Текст книги "Сломленные"
Автор книги: Мартина Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)
Глава 5
– Это был действительно Томми Броутон. По всему выходит, что убил его Патрик.
Кейт слушала Бенджамина вполуха. Она уже и так догадалась, что за убийством стоял Патрик. Такой вывод вписывался в ту картинку происходящего, которую ей удалось составить.
– Я велел Бинки расплющить машину в моем присутствии. Она принадлежала Джимми Пирсу – тот еще мерзавец. Он вместе с Томми участвовал в подставе, когда Патрик оказался крайним, так что у Пирса есть причины волноваться. Потерял двоих приятелей и нашел третьего, и все в течение суток. – Бордер хихикнул. – Будет знать, как иметь дело с крутыми парнями.
Кейт помрачнела. Она всегда знала, что Патрик способен на убийство. Но сейчас и она замешана в убийстве, ведь ей известно, кто избавился от тела и каким образом это было сделано. Она также знает, почему убили Томми.
Фактически она является соучастницей.
При этой мысли Кейт почувствовала боль под ложечкой. Однако она знала, что пойдет до конца. Должна пойти до конца – ради Патрика. Она устало потерла глаза.
Бенджамин замолчал. Он забыл, что Кейт не принадлежит к их кругу, что она легавая. Хотя она и действовала от имени Патрика, но не стала думать как он.
Бенджамин внимательно посмотрел на Кейт:
– Все нормально?
Она кивнула.
– Послушай, Кейт, раз Патрик сделал это, значит, по-другому было нельзя.
– Да, конечно. Тело Томми уничтожено?
– Никто никогда его больше не увидит, – пообещал Бенджамин. – Думаю, Патрик запихал его в тачку Пирса. Неплохая идея. Если хочешь кого-нибудь проучить, лучшего способа не придумать.
– Как там эти двое?
– Просто трясутся от страха, – ухмыльнулся Бенджамин. – Малыш Колин знает свое дело, держит их на коротком поводке. Надеюсь, скоро мы получим результаты. Борис ведь будет их искать, так? Обязательно будет. Нам нужно только дождаться, когда он проявится, и тогда мы захватим его врасплох.
– А ты его не боишься? Он всех вокруг запугал.
Здоровяк небрежно пожал плечами:
– Я русских не боюсь. Они просто залетные ковбои, которые приехали в Лондон и собираются грести тут деньги лопатой. К черту их. Мы можем работать и с ними, и без них, мы свое дело знаем. Нет, я их не боюсь, Кейт, и Патрик их тоже никогда не боялся.
– Насколько я понимаю, этот Борис – настоящий псих.
– Послушай, то же самое говорят о Патрике и обо мне, но мы же не психи, – принялся объяснять Бенджамин. – Такая репутация – просто маска, которую мы надеваем, чтобы получить какие-то преимущества. Если у тебя, по общему мнению, плохо с головой, ты быстрее добиваешься своего и в некоторых пабах тебя обслужат первым. Вот и все.
Кейт молчала.
– Слушай, дай-ка я угощу тебя обедом. Похоже, тебе не помешает выпить чего-нибудь забористого.
Она благодарно улыбнулась и последовала за Бенджамином в машину. Оба не подозревали, что за ними наблюдают.
Наташа Линтен ошивалась в пабе «Сноп пшеницы» и была уже вдребезги пьяна. Залив в глотку очередную порцию рома, она почувствовала, что ее тошнит. Стиснув зубы, она пыталась сохранить равновесие, прислонившись к барной стойке.
– Сядь-ка, крошка, пока не свалилась, – услышала она женский голос.
Хозяйка паба, Марлин, добрая душа, к таким девицам относилась настороженно. Она знала, что Таша спит с мужиками за деньги. Как и большинство женщин, посещавших этот паб, Таша пользовалась в округе репутацией шлюхи и выглядела соответствующим образом. Со своими собранными на макушке и свисающими в разные стороны сальными волосами она напоминала пуделя, одета она была в легинсы с растянутыми коленками и обтягивающую майку. Весь ансамбль завершало кожаное пальто, которое, несомненно, знавало лучшие времена.
