ежегодных племенных состязаний по борьбе и выдалбливанию отверстий, он мастерски владел любым оружием, кроме меча: в детстве непонимание правил пользования этим оружием стоило ему первых двух пальцев на правой руке. Тог-крепыш – Наследства Шиш, как любовно прозвали его соплеменники, был больше похож на бритого медведя гризли, чем на человека, но именно поэтому отец в нем души не чаял.
Тем не менее согласно закону, по которому жило все человечество – и старый вождь, будучи потомственным Повелителем Небес и Всего Сущего на Земле, тоже, – именно Эллоний, а не Тог должен был унаследовать мандрагоровый трон через несколько дней. Как умирающий вождь проклинал себя за преступное промедление! Не единожды решал он, что с его старшим сыном непременно должен произойти какой-нибудь необъяснимый, но умилительный несчастней случай со смертельным исходом, но все время откладывал исполнение задуманного, предпочитая продлить трепетное ожидание… А теперь, теперь он лежал на смертном одре и уже никак не мог помешать хитроумным планам Лесы Исчезнувшей!
Или все-таки мог?
Ничего путного в голову не приходило. Он постарался еще больше сморщить свой и без того морщинистый лоб. Ему однажды довелось услышать о… Кажется, возможность оставить хотя бы часть территории любимому сыну все-таки существует…
Что было сил он позвал своего главного сподвижника:
– Микра-Маус! Микра-Маус!
Четыре крепких воина вынесли старого вождя из шатра на грубо сколоченных носилках и поставили их на слабо освещаемую солнцем землю – все знали, что в последний раз. Леса Исчезнувшая стояла сбоку и обливалась слезами – не исключено, что это были слезы радости; старший сын, Эллоний, хныкал неподалеку. Тога с трудом удалось отвлечь от участия в захватывающем конкурсе на лучший удар в живот.
Голубые глаза старика озарились лихорадочным пламенем при виде фамильного лука и колчана фамильных стрел, которые Микра-Маус с благоговением возложил на его сморщенную грудь. Рукой, похожей на огромную клешню, вождь вцепился в дугу лука.
– Закон племени гласит, – тяжело дыша, начал старый воин, – что после смерти вождя на трон должен взойти его старший сын. Однако, – отчаянно фантазировал он на ходу, – закон позволяет отцу оставить наследство и младшему отпрыску, и именно этим правом я собираюсь воспользоваться. Тог, сын мой, подойди ко мне.
– Зачем еще? – безучастно промычал Тог. До него стало доходить: старикан совсем сбрендил, утром выглядел неважно, да что утром – вот уже последние несколько дней. Должно быть, хорошо покуролесил…
– Это теперь не важно, мой мальчик, – прохрипел вождь. – Я завещаю тебе всю землю за пределами круга окрест этого места, круга с радиусом, равным расстоянию, на которое ты сможешь послать стрелу из нашего фамильного лука. Вот, добрый молодец, возьми же лук и пусти стрелу!
Видно было, что Тога это предложение несколько озадачило – в геометрии он никогда не был силен, – но он охотно принял затейливо украшенное резьбой оружие из рук отца. В том, как пускать стрелы, он разбирался отлично. Казалось, в его руках лук ожил и затрепетал: он вложил неприлично украшенную стрелу в лук – сначала наконечник, как его долго и нудно учили, – и натянул ноющую тетиву фамильного лука.
Стоявшие рядом воины осторожно отступили назад.
– Не стреляй туда, откуда светит утреннее солнце, – прошипел Микра-Маус, сощурив глаза. – Там кто-то есть.
Тог отвлекся на неясно расслышанный шепот и вперил взгляд в указанном направлении. Там и вправду кто-то был, приблизительно в ста метрах – стрела как раз могла бы долететь, – шел по грязи, удаляясь от их небольшого собрания. Поначалу было трудно определить, кому принадлежала костлявая фигура – мужчине или женщине, так как ее покрывал длинный, спускавшийся до голых лодыжек, ржаво-коричневый плащ. Тог прищурился. Над вырезом плаща возвышалась голова с неряшливо подстриженными волосами цвета меди. Мальчишка, решил он. Мальчишки ему не нравились. Впрочем, девчонки тоже – что облегчало принятие решения.