Спотыкаясь, Таша добрела до ближайшего столика и плюхнулась на стул. Трое мужчин, сидевших за столиком, отодвинулись от нее, недвусмысленно показывая, что не собираются принимать ее в свою компанию и разговор. Таша была не настолько пьяна, чтобы не уловить этого движения. Она посмотрела в лицо мужчине, который сидел ближе всех.
– В чем дело, Билли? – В ее голосе слышалась агрессия.
– Отправляйся домой, Таша, ты в стельку пьяна, – сказал он с участием. – Иди домой к детям.
– Нет у меня больше детей, эти вонючие козлы отобрали их у меня, – сказала она дрожащим голосом.
– Давно следовало это сделать, если ты шлюха. – Сын Билли, Дэвид, произнес эту фразу внятно, словно Таша страдала тугоухостью.
Она попыталась сфокусировать на нем взгляд:
– Да пошел ты, парень. Я любила своих детей, просто боготворила.
Таша относилась к числу тех отпетых лжецов, которые искренне верят в собственное вранье, особенно в пьяном виде.
– Да твои бедные дети сейчас впервые в жизни живут нормально. Ты чертовски пьяна. Давай, вали отсюда.
Не обращая на слова Дэвида никакого внимания, Таша вытащила из кармана пальто смятую пачку сигарет и закурила. Затянувшись, она сильно закашлялась и вытерла рот рукавом пальто.
Мужчины смотрели на нее с нескрываемым отвращением.
– Ничего у меня не осталось. Потеряла детей, потеряла своего парня… – Она готова была расплакаться. – Даже деньги мои отобрали. Чертовы опекуны, почему бы им не заняться действительно брошенными детьми? Моих-то чего трогать?
Дэвид допил пиво и поднялся:
– Еще по одной?
Мужчины кивнули.
– А мне бакарди, – заявила Таша.
Дэвид нагнулся к ней и процедил:
– А ты ни шиша не получишь. Проваливай отсюда, грязная шлюха.
Она посмотрела ему в лицо и выдохнула:
– Отвали, придурок. Нечего мне тут рассказывать, кто я такая. Я знаю, кто я такая, приятель, и мне нравится быть такой. Поэтому катись ко всем чертям.
– Не смешите меня. Я все про вас знаю. Я про всех все знаю. – Она перевела взгляд с Дэвида на его отца и захихикала. – Я знаю, зачем вы, козлы старые, ходите на квартиру Сьюзи. Помни об этом, Билли Рейли. А теперь еще раз повторяю: мне бакарди.
Она не отрывала глаз от Билли, и Дэвид внимательно посмотрел на отца.
– О чем это она, пап?
– Откуда мне знать? – с раздражением отмахнулся Билли. – Нажралась в стельку, тупая кобыла. Купи ты ей этот чертов бакарди, и она отвалит.
Таша загоготала:
– Отвалит, Билли? Я отвалю только тогда, когда сама захочу. – Она рыгнула и уставилась на третьего мужчину. – О, с нами сегодня сам Нонси Норман. Ты ведь будешь скучать по моим деткам, Норман?
Где-то в глубине своего затуманенного алкоголем сознания Таша понимала, что зашла слишком далеко, но остановиться уже не могла. Сегодня она сведет кое с кем старые счеты. Когда она подсела к этим мужчинам, она искала компании, хотела просто поболтать, посмеяться, но их злобные выпады разбудили в ней мстительность. Сами виноваты, думала Таша.
Дэвид чувствовал, как накаляется атмосфера, и переводил взгляд с отца на дядю.
– Что она несет? Почему это ты будешь скучать по ее детям, Норм?
Нонси Норман пожал плечами:
– Откуда мне знать? Посмотри, в каком она состоянии. Отстань, Таша. Иди домой, девочка, и проспись.
– Дэвид, ты принесешь нам выпивку или нет? – раздраженно спросил отец.
Дэвид направился к бару и сделал заказ. Он видел, как Билли наклонился к Таше и угрожающе затряс пальцем перед самым ее лицом. Расслышать, что он ей говорит, было невозможно, но Таша отбросила его руку и с вызовом засмеялась. Дэвид вернулся к столу с тремя пинтами пива.
– А где моя выпивка? – нагло осведомилась Таша.
– Ничего ты не получишь. И вообще, отстанешь ты в конце концов? – Дэвид повернулся к Марлин, стоящей за стойкой. – Зачем ты пускаешь сюда всех этих шлюх?
Вытирая полотенцем свои большие огрубевшие руки, хозяйка пробралась к столу и похлопала Ташу по плечу:
– Ну, дорогуша, вызвать тебе такси?
Марлин весила сто пятнадцать килограммов, и все знали, что удар у нее как у ирландского моряка. Если заправляешь пабом в неспокойном районе, подобная репутация не помешает, и Марлин в равной степени уважали и мужчины, и женщины, посещавшие ее заведение. Кроме того, как и все владельцы питейных заведений в округе, под стойкой она держала обрез. Таша грубо оттолкнула ее.
– Отвали! Что это с тобой сегодня? – Она вытащила кошелек и с трудом его открыла. – У меня есть деньги. Я и сама могу купить себе выпивку.
Женщина покачала головой:
– Только не здесь. Тебе уже хватит. А теперь не заставляй меня вышвыривать тебя вон, дорогая. Мне правда не хочется этого делать.
Марлин говорила вроде бы дружелюбно, но в ее словах и голосе слышалась угроза. Однако Таша была слишком пьяна, чтобы обращать внимание на такие тонкости.
– Они забрали моих деток. Даже самого младшенького, как там его зовут, черт… Ну, ты знаешь, о ком я. Он такой хорошенький, прямо уже маленький мужчина.
Марлин подхватила девицу под мышки, подняла со стула и поволокла к двери.
– Все, дорогая, до завтра.
– Не пускай сюда больше эту шлюху! А бедным детям хотя бы больше не придется жить с такой мамашей.
Голос Дэвида донесся до сознания Таши сквозь алкогольный туман. Оттолкнув Марлин, она подбежала обратно к столу и заорала:
– Постыдились бы! Давайте, старые козлы, расскажите парню, все расскажите о квартире Сьюзи, и посмотрим, как ему это понравится!
Билли, словно подброшенный пружиной, вскочил со стула. Схватив Ташу за пучок на голове, он протащил ее через весь паб и выбросил через двойные двери на улицу. Она тяжело грохнулась на парковочную площадку, а он начал избивать ее ногами.
Расправа продолжалась недолго – Дэвид и Марлин оттащили Билли. Окровавленная Таша осталась неподвижно лежать на земле.
– Да что на тебя нашло, Билли? Девчонка спьяну несет чепуху, не надо на нее внимание обращать, – с осуждением сказала Марлин.
Билли сплюнул на асфальт, тяжело дыша.
– Черт, эта шлюха меня просто взбесила. Напилась вдрызг и болтает всякую чушь.
Билли вернулся в паб, оставив сына. Дэвид стоял, уставившись на Ташу, уснувшую прямо там, где упала.
– Я вызову для нее такси. Мне не нужны неприятности. – С этими словами Марлин тоже вернулась в паб.
Дэвид смотрел на лежащую женщину: плохая кожа, гнилые зубы, остатки слишком густого макияжа на когда-то хорошеньком лице. Таша начала блевать и инстинктивно перевернулась на бок.
Это зрелище вызвало спазмы и в желудке Дэвида. Он торопливо вернулся в заведение, где снова уселся за стол с отцом и дядей. Они пили пиво и болтали, но слова Таши весь вечер не выходили у Дэвида из головы.