Он натянул лук.
– И не пускай стрелу слишком далеко, – добавил Микра-Маус. – Так велел передать твой отец.
Тог бросил на него сердитый взгляд. Дело ясное – папашин прихвостень хотел его провести. Всем известно, у племени огромные земли – от края до края стрел пять пустить можно, – так что тут и думать нечего. В голове Тога созрел, как ему казалось, отличный план – стрелять нужно как можно дальше. Он сморщил нос – а может, лучше не надо? В геометрии он соображал все же лучше, чем в арифметике.
– Отец! – вдруг воскликнул Эллоний, похоже по мамочкиной подсказке. – Отец, прекрати этот цирк!
Старый вождь лишь угрожающе зарычал в ответ.
– Отец! Разве ты не видишь, какая несправедливость творится?! – Казалось, голос Эллония вот-вот сломается. – Подлый Тог может просто-напросто бросить стрелу себе под ноги, и что станется со мной? Кем я тогда окажусь – наследником без наследства?!
– Этого я как раз и… – начал было вождь, но, подумав хорошенько, вовремя осекся. – А что ты предлагаешь взамен, жалкий щенок?
– Я предлагаю назначить стрелком меня, – ответил Эллоний после нескольких секунд спешных переговоров с Лесой Исчезнувшей, – и тогда мне в наследство достанутся все земли в пределах круга, центром которого станет место, куда упадет стрела. – Конечно, и при таком раскладе его братцу достанется львиная доля наследных земель, но большая их часть, за исключением того клочка, где и жило племя, была бесполезным болотом. Эллоний расплылся в своей самой лучезарной улыбке, на какую только хватило его узкой, как у хорька, мордочки.
Тог взглянул на брата. Стараясь понять его доводы, он свел свои мутные глаза к переносице. Ясно одно: если один из них не поторопится и не пустит стрелу, коричневый плащ ушлепает слишком далеко – тогда немудрено и промазать. В конце концов он пожал плечами и неохотно уступил Эллонию главный лук племени и зачерненную стрелу с инкрустацией в виде фаллоса.
– Давай, братишка, покажи нам, как надо стрелять.
Эллоний с неподдельным любопытством принялся рассматривать лук, потом взглянул на Лесу Исчезнувшую. С помощью нескольких красноречивых движений пальцами она объяснила ему, что делать. В то время как он безуспешно пытался повторить то же, что сделал со стрелой и луком Тог некоторое время назад, до его ушей донесся усталый шепот.
– Я уже говорил твоему брату, – произнес Микра-Маус, – и тебя предупреждаю: смотри не стреляй туда, откуда светит утреннее солнце. Незнакомец все еще там.
– Эй, да отвали ты, старый козел, – рявкнул Тог, – не порти нам праздник. Пусть Эллоний продырявит мальчишку – вот будет потеха. Особенно если у этого тощего сопляка что-то выйдет.
Эллоний только пожал плечами и медленно повернулся спиной к утреннему солнцу. Перед ним простирались болота – топкие и дикие. Он высоко поднял лук прямо перед собой и оттянул тетиву насколько было можно, стержень стрелы нелепо торчал у него между пальцами. Постарался дышать ровно и спокойно.
С самого начала было понятно: выстрел никуда не годится. Казалось, стрела дрожала и виляла в воздухе, изо всех сил прокладывая себе путь вверх по широкой, еле различимой параболе. Но вдруг что-то – вероятно, ветер – будто бы подхватило ее. Со стороны Эллонию и всем остальным могло показаться, что она получила новый заряд энергии, пожала плечами и решила, так и быть, лететь дальше. Медленно и грациозно описав дугу, она начала – невероятно, но факт! – подниматься все выше и выше над зловонными, поросшими мхом землями. Затем ветер, должно быть, снова подхватил ее, потому что с непрерывным ускорением она прошла по кривой высоко в небе над их головами, так что небольшому собранию – все как один рты пораскрывали – пришлось круто развернуться, чтобы посмотреть, куда она летит.
Прямая как… гм, ну да, прямая как стрела, она со свистом пронеслась к фигуре в плаще, которую теперь отделяло от племени больше двухсот метров.
С решительным «чпок!» – как будто топор вонзили в спелую мускусную дыню, успел подумать Эллоний – она вонзилась в спину незнакомца, аккурат между лопатками.
От ужаса Эллоний закрыл глаза. Чтобы он, убежденный вегетарианец, который за всю свою жизнь мухи не обидел, сам того не желая, принес смерть другому человеческому существу! Завтрак вплотную подступил к глотке. Прошло много времени – не одна неделя, уж точно, – с тех пор, как с ним в последний раз случалось подобное, по со временем его терзания не стали легче.
– Посмотри, – услышал он голос матери. – Это чудо.
Он медленно и неохотно приоткрыл один глаз.
Незнакомец все еще стоял – более того, незнакомец продолжал удаляться от них как ни в чем не бывало, будто бы между лопаток у него не торчала смертоносная стрела.
– Панцирь, – размышлял вслух Микра-Маус. – Должно быть, под плащом у мальчишки толстый кожаный панцирь. Это единственно возможное объяснение. Но даже если так, удар был настолько сильным, что должен был свалить его…
Старик перешел на бормотание и вскоре совсем затих.
– По коням! – раздался радостный вопль Тога. – Я разберусь, в чем там дело!
Два воина послушно подвели племенного коня. Тог взял поводья и начал проверять, все ли оружие на месте: мечи, кинжал, топоры, копья, палицы, булавы…
– Нет, не надо! – вскрикнула Леса Исчезнувшая, увидев, что они замышляют. – Этот человек – чужестранец, а значит, наш гость. Приведите его сюда, и мы встретим его со всем радушием и заботой, если он ранен.
Тог был совершенно сбит с толку.
– Убейте его! – хрипло прорычал старый вождь. – Он вторгся на нашу территорию. Его надо четвертовать – другого языка все эти нарушители не понимают.
– Не делай этого, отец! – решительно вступился за чужеземца Эллоний, к которому наконец-то вернулся голос. – Я сам поскачу вслед за бедолагой и попрошу разделить с нами трапезу, а матушка вытащит стрелу и омоет его рану.
– Берегись, сынок, Болото Томасины очень опасно! – воскликнула Леса Исчезнувшая, сжав руки у пышной груди. – Обитающие там Орды Мутантов Черных Сил съедят тебя в мгновение ока! И смотри не промочи ноги, а то опять заболеешь.
Старик только бормотал и ворчал что-то себе под нос – да что поделаешь, лежа в постели? Набравшись невесть откуда появившейся храбрости, Эллоний оттолкнул младшего брата. Весь трясясь, он с трудом вскарабкался в седло, пришпорил фамильного коня – и вскоре возгласы матери и брата, такие разные, остались позади.
* * *
Становилось жарче, а Эллоний все никак не мог нагнать чужеземца. Конь был старый и грузный, но это едва ли объясняло ту странность, что, сколько бы он ни вонзал шпоры в его бока, юноша в плаще цвета ржавчины по-прежнему опережал его на двести метров. Еще больше его недоумение усиливала кажущаяся неспешность худощавого юнца: тот шел прогулочным шагом и даже пару раз остановился, чтобы внимательно рассмотреть клочок белого торфяного мха. Может быть, размышлял Эллоний, чужеземец – всего-навсего химера, призрак, посланный богами ему в испытание: они лишь хотят убедиться, что у него хватит мужества и стойкости вступить во владение долей отцовской земли.
Вдруг до него дошло, что по размеру этот участок из достаточного для жизни превратился в необъятный и с каждой минутой разрастался все больше и больше. Поерзав в седле, он обернулся и посмотрел туда, откуда тронулся в путь: позади остались два широких отрезка болотистой земли, не говоря уже о сменяющих друг друга грядах холмов между ними.