Эвелин протерла лицо Патрика прохладной влажной салфеткой и с радостью заметила, что его щеки приобрели более живой цвет. Она надеялась на успех операции: тогда все наконец смогут немного расслабиться и зажить прежней жизнью.
В палату вошел молодой человек с медицинской картой и новой капельницей. Эвелин улыбнулась ему и достала вязанье. Медбрат сменил капельницу, записал данные о состоянии Патрика и удалился.
Сидя за вязаньем, Эвелин сквозь стеклянные стены наблюдала за жизнью реанимационного отделения. Это было интереснее, чем просто смотреть на Патрика, который в его теперешнем состоянии не отличался общительностью.
Она вязала себе джемпер, яркий красно-зеленый свободный джемпер на зиму. Нитка была двойная, чтобы при стирке не потерялась форма и чтобы сохранялось тепло. По мере того как Эвелин старела, она все хуже и хуже переносила холод – в отличие от Лиззи, своей внучки, которая порой расхаживала по снегу в открытых сандалиях!
При этой мысли Эвелин улыбнулась и встала. Ноги ее затекли – еще один признак старости.
На негнущихся ногах она вышла из отделения и направилась к автомату с чаем. Опуская деньги, она вновь заметила молодого медбрата, только теперь он был без белого халата и громко разговаривал по мобильнику, хотя повсюду бросались в глаза надписи с просьбой отключить мобильные телефоны, дабы не создавать помех в работе реанимационного оборудования.
– Все нормально, приятель. Уже еду. Слушай, перестань ты волноваться. Все улажено.
Что-то нехорошее слышалось в его голосе. Весь он был какой-то неправильный. Эвелин поняла, что медбрат не узнал ее, и благословила незаметность, которую, видимо, приобрела к старости. Бросившись обратно в отделение, она подбежала к столу, за которым сидела, просматривая записи, красивая молодая женщина.
– Вы доктор?
Девушка кивнула. На самом деле она была еще студенткой, но не любила в этом признаваться без особой нужды.
– Не могли бы вы пойти взглянуть на моего зятя? Он очень болен, и, кажется, ему поставили не ту капельницу.
Эвелин понимала, что ее слова звучат странно, но страх в ее голосе заставил девушку подняться и проследовать за ней в палату Патрика. Она проверила капельницу, прочитала записи и, взглянув на Эвелин, быстро вышла из палаты. Через пару минут к кровати уже бежали медсестры и врач. Закипела лихорадочная работа.
Эвелин вышла к телефонному аппарату и позвонила Кейт. Она обливалась потом от страха и в то же время испытывала невероятное облегчение. Увидев Грейс, которая направлялась в ее сторону, она вздохнула. Только Грейс ей сейчас и не хватало.
Вилли в полузабытьи лежал на койке. Он страшно устал и потерял ориентацию во времени из-за бессонницы и перенесенных лишений. Русские так ничего и не сказали ему ни о Патрике, ни о прочих обстоятельствах пропажи денег из клуба. Только выспрашивали его снова и снова о «Красотках» и о том, куда Патрик дел их деньги.
Теперь начались пытки. Прижигание сигаретами Вилли еще мог вынести, но знал, что на следующем этапе они перейдут к глазам. Куда деваться – придется терпеть и это. Вилли сделал попытку посчитать дни своего заточения, но ему становилось все труднее концентрироваться. Сначала его кормили и обходились с ним вежливо, затем перешли к пыткам. Вилли был готов к этому, но ведь он уже не юноша, и в его возрасте переносить такое тяжеловато.
Он решил, что если вырвется из лап Бориса живым, то отправится на покой. Уступит место парням помоложе, а с него уже достаточно.
Услышав скрип открывающейся двери, Вилли постарался собрать волю в кулак. В руках у вошедших он увидел бутылку с водкой (от нее ожоги начинало нестерпимо жечь), пачку «Мальборо» и на сей раз еще и паяльную лампу. Вилли безнадежно вздохнул и закрыл глаза.
Кейт торопилась в больницу, когда ее перехватила патологоанатом Лейла.
– В чем дело, Лейла? Я страшно тороплюсь, – сказала Кейт. Резкость в ее голосе не укрылась от подруги.
– Что-то случилось?
Кейт покачала головой:
– У меня нет времени сейчас объяснять, так что давай покороче. А лучше поговорим позже.
– Мне кажется, я узнала имя мальчика, которого нашли на свалке. – Лейла заметила интерес Кейт и объяснила: – В Хартли, деревушке неподалеку отсюда, обнаружили мертвую девушку. Она умерла уже довольно давно. Думаю, это ее сын. Скорее всего, она выбросила его, а сама умерла от передозировки героина. Я сейчас сопоставляю ДНК, но я совершенно уверена, что это он. Из ее квартиры шел смрад, и наконец кто-то догадался вызвать полицию. Девушка умерла, прислонившись к батарее, так что каждый раз, когда включали отопление, она понемногу сгорала на ней. Вся изъеденная червями, зловонная… Ужасная смерть. Ей было двадцать три. Конечно, радоваться тут нечему, но теперь мы хотя бы можем закрыть дело. Видимо, она выбросила ребенка в мусорную машину, а потом покончила с собой.
Кейт удивилась:
– Значит, еще одна молодая мамаша вдруг ни с того ни с сего убивает своего ребенка? С каждым днем дело становится все более странным.
Лейла пожала плечами:
– Может, таково веяние времени? По крайней мере, теперь мы знаем, кто он, и можем его похоронить.
– У этой девушки была семья?
Лейла кивнула:
– Да, она была младшей из шестерых детей. Похоже, все они на нее плевать хотели.
– Значит, ее ребенок тоже скорее всего не знал ни любви, ни ухода. Бедный малыш.
Лейла посмотрела в глаза Кейт и мягко произнесла:
– Так или иначе, можно наконец закрыть это дело.
Кейт открыла дверцу машины, и тут ее осенило:
– Эта девушка под надзором социальной службы?
– Думаю, да, – как наркоманка, состоящая на учете. А что?
– Будь добра, попробуй найти фотографию ребенка, посмотри, есть ли на него досье.
– О’кей. Мне в любом случае нужна фотография. Полиция Хартли как раз этим занимается.
Кейт помахала рукой и села в машину. Лейла смотрела, как она выезжает со стоянки, и размышляла, чем же все это закончится. Возможно, мальчика, найденного на свалке, тоже использовали для педофильских фотографий. Похоже, именно об этом подумала Кейт. Не стоит удивляться, если так оно и окажется. Как говорит Дженни, за дозу героина наркоман способен продать все, в буквальном смысле все. Включая собственную плоть и кровь.
Подавленная, Лейла медленно вернулась в здание полицейского управления. Какого черта они рожали этих детей, если на самом деле не хотели их?
Многие люди задумываются об этом ежедневно.
Патрику поставили капельницу с большой дозой морфия – достаточной, чтобы убить его. Благодаря Эвелин капельницу убрали еще до того, как смертоносный раствор попал в организм жертвы.
Кейт смотрела на Патрика, думая о том, насколько он сейчас уязвим и как хорошо, что он не сознает собственной беспомощности. Она нежно погладила руку Патрика. Волоски на его руке пощекотали ее ладонь, и от этого знакомого ощущения она чуть не заплакала.
На постель упала чья-то тень, и, обернувшись, Кейт увидела странную маленькую женщину, которая не отрывала взгляда от Патрика.
– Вы что-то хотели?
Женщина улыбнулась:
– Я Майя, старинный друг Патрика. А вы, должно быть, Кейт?
Кейт кивнула и протянула руку. Рукопожатие маленькой женщины оказалось неожиданно крепким.
– Как он?
– Не очень хорошо. Но он выздоровеет, я уверена.