Если так пойдет, то очень скоро, прикинул он, они с загадочным юношей, за которым он так упорно следует, достигнут берегов коварного Болота (тут внизу что-то громко чавкнуло, и фамильный конь под ним зашатался) Томасины.
Изо всех сил стараясь вывести бедное животное на твердую почву, он краем глаза заметил, что преследуемый им человек стоит примерно в десяти метрах и с серьезным видом наблюдает за происходящим. Этого короткого взгляда хватило, чтобы понять: перед ним не мальчик, как он думал раньше, а молодая женщина.
Как только им с конем удалось вновь обрести твердую почву под ногами, он посмотрел еще раз. Девушка была не похожа ни на одну из тех, кого ему приходилось видеть в своей жизни. При свете полуденного солнца казалось, будто ее короткие, торчащие во все стороны волосы отлиты из меди. Ее руки и ступни были маленькими и бледными; а тело выглядело таким невесомым, что и легкого дуновения было достаточно, чтобы подхватить ее и унести, как сухой лист. Она разглядывала его не таясь, всем своим видом демонстрируя полное спокойствие, и тут он понял, что ее глаза, ее желто-зеленые кошачьи глаза смогли бы вместить в себя целый Мир. Украшенное парой одиноких перьев древко фамильной стрелы выглядывало из-за ее плеча, но он едва обратил на это внимание.
Пошевеливайся, садись на коня, и поехали, – приказала она. – Дорога впереди длинная, и надо успеть, пока на землю не опустится ночь.
– Я проделал весь этот путь, чтобы попросить прощения… – начал он. Казалось, ему в глотку залили патоку. Он сделал еще одну попытку. – Прекрасная путница, – обратился он к незнакомке, – вы…
– Как-как ты меня назвал? Распутница?
– Прекрасная распут… Нет-нет! Я совсем не это хотел сказать. Какая же вы распутница?! Совершенно обычная…
Два красных пятнышка вспыхнули на лице женщины, по одному на каждой щеке.
– Так и быть, с тем, что ты назвал меня прекрасной путницей, я еще смогу смириться, – сделав кислую мину, процедила она, – но что касается «совершенно обычной» – и за более безобидные фразочки целые континенты отправлялись ко дну, что уж говорить о…
– Я совсем не… – опять начал было Эллоний, вываливаясь из седла. – Позвольте предложить вам моего коня, чтобы вы могли дать отдых вашим…
Я влюбился! – с удивлением подумал он, а сердце уже пело и ликовало. – Я, тот, кто и помыслить не мог, что такому чистому и волшебному чувству найдется место в моей душе у – если, конечно, не считать моего чувства к матери, но это совсем другое, – я, Эллоний, наследник племенных болот, Я ВЛЮБИЛСЯ!
– Я часто действую на мужчин подобным образом, – холодно заметила женщина, гневный румянец сошел с ее лица так же быстро, как и появился, – но в любом случае приятно узнать, что старые приемчики все еще работают. В два миллиарда лет жизнь только начинается. – Она бросила взгляд на свои ногти, по ее улыбке он понял, что она осталась довольна их видом. – А теперь садись обратно в седло, мой мальчик, и следуй за мной, как и прежде. До наступления ночи нам предстоит обогнуть Болото Томасины, а я не большая поклонница ночных путешествий. Полагаю, ты тоже? Давай! Пошевеливайся! Но для начала разгони облако из певчих птичек и пухлых розовых сердечек, которым окутана твоя голова.
Внезапно она повернулась и в мгновение ока оказалась за сотню-другую метров от него. Она стояла у края болота, всем своим видом выказывая нетерпение, пока он взбирался обратно в седло.
Любовь! – вновь предался он размышлениям, стоило только фамильному коню под ним начать нестройно перебирать копытами. – Разве это не чудо? Я будто заново родился – и стал в два раза сильнее, в два раза умнее, в два раза… короче говоря, в два раза больше, чем прежде.