Женщина почувствовала тоску в голосе Кейт и ободряюще погладила ее руку:
– Он очень сильный. Всегда был сильнее, чем думали окружающие. Но не потому, что бесчувственный, – сердце у него доброе. Если это в человеческих силах, он выкарабкается.
Майя плюхнулась на пластмассовый стул. Ее ноги едва доставали до пола.
– Я помню времена его юности – он уже тогда имел определенный вес в криминальном мире. Было ясно: Патрик Келли далеко пойдет. – Майя широко улыбнулась. – Милый мальчик. Я очень давно знаю его семью. А кстати, где Грейс? Я ожидала увидеть ее здесь в неусыпном бдении у постели больного.
– Честно говоря, когда я появляюсь, она тут же уходит. И возвращается, только когда меня нет.
– Значит, ничего не изменилось? – Майя хихикнула. – Рене, его жена, любила доводить Грейс до белого каления – высмеивала собственнический инстинкт Грейс по отношению к Патрику. Но потом, думаю, Рене обо всем догадалась.
Кейт заинтересовалась:
– Догадалась, о чем?
– О том, что Грейс – мать Патрика. Когда он родился, ей было всего пятнадцать, и поэтому бабушка Патрика его усыновила. Так многие семьи поступали в то время.
Кейт недоверчиво уставилась на Майю:
– Это просто сплетни.
– Возможно, но многие уверены, что это правда. До меня слухи дошли много лет назад, когда умерла мать Патрика. Он ужасно горевал, очень ее любил. Но именно тогда я впервые услышала, что в действительности она была ему не матерью, а бабушкой. Я никогда не расспрашивала его о таких интимных вещах. Вы ведь не скажете ему о нашем разговоре, правда? Не знаю, догадывался ли сам Патрик, кто есть кто. Вас никогда не удивляла разница в возрасте между ним и его сестрами?
Кейт не ответила. Неужели Патрик скрывал от нее правду о себе? Обида поразила ее в самое сердце. А внутренний голос спрашивал: о чем же еще Патрик не захотел рассказать?
В дверь деликатно постучали. В палату вошел Бенджамин Бордер в сопровождении столь же могучего чернокожего молодца.
– Как дела, Майя? Сколько лет, сколько зим. – Бенджамин взглянул на Кейт и пояснил: – Это Эвертон, он какое-то время присмотрит за Патриком. О’кей?
Майя нахмурилась:
– С каких это пор ему понадобилась нянька? Что здесь происходит?
Бенджамин улыбнулся с беспечным видом:
– Оставь черные мысли, Майя. Мы сделали бы то же самое для любого такого парня, как Пэт. Эвертон будет выполнять мелкие поручения тех, кто придет навестить Патрика. Чай, кофе, сандвич. Мелочи всякие. Просто дружеский жест.
Майя улыбнулась, но слова Бенджамина ее явно не убедили. Она вновь посмотрела на Патрика и грустно произнесла:
– Бедный Патрик, как ужасно для сильного человека оказаться в таком положении.
Бенджамин увлек Кейт за дверь.
– Что за дерьмо, Кейт?! Оказывается, для него собираются организовать полицейскую защиту. Как раз это ему сейчас нужно меньше всего. Постарайся похоронить эту идею, и как можно скорей, договорились? За Патриком должны присматривать те, кто знает, что к чему, – те, кому платим только мы. В полиции далеко не всем можно верить.
Она кивнула:
– Я поговорю с Ретчетом. Но я должна предупредить тебя, Бен: с каждым днем договариваться с ним становится для меня все труднее. И когда же наконец этот русский ублюдок высунет нос?
Бенджамин погладил ее по плечу:
– Я знаю, девочка, как тебе трудно, но по крайней мере у нас есть общая цель – помочь Патрику. Я организовал наблюдение за домом в Реттендене, но ни единой души там не появилось, все абсолютно тихо. Они хитры, чертовски хитры.
Они какое-то время помолчали, затем Бенджамин произнес:
– Тебе нужно хорошенько выспаться и как следует поесть.
Она печально улыбнулась и тихо сказала:
– Мне нужно много вещей, которых я не могу получить, Бен. Одна из них – Патрик Келли.
– Я разберусь со всем этим, Кейт. Обещаю.
Он постарался вложить в свои слова больше уверенности, чем на самом деле чувствовал. Ему нравилась эта женщина, в ней была сила. Пусть даже Кейт Берроуз работает в полиции, но она человек что надо. Бен знал точно: попади он вдруг в заварушку – хорошо будет иметь ее в своей команде. Не говоря уже о том, что со временем, возможно, Кейт тоже сможет оказать ему услугу.
Надо уметь смотреть вперед, особенно в таком бизнесе.
Колин выглянул в окно и увидел, что к воротам подъехал большой белый фургон. Собаки тут же кинулись к воротам с громким лаем, и он любовался ими со своего наблюдательного пункта. Безупречные животные. Они наводили ужас на людей и производили много шума, то есть обладали всеми теми качествами, которыми должна обладать хорошая сторожевая собака. Обучены нападать, но только по команде. Колин знал: неправильное воспитание собаки приводит к скверным последствиям. Некоторые глупые люди поняли то же самое лишь ценой собственной жизни.
Многие собаки могут напасть на хозяина. Это общеизвестный факт. Дурная репутация в данном отношении у кавказских овчарок. Но он-то знал, что если собаку любить и никогда ее не обижать, она станет твоим другом на всю жизнь. Колин любил своих животных и никогда их не обижал. А они, в свою очередь, обожали его и обеспечивали ему безбедное существование.
Многие крутые авторитеты покупали у Колина обученных собак. Они знали, что получают первоклассный товар, даже специалисты Минобороны не смогли бы подготовить пса лучше. Колин обучал собак, разговаривая с ними, как с людьми. В ответ животные были готовы умереть за него или за новых хозяев.
Брали у Колина псов и для различных сомнительных дел. Колин считался гениальным воспитателем собак и этой репутацией очень дорожил. Его не волновали грязные шуточки, когда он появлялся в людных местах со своей девочкой Розали.
Из белого фургона вышли трое мужчин, и Колин залюбовался тем, как угрожающе вздыбилась шерсть на загривках у собак. Когда он заметил автоматы в руках у незнакомцев, глаза его расширились, а когда незваные гости открыли стрельбу по собакам, он бросился во двор, ни секунды не думая о себе. Ворота висели на одной петле, а его драгоценные собаки все валялись на земле, мертвые или умирающие.
– Вы, ублюдки!
Слезы душили Колина. Он был слишком поражен жутким видом побоища, слишком убит горем, чтобы испытывать страх.
Автоматная стрельба оглушила его, теперь же, в наступившей тишине, он слышал гул автомобильного движения на шоссе. Он увидел женщину, катившую детскую коляску. Женщина старалась не смотреть в его сторону и заторопилась прочь.
Затем Колин увидел, что мужчины входят в контейнер, не удостоив его даже взглядом.
Подбежав к своей машине, Колин открыл багажник. Внутри лежал автомат АК-47, который Колин держал у себя по просьбе друга. Он едва успел поднять оружие к плечу, как прозвучал одиночный выстрел, и пуля, угодившая в живот, подбросила его и швырнула на проволочную ограду. Колин тяжело рухнул на проволоку, зацепился за нее джемпером и повис, дергаясь в агонии.
Двор представлял собой ужасное зрелище, настоящую бойню.
Джеки Ганнер в изумлении качал головой, когда они шли к белому фургону.
– Черт, Джоуи! Ситуация выходит из-под контроля.
Партридж не ответил, размышляя о том, почему их спасители даже не попытались снять с них наручники. У него возникло смутное подозрение, что, избежав горячей сковороды, они неуклонно приближались к открытому пламени.
